Текст книги "Краткий конспект истории английской литературы и литературы США"

Автор книги: Сергей Щепотьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 26 страниц)

Помимо увлекательного сюжета эти произведения отличают мягкий юмор и тонкие жизненные наблюдения.

Конан Дойл написал также двухтомную историю спиритизма.

Но самый потрясающий успех выпал на долю его рассказов о Шерлоке Холмсе – сыщике-любителе. Герой этих многочисленных рассказов имел прототипа, его имя было Джозеф Белл. Но не убедительность литературного героя, основанная на жизненной реальности, определила привлекательность Холмса. Его обаяние объясняется теми благородными чертами, которыми автор его наделил. Холмс бескорыстен, остроумен, он живет в атмосфере необычного и обладает не только аналитическим умом, но и сильным воображением, опирающимся на незаурядные научные знания.

Писатель не хотел сковывать себя полюбившимся читателю героем и в рассказе «Последнее дело Холмса» показал гибель сыщика в столкновении с главой преступного мира Лондона Мориарти. Но его буквально завалили письмами с требованием продолжать серию, и Конан Дойл вынужден был придумать способ «оживить» героя.

Популярность Холмса вызвала разнообразные подражания, где куда менее талантливые авторы выводили сыщика, не только похожего на героя Конан Дойла, но даже носящего то же имя. Однако подделку всегда можно было отличить: как отмечал К. Чуковский, «отвратительный двойник» подлинного Шерлока Холмса – «идиот, бесцветный и схематичный», которому далеко до истинной интеллигентности оригинала.

Многим литературным героям установлены памятники. В Лондоне на Бейкер-стрит есть музей-квартира Шерлока Холмса. Чуковский вспоминал, что автора иные лондонские подростки звали именем его героя.

ОСКАР УАЙЛД (1854—1900).

ОСКАР УАЙЛД – философ-эстет, мастер парадокса и апологет рафинированного нонконформизма.

Основатель литературного течения, именуемого эстетизмом, Оскар Уайлд родился в Дублине в семье ирландца-хирурга. Его отец, сэр Уильям Уайлд, был не только врачом, но и блистательным лектором, археологом, этнографом, лауреатом Ирландской Академии наук. Титул баронета этот пробившийся из аптекарей неряшливый человек, вечно путавшийся в любовных интригах и долгах, получил от королевы Виктории. Мать Оскара была образованнейшей женщиной, владевшей латынью, древнегреческим и множеством других языков. Супруги много писали – брошюр, стихов, этнографических сборников у них насчитывалось великое множество.

Оскар был избалованным мальчиком. Сверстники считали его франтом и норовили поколотить. Мальчик отвечал им презрением. С годами его излюбленными местами стали различные салоны и прочие светские сборища. Завсегдатаи этих собраний – лорды, великосветские дамы – стали впоследствии героями его произведений.

Учился Оскар в Тринити-колледже в Дублине, затем в Оксфордском университете. Здесь он слушал лекции историка и искусствоведа Раскина и проникся его идеями возрождения красоты в повседневной жизни. В своих последующих лекциях он проповедовал против практицизма буржуазного общества. Сам Уайлд был денди, и в этом состояло его высшее честолюбие. «Красиво завязанный галстук, – уверял он, – первый в жизни серьезный шаг». Своих учеников он учил не только любви к книгам, но и умению красиво одеваться. Он писал статьи и читал лекции по дизайну. Бедности и уродства он физически не выносил. В 1882-м он совершил поездку по США, читая лекции по эстетике.

В личной жизни Уайлда было много скандального, и в конце концов он угодил в тюрьму после громкого процесса по обвинению в безнравственности. Его произведения, написанные в тюрьме и посвященные этому мрачному периоду его жизни, – «Баллада Ридингской тюрьмы» и «De profundis» («Из глубины») исполнены боли, оскорбленного человеческого достоинства. К. Чуковский в своем очерке о О. Уайлде писал: «Начальник тюрьмы Айзиксон был мрачным злодеем, садистом; он ненавидел Уайлда той мстительной ненавистью, какой невежды всегда и везде ненавидят образованных, талантливых, ярких людей».

Но и в тюрьме Уайлд умудрился очаровать сокамерников, воров и убийц, своей проповедью прекрасного.

По выходе из тюрьмы Уайлд поселился в Париже. Там он и умер. За его гробом шли два-три человека. В 1909-м его тело было перенесено с невзрачного парижского кладбища на кладбище Пер-Лашез, где над могилой был воздвигнут пышный и громоздкий памятник.

В Париже Уайлд много пил и по-прежнему любил общество, но это уже были не великосветские львы, а студенты, относившиеся к нему к тому же в чем-то и свысока. Другом его был поэт Поль Фор. Другие двери Парижа были для него закрыты. С ним был его друг Роберт Росс, который присутствовал и при его кончине.

Многие критики полагали, что его творчество во многом заимствовано у любимых им писателей. Отчасти это справедливо. Но в истории литературы Оскар Уайлд остался весьма самобытной фигурой. Его парадоксальные афоризмы блестящи, как, пожалуй, ничьи другие. И за ними видится оригинальный, хлесткий ум и разносторонний талант сказочника, драматурга, романиста и изысканного философа-эстета.

Сказки Оскара Уайлда действительно имеют много общего с известными всем сказками Андерсена, которого Уайлд очень любил. Опираясь на андерсеновскую традицию, Уайлд создал несколько сборников литературных сказок, в которых нарисовал прекрасный и светлый мир, мир добра и сострадания. Такова сказка «Счастливый принц», давшая название одному из сборников. Герой этой сказки – Принц. Не сказочный, а изваянный когда-то давно и установленный на городской площади. Для утоления мук человеческих статуя Принца отказывается от своих рубинов, сапфиров, золота, которыми была украшена, и обретает новую, поистине человеческую красоту – красоту души. Герой другой сказки – соловей – бросается грудью на шипы розы, чтобы страданием, кровью сердца создать прекраснейшую песню («Роза и соловей»). Эгоистичный великан в одноименной сказке обретает подлинную радость жизни, лишь избавившись от своего эгоизма. Но тот, кто научил его добру, – маленький мальчик, умирает. По мнению писателя, за красотой всегда стоит трагическое. Герой сказки «Преданный друг» маленький Ганс слепо верит в дружбу с богатым и алчным Мельником, не осознавая зла и лжи, лицемерия и черствости этого человека.

«Во всех этих сказках, – писал К. Чуковский, – Оскар Уайлд восстает против себя самого, ниспровергает свой же идеал бездумного искусства, начисто отказывается от своей гурманской эстетики и требует искусства осердеченного, рожденного любовью и подвигом».

Чуковский отмечал, что писатель мечется между двумя идеалами: искусства, отчужденного от жизненной реальности, и творчества, черпающего из источника самозабвенной любви.

Продолжая традиции английской комедии, Уайлд пишет изящные, остроумные пьесы, в которых тонко критикуются нравы буржуазного общества и мораль аристократических кругов. Одной из лучших комедий Уайлда считается «Идеальный муж», в которой мелодраматизм сценической ситуации сочетается с раскрытием серьезной ситуации политической. Министр британского правительства сэр Роберт Чилтери честолюбив и наделен волей к власти. Для достижения цели ему требуется богатство. Его он добивается, выдав государственную тайну. Авантюристка миссис Чирли шантажирует его. Социальной критикой наполнены и другие «светские» комедии Уайлда: «Как важно быть серьезным», «Веер леди Уиндермир», «Женщина, не стоящая внимания». Другие пьесы Уайлда – это попытка возрождения поэтической драмы больших страстей: в «Герцогине Падуанской», «Саломее» любовь героев неотторжима от смерти. И то и другое направления в драматургии Уайлда направлены против мещанского развлекательного театра. И в этом – то же противоречие, о котором говорил Чуковский.

В полном блеске предстает яркое дарование писателя в его романе «Портрет Дориана Грея» (1891). Книга написана в импрессионистском стиле. Он изысканно изящен. Здесь громоздятся друг на друга знаменитые парадоксы Уайлда. Это проявляется и в сюжете, и в речи персонажей, главным из которых, несомненно, является лорд Генри, устами которого в большинстве случаев говорит сам автор.

Сюжет романа фантастичен. Художник Бэзил Холуорд создает портрет прекрасного юноши Дориана Грея. Высказанное Дорианом желание, чтобы время откладывало отпечаток не на его собственное лицо, а на его портрет, чудесным образом исполняется. Так завязывается узел конфликта романа: конфликта между красотой и моралью. Дориан живет, совершает те или иные поступки, оставаясь юношески прекрасным, а пережитое откладывает отпечаток на его портрет. Художник Бэзил, невзрачный внешне и благородный в душе, противостоит в романе блистательному и циничному лорду Генри, исповедующему гедонизм (философское учение, по которому целью бытия является наслаждение). Два эти персонажа борются за душу Дориана, лорд Генри испытывает злое наслаждение, отвоевывая Грея у его друга художника. Дориан на первых порах чувствует себя в результате уроков лорда Генри завоевателем красоты мира. Жизнь ему преподносит сплошные подарки. Он богат, окружен изысканными произведениями искусства. Но вскоре Грей понимает, что жизнь его пуста. Жажда удовольствий опустошает его. Он превращается в аморального человека, виновника смерти нескольких людей, в том числе любящей его актрисы Сибиллы, художника Бэзила и химика Алана, которого Грей заставляет уничтожить труп убитого художника. Пресыщенность прекрасным бросает его в иную крайность: теперь для наслаждения ему нужна не стройная гармония, а безумная какофония, не правильные, а чудовищно уродливые формы. Глядя на свой портрет, герой романа замечает, как все резче становятся черты, выражающие его жестокость и порочность. Он говорит своему злому гению лорду Генри, что хочет быть добрым.

Но, он не в силах выполнить этого решения. Только нож, вонзенный в полотно портрета, кладет конец его страшной и уродливой жизни. Портрет обретает свои прежние черты, а под ним на чердаке слуги обнаруживают труп отталкивающего вида старика. Портрет же остается прекрасным, символизируя чистоту искусства, которое, как мы знаем, Уайлд ставил выше реальной жизни.

Финал, таким образом, двойствен: что полагает писатель более важным – мораль или торжество искусства? Каждый волен понимать это по-своему, но вполне возможно, что правомочен каждый из этих ответов.

Воспевая наслаждение и утверждая, что «художник не моралист», что «искусство – зеркало, отражающее того, кто в него смотрится», Уайлд вместе с тем показал в своих произведениях подлинную красоту реальной жизни, противопоставляя ее эстетскому равнодушию и поэтизируя человечность и доброту.

ДЖОЗЕФ РЕДЬЯРД КИПЛИНГ (1865—1936)

Этот яркий представитель английского неоромантизма родился в Бомбее. В Индии провел он детство и юность, затем учился в Англии. А. Куприн в статье, посвященной его творчеству, отмечал его оригинальность, увлекательность, наблюдательность, остроумие, блеск диалогов, его тонкое чутье стилиста, бездну знаний и в то же время осуждал Киплинга за поддержку колонизаторской политики Англии, ее жестокой войны с бурами, чрезмерное превозношение белой расы. Все это справедливо. В то же время отрицательные черты творчества писателя, лежащие на уровне идеологии, гораздо менее значительны, чем положительные, привлекательные, лишь некоторые из которых перечислены Куприным. Стихи и рассказы Киплинга завораживают силой характеров его персонажей, их порой грубой правдой. Читатель окунается в солдатский быт, полный невзгод, лишений – но и верной дружбы, опасностей – но и сочного юмора. Это мир народных песен, баллад и легенд, воспевающих солдатскую службу как тяжкий труд, который сродни труду крестьян. В этом нет противоречия: и те и другие тяжко работают, а на это надо немало мужества. Есть у Киплинга и такие стихи, которые отражают иные настроения людей в погонах: «Баллада о добровольно пропавших без вести» воспевает дезертирство как волю человека покончить с бесчеловечной службой. То есть поэзия Киплинга противоречива, как сама жизнь, как поведение и образ мысли каждого человека. Те же черты свойственны и его рассказам, среди которых надо бы особенно выделить цикл «Три солдата».

Образы трех солдат – Малвени, Ортериса и Лиройда – исполнены демократизма и человечности. Солдатская дружба описана в этих рассказах просто, правдиво, но вместе с тем ярко благодаря все той же обыденности интонаций и лексики, а также и самого предмета повествования: жизнь колоний, где свирепое отношение к местному населению сочетается у солдат Британской империи с уважением к тем, кто служит на их стороне. Таков и роман «Ким», воспевающий сына ирландца, выросшего в Индии и несущего службу разведчика с юных лет. Это хитрый и ловкий шпион, в котором борются симпатии к народу, дочерью которого была его мать, с чувством долга перед европейцами, к которым принадлежал его отец и которым он служит.

Дж. Р. КИПЛИНГ – яркий представитель «колониального» направления в неоромантизме, воспевший и ратный труд, и дезертирство, – блестяще владел сложнейшим жанром анималистики.

Первый роман Киплинга. – «Свет погас» (1890) рассказывает о военном художнике Дике Хелдаре, показавшем в своих картинах солдатские тяжкие будни. Но его творчество оказывается ненужным современникам. И когда Дик слепнет, его скоро забывают.

Лучшее, самое светлое и доброе, что создано Киплингом, – это его «Книга Джунглей» и примыкающая к ней повесть «Рики-Тики-Тави», где писатель проявил себя в сложной и интереснейшей области искусства – анималистике. Тонкое знание повадок зверей, умение заставить читателя верить в те мысли, которые он вкладывает в головы братьев наших меньших, дается не каждому писателю. Киплинг блестяще справился с этой задачей. Рассказывая историю мальчика, воспитанного стаей волков, он создал эпос джунглей, воспел добро и мужество.

Киплинг был женат на американке и одно время собирался поселиться в Вермонте, на родине жены. Однако пустячная ссора с обладавшим несносным характером шурином повлекла за собою судебное разбирательство и прочие дрязги, которых Киплинг не выносил. Они с женой вернулись в Англию.

А в 1938 г. некий Фредерик Ван де Уотер, бывший соседом Киплинга и его шурина в Вермонте, издал целую книгу, излагающую события этого инцидента и его последствия.

Последние годы жизни Киплинг провел в графстве Сассекс, в деревенском доме, где и умер, оставив серию очерков об этом крае: «Феи и награды».

ИНОХ АРНОЛД БЕННЕТТ

родился 27 мая 1867 г. в Хэнли – одном из мелких промышленных городков Стаффордшира. Сын юриста, он учился в школе, затем готовился к университету в юридической конторе отца. Арнолд был типичным представителем класса, среди которого он вырос, и этот класс в Хэнли не отличался от своих представителей в других местах. То, что было характерно для юного Беннетта, было свойственно любому другому начитанному и мыслящему молодому человеку, который рос в не слишком богатой, но не знавшей нужды семье.

Арнолд БЕННЕТТ вырос как писатель на почве эстетической томности конца XIX века и, впитав в себя принципы французского натурализма, заставил читателя смотреть на мир его глазами.

Не получив ученой степени, он в двадцать один год покинул Хэнли и стал клерком в конторе одного лондонского стряпчего. Беннетт был застенчивым, болезненным человеком с заурядной внешностью. Он заикался, страдал от бессонницы и скромно служил внештатным корреспондентом газет и журналов, потом работал в еженедельном журнале «Woman» («Женщина»), редактором которого он впоследствии стал. Писал также критические статьи и рецензии для юмористического издания «The Academy».

«Это было время новых начинаний, большого чувства современности, и экспериментаторства, и колоссальной энергии, – писал в 1963 г. Джон Уэйн[18]18
  О нем см. в главе о «рассерженных молодых людях».


[Закрыть]. – Поскольку Беннетт родился в 1867-м, его интеллектуальная жизнь, должно быть, началась в 1890-х. Для многих людей само слово „девяностые“ вызывает ассоциации с изнеможением, дендизмом, обессиленной атмосферой fin de siecle[19]19
  Конец столетия (фр.)


[Закрыть] и „Желтой Книги“[20]20
  Художественный журнал, который издавал английский виртуоз изысканной графики, иллюстратор Флобера, Бальзака, Уайлда, Попа, Аристофана, Теофиля Готье – Обри Бёрдсли (1872—1898), творчество которого значительно повлияло на формирование стиля «модерн».


[Закрыть].

И действительно какие-то несколько лет поверхностная томность и „декаданс“ ценились писателями и художниками. Стоит лишь подумать о Уайлде, Бёрдсли или раннем Йэйтсе. Эти люди культивировали то, о чем мы ретроспективно думаем как о манере девяностых годов: изящное ремесло и исключительный вкус в сочетании с сюжетами, окрашенными либо увяданием, как у Бёрдсли, либо мягкой, бесплодной меланхолией, как у раннего Йэйтса. И все-таки, если мы заглянем под покров этой томности, мы обнаружим энергию, пытливую вовлеченность в жизнь, готовность рисковать, которую едва ли отыщем у своих современников. Эстетическая томность девяностых, условный взгляд на цивилизацию как на перезрелый плод, прогнивший изнутри и готовый упасть с ветки, были только выражением неустанного поиска новых средств, новых идей, новых ролей».

Первый роман Беннетта «Человек с севера» был опубликован в 1898 г. Следующие два романа – «Анна из Пяти городов» и «Отель Гранд Вавилон» – появились почти одновременно в 1902 г.

Здесь появляется литературный образ Пяти городов: реальный Лонгтон превратился в Лонгшоу, Стоук – в Найп, его родной Хэнли – в Хэнбридж, Бёрслем – в Бёрсли, Танстолл – в Торнхилл, а прилегающий к этим пяти реальный Фентон растворился в их перечисленных литературных эквивалентах.

Так начался Беннетт – бытописец английской провинции. Его герои – маленькие люди. Он изображает их эгоизм, пошлость, стяжательство.

Говорить, как это делает, скажем, автор статьи о Беннетте в Краткой Литературной Энциклопедии Б. Гиленсон, о том, что произведения этого писателя продолжают традиции английского реалистического романа, на наш взгляд, в корне неверно. С юных лет Арнолду Беннетту казалось, что английские романисты – Свифт, Филдинг, Диккенс, Теккерей, Джордж Элиот – добились многих достижений, но определенных серьезных вопросов даже не коснулись. Его не привлекала роль продолжателя сатирических традиций Свифта и Филдинга; он не желал быть сентиментальным, как Диккенс. Он принимал человечество таким, каким оно было, и об очевидных вещах хотел писать прозаично. Поэтому большинство авторов и произведений английской литературы казались ему фальшивыми или чересчур эмоциональными. По сути, его учителями были французы. Он восхищался братьями Гонкур, традициями Флобера, открытиями Золя и Мопассана. И в этом смысле Беннетт представляет собою уникальное явление в английской литературе, которая в целом не восприняла принципов французского натурализма.

Национальные литературы редко прощают своим представителям подобное «отступничество». Вспомним, что ученик Бутлерова П. Д. Боборыкин, писавший в манере натурализма, пропагандировал идеи братьев Гонкур, Золя, ранние манифесты французских натуралистов и в конце жизни уехал из России. У рядового читателя он пользовался успехом, однако подвергался многочисленным нападкам профессионалов не только при жизни, но даже многие годы спустя после смерти. Так, если еще дореволюционная критика неодобрительно отзывалась о «протокольности» его письма, в которой «сказывается подражательность французским натуралистам», то и по оценке Г. Миронова (КЛЭ, т. 1, 1962), «художественная ценность романов Боборыкина ослабляется (курсив мой – С. Щ.) чертами натурализма, свойственными его писательской манере».

Поэтому апологию творчества Беннетта в статье Уэйна можно рассматривать как часть «бунтарства» повзрослевшего представителя «рассерженных молодых людей». Впрочем, мудрый и независимый Сомерсет Моэм также высоко ценил его, особенно – «Историю старых женщин», которую назвал «великой и превосходно читабельной книгой».

Поняв, что может зарабатывать на хлеб писательским трудом, Беннет в 1903 г. уехал в Париж, который давно привлекал его – город с вековыми традициями творческого блеска, где приблизительно в тот же период, когда там жил Беннетт, творили Аполинер, Ренуар, Дебюсси, Пабло Пикассо, Сара Бернар, Андре Жид, Поль Валери. Молодой Беннетт бежал от провинциальности в это скопище всяческого своеобразия и энергии во всех видах искусства...

Он хотел изучать искусство – лучшие его образцы, пополнять свое посредственное образование. Все десять лет, прожитые в Париже, Беннетт учился: совершенствовался во французском языке, посещал концерты, выставки, спектакли, ежедневно покупал книги и оттачивал собственное мастерство. «Париж был не только его домом, но и университетом, опытной площадкой, джунглями, где он охотился на всевозможную крупную дичь», – писал Дж. Уэйн.

Беннетт уехал в Фонтенбло в 1906 г. Но в Англию он вернулся только после того, как одним из лучших живущих писателей его сделала в глазах публики «История старых женщин» (1908). По признанию самого писателя, роман родился из наблюдений за какой-то суетливой старушкой в парижском кафе. Из мысли о том, что эта старушка была некогда юной девушкой и прожила какую-то свою жизнь, полную любви и разочарований, радостей и утрат. В результате появилось это тонкое это исследование психологии женщины – да не одной, а двух сестер, живущих контрастными жизнями, о которых автор рассказывает параллельно. Более того, книгу Беннетта можно, думается, назвать исследованием физиологии человеческой судьбы, так пристально вглядывается он в мельчайшие подробности жизни героинь, в их внутренний мир, их взаимоотношения с окружающей средой, их разное по характеру приспособление к непрерывно изменяющейся действительности.

Героини романа Констанс и София предстают перед нами очаровательными подростками, в меру трудолюбивыми, в меру шаловливыми, отчасти и жестокими – по крайней мере, в своем злословии по адресу некрасивой и немолодой служанки, пытающейся устроить своё женское счастье. Они дочери богатого торговца, их жизнь обеспечена, несмотря на то, что отец уже более десяти лет прикован к постели. Они – то, что из них сделали их наследственность и воспитание.

И все же они совсем разные. Констанс рассудительна и благоразумна. София – натура бунтарская. Ей недостаточно стать, подобно Констанс, помощницей матери в магазине отца. Она идет против родительской воли и становится учительницей. Более того, при первой возможности она бежит из родного города, от подавляющей воли матери, которая «то готова вырвать из груди любящее сердце и бросить его, окровавленное, к ногам Софии, то норовит забрать его назад и смягчить свою резкость сладкими увещеваниями» и, кажется, способна лечить касторкой не только последствия падения или простуды, но и строптивый нрав дочери. Джералд Скэйлз, тридцатилетний коммивояжер, «подлинный символ и воплощение мужества и элегантности, всего романтического, изысканного и величественного в викторианской коммерции», получив наследство, увозит Софию в Лондон и там женится на ней, хоть и без особой охоты: ему достаточно было того, что «он унаследовал двенадцать тысяч фунтов и одержал победу над этим уникальным созданием, которое теперь стало его добычей».

София чувствует, что «настал момент, который мог разделить её жизнь, как какая-нибудь битва делит историю народа».

Очень скоро её постигло разочарование. Некоторое время София пытается как-то оправдать для себя его поведение. Но вынуждена признать, что её супруг попросту «дурак, безответственный и бездумный». И читатель вместе с ней убеждается, что Джералд – пустейший мот и бахвал. Он заводит в парижском ресторане бессмысленный спор с респектабельным англичанином – кто из них видел на улице «звезду» театра Оффенбаха Ортанс Шнайдер (1838—1920), после чего возвращается в отель с расквашенной физиономией. Он настаивает на поездке в Оксер[21]21
  Город в Бургундии.


[Закрыть], где ожидается публичное гильотинирование убийцы, заставляет Софию испытывать муки, связанные с этим жестоким спектаклем, но на поверку сам оказывается не в силах его стерпеть и после того, как «правосудие свершилось и величайшая из амбиций в жизни Джералда была удовлетворена», возвращается в снятый за бешеные деньги номер отеля совершенно разбитым морально и физически больным: «у него не хватало духа даже на то, чтобы оставаться бахвалом до конца». В обоих супругах укрепляется ненависть друг к другу: «она ненавидит его с отвращением, он её – мстительной ненавистью». Наконец, он в четыре года проматывает пресловутые двенадцать тысяч и, не добившись от жены письма к её родным с просьбой о денежной помощи (открытки, которые она отсылает домой из Парижа – «не просьбы о добре, но добро, дарованное ею сестре»), уходит от неё. София, которая долго «старалась воспринимать Джералда, как воспринимают климат», пытается «философски утешать себя тем, что все её несчастья – неизбежные превратности судьбы». Но вот она осознает, что «муж с ней расстался, оставил, бросил её», и чувствует, что готова умереть от горя.

Приятель Джералда, журналист Ширак, явился за деньгами, которые задолжал ему Скэйлз. София оплачивает долг сбежавшего мужа из последних, предусмотрительно сохраненных ею денег. На обратном пути из банка она теряет сознание. Как оказалось, она заболела илистой лихорадкой.

Ширак помещает её у своей знакомой Эмэ Фуко, «чтобы больной не испытать все тяготы пребывания в парижской больнице». Женщина и ее приятельница Лоранс заботливо ухаживают за Софией, которая впоследствии не единожды выручает мадам Фуко из беды, спасает ее от нужды. Они становятся компаньонками, превратив квартиру мадам Фуко в пансион. Однако сорокалетняя Эмэ бросает Софию, убегает с молодым любовником.

София остается одна в непростое время: франко-прусская война, осада Парижа, Парижская Коммуна, питание и топливо по карточкам... Она поистине самоотверженно трудится в своем пансионе: «она абсолютно ничего не знала о политической и военной ситуации, эта ситуация не интересовала её.<...> Её уши привыкли к звукам канонады, ей казалось, что она всегда была парижанкой и Париж всегда был в осаде. <...> Безукоризненность домашнего уклада удивляла её постояльцев <...> Она стала легендой среди их друзей: молодое и элегантное создание, поразительно красивая, гордая, недоступная, почти невидимая – великолепный организатор, кулинар, знающий толк в странных английских блюдах, предельно благонадежная, точная, привычная к порядку!» Прекрасная характеристика. Но автор подробно описывает, чего стоило его героине добиться такого признания. Она работает от зари до зари, после смерти заболевшей оспой прислуги – совсем одна, отказывая себе буквально во всем, от еды и одежды до мужского тепла и поддержки.

«София, – подчеркивал Дж. Уэйн, – хоть и ведет жизнь, которую Констанс нашла бы невообразимой, остается столь же неколебимо нравственной, как и её сестра. После того, как её бросил Джералд, у нее есть шанс стать „шлюхой и все такое“. Действительно, образ не такой уж важный в этой истории – подруга мадам Фуко Лоранс – введен единственно для создания такой возможности. Лоранс не такая толстая, смешная и вульгарная, как мадам Фуко. Она приблизительно так же молода, невозмутима и привлекательна, как София. Если пример мадам Фуко был бы достаточен, чтобы отвратить от порока, то пример Лоранс мог бы привлечь к нему человека определенного темперамента. Но не Софию».

Влюбленный в нее и отвергнутый ею Ширак, долгое время находившийся в своеобразной прострации, предлагает себя в качестве корреспондента для полета на воздушном шаре за пределы осажденного города. «Из шестидесяти пяти воздушных шаров, покинувших Париж за время осады, лишь о двух ничего не было известно. Ширак был на первом из этих двух». София некоторое время ждала, что он вернется. Когда выяснилось, что он разбился, она не испытала чувства утраты. Почувствовала только, что Ширак никогда по-настоящему не привлекал её.

Пансион Софии славится неправдоподобной для сомнительного квартала, в котором он расположен, нравственностью. Парадоксальным образом это вредит её предприятию. Она покупает убыточное заведение в другой части города и делает его респектабельным пансионом для приезжих англичан. Денег для этого у Софии достаточно: за время осады и Коммуны она превратила двести остававшихся у неё от Джералда фунтов в две тысячи, потеряв при снижении цен после заключения Версальского мира только на стоимости нескольких кусков ветчины. «Коммуна не столько пугала, сколько раздражала её: в то время, как город нуждался в покое и восстановлении промышленности, потворствовать такому шутовству!»

Беннетт внушает читателю очень простую и справедливую мысль: любые общественные и государственные потрясения нарушают нормальное течение жизни людей, во имя которых эти катаклизмы, как будто, и совершаются, коверкают не только их судьбы, но и души. Люди становятся жертвами подобных катастроф, даже если у них достаточно стойкости, чтобы противостоять этим разрушительным силам.

Противопоставляя полную будничного героизма жизнь легкомысленно бежавшей с мужчиной в Париж Софии жизни её сестры, Беннетт несколько раз задается вопросом, была ли счастлива благоразумная Констанс.

Констанс понимает свое счастье, как любой средний человек, так она и проживает свои самые счастливые годы. Она замужем за скучным, но вполне достойным человеком – бывшим приказчиком в магазине её отца. Она родила сына, который, хоть и стал с годами грубоват, но талантливый художник. Тем не менее, «бездонная меланхолия, присущая миру, не миновала её», – подчеркивает Беннетт. Краткие открытки от Софии, уехавшей с Джералдом в Париж, приносят больше тоски, чем радости. Муж Констанс умер; сын, победив в конкурсе, уезжает учиться в Лондон. К тридцати трем годам Сирил не добился ни денег, ни славы, пишет матери нерегулярно, навещает редко. Магазин она продала. И ощущает себя одинокой, никому не нужной и старой. Как её отец, ставший в старости обузой для семьи. Как мать, после бегства Софии и замужества Констанс уединившаяся в доме сестры, живущей в другом городке. Как многие в конце жизни. Как большинство людей, а может быть – и все люди, несмотря на то, что некоторые не любят в этом признаваться даже самим себе...

Но счастлива ли София? При появлении в её пансионе постояльца из родного Бёрсли женщина испытывает несказанное волнение, тем более, услыхав от него имя Сирила Поуви – она догадывается, что это её племянник. Догадка возникла и у гостя: Мэтью поделился ею со своим приятелем Сирилом. Весть о Софии вскоре достигает её сестры. С поразительным мастерством описывает Беннетт смятение, которым охвачены сёстры: голос крови, и тысяча воспоминаний, и любовь, и гордыня, и тревожные сомнения в том, сохранилось ли у них на деле хоть что-нибудь общее... Констанс после разговора с Мэтью падает в обморок. София после отъезда постояльца физически теряет дар речи, ей прописывают полный покой, но приглашение, полученное вскоре от Констанс, лишь увеличивает тревоги Софии. Она не привыкла оставлять без присмотра свое дело. И все же после долгих колебаний продает пансион и едет на родину.