Текст книги "Краткий конспект истории английской литературы и литературы США"

Автор книги: Сергей Щепотьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

Американец Генри Джеймс, о котором мы будем еще говорить более подробно, полагал, что Элиот дает «диаграмму» вместо картины. Но она всегда считала необходимым воплощать свои идеи в индивидуальные характеры и действие.

Впрочем, Лапидус, отец Майры, относится к образам евреев, не несущим идеологической нагрузки, и представляет собой яркое, живое создание.

«Образы „Даниэла Деронды“, – писала Б. Харди, – „сложно и правдиво связаны с реальностью“, любовь его „доброго, умного, красивого героя и менее доброй и менее умной героини трудна и болезненна. <...> И роман уходит не только от упрощенности человеческих отношений, но и от упрощенности счастливого конца“».

Двойное чувство Даниэла к Майре Коэн и Гвендолен Харлет – это тщательное исследование разнообразия тонкостей и сложности человеческой любви.

Художественная литература того времени редко касалась сексуальных отношений. История мужчины, влюбленного в двух женщин, обнажала чувства и порывы, неизвестные потоку любовной литературы викторианской эпохи в целом.

Книга Элиот экспериментальна и по содержанию, и по форме. Реализм психологических характеристик тесно связан в ней с её структурой. Об этом тоже убедительно писала Б. Харди: «Это роман, где приходится говорить об образах и о структуре одновременно. В нем есть по крайней мере три особенно блестящие формальные черты: использование то более, то менее продолжительных ретроспекций, <...> тонкое и оригинальное использование двойного сюжета; наконец, заключение, необыкновенное по своей силе и реализму. Но мы не можем говорить об этих вещах как об исключительно формальных средствах. Они проистекают из особой концепции и действия. <...> Джордж Элиот экспериментировала с управлением читательской реакцией на людей и идеи. Это эксперимент с формой, сопоставимый со сходным экспериментом в „Тристраме Шенди“ или „Улиссе“[14]14
  Об «Улиссе» и его авторе Дж. Джойсе см. ниже.


[Закрыть].

Двойное действие в „Даниэле Деронде“ надо рассматривать как особый и необходимый способ рассказать именно эту историю. Оно не просто типично для романов со множеством сюжетных линий в английской и русской литературе девятнадцатого века, которые Генри Джеймс называл „жидким пуддинтом“ и „огромными растянутыми неуклюжими монстрами“. В двойном действии обычно есть функция контраста. <...> Теккерей в одной части „Ярмарки тщеславия“ показывает любовь, замужество, материнство и нищету Эмили, которые мы противопоставляем приключениям и страданиям Бекки в другой. Толстой в „Анне Карениной“ показывает контрастные судьбы Анны и Левина, а в „Войне и мире“ изображает крупные события войны с Наполеоном, сопоставляя их с личными судьбами, раскрывающимися на фоне войны и мира. <...> Толстого тоже критиковали за слишком теоретический, „нехудожественный“ показ истории».

Кое-кто из первых читателей возражал не только против присутствия в книге Элиот «еврейского вопроса», но и против новой для неё манеры письма, гораздо более, чем прежде, заметно наполненной идеологией и символикой.

Будучи впереди большинства беллетристики своего времени, «Даниэл Деронда» имеет много общего с лучшими романами нашего века.

«Почти столетие спустя, – писала Б. Харди, – мы теперь отлично знакомы с идеологическим романом в его экстремальной форме в творчестве Хаксли или Оруэлла, в форме художественной литературы, прибегающей к спору, карикатуре и фантазии в интересах сатиры или полемики, порою совсем не заботясь о психологическом реализме. Я не хочу сказать, что „Даниэл Деронда“ – викторианский вариант „Острова“: Джордж Элиот, возможно, писала роман, в котором образы упрощены ради утверждения каких-то ценностей, но упрощение срабатывает только в некоторых её персонажах, так же, как её использование фантазии проявляется лишь в некоторых местах повествования. Упрощение и фантазия зиждятся, по сути, на глубоком реализме психологического романа. Вероятно, полезно вспомнить сочинения менее схематичных, но все же неистово полемичных писателей вроде Д. Г. Лоуренса и Джеймса Болдуина, чьи романы весьма отличаются от притч Оруэлла, более близки к сложному ходу жизни. Эти писатели постоянно приносят покой и согласие искусства в жертву своему нетерпеливому неравнодушию к жизни. Их страстное чувство к человечеству проявляется в более чем литературной любви и ненависти, которая нарушает старые формы и старые чувства. Как Хаксли и Оруэлл, они, пусть и по-другому, типичные писатели двадцатого века в своем поучительном и дидактическом искусстве, обнаженной вовлеченности в боль, ужас, жалость и неизвестность. Кажется, что от Джордж Элиот до Болдуина бесконечно далеко, но по своему величественному стилю „Даниэл Деронда“ имеет очень много общего с его отдаленным искусством. Можно, конечно, пойти дальше в поисках более современных эквивалентов. Я провожу эти параллели только чтобы предположить, что читатели, тронутые неуравновешенной и несправедливой мольбой Болдуина о справедливости, которые могут, по крайней мере, понять, почему Лоуренс сделал сэра Клиффорда Чэттерли импотентом, и которые способны оценить разницу между романами, тяготеющими к притче, и романами, целью которых является реалистическая имитация человеческих поступков, – эти читатели могут найти трудности „Даниэла Деронды“ близкими и понятыми».

После смерти Диккенса и Теккерея Элиот стала едва ли не наиболее выдающимся представителем английского романа.

Все её книги – это не только обязательная любовная история, но и глубокое психологическое изучение человеческих отношений, становления личности, это непременный серьезный анализ современного викторианского общества и острый моральный спор. Идеальные героини Элиот менее всего похожи на сильную представительницу женской самостоятельности, какой являлась их создательница. Но её романы – яркие образцы реализма, которым свойственны правдивость бытовых картин и точность тонких индивидуальных характеристик.

Любопытно, что, предвосхищая натурализм, Элиот придавала значение врожденным чертам характера своих персонажей.

Несомненно, на наш взгляд, ее влияние на творчество Анастасии Вербицкой, которая в романе «Ключи счастья» (1909—1916) поднимала и «еврейский», и «женский» вопросы.

Элиот была свободной мыслительницей, и сама её жизнь была протестом против традиционных условностей.

Через год после смерти Льюиса она в шестьдесят лет вышла замуж за давнего поклонника – Дж. Кросса, который был младше её на тридцать лет. Брак был счастливым, но прожила Элиот после второго замужества всего полтора года.

После смерти писательницы Кросс издал её дневники и письма.

Завершая разговор об английской литературе XIX века, нельзя не остановиться на представителях так называемой приключенческой, или сенсационной, литературы. Как правило, историки литературы обходят стороной эту неотъемлемую часть литературного процесса, хотя без разговора о ней рассказ об этом процессе, безусловно, не может быть полным. Разве можно сбрасывать со счетов писателей, чьи произведения составляли и поныне составляют серьезную конкуренцию крупнейшим фигурам литературного Олимпа у читательских масс! Как можно, изучая литературу Франции, не говорить об Александре Дюма-отце, если сам Оноре де Бальзак не раз бывал посрамлен в конкуренции с его книгами! Да и сама приключенческая литература, которую называют еще сенсационной или авантюрной, едва ли представляет собой – в своих лучших образцах – явление низшего порядка. Ведь и другие виды литературы представлены в ее истории лишь своими лучшими образцами! Шедевры – высшие достижения – не рождались на голом месте. Во все времена и во всех странах было множество писателей – и гениев, и просто талантливых, и заурядных, и совсем бездарных. И, если произведение талантливо, тем более – если оно гениально, разве важно, к какому виду литературы оно относится? Тем более, если речь идет об основоположниках. Именно об основоположниках сенсационной, остросюжетной, приключенческой литературы мы теперь и будем говорить. Первое из двух имен —

ЧАРЛЗ РИД (1814—1884).

XIX век – время роста темпа городской жизни, бурного роста прессы, вызывавшего к жизни новые жанры (роман-фельетон, т. е. роман, печатающийся с продолжениями – первоначально на отдельных листках, откуда название; роман-приложение) и дававшего множество острых тем из окружающей действительности. Известно, что Ф. Достоевский черпал сюжеты своих произведений из уголовной хроники. И поныне криминальная хроника – неисчерпаемый источник сюжетов, как и практика следователей, юристов. Достаточно вспомнить повести Льва Шейнина, сценарии Андре Кайата. Вот и Чарлз Рид. Он был юристом и широко пользовался собственной практикой для создания своих романов, первым из которых был «Пег Уоффингтон» (1852). Он называл свои книги «романами установленного факта». Лучшими романами этого направления были: «Джек – Мастер на все руки, или Автобиография вора» (1858), «Женоненавистник» (1877), «Простак» (1873). В романе «Никогда не поздно исправиться» (1856) даны картины жестокости и насилия английских тюрем; «Тяжелые деньги» (1863) показывают чудовищность законов, позволяющих упрятать здорового человека в дом для умалишенных. Написанная в соавторстве с Бусико «Фальшивая игра» (1868) изображает коммерсантов, которые топят свои корабли ради получения страховки. Столкновения между рабочими и предпринимателями отражены в романе «Поставьте себя на его место» (1870), причем симпатии Рида – не на стороне рабочих. Большинство этих книг издавалось в России вскоре после выхода в Великобритании. Судя по тематике и учитывая их эффектно сколоченные сюжеты, они вполне могли бы заинтересовать и современного российского читателя.

Однако едва ли не самым сильным произведением Чарлза Рида является его исторический роман «Монастырь и очаг», повествующий о жизни и любви родителей Эразма Роттердамского[15]15
  Эразм Роттердамский – один из крупнейших представителей европейского гуманизма эпохи Возрождения (1496—1536), филолог, богослов и писатель. Главный из многочисленных трудов – «Похвала Глупости» (1509). Г-жа Глупость поет себе славу, причем часто оборачивается мудростью. Главная мысль произведения – «ничего сверх меры». По характеру – философская сатира.


[Закрыть].

А. Суинберн писал об этой книге: «Трудно было бы отыскать где-либо историю лучше задуманную, лучше выстроенную». Роман соединяет в себе приключенческое повествование с чертами широкого исторического полотна. Здесь воссоздана любопытная эпоха перелома средневековья и Ренессанса, роман густо населен разнообразнейшими и ярчайшими персонажами, география действия охватывает Нидерланды, Германию, Бургундию, Италию, живописует нравы разных слоев общества – от разбойников с большой дороги до дворян и высшего духовенства.

Будущий отец великого мыслителя Жерар Эллиасон, 22-летний сын суконщика из местечка Таргоу, учится у монахов грамоте и чистописанию, а также талантливо рисует миниатюры. Его замечает Маргарита Ван Эйк, сестра знаменитых нидерландских живописцев Хуберта и Яна Ван Эйков. Узнав, что бургундский король Филипп Добрый учредил конкурс художников – мастеров живописи и витража, Маргарита Ван Эйк посылает Жерара с рекомендательным письмом в Роттердам к княжне Марии во дворец вице-короля. По дороге Жерар встретил молодую женщину Маргариту Брандт и ее престарелого отца.

Жерар и Маргарита и являются главными героями книги. Как и полагается классическому роману о приключениях двух любящих сердец, «Монастырь и очаг» повествует о любви, которой живут молодые мужчина и женщина, разлученные обстоятельствами, о тайнах, о кознях врагов и завистников, о верной дружбе. Если Маргарита – персонаж идеальный, в духе положительных диккенсовских героев без изъяна, то Жерару свойственны и человеческие слабости.

В Роттердаме Жерар объяснился смущенной Маргарите в любви, а также получил на конкурсе золотую медаль и пятнадцать золотых монет. Княжна Мария обещает ему содействие в получении прихода по окончании духовного образования. По возвращении Жерара домой семья, до тех пор относившаяся к его талантам насмешливо, проникается к юноше уважением. Вскоре в Тергоу прибыл епископ, и Жерар попросил его о степени экзорциста[16]16
  Духовное звание изгоняющего нечистую силу.


[Закрыть] и получил его. И вот он оказался перед выбором: духовная карьера или любовь и супружество? (Отсюда и название романа.)

Маргарита Ван Эйк советует Жерару жениться. А отец грозит посадить его за такое намерение в тюрьму, на хлеб и воду. Жерар угроз не боится. Заручившись согласием Маргариты Брандт выйти за него замуж, он получает от художницы Ван Эйк деньги на дорогу в Италию, чтобы там совершенствоваться в мастерстве.

Бургомистр Тергоу Гейсбрехт Ван Овиттен – немолодой человек с туго набитым кошельком – тайно влюблен в Маргариту Брандт. Однако это не мешает ему путем мошенничества завладеть состоянием Питера Брандта и его дочери, Жерар получает для переписки некоторые старые пергаменты и узнает из них тайну Ван Свиттена. Тайно обручившись с Маргаритой, он бежит из дома, захватив с собою сокровенный документ. В Германии Жерар ночует то в монастырях, то в корчмах. В одной корчме он знакомится с бургундским солдатом Дени, который держит путь к герцогу Бургундскому. На пути новоявленных приятелей – привалы под виселицами с трупами разбойников, стычки с живыми разбойниками и дикими зверями. В одном из монастырей Жерар переписывает летопись обители, а Дени тем временем критически рассуждает о религии и святости монахов. Но вот и разлука: герцог Бургундский уводит солдата под свои знамена. В одиночестве и тоске Жерар поворачивает к Рейну, чтобы вернуться в Голландию, а по дороге слуги некоего вельможи грабят его по распоряжению своего господина. Жерар вынужден ночевать на снегу.

Тем временем в Голландии Маргарите Брандт живется нелегко. Питер болеет. Влюбленный бургомистр всячески старается заманить ее в свои сети. Маргарита Ван Эйк изредка навещает тезку; поддерживает ее немного и старый солдат Мартин, помогавший обручению и бегству Жерара. Теперь он выпросил у роттердамского государя Филиппа Доброго прощения для Жерара. Мадам Ван Эйк пишет об этом Жерару, но бургомистр подменяет письмо, подделав почерк Ван Эйк, чтобы сообщить, будто под страхом смерти изгнанник не должен возвращаться.

Эллиасоны считают Маргариту Брандт легкомысленной девицей, опозорившей их семейство. Мадам Ван Эйк отстаивает правоту своих подопечных. К тому же выясняется, что Маргарита, рискуя жизнью, спасала Жерара от погони бургомистра. Мать Жерара Катрина разыскивает невестку, которая носит под сердцем его дитя. Но Маргарита ушла с отцом в Роттердам.

Явившийся в дом Эллиасонов Дени, отпущенный со службы, ярко повествует о приключениях своего приятеля, после чего отправляется на розыски Маргариты в Роттердам. Она лечит там людей, помогая отцу, рисует миниатюры и стирает белье. Дени мирит Эллиасонов с Маргаритой.

От Жерара приходит письмо с описанием его дальнейших похождений, последним из которых было путешествие в компании ремесленников и купцов в Венецию.

Эллиасоны отправляют Жерару письмо с просьбой вернуться домой, но тот прежде получает поддельное письмо бургомистра, из которого следует, будто его жена умерла.

К этому времени Жерар, пережив страшное кораблекрушение, пребывает уже в Риме, где знакомится с учеником великого Рафаэля – Пьетро Перуджино (ок. 1450—1523). Спасенная Жераром во время кораблекрушения римлянка связывает его с монахом, братом Колонно, друг которого – Томазо Сарцена, ставший Римским Папой. По их заказу Жерар переписывает древние рукописи. Его талант рисовальщика прокладывает ему дорогу во дворцы знати. В него влюбляется принцесса Клелия, но Жерар верен Маргарите. Узнав о мнимой смерти жены, он мечется в лихорадке, потом спит несколько суток кряду, и судно, на котором он купил себе место, отправляется в Голландию без него. С горя Жерар начинает вести распутный образ жизни. Клелия видит его в обществе гуляк и продажных девок и подсылает к нему наемного убийцу. Но опомнившийся к тому времени Жерар сам решает покончить счеты с жизнью. Убийца в ужасе видит, как его жертва кидается в Тибр. Происходит небывалое: наемный убийца спасает того, кого послан убить.

Потрясенный Жерар уходит в монахи.

А у Маргариты рождается сын. Его рождение совпадает со смертью Филиппа Доброго.

«Государи, – пишет Ч. Рид, – подобные Филиппу Доброму, приходят и уходят, и от этого человечество не становится ни мудрей, ни лучше. Но когда раз в триста лет на свет рождается такое дитя, как сын Маргариты, – светоч человечества, зажженный от небесного огня, – из уст в уста передаются слова „Да будет свет“».

Счастья супружества герои книги не узнали. Когда Жерар явился к Маргарите в монашеской рясе, она заболела от горя утраты супруга и вскоре умерла у него на руках.

Потом и сам Жерар скончался в своей благочестивой келье.

Роман завершается апофеозом славы их великого сына.

УИЛКИ КОЛЛИНЗ (1824—1889)

Уилки КОЛЛИНЗ – ученик и соратник Диккенса, создатель классических «сенсационных» романов.

Коллинз был современником Диккенса и Теккерея. Теккерей не скрывал своих симпатий к «горячим, как грог» романам Коллинза, а Диккенса связывали с этим человеком не только дружеские и творческие, но и родственные узы.

Вильям Уилки Коллинз родился в Лондоне в семье известного художника-пейзажиста Вильяма Коллинза. Брат Уилки унаследовал призвание отца, а сам Уилки, впервые взявшись за перо, написал биографию художника (1848) сейчас же после его смерти в 1847 г.

Уилки учился в частной школе. В 1836 г. семья выехала в Италию, где отец семейства три года писал неаполитанские и калабрийские пейзажи. Для Уилки он почему-то мечтал о коммерческой карьере – видимо, потому что на собственном опыте знал, как непрочны заработки творческого человека. Но, проработав некоторое время в фирме по продаже чая, Уилки уговорил отца отдать его в юридическую корпорацию «Линкольн-инн» для изучения права. В 1851 г. он стал работать стряпчим, а еще через год познакомился с Диккенсом; так решилась его судьба. К этому времени был готов первый роман Коллинза – «Антонина, или Падение Рима», написанный в Италии, и второй – «Бэйзил» (1852). Коллинз стал одним из постоянных и популярных авторов в журналах Диккенса «Домашнее чтение» и «Круглый год». С 1856-го Коллинз сам стал одним из редакторов журнала. Наконец, они пишут вместе несколько книг: «Рождественские рассказы», «Маяк», «Безвыходное положение» «Д-р Дулькамара», «Праздное путешествие двух ленивых подмастерьев». Диккенс привлек Коллинза к своему хобби, любительскому театру, и сам трал в его пьесах.

В эту пору брат Коллинза женился на младшей дочери Диккенса Кэйт. Диккенс помогал Коллинзу оттачивать мастерство, а сам учился у молодого друга умению искать острые сюжетные ходы, необычную композицию. Коллинз пережил Диккенса на 19 лет. Коллинз считается одним из зачинателей английской и мировой детективной литературы. Его первый роман в этом жанре был написан в 1860 г. Это была «Женщина в белом». Автор видит причины человеческих драм в недостатках английского судопроизводства, которое критиковал и Диккенс в «Крошке Доррит». Автор «Женщины в белом» клеймит власть денег, возвеличивает мужество и честность, позволившие главному герою раскрыть преступление сэра Персиваля Глайда, упрятавшего жену в сумасшедший дом, чтобы завладеть ее наследством. В стилистке книги сильно влияние готического романа. Функции сыщиков пока выполняет не профессионал, а любители – учитель рисования Хартрайт и сестра главной героини Мэриам. Хартрайт одновременно и влюблен в главную героиню, Лору Фэйрли. Композиция романа любопытна тем, что повествование ведут несколько рассказчиков. Этот прием применил много позже Брем Стоукер в своем «Дракуле».

В 1868 г. Коллинз создал роман «Лунный камень». Это история исчезновения из индийского храма драгоценного камня и его поисков. Развивая сложную и запутанную интригу, автор вводит в повествование много персонажей и рисует живые портреты представителей разных кругов общества. Здесь впервые выведен Коллинзом образ сыщика Каффа.

Эти два романа намного пережили другие произведения Коллинза и поныне пользуются огромной популярностью.

На рубеже XIX—XX веков

реализм в Англии развивается опираясь не только на национальные традиции романа, не только на французскую романную традицию, но и в значительной степени на русскую литературу.

Этому способствовала публикация в Англии произведений Тургенева, Толстого и Достоевского.

Одно из главных имен английского критического реализма этого периода —

ТОМАС ГАРДИ (1840—1928).

А. Луначарский называл его «скорбным и мужественным художником». Свои мысли о том, каким должен быть современный роман, Томас Гарди изложил в статье «Полезное чтение художественной литературы» (1888), а затем в работе «Искренность в английской литературе» (1890). Гарди утверждает, что нельзя быть правдивым, уклоняясь от трагических тем. Честный романист, по мнению Гарди, должен был изображать жизнь со всеми ее страстями, подобно Эсхилу и Шекспиру. Глубочайшие конфликты общества писатель должен изображать полно и смело. Интересна концепция трагического в статьях Гарди: он полагал, что трагедия начинается в момент наивысшего счастья человека. Тут ощущается нота фатализма. Однако Гарди понимал, что роман не может держаться на одной трагической ноте, он не отделял трагическое от комического: «Если вглядеться в фарс, – писал он в дневнике, – то можно увидеть, что в нем кроется трагедия, и наоборот».

Гарди начал писать после того, как более десяти лет изучал архитектуру и работал в Лондоне над реставрацией церквей. Первый его роман «Бедняк и леди» (1868) был отвергнут издателем. По совету другого литератора, Дж. Мередита, Гарди написал остросюжетный роман «Отчаянные средства» (1871), который был издан анонимно. Впоследствии Гарди создал 14 романов, объединенных им в три цикла: «Романы изобретательные и экспериментальные», «Романы характеров и среды» и «Романтические истории и фантазии».

К первому циклу, кроме «Отчаянных средств», относятся «Рука Этальберты» (1876), «Равнодушная» (1881).

Ко второму – «Под деревом зеленым», «Вдали от обезумевшей толпы», «Возвращение на родину» (семидесятые годы); «Жизнь и смерть мэра Кестербриджа», «В краю лесов», «Тэсс из рода д’Эрбервилей», «Дух Незаметный» (1880—1890-е гг.)

Третий цикл составляют романы: «Голубые глаза» (1873), «Старший трубач драгунского полка» (1880), «Двое на башне» (1882), «Любимая» (1892).

Романы характера и среды – основные в творчестве Гарди. В них изображается хорошо знакомая писателю провинциальная и сельская Англия 30—80-х гг. XIX века. Его привлекают простые цельные натуры. Через поступки своих героев Гарди раскрывает их социальную суть, психологию, характер. Сила и новизна писательского стиля состояла в умении проследить связь человеческого характера с окружающей социальной средой – знакомой или непривычной, показать, как личное волевое решение отражается на человеческой судьбе.

Гарди был выдающимся мастером пейзажа. Авторское восхищение красотой и мощью природы способствует раскрытию силы и богатства народных характеров. Его пейзажным зарисовкам свойственны приемы живописи. Он словно переносит в романы искусство голландских пейзажистов и особенно – англичанина Тернера.

Гарди писал рассказы и стихи. Им создана драма «Династы», в которой заметно влияние «Войны и мира» Толстого. Действие переносится из страны в страну, в драме 12 русских сцен. Вслед за Толстым Гарди осуждает захватническую суть политики Наполеона.

НЕОРОМАНТИЗМ

Представители этого течения английской литературы конца XIX в. противопоставляли общественному злу веру в человека, в яркую, сильную личность. Поэзия странствий, мечты, которую свойства яркой личности делают досягаемой, эскапизм (уход от серой прозы обыденности) свойствен произведениям неоромантиков. Мир их книг – это удивительный мир чудесных приключений и сильных страстей.

Одним из ярчайших представителей английского неоромантизма был

РОБЕРТ ЛЬЮИС СТИВЕНСОН[17]17
  В новейшем учебнике зарубежной литературы (Москва, «Высшая школа», 2000, под ред. Л. Г. Андреева) Н. А. Соловьева присвоила ему инициал «Д». В алфавитном указателе того же издания значится: «Дж. Стивенсон». Едва ли, однако, это можно отнести к открытиям авторов «нового типа учебной книги», как её характеризует аннотация. Туг, скорее, нечто другое, чему название подобрать предоставим читателям.


[Закрыть] (1850—1894).

Неоромантик Р. Л. СТИВЕНСОН исследовал противостояние добра и зла, мечты и действительности.

Дед и отец будущего писателя были инженерами. Они строили маяки. Последовать их путем Роберту помещала болезнь. У него рано открылся туберкулез, и он вынужден был искать для жизни более мягкий, чем родная Шотландия, климатический район. Несколько лет провел Стивенсон во Франции. Лечился, бродил по стране, жил под Парижем, дружил с французскими художниками, со скульптором Роденом. Здесь же познакомился он со своей будущей женой, американкой Фанни Осборн. С нею побывал в США (Калифорния). Все скитания Стивенсона перемежались приступами болезни, когда он оказывался прикованным к постели. Спасался от болезни он на курортах в горах или на островах Полинезии.

Литературное наследие Стивенсона богато, несмотря на то, что прожил он так мало. В 15 лет на средства отца он издал историческое исследование «Пентландское восстание 1666 года». Его перу принадлежит серия литературных портретов А. Дюма, Жюля Верна, Ф. Мариэтта. Мыслями о несоответствии мечты и действительности проникнуты рассказы сборника «Новые арабские ночи» (1882).

Он писал стихи и статьи, очерки. Но мировую славу принесли ему романы, начиная с «Острова сокровищ» (1883), признанного классикой приключенческой литературы. В жанре романа приключений написаны и «Похищенный» (1886) с продолжением «Катриона» (1890), «Владетель Баллантрэ» (1889). Стивенсона постоянно беспокоила проблема добра и зла. Ее он раскрыл и на историческом материале в романе «Черная стрела», действие которого относится к мрачному времени правления «чернейшего из всех тиранов» Ричарда III. Сюжет книги составляют полная опасных приключений жизнь молодого человека, желающего отомстить за смерть отца и освободить свою возлюбленную. Теме борьбы Италии, порабощенной Австрией, за свое освобождение посвящен роман «Дом на дюнах». Проблеме добра и зла посвящена и повесть «Странная история д-ра Джекила и м-ра Хайда» (1886). На теме двойника главного героя автор раскрывает философскую проблему двойственности человеческой натуры. Двойник д-ра Джекила карлик Хайд – носитель зла. Когда зло начинает вытеснять добро в личности доктора, Джекил кончает жизнь самоубийством. Стивенсон таким образом подчеркивает, что добро все же преобладает над злом, возмущается перед творимым им насилием и жестокостью.

В конце жизни Стивенсон поселился на одном из островов архипелага Самоа. Он умер, не дописав последнего романа «Гир Гермистон» и оставив после себя много замыслов. Самоанцы торжественно похоронили его на холме, а родные написали на камне строки из его стихотворения «Реквием»: «Домой вернулся моряк, домой вернулся он с моря. И охотник вернулся с холмов».

ДЖОЗЕФ КОНРАД (1857—1924)

Это одна из оригинальных фигур мировой литературы. Настоящее имя писателя – Юзеф Теодор Конрад Коженевски. По происхождению он польский шляхтич, сын литератора, участника восстания 1863 года. Это было восстание, направленное против гнета русского царизма (время правления Александра II), участниками его были и шляхтичи, и крестьяне, и студенты, и духовенство, длилось оно 16 месяцев, его поддерживал Папа Римский. Восстание было подавлено (о степени жестокости подавления говорит прозвище, данное руководившему усмирением бунтовщиков графу М. Н. Муравьеву, – Вешатель). Казнены 128 человек, тысячи сосланы. Среди сосланных был и отец будущего писателя. Он жил в Вологде, затем в Бердичеве, где и родился Юзеф. Юзеф учился в Кракове и Львове. По польским переводам знал английскую литературу. В 1874 г. он уехал в Марсель, два года служил юнгой. В 1880-м стал моряком английского торгового флота, через четыре года получил звание капитана и принял английское подданство. Он побывал в Африке, Индии, Австралии и прекрасно знал жизнь моряков. В 1893-м дал почитать рукопись своего первого романа известному уже в то время писателю Голсуорси, и это решило его дальнейшую судьбу. В 1895-м роман был напечатан. Это был «Каприз Олмэйера». Оставив флот, Конрад поселился в Кенте и целиком посвятил себя литературной деятельности. Он писал по-английски. О его языке другой известный писатель, писавший по-английски, Владимир Набоков сказал так: «Джозеф Конрад, до того как начал писать по-английски, никакого следа в родной (польской) литературе не оставил, а на избранном языке (английском) искусно пользовался готовыми формулами». Да, язык Конрада не блещет теми перлами, что английский язык (впрочем, как и русский) Набокова. Но его произведения – увлекательное чтение, переносящее нас в экзотические страны, погружающее читателя в мир головокружительных приключений. Он опирался на искусство таких изумительных рассказчиков, как Диккенс и Коллинз. Его герои – отщепенцы, гордецы, мужественно встречающие удары судьбы. Таков и герой лучшего романа Конрада – «Лорд Джим» (1900). Это история нравственного возмужания юноши, которого мучают угрызения совести за совершенное им в прошлом предательство: он покинул тонущий корабль, бросив товарищей. Джима судят за трусость, но строже всех судит себя он сам. Рассказ ведется от имени старого моряка Марлоу, который сам ищет правду, а потому не столько уделяет внимание фактам, сколько их осмыслению. Этим объясняется и нарушение хронологической последовательности повествования. Марлоу-рассказчик перекочевал и в иные произведения Конрада. Его интонации меняются в зависимости от излагаемого материала: от лирически-иронических в повести «Юность» (1902) до внешне спокойных, но взрывающихся порою негодованием в романе «Сердце тьмы» (1902), повествующем о колонизаторах, проникающих в глубь Конго с целью добыть слоновую кость.

Отмечена глубоким лиризмом героиня его рассказа «Фрейя семи островов». Романом «Глазами Запада» (1911) Конрад полемизирует с «Преступлением и наказанием» Достоевского, утверждая, что бессмысленная тирания влечет за собой столь же бессмысленный бунт. Здесь сказались впечатления детства писателя, не верившего в успех революционной деятельности.

АРТУР КОНАН ДОЙЛ (1859—1930)

родился в Эдинбурге, в семье художника. Он учился сначала в английском колледже, а затем в Германии, после чего вернулся в Шотландию и в 1885 г. закончил эдинбургский университет со званием д-ра медицины.

Конан Дойл начал службу на одном из судов британского флота, странствовал по морям Южного полушария. Потом практиковал как врач у себя на родине. Участвовал он и в походе английской армии в Египет, во время англо-бурской войны служил в госпитале.

Страсть к приключениям определила и характер литературного творчества Конан Дойла. Он явился продолжателем направления, начало которому положили Стивенсон и Конрад. Его исторические романы исполнены мастерства, которое сравнивали с мастерством А. Дюма. «Майк Кларк» переносит читателя в XVII век. «Белый отряд» – в эпоху короля Эдварда III. «Родни Стоун» интересно изображает Нелсона и его приближенных. Им написана драма «История Ватерлоо», имевшая успех на сцене. Образ Наполеона Первого воссоздан в повести «Дядюшка Бернак». Врачебный опыт писатель использовал в сборнике повестей «Вокруг Красной лампы», а впечатления военных походов – в «Трагедии Короско» (о Египте) и «Великой Бурской войне». Большой успех принесли Дойлу фантастические повести «Затерянный мир» и «Отравленный пояс», где действуют одни и те же герои: профессор Челленджер, лорд Рокстон, журналист Мелоун и педантичный профессор сравнительной анатомии Саммерли. Все они одержимы интересом к науке, мужественны и готовы к встречам с любыми опасностями во имя торжества научной истины.