Текст книги "Краткий конспект истории английской литературы и литературы США"

Автор книги: Сергей Щепотьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 26 страниц)

Голсуорси грустит об уходящей эпохе, и Сомс в этой книге трилогии уже представляет собою олицетворение стабильности той, лучшей, поры.

Тема исчезновения жизненных опор получает развитие в следующем романе «Сдается в наем». Время действия – 1920-й. Среди действующих лиц на первый план наряду с Сомсом и людьми его поколения выходят младшие Форсайты – Флер и Джон (дочь Сомса и сын Ирэн). Собственнические инстинкты Сомса пробуждаются в его дочери и являются причиной ее поражения дважды – когда в юности Джон отказывается ради нее от своей матери и когда несколько лет спустя он порвал с ней во имя семьи и порядка. Флер понимает, что «деньги со всем, что на них можно купить, не приносят счастья». Поискам счастья, в которых пребывает Флер, автор сочувствует. В итоге самопожертвование Сомса отрезвляет ее и направляет в русло семейных добродетелей. Сомс жертвует жизнью ради спасения дочери и картин, но, при всем благородстве, это все же порыв собственника. Но до этого еще далеко. Лейтмотивом «Сдается в наем» становится ожидание смерти Тимоти – самого старого из Форсайтов. Описание его похорон знаменует конец викторианской эпохи. Устами Сомса автор говорит, что век «Доброй старой Викки» и форсайтовский образ жизни «сдаются в наем».

В следующей форсайтовской трилогий «Современная комедия» рамки семейного романа расширяются. Голсуорси передает атмосферу послевоенных лет. Лихорадочный темп жизни определяет ритм повествования. Голсуорси изображает краткие зарисовки эпохи и ее нравов. Молодежь стремится взять от жизни все возможное, главным образом – удовольствия.

Флер, которая вышла замуж за наследника баронета Майкла Монта, соединив деньги своего клана с дворянским титулом, не дорожит традициями отцов, как и ее муж. Циничное отношение к жизни опустошает их души.

С неприязнью пишет Голсуорси о новых веяниях в искусстве. Молодой поэт Уилфрид Дезерт, пройдя через войну, утратил прежние идеалы, но новых не обрел. Его стихи – вопль отчаяния, отрицающий всякие ценности.

Первый роман этой трилогии называется «Белая обезьяна». В гостиной Флер висит старинная китайская картина. На ней обезьяна с банановой кожурой в руке. Она тоскливо смотрит на зрителя. «Съедает плоды жизни, – комментирует Флер, – разбрасывает кожуру и тоскует при этом». Так автор передает мысль о пустоте новой окружающей действительности. В последующих книгах «Современной комедии» – «Серебряная ложка» и «Лебединая песня» – Майкл Монт понимает, что его благородные начинания как члена парламента не находят отклика в тех, кого он стремится облагодетельствовать. Без сочувствия изображает Голсуорси знаменитую забастовку 1926 года. Даже сын Ирэн Джон, который был готов порвать с кланом, становится на сторону штрейкбрехеров. А Флер цинично заявляет: «Неплохо бы нам сюда Муссолини!»

В последние годы Голсуорси пишет новую трилогию – «Конец главы»: «Девушка ждет» (1931), «Цветущая пустыня» (1932) и «Через реку» (1933). В центре внимания семья дворян Черрелов. Младшая дочь полковника Черрела – любимая героиня Голсуорси, его идеал. Действует здесь поэт Дезерт, и Флер, и Джон Форсайт. Черрелы должны противостоять Форсайтам своим бескорыстием. Но в повествовании звучит авторская ирония, Голсуорси не верит в благие намерения Динии, а традиции семьи вырождаются в рутину.

УИЛЬЯМ СОМЕРСЕТ МОЭМ (1874—1965)

У. С. МОЭМ – врач, писатель, разведчик.

Когда Моэму исполнился 91 год, он не без кокетства воскликнул: «Черт побери, еще один день рождения!»

Он действительно прожил огромную жизнь. Он был современником Голсуорси и Бернарда Шоу, а умер на четверть века позже Джойса и Вулф, которые были моложе его.

Моэм был драматургом, романистом, новелистом и критиком. Помимо того это был довольно крупный сотрудник английской разведки. Он родился в Париже в семье юрисконсульта Британского посольства. Когда ему было 16 лет, он лишился обоих родителей и был направлен в Англию, к дяде-священнику, где и воспитывался, пока не уехал сначала на юг Франции лечить туберкулез, от которого умерла его 38-летняя мать, а после в Германию и два года проучился в Гейдельбергском университете, куда поступил, несмотря на отсутствие школьного образования.

В университете он познакомился с пьесами Ибсена, увлекся философией Шопенгауэра, музыкой Вагнера. Ибсен, пьесу которото «Привидения» он перевел, учась в университете, привел его в театр, которому он оставался верен долгие годы. В 1892 г. он вернулся в Англию и поступил в медицинское училище при лондонской больнице св. Томаса. Это была довольно престижная больница, хотя стоит она на территории бедного района Ламбет, по соседству с резиденцией архиепископа Кентерберрийского. За дворцом – множество фабрик и рабочих кварталов. Практику юный врач проходил в этих кварталах и в эти же годы сочинил первый роман «Лайза из Ламбета» (1897). Здесь лондонские окраины изображены с тщательной детальностью, которая многих читателей и критиков шокировала. Героиня романа гибнет из-за ярости обывателей, не желавших признать за этой простой труженицей права на любовь. Следующий роман «Миссис Крэдок» (1900) с психологической точностью рассказал о страданиях женщины из-за тупости и черствости мужа.

После этих двух книг Моэм полностью предался писательскому труду. Однако прославился он не этими романами: они принесли ему доход, не намного больший заработка чернорабочего. Большой успех выпал на долю его пьес, первая пьеса, одноактная «Браки заключаются на небесах» (1898), не заинтересовала театральных деятелей, но Моэм перевел ее на немецкий язык и отправил в Германию, а там ее поставили в Берлине в 1902 г. Вскоре его вторая пьеса «Человек чести» была опубликована, а позже и поставлена. После долгих колебаний была принята к постановке и «Леди Фредерик», где Моэм блеснул изящными диалогами. За успехом этих пьес последовали и провалы салонных комедий; «Миссис Дот» (1904) и «Джек Строу» (1905), напротив, публика опять приняла восторженно. До тридцатых годов театры гонялись за его пьесами, пока он не заявил, что расстается с театром. Он не хотел давать публике и театральным бизнесменам того, чего от него ждали – коммерческих пьес, рассчитанных на дешевый успех. К этому времени он уже стал крепким прозаиком и о театре рассказал, отлично зная его изнутри, в романе «Театр» (1937). Но имя сделал ему лучший, пожалуй, из его романов – «Бремя страстей человеческих» (1915).

Название книги почерпнуто из «Этики» Бенедикта Спинозы (1632—1677). Этот голландский философ полагал, что воля человека совпадает с его разумом, таким образом, поступки его тогда свободны, когда они освобождаются от бремени чувств, эмоций. Моэм показывает, как проходит все стадии юношеских исканий его герой, Филип Кэри, переживания которого во многом совпадают с личными переживаниями самого писателя. И все же Моэм подчеркивал, что его роман всего лишь «полуавтобиографический». Перед читателем проходит целая вереница представителей различных слоев английского общества и парижской богемы. Филип Кэри, подобно Моэму, воспитывается в семье дяди-священника. Как и он, его герой учится за границей, но не в университете, а в Парижской академии. Из среды молодых художников писатель выделяет судьбу погрязшей в нужде девушки по имени Фанни Прайс, которая кончает жизнь самоубийством – не только из-за нужды, но и потому, что ее работы остаются непризнанными. Моэм не был счастлив в отношениях с женщинами. Вероятно, поэтому он изображает в книге уродливую, мучительную любовь Филипа к Милдред, которая по своей ограниченности, тупости, порочности как будто и не могла быть любима им, человеком изысканного вкуса и утонченных чувств. Избавившись от этой страсти, как и от прочих других, освободившись даже от религии, Кэри обретает свободу, но не ради удовлетворения собственных желаний: он понимает, что человек, если он хочет быть достойным носить это звание, должен выполнять обязательства перед другими людьми, высказанные и невысказанные. Приносить пользу людям – смысл человеческой жизни. Это особенно важно понять сегодня, когда многие и многие пособия по этике странным образом поучают: никто тебе не должен ничего и ты ничего никому не должен. Индивидуализм в крайнем выражения ведет к бездуховности, в конечном счете – к вырождению рода человеческого.

Подобную нравственную проблему поднимает Сомерсет Моэм в своеобразной трилогии – «Луна и грош» (1919), «Расписная завеса» (1925) и «Пироги и эль, или Скелет в шкафу» (1929).

Первый роман – о художнике. Моэм пишет здесь об искусстве, превращающем своего создателя в своего полностью порабощенного служителя, в человека, которого в какой-то степени можно считать неполноценным. Он ставит вопрос о соотношении в личности человеческих и художнических качеств, о правомочности измерять художника теми же мерками, что и других людей. «Луна и грош» не романизированная биография, какие писали Ирвин Стоун, Андре Моруа или Стефан Цвейг. Этот роман лишь опирается, а лучше сказать – отталкивается от некоторых фактов жизни французского постимпрессиониста Поля Гогена (1848—1903), который, как и герой книги, Чарлз Стрикленд, однажды бросил службу в банке, чтобы посвятить себя живописи, а в дальнейшем оставил семью и уехал – сперва в Бретань, а затем, предприняв попытку организовать колонию художников в Арле, удалился на Таити. «Луна и грош» – роман вымысла, в котором жизнь, мечта и искусство Стрикленда представляют собою замкнутый мир, существующий по своим законам, которые не подвластны миру внешнему, буржуазному. Этот внешний мир обслуживают своим талантом художники, подобные Дирку Стреву, полотна которого банально безлики. Мечта и титанический труд Стрикленда обеспечивают ему бессмертие. В то же время Стрикленд – человек и художник – раздваивается, подобно стивенсоновскому герою в повести о д-ре Джекиле и м-ре Хайде. На Таити художник вроде бы обретает равновесие, но там он лучше не стал, просто обстоятельства не вызывают его на жестокость.

Живя с туземкой Атой, Стрикленд забыл и семью, и свой роман с женой Стрева Бланш, которая после ссоры с ним покончила с собой – отравилась щавелевой кислотой. После смерти Бланш остался ее портрет кисти Стрикленда, поразивший Дирка Стрева сочетанием чувственности и трагической духовности. Стрикленд умирает от проказы среди лучшего своего творения – удивительного панно на стенах своей хижины. К этому времени он уже год как ослеп, но пришедший слишком поздно, чтобы проститься с ним, доктор Кутра охвачен восторгом при виде чувственных и страстных, глубоких до пугающей таинственности образов этой росписи. Стрикленд-человек после своей смерти вырвался из того плена искусства, в котором пребывал на земле. Он завещал своей Ате сжечь его хижину вместе со своим последним шедевром. Этот финал сродни развязке уайлдовского «Портрета Дориана Грея».

Стрикленд творил, не зная, что творит не для себя, а для человечества. Понять это мешал чудовищный эгоцентризм Стрикленда-человека.

Столкновение выдающейся личности с обывательской средой рассматривает Моэм и в «Расписной завесе». Здесь эта личность – ученый-бактериолог, подвижник. Даже ценой жизни он не может избавить жену и близких от обывательских предрассудков.

«Расписная завеса» – роман колониальный, о котором мы говорили в связи с творчеством Киплинга. Моэма связывала с Киплингом литературная преемственность и личные отношения. Киплинг в известном смысле покровительствовал Моэму. Прямо по его совету отправился тот на Восток. Киплинг подсказал Моэму колониальную тему.

Первую поездку на Дальний Восток Моэм совершил во время Первой мировой войны. Черчилл рекомендовал его в санитарный батальон, но теперь известно, что служил Моэм не санитаром, а секретным агентом. В двадцатые годы Моэм посетил Гонконг, который стал местом действия «Расписной завесы».

Главное лицо повествования Уолтер Фейн не занимает в романе центрального места. Так было и в книге «Луна и грош», где сам художник Стрикленд появляется лишь эпизодически, а в основном о нем говорят другие. На первом месте в «Завесе» стоит жена ученого Китти, дочь юриста. Такая композиция символизирует у Моэма власть среды, подавляющей личность. Китти и ее окружение действуют на уровне потребительских инстинктов, цепких и бессодержательных. Китти увлечена романом с секретарем посольства, покуда ее муж сражается с эпидемией. Со временем она осознает подвиг мужа. Но ужасно то, что стимулом для его подвига является сама Китти, жалкое существо, растворяющееся в среде серой массы белой администрации Гонконга, а не подлинное человеколюбие. Уолтер любит ее. После смерти Фейна Китти ожидает от него ребенка. Но Уолтер и сам признался Китти, что презирает себя за эту любовь.

Название романа почерпнуто из сонета Перси Биси Шелли:

 
Не поднимайте расписных завес,
Носящих имя жизни, с их цветными
Картинами несбыточных чудес.
Страх и Надежда прячутся за ними,
И лишь для нас имеют цвет и вес
Пустые тени, сотканные ими.
 

Для Уолтера Фейна завеса жизни опустилась, и подвижничество его растворилось в желтом песке среди пустых теней, окружающих его.

«Пироги и эль, или Скелет в шкафу» – книга о писателе. Подобно тому, как в романе «Луна и грош» Моэм опирался на некоторые черты Поля Гогена, так романная биография Эдварда Дриффилда напоминает жизненные перипетии Томаса Гарди. Однако Дриффилд – это не портрет классика, а собирательный образ английского писателя старшего поколения, современника Моэма. Также, как и в предыдущих рассматриваемых нами двух романах этой своеобразной трилогии, Дриффилд уступает центральное место рассказчику – Эшендену, писателю, который пишет о Дриффилде. Получается как бы роман в романе. Причем, если Дриффилд не изменяется внутренне на протяжении книги, то Эшенден проходит путь от юноши, падкого на предрассудки буржуазной среды, которую Дриффилд ни в грош не ставит, до умудренного жизнью литератора. Формирование Эшендена в каких-то пунктах повторяет путь Дриффилда, словно поезда, идущие в одном направлении с разницей в несколько часов. Им противостоит прозаик и критик Олрой Кэйр, прототипом которого является реальный литератор Хью Уолдол, о котором в романе говорится: «Было бы грубо сказать, что, получив от человека то, что требовалось, он бросал его, но было бы слишком долго излагать такое положение вещей как-нибудь поделикатнее». Из приведенного примера видно, как язвительны характеристики в романе, какой тонкой иронией пронизан его язык. И здесь Моэм сталкивает поведение героев с пресловутым, общественным мнением. Дриффилд плюет в лицо обществу, когда женится на официантке из пивной. Эшенден повторяет его вызывающий шаг, когда становится любовником жены Дриффилда Рози.

Именно общение с Дриффилдами учит Эшендена преодолевать табу общества, которые ему внушались в юности, когда он воспитывался у дяди-священника, подобно самому Моэму и герою его романа «Бремя страстей человеческих». Эшенден тоже учится медицине в Лондоне. Здесь он знакомится с Дриффилдом и его окружением. Если провинция описана Моэмом иронично, то в описаниях (устами Эшендена) литературных кругов она уступает едкому сарказму, чему пример уже приведен выше. Молодой писатель отрешается и от мещанских догм, и от снобов литературного столичного света: «Трудно быть джентльменом и писателем одновременно», – говорит он. Так Моэм отвечает на многочисленные упреки критики в цинизме. Для него и двух героев его романа путь в литературе – это служение своему ремеслу и своим идеалам. Искусство и жизнь переплетаются для Дриффилда. Гибель собственного ребенка он делает ключевым эпизодом своего романа. Но сам Моэм склонен считать, что жизнь выше искусства. Поэтому в финале книги последнее слово остается за Рози. Здесь она, подобно женщине в романе «Расписная завеса», выходит на первый план. Она никогда ничего не читала, живет себе – и все. Смерть старого мужа отступает для нее на второй-третий план, она опять занята поклонниками, карточной игрой...

Вновь опускается занавес, скрывая от нас внутренний сложный мир художника, которого не могли понять окружающие, но который, погруженный в свое дело, единственный обладает безграничной свободой, каковой является творчество. Занавес опускается, чтобы вновь открыться через восемь лет и поведать читателю о победе актрисы над соперницами, закулисными интригами, возрастом и собственными слабостями, что писатель сделал в романе «Театр».

Тонкий знаток сцены и кулис, Моэм великолепно передал законы этой обители искусства и любви, творчества и интриг. Его героиня – высокий профессионал, блестяще владеющий своим ремеслом. И эти профессиональные качества помогают ей утвердить себя в театре, который для нее, как и для большинства представителей этого мира, больше, чем работа: это сама жизнь, без которой они не мыслят себе существования. Здесь они работают, творят, любят, ненавидят, борются и побеждают, многие и рождаются, в большинстве – и умирают.

Тонкий психолог и прекрасный рассказчик, Моэм глубоко понимал законы творчества и сущность творческой личности.

В книге «Подводя итоги» (1938) он писал: «Как живописец мыслит кистью и красками, так писатель мыслит сюжетом. Его мировоззрение (хоть он может и не сознавать этого), сама его личность существуют как цепь человеческих поступков».

Деятельность агента британской разведки заставляла Моэма много путешествовать. Во время Первой мировой войны он служил, кроме России, в Швейцарии. Побывал также в Индии, Италии, США, Мексике, Полинезии. Дружил с Унистоном Черчиллом.

К смерти он относился со свойственной ему иронией: «Смерть, – говорил он на склоне лет, – как и запор, всего лишь одна из банальностей, которых так много в жизни человека. Стоит ли бояться её?»

Творчество ДЭЙВИДА ГЕРБЕРТА ЛОУРЕНСА (1885—1930) было прямой противоположностью джентльменской утонченности творчества Сомерсета Моэма.

Человек повышенно чувствительный и раздражительный (возможно, в известной степени – под влиянием туберкулеза), Лоуренс был сыном полуграмотного шахтера. Мать Лоуренса, женщина властная и гордая, относилась к мужу с вызывающим презрением, а болезненного сына – обожала.

Лоуренс работал учителем в школе, а по ночам изливал мучившие его сложные и противоречивые чувства к матери в рукописи романа «Сыновья и любовники», который был напечатан в 1913 г. и стал классическим раскрытием эдипова комплекса в беллетристике. Любимчик матери, младший сын в семье, Поль обожает мать. Когда та заболевает, он поглощен заботой о ней. Однако в какую-то минуту, желая избавить от смертельных мук, вводит ей столь большую дозу морфия, что женщина умирает.

Романы Лоуренса (как и его устные проповеди богатым обожательницам, которых он как выходец из рабочей среды почитал за должное презирать и цинично называл «ходячим доходом») выводят «сильного» героя, «естественного человека» с претензией на ницшеанство. Любовь изображается писателем как «война полов», в которой безусловное преимущество всегда на стороне грубой мужской силы. Описанию обнаженного мужского тела Лоуренс упорно отводил значительное место: то ли в угоду поклонницам, то ли потому, что мужчины, в отличие от женщин, почитали его самого чересчур женственным, несмотря на рыжую бороду...

Путаясь в своих противоречивых теоретических постулатах, Лоуренс излагал перепевы фрейдистских мотивов о главенствующей роли секса в жизни человека и метался между проповедью распутства и ханжеством. В этой интимной сфере он довольно сильно запутался и на практике.

Смакование грубой эротики в романе «Влюбленные женщины» (1920) сделало невозможным публикацию книги в каком-либо издательстве, и Лоуренсу пришлось напечатать его за свой счет (впрочем, точнее – за счет презираемых им «хищниц при культуре», за счет которых он совершал и бесчисленные путешествия по белу свету).

В том же духе написанный «Любовник леди Чэттерли» (1928) стал особенно популярен – видимо, в связи с тем, что был некоторое время запрещен, а после издан со значительными сокращениями, пока в 1960 (!) году не было принято не менее знаменитое судебное решение, позволявшее в дальнейшем печатать роман с полными описаниями половых актов.

Вульгарно трактованная и туманная социальность сочинений Лоуренса, однако, явно импонировала идеологам первых лет Советской власти: в 20-е годы в СССР печатались переводы его романов «Жезл Арона» (1922, переведен в тот же год под названием «Флейта Арона»), «Радуга» (1915, под названием «Семья Бренгуэннов» 1925), «Сыновья и любовники» (перевод 1927). Но «Любовнику леди Чэттерли» пришлось дожидаться Перестройки...

Творчество Д. Г. Лоуренса исследовано в книгах его друга, писателя Р. Олдингтона, американцев Генри Миллера и Анаис Нин (см. главу «Г. Миллер» в разделе «Американская литература»).

РИЧАРД ОЛДИНГТОН (1892—1962)

был сыном провинциального адвоката. Он получил образование в Дуврском колледже и Лондонском университете. В 1913-м выступил как журналист, редактор литературного журнала «Эгоист»; опубликовал стихи в сборнике поэтов-имажистов (от «image» – «образ»), вскоре выпустил собственный сборник стихотворений «Образы старые и новые» (1915), противопоставляя античные образы, их гармонию и красоту современности индустриальных городов.

На войне оказался добровольцем. Служил рядовым в пехоте, был произведен в офицеры, затем тяжело ранен и демобилизован. Издал сборник антивоенных стихов в 1919-м. Занимался переводами и журналистикой.

В 1929 г. вышла в свет «Смерть героя»[23]23
  Примечательно, что в том же году были опубликованы «Прощай, оружие!» Э. Хемингуэя и «На Западном фронте без перемен» Э. М. Ремарка. Все три эти книги стали столпами так называемой литературы «потерянного поколения». Подробнее об этом см. в разделе «Американская литература».


[Закрыть].

Этот роман Олдингтона рассказал об ужасах Первой мировой войны.

Он полемизирует с позицией Р. Киплинга, романтизировавшего кровопролитие. Олдингтон противопоставил затхлый мир буржуазного лицемерия бессмысленности кровавой бойни, унесшей множество молодых жизней.

Для стиля Олдингтона характерно смешение патетики и сатиры, лиризма и натурализма.

В следующем романе «Все люди – враги» (1933) на том же фоне мировой войны выходит на первый план тема любви англичанина Энтони и австриячки Каты, которые после страданий, причиненных войной, находят уединение на вымышленном острове.

Судьба женщины – главная тема романов «Дочь полковника» (1931) и «Женщины, должны работать» (1934).

В 1939-м, с началом Второй мировой войны, Олдингтон уехал в США.

После войны жил во Франции. Кроме исследования о Д. Г. Лоуренсе, написал книги об итальянском писателе-авантюристе Казанове и об английском полководце Веллингтоне. Последняя значительная книга Олдингтона – «Лоуренс Аравийский» (1955) о полковнике английской разведки[24]24
  Лоуренс Аравийский, Томас Эдуард (1888—1935).


[Закрыть].

В год своей смерти он побывал в СССР, где охотно издавали его антивоенные произведения. Советская критика благосклонно писала об Олдингтоне. Озадачивает, однако, высказывание Е. А. Домбровской, которая в учебнике Московского областного педагогического института по истории зарубежной литературы XX века (1963) пишет, что «недостатком биографического исследования „Лоуренс Аравийский“ является гипертрофированное внимание к личности Лоуренса»...

АРЧИБАЛЬД ДЖОЗЕФ КРОНИН (1896—1981)

принадлежит к числу наиболее популярных в России зарубежных авторов наряду с Голсуорси, Драйзером, Хемингуэем, Ремарком, Арагоном, Камю...

Врачебный опыт А. Дж. КРОНИНА помогал писателю воссоздавать психологию его персонажей и среду их обитания.

Не менее двух поколений советских читателей запоем «глотали» его романы, которые, однако, все реже появлялись на свет в переводе на языки народов СССР, по мере того, как «бледнел их социальный фон» и Кронин обращался к идеям «абстрактного гуманизма» (термин, изобретенный ангажированной верхушкой советской критики для характеристики писателей, которых нельзя было отнести к разряду реакционных, но которые не соответствовали параметрам, удовлетворявшим требованиям гарроты соцреализма).

Как можно предположить, тут сыграла роль и статья Кронина в американском журнале «Кольерс» (1954), развенчавшая миф о социализме, созданный такими известными писателями Запада, как Т. Драйзер, Л. Фейхтвангер и другие, приезжавшие в нашу страну в тридцатые годы.

Нетрудно представить себе, что последующие события – вторжение советских войск в Венгрию (1956), Чехословакию (1968) и еще через десять лет в Афганистан, как и преследование в СССР инакомыслия, – не способствовали переменам во взглядах Кронина: ведь, даже сочувствуя в ранних романах положению рабочих, жизнь которых хорошо знал, он отрицал революционный путь борьбы за социальную справедливость.

Но нашу читательскую аудиторию плохо впечатляли рассуждения отечественных комментаторов творчества Кронина о противоречивом мировоззрении писателя, его религиозных иллюзиях и т. д. Их привлекали книги, апеллирующие к человеческому сердцу, их герои, несшие в душах заряд добра и чувство справедливости, мягкий юмор автора и, что немаловажно, умение иногда чисто профессионально «выжать слезу» у читателя, нажимая на более или менее глубоко спрятанные в каждом из нас клавиши сентиментальности.

Единственная пьеса Кронина – «Юпитер смеется» (1940) – обошла сцены всех театров Союза и пользовалась успехом даже в качестве радиопостановки, не говоря уже о фильме, поставленном в Австрии Отто Фишером («Я ищу тебя», 1953, в гл. ролях О. Фишер и А. Эмэ).

Арчибальд Кронин родился в Шотландии, в семье ирландца-католика. Детство он провел в протестантской семье родителей матери. В 1914-м поступил на медицинский факультет университета в Глазго. Война заставила его прервать учебу. Он был военным хирургом в чине младшего лейтенанта. В 1919-м окончил университет и последующие десять лет вел разнообразную практику: служил судовым врачом на океанском лайнере, участковым врачом в шотландском городке, санитарным врачом в шахтерском районе Южного Уэльса, наконец – переехал в Лондон и, практикуя там, приобрел значительную профессиональную репутацию.

В 1930 г. болезнь вынудила его оставить свои занятия. Кронин взялся за перо. Жители Ливенфорда (Шотландия) часто видели доктора Кронина у нелепого дома, похожего на замок. Это странное сооружение было выстроено, как видно, недавно человеком с мещанским вкусом и аристократическими претензиями. В этом доме «поселил» начинающий писатель своего героя – шляпочника Броуди.

«Мои герои принимали все более отчетливый облик, – писал он в автобиографической книге „Приключения в двух мирах“ (1952). – Когда среди ночи какая-нибудь идея поражала мое воображение, я вскакивал с постели, зажигал свечу <...> и трудился, растянувшись на полу, до тех пор пока не переносил эту мысль на бумагу».

Название книги – «Замок шляпочника» – потеряло в русском переводе («Замок Броуди», 1938) свой саркастический оттенок. В авторском заглавии отразилась нелепость претензий Броуди на аристократизм, его тщеславие, непомерное чванство. В то же время в названии заключен ряд ассоциаций: не только сходство с английским, сходным с русским, выражением «строить воздушные замки» («to build castles in the air»), но и с поговоркой «Мой дом – моя крепость» («my house is my castle»), и со сравнением mad as a hatter (букв.: «помешанный, как шляпочник», то есть окончательно спятивший).

Роман, появившийся на свет в 1931 г., выдержан в традициях Диккенса и Голсуорси. Смолоду прямодушный и честный, Джеймс Броуди, превращаясь в «крепкого хозяина», становится собственником во всем. Семья страдает от его деспотизма. Даже любовь Броуди губительна для его близких. Запуганный отцом и избалованный матерью Мэтью вырастает лживым эгоистом. Только чувство к Денису Фойлу освобождает Мэри, дочь Броуди, от домашней руганы, дарит ей ощущение собственного достоинства.

Чудовищное поведение Броуди не вызывает возмущения в окружающих: его считают всего только забавным оригиналом. Лишь с упадком его дел он становится объектом насмешек. Потерпев крах и став простым служащим, Броуди смотрит на сослуживцев «глазами дикого зверя, сломанного неволей, но еще свирепого».

Неожиданно для автора роман имел большой успех, переиздавался, переводился на другие языки, подвергался инсценировкам и экранизации.

Кронин получил возможность стать писателем. Уже в следующем году был опубликован роман «Три любви», описывающий трудную женскую судьбу. Еще через год вышли «Большие Канарские острова», где писатель приступил к ведущей теме своего творчества – столкновению вдохновенного ученого с обществом потребления.

В 1926 г. в Англии произошла первая всеобщая забастовка в поддержку требований шахтеров. Роман Кронина «Звезды смотрят вниз» (1935) посвящен теме борьбы горняков. Дэйвид Фенвик, сын шахтера, еще в детстве задумывается над несправедливостями жизни. Это цельная натура, привлекательная для читателя своим духовным богатством. Кронин изображает и аварию на шахте, и стачечную борьбу, направленную на национализацию шахт.

Впечатления от врачебной работы в шахтерском городке писатель отразил в романе «Цитадель» (1937). Жизнь горняков и медицинского мира, самоотверженный труд Эндрю Мэйсона по созданию условий для предупреждения профессиональных заболеваний шахтеров и его стремление заниматься наукой, трогательные отношения героя с умной и понимающей его женой – все это описано Кронином живо и достоверно.

С началом Второй мировой войны Кронин переселяется в США.

В жанре утопии он пишет роман «Ключи от неба» (1941), содержащий протест против милитаризма и колониализма, которым противопоставлены личные гуманные идеалы и религиозные настроения автора.

Автобиографическая дилогия «Юные годы» (1944) и «Путь Шеннона» (1948) живописует мужание, любовь и страдания лирического героя Кронина – Роберта Шеннона. Он идет на разрыв с любимой девушкой Джин, чтобы не подчиниться мещанским требованиям ее родителей и не отказаться от того, что считает своим долгом в жизни. Джин понимает его и возвращается к Роберту. Перед любящими героями открывается новая жизнь.

Роман «Испанский садовник» (1950) характеризуют свойственные Кронину демократические традиции и полемика с религией, сомнение в пользе социальных утопических иллюзий. «Далеко отсюда» (1953) – роман, критикующий британское судопроизводство.

В «Надгробии крестоносца» (1956) описана история художника Десмонда, отвоевывающего свою свободу путем разрыва с отцом и обществом. Его картины, обличающие войну, объявлены критикой аморальными. Но Десмонд не желает потакать обывательским вкусам. Автор сравнивает аскетическую стойкость своего героя с бесстрашием его предка-крестоносца Десмонда хоронят в родовой гробнице. Сын Десмонда после смерти отца проявляет полное равнодушие к искусству: его влечет религия.

Сюжет романа «Северный свет» (1958) – драматическая борьба редактора провинциальной демократической газеты Пэйджа с монополистом Сомервиллом, который желает расширить свою «газетную империю», конкурируя с более сильными «акулами», и присылает к Пэйджу своих «эмиссаров»: пьяницу Смита и Ная, девиз которого – «секс и деньги». Най прибегает к шантажу. Поколебавшись, Пэйдж борется до конца, опираясь на поддержку читателей.