Текст книги "Свои и Чужие (СИ)"

Автор книги: Сергей Антонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)

Глава 6. «У смерти женское лицо»

Сегодняшний день для Лолы не задался с самого утра. На её винтовке появились лишь две насечки, но азарт требовал больше. За последние две недели, почти все стрелковые позиции на Айдит блок были раскрыты, за исключением нескольких, поэтому приходилось вести себя крайне осторожно, лучше маскироваться и постоянно двигаться меняя лежанки.

Терпение и движение залог выживания снайпера в городских условиях. Предыдущие месяцы они наступали, поэтому нехватки огневых точек Лола не испытывала, но войдя в город появились первые проблемы, главная из которых замедление наступления. Некоторые районы брали неделями и все точки, с которых возможно вести эффективную охоту, быстро пристреливались противником. Но для Лолы – чем сложнее ситуация, тем больше удовольствия при её решении. Вот и здесь, на Айдит блок не осталось хороших лежанок, вражеские стрелки пристреляли почти каждый камень, просматривали каждый кирпич, чтобы её найти. Не удивительно, по слухам награда за неё уже составила десять миллионов дейнеров. С одной стороны Лоле было страшно, за такие деньжищи, даже свои могли сдать, но с другой стороны отрадно осознавать, что она первая среди лучших.

При словосочетании «Кровавая Ласка» врагов прошибал холодный пот. Уверенность в том, что «ранцы» по своим позициям ползают как тараканы, боясь головы поднять– грело душу. Единственной помехой, даже не проблемой, а именно помехой являлись вражеские снайперы, которые и делали весь этот процесс таким интересным. Они представляли хоть какое-то подобие опасности, тем не менее пару дней назад вражеский лагерь обеднел еще на одного представителя данной военной специализации. В этом спорте на выбывание, Лола не терпела конкуренцию.

Даже среди аговирцев, за которых они воевали и которые не особо-то симпатизировали наемникам, снайпер стала легендой и образцом. Мало кто знал её настоящее имя, девушка всем запомнилась под псевдонимом «Кровавая Ласка». Не известно, почему прозвали именно так, но звучало весьма неплохо. Пика популярности «Кровавая Ласка» достигла зимой 3031 года, выбив прямо в глаз через прицел главного инструктора аранийской снайперской школы с дистанции в пол километр, снайпера экстра-класса. Награда за него была такая же, как за неё сейчас.

Тяжело поверить, но раньше Лола была совсем другая, её интересовали совсем иные вещи, и преследовала девушка гуманные цели, не те, которые появлялись и исчезали в восьмикратной оптике.

Она родилась в городе Круин, что на северо-западе Раеоонского Доминиона. Девочка оказалась поздним ребенком от второго брака, тем не менее, очень желанным. Все детство провела в компании Айка – родного брата по отцу, не чаявшего в ней души. Вдвоём они – не разлей вода, везде ходили вместе, даже думали одинаково, но всем сказкам приходит конец, также пришел конец их беззаботной дружной жизни. Айк воспитывался в кадетском корпусе и дальнейшую карьеру хотел посвятить армии, как и его дед. В 3019 году мечты стали реальностью, Раеоон напал на Мидлоны и парень отправился на войну. Шли годы, от него приходили объемные письма, повествующие о военных буднях в танковых частях, хвастался, что скоро станет командиром батальона, грезил надеждами о скорой победе. И вот настал тот день, когда все кончилось, Айк вернулся домой.

Но это был не целый Айк, а лишь половина его, в прямом и переносном смысле. Лицо, из-за ужасного ожога изуродовано, словно пластмассовой кукле оплавили голову зажигалкой, а вместо ног торчали две культи. Домой его доставили сотрудники военкомата. От жизнерадостного веселого братика не осталось и следа. Айк с трудом говорил, обрывисто. Глаза, цвета ореха затухали с каждым днем. Ночами из комнаты доносились душераздирающие вопли, не давая спать всей семье. Этот кошмар длился месяцами, Айк совсем потерял желание жить, все дни напролет лежал на кровати, сверля взглядом потолок. Лола с семьёй возила его по разным специалистам, а те в унисон говорили одно и тоже – для восстановления пациента нужно очень много времени и средств, а главное само желание пациента, которое отсутствовало напрочь. Несколько раз Айк пытался свести счеты с жизнью, но попытки кончались провалом. Долгая и тщательная работа с психиатром немного изменила ситуацию к лучшему, но явно недостаточно.

Однажды вечером, после разговора с братом, её жизнь начала меняться, а вскоре все вокруг стало иным, появилась ясная цель, к которой нужно прорываться, словно грибнику через густые ветки лапника за желанным подосиновиком. В итоге заключить сделку с совестью, обречь себя на преступления перед жизнью ради любимого человека.

Прикрываясь руинами и обломками, петляя в бесчисленных ходах сообщений, Лола возвращалась в штаб бригады на отдых, так как глаза уже замылились, сильно болели от напряжения. Последние два часа, роль снайпера играл её наблюдатель. Откровенно говоря, если бы не Верон, едва достигла такого успеха, ведь у каждого чемпиона есть тренер. Её второй номер подобен серому кардиналу при королеве – играет важнейшую роль в государстве, принимает ключевые решения, но вся слава сосредотачивается на правителе.

Преодолев провал в полу, спустились по лестнице на первый этаж, затем вынырнув из дома, запрыгнули в очередную траншею-сообщения, по её брустверу лежали куски асфальта, голову тут лучше не поднимать – отстрелят в миг. Укрытие вывело пару в полуразрушенное здание кирпичного госпиталя, которое до сих пор функционировало. Пару недель назад оно сменило хозяев. Сюда свозили раненных аговирцев, немалое количество, что многие умирали, так и не дождавшись помощи. В помещении стоял ужасающий смрад: мерзкий запах крови смешанный с гниением, вернее сказать, он стоял по всей Аггании, но здесь ощущался особенно остро. Весь холл и приемная набиты покалеченными телами, мест не хватало, между ними туда и сюда сновал медперсонал, пытаясь хоть как-то облегчить страдания бедолаг. К сожалению, другого пути до штаба не было, только через госпиталь. Девушка проходила мимо заслонив плащом лицо, от увиденного, каждый раз появлялись рвотные позывы ибо картина настолько анотомично-красочна, что кармин стыл в жилах. Верон поддерживал спутницу.

Прошли по узкой разрушенной улочке, добрались до штаба «Бримуны», базировавшегося в здании местного пяти этажного банка, два верхних уровня которого были уничтожены артиллерией. До площади отсюда всего один квартал, и все здания перед ней по эту сторону заняты аговирцами, кроме трех бизнес центров на Айдит блок. Аранийцы вцепились в них мертвой хваткой, предпринимались уже свыше пятидесяти атак, но все без толку, лишь штабеля трупов и раненных. Не удивительно, откуда такое упорство– из этих небоскребов полностью простреливались три направления, а так как в Аггании блоки (улицы) очень длинные, широкие и открытые, наступающие сильно страдали от такой особенности городской застройки.

Пробовали разнести дома из самоходок, но встречный огонь ПЗРК нарушал все планы, большими калибрами работать боялись из-за близкорасположенных союзных позиций. Предпринималась попытка разрушить строения штурмовиками. Удалось сильно повредить один дом, но вражеская авиация после авантюрного рейда приземлила три из пяти аговирских самолета. На этом командование решило приостановить попытки дотянуться до укрепрайона с воздуха.

За последние две недели Айдит блок превратился в груды изуродованного, но не подчинившегося бетона, и каждый раз при новой атаке, из исполинов открывался шквальный огонь, вновь и вновь, сводящий все потуги штурмующих на ноль. «Бримуна» тоже принимала участие, но без особого фанатизма, так как командир берег личный состав и не особенно стремился, даже ради денег, обрекать людей на смерть без поддержки бронетехники, а штурм высоток голой пехотой являлся настоящим самоубийством и заканчивался всегда одинаково – новыми трупами. Никто не мог понять, откуда у защитников берутся патроны и подкрепления– ведь через площадь пройти нельзя, она вся простреливается, тем не менее, создавалось ощущение, что гарнизон строений просто бессмертный с личным заводом продуктов и боеприпасов внутри. С запада площадь ограничивал полностью заминированный парк, а с востока канал, единственный путь дальше в город на этом участке лежал через три офисных массива и он оказался большим и длинным шилом в филейных частях армии Аговира.

На улицы опускался мрак. Вечерело. В банке отдыхали солдаты, после рутинного фронтового дня, некоторые рубились в карты, другие спали, третьи подкрепляли силы провиантом. За окнами гремел оркестр из взрывов, перестрелок и криков, но внутреннее помещение окутала своеобразная тишина, несмотря на то, что каждый новый взрыв его сотрясал, и с потолка валились куски штукатурки на головы отдыхающим. Скудноватое освещение с трудом рассеивало темноту, царящую в банковских стенах.

В холе появились два бойца, тот, что повыше в плаще, придерживал винтовку за ремень на плече, каска обшитая лоскутами подобно мочалке, бросала на лицо глубокие тени, придавая ему резкие черты. Во втором сразу узнали Верона укомплектованного висящим на груди автоматом с оптическим прицелом и дальномером.

– Сколько ранцев на этот раз? – не отрываясь от карточной партии, спросил один из солдат.

– Сегодня только парочка. – разочарованным, слегка грубоватым голосом, ответил боец, что повыше и тут же переспросил, – Кэп у себя?

– Угу, ждет тебя, правда у него уже черный корсар в гостях… ну да ладно, – махнул рукой игрок, – Вери иди к нам, сегодня хорошие карты, для тебя неплохая возможность отыграться.

Несколько солдат хихикнули. Верон похлопал высокому бойцу по плечу и отправился за игровой стол, некогда бывший банковской собственностью. Пыльные брошюрки «Аганьбанка» все еще валялись то тут, то там на салатовом кафельном полу. Солдат, со снайперской винтовкой грязно выругавшись, пошел к командиру на отчет.

Совсем недавно здесь хранили огромные запасы денег, в усиленной комнате невосприимчевой к взрывам со специальной системой охраны, четырехсот миллиметровой бронедверью и замком штурвального типа. Хранилище не отличалось большим размахом, окруженное разоренными ячейками, однако в нем, любой чувствовал себя абсолютно безопасно и свободно в нынешних-то условиях. Тяжелая дверь чуть прикрыта. При входе, установлен небольшой офисный стол охраны с винтажной лампой и радиостанцией, за которой лениво потягивался радист, а по совместительству замком и начштаба. Он сидел тут, так как в бронекомнату радиосигнал не поступал. Вообще штаб бригады состоял из четырех человек: командира, «многофункционального радиста», и двух офицеров, которые являлись глазами и ушами командира на поле боя, докладывали обстановку и расстановку сил. Изначально подразделение включало в себя более пяти сотен наемников, но за три года боев состав немного проредили, и на сегодняшний день в «Бримуне» осталось чуть больше трех сотен душ.

Подходя к хранилищу, снайпер услышала громкую перепалку на всеобщем. «Универсальный радист» по имени Киб сидел в наушниках перекошенных на голове таким образом, чтобы от его слуха не смогла уйти ни одна деталь творившаяся внутри. Справа от входа стоял боец с редкой бородой и черной с белыми саблями повязкой на голове. Пройдя мимо, проигнорировав взглядом охранника и замкома, девушка заглянула внутрь. Свет хранилища обеспечивала аккумуляторная лампа, установленная на полуметаллическом стеклянном столе. В углу базировался кожаный диванчик, рядом с входом такого же дизайна кресло, неподалеку у стены машинный аккумулятор и плитка с чайником.

За столом в ожесточенной дискуссии участвовало два офицера. Первый, одетый во все песочное с черным беретом на смуглой голове что-то доказывал на повышенных тонах второму, их командиру, здоровенному верзиле с короткой светлой стрижкой и уродующим лицо шрамом от осколка на подбородке в форме буквы «Y». Одной рукой он облокотился на стол, в глаза, сразу бросилось отсутствие фаланги на мизинце, другой рукой, сжатой в кулак, лупил по карте на столе. Черный берет снизил тон, спокойно произнес длинную фразу, развернулся и направился к выходу. Командир показал в след некультурный жест. На лице гостя играл холодный гнев, правый его глаз закрывала черная повязка, как у настоящего пирата. Рявкнув на бойца, удалился из помещения. Здоровяк сомкнул руки на затылке и прорычал проклятия в адрес всего мира.

– Я думаю, зайду позже, – снайпер сняла каску. Светлые волосы её коротко острижены, почти также как и у командира, лицо с немного крупноватыми чертами, дополняли глаза, цвета ореха и изящные светлые брови. Она была стройна и высока.

– Нет, нет, все нормально, проходи, присаживайся, рад тебя видеть, Лола, – сказал угрюмо командир, но в голосе читалась явное наслаждение от того, что девушка здесь, – как охота, удачная?

– Не особо, только парочка ранцев. Лежанок все меньше и меньше, Наб. Одна ошибка и во мне будет на две дырки больше. Семи мне вполне достаточно на сегодняшний день, больше не хочу. ― присаживаясь в кресло посетовала Лола.

– Скоро тут у многих лишних отверстий прибавится, этот кретин, наш черный корсар, приказывает завтра идти на штурм трешек. Поддерживать его ребят. Авиацию эти сыкунки теперь боятся применять, самоходки тоже жалко, а живую силу– нет, ресурс восполняемый.

– Ну и послал бы его… мы и так тут самые рабочие лошадки, зачем людей гробить за просто так…эти ранцы трешку превратили в укрепрайон, без техники к нему вообще не подобраться, – поддержала Лола.

– На словах все просто, но если завтра не пойдем на штурм, они нас премии лишат, а это, как никак, третья часть всех наших выплат.

– И во сколько начало?

– В семь часов утра, мы открываем представление, – Наб присел на диван и вздохнул.

– Значит надо готовить людей… сколько послать собираешься?

– Пока не знаю, думаю, первой роты будет достаточно. Все-таки надо этот проклятый укреп взять уже. Две недели он нам жить нормально не даёт… еще недавно, за это время десятки километров проходили, а тут сто метров преодолеть не можем…че за дрянь они там жрут, чтобы так воевать?

– Эта «дрянь», дорогой, называется любовь к Родине. Падет Аггания придет конец и всей стране. Это их сердце. Пути назад нет, если только в море топиться – Лола пожала плечами. Наб пристально посмотрел на неё, улыбнулся.

– Какая же ты у меня умная, – произнес без толики иронии, – нет таких крепостей, которые не смогли бы захватить Раеоонцы! Завтра, двадцать седьмого июня, эти трешки падут, я лично за этим прослежу! Покажу этому одноглазому псу Матонгу, как надо воевать! Сам пойду со всеми! – яростно произнес Наб.

– Ты просто мой герой, блин, – уже с явным сарказмом передразнила Лола.

– Жди тут, сейчас вернусь. – грузно встав с дивана, Наб направился к выходу.

Перед хранилищем все-ещё сидел Киб, писал что-то в планшет и напевал себе под нос мотив известной песни.

– Киби, какие новости?

– Да никаких, кэп, позиционка глухая, постреливают туда и сюда, головы боятся поднять. Трое раненых, Грон, Битс и Вин – легкие. Это все. А черный корсар, зачем приходил? – лениво, для приличия, поинтересовался «универсальный радист», на самом деле знавший все, что творится вокруг.

– Корсар жаждит грабежа, значит так, завтра в семь утра идем на штурм трешек, передай Дону, чтобы его ребятишки начищали стволы я возглавляю штурм! – с огоньком в глазах выпалил Наб.

– Ты с ума сошел, тех парней, что мы до этого угробили тебе мало, уроды жадничают на технику, а мы ни за что кровь проливай, да? – оживившись возразил Киб.

– Киби, завали хлеборезку и делай что говорю, не пойдем завтра на штурм останемся без денег, тебе это надо, не надо, мне это не надо, да никому не надо, мысль уловил? – лукаво спросил Наб, – в общем, это дело на твоём личном контроле, к завтрашнему утру все должно быть готово! – командир развернулся и отправился обратно в хранилище, но на секунду замешкавшись, обернулся, – да, и я не хочу, чтобы до утра меня беспокоили.

– Так точно, ваше сиятельство, будет исполнено! – с кислой и одновременно ехидной миной Киб отправился исполнять приказ.

Наб вернулся в хранилище и посмотрел на девушку.

– Приказы отданы и до утра нам никто не помешает! – с игривой улыбкой он обратился к ней. Встав, девушка приблизилась и обвила руками его шею, с минуту смотрели друг на друга, внезапно Наб схватил её в объятия, страстно поцеловал и со стоном: «как же я скучал по тебе, Лоли!», потащил любимую на диван.

***

В хранилище стояла гробовая тишина, нарушаемая частым дыханием двух людей. Лола лежала, прижавшись к Набу, положила голову ему на грудь. Тот нежно гладил её коротко остриженные светлые волосы пропахшие гарью и этим Создателем проклятым городом. Тусклый свет лампы освещал помещение, создавая атмосферу отчужденности и домашнего уюта, лишь еле слышный гул снарядов и взрывов, отрезвлял и заставлял вспомнить, где он находится, где они находятся. Скоро все кончится, настанет конец. Его тысяча сто дней контракта, истекут через пять дней. Вместе отправятся домой, забудут все это как страшный сон. Малютка Мара снова засмеется своим звонким голоском и обнимет любимого папу, не придется больше смотреть в эти несчастные глаза, они будут полные энергии и счастья. Ради этих глаз, ради этого света жизни, мужчина пропахал половину юга, с мыслями о них он пойдет завтра в бой. Прошло всего лишь три года, но для него, кажется столетие. Командир нежно поцеловал Лолу в макушку.

–Лоли я боюсь за тебя, очень. Тебе надо уехать сейчас, через неделю я приеду с дочкой, наконец-то увидишь мою малышку.

Девушка подняла голову и посмотрела большими глазами цвета ореха на него.

– Без тебя я никуда не поеду, мы договорились, в один день, вместе, значит вместе и уедем, да и я не хочу, чтобы ты завтра шел на штурм, ты командир и твоё место здесь, в штабе бригады!

– Упрямая девчонка…― Наб мгновение помолчал, затем продолжил, – я хочу взять этот хренов укрепрайон, это уже дело принципа. Если что-то хочешь сделать хорошо, сделай сам, да и у ребят боевой дух поднимется.

Опять тишина и Наб её снова нарушил:

– Ты не понимаешь, за твою голову назначены такие деньжищи, что, даже собственная тень может сдать тебя, почему ты этого не можешь осознать, ходишь по лезвию ножа, я боюсь тебя потерять, когда конец так близок, уезжай! Разорви контракт! – произнес почти с мольбой.

– Нет, оставим эту тему, мы уедем вместе, это моё последнее слово и не начинай больше!

Наб в ярости вскочил. Девушка от удивления вжалась в диван.

– Я смотрю, ты очень плохо понимаешь ситуацию! Знаешь, что они сделают с тобой, если поймают?! Что они вообще делают с такими девками как ты?! Самые жуткие кошмары покажутся праздником по сравнению с тем, что тебя ожидает! Перед тем, как получить денежки, они вдоволь «насладятся» своей победой!!! Недавно, ты убила сама знаешь кого… повисла пауза, – в весьма жесткой форме и это меня пугает, потому что еще и журналистская ассоциация накинула за него сверху! Я не хочу рисковать! Бездумно, потерять все, к чему шел и что есть! Завтра ты разорвешь контракт и отправишься домой, это моё последнее слово!.

Недолго думая, возлюбленная сама вскочила и пошла в контратаку:

– Во-первых, им нужно сначала меня поймать и они делают это уже три года! Во-вторых, я не знала, что это корреспондент, он был голый по пояс, без знаков отличия, и, между прочим, возможно, он грохнул Аски! Ты видел, как его кишки разметало от взрыва на добрый десяток метров, нет? – глаза девушки изобиловали негодованием, – а я видела!! Что мне было делать, у меня стоял выбор? Я отомстила за него! Мы же вроде все уже выяснили… И в-третьих, я останусь тут, при тебе, до последнего дня твоего контракта, и прекращай беситься, все решено!

Стоя друг напротив друга, каждый просто фонтанировал недовольством, лица искажены от гнева, а взглядами, которыми обменивались, можно было прожечь скалу насквозь. Ну вот в уголках губ Наба появилось подобие улыбки:

– Как же ты сейчас похожа на мою подругу, Илону! Тот же гнев, и такой же убийственный взгляд. Я думаю, вы бы с ней нашли много общего.

– Какая это еще подруга?! Ты, старый кобель, ― наигранно серьёзно спросила девушка.

Он привлек её к себе, обнял, затем крепко поцеловал в губы.

– Это один из моих хороших товарищей по старой кампании, – с толикой ностальгии проговорил Наб, – она была сержантом в моей роте.

– Хм, ты никогда о ней не рассказывал, вы были близки?

Наб продолжая держать её в объятиях, о чем-то задумался, но мгновение спустя ответил:

–Что? Да, у нас присутствовала некоторая близость, но только в физическом плане, эмоциональная разрядка. К ней были совсем другие чувства, ежели к тебе, для меня Лони – хороший и верный товарищ, взгляд у неё тяжеловат был, но в остальном просто золото. В минуты тишины хохотушка и веселушка, но когда дело набирало серьёзные обороты, перед нами представал совсем иной человек – суровая, местами жестокая, волевая, взрывная, как и ты, – он усмехнулся, – я даже не припомню на её лице растерянности или страха. Меня всегда это в ней пугало, если честно, но и восхищало. Таким женщинам можно доверить спину, но отношений с ними не построишь.

– Почему ты её сюда не взял, и товарищей своих? – спросила снайпер.

– У них свои жизни, новые жизни, у Илоны отец большая шишка, семейное дело и все такое…, – на мгновение кэп замялся, – да и они – мое прошлое, которое я оставил позади.

– Надеюсь, они сейчас счастливы, как и мы скоро с тобой будем. Денег, что я заработала, с лихвой хватило на реабилитацию Айка, на самые лучшие протезы и пластику. Я тебя с ним обязательно познакомлю, он классный, вы с ним похожи, осталось всего несколько дней. Да, кстати, господин командир, я хочу от Вас сына, – она крепко поцеловала его, а Наб лукаво улыбнулся. Отправились обратно на диван, впереди была целая блаженная ночь перед жестоким утром.