Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Глава 16. «Дембельский аккорд»

За несколько часов до этого.

Сон отказался приходить в сознание Лолы. С час пролежала рядом с любимым. В отличие от неё, Наб заснул почти мгновенно, во многом этому поспособствовала повышенная доза обезболивающих, что вколол ему Бон. И теперь командир наемников спал как младенец.

Девушка поднялась в санузел. Из большой бутыли накачала воды в таз. Умылась, помыла пыльные волосы и массивной щеткой зачесала их назад. В надколотом снизу зеркале внимательно изучила отражение: зубы пожелтели еще сильнее, появились морщины на лбу, да и вообще, в свои двадцать семь лет, выглядела на все сорок. Дизентерия, язва, цистит и каждодневный стресс сделали своё дело.

Да уж подруга, ну и видок у тебя. Вернусь домой, хорошенько осяду в больничках и салонах красоты. Айка на ноги поставила, можно теперь и собой заняться, а то прямо каноничная ведьма, такой «красоткой» только детей пугать. На возвращение прежней Лолы уйдет ни один миллион…издержки.

Пожалуй, он прав, хватит с меня. Все, я устала. Всех обеспечила, и Набу больше ничего не угрожает, с такими ногами в бой он уже не пойдет, а через четыре дня и для него война закончится. Подожду его в Кордерере, а потом новая жизнь. Наконец-то увижу Айка. Обещание я выполнила!

***

Май 3029 года. Круин. Раеоонский Доминион

Вряд ли этот вечер мог похвастаться какой-либо особенностью, ничего необычного не предвещал. Лола тихонько постучала несколько раз в дверь комнаты брата, ответа не последовало, вошла внутрь.

Айк лежал неподвижно под покрывалом, на втором плане шумел телевизор, показывая очередное политическое ток-шоу, но парень не обращал на него внимание. Уставившись в потолок, не моргая, рассматривал яркий плафон. Изуродованная ожогом мимика выражала полную отрешенность от окружающей обстановки.

Обогнув кровать, девушка присела на край и положила ладонь на руку брата.

– Ну что, Айки, готовься, сейчас мыться пойдем.

Изуродованные губы исказились в попытки выговорить фразу, с трудом, но Лола поняла.

– Я должен был умереть, я обуза для вас. Принеси мой пистолет.

– Чушь, сам понимаешь, что говоришь?! Я люблю тебя, все мы любим, ты же наш Айк, дурачок, выбрось эту дурость из головы, – нежно произнесла девушка, а из ореховых глаз калеки хлынули слезы.

После возвращения, он ничего не рассказывал о войне и о случившейся трагедии. Единственное, что узнали близкие от сотрудников военкомата – машину подбили, все погибли, а ему оторвало ноги и изуродовало лицо, выжил благодаря чуду.

Родители с сестрой не поднимали эту тему, ночь ярко показывала, что чувствовал их сын и брат, поэтому тормошить старые раны желания ни у кого не возникало.

В глазах Айка появились гневные нотки, слезы бессилия хлынули ручьём.

– Эти сволочи во всем виноваты, спасители хреновы! Я должен был остаться там, внутри с моим экипажем, а эти меня вытащили! Молил их, чтобы не трогали и оставили в покое… Ещё какая-то баба там визжала как резанная! Сволочи… я видел уже этот планетарий, оставалось две недели до конца… – мужчина глубоко всхлипывал, – кому я теперь такой нужен, смотри, и не мужик вовсе, урод… – последние слова Лола не разобрала, они утонули в горьких судорожных вздохах. Девушка обняв брата, зарылась лицом в светлую шевелюру, кое-где оставшуюся на изуродованном черепе, еще крепче сомкнув объятия, прошептала:

– Ты мне нужен! Помнишь, как мы полетели с тобой на световой фестиваль, в Бэинхолд, лет восемь назад он проходил, невероятное зрелище, народу было не счесть, ты посадил меня на плечи, и я смогла посмотреть светопреставление, ты еще постоянно спрашивал, что там происходит, а я тебе под гвалт музыки пыталась пересказать, – девушка улыбнулась, – а после я захотела кукурузы, и мы бегали, наверное час по центральному парку и искали ларек, в котором она осталась, помнишь, и нашли же.

За долгое время, на лице Айка появилось подобие улыбки.

– А потом, когда мы уже возвращались в гостиницу, в темном переулке я увидела вывеску магазина «Игрушки для взрослых» и потащила тебя туда. Ты еще возмущался, мол маленькая я, рано! А меня просто жуть как любопытство раздирало, что же за игрушки-то такие, да уж чего только там не было, – Лола захихикала вместе с Айком.

– Продавщица там красивая была, как с картинки журнала сошла, – улыбнулся Айк и эта улыбка грела душу девушки. Лола встала на колени перед кроватью, взяла руку Айка в свою и нежным, но серьёзным голосом спросила.

– Братик, ведь ты хочешь вновь ходить и жить полной жизнью, я же вижу это?

– Ты же знаешь, что уже не могу, не реально…

– Ответь! хочешь же!

– Хочу.

– Хорошо, я обещаю, что ты встанешь на ноги, и будешь вновь бегать, мы с тобой еще разок на фестиваль огней съездим, я даю тебе слово, а потом пригласишь меня на свою свадьбу с этой продавщицей, уверена, она еще там.

Айк, через слезы, грустно улыбнулся, внутри понимая, что этому никогда не бывать.

***

В хранилище Лола вернулась новым человеком. Осознание того, что уже завтра жизнь изменится и наступит мир в душе, что завтра, легендарный снайпер «Кровавая Ласка» уйдет в историю, заставляло сердце биться чаще. Возможно, через много лет про неё напишут в книгах, как про самого результативного стрелка на всем юге, более того, может сама она издаст автобиографию. Но всё это будет позже, а сейчас нужно привести все дела к общему знаменателю, поставить идеальную точку в карьере, завершить её прощальным выступлением– последней охотой.

Личный счет снайпера, по неподтвержденным данным, составлял четыреста девяносто восемь солдат и офицеров противника. Из них, шестьдесят два снайпера и два снайпера экстра-класса. Были несколько случайных гражданских. Про них она не любила вспоминать, особенно про того корреспондента с Родины. Про него она не напишет, его она постарается забыть.

Наб продолжал спать мертвым сном. Когда проснется– будет в ярости, что любимая его ослушалась, но вот так, глупо просидеть в застенках финальные часы такого длинного пути– кощунство над боевым стажем. Последний аккорд легенды должен запомнится, отложиться в памяти. В эту ночь Лола собиралась довести счет до круглой цифры и для этого сгодятся любые двое нерасторопных местных обитателя в аранийской форме.

Три четверти часа девушка начищала оружие. Разобрав «салантскую трещотку» на составляющие части, отполировала и смазала каждую деталь. Вычистила пистолет, облачилась в маскхалат, наложила макияж серого цвета и заварила в термос кофе с лимоном. Собрав весь необходимый для дела инвентарь, тихо приблизилась к дивану и встала на колени. Прильнув, нежно поцеловала возлюбленного в лоб, положила шершавую ладонь ему на плечо.

– Будь по-твоему, любимый, сегодня я улечу и буду ждать тебя на другом конце континента, скоро все изменится, не будет ни страха, ни мучений, ни опасности, настанет время мира и гармонии. Увидимся утром.

Наб не шелохнулся, монотонное сопение мерно вздымало его широкую грудь. Лола снова поцеловала любимого в щеку. Покинула помещение.

Если бы Наб сейчас бодрствовал, он ни за что её не отпустил. Вцепился бы и держал, но сон не позволил действу свершиться. Он ничего не слышал, не ощущал и не воспринимал. Так закончилась их последняя встреча.

Выйдя в холл банка, посмотрела на часы. Ночь только начиналась. Добравшись до южного исполина, поднялась на четвертый этаж и села на ступеньки. По рации вызвала Верона. Из переговорного устройства раздался раздраженный голос второго номера, которого, явно, только что выдернули из сладкого, мирного сна.

– …Какого хрена, Лола, что случилось?

– Вери, пошли на охоту.

– … Ты в своём уме? Мы и так весь прошлый день голов не поднимали, у тебя что, шило в заднице?

– Я сегодня утром домой еду. Эта будет наша с тобой последняя охота.

– …Крайняя! Я просил же тебя не применять этого слова!

– Ладно, хорошо, как скажешь, крайняя! Зануда! Так ты идешь?

Повисла тишина, девушка грустно посмотрела в сторону разбитого окна, дым подсвеченный светом Лины, тянулся по всему небосводу, медленно и неспешно направляясь на запад. Несколько ярких звезд вели борьбу с пеленой, то появляясь, то исчезая вновь. Периодически, зарницы взрывов выхватывали из мрака «постапокалиптический» город. Зрелище завораживало своей особенной красотой, но оно так осточертело Лоле, что вызывало больше раздражения, чем восхищения. Из рации раздался треск.

– …Где встречаемся?

Лола улыбнулась, Верон стал для неё самым верным товарищем, что никогда не бросит в беде и всегда прикроет спину в критический момент.

– Спускайся, я на лестнице четвертого этажа.

– … Добро, через десять минут приползу.

Лола сняла с пояса фляжку, отхлебнув несколько глотков, с наслаждением выдохнула, прислонила винтовку к стенке. Из кармана достала монетку, и принялась искусно перекатывать её на пальцах. Этому фокусу научил её Айк ещё в детстве. Сейчас же, он помогал расслабиться, на мгновение стать ближе к брату, не давал забыть, почему она вообще здесь. Плавно, кругляш дейнера отправил её в прошлое, туда, где все началось.

***

Май 3029 года. Круин. Раеоонский Доминион.

Воистину, какие простые вещи могут переворачивать жизнь наизнанку, а решения, которые ты так долго пытаешься найти, сами подлавливают тебя в ни чем не примечательный момент.

Однажды, мать Лолы послала дочку передать пару банок с солениями тете Ноне и её сыну, жившими двумя этажами ниже. Семьи знали друг друга очень давно, приходили на выручку по необходимости с тех пор как вместе вселились двадцать лет назад в эту четырнадцатиэтажку. Чадо Ноны, тридцатилетний парень по имени Аскай был хорошим товарищем Айка и с Лолой тесно общался. Как и брат, Аскай воевал, однако, из-за осколков под сердцем, за четыре месяца до конца военных действий был комиссован.

По возвращению домой личная жизнь мужчины не складывалась, материальное положение тоже оставляло желать лучшего, а вскоре он вступил в «пирамиду» со всеми вытекающими из этого последствиями. Из дома уносилось все, вплоть до посуды, лишь с помощью семьи Лолы и титанических усилий матери, парня удалось вытащить из лап обмана. Дом обнищал, и жить стало тяжелее. После прихода в себя, устроился автомехаником на сервис. Работал с утра до ночи, однако зарплаты с натяжкой хватало на оплату коммунальных услуг.

Подойдя к входной двери, девушка зажала звонок. Из глубины квартиры доносились крики и женский плач, вскоре дверь отварилась и на пороге возникла тетя Нона с красными от слез глазами, она пригласила гостью войти, забрав из рук банки, уселась на табуретку, вновь зарыдала не в силах остановиться.

– Тётя Нона, что с Вами? – взволнованно спросила Лола.

– Мой обалдуй вон чё удумал, – прерывистым от плача голосом начала женщина, – опять воевать собрался! Дурная морда!

Из комнаты последовало негодующее восклицание:

– Давай, мать, прекращай спектакль. Лола, привет!

Положив ладошку на плечо горем убитой женщины, девушка прошла в комнату, откуда донесся голос. Помещение было полупустым: старая раскладная кровать, побитый журнальный столик, пару кресел и стул – на этом предметы интерьера заканчивались. На кровате стоял огромный ранец, в который Аскай загружал небогатые и малочисленные пожитки.

– Ты же не серьезно, Аски? – осторожно спросила девушка.

– Слушай, давай только ты не начинай. Не могу больше так жить, да и задолбало меня тут!

– Как ты одну мать оставишь, она же с горя умрет!

– Быстрее от голодухи, чем от горя! – бросив упаковывать пожидки, развернулся к соседке и с надеждой произнес:

– Туда, куда я еду за один месяц платят столько же, сколько я здесь за полгода не получаю! А что мне остаётся, я умею только убивать и чинить машины, второе мне не приносит денег, я и так уже кашу с этими финансовыми штучками заварил, до сих пор расхлебываем! Нет, Лоли, даже не говори ничего, позаботься о маме, пока я буду в отъезде.

– Куда ты едешь?

– В Аговир.

Девушка, сев на кровать, закрыла нос ладошками в виде домика, покачиваясь вперед-назад, вдруг остановилась и пристально посмотрела на Аская:

– Сколько, говоришь, платят?

– В районе ста тысяч дейнеров в месяц.

Лола кивнула.

– Отлично, я еду с тобой.

– Что?! – ошарашенный такой новостью, переспросил Аскай.

– Я говорю, с тобой еду.

– Ты вообще поехала что ли, там война, там людей убивают!

– У меня мастерский разряд по биатлону, сам же знаешь, не раз на соревнованиях за меня болел. Я Айку пообещала, что он будет ходить и жить нормальной жизнью. Чтобы снова поставить его на ноги, нужна дорогостоящая операция и протезирование с пластикой. Нам таких средств за лет десять не поднять…А у него нет столько времени, каждый день требует свой пистолет…если всё так как ты говоришь, я смогу подарить ему новую жизнь, довольно-таки быстро.

– Ты не поняла. В Аговире мы не будем обучать или охранять, мы будем на передовой убивать людей, ты к этому готова?

– Мне насрать, что мы там будем делать, я не дам брату сдохнуть вот так, он слишком много дал мне в жизни, даже больше чем отец. Мне нужны эти деньги, Аски, я смогу.

Парень присел на стул и глубоко вздохнул.

– Куда же катится наша страна… почему мы должны делать такой выбор…Бесправные победители, мать твою, которые нахрен никому не нужны. Слышала же на прошлой неделе меня на сутки закрыли по хулиганке? Везу машину клиенту, сворачиваю на улочку, на ту, где частные дома стоят, а она перегорожена, поехал в объезд по смежной, а там шлагбаум и точно помню, что не было его. Сигналю. Выходит баба на дорогу и говорит: «Это наша улица, тут ездить нельзя, мы асфальт положили для своих!». Я такой: «ну открывай». А она, говорит: «не знаю тебя». «Через два района живу», – отвечаю. «Ну вот там и езди»– получаю в ответ. Представляешь! Я на своей Родине почему-то не имею право проезжать по улицам. В Мидлонах и Честии мне, как захватчику, были все дороги открыты, а тут, на своей земле – нельзя, запрещают! Шалава, а! Ну меня затрясло, достал из багажника лом и раскурочил дуре шлагбаум и проехал. Вот меня и закрыли! Пошло это всё и все…Родина твою мать… Родителям что скажешь? Они тебя не отпустят.

– Что-нибудь придумаю. – Задумчиво произнесла девушка, а Аскай грузно выдохнул.

– Война – это не женское дело, в ней нет романтики и приключений, только смерть и потеря дорогих тебе людей. Иногда она возрождает в тебе всё самое плохое, открывает темную сторону души. Подписавшись на это, ты уже не будешь прежней. Подумай ещё хорошенько, я знаю тебя с десяти лет, ты умная девка, нужно ли тебе это дерьмо, неужели нет других способов достать денег?

– Сам знаешь, что нет…мать с отцом – без пяти минут старики, брат инвалид…только я осталась. Его жизнь в моих руках и я сделаю всё, чтобы он прожил её до конца, до глубокой старости!

– Да уж, Айк мировой парень! Ладно, завтра я улетаю, и буду тогда ждать тебя на границе с Гордией не более трех дней. Разгреби здесь все свои проблемы и приезжай, чтобы подозрений не возникло, адрес скину смской… Честно, я не знаю примет ли тебя командир, в подразделении одни ветераны, ну это единственный выход, через вербовщиков вообще шансов нет. Это только ради Айка!

Лола кивнув в знак признательности, поднялась с кровати и пошла обратно домой. Через коридор прихожей, на кухне увидела мать Аская, которая продолжала рыдать. «Тетя Нона, я думаю, он одумается, я поговорила с ним» – ровным голосом сказала Лола. Старуха через слезы поблагодарила её, даже не догадываясь какую страшную сделку заключили между собой любимый сын и хорошая девчушка Лолочка.

Сердце девушки разрывалось, она попрощалась с тетей Ноной. Ей хотелось верить, что эта их не последняя встреча. Вот так, за одно мгновение жизнь Лолы изменилась кардинально. Она еще не знала, кем станет и, даже предположить не могла, что через каких-то несколько месяцев всадит первую свою пулю аранийцу в череп, а может и могла, просто боялась.

***

Монетка сорвалась с пальцев и со звоном покатилась по ступенькам вниз, прямо к ногам одной, из двух темных фигур, поднимающихся ей на встречу. Свет бил им в спины, оставляя лица неразличимыми. Однако, своеобразная походка одной из них, с сцепленными за спиной руками, не оставляла никаких сомнений, кто перед ней. Человек остановился, подобрал поблескивающий кругляш и протянул обратно девушке.

– Лола, ты что тут делаешь, чего не спишь?

– Привет, Киб! Верона жду. Сегодня утром домой уезжаю, всё. Остался только дембельский аккорд, довести счет до пяти сотен, – девушка взяла своё оружие и постучал прикладом по ступеньке.

– Чё, и сколько тебе осталось? – спросил второй человек, по низкому, прокуренному голосу, сразу признала в нем Дона, командира первой роты.

– Ещё парочка.

– Ого, ну ты маньячка, конечно…

– Как там Наби? Я замотался тут с нашей новой жилплощадью, – Киб обвел взглядом помещение, – даже времени ещё не было заскочить, проверить что с ним. Он в порядке?

– Да, спит как убитый. Побило задницу осколками немножко, но жить будет. – девушка улыбнулась.

– Сейчас закончу тут кое-что, и всё-таки загляну к нему. Наверное, не правильно говорить, «мне жаль, что ты уезжаешь», так, как это паршивое болото не место для женщин, но мы будем скучать.

– Да, Лоли, твой талант бы в семилетку, закончили бы за год. – в голосе Дона прозвучала грусть, – жаль лишаться такой поддержки, но и правда, пора домой! Брат, небось уже заждался.

– Да, тысячу лет его не видела.

– Ты только нас дождись, не уезжай, хоть попрощаемся. Мы быстренько ранцев сверху доковыряем и сразу к тебе, – командир первой роты засмеялся.

Сверху послышались шаги. В полном облачении, с бесшумным автоматом наперевес, к троице спускался Верон.

– А вот и мой второй номер. Я его натаскала, так что без поддержки не останетесь.

– Ойййй, кто тут еще кого натаскал! – протянул подошедший солдат.

Все улыбнулись, так как прекрасно понимали, что всё было ровно наоборот. Верон всю Семилетнюю войну прослужил снайпером, и если в точности он ещё уступал девушке, то в навыках маскировки и выживания превосходил боевую подругу на голову. Восьмилетняя разница в возрасте являла собой гигантскую пропасть боевого опыта разделяющую «кардинала» и «королеву».

– Ладно, будем выдвигаться, – девушка поднялась и повесив винтовку на плечо, повернулась к товарищу, – Вери сколько сейчас?

– Без трех минут два.

– Отлично, четыре часа у нас точно есть.

– Давайте, ребят, счастливой охоты! Без пятисоточки не возвращайтесь! – Дон похлопал товарищей по плечу и двинулся вверх по лестнице, в свою очередь, Киб тоже снабдил снайперский расчет напутствием:

– В «Крылья Света»?

– Ага.

– Осторожней там! До встречи утром!

Гостиница «Крылья Света» находилась в двухстах метрах от здания банка, перед госпиталем. По большей части пустовала, если не считать малочисленных отрядов аговирцев на верхних этажах и гражданских, скрывающихся в её подвалах. Верон несколько раз сталкивался в коридорах с местными жителями, и словно человек, заставший врасплох дикое животное в лесу, второй номер ввергал в бегство изможденных женщин, детей и стариков, пытающихся разжиться в здании хоть чем-нибудь съестным.

Гостиницу отделяло от укрепрайона сто пятьдесят метров живого насаждения, образовавшего сквер. После двух аговирских бомбардировок зеленый оазис превратился в кладбище обугленных стволов с взбученной от вырванных корней и взрывов землей.

Попытки штурма трех высоток с этого направления ни разу не предпринимались, так как без поддержки тяжелой бронетехники никто бы не смог дойти до подступов живым. Участок простреливался из двух зданий северного и восточного исполинов, и концентрация огня свела бы на «нет» даже самые отчаянные потуги захватчиков. В свою очередь, для снайперов отель открывал повышенные возможности и сектор обстрела, позволяя уничтожать цели не в одном здании, а сразу в трех. Именно поэтому Лола выбрала сегодня там две лежанки, шансы сделать счет ровным увеличивались в три раза.

На первой стрелковой позиции, в номере, поврежденном прямым попаданием снаряда, удача им не благоволила. После пятидесяти минут ожиданий, «Ласка» не произвела ни единого выстрела, было принято решение попытать счастье на второй, двумя этажами выше. В коридоре пара наткнулась на молодую девочку аранийку. Исхудалое лицо исказилось в ужасе при неожиданной встрече, она замерла. Верон наставил на неё ствол, секунду подумав, опустил и поманил к себе. Ребенок трясся от ужаса, как загипнотизированный мышонок двинулся к удаву. Вторая фигура не шевелилась, молча наблюдала. Верон залез в карман разгрузки и извлек протеиновый батончик, протянул девочке. Когда переняла его из рук, он несколько раз взмахнул стволом автомата, показывая, что та – свободна и может идти.

Вторая позиция представляла из себя балкон, в нижней части стены которого, зияло отверстие от шальной крупнокалиберной пули. Оба зашли внутрь, «второй номер» оставил за собой у входа растяжку из гранаты, на всякий случай.

Лола установила винтовку. Очень хотелось просунуть ствол в отверстие стены, чтобы увеличить сектор обстрела, но, наученная Вероном ещё в самом начале своей службы, отмела это желание сразу. Торчащий ствол из окон или других городских объектов – словно флажок на поле для гольфа. Если враг не полный салага, то позиция будет раскрыта в мгновение ока, а в этом случае жди в гости снаряд из гранатомета, огнемета или, в совсем запущенных случаях, танка.

Через сорок минут тишины раздался глухой треск. «Ласка» передернула затвор.

– Есть?

– Да, попала. Четыре, девять, девять. Вери, передай кофе, а то горло прям пересохло.

– Я думал ты его взяла.

– Я? С какой стати. Ты что его там оставил?

– Балин, сейчас сгоняю, возьму.

Мужчина аккуратно отполз от позиции, встал, и пригнувшись, прошел к выходу, переступая через растяжку. Тело затекло без движения, к тому же сильно клонило в сон. Нырнув во мрак, отправился на старую позицию. Как он так мог, собирая снаряжение, забыть самое главное – кофе! Живительный нектар, ему самому так сильно необходимый в данную минуту!

Преодолев лестничный пролет, боец попал в широкий коридор, двери по обеим его сторонам были закрыты кроме одной, она вместе с кусками бетона лежала на противоположной стороне от того места, где должна быть установлена. Проследовав к проходу, зашел внутрь их первой лежанки. Возле столика, нагроможденного двумя табуретами, служившими Лоле упором для винтовки, Верон сразу обнаружил искомый сосуд. Термос поблескивал в руке незнакомца, стоявшего к нему спиной.