Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

В звездном свете, в руках у Фенси сверкнул хромированный отблеск ножа, перехватив его за лезвие, протянул оружие девушке и добавил:

– Вдоль террасы тень, проберись и быстро бей в горло, так он не нашумит.

Сердце Илоны ушло в пятки, а по спине пробежали мурашки, словно в лихорадке, руки затряслись, как у паралитика. Да, ей приходилось убивать, стрелять по врагам, по целям вдалеке, но так…просто зарезать человека, так просто… Она не может этого сделать. Разведчица в ужасе взмолилась:

– У нас автоматы и пистолеты с глушителем, я могу его снять бесшумно…

– Мне насрать, что ты можешь, я отдал тебе приказ зарезать этого ублюдка! – с ледяной яростью прошипел сержант.

– Я не могу, пожалуйста, пусть это сделает кто-то другой, умоляю… голос Илоны стал чуть выше.

Грубо схватив девушку, Фенси зажал ей рот и удивительно бесстрастно произнес:

– Если, через минуту, «миди» будет еще дышать, то в сегодняшнем рейде мы все потеряем хорошую боевую подругу, к сожалению, она не вернется обратно, погибнет смертью храбрых при выполнении особо важного задания, я ясно выражаюсь? Слюнки и слезки будешь разводить перед своим ебырем, тут ты выполняешь мои распоряжения или умираешь, одно из двух. Пошла. Выполнять. Приказ.

Илона, с ушедшей душой в пятки, надрывисто дыша, начала продвижение через теневое укрытие террасы. Почувствовала, как теплая жидкость заструилась по ляжкам, как штанина неприятно прилипла к ноге. Первородный ужас охватил все её существо от предстоящего поступка. За одну секунду, пожалела о глупом стремлении в разведку, даже и представить не могла, что амбиции могут так легко разбиться о действительность. Но в закромах сознания понимала, что вот он, её единственный шанс стать своей в боевой команде.

Создатель, это уже не далекая цель в мушке…это человек, из плоти и крови…так близко!

Девушку кидало из озноба в жар, грудь пылала огнем, внизу живота появилась неприятная покалывающая боль, а рукоять боевого ножа стала отвратительно влажной от пота. Цель приближалась, обретая все более четкие очертания.

Солдат, выбросил окурок в сторону, извлек из кармана мобильник и поправив ремень автомата, принялся что-то печатать.

Создатель, кому он пишет, маме, папе…последнее сообщение в его жизни, сын больше не вернется домой…какая же я дура, лучше бы сдохла дома, чем дошла до такого. Давай, девочка, соберись! Это нужно сделать, или они меня убьют. Какая же я дура…

Теперь их разделяло расстояние не больше двух метров. Солдат продолжал сидеть в телефоне, а сердце разведчицы готово было выпрыгнуть из груди. Она жутко хотела сбежать, но бежать некуда, выхода нет, умереть дезертиром и трусом в Создателем забытом лесу – это точно не то, о чем грезила по ночам. Стук внутри стал таким громким, что Илона поняла, либо сейчас, либо смерть.

Боец в полголовы развернулся на подозрительный шум, постарался разглядеть его источник, даже не догадываясь о том, что таится во мраке. Когда его, наконец-то осенила прекрасная идея включить на телефоне вспышку, Илона, уже стиснув зубы и нож в кулаке бросилась к часовому и вложила всю силу, всю, которая у неё, обычной деревенской девушки, была в тщедушном теле.

Клинок вошел по гарду в район яремной впадины, аккурат над бронежилетом. Инерция удара была столь валика, что оба повалились на землю. Мидлонец захрипел, крепко, почти до боли вцепился Илоне в плечо. Его черные глаза, в свете Эдоса излучали непонимание произошедшего, всю абсурдность ситуации. «Почему, прекрасная девушка, почему ты сделала это, мы могли бы любить друг друга, стать друзьями. Зачем ты так поступила?». Рука продолжала неприятно щипать за камуфляжную материю, словно мидлонец пытался ощутить, осязать свой конец. Надрывистое дыхание, будто истерика пронзало его вздрагивающее тело, которое извивалось, подобно змеиному. Капая на жертву слезами, Илона зажимала ей рот, приговаривала: «Прости, старина, прости, тихо, тсс, прости…». Пыталась удержаться на пареньке, подобно родео-поединку наездника с ослабшим быком, не давая тому издать лишний шум. Наконец его грудь прекратила вздыматься, рука так и продолжила сжимать вражеское плечо.

Взглянув на свет телефонного дисплея, лежащего в пожухлой траве, увидела в мобильном чате фото молодой женщины с годовалым ребенком на фоне одного из соборов Сет-Рура.

Девушка, освободившись от хватки мертвеца, отстранилась, словно от прокаженного. Стремительно отползая назад, не верила, что могла такое сделать. Нет, это кошмар, сейчас проснется в блиндаже или в палатке и все будет как прежде, все это произошло не с ней, нет – это просто страшный сон, саботаж измотанного войной сознания…

Кто-то схватил её под мышки и стремительно поднял на ноги, она хотела кричать что есть мочи, но не смогла издать ни звука. Фенси держал разведчицу за плечи, даже в темноте она уловила эту его снисходительную улыбку.

– Да ты настоящая маньячка! – прозвучал шепот одобрения в голове, где-то совсем далеко, казалось в самой глубине её темной души. Одарив сержанта невидящим, пустым взглядом, посмотрела на свои ладони. В звездном свете они почернели от некогда теплой влаги и источали неприятный запах, смрад, бивший в голову, словно молот о наковальню.

Со всей силы ударила командира в лицо, так, что тот свалился на землю. Вырвавшись из захвата товарищей, рванулась в темноту, туда, откуда пришли. В этот момент все не имело значения, плевать на последствия. Нужно просто убежать отсюда подальше. Забыть это как страшный сон…а может это и есть сон.

– А у проблемной женщины обнаружились яйца, добро пожаловать в разведку. – прошептал себе под нос командир, растирая рукой разбитую скулу, шепотом добавил, – Кинон, беги за ней и проследи, чтобы глупостей не наделала, ей на сегодня хватит приключений. – Окончательно поднявшись на ноги, приказал: «Все остальные, в дом, у нас еще много работы». С трудом вытащив резак из тела, сержант вытер хромированное лезвие о труп и убрал оружие в ножны.

***

Свет спутника выхватил темную фигуру в конце аллеи. Прихрамывая, она приближалась к Илоне. Отхлебнув еще один глоток, застегнула молнию парки до горла. Боль отступила, после напитка самочувствие улучшилось в разы: появилась легкость и искомое умиротворение. Прохладный ветер звонко прогнал пластиковый стаканчик по брусчатке, а темная фигура присела рядом на скамейку.

– И не страшно тут одной, прекрасной северянке, в такие поздние часы? – реплика на всеобщем отдавала характерным южным акцентом.

– Не страшнее, чем бутылкой по башке получить, что, тоже не спится, араниец?

– Знаешь, на заднем сидении вашей развалюхи особенно не выспишься.

– Ну, по крайней мере лучше чем ночевать в коробке из под телека, верно? – женщина улыбнулась.

– С этим сложно спорить, как голова?

– Да получше, а ребра твои как?

– На «х», но не подумай, что «хорошо», – Каддан мучительно выдохнул и устроился поудобнее скрестив руки на груди.

Женщина взяла кружку со скамейки и протянула товарищу.

– Вот, глотни, о боли до утра забудешь.

Каддан астороженно перенял напиток из рук.

– Что это?

– Универсальная вещь, и страдания снимает, и кино без телевизора покрутит, даже сверх сил придаст, если пропорции соблюсти.

– Слишком хорошо звучит для чего-то легального, – с азартом взглянул на собеседницу, в тусклом свете Эдоса, шрам на лице выделялся еще сильнее.

– А кто сказал, что это легальное? Таеанцкие грибочки, сушеные.

– Мать твою, это же наркота чистой воды!

– Если знаешь дозировку, то не так всё страшно. Расслабься, тут нормальная, для расслабона.

Каддан посмотрел на кружку с недоверием, после недолгого раздумья сделал пару крепких глотков. Передал термос обратно в руки беловолосой.

– Ребятам только не говори, они против. Просто во время войны я на этом здорово сидела, говорят, поэтому и волосы побелели…

– Я могила, – выдержав паузу, добавил, – могу тебя о кое-чем спросить?

– Валяй, – перевела взгляд на спутника, глаза её приобрели неприятный стеклянный отблеск, Каддан поежился.

– Почему ты это сделала, ну, я имею ввиду, помогла там у бара, вонючему бомжу? Все обычно смотрят на меня как на отвратительное насекомое, а прикоснуться, так вообще невообразимо…

Илона всматривалась в собеседника, словно пыталась заглянуть глубже, прощупать душу. Под её взором мужчина чувствовал себя не уютно. Раеоонка была красавицей, редкой красоты женщиной, но взгляд поражал настоящим уродством, тяжелый, испытующий, ледяной как полюсы их планеты, да, так он мог его описать.

– Потому что это было правильно, будь ты в смокинге, в юбке или с голой задницей, поступила бы так же. А разве ты бы не помог бедолаге, которого как собаку выкинули на дождь?

– Думаю, посмотрел бы с печальным видом и прошел мимо, как делали все остальные.

– Тогда великая удача для тебя, что судьба не поменяла нас ролями.

Установилось тишина, нарушаемая лишь щебетом птиц в кронах и шумом веточек, что ветер гонял по дорожке. Каддану не нравились такие паузы, чувствовал себя скованно, когда не знал, что сказать дальше, да и собеседница не проявлял инициативы.

– Зачем нужна вам эта «Ласка», оно того стоит, ехать с другого конца света, ради вшивого снайпера. Это из-за денег, верно?

– Не для меня. Стерва пристрелила корреспондента, который был нам всем хорошим товарищем и другом. Убивать корреспондентов, причем таким извращенным способом– варварство, за которое она должна ответить.

– Еще и корреспондента грохнула, да уж, ну и страсти. А вы уверенны, что это именно она? Аггания теперь кишит подобными скотами, не факт, что её рук дело.

– Многие винят её. Приедем, разберемся.

– И как вас судьба свела с этим корреспондентом?

– Во времена семилетней войны за север, мы все вместе воевали в одном соединении. Озан тогда еще не работал в СМИ, он был моим заместителем, – на мгновение запнулась, – лучшим другом, многое мы тогда вместе пережили.

– А командовал вами, как я понял, рыжий детина?

– Нет, не правильно понял, рыжий детина руководил соседним взводом, а в командирах ходил Наб – лейтенант, наш ротный, ― голос Илоны наполнился теплом, ― отважный мужик был и несомненно человек чести.

– А ты кем была?

– Сначала заместителем командира второго взвода. После его смерти пошла на повышение. Суеверие ходило между нами, мол все, кто на этой должности, именно в нашем взводе – обязательно гибнут. Ребята рассказывали, что еще до моего перехода к ним, двух сержантов убило. Но как видишь, пока жива. ― еще раз глотнула настойки, – А ты, как понимаю, из кадровых?

– Да, это моя стезя, у нас весь род военных, – Каддан вздохнул с ностальгией, – А почему ты встала на эту дорожку, это у нас есть женский призыв, в вашей стране, насколько знаю, служба– не женское дело.

– Это долгая, грустная история, оставим её на потом, впереди еще будет время и я с тобой поделюсь, ― устало произнесла она, ― честно, я уже дошла до кондиции, и думаю, что теперь получится посмотреть фильмы без телевизора, да и перед завтрашним днем нужно хоть немного отдохнуть. Что скажешь?

– Пожалуй соглашусь, но к вам в тачку не вернусь, лучше тут, по старинке, на лавочке. Жестковато, но хоть свободно.

– Смотри, вместе сильно в роль не входи, втянешься еще… – женщина улыбнулась и добавила, – там в багажнике куртка теплая, надень, а то ночи тут холодные.

– Хорошо, до завтра, Илона!

– Уже до сегодня, Кад! – слегка похлопав его по плечу, грузно поднялась с лавочки, прихватила термос, и медленно зашагала в сторону отеля.

Глава 10. «Есть еще в мире место чуду»

Свежий утренний воздух пропитал всё вокруг. От свирепого циклона не осталось и следа, за исключением объемных луж на взлетном поле, подобно зеркалам, они отражали в себе чистый голубой небосвод без единого подозрения на облачко. Тусклый красный шар редагии, наколотый вдали на пики-деревья, сулил дню хорошую и знойную погоду.

Шайка-лейка, как ранее Илона нарекла их маленький отряд, пополнилась еще одним участником и теперь ожидала командира экипажа в тени за стеной диспетчерской. Алеан выглядел взволновано, то и дело посматривая на часы. Со стороны складов ГСМ появился человек в темно-коричневом летном комбинезоне, резвой и уверенной походкой направлялся в их сторону. Лицо, испещренное глубокими рытвинами, приобрело сначала озадаченный, а следом уже и негодующий вид.

– Ты сказал, вас будет трое, откуда четвертый? Провожающий что ли?

– Планы немного изменились, этот малой полетит с нами, – Алеан кивнул в сторону аранийца. В словах его присутствовала доля правды, так как северяне сильно превосходили по габаритам своих южных сородичей, поэтому Каддан, пользующийся в молодости у девушек огромным успехом из-за своего высокого роста, сейчас выглядел почти подростком, проигрывая в размерах даже женщине, та была на сантиметров пять выше его.

– Парень, ты издеваешься надо мной, может, еще дивизию с собой захватишь? Уговор был на троих, я и так рискую башкой. Не наглей, иначе никуда не полетим! ― взбунтовался пилот.

– Какая тебе разница, ну на одного больше! У тебя что, от этого самолет развалится? Пятьдесят тысяч – это слишком даже для четверых!

– Разница есть, ты злоупотребил нашей сделкой! Я могу, конечно, закрыть на это глаза и пойти на встречу – он потер пальцами рябую щеку, – скажем, за тридцать тысяч сверху!

– Ты в край обнаглел герой небес, «трупопауза» все тормоза отбила? По-твоему я на олигарха похож?! – Алеан разразился гневной тирадой, пытаясь сбить цену. Всем вокруг стало понятно, что гишефт движется к фиаско. В диалог вступила Илона.

– Так-так, давайте сбавим обороты, – женщина закатала рукав парки, и продемонстрировала изящные часы с синим циферблатом. Сняв браслет с запястья, протянула летчику, – они из серебра, по буковкам сам можешь прикинуть их цену, подарок моего отца. Это за четвертого и за все издержки сверху.

– Лони, ты с ума сошла! – воскликнул Нарнис.

– Это всего лишь металл, Нарни. Есть предложения получше?

Русоволосый разочарованно цокнул, Каддан в немом восхищении уставился на женщину. Повисла тишина, летчик погрузился в раздумья, взвешивая блестящий аксессуар в руке. Всё это была простая формальность, так как Нарнис сразу уловил алчный блеск в карих глазах этого прохиндея. Тот снял с груди рацию, сверля проблемных клиентов пристальным взором.

– Коин, план меняется, вместо трех, теперь четыре «тошнотника». Что? Да, придется потесниться, нет, мелкий и тощий как доска, да все влезут, ― специально проговорил он на всеобщем. Четверка облегченно выдохнула. Пилот развернувшись, направился к самолету увлекая остальных за собой:

– План следующий, «пасахеросы», сейчас полежите в тесноте да не в обиде, далее, после опечатки выпущу, а на подлете перелезете уже в ящик, там в Арании, вас выкинут по дороге в лагерь беженцев, до этого момента ведите себя тихо.

Все кивнули и двинулись к полосе, в то время как Каддан поравнялся с женщиной и шепотом произнес ей на ухо:

– Спасибо, Илона! Я твой должник. Даю слово офицера, что вы об этом не пожалеете!

– Надеюсь ты умеешь определять время по редагии? – озорно улыбнулась она и продемонстрировала ровные желтые зубки.

Четырехмоторный, грузовой борт до отказа забитый гуманитарным грузом, встретил пассажиров мрачными тоннелями, петляющими между огромных ящиков. Продвинулись вглубь фюзеляжа, почти у самого входа в кабину летчик остановился, встал на четвереньки, попросил всех посторониться. С помощью отвертки открутил напольный алюминиевый лист, грузно отложил пластину в сторону, внутри открылось тесное прямоугольное углубление.

– Рюкзаки оставьте здесь, я их спрячу, сами полезайте сюда, ― командир экипажа выпрямился. ― Отдохните, часа три-четыре, а там уже полетим.

Когда вся компания разместилась в отсеке, пилот вернул лист на место и завернул болты. Внутри оказалось не так тесно, как все они опасались. Можно было свободно поворачиваться на бок и полностью вытягивать ноги. Тем не менее в ограниченном и закрытом пространстве неофит их шайки-лейки стал настоящим бичом, еще раз напомнив всем, почему гигиена играет важную роль в жизни человека. Возмущенный Нарнис лежал между аранийцем и подругой, больно пощипывая обоих: первого за то, что тот так сильно ароматизировал, а вторую за то, что у первого вообще появилась такая возможность.

Как и предполагалось, проверка груза шла три часа. Досуг внутри не мог похвастаться разнообразием и сводился к трем основным занятиям: нюхать запах немытого тела, щипать его распространителя и слушать, что происходит «на поверхности». Из обрывков диалогов удалось узнать, что проверяющие нарушений не выявили. Ближе к концу процесса опечатывания появился некий «третий» человек, когда он заговорил, троих из группы сильно взволновали его слова– незнакомец изъяснялся на всеобщем с ужасным северным выговором. Летчик отвечал: «Да, господин бейнор[1]! Нет, господин бейнор!».

– Сдал, падла! ― прошипел Нарнис.

– Спокойно, в любом случае мы в безвыходной ситуации, расслабься!

Диалог на поверхности включал в себя основные вопросы по грузу и его доставке, также, незнакомец названный «бейнором» расспросил, про посторонних на борту и контробанду, ответ ускользнул от слуха четверки. Наступила тишина, после которой последовал механический скрежет в конце самолета. Спустя несколько минут услышали рев разогревающихся турбо-винтов и скрип откручиваемых болтов по другую сторону плиты. У ожидающих перехватило дыхание, сердца забились чаще, велик шанс, что полет в Аранию для них может быть отменен.

Люк поднялся и их встретило все то же хитроватое выражение, на рябом и некрасивом лице:

– Ну что, пасахеросы, нам дали добро, взлетаем, вылезайте, ― ободряюще проговорил он и галантно протянул женщине руку.

Выбравшись из потайного отсека, все четверо потянулись, отряхнули одежду и размяли плечи. Три с половиной часа в неподвижном состоянии сильно вымотали как морально, так и физически.

– Я признаться честно, думал, что ты нас сдашь! ― произнес Нарнис.

– А что тут делал этот гримплин[2]? ― перебил товарища Алеан.

– В отличие от вас, я договор не нарушаю и не изменяю его условия, когда вздумается, ― холодно проговорил летчик, ― а уполномоченный всегда проверяет борт перед отлетом, теперь эта стандартная процедура. Всё, я побежал, а вы, не бузите тут.

Четверка вальяжно устроилась вдоль большого блока из картонных коробок с провиантом. Илона, использовав рюкзак как подушку, легла на спину, Каддан напомнил ей о вчерашнем разговоре, Алеан извлек потертые карты, а Нарнис, наблюдая как товарищ тасует позолоченную колоду, перебирал струны на подаренном подругой музыкальном инструменте.

Гул нарастал, железная птица прогрев двигатели набирала скорость, после минутной тряски, у всех заложило уши. Самолёт взлетел.

В зоне турбулентности, борт круто затрясло. Лицо женщины посерело, мигрень и рвотные позывы все-ещё приносили сильный дискомфорт. Спазмы облегчила лишь поза лотоса.

– Вот ты, Кадди, как бы поступил, если тебе жить осталось от силы месяцев шесть, что бы сделал? ― спросила Илона, потерев пальцами виски.

– В смысле? – растерялся араниец, – если бы я точно знал, когда умру?

– Почти, ты бы просто знал, что больше этого срока тебе не протянуть, плюс-минус месяц и ты труп, абсолютно точно.

Каддан озадаченно пожал плечами.

– Не знаю, если бы была возможность, провел остаток дней с семьёй.

– Вот и я об этом подумала тогда в больнице. В те дни занималась в секции, и в одну из тренировок потеряла сознание, очнулась уже в палате. Сделали мне КТ и диагноз объявили – женщина запнулась на пару секунд, следующие слова произнесла сдавленно, словно они – острый нож, кромсали плоть воспоминаний, – рак легких третьей, поздней стадии.

– Неоперабельный? – удивился собеседник.

– Да, опухоль поразила нижнюю долю правого легкого. Док сказал, мне с ней жить осталось не более полгода максимум, точнее он сказал это родителям, а я узнала потом. Представь, что чувствует семья, когда за мгновение любимая дочка перерождается в ходячий труп, как бомба с часовым механизмом, где в конце вместо взрыва– смерть. Тик-так, каждый сраный день. Что уж говорить, когда сестренка, всю жизнь считавшая меня «маминой ошибкой» рыдала как последняя сучка.

– Жуть, – заключил Каддан, – сколько тебе тогда было?

– Зима восемнадцатого, двадцать один год.

– Такая молодая, даже представить не могу, что ты тогда чувствовала. ― араниец одарил собеседницу сожалеющим взглядом.

– Чувства разные, но главенствовало конечно же отчаяние. В те времена, я обладала роскошными волосами, мое наследие от бабки, нежно-медовый оттенок всем на зависть, так их любила – с ностальгией воскликнула женщина, – приходилось, правда, постоянно ухаживать, специальные шампуни покупать, сыворотки, кремы, бальзамы, тонны разных средств, но оно того стоило, шевелюра выглядела как у моделей со страниц модных журналов. Вот, а док прописал шестнадцать химиотерапий, чтобы хоть чутка оттянуть неизбежное, прикинь! Естественно я послала их всех!

– Из-за волос, это что, шутка?!

– Кади, ты знаешь, как действует химеотерапия? Блюёшь дальше чем видишь и становишься лысеньким как яйчишко. Ладно бы еще

выхлоп какой, но я никогда не была оптимисткой, конец один. Поэтому лучше отойти при параде, молодой и красивой. Вообще эта хрень не из дешевых, каждая химия обошлась бы по восемьдесят тысяч дэйнеров, отец, даже бизнес собрался продавать, чтобы оплатить процедуры, но какой в этом всем смысл, просуществовать на годик подольше, шпигуя организм ядохимикатами? Отставить! Но еще кое-что меня тогда волновало. В ближайшее время, я буду приносить своей семье только горе. Все эти гребаные взгляды сочувствия и жалости, прям как ты сейчас на меня смотришь. Вроде еще живая, но все тебя уже похоронили, просто пытаются еще немножко насладиться твоей компанией. Ради этого готовы все продать. И что, обратно вернуться к дырявому корыту ради вшивых месяцев, которые уже ничего не изменят?

– Ну и бред! – Каддан покачал головой, – ты для своих родителей, самое дорогое существо, я это говорю, как отец у которого есть сын! Окажись на месте твоего, я бы даже последние портки подороже загнал! Сейчас все бы отдал, чтобы хоть на минутку его увидеть!

– Возможно, ты и прав, но в двадцать один немного по-иному смотришь на вещи, – женщина, поправив повязку на голове, продолжила, – у меня появилась идея, как тогда казалось, весьма правильная мысль. Если исчезну из их жизни сразу, они погорюют конечно, поплачут, но в конце концов успокоятся и забудут, время лечит. Ведь, когда у тебя гангрена руки, лучше её сразу отрезать, а не обкалывать обезболивающими, понимаешь? Прикинув то и сё, самой очевидной идеей оказалась уйти на войну, которая так вовремя началась с Мидлонами. Первый этап семилетки. Какой смысл бояться смерти на поле боя, если ты уже мертва?

– Железная логика, – саркастично подвел Каддан, – тупее идеи я в жизни еще не слышал!

Проигнорировав его замечание, Илона продолжала:

– Так, в раннее февральское утро, собрала свои небогатые пожитки и сбежала из дома, направилась прямиком в призывной пункт, – раеоонка улыбнулась, – записалась добровольцем, не в санитарки, не в связь, а прямиком в пехоту, чтобы уж наверняка. Медкомиссию прошла без проблем, им там вообще пофигу было, главное бумажку подпиши. Правда, с их начальником скандал знатный вышел, но я умею быть настойчивой. Но шевелюру вот, всё же пришлось сильно укоротить. Итог– мечта идиота осуществилась, в середине марта, после ускоренных кмб, нас отправили в Мидлоны.

– А как же родители и сестра, ты с ними даже не попрощалась?

– Оставила записку, сказала, что все кончено и чтоб они меня не искали, как можно быстрее забыли, для их же блага, что-то в этом роде, – женщина глотнула из фляги, – так начался боевой путь в царице полей. И, знаешь, он мне понравился. Из этого гадюшника лицемерия я попала в идеальное общество, уверена ты меня поймешь. Общество, где нет ни бедных ни богатых, тебя кормят, одевают, согревают, дают жильё, рабочий инвентарь, всё распределяют по потребностям, а похороны, медицина и транспорт оплачивается государством. Гребанная утопия, не так ли?

Каддан одобрительно хмыкнул.

– Тем не менее, товарищи восприняли меня скептически, пришлось очень сильно стараться, чтобы стать своей. Это был долгий и мучительный процесс, длившийся месяцы, и поимевший окончательный успех лишь после вступления в разведку. Полагаю, что под Аэнорой я стала тем, кто я есть сейчас– равной среди равных. Был у меня еще один туз в рукаве– это осознание, что непременно скоро Илона Авонави станет жмуром, если не от пули, то от рака. Осознание осознанием, но страху не прикажешь, после двух месяцев боёв мои волосы постепенно начали терять этот особый медовый оттенок, все стало белеть, даже брови с ресницами.

– Грибов меньше жрать нужно было! – воскликнул Алеан, набирая карты из колоды.

– Пошел ты, это было еще до грибов! И не перебивай, видишь, я тут историю рассказываю! – наигранно возмутилась женщина, а рыжеволосый так же наигранно закатил глаза.

– Сначала было ужасно страшно, а потом адреналин затянул, стал наркотиком, его хотелось все больше, тогда уже забыла о раке, да про все забыла, осталась только война, кровавый спорт на выбывание.

– Каноничный торчок, – усмехнулся Нарнис.

– Тяжело было по людям стрелять?

– Стрелять не тяжело. Даешь себе установку, что там вдали– бездушные цели, которые нужно поражать. Первый раз вырвало конечно, но потом втянулась. Переосмысление пришло в разведке, прекращаешь подменять понятия, когда сталкиваешься с врагом лицом к лицу, язык не поворачивается назвать его целью, тем более бездушной.

– Понимаю.

– Время шло, несмотря на то, что кашель сильно доставал и боль в груди изматывала, смерть не приходила, да я об этом уже и не думала, сегодня не сдохла, но всегда есть завтра. После «Илшенарского котла»[3], где наше подразделение приняло активное участие, я получила первую медаль, воодушевившись своей крутостью, – звонко засмеялась, – написала рапорт о просьбе перевести меня в полковую разведку. Как же я потом жалела об этом … Взяли. Пока ходила в рейды, боль и кашель пропали. Далее познакомилась с этими балбесами, – Илона с теплотой взглянула на играющую парочку, – в тот самый день нашего знакомства, оказалось, что рак рассосался, вот так.

– Это как? – скептически удивился Каддан, – просто исчез?

Женщина повернулась к собеседнику и оттянула футболку вниз. Каддан ахнул, произнес с толикой сопереживания: «Оуу!».

Между чашечками бюстгальтера, удерживающими грудь солидных размеров, на бледновато-бархатной коже красовался вертикальный, сантиметров двадцать, шрам.

– Доктор заценил воочию, что опухоли как небывало. – произнесла Илона с гордостью.

– О, Илонка стриптиз показывать начала, зашибись, – улыбнулся Нарнис, отбивая козырную десятку тузом, – прости дорогуша, но мелких купюр за трусики у нас нет.

Размеренно сняв с ноги кроссовок, женщина запулила им в товарища, тот без особого труда увернулся, будто ничего и не случилось.

– Да, его она получила в первый день нашего знакомства, своего рода посвят в, как ты там сказала, шайку-лейку, – хохотнул Алеан на миг оторвавшись от игры.

– Расскажи, как так вышло!

– Хватит историй на сегодня, пусть это останется интригой, мне нужно передохнуть, – отмахнулась женщина и облокотилась на походном рюкзак, белоснежные волосы рассыпались по ткани цвета хаки.

– Еще лететь уйму времени, ты не спеши, начинай, я слушаю.

– Если сбегаешь за кроссовкой, расскажу, – с закрытыми глазами улыбнулась она.

– Ты серьезно, у меня, между прочим, три ребра сломано! – театрально возмутился Каддан.

– Ладно, разбуди, как будем подлетать.

– Аратонг! Я не могу поверить, больного человека заставлять бегать за обувкой! – покачал головой Каддан. Продалжая наигранно возмущаться, встал и направился вглубь самолета. Вернув обувку, с деланным вниманием уставился на спутницу. Илона не стала надевать кроссовок, так как чувствовала, что поток острот Нарниса еще не иссяк.

– Ну, слушай, все случилось по дороге на Сет-Рур…

***

Год 3021, дорога на Сет-Рур. Западные Мидлоны.

Грузовик прыгал по ухабам полуразбитой дороги. Еще несколько дней назад тут шли бои, теперь– пустошь, усеянная остовами почерневшей техники и прочим мусором. Небо затянуло серыми облаками, далеко на горизонте оно переходило в черно-синее, там бушевала гроза.

Развалившись на переднем сидении грузовика, Илона пропускала взглядом лениво бредущую пехоту, отягощённую полной выкладкой. Все-таки есть тут и свои преимущества, не все так плохо– произнесла про себя женщина. И действительно, разведка располагала целым набором преимуществ: улучшенный рацион, солидная форма, награды, уважение со стороны пехоты и, конечно же– транспорт. При передислоцировании на другие позиции, или при наступлении, Илоне с коллегами не приходилось месить грязь ботинками, дистанции играючи покрывались на роскошных, по её мнению, грузовиках. Вот и сейчас, они оказались уже далеко впереди своих марширующий однополчан. Стоит отметить, что в обязанность глаз и ушей армии, помимо базовых задач, входило еще разбивать лагерь. Но как говорится– во всем должен быть баланс, и он находился в каждой толике добытой информации, в каждом проверенном метре дороги впереди колоны, в каждом уничтоженном объекте в тылу врага. Несмотря на то, что в прямые атаки разведка не ходила, по соотношению потерь, их подразделение не сильно отставало от пехотных частей.

Водитель, молодой парень по прозвищу «Вентелятор», попавший к ним недавно из десанта, поправил зеркало заднего вида:

– Думаю, ночью гроза будет, успеть бы оборудоваться на месте до дождя.

– Да, мне тоже так кажется, с утра голова как гиря. Надо будет поторопиться, не очень-то охота под ливнем палатки собирать. ― Илона задумчиво постучала пальцами по торпеде.

Откуда ни возьмись, справа, появился пехотный бронетранспортер, и бесцеремонно подрезав грузовик, устроился в полосу прямо перед ними. На задней его дверце красовалась выведенная трафаретом надпись белой краской– «ШР I-4». «Вентелятор» резко дал по тормозам и принялся жать клаксон:

– Опять это тупое животное! Да сколько можно уже!

– Знакомый? ― улыбнулась девушка, ― Вроде как наши соседи.

– С такими соседями и враги не нужны, я этому барану уже объяснял пару месяцев назад правила дорожного движения на кулаках. Память как у рыбки.

– Кинон говорит, что там в штурмовой все конченные, жрут грибы какие-то, а прошлой зимой вообще такое учудили!

– Ну-ка ну-ка.

– У них же пять машин на роту, и один из водил захотел в своей тарантайке кожаный салон сделать. Не нашел ничего лучше, чем ночью содрать обивку у слонят[4]. Срезал все под ноль с сидений в трех самоходках. Естественно, хозяева об этом скоро прознали. И угадай что?