Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 28 страниц)

Глава 24. «Грезы прошлого»

– Нари, как тебе это платье, что скажешь? – раздался грубоватый женский голос где-то в глубине сознания.

Открыв глаза, увидел перед собой любимую Эли. Она стояла в центре помещения в прекрасном белоснежном платье украшенном утонченной вышивкой из серебристого бисера на плечах в виде эполетов. Кружевная ткань полностью облегала девушку, тонко подчеркивая стройную фигуру. Лиф был полупрозрачный, украшенный разного рода узорами. Рукава отсутствовали, оголяя загорелые руки. Одеяние сильно контрастировало с синеватыми вьющимися волосами.

Пребывая в глубоком шоке, Нарнис осмотрел помещение и понял, что находится в свадебном салоне. Его освещали изящно выполненные люстры из тонкого стекла. Нежно-кремовые стены и потолки с узорами в виде веточек ивы гармонировали с кафельным полом более холодного оттенка. Сам юноша обнаружил себя восседающим на одном из трех высоких стульев с красными сиденьями, а правая рука покоилась на выполненной из красного дерева, стойке продавца-консультанта, который, стоя на коленях поправлял подол будущей невесты.

Вдоль стен раскинулись стеклянные стеллажи с разными свадебными аксессуарами. В правом крыле салона, недалеко от лестницы на второй этаж, стоял деревянный столик с хрустальной круглой крышкой, объединивший вокруг себя три кремовых кресла.

Посмотрев на себя в зеркало, Нарнис заметил, что одет в светло-синие джинсы, белую рубашку, с клетчатым светло-коричневым свитером.

Находясь в бесконечном смятении, пытался припомнить прошлые события, но без толку. Создавалось впечатление, что воспоминаний и не существовало вовсе. В душе процветала такая легкость и беспечность, что Нарнис с блаженством закрыл глаза и полной грудью вдохнул приятный, землисто-сладкий аромат салона. Посмотрев на часы, подарок его любимой Эли на двадцатый день рождения, увидел, что стрелка циферблата перешла за полдень, а в маленькой иконке даты, цифры показывали пятое января 3017 года.

– Дорогой, ты оглох, тебе нравится это платье или нет? – с наигранным возмущением поинтересовалась будущая невеста.

– А, о, да-да, прекрасное платье, оно тебе очень идет! – придя в себя, податливо ответил он. В душе забурлили чувства, словно котел с водой, уже час стоящий на костре. При одном мимолетном взгляде на любимую, сердце начинало стучать как ненормальное, а в животе запорхали бабочки. Неожиданно для себя, Нарнис вскочил со стула и стремительно рванулся к Эли. Схватил в объятия, крепко прижал к себе и уткнулся носом в бархатные волосы, источавшие острый запах вереска. Родной запах так ударил в голову, что парень ощутил, как шар с красками взорвался внутри, превратив серую промозглую душу в царство блаженства и наслаждений.

Взяв в руки лицо любимого, отстранила его от себя и пристально посмотрела в глаза с лукавой улыбкой.

– Милый, ты в порядке? Что с тобой?

– О, да, котёнок, в таком порядке, в каком, ещё никогда не был, – лицо парня исказилось, но не от боли, а от бесконечного счастья. Он никак не мог вспомнить, что было до этого, но шестое чувство подсказывало, что сейчас не лучшее время это выяснять. Всё нутро возвысилось до пика блаженства. Слезы ручьем хлынули по щекам, соленая влага ощущалась на губах.

– Нари, дурачок, ну что ты, какой же ты у меня сентиментальный, – улыбаясь, произнесла Эли и нежным касанием тонких пальчиков смахнула слезы с ресниц, и крепко его поцеловала.

Продавец консультант – высокая полноватая женщина с умилением стояла в ожидании, похоже, таких сцен она повидала немало.

– Прости, на меня всё накатило как-то сразу, извини, потрясающее платье, мне правда нравится!

– А мне не очень, если честно, давай ещё несколько посмотрим, согласен, любимый? – Эли изящно подмигнула, а Нарнис, кивнул и вновь уселся на высокий стул.

Больше двух часов просидел в ожидании, пока любимая подберет платье по душе. Его мнение девушка спрашивала просто для приличия, а он прекрасно это понимая, устроившись поудобнее, любовался второй половинкой.

Для многих мужчин проводить часы в походах по магазинам настоящее наказание, но только не для него и не сейчас, если даже целую вечность возлюбленной предстоит выбирать платье, Нарнис будет покорно ожидать, испытывая при этом бесконечную радость.

К половине пятого вечера девушка всё же нашла одеяние своей мечты. Это оказался утонченный свадебный наряд прямого силуэта, выполненный из шелка. Предмет гардероба мягко отчерчивал изящную фигуру, с открытой спиной сзади, образовывал тем самым роскошный шлейф, спускающийся прямо от линии талии. Нарнису оно не очень понравилось, но спорить не стал. Любой её выбор – для него закон.

Оплатив покупку, вышли из салона на шумящую от потока людей и автомобилей улицу. Пасмурное небо сыпало небольшие хлопья снега, а мороз приятно пощипывал кожу. Взяв Эли под руку, Нарнис пошагал вверх по проспекту. Обсуждая все подряд, добрались до центрального парка. Дорожки здесь не чистили, поэтому, с трудом, друг за другом девушка и парень пробирались наискосок, вглубь, где в другом его конце располагался вход на станцию метро.

– Говорят, видеть невесту в свадебном платье до церемонии – плохая примета, к несчастливой семейной жизни, – невзначай проговорил он, доставая из кармана кожаной куртки пачку сигарет.

– Приметы для дураков, дураками придуманные, – отрезала девушка.

– Я тоже так считаю, пережиток прошлого, не более… – собрался было Нарнис поднести зажигалку к маленькому «солдатику смерти», как Эли обогнала его, бесцеремонно выхватила изо рта табачное изделие, разломала пополам и выбросила в снег.

– Мой мужчина не должен курить, мы с тобой об этом уже говорили, а то примета будет правдивой!

– Женщина! – воскликнул Нарнис, – а ты не многое ли на себя берешь?!

– Что?! Ты забыл, как я тебе подваливала в школе, могу повторить!

– Ой помогите, я трясусь от страха! – наигранно протянул парень.

Бросив свою сумочку, Эли кинулась на юношу и повалила того в снег. Схватив увесистую горсть белой крупы, размазал о лицо возлюбленного со словами: «Не смей мне перечить, подлец!». Нарнис попытался сбросить нападающую с себя, но это оказалось не просто. Эллила, в свою очередь, начала закапывать голову партнера в белую муку. Но парень взял себя в руки и, изловчившись сбросил в сторону будущую невесту, хрипя от снежной процедуры, сам занял стратегическое положение сверху. Девушка пыталась отбиваться, но Нарнис одной рукой зафиксировал обе её, а другой зачерпнул снежка и повторил холодную экзекуцию.

– Что, нравится? Школьные годы прошли, засранка!

Девушка извивалась и рассыпала проклятия, но вдруг замолчала и пристально посмотрела на него особенным взглядом, улыбнулась, оба грузно дышали от напряжения. Нарнис потянулся, чтобы поцеловать её губы, почти удалось, как вдруг кто-то схватил за воротник сзади и с силой оттащил от возлюбленной. На втором плане прозвучало возмущение: «Совсем охренели, уроды! Уже средь белого дня народ грабят!». Перед Нарнисом возник еще один мужчина в сером полупальто, высокий. Не церемонясь, съездил преступнику поддых, после чего тот залился кашлем. «Что, только с девками можешь бороться?! Звони правовикам!» – продолжал звучать голос за спиной, а руки стальной хваткой удерживали плечи. Эли поднялась на ноги и звонко захохотала, согнувшись пополам. Высокий мужчина в сером растерянно обернулся на неё с застывшим в руках телефоном, а тот, что был в возрасте, удерживающий юношу, в шоке замер, взирая на смеющуюся «жертву».

– Отпустите негодяя, это мой будущий муж! – продолжая смеяться, еле вымолвила девушка. Нарнис, давясь, и сам хохотал взахлеб.

Неуверенно, пожилой мужчина ослабил хватку и, осознав, что происходит, улыбнулся: «Ну молодежь, блин!». Эли, подойдя к Нарнису, обняла его и промурлыкала:

– Так и живем.

– Мы-то думали, Вас грабят или чего похуже, извиняйте господа влюбленные, без обид! – с ухмылкой высказался высокий в сером пальто.

– Все равно спасибо за то что вступились, – ехидно произнесла Эли и посмотрела на возлюбленного.

– Коли конфликт исчерпан, всего доброго! Да, кстати, у вас случайно закурить не найдется? – немного помялся пожилой мужчина.

– Случайно найдется. – достав из кармана пачку, Нарнис протянул её со словами: «забирайте всю, это вам подарок за неравнодушие к ближнему своему».

Легонько смахнув с волос снег, прижал Эли к себе покрепче.

– Ну, нарушитель порядка, может на панорамное колесо сходим, я целую вечность там не была.

– Ты же боишься высоты.

– Потрясающий вид с любимым перевешивает любой страх.

– О как! – состроил удивленную гримасу Нарнис. – Тогда пойдем.

В глубине Центрального парка, над верхушками голых тополей и лип возвышалась огромная стальная конструкция развлекательного характера с открытыми кабинками, называемая местными «бубликом». Из всего аттракционного комплекса, зимой, работало только оно, не считая мелких развлечений на машинках и ледяных горках.

Перемахнув через декоративную ограду, достигли кассы. Купив два билета, прошли к месту посадки в разноцветные люльки. Дождавшись следующей красного цвета, запрыгнули внутрь и закрыли за собой тонкую стальную цепочку. Нарнис развалился на скамейке, словно на диване, а девушка сжалась, испытывая нервозность от предстоящего подъема.

– Нари, перед выходом, ты что-то говорил о невероятном подарке для меня. Я, конечно, не на что не намекаю… – притворно прошептала девушка и огляделась с опаской по сторонам, земля вокруг становилась все ниже и ниже, дополнительного дискомфорта нагонял прозрачный пол, демонстрирующий все, что творится внизу.

– Правда, ничего такого не помню! – удивился Нарнис.

– Ну, может, посмотришь во внутреннем кармане своей курточки, дорогой! – состроила глаза Эли.

Забравшись под куртку, в кармане и правда нащупал что-то бумажное прямоугольной формы. Пристальней рассмотрев, понял, что это ничто иное как два авиабилета на курорт Эйнцан, а вылет намечался через две недели, спустя четыре дня после свадьбы.

– Кажется, скоро вместо оледенения, мы получим неплохой загар, не так ли? Ты же всегда хотел посетить тамошние соляные горы, вот я и подсуетилась…

– Это какой-то бред, – разочарованно высказался Нарнис.

– В смысле, почему?! – собеседница растерялась.

– Засранец Нарнис просто не мог отхватить такую потрясающую девушку, как ты, Эли! Это настоящее чудо! – взвизгнул он и, схватив возлюбленную, пустился в пляс, опасно раскачивая кабинку, в то время как Эли одновременно смеялась и колотила его кулачками: «Дурень, мы разобьемся, что ты творишь!»

– Мне кажется, если я сейчас сниму эту цепочку и шагну за пределы кабинки – я полечу, Создатель, я полечу!!!

– Идиот, ты разобьешься!

– Это будет самая счастливая смерть за всю историю человечества!!!

– Какой же ты дурак, Нари! – состроив брови домиком, искренне залилась хохотом девушка.

Покинув аттракцион, пара решила сходить в кафе и немного перекусить, так как после насыщенного дня желудки обоих требовали пищи с теплым питьём. Забегаловку выбрали рядом у комплекса развлечений.

В небольшом помещении оказалось весьма уютно. Две из четырех застекленных стен открывали за собой вид на зимний парк. Вдоль третьей, отделанной сосновыми панелями, тянулся ряд бледно-фиолетовых диванчиков, над которыми красовались светильники из сосновой коры. Напротив мягких сидений шел ряд квадратных столов коричневого оттенка с придвинутыми к ним красными стульями-креслами. Все остальные столики располагались в шахматном порядке. Над головой нависла стальная конструкция с балками и перекрытиями, удерживающая металлическую крышу, к этому каркасу дизайнеры руку не приложили. В дальнем правом крыле раскинулся бар со стойкой, на стеллажах которого томились сотни разноцветных бутылок.

Юноша помог снять любимой черное пальто, разделся сам и вместе сели на диванчик у стены. Подошел официант и пара заказала порцию горячего, несколько салатов с бутылкой таргедийского красного вина.

– Нанна не сможет приехать на свадьбу, с Кавеном улетает в Салантос. – Грустно произнесла Эллила.

– Неудивительно, твоя сестра меня терпеть не может…

– Я думаю, рано или поздно она изменит своё мнение.

– Ага, после дождичка в четверг! Кстати, касательно четверга, через два дня я уже забираю наши с тобой кольца с уникальной гравировкой по моему уникальному дизайну! Уверен, ты будешь просто визжать!

.– Ой, заинтриговал, побыстрее бы все случилось, нетерпится уже стать Эллилой Венри! – девушка подмигнула Нарнису, а тот вновь прижал её к себе. Вскоре, официант принес заказ, и пара провела в кафе остаток дня.

Когда темнота сгустилась за окнами, Нарнис потребовал счет, расплатился и покинув территорию заведения, вмести с Эли вышел на вечерний пронизывающий холод. Многие тополя перед кафе были обвиты светящимися змейками гирлянд, создавая почти праздничную атмосферу. Девушка закрыв лицо черным шарфом с блестками взяла под руку спутника, вместе пошагали к метро.

Достигнув подъезда дома и открыв дверь, Нарнис пропустил Эли вперед, а затем зашел сам. Теперь предстояло подняться на седьмой этаж, где ждали родные покои.

Когда створки лифта открылись, на лестничную площадку, с трудом выбрались влюбленные, слившиеся в страстном поцелуе. Мужчина, запустив руку в волосы девушки, прижал её к стене и продолжил целовать в шею, а та, с улыбкой наслаждения, промурлыкала:

– Нарни, это был лучший день в моей жизни, как же я тебя люблю!

– О, день еще не закончился котёнок, впереди много сюрпризов! – лукаво хихикнул парень и повел её в квартиру. Не прекращая осыпать возлюбленную поцелуями, первым зашел спиной вперед в темное помещение. Девушка, захваченная сумасшедшей страстью, нервно закрыла за собой дверь, полностью погрузив обоих во мрак. Лихорадочно стаскивая с Нарниса куртку, Эли вымолвила: «Я хочу Вас, Нарнис Венри, сейчас же!». Нарнис немного отстранился: «Ты даже не можешь представить как я этого хочу, только дай свет включить, такую красоту как ты я обязан видеть, всегда!» Потянулся к выключателю, параллельно удерживая любимую за талию. Раздался глухой щелчок, десять светодиодных ламп по периметру потолка осветили прихожую. Нарнис вновь перевел взгляд на Эли, чтобы насладится красотой родной половинки, но девушка смотрела не на него.

Взор был устремлен вглубь квартиры, а лицо источало первородный страх, она взвизгнула. В панике юноша обернулся и во мраке главной комнаты, куда не проникал свет из прихожей, увидел крупный силуэт человека не четко очерченный на фоне окон. «Нарни, милый, кто это, Создатель, как он сюда попал?!» – восклицала в страхе девушка. Нарнис вышел вперед, рукой отстранил любимую за себя и с ноткой угрозы произнес:

– Кто ты, и как ты попал в нашу квартиру? Выходи, немедленно!

Повернув голову к любимой, дабы удостовериться в её безопасности, встретил ледяной взгляд голубых глаз. Вместо Эли перед ним предстала Илона в чистой военной форме. Резко схватив его за голову, притянула к себе и четким, потусторонним голосом, пробирающим до мозга костей, прошептала: «Спаси себя!»

Мигнуло.

Глава 25. «Предназначение»

Открыв глаза, Нарнис увидел ослепительно белый свет, льющийся неоткуда и одновременно отовсюду. На задворках сознания продолжал звучать голос Илоны: «Спаси себя, спаси, спаси, спаси…». Но вскоре, как и свет, он стал уступать реальности.

Перед взором предстала обшарпанная серая стена. Тело ломало, не было сил даже повернуть голову. Приложив титанические усилия, все-таки удалось выполнить это действие.

Раеоонец увидел обширное помещение без окон, грубые бетонные плиты потолка поддерживало не менее трех десятков колон. По планировке сразу стало ясно, что это подземная стоянка, но не та, что на Айдит блок. Тут все было несколько по иному, куда масштабнее.

Пространство вокруг изобиловало людьми, в основном ранеными солдатами. Периодически появлялся медперсонал, но в зону досягаемости Нарниса не попадал, поэтому узнать, что произошло, и почему живот болит так, как будто весь кишечник заполнен кипятком не представлялось возможным.

Горло драло словно наждачкой, помимо жжения в животе, ощущал ещё сильный дискомфорт в спине, так как лежал на чем-то твердом и холодном.

Одеялом служила собственная потасканная и изгвазданная куртка, небрежно закрывавшая большую часть тела.

Раеонец с трудом стал передвигать правую руку вниз, так как от левой тянулся тонкий прозрачный шланг капельницы. Крепко сжав зубы до скрипа, приподнял сукно, и увидел, что живот перевязан бинтами, по центру которых зияли багровые подтеки. Не в силах более удерживать руку, расслабился и тяжелая отдышка пронзила легкие, появилось ощущение невероятной усталости как после кросса. Сердце колотилось словно ненормальное.

Сосредоточившись на биении, попытался собраться и привести дыхание в порядок. С каждым ударом становилось легче, и вскоре монотонность вновь погрузила сознание в беспокойный сон, граничащий с бредом.

Лица, лица, восковые лица с перекрестка постоянно всплывали в памяти. События той ночи повторялись в мозгу как гротескный фильм. И вот, он снова стоит в толпе, сотни бледных, окровавленных рук тянутся из темноты, пытаясь схватить его, будто он ангел, спасательный круг для погружающихся на дно.

Все заполняет шум дождя в ночи, тяжелые капли с треском разбиваются о лицо, и о лица стонущих жертв. Странный ливень, ибо каждое попадание добавляет толику кармина на одежду, запах становится невыносимым, капли с металлическим привкусом затекают в рот, проникают в глаза. Среди всего этого адского гомона на первый план выходит журчание воды. Стремительный поток омывает ноги, он теплый и совсем не холодит.

Опустив голову, пытается рассмотреть жидкость, но слишком темно, ничего не видно, вспышка озаряет небо, и ужас еще больший прежнего заполняет существо Нарниса. Кровавая река. Еще вспышка, и небо закручивается огненным ураганом над мерцающим оплотом смерти полицейского участка, свет которого выхватывает сотни бледных силуэтов.

Из потока медленно начинает проступать лицо, белое как снег. Резко контрастирующий на его фоне кармин струйками огибает тонкие губы, узкий, аккуратный нос, стекая вдоль шрама к подбородку. Внезапно веки распахиваются, и мутный взгляд белых как мел глаз, захватывает Нарниса. Рядом, прямо из непрерывно бегущей алой жижи проявились пальцы, а затем полностью костлявые руки. Они хватают его за плечи и тянут к себе, крик ужаса вырвался из глотки.

Казалось, понадобилась вечность на принятие того, что больше её нет, светлые омуты уступили место черным, это было более не женское лицо.

– Очнулся, Слава Аратонгу!

Весь в поту, раеоонец уставился на собеседника с широко распахнутыми глазами.

– Ну и бледнющий же ты! Прямо как эта штука, ну, которая с неба у вас зимой падает. Как её там?

– Снег, – надрывисто прохрипел Нарнис.

– Да, он самый, лишь однажды видел его в Бернских горах собственными глазами, а так только на картинках. Слышал, из снега можно всякие статуи там лепить, шарики, и кидаться друг в друга. Что-что, а в вашей северной дыре со скуки не пропадешь, – усмехнулся бывший попрошайка, успевший сменить гражданские лохмотья на новенькую офицерскую форму.

– Лепить можно, когда температура плюсовая, при минусе снег рассыпчатый как мука.

– Когда эта вся дрянь закончится, обязательно слетаю к вам с семьёй в гости, накидаю этого твоего снега тебе за шиворот, – Каддан рассмеялся, но тут же лицо его обрело серьезное выражение, – рад, что ты жив, старина, и больно, что не могу сказать того же о твоих спутниках. Они были людьми чести.

Нарнис коротко кивнул, горло драло словно наждаком, а каждое сглатывание как нож резало нёбо.

– Есть попить?

Йнезер снял с ремня флягу и помог Нарнису сделать пару больших глотков:

– До меня тут слухи дошли про Дейнен Блок и про «Белого демона», что драл людей на куски голыми руками.

– Не голыми, и не людей, – раеоонец облизал обветренные губы, – в том зверье не осталось ничего людского. Я очень хочу всё это забыть, забыть их лица, хочу просто умереть. Зачем я еще жив?

У Нарниса полились слезы, он смотрел на Каддана, ища объяснения того, почему он дышит, почему судьба с ним ещё не закончила.

– Ты жив, потому что это нужно Аратонгу, очевидно, у него на тебя планы.

– Твой бог, как и все остальные – просто собачий вымысел.

– Ты ошибаешься, Нарнис!

– Где он был, когда эти твари их убивали как скотину на забое, где? – мужчина приподнялся на локтях, требуя от аранийца ответов, ярость разгоралась внутри с новой силой.

– Но Он же их наказал, – йнезер сделал паузу, – вашими руками. В мире есть справедливость, Нарнис. Часто Он действует через нас, даёт нам шансы и возможности. Я думал так же, как и ты. Ненавидел Его, но когда увидел вас двоих, там в Сет-Руре около бара, окончательно понял, что ошибался. Я должен был сыграть в ящик уже раза три точно, но вновь и вновь Он меня спасал. В нашей религии, Аратонг изображается в виде древа жизни, с широкими, раскидистыми ветвями… – Каддан замолчал, погрузившись в воспоминания.

– И?

– Фиолетовое дерево, джакаранда. Это был он, что отдал частичку жизни мне: Бернские хребты, четыре сотни километров обессиленный и голодный через Воркин, добраться до Сен-Ари, опуститься на самое дно социальной лестницы и встретить вас двоих у того проклятого бара. Что это, если не его проведение!

***

20 киллометров от Курорта Гинао. Арвский район.

Белый внедорожник мчался по магистрали АС-5 соединяющей курорты Гинао с их родным городом Агирара, что расположился на правом рукаве реки Каман в самой северной части страны.

Отпуск младшего лейтенанта Каддана Намэ подошел к концу. Вместе с женой и годовалым ребенком в детском кресле на заднем сидении они возвращались домой.

Магистраль была шестирядная, три полосы в одну сторону и три в другую. Движение в этот июльский день едва назовешь оживленным, поэтому водитель давил акселиратор в пол, а обжигающий ветер трепал его, черные как смоль волосы.

С нежностью положил руку на бедро сидящей рядом жены, мигом удостоив её мимолетной улыбкой. Через затемненные стекла очков, небо на горизонте казалось таким синим и насыщенным, словно обработанным в графическом редакторе. Жена поднесла к его рту стакан с апельсиновым соком, и Каддан сделал пару глотков через трубочку, ощущая приятную кислоту.

Две недели рая, купания в море с маленьким сыном, дискотек и незабываемых ночей с Латисой. В этот момент Каддан считал, что человек просто не способен испытывать большего счастья, невозможно быть более счастливым, чем он сейчас, даже с учетом того, что отпуск остался позади и послезавтра вновь идти на службу. Они не успели проехать и двадцати километров от Гинао, как жена радостно вскрикнула, заметив у обочины невероятно красивое дерево.

– Кад, Кад, остановись! Посмотри только на эту жакаранду, Великий Аратонг, какая она прекрасная!

Каддан сбавил скорость, и задним ходом поравнялся с объектом восхищения любимой, что высился метров на шесть в высоту. Через пятнадцать метров за деревом рос густой кустарник с редкими белыми цветками, раза в три ниже фиолетового исполина.

– Лати, твоя черта наслаждаться такими мелочами меня всегда умиляла.

Латиса выпрыгнула из джипа и побежала к дереву, опустив ветку усеянную пурпуром, ощутила амбровый аромат нежных цветков. Тут и мужчина с младенцем на руках подошли поближе. Мама переняла ребенка у отца и поднесла его к цветам, дабы тоже приобщить к природному волшебству запахов. По нечленораздельным звукам малыша, можно было смело судить, что ему понравилось.

– Кад, я хочу, чтобы мы втроем сфотографировались на её фоне, моя бабушка говорила, что эти деревья приносят удачу и всегда соединяют разлученные души. Мы должны обязательно посадить в нашем саду такое же!

– Уже представляю, как граблями выгребаю тонны лепестков с газона…

– Так, Кад, отставить быть таким скучным! Тащи камеру со штативом! – наигранно-властно произнесла девушка.

Мужчина засмеялся и направился к джипу за всем необходимым. Развернув штатив с фотоаппаратом, установил таймер и бросился к семье. Переняв малыша на руки, сел в позе лотоса, а Латиса зашла ему за спину и положила нежные, бархатно-мягкие руки мужу на плечи.

– Улыбайся дорогой!

*щелчок затвора*.

На том же самом месте, где когда-то давно, в какой-то совсем уже далекой жизни, плечи чувствовали тепло мягких ладоней жены, руки обвивали любимого сына, а губы изгибались в самой счастливой своей улыбке, сейчас прогремел выстрел.

Девушка, лет двадцати пяти с размноженной головой, словно мешок, свалилась на пыльную землю. Аговирец опустил автомат.

Каддан с бессильным ужасом посмотрев на это, оперся на лопату, пот заливал глаза и жутко хотелось пить. Все тело ныло, а раны от осколков продолжали вспыхивать острой болью при любом физическом движении.

Перед расплывчатым взором мужчины предстал черный обгорелый обрубок того самого дерева, под которым пять лет назад они сделали ту семейную фотографию, висящую теперь в изголовье их с женой кровати. От былого величия и красоты жакаранды не осталось и следа, лишь обугленный кусок ствола, да остов грузовика рядом, уничтоженного авиацией, при их отступлении в Гинао пару недель назад. Иронично, дерево, которое помогает разлученным вновь обрести друг друга – теперь мертво, а один из самих разлученных скоро разделит его участь.

Каддан почувствовал сильный толчок в спину.

– Что замерла псина, теперь копай и на свою подружку, – раздраженный голос на всеобщем с ярко-выраженным аговирским акцентом прозвучал позади. Кадан знал, там стоят двое солдат и ждут пока он и уже один оставшийся товарищ, капитан инженерных войск подготовят места для собственного погребения.

Сейчас он, с капитаном зароют лейтенанта связи, докопают свои могилы, после чего еще один из них будет расстрелян, и закопан оставшимся, а потом и он сам будет уложен выстрелом из автомата в сухую пыльную землю, как и бедолаги до него.

А возможно аговирцы внезапно захотят сэкономить патроны, и просто будут забивать их штыком по очереди словно поросят. Тем не менее, итог один, сегодняшнего заката никто не увидит.

Из огромной колонны военнопленных медленно бредущей в противоположную сторону от линии фронта и от проносящихся навстречу грузовиков, танков и тысяч марширующих солдат, его, Каддана и еще двух офицеров отсортировал аговирский молодой парень, с холодными как лед глазами. Из всей толпы, в этот солнечный день они трое вытянули самый короткий жребий. Аговирцы не брали в плен младший и старший офицерский состав. Иногда, случались исключения, именно благодаря им, Каддан опустошенный и обезвоженный раскалывал сейчас твердую, как камень землю. Уполномоченный с помощником, малодушным офицером предателем, который променял честь на жизнь, вычисляли командиров от лейтенанта и выше. Йнезера Намэ многие знали и в полку и в армии, если не лично, то точно видели в штабе, поэтому даже солдатская форма оказалась бесполезной.

Хоть аговирская нация и была высоко предрасположена к жестокости, грязь не разводила. Жертвы сами копали себе могилы, после чего следующие их закапывали. Схема отлично себя зарекомендовала, что против гражданских лиц, что против неугодных пленных. Первая часть копает, их расстреливают, после чего вторая часть закапывает, и её тоже расстреливают и так далее.

Потрудиться расстрельной группе все-таки приходилось, но лишь в конце, захоранивая последних обреченных. Однако, Каддан не хотел умирать как скотина на забое, он готовился к последнему рывку. В руках была большая саперная лопата, а палач, по ощущениям, стоял не так далеко, так что прежде того как его расстреляют, он попытает счастье забрать с собой хоть одного поддонка.

Где-то вдали начал нарастать гул, становясь все громче и громче, внезапно на дороге прогремел взрыв чудовищной силы, разметав словно кегли десяток людей и несколько автомобилей в разные стороны. За ним последовал второй, третий. Через долю секунды в небе над головой промчался истребитель кислотно-зеленого цвета. Каддан сразу его признал, ударная эскадрилья с авианосца «Смирение Вельты», все их самолеты были раскрашены в максимально яркие и заметные цвета. Там служили первоклассные ассы, элита военно-воздушных сил.

Араниец также понял, что действовать надо либо сейчас, либо уже кормить червей. Резко развернувшись, с размаху занес лопату и обрушил её остриё на отвлеченного паникой конвоира. Наконечник со свистом зашел между головой и воротником бронежилета, прямо противнику в шею до самого кадыка, кровь брызнула во все стороны.

Капитан тоже просек фишку, повалив второго на землю, однако, этот солдат оказался расторопнее. Лишенный оружия, он без труда дотянулся до ножа и после нескольких уколов в бок, перерезал капитану горло. Каддан хотел помочь, но было уже поздно. Оставалось только рвануться к ближайшему зеленому насаждению, что он и сделал, пока аговирец поднимался, вытаскивая автомат из-под агонизирующего капитана.

Проследовала еще партия взрывов и в небе над ними вновь пронеслось уже два истребителя: ярко красный и насыщенно-желтый.

На дороге бушевала паника, в сторону аранийца последовало несколько коротких очередей, но пули не достигли цели. Каддан успел скрыться в кустарнике с белыми цветами.

Тем временем кислотно-зеленый истребитель набрав высоту, вышел на огневую позицию, и разрядил целый веер ракет в сторону неприятеля, боеголовки начиненные белым фосфором выжигали не только сотни дезориентированных аговирцев, но и сотни своих же пленных. С такой высоты и на таких скоростях пилоты просто не различали деталей. Каддан убегал так быстро, как только мог.

***

Йнезер расстегнул верхнюю пуговицу своей новенькой офицерской куртки, так как свеженакрахмаленный воротник все-еще сильно натирал шею:

– У каждого из нас есть предназначение, ты жив, потому что еще не завершил своё.

Раеоонец задумался, мысли, словно бельё в стиральной машине крутились вокруг чего-то такого близкого, такого очевидного и наконец озарение пришло.

Все началось с него, Наба. Не сыграй он своей фатальной роли, все были бы живы. Не существовало бы этой проклятой бригады, Ласка не была бы нанята, Озан бы не погиб в страшных мучениях и у них бы все получилось с Лони и та бы тоже выжила. Тысячи аранийцев бы выжили. Каддан не увидел бы как голову молодой аранийки разрывает пуля, не оказался в Сен-Ари, а был бы рядом с братом и семьёй. Наб – первопричина всего, сектор «ноль». Хоть уже и поздно, ничего не повернуть вспять, но он Нарнис, должен поставить точку, стать дланью правосудия, завершить эту цепь трагедий и восстановить справедливость, в данном случае, проявлением которой является возмездие.

– Да, я понимаю о чем ты, Кад. Помоги мне только узнать, что со мной, на сколько все серьезно? – с блеском какого-то торжества в глазах, прохрипел Нарнис.