Текст книги "Подлунное Княжество (СИ)"

Автор книги: Сергей Бабернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 30 страниц)

– Догадливый какой! – толстые губы скривились в презрительной усмешке. – Уноси-ка ноги, пока можешь.

– Я думал здесь можно купить чего-нибудь, – Ратибору очень хотелось вытащить наглеца из-за стойки и в манере Сиггурда преподать ему урок хороших манер. К тому же у всадника появились смутные подозрения: Геродот описывал торговца как сребролюбца и пройдоху, но ни как невежду, огрызающегося словно пёс над мозговой костью.

– Ну, так покупай! – пальцы-сардельки нервно барабанили по прилавку. – Нечего болтать!

– Жареное мясо и кувшин чистой воды.

– Воду в колодце наберёшь. Мы таким не торгуем.

– Жаль. Я думал тебе в хозяйстве пара серебряных монет не помешает.

– Покажи!

Ратибор сунул руку под плащ, через секунду на залитом прилавке тускло поблёскивали два кругляша с профилем Воедела. Рука, покрытая чёрными колечками жёстких волосков, метнулась к серебру, пухлая ладонь молниеносно сдвинула монеты на прикреплённую к доскам прилавка полоску железа. Ворожбы боится – догадался всадник – сомнительный, но всё же след чародея. Может быть даже Мериддин.

– Настоящее! – деньги исчезли в кармане торговца. Он опасливо глянул в зал. Гуляки вернулись к своим занятиям: дымили кальянами, хлестали пиво, бросали кости. Музыкант возобновил завывания. – Вы точно не хотите уйти, господин? – тон Дола разительно изменился.

– Пока не поговорю с тобой, если ты хозяин.

– Хозяин-то я хозяин, только уже и сам об этом забывать начинаю, – вздохнул торговец. – Подождите в дальнем углу, за свободным столиком. Вам всё принесут. Поговорим позже, – он окинул сидящих за столиками ненавидящим взглядом, – когда быдло угомонится. Только, пожалуйста, ни с кем не задирайтесь.

– Я разве похож на забияку? – удивился Ратибор.

– Ну, на святого пустынника тоже не особо смахиваете, извините за дерзость, – торговец разве что хвостиком не вилял. – Ты что заказа не слышала?! – заорал он на пьяную толстуху, стоящую рядом. – Выполнять приказ господина! Привыкла на Данку всё сваливать, дармоедка!

Стараясь не задеть пьяных разбойников даже полой плаща, Ратибор прошёл к столику в тёмном углу. Опустился на лавку. Откинулся к стене. Прикрыл веки. Сквозь ресницы внимательно наблюдал за происходящим. Ещё недавно никому бы и в страшном сне не представился бы такой разгул татей. До тех пор, пока держалось Подлунное. Стоял Красоград.

* * *

Гибель столицы! Всадник увидел всё, словно это было вчера. Толпы бунтовщиков рассыпались па горящим улицам Красограда. Ещё недавно не желавшие идти в ополчение, надеявшиеся на снисхождение мятежников ремесленники, теперь либо валяются зарубленные, либо из последних сил противостоят озверевшим ордам, видя перед смертью, как насилуют их жён и дочерей, как режут детей, как распинают на воротах домов родителей.

Жалкие остатки двух сотенного отряда всадников засели в оружейной башне. Весь город перешёл к мятежникам, кроме последнего оплота Закона и Справедливости. Князь татей уже пирует в том, что осталось от дворца. Яромир, из кожи коего нарезали ремни, ещё дёргается на колу, одуревшие от выпитого разбойники ещё грабят и насилуют немногих спасшихся от побоища – идёт тризна по Подлунному. Среди всадников вряд ли найдётся десяток чудом избежавших клинков и стрел бунтовщиков. Княжеские воины едва держатся на ногах, лица под слоем копоти, глаза ввалились, кожа на скулах едва не лопается. Но никто и не думает отвечать на предложение Справедливого о сдаче. Всадники не умеют сдаваться. Мёртвые сраму не имут!

Пьяные орды – вино, брага и пиво едва не выплёскиваются из ушей – стягиваются к башне. Может быть, удастся отбить этот штурм? Но обязательно будет следующий! За ним ещё один… Мятежников слишком много: по сотне, а то и по полторы на каждого…

Ратибор один из немногих, кто отделался царапинами. Сейчас его караул. Глаза слипаются. Стараясь отогнать сон, молодой всадник начинает пересчитывать снующие во дворе фигурки. Сотня? Две? Сбился! Ратибору всё равно. Он начинает счёт заново. Главное не пропустить начало атаки. Всаживать свинец в ненавистные хари. Рвать зубами глотки. Царапать ногтями, когда кончатся заряды.

Чья-то рука легла на плечо. Ратибор вскидывает револьвер… Всего лишь Сиггурд и десятник Валидуб. Лицо учителя черным-черно, одна коса расплелась, волосы посерели от пепла. Валидуб качается из стороны в сторону, всё тело в окровавленных повязках, на закопчённом лице белозубая улыбка, в руках сверкающие револьверы.

– Царство небесное проспишь, воин! – голос десятника больше похож на хриплый стон.

– Со мной пойдешь! – Сиггурд не привык тратить время на лишние слова.

Винтовая лестница. Подвалы Оружейной башни. Резервуары с огненной жидкостью. В руках Сиггурда факел. Его пламя выхватывает из липкой темноты бледные лица Крона и Малха.

– Город пал. Мы мертвецы, – наставник говорил быстро, волновался, северный акцент делал его речь едва понятной. – Умереть не страшно. Страшно остаться не отомщенным. Старый Сиггурд сумеет рассчитаться с бунтовщиками. Старый Сиггурд поджарит их вместе с городом. Вы самые молодые в отряде. Отомстите Мериддину. Я не смогу пировать в Валгалле, пока подлый колдун топчет землю. Найдите его. Заберите оставшиеся патроны. Серебро. Уйдёте через тайный ход. Через полчаса я зажгу огненную жидкость.

– Наставник… , – начал, было, Крон.

– Молчать! – две льдинки на чёрном от копоти лице вспыхнули яростью. – Это приказ! Отомстите за нас, ребята… , – добавил он уже мягче. – Доживите за нас… Воспитайте новых всадников…

Ратибор первым вступил под своды туннеля ведущего в лес. Всадник едва сдерживал слёзы и старался не оглядываться. Всего один раз он не утерпел и повернул голову. Сиггурд так и остался в его памяти – светловолосый северянин с пронзительными голубыми глазами и факелом в руке.

Когда молодые всадники оказались в лесу и отошли на сотню шагов, их оглушил и заставил упасть на землю вселенский гром. Гигантский огненный гриб вырос над макушками деревьев. Сиггурд одержал победу в своём последнем бою.

* * *

Воспоминание о наставнике заставили всадника невольно дотронуться до покоящегося на груди серебряного молоточка. Что-то ударило о поверхность стола. Ратибор вздрогнул и в долю секунды вырвался из тисков воспоминаний. Толстуха застыла перед столом, выпятив грудь, более похожую на два средних размеров холма. Размалёванная как у бурзумского жреца физиономия слегка подёргивалась.

– Заказ, – всадник увидел на столе треснувшую тарелку с куском мяса и запотевший кувшин.

– Спасибо, – он огляделся в поисках вилки. Скорее всего, здесь это считалось никому ненужной роскошью. – Мне больше ничего не надо, – Ратибор хотел, было приняться за еду, но гора плоти, благоухающая перекисшим потом и застарелой брагой, не сдвинулась с места. – Это тебе, – порывшись в карманах, он кинул, на потемневшие от пролитого пива доски, медный грошик.

– Господину ещё нужны какие-либо услуги? – работница Дола сгребла монету, при движении руки по жирному телу пробежала тошнотворная волна. Словно тарелку с плохо застывшим студнем качнули.

– Нет, господину ничего не надо, – поморщился Ратибор.

Едва протискивая массивный зад между тесно сдвинутых столиков, игнорируя шлепки и намёки татей, красавица, тщательно упрятавшая осиную талию и крепкие бёдра под слоем жира, прошествовала к стойке.

Ратибор принялся за еду. То ли кулинарные таланты толстухи были обратно пропорциональны её внешности, то ли всадник сильно проголодался, но мясо растаяло, словно грязный снег под апрельским солнцем. Ратибор сделал добрый глоток из кувшина, когда увидел напротив верзилу со всклоченной бородой и бельмом на глазу.

– Сиятельный господин не желает бросить кости? – гнилые зубы обнажились в подобие любезной улыбки.

– Нет! – Ратибор нащупал спрятанный в сапоге нож.

– Ай-ай-ай! – голова татя замоталась из стороны в сторону. – Но вы пришли сюда с денежками, сиятельный господин. Вы ввели нас в искушение. Игра – лучший выход. Неужто вы заставите бедных людей применять силу? Мы же не душегубы, в конце концов.

Грянувший со всех сторон пьяный гогот подтвердил худшие опасения Ратибора. Слишком уж беспечно тряс он мошной перед Долом и толстухой. Прав одноглазый – ввёл людей в искушение!

– У меня не столько много монет как вам кажется, – костяная ладонь привычно улеглась в ладони, палец нащупал кнопку.

– А у нас, их вообще нету, – сообщил тать. – Хватит дурить! – пудовый кулак грянул о поверхность стола. – Кошелёк!

– Кошелёк? – левая рука нащупала кобуру и щёлкнула предохранителем. – А тебе не кажется, что мой кошелёк – моя забота, господин Одноглазая Пивная Бочка!?

Верзила неестественно взревел, как бы от ярости. В грязных руках сверкнул исполинских размеров кинжал. Перед лицом Ратибора мелькнуло лезвие.

– Пасть порву! – брызгал слюной тать. – Моргалы выколю! Всю жизнь на лекарства работать будешь!

Ратибор вскинул правую руку и нажал кнопку. Через секунду одноглазый, так и не поняв, что произошло, рухнул на заплёванный пол. Лезвие стреляющего ножа вонзилось в единственную здоровую глазницу.

К мёртвому телу подскочил плюгавенький мужичонка.

– Убил, братцы! – завопил он, бросив взгляд на недавнего партнёра по игре. – Кривой же шутейно ножичком… баловался! Али зазря мы господ в княжестве вешали?! Зазря кровь проливали?!

– Смерть боярину! – словно пробка из бочки с перебродившей брагой из-за ближнего к выходу стола вылетел мутант. – Кончилось их времечко!

Указательный палец на левой руке Ратибора, всё ещё спрятанной под полой плаща мягко лёг на спусковой крючок. Вместе с грохотом на лбу мутанта появилась аккуратная дырочка, в то же мгновение огромный череп разлетелся подобно гнилой тыкве, забрызгав близ сидящих кровью, мозгами и осколками костей. Пули со смещённым центром другого эффекта и не давали. Только в цель попади, а с этим у Ратибора проблем никогда не было.

Ратибор вжался в стену. С силой ударил обеими ногами в крышку стола. Тяжёлая мебель пролетела несколько метров, сминая первые ряды кинувшихся в сторону всадника татей.

– Никогда не стоит затевать ссоры с незнакомцами, – произнёс он, поднимаясь с лавки и скидывая плащ.

– Всадник! – вылезающие из-под обломков стола мятежники хотели, было отступить, но их спины упёрлись в напиравших сзади товарищей, коим ещё не удалось рассмотреть формы княжеского воина.

Впрочем, одежда Ратибора ненадолго остудила охваченные хмельным бесстрашием головы.

– Ряженный это! – первые не очень решительные попытки приободрить самих себя, скоро слились во всеобщий гвалт. – Сдохли всадники! Один он! Не робей, братцы! Нас три десятка! Заломаем! Наподдай ему, Рыжий! Иди да сам наподдай! – вопили с разных сторон.

Правая рука всадника метнулась к поясу. Даже самый глазастый не успел заметить, как оказался на линии огня двух револьверов – смертоносное оружие заговорило… Наиболее отчаянные или, скорее всего наиболее пьяные, раззадорившись собственными криками, уже мнили, как рвут и топчут дерзкого одиночку вставшего против шайки, когда наткнулись на первые пули. Раскалённый свинец впивался в тела, рвал плоть, дробил кости, терзал внутренности. Выпучив, красные от многодневного пьянства глаза, ещё не веря в собственную смерть, продолжая сжимать кулаки и потрясать ножами, они падали под ноги напирающих сзади. Тех, кто ещё жаждал кровавой потехи и верил в лёгкий успех.

Некоторым, выстрелы Ратибора не дарили лёгкого избавления. Обезумев от боли, захлёбываясь кровью и криком, они пытались отползти прочь, волоча сизые внутренности по грязному полу. Их затаптывали недавние собутыльники – одни, почуявшие убийство и рвущиеся вперёд, другие, чудом избежавшие встреч со свинцовыми осами, сообразившими, что убивать позволено не только им, и мечтающие оказаться подальше от проклятой пивнушки, где ещё недавно так славно коротали время.

Синеватый дым вклинивался в белёсые облака, образуя чудные узоры. Запах пороха задавил и вытеснил все прочие ароматы. Перед Ратибором легла невидимая черта, которую не смог переступить ни один разбойник. Только ручейки крови отваживались касаться сапог всадника. Под его подошвами собралась огромная лужа тёмной густой жидкости. Он её не замечал. Он не отвлекался на перезарядку – пальцы сами, чётко и быстро вставляли цилиндрики со свинцовыми головками в барабаны. Он не целился, позволяя сверкающим помощником самим выбирать жертву. Он смотрел в лица врагов. Ещё недавно наглые и угрожающие, они были охвачены страхом. Уже никто не желал получить ни деньги всадника, ни его жизнь. Каждый жаждал сохранить собственную. Но выстрелы Ратибора рушили даже робкую тень надежды. Всадник не собирался выпускать никого. Это был его суд и тут же исполненный приговор. Приговор человека потерявшего Родину, друзей, возлюбленную и часть самого себя. Приговор человека обречённого на месть. Обречённого на убийство…

* * *

Ратибор опустил револьверы, когда в зале не осталось ничего живого, кроме него самого. Даже мухи, оглушенные и задыхающиеся в дыму, замертво падали на тела разбойников. Перешагивая через трупы и скользя по залитому полу, всадник отыскал Кривого. Поморщившись, выдернул лезвие. Вытер его о чудом оставшийся не пропитанным кровью клочок одежды убитого. Собрал нож. После грохота выстрелов, воцарившаяся тишина казалась абсолютной. Лёгкий шорох, где-то за пивными бочками, показался всаднику раскатом грома. Он вскинул револьвер. Ещё секунду назад, Ратибор бы не задумываясь, выстрелил, проделав дырку и в бочке, и в том кто за ней прятался. Но боевой азарт схлынул, всадника тошнило от вида крови, в висках стучало, голова раскалывалась.

Пусть живет, коли, догадался спрятаться, подумалось Ратибору. Он подошёл к бочке.

– Вылазь. Не трону, – голос у всадника стал хриплым, словно у говорящего ворона Цицерона.

В ответ кто-то заскулил.

– Обделался от страха? – держа оружие наготове, Ратибор обошёл бочку. – Говорю же не…  – всадник осёкся. Ему стало не по себе при мысли, что он мог выстрелить наугад в прячущегося человека. Ведь это была всего-навсего перепуганная девчонка лет тринадцати.

Скорее всего, она укрылась здесь ещё до начала перестрелки. По крайней мере, войдя в пивнушку, всадник её не заметил, хотя постарался отметить каждую мелочь. Наверное, от разбойников спряталась. Перепугалась… А может быть? Ратибор ещё раз посмотрел на девчонку – лицо распухшее, одежда изодрана, тонкие руки, плечи, шея – места живого нет, сплошной фиолетово-чёрный кровоподтёк. Глаза пустые, смотрит сквозь всадника куда-то вдаль, на внутренней стороне худого бедра высохшая кровь… И скулит, скулит, скулит…

У Ратибора потемнело в глазах. Он желал, чтобы тати сейчас были живы, чтобы появилась возможность убить их ещё раз. Нет не убить – теперь бы он бил прицельно, дробя кости, вспарывая животы, посылая долгую мучительную смерть. Надругаться над ребёнком! Такого не позволяли себе даже оборотни-волкодлаки!

– Не бойся, их больше нет, – он протянул закопченную порохом руку, чтобы погладить девочку по голове. В глазах несчастной вспыхнул животный ужас. Визг – пронзительный и страшный, оглушил всадника. Ратибор отпрянул в сторону. Продолжая визжать, девчонка попыталась вскочить на ноги, но не смогла устоять. Опустившись на пол, она поползла прочь, не замечая ни липкой крови, ни мёртвых тел, одержимая одним желанием – спрятаться, забиться в щель, стать незаметной.

– Данка им вчера на глаза попалась, – услышал Ратибор за спиной. Он круто развернулся, вскидывая оружие.

– Не стреляйте, господин всадник! Ради всех Богов не стреляйте! – Ратибор с трудом узнал торговца. Дородное лицо – белее мела, вроде даже пышные бакенбарды поредели. – Это я. Дол.

Всадник спрятал револьверы. Торговец выбрался из-за стойки. Боязливо обходя трупы, приблизился к Ратибору.

– Как вы их! – руки Дола тряслись, словно кур крал, над верхней губой выступили крупные капли пота. – Не верится даже!

– Кто они?

– Сброд. Тати. Их теперь повсюду пруд пруди. Трое грабителей вместе соберутся – сразу продолжатели дела Справедливого. Кошелёк у тебя срезают или рёбра пересчитывают и ещё спасибо заставляют говорить. Всё, мол, для твоего блага. Твоего и прочих простых людей. А если уж как этих – три десятка налетит… Кошмар!

– Почему вы не дали им бой?

– Кому сражаться-то, господин всадник? Здесь одни старики остались. Сидят запертые по домам. Тати их с утра выпускают – для уборки… Мы с моим компаньоном после падения Подлунного, уговорили жителей двух городов объединиться. У Города-18 положение выгоднее, вот и решили туда перебраться. Все уже почти там. Стариков и остатки хозяйства мы собирались к осени перевезти. А тут три дня назад налетели эти, – Дол кивнул в сторону перебитых разбойников.

– Ты их, небось, с хлебом-солью встречал? – усмехнулся Ратибор.

Толстые щёки торговца покраснели, он опустил глаза, наткнулся взглядом на обезображенного мертвеца. Передёрнул плечами и поспешно уставился на какую-то трещину в стене. Встречаться взглядом с Ратибором было не менее страшно, чем видеть истерзанные свинцом трупы.

– А что делать, господин всадник? – из груди торговца вырвался вздох, такой тяжёлый, что повисший над брючным ремнём живот заходил из стороны в сторону. – Мы как горох у дороги. Кто захотел, тот и отщипнул…

Ратибор отыскал взглядом Данку. Девочка доползла до стойки, упёрлась в неё головой и застыла на месте, продолжая скулить.

– То-то я гляжу тебя как пощипали! Живого места нет, курдюк несусветный! – всадник заскрипел зубами. Дол побледнел, ноги стали ватными. Неизвестно откуда взявшийся всадник казался опаснее шайки татей. Перед глазами торговца замелькали разноцветные мошки. Он представил, как сейчас рухнет на залитый кровью пол, лицом лицу с оскалившимся мертвецом или даже в разбросанные повсюду сизые внутренности. Это подействовало не хуже нюхательной соли.

– Не обессудьте, господин всадник, – Долу с трудом удавалось справляться с дрожью в голосе, – я же не говорю ничего. Девчонке-то, конечно, досталось, кто спорит. Я слава богам жив здоров. Коли бы знал, что тати озоровать начнут, я бы Данку спрятал… Но они же сперва даже грабить не стали. Собрали откуп как положено. Потом один, который вроде как за старшего был, заявляет нам. Мы, мол, повсюду власть Справедливого устанавливаем. Вот и Подлунное покорилось… Теперь ваш город тоже под нашей рукой. Мы, мол, здесь останемся как гарнизон… Ну и всем скопом в пивнушку… Первый-то день ещё ничего. Пили, но особо не буйствовали. Потом ещё трое подоспело. Дурман-травы привезли. Тут-то и началось всё. Сперва они к Матильде приставали, к той, что вам мясо приносила. Но ей-то как с гуся вода – встряхнулась и дальше пошла. Даже и довольна ещё – сколько мужиков за её юбку цепляются. Потом один отхожее место с кухней перепутал. Ввалил со спущенными портками. Там Данка закуску готовит… Девчонка с перепугу-то закричала, а тот озверел прямо… На крик остальные сбежались… Вспоминать страшно, господин всадник.

– А ты, значит, смотрел на всё, да ещё пива им подливал?! – серые глаза всадника метали молнии. – Ещё за брюхо своё переживал! Как бы тебе сало не попортили!

– Мне нож к горлу приставили, господин всадник, – всхлипнул торговец. – К тому же… по правде сказать… Девчонке сейчас плохо конечно, но… оклемается… время опять же… лечит… как говорится. Забудет, словно и не было ничего. А мне посмотрите, какой убыток, – он скорбно оглядел разгромленный зал.

В то же мгновение Долу показалось, что наступил конец света. Неведомая сила оторвала его массивное тело от земли и тряханула так, что сердце подскочило к горлу и застряло там. Что-то стремительное и твёрдое впечаталось в губы с такой силой, что сердце сразу же провалилось в желудок, вслед за ним, как показалось торговцу, посыпались зубы, и упала челюсть. Сперва вспыхнула молния, потом наступила темнота.

– Вставай! – услышал он сквозь шум в ушах. – Пока добром прошу.

Дол с трудом разлепил веки. Как ни странно всё было как прежде, если не считать солоноватого привкуса во рту.

– Грязный купчишка! – опасаясь поворачивать голову, торговец скосил глаза и увидел странно высокого Ратибора. Всадник потирал кулак. – Ты ещё смеешь барыши подсчитывать! Вставай немедленно!

Сообразив, что это ни грозный пришелец стал выше ростом, а он, Дол, сидит в лужи крови, упираясь локтем в мёртвое тело, торговец с удивительным для такого грузного тела проворством, вскочил на ноги. Он выплюнул на пол сгусток крови. Все зубы оказались целы, кроме одного. Оно и к лучшему, мелькнуло у торговца, всё равно гнилой был. Теперь зато лекарю платить не надо.

– Вы зуб мне выбили, господин всадник, – Дол постарался выглядеть жалким и раздавленным. – Губы разбили…

– Ничего. Время, говорят, лечит. Слыхал про такое? – Ратибор смерил торговца взглядом. На губах всадника появилась усмешка, которая заставила торговца покрыться гусиной кожей.

– Надо бы девочку в чистое помещение… , – Дол чувствовал, что если он не переменит тему, придётся ближе познакомится с кулаками всадника. – Натерпелся ребёнок. Здесь кровь, мертвецы… Как бы ей хуже не стало?

Брови Ратибора поползли вверх, ухмылка хоть и осталась презрительной, но торговец понял – больше пока бить не будут.

– А Сиггурд-то не дурак был, когда с Кроном до кровавых соплей о гуманизме беседовал, – покачал головой всадник.

– О чём это вы? – не понял Дол.

– О птичках! – отрезал Ратибор. – Куда девочку переносить будем?

– Давайте на кухню, господин всадник. Там хоть и стены дырявые, после ваших выстрелов. Но без всего этого, – торговец обвёл рукой зал пивнушки, больше смахивающий на бойню.

* * *

Перенести Данку на кухню оказалось делом не из лёгких. После пережитого у девочки помутилось в мозгу. Она сидела под стойкой, обхватив истерзанные плечи худенькими ручонками, покачиваясь из стороны в сторону и не прекращая скулить. Девочка, не замечала ничего вокруг. До тех пор, пока рядом не оказывались Ратибор и Дол. При приближении двух мужчин Данка пронзительно визжала. При малейшем прикосновении в ход шли ногти и зубы.

В бою с разбойниками всадник не получил ни одной царапины, после нескольких попыток оказать помощь несчастной ему досталось не меньше, чем в давней схватке с голодной рысью. Дол старался не отставать от Ратибора и получил свою порцию укусов и царапин. По чести сказать, он давно бы бросил это занятие и предоставил упрямую девчонку саму себе. Тоже, понимаешь, императрица кефрийская! Подумаешь – помяли немного – не повод же теперь всем глаза выцарапывать. Однако распухшие губы и оставшийся где-то на полу зуб, сразу же напоминали о методах, коими всадник принуждает других стать добрее и человечнее. Подстёгнутый напоминанием торговец проявлял такое рвение, что сам себе дивился.

– Осторожнее, господин всадник! – выкрикивал он уварачиваясь от ногтей девочки. – Косточки у неё хрупкие. Не сломайте, – в ту же минуту, он поспешно отгонял мысль о том, как надуть партнёра Старко, завысив масштабы погрома. Не дай боги, заметит бешеный визитёр из Подлунного. Гнилых зубов не напасёшься.

В конце концов, торговец догадался принести с кухни покрывало, предусмотрительно убранные со столов перед визитом татей. Неимоверными усилиями им всё же удалось спеленать отчаянно сопротивляющуюся Данку. Девочка успокоилась, почувствовав сильные руки всадника. Её тело сотрясала крупная дрожь, из груди вырывались всхлипы, глаза затравленно смотрели в лицо Ратибора. Чувствуя себя не в своей тарелке, всадник отнёс живой свёрток на кухню. Бережно положил на стол. Дол уже был рядом. В руках торговец сжимал большую кружку. Ратибор узнал виденные у Геродота банки из-под странного мяса.

– Медовуха с перебродившей морошкой, – сообщил торговец. – Любого с ног свалит. Ей сейчас в самый раз. Успокоиться. Глотни-ка! – он протянул кружку девочке. Данка с видом обречённого сделала большой глоток. Закашлялась. И вдруг разрыдалась, закрыв лицо покрывалом.

– Слава богам, – Дол опрокинул в себя остатки валящего с ног напитка. – Отошла маленько.

– Успокоить бы надо, – Ратибор подошёл к столу.

– Ни-ни, господин всадник! – замахал руками торговец. – Хоть по-человечески себя вести начала. Она уснёт сейчас, после моего пойла.

Действительно, рыдания становились всё тише, дыхание девочки выровнялось, через пару минут она уже спала.

– Ей бы к лекарю надо, – Ратибор расхаживал по кухне, озабоченно потирая подбородок. – Кстати, где та толстуха? Может, осмотрела бы девчонку? Она женщина как никак… Должна в этих делах смыслить…

– Это вы про Матильду, господин всадник? – уточнил Дол. – Так она выскочила, как только тот верзила к вашему столику направился. У неё нюх на разные заварушки. Теперь уже думаю на полпути к Городу-18. Там наши основные силы. Завтра к полудню здесь уже сотня отборных парней будет. Наверное, и лекаря с собой приведут.

– Не стало бы ей к утру хуже, – Ратибор глянул на спящую Данку.

– Выживет, господин всадник. Ни так уж…  – заметив выражение лица Ратибора, Дол прикусил язык. – Я в том смысле, что раз боги до сих пор ей жизнь сохранили, то уж наверняка и до завтрашнего дня погодят к себе забирать, – поспешно исправил он свою ошибку.

– На богов надейся, а коня привязывать не забывай, – хмуро заметил Ратибор. – Хотя здесь ты прав, наверное. Из тебя целитель, что из валенка гармонь… Я по боевым ранам всё больше… Да и перепугаю девчонку, коли, сейчас осматривать полезу… Но чтобы завтра… Головой отвечаешь!

– Всё исполню, господин всадник! Вы никак уже уходить собрались?

– Пока нет ещё, но скоро надо будет отправляться. Дела у меня… Ты мне лучше объясни – чего ты с толстухой не убежал, когда я с твоими приятелями беседовал? Не успел?

– Век таких бы приятелей не видеть, – буркнул Дол. – После них хоть заново стройся… А не сбежал я потому, что пивнушку без присмотра оставлять нельзя.

– Ты же вроде переселяться собрался?

– Это город переселяется, – поправил Дол. – Моё заведение остаётся. Как же такое прибыльное место бросать? Здесь же ни только тати бывают. Охотники часто приходят, купцы, крестьяне продукты выменивают, путники, вроде вас… Да с такого места сняться – дурость несусветная! Подберу с десяток крепких ребят, опустевшие дома под ночлег приспособлю. Сперва сам дело поведу, потом человечка надёжного поставлю. А может, останетесь, господин всадник? Вы один – десятерых стоите. Через неделю о вашем подвиге вся степь знать будет. Любой душегуб здесь тише воды, ниже травы сидеть будет. Мы со Старко вам плату назначим – не обидитесь… Может и в долю войдёте… К примеру пивнушку эту получите, когда дело наладится.

– Спасибо конечно, – улыбнулся Ратибор. – Только дела у меня. Я же тебе говорил. К тому же присягу давал я князю – так что не могу к тебе на службу поступать…

– Князю? – переспросил торговец. – А разве… Врут, значит?

– Это ты о чём?

– Слухи дошли о нас – от татей, от проезжих купцов – нет больше Подлунного и Яромир мёртв.

– Казнён князь, – вздохнул Ратибор. – На кол мятежники посадили… И княжество наместники по клочкам растащили… Но я-то жив! И приказ мной получен! Пока не выполню – я на княжеской службе!

– Боги в помощь, – Дол совершенно не понимал, как это можно выполнять приказ, полученный от давно мёртвого князя. Тут изгаляешься, чтобы живых вокруг пальца обвести, а этот громила держит слово, данное тому, от кого, наверное, одни кости остались. А ведь мог бы со своими громыхалками в люди выйти. Заодно им со Старко подсобить в объединении степных городов. Однако, памятуя о нраве Ратибора и его крепком кулаке, торговец предпочёл не распространяться на эту тему. Собирается уходить – доброй дороги. От таких людей вообще надо держаться подальше. Мало ли что выкинут. Семь пядей во лбу иметь будешь, а всё равно поступков их не поймёшь!

– У меня к тебе вот какое дело, – между тем продолжал Ратибор. – Слыхал я, у тебя мясо особое есть… В железных банках.

– А кто вам сказал, господин всадник? – поинтересовался торговец.

– То наши с ним дела. Так есть у тебя такой товар или нет?

– Мясо то у меня рудокопы скупают. Про запас, – Дол закатил глаза и покусывал губы, словно узнать имя того, кто прислал Ратибора, было жизненно важной задачей. – Остальные свежатину предпочитают. Шахты – на востоке и юге… Вы же из Подлунного… Стоп! Большеголовый Геродот! Верно?!

– Допустим…

– Ну, парень! – от восхищения Дол даже хлопнул в ладоши. – Надо ему скидку в следующий раз сделать. Мало того знает всего, столько – сколько никакому книжнику не снилось, теперь ещё и от разорения меня спас. Молодец! Верите, нет, господин всадник, каждый раз его в приказчики зову, а он отказывается…

– Может ему его хижина дороже доходного места.

– Бросьте, господин всадник, хибара в овраге лучше хорошего жалования и солидного положения! Так только дурень рассуждать мо… , – Дол осёкся и испуганно глянул на всадника. Тот сам недавно отказался от заманчивого предложения.

Ратибор к удивлению торговца совершенно не разозлился. Даже рассмеялся.

– Вот здесь ты, наверное, прав, Дол! – он дружески хлопнул торговца по плечу. – Только почему, скажи мне, убогому, ты тех дурней на службу к себе зовёшь, а не умников, вроде себя?

– Пусти козла в огород, – буркнул Дол. – Обворуют. Мы со Старко уж не один десяток лет дела ведём, а подвернись случай… Вот он ко мне Матильду приставил, я к нему своего человечка подослал… На том, и держится наше партнёрство. В торговле по-другому нельзя.

– Вот видишь, а ты простофиль вроде меня и Геродота нанимаешь… Мы же в ваших премудростях утонем.

– Ничего не понимаю! – Дол замотал головой. – Путаник вы, господин всадник! Это, значит, доверять только ду… простодушным людям можно. Но ты им торговлю доверишь, а ловкачи их с носом оставят. Ничего не понимаю!

– Разберёшься, – успокоил его Ратибор, – не зря же мудрецом себя считаешь. Геродота поспрашиваешь. Дураки порой хорошие советы дают… Я бы и сам тебе, что-либо посоветовал, но некогда. Хотя постой…  – глаза Ратибора лукаво блеснули. – Вот, к примеру, нечего у тебя украсть, тогда и ворам ты не интересен будешь. За версту обходить начнут, дружкам своим дорогу к тебе заказывать.

– То есть совсем ничего? – ошарашенный Дол не замечал, что всадник еле сдерживает смех.

– Абсолютно.

– Но тогда я получаюсь нищий!

– Ну, с деньгами любой дурень проживёт, а вот без них только большого ума человек. Вроде тебя.

Открыв рот, Дол смотрел на Ратибора. Вот ведь завернул всадник!

– У меня от таких разговоров уже мозги набекрень! – наконец выдохнул торговец. – Пусть всё будет, как было, а то я совсем запутался!

– Вот что значит с дурнями разговоры затевать, – глубокомысленно заметил всадник. – Так мясо у тебя есть или нет?