Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

– Они вывесили её голую, как куклу…она…мертва, кэп.

Внезапно, командир вскочил и со всей силы запустил телефон в стену, тот разлетелся на десятки частей, а потом завыл как зверь, слезы ярости сочились из глаз ручьем.

– Твари!!! Ненавижу! Глупая сука! Зачем она туда поперлась?! Эти ублюдки забрали её, мою девочку! – теперь у Наба началась настоящая истерика и вдруг он осознал, кто во всем виноват, кто лишил его любимой, – сквозь красную пелену ярости, командир протянул, – свиньииии! Они думают, что все сойдет им с рук, НЕТ! Я достану их!

Боец пребывал в настоящем шоке от происходящего, особенно, когда увидел стену и пол, весь замызганный кровью, а Наб, вскочив, быстрым шагом направился во двор, где, как он знал, пленные занимались бытовой рутиной.

***

– Бримуновец, появившийся во дворе, был настоящим сгустком гнева и ненависти, казалось, он уничтожит всё, что встанет или даже подумает встать у него на пути. От ледяного взора пропитанного отчаяньем, у нас кровь в венах замерзла. Быстро окинув двор взглядом, чернорозочник остановил взор на мне. Подлетел, схватил за шкирку и поволок в здание, – Уман прервался, глотнул воды из стакана, вокруг все молчали и внимательно слушали, запустив пятерню в седые волосы, он продолжил:

– Парень, с которым мы неплохо сдружились во время плена, мой напарник по картошки, попытался заступиться, ухватив меня за руку. Стараясь вырвать из лап разъяренного солдата, он стал кричать на этого раеоонца, требовать объяснений… это было его роковой ошибкой. Бримуновец на миг остановился, потом резко выхватил пистолет и выстрелил ему прямо в глаз. Его голова треснула словно арбуз, голова Ренана – самого отчаянного дурака на моём веку.

Детина раеоонец был просто огромен, в его руках я был словно кукла, он тащил меня по коридорам, этажам, а я так сильно поразился ужасом произошедшего, что ничего не мог сделать, даже не пытался сопротивляться. В конце концов, по окружающей обстановке, определил вокруг себя интерьер банка, солдаты, попадающиеся по пути тоже были в шоке … и вот он доволок меня до хранилища на нижнем уровне, как сейчас помню, пол во многих местах был загваздан кровавыми сгустками. – У Умана затряслись руки, Сил подбежала к нему, но мужчина отстранил жену, продолжил, – кровавый след тянулся к выходу…там все было в крови. Я понял, что это конец, раеоонец не обратив на мольбы о пощаде абсолютно никакого внимания, затолкнул меня внутрь хранилища и бросил на кожаный, истлелый диван. На стене слева зияли кровавые брызги с ошметками…ну вы поняли … далее ухватившись за голову и пройдя несколько раз туда-сюда по помещению, бримуновец встал передо мной и тихо произнес: «Жить хочешь?»

***

Щуплый араниец кивнул головой в знак согласия, в дверях за Набом появился Киб, однако, требовательное «пошел прочь!» вновь оставило их наедине. Голос чернорозочника немного смягчился:

– Сейчас ты возвращаешься к своим, находишь там шайку раеоонцев, таких как мы и передаёшь следующее, внимательно запоминай: я, Наб Цельтрик, венорт фельтры, вызываю на поединок чести их всратого предводителя. Через час я буду ждать его во дворе высоток и на два часа с текущей минуты объявляю прекращение огня. Ни один из моих солдат не произведет выстрела в это время. Если тот урод откажется и не появится через час в назначенном месте, то он и его собачий род будут опозорены до конца времен! Более того, видит Создатель, если он сбежит, я прикажу отрезать бошки всем тринадцати твоим дружкам и подружкам. В течение трех дней буду выстреливать ими из гранатометов по вашим позициям, но перед этим баб отдам своим ребятам, со всеми вытекающими. Я устрою настоящую кровавую оргию, если не получу этого ублюдка. В твоих интересах убедить падаль выйти ко мне! А теперь проваливай! Ты свободен.

***

– Эта его речь повергла меня в шок, такого поворота событий никак не ожидал, я уже приготовился к смерти, а тут, внезапно – свобода, этот Наб отдал приказы и конвой сопроводил до южного исполина, частично занятого бримуновцами. В нем, вручив белый флаг, меня выпихнули во двор. Радовался свободе не особо долго, в любой момент могли подстрелить свои же, подумав, что это провокация. Кругом лежали трупы, смрад стоял невероятный, небо над головой было свинцового оттенка, конец июня всегда ознаменовывает у нас начало сезона дождей. Все казалось таким серым, что на душу нахлынула отчаянная безысходность, особенно сильно давил бетонный массив впереди, как адская башня, вся в выщерблинах, отметинах от пуль и снарядов. Чувствовал, что из неё на меня смотрят сотни глаз через мушки прицелов. Подняв белую тряпку повыше, стал кричать, что, мол свой и у меня важное сообщение. Все это было непросто, так как постоянно приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться об очередной безликий труп или кусок арматурины, любое резкое движение поставило бы точку на моей жизни. Так я дошел до входа в здание, вдруг из него выскочили трое солдат, заломали меня и втащили внутрь. Несмотря на такую грубость, я был чертовски рад видеть своих, хотелось обнять каждого, однако, ребята явно находились на взводе, обыскали, потом подошел офицер, как ни странно, у всех было приподнятое настроение, в глазах каждого светился оптимизм или что-то вроде этого. Я вкратце рассказал офицеру в чем дело, он связался с кем-то по рации, а потом, взяв меня под руку, повел в штаб. В командном помещении, за разбитым офисным столом сидел плотно-сбитый йнезер, я о нем уже слышал ранее, «комендант исполинов» Аммин Пурэ.

***

– Кого там, мать вашу, нелегкая принесла, – на удивление весело спросил командир. Офицер отдал честь и отрапортовал:

– Аммин, это парламентер от Бримуны, с вестью от их кэпа.

– Я не парламентер, – вырвался из рук конвоира щуплый солдат, приложил руку к сердцу, – я Уман Кунде рядовой 519 пехотного батальона, был пленен, а далее отпущен для передачи крайне важного сообщения.

– Если этим псам нужна «Ласка», пусть сами приходят сюда, снимают и забирают её, я не против, – насмешливо произнес комбат.

– Мое сообщение предназначено для раеоонцев в вашем лагере, – сказал Уман и подробно рассказал то, что ему поручил Наб. Дослушав, Пурэ присвистнул.

– Вот это поворот, теперь это не только их касается, но и нас, я не хочу три дня подряд головы отлавливать по этажам, уже достаточно на зверства насмотрелся… Да уж, эта, мать его, сладкая парочка натворила дел, но грех их винить за такое. Точно говорю, эти паршивцы специально её грохнули, больше чем уверен из-за милосердия, может оно и к лучшему…что же, Харан, сбегай быстро за этими двумя голубками, приведи сюда, пока они не смылись, обрадуем героев благими вестями.

***

– Как сейчас помню, ждали мы их не особо долго. Пурэ достал пачку «Кренда» – ядрючие аговирские сигареты с примесью травы, хорошо били по мозгам за это и сыскали большую популярность в нашей армии. Закурив, он предложил и мне, я не отказался, нужно было чутка расслабиться после пережитого, да и не курил уж очень давно. Сидели молча, поочередно выпуская струйки дыма. Вскоре раздался стук, в помещенье зашел офицер, а за ним двое бойцов.

Этот момент хорошо врезался мне в память, по черепам на куртках и уже знакомой стати, я сразу понял, что оба раеоонцы, крепкий русоволосый здоровяк с короткой стрижкой и кривоватым носом ничем особенным не отличался от своих земляков.

– Нарнис Венри. – тихо произнесла Лара.

– Да, вроде его так звали, но большее впечатление на меня произвел второй, – женщина, она была довольно таки высокая по сравнению с нашими женщинами, очень стройная, молочно белые волосы и брови – седая как старуха, хотя на вид не больше тридцати можно дать. Я в жизни повидал много красоток, очаровательных девушек. На одной такой даже женился, – Уман с нежностью перевел взгляд на супругу и подмигнул ей, – и эта седоволосая была настоящей северной красавицей, словно с обложки мужского журнала сошла, но кое-что её портило, от чего кровь застывала в жилах, особенное уродство. – Старик Кунде скривился, – нет, не шрам…он мерк по сравнению с её глазами, я еще никогда не видел таких глаз – бездна, в которой ждет только ужас, пустота и адский холод. Моя бабка работала медсестрой в психбольнице и рассказывала про глаза шизофреников, что у них особенный взгляд, который не несет угрозы, но пробирает до костей, – у этой раеоонки был именно такой.

– Илона Авонави. – вновь негромко уточнила журналистка.

– Илона, она самая, видок у неё не ахти какой, на голове бинтовая повязка, куртка, как сейчас помню, замызганная кровью, в копоти и пыли. Аммин предложил им присесть, мужчина снял с плеч два увесистых ранца и помог женщине устроиться за стол, видно они уже домой собирались. Я старался не встречаться с ней глазами, меня прошиб холодный пот, тогда реально испугался, в её серых омутах не было души. Пурэ обратился ко мне и попросил пересказать все, что я передал ему. Я не силен во всеобщем диалекте, но стал рассказывать, подробно, так как приказал командир Бримуны и эти двое явно хорошо меня понимали. Сразу после начала повествования, оба не сводили глаз, а выражение лиц с каждым следующим моим словом становилось все угрюмее и грустнее, вдруг мужчина вскочил и начал мельтешить по комнате, затем резко остановившись, пристально посмотрел на меня. Не выдержав взгляда, я уставился в стол, а он таким грубым и требовательным голосом переспросил: «Как он узнал, что она мертва, точнее, почему так быстро?». Я ответил, что не знаю точно, но когда пересекал двор, видел, что на верхних этажах вывешен обнаженный и окровавленный труп женщины. После этих слов, девушка со всей силы влепила кулаком об стол, звук сотряс помещение. Её спутник стоял почти неподвижно, накрыв ладонью лоб, Пурэ стал тоже угрюм. Первым заговорил Нарнис.

***

– Аммин, твою мать, что за хрень ты натворил…

– Ээээ, сынок, потише на поворотах, в чем проблема? – удивленно возмутился йнезер.

– Проблема в том, что твои имбецилы вывесили её труп, нахрена эта показуха…Зачем вы вообще это сделали? Теперь один из нас умрет, вот как ты отплатил нам за «услугу», и только не говори, что не в курсе.

– Я понятия не имел, что все так обернется, клянусь, дал ребятам излить всю свою ненависть, она их уже несколько месяцев терроризировала, вот и все, не более.

– Скорей всего твоё «сердоболие» будет стоить мне жизни, йнезер.

– Ну, вот и все, концерт окончен, гаснет свет… – с иронией на грани отчаянья произнесла женщина на раеоонском.

– Этот хитрый ублюдок врет, я в этом уверен, он сделал это, чтобы Бримуна устроила месть непосредственно нам, а не его ребятам после нашего отъезда, они знают, что мы приехали по душу «Ласки» и этим спектаклем с трупом, гаденыш перевел все стрелки. С одной стороны я понимаю его, но с другой…

– С другой, у нас теперь нет выбора, мы должны согласиться на поединок.

– Может он этого не сделает, просто блефует от отчаяния?

– Он на грани, коли прибег к таким методам мести, мы убили его пассию, ты знаешь лучше меня, что сейчас Набу фиолетово на каких-то аранийцев, он убьёт их, если кто-то из нас двоих не выйдет.

– Надо сказать ему, что это мы! Он передумает, мы ему все объясним… – предложил Нарнис, но в глубине души знал, что мелит чушь, изменить ничего уже нельзя.

– Кости брошены, пути назад нет.

– Лони, они нам никто, мы можем уйти и нас не остановят! Ты посмотри вокруг, миллионы погибли, эти тринадцать все равно умрут – сегодня, завтра, через месяц… Я не хочу умирать от рук человека, который был мне как отец!

– Да, мы можем уйти, и навечно остаться проклятыми до седьмого колена.

Нарнис разочарованно выдохнул.

– О, пожалуйста, не говори, что ты веришь в эту чушь!

– Верю, поэтому я и пойду. А ты езжай домой.

– Ты серьёзно думаешь, что я позволю тебе совершить этот безумный акт. Если уж на то пошло, то Ласку пристрелил я, я и буду отвечать.

– Черта с два, Нарни, нас было двое, пусть решит судьба, – женщина обратилась к наблюдающему за ними Уману, – парень, найди монетку, мы с моим другом сыграем в угадайку, – посмотрев на спутника, добавила, – кто монетку найдет, тот и предводитель, все честно.

***

– Мягко говоря, меня удивила эта просьба с монеткой, но спорить не стал, да и с такими людьми, как эти двое, пререкаться не хотелось. Пурэ кинул мне пятак и, сложив руки крестом, стал наблюдать, как дальше будет развиваться события. Поймав монетку, за спиной положил её в правую руку и вытянул два кулака перед ними, здоровяк сразу же ударил легонько по кисти, разжав её, все увидели блестящий пятачок. По лицу девушки, можно было с уверенностью сказать, что она была разочарована таким поворотом событий, странно как-то…не ей же придется сражаться…Обернувшись, раеоонец сказал ей что-то через плечо, а далее обратился к Амину с просьбой обеспечить перемирие на полтора часа, до поединка оставалось чуть более тридцати минут. Пурэ, перекурив, ответил, что за Ласку он у них в долгу и за то, что они идут на поединок. Комбат согласился обеспечить мир на Айдит блок в течение полутора часов. Нарнис, помню, кивнул и ушел готовиться к бою, девушка последовала за ним.

– Да уж. – Ухмыльнулся Рав, – что не говори, а поединок чести безумная затея, особенно во времена тех войн.

– А в чем вообще заключается его смысл? – спросил с ноткой непонимания сын Умана.

– Хоть и прогресс не стоит на месте, традиции и обычаи выбить из нашей нации невозможно, особенно, если они связанны с понятием чести и религии. Еще с давних пор, в нашей судебной системе была, так сказать, «опция» называемая суд поединком. Смысл заключался в том, что люди бились друг с другом до смерти, выигрывал тот, на чьей стороне Создатель, проигравший принимал вину. Ведь Создатель всегда на стороне правых, а не сильных. Ха-ха. С течением времени и повышением культуры эти поединки переросли в дуэли. Вскоре вышел указ Императора, вроде в 2806 году, о запрете огнестрельных дуэлей, за участие в них карали смертью, но умельцы в погонах нашли в этом законе лазейку, которая заключалась в слове «огнестрельный». Дуэли стали проводится с использованием холодного оружия и слоган мероприятия вновь изменился на «поединок чести». Однако, такие поединки стали проходить все реже и реже, одно дело стрелять, а совсем другое владеть фехтованием и тому подобным. Один из двух участников обязательно должен расстаться с жизнью. В схватке может быть только один победитель.

– В Аггании, в конце июня тридцать второго, раеоонские традиции ожили вновь, – подытожила Лара.

– А почему с него нельзя сбежать? – наивно спросила Сил.

– При побеге участник терпит позор и проклятие, и никогда не попадет даже в Сумеречный Мир, душа остается тут неприкаянной навсегда. Для религиозных северян, хуже этому нет, но если ты пал с оружием в руках, то попадаешь уже в Орену, на уровень выше, к самому Создателю. Это высшая честь. Представляете, многие в это верят и по сей день, просто дикость.

Глава 21. «Свои стали чужими»

Нарнис в деталях объяснял Илоне, что нужно сделать по прибытии домой и как разделить деньги по пути от штаба до своих апартаментов. Скользнув в темноту комнаты, включил свет и подошел к спутнице. Плечи её были опущены, а губы крепко сжаты.

Расстегнув нагрудный карман, извлек мобильный телефон, крутанул его в пальцах и вложил в ладонь женщины.

– Я снял пароль, видео в галерее. Отдашь его на Родине куда надо и проследишь, чтобы всё было сделано как надо! Договорились, Одуванчик?

Она кивнула. Нарнис крепко сжал холодные руки в своих, после поцеловал Илону в лоб, развернувшись, пошел собираться на последний поединок. Мужчина понимал, что почти во всем уступает своему бывшему командиру, да и руку на него вряд ли поднимет, Нарнис Венри готовился к смерти.

Илона стояла на месте как вкопанная, не в состоянии даже пошевелиться. Молча следила, как товарищ распотрошил свой рюкзак, достал тетрадку и вырвав пару листов в клетку, сел около лампы. Расписав ручку на полях и не оборачиваясь, заговорил:

– Сейчас я тут кое-что накидаю, передашь это моим родителям…

Однако, напутствие не затронуло её сознание, которое сейчас пыталось принять факт, что не более, чем через час еще для одного дорогого сердцу человека закончится мир, жизнь продолжится своим чередом дальше, но уже без Нарниса Венри, а она опять переживет их всех, не в состоянии изменить судьбу, как это было с Шаном, Угресом, Цаманом, Алеаном и Озаном. Как всегда, будет беспомощно наблюдать, убеждать себя, что ничего нельзя изменить, мнить жертвой обстоятельств, и скидывать всю вину на судьбу.

– … как допишу, сразу дуй в штаб к Каддану, не надо тебе всего этого видеть. Мои шмотки тут оставь, возьми только документы…

Но что она скажет, когда приедет домой, и о чем они её спросят… не о том ли, почему та жива, а их дети и мужья гниют в земле за тысячи километров? Что ответить? Удачно сыграла в угадайку? Монетка досталась Нарнису? Чертов пятак решил судьбу друга? Чушь, только не сегодня! Сегодня всё будет иначе, сегодня тирания стервы-судьбы подойдет к концу!

Пока товарищ дописывал последние строки, Илона легким движением пальцев расстегнула кобуру, так тихо, что тот ничего и не заподозрил.

Подобно кошке стала сокращать дистанцию бесшумной поступью, той, что научил её Фенси. Оказавшись за спиной, Илона резко ударила Нарниса в темечко. Другая бы проломила череп, но движение руки, сжимающей рукоятку, было выверено и отточено до совершенства. Ещё одно наследие бывшего командира разведки. Без сознания, Нарнис повалился на пол. Волосы на затылке слиплись от крови. Десятки раз она оглушала таким способом врагов, и впервые – своего друга. Через несколько часов придет в себя, голова будет болеть несколько дней, но это плевая плата за возможность жить, не так ли?

Взяв со столика недописанное письмо, мельком взглянула на текст:

– Ох, да ты пессимист, – грустно ухмыльнувшись, разорвала листок на куски.

Илона аккуратно перетащила бесчувственного товарища на матрац и уложила на бок. Боль в голове и груди была столь сильной, что подкашивались ноги, а перед глазами маячила смазанная поволока. Выпрямившись, глубоко вздохнула и извлекла из кармана холщевый мешочек, раскрыв, закинула горсть содержимого в рот и потянулась к ранцу. Сняв потертую куртку и убрав её в недра рюкзака, оставила на себе лишь белую футболку с милым паучком и стрелочкой вверх, подписанной: «Она меня не боится», её Илоне подарил любимый на Женский день.

В сон стало клонить чуть меньше. Сверившись с часами, узнала, что имеет в распоряжении ещё пятнадцать минут. Вновь взглянув на друга, замерла на мгновенье в раздумьях, далее села к лампе, вырвала из той же тетрадки лист и немного прерывистым подчерком стала заполнять строки угловатыми буквами. Составила два письма. Отложив ручку, быстро перечитала написанное.

Сложив листочки вчетверо, подошла к Нарнису и положила мобильник с корреспонденцией ему в нагрудный карман. Крепко сжав бесчувственную ладонь в своих двоих, шепотом проговорила: «Прощай, дружище», а затем поцеловала крепко в щеку: «До встречи в следующей жизни». Далее незамедлительно покинула комнату, по пути закинув в рот еще две увесистые горсти из недр мешочка. Илона спускалась на первый этаж, попутно ощущая, что боль вовсе уходит, чувства обостряются, а сердце начинает стучать с невероятной силой.

***

Наконец, за долгие кровопролитные недели, пропитанные болью и смертями, на Айдит блок установился мир, хоть и хрупкий, всего на полтора часа, но все же мир. Стало как-то тихо: ни выстрелов, ни взрывов, ни криков. Однако, даже такие мирные минуты не могли обойтись без кровопролития, ради него всё и было организованно, акт возмездия, обещающий стать настоящим зрелищем. Даже природа протестовала против этого глумления над жизнью, земля устала питаться багровой влагой. В Аггании хлынул ливень, ознаменовывая начало сезона дождей. Увесистые капли прибивали пыль к земле, освежая воздух, он уже не казался таким сдавливающим. Дождь усиливался.

Сквозь почти сплошную стену падающей воды, во дворе исполинов проступили три фигуры, стремительно приближаясь к центру дворового пяточка, сбавив темп, застыли – это были офицеры «Бримуны» с полуголым вожаком во главе, сине-желтая от гематомы грудь которого, вздымалась как волны в бурю.

Он пылал яростью, а увидев вживую вывешенный труп любимой, просто закипел. Сейчас все его потребности, желания и мечты были заперты в тюрьме, надзираемой жаждой мести. Внутри не осталось страха, ровно как и пощады.

Бримуновец громко выкрикнул, и эхо разнеслось по исполинам: «Я тут! Выходи тварина, если не ради своей шкуры, хоть пленных пожалей!».

В холе восточного офисного массива все были в сборе, в том числе и Пурэ, они ожидали увидеть Нарниса. Но вместо здоровяка появилась женщина в одной футболке, глаза её блестели, а на поясе висел антикварный кинжал.

– Погоди, а где твой дружок, он же проиграл? – удивился Аммин.

– Не, он выиграл, я его в штаб отправила.

– Что же это за мужик-то такой, что…

– Слишком впечатлительный, не захотел смотреть на всё это безобразие, не будем его судить, – резко оборвала йнезера беловолосая и в голосе он уловил требование, больше не поднимать эту тему.

– Хм. Твой соперник выглядит свирепо, уверена что справишься? – этим вопросом Амин попытался разрядить и без того гнетущую обстановку, а Илона не отводя взгляда от противника на улице, глубоко вздохнула:

– Это мой последний бой, Пурэ…Знаешь, я долго пыталась понять себя и в итоге, здесь, у вас всё встало на свои места. Как думаешь, почему вы не можете победить, почему сдали почти всю страну? Потому что ты и твои соотечественники не убийцы, ведь ваш Айратонг завещал вам не забирать жизни других, так? Поэтому половина твоего батальона шмаляют не глядя, ведь если стреляешь прицельно– ты убийца, а так, полет пули решает судьба, и взятки гладки? Да-да, Каддан многое про вас рассказал. А вот аговирцы вместе с чернорозочниками стреляют прицельно, почти все. Именно поэтому Бримуна в аговирской форме, потому что они тоже убийцы, у большинства из нас это в крови. С честью погибнуть в бою, с оружием в руках отправиться прямиков в Орену. Этим миром правят грешники, поэтому север лежит под нами, а юг будет под ними, поэтому я не умру старой, как и мои товарищи. Если бы не всё это дерьмо с корреспондентом, мы были бы по разные стороны баррикад, йнезер. Сложись обстоятельства иначе, я бы выбрала его, – женщина указала кивком головы на ожидающего в гневе Наба, – проблема не в деньгах, проблема в нас. Для Раеоона времена хоронения детей своими родителями не закончатся никогда…ты хороший офицер, Аммин, любишь своих солдат, но едва ли можешь называть себя убийцей, в тебе нет этого, ни грамма… твой Айратонг может тобой гордиться, прощай.

***

– Это были её последние слова Пурэ, далее, молча вышла во двор, в сопровождении меня и девушки-полицейского из СГО. Я заметил, что у Илоны обильно текла кровь из носа, а она едва придавала этому значение, изредка смахивая рукой красную жидкость. Мы приближались к центру двора, где недавно перебегал к своим. Дождь лупил уже конкретно, благо смрад стал поменьше, – Уман замолчал и вместо чая, опустошил ещё один стакан водки. С большим трудом и трепетом в голосе продолжил, – когда они увидели друг друга, ну Илона и командир Бримуны, у второго зрачки расширились, стал недоверчиво пятиться назад, словно увидел что-то невероятное и пугающее. Я сразу понял, он её узнал, я могу сказать с уверенностью – он был в шоке и никак не ожидал такого развития событий, ярость в глазах на миг сменилась удивлением, Илона тоже осунулась, я заметил как затряслись у неё руки. Оба несколько секунд смотрели друг на друга, потом начали беседовать, очень тихо и совсем недолго. Так странно было слышать ваш грубый северный язык в исполнении её мелодичного голоса.

***

– Создатель! Илона?! Ты?! Этого не может быть! Нет! Но зачем?! Зачем ты забрала её у меня? – черты лица Наба искажались.

– Ты же сам все прекрасно знаешь, – голос женщины надломился, даже сквозь пелену грибного дурмана, ощущала острую душевную боль, словно огромный шар пытался вырваться из груди, раздирая на кусочки всё на своем пути.

– Она же не знала…,он был без знаков различия, трагическая случайность!

– Мой Ози скончался в жутких муках от рук твоей бабы…и ты всё равно простил её! То, что она совершила, называется варварством и это было милосердием с моей стороны, кончить твою суку до того, как она попала к аранийцам. Она понесла незаслуженно мягкое наказание!

Наб вновь поднял взгляд на обнаженный труп возлюбленной, в некогда изящном мраморном теле подвешенном за ногу зияли четыре входных отверстия от пуль.

– Ты забрала у меня всё, мою Лолочку…мою любимую Лолочку…мою бедную Лолочку…Лони…я убью тебя. – страшно спокойно произнес он, ни один мускул не дрогнул на лице.

– Хорошо подумал?

Наб кивнул.

– Ну тогда довольно слов, покончим с этим!

Илона повернулась к девушке-полицейскому и попросила автомат, тот самый, всё время клинящий «горе-энэм 25» вместе с длинным штык-ножом на поясе. Ополченка замялась на секунду, но в просьбе не отказала. Илона демонстративно вытащила магазин, откинула его в сторону, передернула затвор, из казенника вылетел последний патрон, насадив штык на ствол, посмотрела на оппонента, тот в свою очередь извлек из ножен, длинный словно меч, резак-мачете. Оба были готовы к последней дуэли.

***

– Когда они достали оружие, мы и сопровождение командира «Бримуны» отошли на почтенное расстояние. Признаться честно, я не ожидал чего-то особенного, девушка уступала этому здоровяку и в силе и в комплекции, он должен был сразу её аннигилировать. Действительно, куда сопливая баба против такого бугая, но я тогда заметил, что он очень топорно двигался, как будто на свинцовых ногах. Его неповоротливость уравнивала шансы.

Тем не менее, первым в атаку пошел Наб, делая стремительный выпад вперед и целясь беловолосой в сердце, та в свою очередь, парировав укол со всей силы вмазала ботинком сопернику в живот. Бримуновец отшатнулся назад, оперся на колени, сплюнув в землю, возобновил натиск.

Девушка умело отражала атаки автоматом и оперативно переходила в контр-выпады, держалась на почтенном расстоянии, ясно понимая, что перейди схватка в партер, или нанеси бримуновец свой удар – ей конец.

Раеоонец бился на чистой ярости, стараясь во что бы то ни стало сблизиться с соперником и придушить его голыми руками. Илона противостояла этому, используя отскоки, перекаты и уклоны. Движения были филигранны, даже с учетом последствий ранений обоих участников. Каждый сражающийся понимал– малейшая ошибка может стать роковой и поставить окончательную точку в поединке.

Вскоре раеоонка перехватила инициативу, удары штыком стали сыпаться на Наба градом. Теперь, всё свое усердие ему приходилось прилагать на блоки и уходы, в то время как соперница продолжала удерживать дистанцию, изводя противника легкими порезами. Я поразился мастерству обоих, они дрались как лев и львица, поочередно рыча и похрипывая от усилий.

Казалось, схватка длилась вечность, однако прошло всего пару минут. Держать оптимальное расстояние Илоне становилось всё тяжелее. В каждое окно между атаками, Наб норовил сократить дистанцию. Оценивая массу и силу раеоонца, у беловолосой не было ни единого шанса выдержать его силовой удар. Побагровевшие от напряжения, до нитки вымокшие, они видели только друг друга. Тогда для них не существовало мира и жизни за пределами дворового пяточка.

Хрипы и вскрики раздавались уже на весь двор. Такие битвы проходят ровно до первой ошибки, и вскоре она произошла, внезапно и жестоко. – Кунде старший отхлебнул чаю и замолк собираясь с силами для конца истории.

***

Глаза застлали капли дождя и пот, смахнуть их не было возможности, границы времени для Илоны размылись, она чувствовала, Наб почти готов, почти обескровлен и измотан своей яростью и гневом. К тому же у него что-то с ногами, так грубо он никогда не двигался.

Убивать его, конечно, не собиралась, нужно еще потянуть время до финала, окончательно вымотать, а там, глядишь, и вырубить получиться, просто нужно поймать момент, а после будь что будет.

Все окружающие звуки женщине заменил стук крови в висках и сердца в груди. Оно колотилось всё сильней, стремясь вырваться из грудной клетки. Интенсивность была такой частой и напористой, что начало сбиваться дыхание, Илона запаниковала, реальность в глазах запульсировала…а после сердце встало.

Женщина отчетливо почувствовала, как внутри наступила тишина, стук сошел на «нет», всё вокруг потемнело.

Наб сделав пару обманных движений, вывернул корпус и устремил свой резак прямо Илоне в грудь. Из последних сил, что оставались в руках, она подняла оружие, заблокировав укол. Сердце вновь дало о себе знать, ожило и принялось работать с новыми силами, а клинок противника зашел между газоотводной камерой и стволом автомата, намертво застряв в небольшом отверстии. Женщина попыталась высвободить оружие, потянув на себя, но не учла одного, дистанция была утрачена.

Наб со всей силы врезал тяжелым армейским ботинком Илоне в живот. От такого толчка, она отлетела назад и рухнула спиной на мокрый асфальт, выронив при этом автомат. Из затылка хлынула кровь, растекаясь багровым нимбом по земле. Бримуновец откинув в сторону намертво сцепленные между собой орудия дуэли, нетвердым шагом направился к сопернику, дабы завершить поединок.

Женщина поняла, дела её не завидны, затылок горел огнем, а силы вытекали из тела, словно вода из изрешеченного ведра, картинка постоянно искажалась из-за бешеных стуков сердца, теплая жидкость продолжала обильно сочиться из носа, боль в голове возвращала свою власть.

Выхватив кинжал и пытаясь подняться на локтях, вновь получила удар ботинком, на этот раз по руке с оружием. Антикварный предмет со звоном вылетел из раздробленной кисти. Схватившись за очаг, раеоонка взвизгнула и перекатилась по земле. Внезапно что-то схватило её за волосы сзади и притянуло к себе, боль усилилась стократно. Она почувствовала жар чужого тела, рука обвила шею.

Женщина пыталась отстранить её, но создавалось впечатление, что борьба идет против скалы, столь сильна была хватка Наба. Постепенно воздух прекратил поступать в легкие, она пыталась извиваться и вырываться, но всё тщетно. Душу обдал леденящий страх смерти, по сравнению с которым, даже боль в сломанной кисти и разбитой голове меркла, напоминая укус комара. Вымолвить что-либо уже не могла. Илона вцепилась в теплую руку соперника, драла её ногтями до крови, в то время как на затылке ощущалось тяжелое дыхание, обжигающее рану. Оно просто оглушало. Черная патока постепенно поглощала остатки боли, желание дышать, любить и жить, вскоре и вовсе аннигилировала последние искры сознания. Родной голос из прошлого разлился где-то совсем далеко. «За Лолу, за мою любовь…»