Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 28 страниц)

– Ваш гражданин – бомж и смердит как пес! Он должен покинуть помещение, у нас есть правила – твердо заявил громила, в то время как попрошайка в спешке доедал суп стараясь быть тише воды и ниже травы.

– Хорошо, мы сейчас уйдем, нам не нужны проблемы, – солидарно кивнул Нарнис.

Когда они с Илоной встали и приготовились покинуть помещение, подгоняя Каддана, рядом с вышибалой появились несколько парней из группы молодых людей, игравших недалеко в бильярд. Ребята были уже под хорошим градусом и один из них, в синей футболке что-то сказал на родном языке товарищу, тот, в свою очередь, посмотрел на гостей и высказал реплику в ответ. Затем, как бы ни к кому не обращаясь заявил на всеобщем:

– Так эта седая шлюха не понимает нас, из какой дыры она вылезла, – теперь он смотрел прямо Илоне в глаза, – не из Раеоона ли часом?

Женщина поняла, что их выдали непромокаемые фельтровские плащи, в которых они зашли в бар, ибо фасон и крой ни с чем нельзя было перепутать для знающих глаз. Из этого следовало, что перед ней стоял бывший солдат, так как обычный человек не смог бы так точно определить родину данной одежды. Бомж теперь не играл важной роли – это был конфликт на совершенно другой почве.

– Как ты меня назвал? ― мелодичный голос приобрел стальные нотки. Нарнис тихо произнес: «Лони пошли, этот ублюдок того не стоит, не ввязывайся, помни что сказал Алеан!»

Мужчина повернулся к своим дружкам, найдя в их ухмылках поддержу, решил зайти дальше:

– Это твой дружок расчертил тебе так мордочку, когда трахал, а хочешь и мы можем тебе такое устроить, любишь большие палки? – мерзкий смешок был одобрен товарищами. Беловолосая тоже улыбнулась, но глаза уже застлал гнев!

Вышибала схватил парня за плечо, дабы того унять, но время для мирного решения прошло.

Быстро взяв со стола пустую пинту, женщина ударила ею хама в скулу с такой силой, что тот моментально вышел из строя. Его дружки кинулись в заваруху, на подмогу подходили еще четверо из глубины зала. Нарнис, понял, что дело дрянь, и со всей силы ударил кулаком в лицо парня в синей футболке, тот повалился на противоположный стол, бомж и Илона сошлись в схватке с товарищами павшего хама. Вышибала тщетно попытался разнять всех, но для этого случая его усилий явно недоставало, ибо драка являла собой не рядовую пьяную потасовку, какие тут проходят частенько, а настоящую битву идеологий, двух некогда враждующих сторон, победителей и побежденных.

Беловолосая проигрывала по габаритам мужчинам, любой прямой удар представителя сильного пола грозил, в лучшем случае-тяжкими телесными, поэтому вся её техника строилась на использовании инерции врага против него самого, это было как раз, то, чему её обучали в клубе по единоборствам. В арсенале Илоны имелся ограниченный набор приёмов, которые она совершенствовала всю жизнь, доведенные до автоматизма движения не раз спасали женщину от разукраски в сине-желтые тона.

Здоровый кудрявый парень занес руку, готовясь реализовать боковой удар в челюсть. Поймав момент и закрыв руками голову, беловолосая сократила дистанцию, подлетев к нему в упор, данный маневр привел противника в смятение. Удар прошел мимо, в свою очередь, контролируя левую руку кудрявого здоровяка, женщина нанесла сокрушительный удар локтем в челюсть. Поднырнув под правой, и взяв её в захват, кудрявый паренек получил еще один удар, заставивший горячую голову окончательно остынуть.

Тактика Нарниса не могла похвастаться изощренностью, он применял свою прирожденную силу и навыки, приобретенные в дворовых потасовках, а именно– размахивал кулаками налево и направо. Каддан в команде являлся самым слабым звеном– истощение и дефицит сил едва ли позволял взять верх хоть над кем-то. Участники постоянно двигались, перескакивая по столам, разбрасываясь барной утварью, троица вместе с вышибалой билась теперь против шести разъяренных мужчин.

На Нарниса накинулись двое, Каддан кое-как пытался улизнуть от другой парочки, вышибала зажал тучного, но очень агрессивного мужичка у стойки, а на женщину напал на лысо выбритый юноша, на вид не старше двадцати лет. С наскока, целясь в нос, парень нанес удар, Илона не без труда увернулась, поймав его кулак в левую ладонь, вывернула чуть вверх, пронзив всю длань неприятеля острой болью, тот вскрикнул. Тем временем правый кулак женщины врезался бритоголовому в губы, они прыснули кровью, словно раздавленная черешня – еще один хам был отучен поднимать руку на слабый пол. Взяв его за шкирку и без всяких зазрений совести запустила оппонента в окно. Тот, под треск разбитого стекла, рухнул на мокрый асфальт, так и оставшись лежать среди осколков.

Оценив ситуацию, Илона пришла к выводу, что дела совсем плохи, её товарища держали сзади и лупили что было мочи, Каддана уже отловили и яростно пинали ногами, сил сопротивляться в его состоянии просто не было. Вышибала, тщетно пытавшийся разнимать дерущихся, в пылу схватки сам получил ножевое в бок. Теперь в бессознательном состоянии сидел на полу, прислонившись спиной к барной стойке. Прижимал рукой кровоточащую рану.

Илона металась между выбором, кому помочь в первую очередь, в итоге бросилась к Нарнису. Женщина почти достигла цели, как вспышка боли и тысячи искр пронзили сознание, словно взрыв растеклись по затылку, в глазах потемнело, пол стремительно приближался.

Каддан свернулся калачиком и ловил нескончаемые удары, единственное, что ему оставалось – закрыть голову руками. Нарнис успел освободиться и принялся мстить. Первый оппонент успокоился после тесного контакта головы с бутылкой, а вот второй успел в отчаянии выхватить нож, кинулся к Нарнису размахивая лезвием, порезал руку. Воодушевившись успехами, отморозок сделал фатальную ошибку – нанес укол. Нарнис одновременно перехватывая руку с клинком и сгибаясь изображая попадание его в цель, выкрутил кисть, отобрал оружие, и извернувшись, рукояткой вмазал тому в нос. Собираясь повторить урок для отбитого представителя мидлонской нации, услышал отдаленный и нарастающий вой сирены с улицы. Времени оставалось слишком мало, если их загребут в полицию, поездка завершиться так и не начавшись. Подставив нож к горлу поверженного врага, громко заорал:

– Заканчиваем, ублюдки! А то сейчас вашему дружку устрою кровавую реку!!!

Возня и гам вмиг сошли на «нет». Мидлонцы в растерянности посмотрели в сторону Нарниса, из-под лезвия на горле паренька проступила кровь.

– Пошли прочь отсюда, быстро!

Звуки сирены нарастали. Быть арестованными за поножовщину и хулиганство никого из них не прельщало, поэтому второй раз повторять не пришлось. Возмутители порядка быстро ретировались.

Швырнув со всей силы заложника на столы, Нарнис кинулся к Илоне, та лежала на полу не шевелясь, лужица крови разливалась под лицом, белые волосы покраснели и слиплись. Не церемонясь, парень взвалил подругу на плечо и крикнул Каддану, что самое время валить. Араниец корчился в пролете между столами, не в состоянии встать самостоятельно. Звуки сирены становились все громче, полицейские почти приехали. Русоволосый понял, что если сейчас он начнет помогать Каддану, уйти они точно не успеют. Приняв решение, произнес: «Прости, на моем месте ты поступил бы так же». После чего, с подругой на руках выскользнул из разбитого окна под стену дождя.

[1] Соммер Тонари– четвертый президент Раеоонской республики, далее Раеоонского Доминиона. Инициировал вторжение в Мидлоны, начав тем самым семилетнюю войну. Национальный Герой Раеоона.

[2] Апштас– полковник (аран.)

Глава 9. «Друзья в беде не бросят»

Искры сознания плясали в сумасшедшем танце. Жгучая боль в затылке-это первое, что встретило Илону, когда пришла в себя. Воспоминания походили на разобранный пазл, детали, которого предстояло соединить вместе и выяснить почему она сейчас лежит на лавочке в каком-то парке, не в силах пошевелиться. Дождь заливал глаза, так хотелось встать, но малейшее усилие отдавалось тошнотой и жуткой мигренью. Промозглый вид заслонило знакомое лицо. Нарнис сосредоточенно вгляделся в подругу:

– О, очнулась! Слава Создателю! Полежи пока, рассечение неглубокое, кажется без перелома, но шить придется. Сейчас в аптеку метнусь, куплю все необходимое, никуда не уходи.

Последняя фраза выделялась особой актуальностью для её нынешнего состояния, у Нарниса был талант подбирать максимально подходящие слова к любой ситуации.

Работа по сбору событийной мозаики продолжалась, но главный элемент, объясняющий как она тут оказалась, никак не находился. Вот идет к Нарнису, один из «миди» бьет его, остаются считанные шаги, а потом провал. Аккуратно притронувшись к голове, вновь почувствовала боль. В месте очага нащупала ткань, при ближайшем рассмотрении оказавшуюся платком. Ливень быстро вымывал кармин с белого полотна. Глаза застилали капли дождя, под его шум вновь потеряла сознание.

Телефон завибрировал как только Нарнис отварил входную дверь в аптеку. Дисплей высветил знакомый номер. Голос из динамика, был таким же холодным, как и капли, беспощадно хлеставшие раеоонца по лицу.

– Вы там с одуванчиком совсем поехали? Разнесли бар, что во фразе «не нарывайтесь на неприятности» вам, двум ослам, было не понятно?

– Не лютуй, Рыжик! Все не так просто, приезжай в парк на углу Эрьенской 54. Лони найдешь на лавочке в центре. Я в аптеке, скоро подбегу.

На другой стороне послышался глубокий, разочарованный выдох, последний барьер сдерживающий Алеана от срыва.

– Еду.

Припарковав автомобиль на границе липовых насаждений, рыжеволосый накинул непромокайку и спешно направился вглубь зеленого оазиса. Прозрачная стена застилала все впереди, отдаленные звуки грома сотрясали небо, то и дело вспыхивающее корнями электрических зарядов. Пройдя по узкой дорожке, вышел на главную, словно тоннель, аллею. По левую сторону, на лавочке, увидел подругу под густыми, низко-нависающими ветвями ясеня.

Асфальт под женщиной приобрел светло-багряный цвет, а платок, будто сосулька, свисал с бесчувственной кисти.

Насквозь промокший парк – не лучшее место для оказания первой помощи. Алеан аккуратно взял Илону на руки. Сейчас та напоминала ему дочь, хрупкого ребенка, которого не раз убаюкивал отец, когда она будила всю семью по ночам. Но если дочь он любил, то к Илоне всегда испытывал своеобразное чувство жалости, с такой внешностью и головой, могла бы иметь все что захочет: богатого мужа, детей, хорошую работу, подруг, роскошный дом. Жить безмятежно, наслаждаясь благами цивилизации, быть женщиной, а не вариться с ними в этом чану говна семь лет, после чего влачить соответствующее существование, с присущими ему «счастливыми» воспоминаниями и травматическими расстройствами.

Из посадок можжевельника на противоположной стороне появился Нарнис. Мужчины обменялись понимающими взглядами, не произнесся ни единого слова, направились обратно к автомобилю.

Добрались до отеля. Чтобы без лишних подозрений пройти через ресепшен, пришлось разыграть сценку, где Илона исполнила роль мертвецки пьяной подружки, которую под руки проволокли через холл к лифту, комментируя все тем, что голубушка напрочь не знает меры. Получилось весьма убедительно, потому что Дэвин посмотрел на них с таким презрением, что впору было раскраснеться.

В номере, сделав несколько хороших глотков настойки, Нарнис наложил несколько швов подруге, после чего закрыл плоды трудов стерильной повязкой. Вместе с Алеаном уложили раненую на софу.

В себя пришла уже под вечер. Товарищи играли в карты, обсуждая события уходящего дня на повышенных тонах.

– …Все надо её тут оставлять, куда теперь в таком состоянии– настаивал Алеан. Нарнис собрался было возразить, но женщина оказалась первой.

– Чего это вы удумали, исключить меня из нашей шайки-лейки? – в утомленном голосе товарищи уловили веселые нотки.

– Зависит от тебя. Как, тыква, сильно болит?

– Такое себе. Сгоняй за чем-нибудь меня сейчас вырвет… – цвет лица сравнялся с тоном волос, было видно, что она едва сдерживает рвотные позывы.

Пока один из товарищей отлучился за тазиком, второй одарил подругу самым печальным взглядом, на который только был способен.

– Что с аранийцем, как там его… – тяжело дыша прохрипела она.

Подбежал Нарнис и подставил тару.

– Малыш Кади там остался, ему так бока намяли, что даже встать не смог, двоих бы вас я не утащил.

Протерев рот рукой, посмотрела русоволосому в глаза, деловито. Этот взгляд он очень хорошо знал.

– Нам он нужен, во-первых как гид, во-вторых он вживую видел стерву, знает как она выглядит, может и еще чего знает полезного…

– Даже если так, сейчас он в обезьяннике, или в больничке, под присмотром, не добраться, а ждать пока отпустят, нет времени. Со дня на день закончится циклон, – Нарнис приложил ладонь ко лбу подруги, – жара вроде нет.

– Еще за него пилоту доплачивать…этот алчный герой небес и так с меня достаточно стряс, теперь на счету каждый дейнер, – Алеан открыл карты и вышел победителем, Нарнис чертыхнулся.

– Мне кажется этот араниец – нормальный парень и к тому же мы его единственный шанс выбраться из этой дыры. Нарни, говоришь его там помяли жестко? Если так, мало верится, что бедолагу потащат в участок. Полагаю он в местной больничке и у меня родилась кое-какая идейка.

***

Февраль. 3032 год. Курорт Гинао. Арвский район.

Йнезер Каддан Намэ просто сгорал от ярости, такого оборота событий он не ожидал. Твердой походкой стремительно направлялся в кабинет главнокомандующего армии.

В коридорах отеля «Гларма» было не протолкнуться. Офицеры и солдаты стремительно сновали в разные стороны. Одни перетаскивали оборудование, другие сматывали провода, несколько младших командиров спешно раздавали приказы. Все свидетельствовало о том, что идет эвакуация.

Пять дней назад из генштаба пришел приказ о немедленном отступлении седьмой армии в Агганию, это сражение, за некогда самый популярный курорт юга, уже не выиграть. Окружение и непрекращающиеся бои сильно измотали соединение, и единственным шансом сохранить людей и боеспособность, было отступление через море в столицу. Почти половину войск уже переправили на кораблях и самолетах, теперь осталась вторая часть, самая сложная. Позавчера враг захватил центральный аэропорт Арвы, тем самым оборвав воздушный коридор, оставив защитникам лишь морской путь.

Каддан в ярости оттолкнул нерасторопного солдата, что встал на его пути, в стену. Тот оголтело оглянулся, но ничего не сказал, продолжив ритмично сворачивать кабель. Вообще Каддану не свойственна такая агрессия, но сегодняшний приказ, связанный с новым назначением, просто вывел офицера из себя. Добравшись до кабинета генерала, вошел в парадную, чуть не выбив дверь. Молодой ординарец, поднялся его остановить, со словами «Генерал сейчас занят по како…», но тут же получил толчок в грудь и отлетел обратно на стул. Без всякого стука, йнезер прошел в кабинет главнокомандующего. Тот и трое офицеров рангом ниже изучали электронную карту и заносили отметки. Когда распахнулась дверь и незнакомец ворвался в кабинет, все оторопели. Йнезер сверлил ненавистным взглядом старшего по званию. Установилась неловкая пауза, которую первым нарушил генерал.

– Ты что, мать твою, себе позволяешь?!

– Это что ты себе позволяешь! – проревел Каддан и бросил приказ на стол, – что это за дерьмо?! Объясни.

Офицеры штаба прибывали в полном шоке, такого никто не ожидал. Какой-то вшивый майор, пусть даже они его знали, позволил себе ТАК разговаривать с командующим. Сзади вбежали солдаты охраны штаба и попытались схватить наглеца, но йнезер отмахнулся от них, словно от назойливых мух.

– Оставьте нас, через десять минут продолжим, – распорядился генерал, окружающие явно удивились, но спорить никто не стал.

– Ну хрен ли встал, садись. – командующий указал рукой на стул, как только они остались наедине.

Поправив куртку, Каддан прошел к столу, не отводя от оппонента ненавистного взгляда, отодвинул бардовый элемент интерьера и сел, сжав кулаки так, что побелели костяшки пальцев.

– Каддан, ты понимаешь, как ты меня опозорил, в каком свете сейчас меня выставил? – бесстрастно спросил генерал.

– Конечно понимаю, брат! Ты меня так же обесчестил сегодня этой вонючей бумагой! Назначение на новую должность! Целый командир полка! Спасибо! А еще как хорошо звезды сошлись, что сорок третий именно сегодня в очереди на эвакуацию. Как думаешь, порадуются мои товарищи за генеральского братишку? Может даже отходную устроят! Как ты все хорошо придумал! Блестящая рокировка! СтрОтег!

– Это для твоего же блага.

– Ты мать твою, осознаешь, какой крысой меня выставляешь?!!

– Я не хочу терять брата, мама мне этого не простит! Я обещал, что присмотрю за тобой… А что я скажу Латисе? У тебя ребенок, Кад! Я не хочу, чтобы Лати овдовела и стала матерью-одиночкой.

– А у них нет мам, нет детей, и жен нет?! У апштаса Эрды оказывается ни сыновей, ни дочерей? Все они молодцы из пробирки без пипирки, ведь только у меня родные и близкие! А скажешь ты то, что сказал бы любой другой семье, будь их муж, сын, брат или кто там еще на моем месте. Я не позволю тебе выставить меня гнидой и трусом!

– Сейчас это не имеет значения…

– Это всегда имеет значение, особенно сейчас! Отменяй приказ, немедленно, и мы расходимся по-доброму, либо я отстреливаю себе башку, прямо на твоих глазах! Уверен, ты найдешь правильные слова и для мамы и для моей жены! Лучше вообще не жить, чем так. Пятьдесят шестой– наши с Эрдой сукины дети, я с самого начала войны с ними. И то, что он стал арьергардом не мои проблемы! Мы пришли в Гинао вместе, и мы эвакуируемся тоже вместе, или останемся тут навсегда. – Каддан расстегнул кобуру, вытащил пистолет, снял с предохранителя и подставил ствол к виску.

Установилась гнетущая тишина. Взвел затвор, глубоко вдохнул, закрыл глаза и…

– Что за цирк! Ты не понимаешь, что я тебе жизнь спасаю?! Я знаю, что это неправильно, но я не могу тебя потерять, понимаешь, я не смогу с этим жить! – желваки заходили на скулах мужчины.

– Аккил, если моя жизнь стоит дороже их, то во всей этой войне нет никакого смысла, мы её уже проиграли. Давай, у меня еще очень много дел, рви приказ или я стреляю.

Генерал отвернулся, отошел к окну и сложил ладошки домиком на переносице. Подумав некоторое время, развернулся:

– Всегда ты был упрямым сучонком, таким и остался, – слеза скатилась по смуглой щеке и упала на наградную планку.

Главнокомандующий взял со стола директиву и разорвал её на куски.

– Убирайся с моих глаз, – тихо произнес он.

Каддан кивнул, убрал пистолет обратно в кобуру и направился к двери, взявшись за ручку, повернулся, чтобы что-то сказать, но генерал предупредив намерение, заорал: «Пошел прочь!», схватил со стола металлическую кружку и запустил ею в дверь рядом с братом, «Убирайся вон!»

Каддан покинул помещение.

***

За окном продолжал бушевать циклон, потоки воды мерно стекали по стеклу, ветер резво играл кронами деревьев, раскачивая их из стороны в сторону. Каддан лежал на больничной койке, уставившись в серое небо за окном. Его привезли несколько часов назад, диагностировали перелом трех ребер и многочисленные ушибы. Каждый вдох приносил нестерпимые муки, но они мало его заботили, из глаз аранийца текли слезы. Воспоминания о прошлом, лавиной накатившиеся сейчас, были куда острее и невыносимее всех физических ран. Он скучал по семье, особенно по брату. Как он сейчас там, на Родине? Зря всё это тогда наговорил, прощание прошло хуже некуда. Каддан любил брата, тот заменил ему отца, ведь после смерти которого, Аккил занял место главы семьи, всегда заботился о маме, о нем, пристраивал поближе к себе, действительно хотел, как лучше…братишка.

Каддан чувствовал себя так одиноко, как никогда ранее. Понимание того, что скопить нужную сумму для того чтобы свалить из этой дыры займет всю жизнь просто обескураживало. Пока соотечественники гибнут за свободу его страны, он заперт тут, будто спортсмен из сборной, внезапно заболевший перед решающим матчем и вынужденный остаться дома, обреченный беспомощно наблюдать как родная команда пропускает гол за голом. В его случае вместо голов были города. Как и спортсмен, уверенный, что будь он на поле, все могло бы повернуться по-другому, так и Каддан был уверен, что даже несмотря на то, что он микроскопический винтик в этой машине войны, будь сейчас рядом с братом, страшная война могла бы закончиться чуть раньше, пусть всего лишь на пару секунд, но раньше и в их пользу.

Вишенкой на торте стали эти чертовы северяне, зачем с ними пошел, знал бы во что все выльется, послал бы куда подальше. А теперь поломанный, за сотни километров от Родины, лежит на проклятой койке в омерзительной больнице для нищих, где все провоняло поганым фенолом, от запаха которого даже оптимист полезет в петлю.

Безучастно повернув голову, распознал полицейского за окном в коридоре, охраняющего палату. Вечеринку устроили раеоонцы, а отвечать придется Каддану. Все сбежали, а козла отпущения нужно найти, очевидно – он отличная кандидатура.

В поле зрения появился высокий врач с маской на лице и в белом халате. Рыжие волосы слегка выбивались из-под небрежно надетой шапочки. Так как палату и коридор разделяло стекло, сложно было сказать, о чем говорили доктор с правоохранителем. Страж порядка встал, вместе зашли внутрь.

– Сейчас я ему сделаю укол, – врач перевел взгляд на Каддана, – повернись на бок голубчик.

Подойдя в упор к койке, медработник важно заявил:

– Эта жесткая дрянь, эмм…выжигает всю инфекцию из организма. Типо химиотерапии, но намного эффективнее, поможет нашему нарушителю порядка поправится быстрее. Офицер, подержите его, она очень болезненна, мне нужно сделать инъекцию, чтобы пациент не дергался, справитесь?

Полицейский кивнул и прижал одной рукой Каддана за плечо, другой за таз, а доктор весело проговорил на хорошем всеобщем с акцентом:

– Держись парень, будет немного бо-бо.

Подозрений это никаких не вызвало, так как северная медицина являла собой многонациональное явление, и встретить, например, в больнице Бэинхолда невролога-чистийца было делом обычным. Каддану стало не по себе, хотя что сейчас с ним произойдет не особо волновало, вся обстановка и настроение требовали инъекции воздуха в сосуд. Жалко тут не оказывают таких услуг.

За спиной раздались странные звуки возни и кряхтения, прижимавшие руки ослабили хватку. Еле повернувшись, увидел, что доктор схватил правоохранителя сзади и обхватив мощными ручищами шею, устроил своей жертве кислородное голодание. Спустя мгновение страж порядка осел. Осторожно перетащив его на потертый зеленый стул, доктор обследовал содержимое карманов и извлек ключ от наручников, отстегнул аранийца от койки.

– «Дрянь, типо химии терапии», я думал после такой глупости, он меня арестует, чем невероятнее бред, тем охотнее в него веришь, не так ли?

– Ты кто? – резонно спросил Каддан.

– Называй меня доктор «Спаси мою аранийскую задницу».

Сняв с лица повязку, мужчина улыбнулся, но как-то вымучено.

– Нет-нет-нет, этот знакомый акцент… – отчаянно простонал Каддан.

– Все верно, с двумя моими горе дружками ты уже знаком, ходить можешь?

– Если по дороге не сдохну от болевого шока, то да.

– Придется потерпеть, или хочешь тут еще подлечиться?

– Не, готов выписываться.

– Славно, тогда одевайся. Вот тебе шмотки, – рыжий «доктор» бросил пакет в руки аранийцу, тот в свою очередь превозмогая боль сел на кровать и кивнул в сторону полицейского.

– Ты с ним не переборщил?

– Все в порядке. Этот приемчик многократно был отточен на моей жене, если ты понял о чем я, – Алеан лукаво улыбнулся, – валим.

***

Днем, двадцать четвертого июня, дождь начал утихать ровно, как и ветер. Ближе к вечеру облака стали разрывными с нежно-розовым подбрюшьем, приправленные вкраплениями синего небосвода, а к сумеркам оно очистилось полностью, обретя багровый цвет. В затемнении на востоке проступали первые звезды, воздух наполнился ароматом свежести.

Ближе к полуночи раздался звонок на мобильный Алеана. Знакомый голос летчика сообщил, что завтра в девять часов утра вылет, а на аэродром нужно прийти к пяти, до проверки и опечатки груза. После сборов и ужина, троица отправилась спать без промедлений, ибо завтрашний день намечался весьма непростым.

В гостиной номера установилась приятная прохлада, свежий июньский воздух проникал через большое окно вместе с лучами Эдоса, создавая причудливые тени на стенах в глубине помещения. Умиротворяющую тишину ночи нарушало лишь неспокойное дыхание Илоны, тщетно пробующий взять верх над бессонницей. Голова, даже после значительной дозы обезболивающих, раскалывалась так, словно ей вгоняли туда спицы, одну за другой.

Грузно приняв вертикальное положение, встала, добралась до чайника, включила. Прислушавшись, уловила едва различимые звуки храпа в соседней комнате за дверью. Друзьям бессонница проиграла. Хорошо. На ощупь вытащила из рюкзака холщовый мешочек и высыпала часть содержимого в кружку-термос. Подсвеченная синими светодиодами вода забулькала, женщина залила крутой кипяток в сосуд. Душа требовала умиротворения, и его поиски решила начать в свежем ночном воздухе. Накинув легкую бежевую парку с капюшоном, бесшумно покинула номер. Голова сильно кружилась, пульсировала, рвотные позывы приносили неприятные ощущения. Тем не менее, не спеша спустилась в лифте на первый этаж и без каких-либо подозрений проскользнула на улицу. Левее здания гостиницы, вдоль дороги пролегала зеленая аллейка высаженная высокими и ветвистыми соснами. Выбрав лавочку посимпотичнее, присела и с наслаждением пригубила ароматный напиток. Огромный Эдос неумело прятался меж хвойных крон, заливая серую брусчатку глубоким синим светом. Этот вид взмутил весьма неприятные воспоминания из прошлого, словно упавший камень слой ила на речном дне. Женщина поежилась.

***

Октябрь 3020 года, леса юго-западнее Аэноры, Центральные Мидлоны.

Группа из восьми человек, словно медведи, бесшумно продвигались вперед по осеннему лесу. Даже сухие веточки под ногами молчали. Подобно призракам, фигуры мелькали между деревьев в объемных маскхалатах с автоматами наперевес. Стремительно и верно приближались к цели.

Один из бойцов, в надвинутом на голову маскировочном капюшоне поднял очки ночного виденья и посмотрел вверх, на небо. Пейзаж ночи был почти потусторонний. Между острых верхушек сосен по небу рассыпались миллиарды звезд, а серпы Эдоса и Лины, излучали тусклый, почти могильный свет хорошо подсвечивая путь. Передвигаться можно и без прибора, от болотно-зеленого видения у солдата зазудели глаза. Западный ветер мерно раскачивал вековые стволы, а воздух звенел таким холодом и чистотой, что казалось, вот-вот расколется, подобно хрустальному фужеру.

Вдруг, под ногой разведчика что-то треснуло, сосновая ветка, давно покинувшая хвойного родителя. Звук разлетелся эхом, казалось, по всему лесу, оглушительно громко, так что сердце застучало еще быстрее. Шедшие впереди товарищи обернулись, один из них ледяным шепотом произнес:

– Илона, твою мать, проблемная женщина. Смотри под ноги или ты нас всех погубишь!

Девушка тихо извинилась, группа продолжила путь, а Илона уже не отрывала глаз от темной земли, усеянной мхом, ветками и шишками.

Всего две недели назад она перешла в ряды разведчиков из мотострелков. Хорошая физическая форма и настойчивость стали залогом положительного ответа на ходатайство.

В отряде встретили скептически. Из всех разведчиков, она была самой молодой, но поблажек никто не делал, за исключением, пожалуй одной– отдельной палатки. На плечи взваливали сразу все тяготы жизни «ушей и глаз армии». Тем не менее, кроме морального дискомфорта от смены коллектива, Илона не сильно страдала. Два года полу-окопной жизни сделали её неприхотливой ко всем лишениям, нарастили толстую шкуру опыта, помогавшего выживать даже в самых непростых ситуациях. Люди вокруг стали больше чем союзные боевые единицы, девушку уже окружали товарищи, готовые протягивать руку помощи, а не использовать тебя в качестве наживки, дабы вычислить противника. Сама стала свидетелем, как их ротный обманом заманил залетного молодого журналиста под вражеский огонь. Три недели скрывающаяся пулеметная точка наконец была обнаружена аккурат перед наступлением ценой одной жизни. «Привыкайте к понятию «свои и чужие» ребятки. Через два дня наступление, и лучше этот сукин сын сейчас, чем кто-нибудь из нас после завтра», – сказал им тогда лейтенант. Теперь Илоне нужно было сильно постараться, чтобы стать «своей» в новом коллективе. Только это её сейчас заботило.

За последнюю пару недель в подразделении, они провели всего три рейда. В каждом, ключевыми задачами ставились: рекогносцировка местности, занесение на карту ключевых транспортных узлов, предупреждение засад и организация лагеря. Однако, вчера, все изменилось.

Вечером, сержант Фенси собрал подчиненных в палатке и объявил приказ: «В ближайшие два дня доставить в штаб офицера, рангом не ниже лейтенанта, желательно с данными расположения войск и укрепленных позиций в этом квадрате». Первое достойное задание для Илоны, и вот, в этот знаменательный день, точнее уже ночь, в составе группы шла за первым своим «языком» по неприятельскому тылу.

Командир поднял согнутую в локте руку – знак, что всем нужно остановиться.

– Кинон, – Фенси указал пальцем на замкома, – сгоняй и выясни где мерзавец видит сны, мы ждем тут.

Заместитель кивнул и растворился в темноте меж деревьев, группа перешла в режим ожидания. Через полчаса разведчик вернулся с благими вестями.

– Короче, второй дом по левой стороне, там джипарь, у двери один «миди» смолит, внутри, возможно тот, кто нужен.

– Добро, – коротко ответил сержант, – выдвигаемся.

Вскоре деревья перешли в оголенный подлесок, редевший с каждым новым шагом. Метров через сорок, открылся небольшой поселок, редкие, уцелевшие дома пронзали ночную темноту светом. Искомое здание находилось совсем недалеко, у кромки леса.

Перемахнув через забор, группа попала в палисадник. Дождавшись прохода патруля на дороге, пробрались вглубь участка. Часть группы укрылась за кирпичным гаражом, остальная: командир, зам и Илона возле теплицы, в тридцати метрах от несущего пост врага. Белый дым поднимался над силуэтом возле входа в белокирпичный двухэтажный особнячок. На обочине у дороги стоял припаркованный броне– автомобиль.

В теле девушки играл адреналин, так близко к противнику еще никогда не подбиралась, оставался вопрос, что дальше.

Аккуратно выглянув из-за стены, сержант оценил обстановку и повернулся к спутнице. Притянув к себе, зашептал на ухо.

– Видишь возле угла «миди»? Нужно, чтобы он исчез, иначе гаденыш поднимет шум и создаст неприятности.