Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 28 страниц)

Как и предполагал наблюдатель, из дома, где нашел свою смерть Аскай, вылетел крупный мужчина по пояс голый в камуфляжных штанах и каске. Он нес в руках солдата, видимо раненного. Лола не раздумывая, моментально нажала на спуск. Пуля вонзилась бойцу в икроножную мышцу. Подкосившись, полуголый мужчина повалился на землю, выронив раненного, который даже не шевелился. Извиваясь от боли, жертва попыталась отползти обратно ко входу. Из прохода вылетел аранийский солдат намеривавшийся спасти товарища, но Лола этого и ждала, еще треск, передернутый затвор и вновь гильза теряется в ворсе ковра, а спаситель принимает горизонтальную позу, держась за горло и разбрызгивая кровь. Снайперу хотелось больше, и следующая пуля последовала в ягодицу солдата с голым торсом, затем еще одна в руку. От боли он перевернулся, кричал. Открыв затвор, Лола загнала в винтовку обойму из пяти патрон с черными головками.

– А теперь мои любимые розочки[1], подонки! – с убийственной ненавистью прошипел снайпер.

Лола знала своё дело и еще прекрасно знала, что каждая влетевшая пуля в убийцу её друга, перебивала тому кости. А теперь экспансивные подружки сделают из его тела настоящую кашу. Через минуту, очередная доза свинца, с треском, отправилась полуголому в пах.

– Целая шайка, сейчас еще один вылезет, надо его на это промотивировать, – произнес снайпер, сосредоточился, задержал дыхание. Новый треск выстрела и у жертвы исчезло ухо, – вот так, выходите ещё!

Несчастный трепыхался в карминовой луже. Как и предполагал снайпер, на помощь ему вылетел второй боец из здания. Схватив мужчину, попытался быстро оттащить, но пуля девушки вонзилась горе-спасателю в шлем. Словно мешок, тот рухнул на асфальт рядом, дернулся пару раз и замер.

– Мне кажется, это еще не все, – произнес наблюдатель.

– Разумеется, – прошипел снайпер. Задержка дыхания, и вновь тупой треск, – жертва получила очередное отверстие, на этот раз в живот. Весь в крови, солдат с голым торсом, прострелянной рукой пытался махать в сторону бара, предупреждая следующего самоубийцу-спасателя не повторять обреченных на провал попыток, с каждой секундой, движения его становились все более вялыми, свернувшись калачиком, окончательно замер.

Лола ждала последнюю потенциальную жертву, и она появилась. Из входа в бар выбежал ещё один человек, но вместо камуфляжа, девушка увидела на нем темно-синий бронежилет с надписью «ТВ» на всю спину. Он схватил израненного товарища и стал оттаскивать того в укрытие, обозначая маршрут кровавым шлейфом.

– СМИшники, а они-то что тут забыли? – яростно воскликнул снайпер, отстранившись от оптики.

– Даже не думай, оставь его, потом дерьма не оберемся, – потребовал наблюдатель.

– Пусть живет, так уж и быть… – сглотнула в горле ком Лола, сняла винтовку со стула и вдвоем со «вторым номером» покинула детскую.

[1] «Розочка»– экспансивная пуля, при попадании в мягкие ткани– раскрывается словно роза, лепестками во все стороны. Имеет неимоверное останавливающее и поражающее действие.

Глава 3. «Встреча с подтекстом»

Круин. Раеоонский Доминион, неделей позднее.

В тесной и скудной на вид кухне сидел крупно-сбитый рыжеволосый мужчина. Размеренно и неторопливо измерял ложкой глубину тарелки с жиденьким капустным супом. Подперев широкий лоб, задумчиво смотрел телевизор. Трое суток назад, казалось бы, обычная программа забросила в голову безумные семена размышлений.

Нет, это настоящий бред, хотя….звучит очень заманчиво, надо просто узнать сколько и решить стоит ли эта гребанная авантюра свеч… – думал он. Загудел старенький холодильник, вырвал мужчину из размышлений. Суп почти остыл прекратив источать пар, тем не менее, хозяин с большим аппетитом осушил тарелку со скудной похлебкой за считанные минуты. Несмотря на всю бедность помещения, в нем царила чистота и порядок. Поднявшись с дышащего на ладан компьютерного стула синего оттенка, подошел к раковине и принялся мыть за собой посуду, сзади послышался шум приближающихся шагов.

– Алеан, всё, я побежала, обед для Иллы на второй полке и одевайтесь потеплее, сегодня прохладно, ах да…еще счета за свет пришли, я не знаю чем за них платить…

Мужчина, названный Алеаном развернулся, перед ним стояла жена – дородная женщина с жидкими русыми волосами и пухлыми губами, карие глаза требовали ответной реакции.

– Сегодня сниму заначку с ветеранки, – Алеан вытер полотенцем руки, – ничего не забыла, проезд взяла?

– Все с собой, давай, дорогой, до вечера, – жена прильнула и легонько поцеловала мужа на прощание, вышла в коридор и вскоре, после звука скрежета запираемой входной двери, мужчина остался наедине с самим собой.

Продолжая стоять, опершись спиной о раковину, окинул взглядом кухню. Создавалось впечатление, что эти стены не видели ремонта уже добрую полусотню лет, напоминали топографическую карту, где вместо паутин рек– трещены, а вместо озер– отколотые куски побелки. Он мог бы все переделать: вновь побелить стены, положить новую плитку вместо испещренного царапинами линолеума, установить новые плинтуса. Но невозможность выполнения данного действия обуславливалась тем, что его семья перебивалась с дейнера[1] на дейнер. Львиная доля средств, заработанная его маленькой ячейкой общества, шла на лечение матери Зары от онкологии и оплату обучения их старшего сына в Яиэлском гумунитарном университете, что в Гордии. На остальные, пытались выживать вместе с годовалой дочкой.

Роли супругов по многим канонам домашнего уклада среднестатистической раеоонской семьи были нестандартны. В основном, причиной служил вахтовый график Алеана: три недели в столице и неделя выходных дома. В каждый свой маленький отпуск, Алеан выполнял работу по дому, обеспечивал семью и занимался дочкой, а Зара тем временем подрабатывала медсестрой в больнице и отдыхала, освобожденная от всех обязанностей. Когда муж уезжал, то все тяготы быта взваливались на плечи женщины. Несмотря на такое непростое положение, в семье обходилось без ссор, все работало как часы и мужчина с супругой научились довольствоваться малым.

В дальнем конце квартиры раздался тонкий детский плач. Быстро достигнув спальни, достал из кровати дочку, прижал к себе, нежно поцеловал.

– Ну, красотка, что плачешь, папа тут, пошли приоденемся, покушаем и погуляем, а? – улыбнулся, посмотрел в орехового оттенка глаза малышки, та в свою очередь вытянула миниатюрные ручонки.

Покормив дочку, привел себя в порядок, умылся, начисто выбрил лицо, расчесал рыжую смявшуюся шевелюру и вышел на улицу.

Июньский день встретил их пронизывающим холодным ветром с северных гор и быстро бегущими кучевыми облаками. То и дело белые всадники заслоняли собой ласкающую теплом редагию, погружая улицы в холодные тени. Надо сказать, что для июня, такая погода в Круине – настоящий подарок. Обычно в середине первого месяца лета, столбик термометра держится на отметке пять – шесть градусов выше ноля, против двенадцати сегодняшних.

Неторопливо прогуливаясь вокруг микрорайона, Алеан периодически поправлял накидку в коляске ребенка, полной грудью вдыхал прохладный воздух, щекотавший ноздри, в то время как в голове бурлила масса тяжелых мыслей. То, что он задумал, само по себе настоящие сумасшествие, игра ва-банк, но мысль о возможной награде вселяла такую уверенность в сердце, что все объективные причины этого не делать, терялись в потоках мечтаний о лучшей жизни. Несколько дней назад, он случайно увидел новостной репортаж по телевизору, который стал настоящим шоком, тем не менее, мимика его не выдала, оставив Зару, пившую рядом чай, безучастной и ничего не подозревающей. Не заметила она, и как сильно осунулось лицо мужа в этот момент. Последние слова симпатичной дикторши посеяли в голову рыжеволосому очень опасные ростки теоретической возможности исправить семейное финансовое положение. Единственное, что его сдерживало – это вопрос суммы, если она окажется достаточной, придется как-то воплощать в жизнь это рискованное предприятие.

Оставив коляску около декоративного забора, мужчина устроил дочку в слинг на груди и направился в торговый центр. Выбрав пакет продуктов подешевле, зашел и в детский отдел, купил специального питания, на нем Алеан никогда не экономил. Можно затягивать пояса на всем, но только не на детях – так говорила еще его мать.

Подойдя к ларьку с печатью, стал внимательно изучать прессу на стелажах.

– День добрый, что-нибудь интересует? – мягко улыбнулась девушка– продавщица.

Алеан растерялся, боялся увидеть желаемую сумму, сама мысль заработка на трагедии переворачивала его изнутри.

Ну что поделать, он мертв, ничего не изменишь, а нам надо жить дальше. Если судьба даёт такую возможность, её нужно использовать. Так-так, сколько там получается?

– Здравствуйте, остался ВВФ за прошлую неделю?

– Да, конечно, – девушка скрылась в глубине прилавка, резво пошарив в стопке корреспонденции, извлекла черно-белую газету, положила перед мужчиной, – с Вас два дейнера.

Оплатив покупку, Алеан вымучено улыбнулся, пожелал хорошего дня и покинул здание. Дочка на груди с любопытством переводила взгляд из стороны в сторону, постепенно познавая такой огромный и новый мир. Переложив её в коляску и укутав, отправился домой.

Странно, почему не сказали по новостям, в «Вестнике» о таких деталях всегда пишут, прямо как в каталоге для охотников за головами. Ладно, сейчас приду, попью чаю, все посмотрю и решу, – думал Алеан, пристально рассматривая дочурку. В отличие от их старшего сына в младенчестве, малышка вела себя очень спокойно, редко капризничала, давала высыпаться по ночам.

Вернувшись к домашнему очагу, уложил ребенка спать. Поставив греться чайник, уселся за потертый ДСП стол и раскрыл газету. Искомую статью нашел быстро.

Перебегая глазами от строчки к строчке, испытывал скорбь, несколько раз даже откладывал многотиражку в сторону, делал два-три глотка чая, обжигавших нёбо и вновь возвращался к этому моральному испытанию. Под конец статьи, все-таки нашел то, что так боялся увидеть. Зрачки его расширились.

Десять, гребанных, миллионов дейнер, это нереально, даже разделив на троих-четверых такой суммы хватит на лет пять безбедного существования, Создатель, это конец вонючего капустного супа с поганой кашей. Хватит на все! На ремонт, на нормальную одежду, на отдых…даже на новую машину останется…А вытяну ли я? – Алеан приложил кулак к губам, закрыл глаза, густые рыжие брови опустились вниз как два пера, – Если всё удастся, все будет в шоколаде! Все…нет, один я не потяну. Кому позвонить, бред, пошлют же…и что я им скажу? Поедем за деньгами на хренов конец света? Чушь, абсурд!.. Месть! Да, точно, нужно отомстить, один камень-две птицы, все счастливы. С кого начать?

Алеан вскочил и побежал в спальню, из выдвижного ящика старого лакированного стола, нервно извлек телефонную книжку. По алфавиту стал обзванивать всех, кто мог бы согласиться на эту авантюру. Решение, принятое только что, было самым глупым и спонтанным в жизни, но все оно святилось такой надеждой, почти реальной возможностью на счастливое будущее для него и семьи.

***

Каскадные пруды Денерской рекреации являлись самым популярным местом отдыха граждан юго-восточного округа Санимы в городской черте. Летом, жители находили укрытие от солнца под сочной листвой вековых дубов и каштанов. Набережные дорожки, усыпанные цветной галькой прокладывали путь семьям, пожилым людям и детям вдоль пяти искусственных водоемов. Каждый из них маленьким водопадом втекал в другой, создавая умиротворяющую гармонию звука. На берегу самого высокого пруда, раскинулся общественный пляж, с мягким, как перина, ярко-желтым песком. Чуть дальше золотистого берега начиналась тень, на самой её границе, длинной лентой тянулась велосипедная дорожка, а вдоль– редко расставленные деревянные скамейки.

В этот ясный июньский день в парке не протолкнуться. Жара была столь сильна, а редагия столь ярка, что без специального крема кожа становилась бардовой всего за десять минут. Часть горожан пряталась под деревьями, раскладывая на земле подстилки и устраивая небольшие пикники. Другие испытывали своё здоровье на зотолистом берегу.

На противоположной стороне от пляжа, в тени векового дуба на одной из скамеек сидел средних лет мужчина, крупного телосложения, со светло-русыми волосами и зелеными глазами. В левой руке держал бутылку пива, а в правой небольшой театральный бинокль. Делая глоток, приставлял окуляры и долго смотрел на загорающих у кромки воды людей. Со стороны казалось, что он какой-то извращенец, любующийся прелестями полуобнаженных девиц, периодически переворачивающихся со спины на живот и демонстрируя грудь топлес. И правда, вид был что надо, однако у мужчины имелся четко определенный объект изучения. Через трехкратное увеличение, он наблюдал за высокой синеволосой женщиной, купающей в воде маленького ребенка лет пяти. Белого цвета купальник изящно сидел на стройной фигуре, которую не смогли испортить даже роды. Мать задорно обучала своего сыночка плавать, поддерживая на поверхности пруда обоими руками. Звонко смеялась, хотя звук сюда не доходил, наблюдатель ясно его представлял, ибо знал этот тонкий тембр наизусть. Малыш, следуя инструкциям, получал одобрительные кивки и улыбку со стороны мамы.

Отпустив бинокль, сделал еще один глоток пива и грустно улыбнулся, в этом мимическом жесте было бесконечное счастье, с нескрываемой примесью горя. Поставив бутылку рядом, извлек из поясной сумки пачку сигарет и засмолил одного «солдатика смерти». Из нагрудного кармана достал фотокарточку. С неё на русоволосого смотрела серия кривляющихся лиц подростков, сделанных в популярной фотокабинке. Девушка с синеватыми волосами, то закрывала парню глаза ладонями, то кусала его за ухо, а на одном из кадров оба страстно друг друга целовали. Большим пальцем протерев её, перевернул. На обороте, угловатыми буквами надпись: «Эли и Нарни, с любовью, 3016. Чмок!». Еще раз пристально посмотрев на снимок, убрал обратно, выбросил сигарету и вновь взялся за бинокль.

На этот раз, в фокусе с женщиной и ребенком появился еще и полноватый мужчина с пивным животом и плешью на затылке. Он помог надеть на мальчика нарукавники, а после того как ребенок поплыл, разбрызгивая бриллиантовые капли, обнял спутницу за талию и притянул к себе, оба стояли по пояс в воде. Поцеловались, толстячок запустил пухлую руку в рассыпчатые синие локоны. Женщина смотрела на партнера с теплом и нежностью.

Вновь отпустил бинокль, покрутил на безымянном пальце серебреное кольцо, потер ладонями виски и ухватившись за бутылку сделал еще пару крупных глотков. На лбу выступила испарина.

Моё сняла, теперь у неё новое, золотое…от любимого…

– Молодой человек, уберите алкоголь, какой пример вы подаёте детям, – раздался скрипучий голос. Неторопливо обернувшись, увидел на противоположном конце лавочки пару преклонного возраста. Старушка с жидкой шевелюрой тошнотно-фиолетового оттенка сверлила его взглядом.

– Сейчас допью и уберу, теть, – последнее слово, наблюдатель отметил особенной интонацией. А пожилая идиллия, прыснув, встала и пошагала дальше, явно недовольная таким ответом. Мужчина не обратил на это даже внимания, продолжив следить за людьми на пляже. Сложно было представить, что на самом деле творилось в его душе, но желваки на скулах заходили с новой силой. Каждый взгляд на синеволосую женщину, словно паяльник выжигал шрам на сердце. Мазохизм в чистом виде.

– Гражданин, предъявите ваши документы и объясните, почему вы нарушаете закон?! –

Отстранив бинокль, русоволосый, с саркастично-разочарованным лицом повернулся на источник звука. На этот раз перед ним предстала упитанная стражница правопорядка в темно-бирюзовой форме по верх которой был надет легкий бронежилет. Носить эту штуку в такую жару – настоящий подвиг. Светлые волосы удерживала туго стянутая резинка на затылке, глаза скрывались за темными «авиаторами».

Мужчина, осушив бутылку до дна, метким броском отправил тару в мусорную корзину и солидарно произнес:

– Больше не нарушаю.

– Молодец, а теперь предъяви документы!

– Да ладно, эта старушка вам нажаловалась, серьезно, всё, больше же не нарушаю, конфликт исчерпан.

– Если я еще раз повторю своё требование, то разговор мы продолжим в участке, – твердо произнесла полицейский.

Запустив пятерню в волосы, извлек из кармана удостоверение и протянул стражу порядка.

– Нарнис Тенви, 2994 года рождения …Частный детектив.

– Так точно, – вульгарно ответил он.

– На первый раз предупреждение, в следующий раз наложу административный штраф.

– Понял, больше такого не повторится, рейнор-сержант, – кивнул Нарнис и вознамерился взять обратно документ, но женщина-полицейский удерживая его, смотрела на оголенную руку русоволосого, на бицепс с тату. Рисунок представлял собой кулак сжимавший ветку вереска, наложенный на два скрещенный топора и объятый лентой с надписями городов, внизу имелась подпись: «ШР I-4МТП – «ОВИНА»[2]».

– Ветеран? – более мягким голосом спросила она.

– Да, что, теперь и это не законно? – с усмешкой парировал русоволосый.

– Законно, у моего мужа такая же, только вместо четверки – двойка.

– Здорово, передавайте ему привет.

– Обязательно, он погиб… – женщина на секунду запнулась, а Нарнис почувствовал себя полным моральным уродом, – счастливого дня, больше не нарушайте, – добавила она, отдала честь и, схватившись за кожаный ремень в районе пряжки с гербом Внутренних Сил Раеоона, пошагала дальше патрулировать парк.

Мужчина шлепнул себя ладонью по лбу и сильно пожалел о сказанном, прозвучало это грубо, необдуманно.

На прощание окинув взглядом семью на берегу, поднялся с лавочки и бесцельно пошел прочь.

Прогуливаясь по тропинке средь деревьев, встречал взгляды парочек на пути, и в каждых, как будто видел упрек, насмешку, мол, «Вот, смотри, счастье и любовь – это труд, мы их заработали, а ты как трус сдался, и все потерял, жалкое зрелище».

Однажды, и он прогуливался с любимой по этой бесконечной паутине дорожек, целая вечность прошла с тех пор. Наиболее болезненно, душу жег тот взгляд синеволосой, наполненный любовью к своему партнеру, тот взгляд, который прежде заслуживал только он сам. Винить некого. Спиливая сук, на котором сидишь, нужно готовиться к полету вниз и переломам. Радует одно, сейчас она счастлива, по движениям, взглядам, улыбке это видно. Что не смог дать Нарнис, дал кто-то другой. Может оно и к лучшему.

Телефон в кармане вывел мужчину из грустных дум. На дисплее высветился неизвестный номер, опять какие-нибудь мошенники. А может и нет. Не ответишь, не узнаешь.

– Слушаю.

– О, живой еще! – голос на другой стороне прозвучал грубо, тем не менее, с намеком на теплоту. Нарнис ухмыльнулся:

– Не дождешься, хрен рыжий!

– Рад это слышать.

– Сколько лет, сколько зим, Али?

– Так точно, много лет прошло… слушай, дружище, нужно срочно встретиться.

– Хм…где?

– Прилетай в Бэинхолд, через три дня. Я буду ждать тебя в холе аэропорта, все расскажу. Ты, кстати, работаешь?

– Так-то да, но до середины лета отпуск.

– Отлично, тогда и шмотки походные прихвати, ты мне нужен недели на три, плюс-минус. Могу на тебя рассчитывать? – с надеждой в голосе спросил товарищ.

Нарнис знал, что Алеан из той кагорты, которые не будут просто так звонить и просить приехать ради пустяка, чтобы поболтать за жизнь. У таких людей не спрашивают «зачем?» и «почему?», а интересуются «где?» и «когда?». Голос родни по войне вмиг освежил старые, давно засохшие краски. Как можно отказать человеку, не раз спасавшему тебе жизнь и которого ты сам не единожды уводил с тропы на тот свет. Эта его нужда, задела что-то глубоко внутри.

– Хорошо, прилечу, рыжик. Жди.

– Спасибо, брат! – В голосе товарища слышалась бесконечная благодарность, – только дай знать во сколько, не забудь!

***

Хол Центрального аэровокзала Бэинхолда сам по себе представлял настоящее произведение современного искусства. Пол, выложенный из бренольского горного камня покрывал половину квадратного километра зала. Оранжевую крышу, спроектированную в виде каскадной волны, удерживали сверкающие стальные колонны, а три стены разделяющие помещение с взлетной полосой были полностью выполнены из стекла. На одной из металлических скамеек, расставленных вокруг несущих конструкций, сидел Алеан. Жилистые, мощные ладони покоились на коленях. Задумавшись, наблюдал за самолетами, слетающимися сюда со всей страны. Единственное, что в Раеооне было действительно дешево – это внутренние перелеты. Его Родина стояла на втором месте по добыче «черного золота» после Аговира, поэтому залить полный бак в автомобиль или в самолет било по кошельку не больше, чем покупка пачки молока или кефира. Многое изменилось тут за последние семь лет, и сидения в том числе. Кресла из синего кожзаменителя эстетически плохо влияли на прибывающих и ожидающих граждан, поэтому на официальном сайте аэровокзала три четверти земляков проголосовали за изменение интерьера и вскоре, вместо мягких седалищ поставили дурацкие, по мнению мужчины, скамейки от которых пятая точка начинала болеть после десяти минут просиживания.

Не выдержав и половину от этого времени, рыжеволосый вскочил и принялся мерить шагами холл, прогуливаясь из одного конца в другой. После звонка Нарнису, набрал еще не менее дюжины номеров, но в основном слышал лишь гудки или информацию о недоступности абонента. Иногда ему отвечали, с парой сослуживцев даже удалось встретиться, но от предложения отказались на отрез, ссылаясь на семьи и желание оставить прошлое в прошлом. Иногда, в процессе недолгих телефонных диалогов Алеан узнавал, что того или иного человека уже давно нет в живых и каждая такая новость, словно шило, пробивала сердце.

После этой проклятой войны все изменилось, словно мы из привычного мира попали в совершенно другой, иной, чуждый, параллельный. Гребаный мир с укладом давно забытым, все то, что ценилось на фронте, здесь нахрен никому не нужно… Там где раньше ты получал руку помощи, тут плевок в рожу. Только в волшебных сказках про переселение, персонаж адаптируется и становится героем с прекрасной принцессой и королевством в придачу…В жизни все куда прозаичней: повезло с близкими и друзьями – выжил, не повезло – закончил жизнь в алкогольном угаре, наркотическом передозе или петле. Бывает и еще хуже – становишься просто сволочью, без чести и моральных устоев. Таких клоунов по телевизору частенько показывают, особенно в криминальных сводках. Рукой спасения для меня стала Зарочка, а что, интересно, сохранило на плаву Нарни? Да, точно, у него вроде была жена… Как же её звали, он все только о ней и трындел…Элли, точно, Элли её имя…видно нормальная баба оказалась, коли он еще жив.

– Ржавая башка, давай пирожка! – раздался басовитый и задорный голос за спиной Алеана. Развернувшись, увидел перед собой старого товарища. Небритый, с немного растрепанными светло-русыми волосами и увесистым рюкзаком за плечами, Нарнис стоял разведя руки в стороны. В глазах читалось искреннее счастье и радость от встречи.

– С такой небритой рожей, пирожков ты не заслужил! – Лицо круинца растянулось в радушной улыбке и оба крепко, по-братски, обнялись, а Алеан еще и смачно похлопал товарища по спине, – дружище, как же я рад тебя видеть!

Мужчины направились в здешнее небольшое кафе при аэропорте, оно ярким зеленым пятном выделялось среди серо-стального дизайна аэровокзала и представляло собой несколько столов с барной стойкой, окруженных изгородью из искусственного плюща. Все столики, помимо центрального, оказались заняты. Туда товарищи и сели.

Алеан заказал чашку кофе, Нарнис полный комплект завтрака, так как полуторачасовой полет вызвал у него большой аппетит. Пока готовился заказ, режеволосый неторопливо, начал беседу, чтобы плавно подвести к сути вопроса.

– Ну, капрал Венри, рассказывай, чем живешь, чем занимаешься. – с живым интересом Алеан заглянул в лицо собеседнику. Покрутив серебряное кольцо на безымянном пальце, тот произнес:

– Да, вот, частным детективом как год работаю. Свободного времени вообще не было, вкалывал без выходных. Взял вот квартиру для родителей в ипотеку, если все будет хорошо, года через три расплачусь.

– Детектив, занимательно.

– Громкое название, типа сыщика Биги, но на самом деле ничего занимательного, по большей части рутина, лишь иногда чего-нибудь интересное, типа измен, пропажи людей и тому подобное.

– А семья как, как твоя Элли?

– Она уже не моя и больше никогда моей не будет, все кончено, честно, я не хочу об этом говорить.

– Понимаю.

– Сам-то чего? – в этот момент, официантка принесла заказ. Оба мужчины улыбнулись в знак благодарности. Нарнис, отрезав кусочек яичницы, на мгновение замер, а рыжеволосой пригубив кофе:

– Выживаем потихоньку. Я тут работаю, на стройке, по сменам. Жена в больнице, год назад дочка родилась, забот прибавилось, сын учится… – мужчина выдержал паузу, – вот только денег не очень хватает, я бы сказал, совсем не очень, прямо совсем. Перед тем, как я продолжу, хочу, чтобы ты сначала прочел вот это.

Нарнис мельком бросил взгляд на газетную статью, любезно пододвинутую ему Алеаном, но читать не стал. Счастливая маска сошла с его лица:

– Уже читал. Бабок на его смерти хочешь поднять, не так ли, Али? По морде вижу, что сильно прижало, в противном случае такая тупая идея не закралась бы в твою башку.

Алеан уставился в рекламный лист на подносе, затем, подняв взгляд на товарища, стыд душил его:

– Да, черт возьми, мне нужны деньги, больше так жить не могу, мы тонем в долгах, еще свекровь раком заболела, львиная доля средств на её лечение уходит, на химии и прочую хрень. Дочка Илла, её скоро в сад нужно отдавать, а я дырки на носках зашиваю…прибавь сюда еще обучение сына. Я люблю свою семью, Создатель, честно, я хочу дать им лучшее будущее, и мне очень нужны эти вонючие дейнеры. Если выгорит, хватит на всех слихвой. Я не имею права тебя просить, брат… но одному мне будет там очень непросто, если откажешься, пойму, ты уже не первый…

– Ах ты рыжий поганец, – презрительно произнес мужчина, а Алеан вновь стыдливо поднял на него разочарованный взгляд, – мы же, мать твою, из одного котелка жрали, даже дрюкали на один и тот же порножурнал…а когда твою шкуру зажало в горящем бетаре, там, под Сарц’Метом, помнишь, кто пришел на помощь, а? Кто спас тебя от прожарки…и после всего ты говоришь, что я не первый, – Нарнис изменил голос на передразнивающий, – «очень непросто», «пойму, если откажешься». Как только ты позвонил, я уже сложил один плюс один. Если бы я не захотел, я бы тут не сидел, – гость из Санимы на несколько секунд замолчал, рука легла на газету, указательный палец прошелся по заголовку статьи. Вернувшись к собеседнику, продолжил, – твое предложение мне неприятно, но даже по меркам войны, то, что сделали с Озаном – это варварство. Поэтому я впишусь, но в приоритете для меня– его убийца, деньги как бонус.

– Спасибо, Нарнис, я это ценю, – слеза прокатилась по его щеке.

– Ценит он, мерзавец, поэтому я, какой там, пятый, десятый, на очереди? Небось и записан как «Нарнис– запасной аэродром».

Алеан, вытер глаза рукавом клетчатой рубашки.

– Я шел по алфавиту.

– Вот они, отмазочки! – ухмыляясь, покачал головой русоволосый.

Повисло молчание.

– Что, Илонка тоже дала отворот поворот?

– Не думаю, что вплетать её будет хорошей идеей. Небось, уже семьёй обзавелась, детьми, да и звонил я ей. Абонент недоступен.

– Она же столичная штучка. У меня её адрес где-то завалялся. Стрельнул на всякий пожарный у Ози в том нелепом отеле… Дембель, помнишь мы с Набом знатно навалтухались, – мужчина указал рукой в сторону колоны, за пределами кафе, – если не ошибаюсь, кэп по той колоне сползал.

– Помню, – хмыкнул Алеан,

– Так что, давай завтра с утра сгоняем, хоть навестим, а там по обстановке.

– Ну, если есть адрес, почему бы и нет, от третьего члена группы я бы не отказался.

– Да нет. Она не член, а настоящая пи… – не успел, договорить Нарнис, как Алеан его перебил:

– Ладно, не выражайся тут, особенно о старших по званию… дай Создатель, чтобы все с Лони было хорошо.

[1] Дейнер– официальная валюта восьми стран вошедших в дэйнерскую экономическую зону, исключение составило Королевство Салантос.

[2] Штурмовая Рота 1-ого батальона, 4 моторизованного полка «ОВИНА».

Прим. Овина– город с богатой историей на юге от столицы Раеоонского доминиона, военный центр страны. Во времена Великой Северной войны, полки, формировавшиеся на его территории, помимо индивидуального номера, также получали и его имя.