Текст книги "Подлунное Княжество (СИ)"

Автор книги: Сергей Бабернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 30 страниц)

– Света во власти колдуньи?! – Ратибор вскочил. – Мне нужно обратно!

– Успокойся. Яга – покровительница женщин. Ничего с твоей красавицей не случиться. Честно говоря, старуха ничем не лучше Мериддина, – чародей скривил губы. – Тот хоть обустройством Миров занимается, пусть и ложными методами. А полоумная чародейка вместо того, чтобы подчинить искусство – немалое надо признать – великим целям, занимается устройством судьбы каждой попавшейся ей на глаза девчонки. И твою подружку, наверняка, сейчас всяким приворотным зельям обучает да любовными заговорами пичкает.

– Ты в этом уверен? – всадник не спешил занять прежнее место. – Если с ней что-то случится, я такого в вашем Межмирье наворочаю… Мериддину не снилось! Век потом свои Миры отстраивать будете!

– Свои Миры?! – глаза Всеведа гневно сверкнули. – Кому ты говоришь такое, невежа! Дерзкий мальчишка, которого я собирался сделать учеником своим! Кто дал тебе право на подобные речи?!

– Жизнь! Мне плевать на Миры! Она мой Мир! И если ей причинят вред из-за того, что кто-то любит наблюдать, а кто-то всё ломать, я… О, учитель, ты ещё не знаешь, на что я способен!

– Не знаю, – чародей стал похож на человека, у которого в один день сгорел дом и сгинула вся родня. – Теперь не знаю. Как я на тебя рассчитывал. Думал – остановить Мериддина, удалиться в уединённое место, передать тебе все знания, помочь развить природные таланты, ввести в синклит. Через сотню веков ты стал бы подобен мне…

– Мне и одного многовато будет. Верни меня назад, учитель.

– Боги-Покровители! Отчего зависит судьба Вселенной! Сядь, неразумный отрок! Даю слово посвящённого, с девчонкой ничего не случится.

Ратибор медленно опустился на траву.

– Извини, учитель, – произнёс он после минутного молчания, – но я никогда не смогу наблюдать, когда есть возможность действовать. Я предпочту свинцовый заряд спорам и рассуждениям, пусть и очень мудрым. Недолгое счастье мне дороже векового прозябания.

– Надо же так ошибиться, – Всевед обвёл взглядом идолов, призывая их в свидетели собственной скорби. – Променять вечность на ничтожный зов плоти! Но я умолкаю. Бесполезно спорить с безумцем! Ты хотя бы не оставил идею отомстить Мериддину?

– Я не отказываюсь от слов данных погибшему товарищу.

– Хотя бы одна добрая весть. Своими дерзкими словами ты оборвал нить разговора! О чём я говорил до твоей безумной вспышки?

– О Яге…

– Верно. Воспользовавшись занятостью чародейки, я поспешил к тебе, полный, как, увы, оказалось, пустых надежд и замыслов. Кстати, я чувствую приближение Мериддина.

– Вовремя, – Ратибор взялся за револьверы.

– Не сейчас, юноша! – запротестовал Всевед. – Не подвергай Межмирье подобному испытанию, если в тебе осталась хоть капля уважения ко мне.

– Добро, – всадник нехотя убрал оружие. – Чего колдун-то здесь забыл?

– Святилище! Он надеется проникнуть в Святилище, а через него в Крепость Миров! Он наивно пытается подслушать или меня, или Ягу. От меня-то он ничего не узнает, а вот Яга, – чародей выглядел взволнованным, даже слегка напуганным. – Если старуха заметит его, может случиться непоправимое. Она очень не любит чужое вторжение. Времени в обрез. Убить Мериддина может только ему подобный, но это невозможно, так как это вызовет катастрофу. Смертный, подобный тебе, может лишить его физического тела, тем самым, на время, прекратив череду безумных опытов.

– Уж не промахнусь при случае, – пообещал Ратибор.

– Не перебивай. Оружие не принесёт ущерб старому чернокнижнику. Одолеть его можно в рукопашной схватке.

Ратибор ухмыльнулся.

– Не обольщайся его тщедушностью, юноша, – поджал губы Всевед. – В старческом теле укрыта великая сила. К тому же Мериддин хороший воин. Потому не ожидай лёгкой победы. Во время отсутствия чернокнижника чародеи, о коих ты так дерзко отзывался, попытаются отыскать и Святилище, и Крепость Миров. Это поможет нам успешно противостоять чернокнижнику, когда произойдёт его новое воплощение. Впрочем, тебя это, наверное, совершенно не интересует. Суетливые страстишки затмили твой разум. Но я не теряю надежды на твоё прозрение.

– Учитель… , – начал было Ратибор.

– Стоп! – чародей прислушался. – Так и есть: Яга обнаружила проклятого авантюриста и готовит силы для отпора. Если я не выступлю миротворцем произойдёт непоправимое. Торопись, юноша! Здесь скоро станет чересчур жарко. Не забудь разобраться в рунах! В них ключ…

* * *

Ратибор очнулся в тени куста. Неподалёку стояла Света. Живая и здоровая. В руках девушки была корзина. Всадник потянулся, зевнул и вспомнил всё происшедшее. Чёрт возьми! Они оказались промеж троих, весьма агрессивно настроенных чародеев. Всевед, конечно, старик слишком уж осторожный – во всём ему гибель драгоценных Миров мерещится, но может всё-таки стоит унести ноги. И так старика обидел – уж не стоит ещё оставаться и становиться свидетелем того, как он примиряет поскандаливших колдунов. Зрелище, наверное, не особо приятное.

– Со мной…  – заговорила Света.

– Уходим, – Ратибор уже был на ногах и бежал к Каурой, увлекая за собой девушку.

– А что собственно…

– Шлея под хвост попала, и сон плохой приснился. По дороге расскажу, – добавил он, увидев обиду в глазах спутницы.

– Я его перед престарелой феминисткой защищаю, а он меня как мешок с отрубями таскает! – возмущалась девушка, сидя перед Ратибором на спине Каурой. – Не стыдно, коварный соблазнитель?

– Не понял? – при последних словах, Ратибор перестал оглядываться. – Кто соблазнитель?

– Ага! Проняло?! Тебя Яга, которая ещё и Дана, и Апия, так обозвала.

– Колдунья ничего тебе плохого не сделала?

– Откуда ты знаешь, что она колдунья?

– Наслышан… Не к одной тебе гости приходили.

– Ты же спал всё время, – удивилась девушка. – Я за тобой приглядывала.

– С одной стороны спал, с другой со Всеведом повздорить успел. Он, кстати, твою Ягу с Мериддином разнимать отправился.

– Ого! За тобой и спящим глаз да глаз нужен! Не завидую я Мериддину – старуха на мужиков зуб имеет, он у неё единственный и остался. Да и твоему приятелю достанется на орехи.

– Не думаю. Всевед и гром потише греметь упросит, и дождь не слишком мокро идти. Меня чуть в стовековое отшельничество не уволок.

– Я тебе покажу – отшельничество! Я тебя сто веков ждать не собираюсь.

– Так из-за того он на меня рассердился! Сказал, что я великое дело на суетные страсти размениваю, – вздохнул всадник.

– Вот и пусть ему бабушка Яга по мозгам настучит за такие речи! – рассердилась Света. – Он не голубой, случайно?

– Нет, седой как лунь… Ты чего смеёшься?

– Извини, всё забываю, что ты наш язык плохо знаешь.

– А чего тут знать – голубой и есть голубой, как небо, например.

– В нашем Мире небо на тебя очень бы сильно обиделось.

– Ладно, пусть с мудрёными словами книжники разбираются, – отмахнулся Ратибор. – Я теперь зато знаю, как в вашем Мире выругаться, чтобы и небу стыдно сделалось. Тебя старуха не обижала?

– Ты что! – улыбнулась девушка. – Яга и мухи не обидит, если та, конечно, не мужчина. Ваше племя добрая бабушка и без соли съесть готова.

– С чего бы это?

– Какая-то древняя исто…

В эту секунду земля задрожала. Безумный порыв ветра стеганул по лицам влюблённых, уносясь дальше в степь и вырывая невидимыми крыльями высохшую траву. Воздух сделался плотным, хоть режь ножом. Огненные зигзаги разодрали быстро темнеющее небо.

– Подрались… , – прошептал Ратибор побледневшими губами.

Света хотела что-то сказать, но замерла с открытым ртом, оглушённая раскатами грома, в коих различались человеческие голоса.

* * *

– Как ты посмел проникнуть сюда?! – гневный женский голос переходил на визг. – На этот раз я проучу тебя, проклятый самозванец! Твой прах не соберут до скончания веков, тщеславный пакостник!

– Не слишком ли много бранных слов для древней богини?! – услыхав ответ, Ратибор прикусил губу, этот голос был ему слишком хорошо знаком. – Ха-ха! Вопли достойные дряхлой ведьмы и повитухи! Забыла, как я выкинул тебя с Оловянных Островов, старая сводня?!

– Тебя не спасёт заступничество синклита, воплощение насилия!

– Меня спасут Миры, над которыми вы так дрожите! Нанеси удар! Проверь прочность Вселенной!

– Меня не интересует судьба вашей Вселенной, похотливый самец! Я уничтожу тебя!

– Образумьтесь, посвящённые! – вмешался третий голос. – Сии речи достойны, упившихся смертных, но не мастеров искусства!

– Ого! – рассмеялся Мериддин. – И вечный созерцатель здесь! Будет повод тебе с дружками, чтобы почесать языками! Клянусь Хаосом, отлично сказано! Гляди же, долгобородый бездельник, как старая карга превратит в прах ваше лоскутное одеяло!

– Уйди, проклятый лицемер! – завопила Яга. – Иначе, я уничтожу тебя вместе с этим выродком! Не мешай мне, лживый святоша!

– Стыдись, сестра, – Всевед пытался сохранить спокойствие, но голос его заметно подрагивал. – Тебе ли, сильнейшей из нас, обращать внимание на выходки не слишком серьёзного собрата.

– Не называй меня сестрой, лицемер!

– Всё верно, прекрасная Дана! – ядовитый смех Мериддина заполнил воздух. – Ты устраиваешь свадьбы, ошалевшим от безделья девкам, да покровительствуешь их визжащему приплоду, а старый святоша со своими болтунами штопают рассыпающиеся Миры гнилыми нитками. Что-то в вас есть родственное.

– Угомонись, неразумный, – взмолился Всевед, – тебе ли, искуснейшему из искуснейших, желать всеобщей погибели? Ты же знаешь Древний Закон!

– Подравшиеся чародеи разрушат Миры? Закон слишком древний и нуждается в проверке.

– Он ещё сомневается! – возмутились в один голос Яга и Всевед.

– Братишка с сестрёнкой спелись! – хихикнул Мериддин. – Боитесь уничтожения? Сам вижу – боитесь! А мне всё равно! Пусть сгину я, но сгинет и трясина, и бытия застывший ход. Чёрт возьми! Я сегодня в ударе – что ни слово, то бриллиант! Ладно, богиня расстриженная, будем Миры рушить, или отложим пока?

– Я тебя уничтожу!

Нависшие облака налились кровью. Земля уже не сотрясалась, она вибрировала, издавая низкий гул.

– Остановись, сес… могучая богиня! – воскликнул Всевед. – Неужто тебя гневят слова того, чья мудрость подобна знаниям смертного юноши. К тебе взываю, Мериддин, склони голову перед старшей из нас! Возьми назад дерзкие речи! Покайся в необдуманном поступке!

– Старейшая? – усмехнулся Мериддин. – Сомнительный комплимент для высокогрудой Даны или крутобёдрой Апии. Но для дряхлой Яги в самый раз. Особенно, когда меня с юношей сравнивают. Покаяться вообще-то нетрудно. И слова назад взять. Можно даже наболтать что-то вроде загадочной паутины морщин на щеках, кокетливой беззубой улыбки, изящной хромоты… Но и этого я говорить не буду. Я же не подхалим какой-то. Вам достаточно показать мне дорогу к Святилищу, и я забуду то глупое положение, в котором вы оба сейчас оказались.

– Я слишком долго терпела тебя! – раскаты грома показали, насколько разгневана Яга.

– Всё-таки подерутся! – прокричал Ратибор на ухо Свете. – Нам надо бы спрятаться!

Ответа всадник не расслышал, но выражение лица девушки вопрошало:

– Куда?!

* * *

Действительно, куда? Разгневанные чародеи – ни дождик с градом, под деревом не укроешься. Всадник чувствовал, что Каурая выходит из-под контроля. Ему с трудом удавалось сдерживать перепуганную лошадь. Может отпустить поводья и довериться инстинкту убегающего от опасности животного? Будь Ратибор менее опытным воином, он, наверное, так бы и сделал. Однако всадник слишком хорошо знал, что такое обезумевшая от ужаса лошадь. Вверить ей свою жизнь примерно то же самое, как выбежать во время грозы в поле с железным штырём в руках. Может и пронесёт, а может…

Если бы речь шла только о собственной жизни, Ратибор мог бы и рискнуть. Он даже не прочь был спрятаться и досмотреть скандал в чародейском семействе. Присутствие Светы меняло всё. Риск должен быть не больше прыща на носу у блохи. Если, конечно, у этого мерзкого животного существует подобная часть тела.

Чёрт возьми! Что за жизнь? Почему вечно нужно выбирать из двух зол? У других как-то всё проще – отошёл в сторону и живи спокойно. А здесь, что ни шаг, то сразу между петлёй и плахой. Мало на свою голову приключений, ещё и других втягиваешь.

– На землю! – решился всадник.

– А как же…

– Время, солнышко, время! Колдуны того и гляди сцепятся. Если Каурая понесёт – костей не соберём!

– А они нас не того? – ноги девушки коснулись земли.

– Задумка одна есть, – Ратибор пытался снять с седла свои вещи. Тем временем земля и воздух содрогнулись не то от гневного вопля Яги, не то от торжествующего смеха Мериддина. Каурая, не чувствуя больше ни тяжести всадника, ни его руки, взвилась на дыбы и через мгновение уже неслась прочь.

– Проклятие! – Ратибор остался со свёрнутым плащом в руках. – Мешок снять не успел! Хорошо хоть пояс у меня остался.

– Жалко лошадку, – вздохнула Света. – Я к ней привыкла.

– Может, увидим ещё. А нет – найдёт себе хозяев поспокойнее. О себе сейчас думать надо.

Почва под ногами успокоилась. Зато в атмосфере творилось что-то невообразимое – яростные порывы урагана натыкались на невидимые стены и замыкались в прозрачных колодцах, обращаясь воздушными водоворотами. Зарницы уже не раздирали небо, оно горело само по себе. Голоса чародеев слились с раскатами грома, раздирая уши адской какофонией.

Короткими перебежками, не выпуская руки девушки и используя любое укрытие, Ратибор двигался в сторону не то крошечной возвышенности, не то просто густых зарослей. Среди терзаемых ветром ветвей всаднику удалось разглядеть тёмное пятно. Пещера или грот. Может там удастся переждать ссору чародеев? Всё лучше, чем нестись по степи на перепуганной лошади, рискуя свернуть шею или попасться под горячую руку обезумевшим старикам. Проклятиями они друг друга осыпали, потолкаться – потолкались… самое время швыряться начать, чем ни попадя. Только бы успеть спрятаться.

– А они не уничтожат всё, как в Армагеддоне каком-нибудь? – всхлипнула Света.

– Не ими построено было, не им и ломать, – Ратибору очень хотелось в это верить. – Пьяницы, подравшись, тоже весь город по брёвнышку грозят разнести. Но только сами остаются с побитой рожей да с трещащей башкой. А город как стоял, так и стоит.

Всадник вломился в заросли, прокладывая дорогу среди колючих ветвей. Так и есть – впереди темнеет лаз. Слишком широкий для звериной норы. Только бы не колодец.

– Ты гений, Ратибор! – взвизгнула Света.

– Не надо лести, – отмахнулся всадник. – Ты же ещё моих песен не слышала.

– Я не про то, глупый! Как тебе только пещеру удалось рассмотреть?

– Смотреть одно, видеть другое. Привычка.

Ратибор сорвал занавес вьющихся растений, укрывший лаз. Не найдя лучшего решения, кинул в сулящую спасение темноту камень. Звук удара отозвался моментально. Уже неплохо. Хотя бы сразу, на входе, не притаилась коварная бездна. Теперь вся надежда на чутьё, авось удастся заметить ловушки или провалы, если они там есть.

– Шаг в шаг за мной, – предупредил Ратибор, ступая в темноту. – А лучше за пояс держись.

В безопасном, по крайней мере, кажущемся таковым, подземном убежище разбушевавшиеся на поверхности стихии не казались страшными. Продвигаться приходилось на ощупь. Ратибор то и дело останавливался, кидал вперёд камень из горсти, прихваченной перед входом, прислушивался к отзвуку и делал несколько осторожных шагов.

– Я ещё чародеям завидовал, – ворчал всадник. – Восхищался ими. Боялся, что с Мериддином не справлюсь.

– Разве с такими справишься? – Света постоянно упиралась в спину соблюдающего осторожность Ратибора.

– А то! Они же своей магией, как кистенём размахивают. На любую силу управа найдётся. Только момент… Послушай, может…

– И не надейся! – отрезала девушка.

– Ты же ещё не знаешь…

– Знаю! Посидеть здесь. Ты пойдешь, разведаешь, в драку ввяжешься…

– Сразу и в драку, – смутился Ратибор. – А вот насчёт разведки… Как ты догадалась?

– Яга заклятиям научила.

– Брось!

– Что испугался? Теперь будешь знать! В следующий раз, когда меня оставить захочешь, вообще, превращу во что-нибудь. Нет, лучше наколдую, чтобы космы твои драгоценные выпали. Станешь скинхедом.

– Таким не шутят. Магия – вещь опасная, – голос Ратибора дрогнул. – Сама видела, что чародеи устроили!

– Вот и думай, прежде чем мне глупости говорить, – девушка едва сдерживала смех.

– Может, тогда светляка наворожишь или огонёк блуждающий. Я слыхал подобные заклятия не слишком сложные.

– Ратибор, я тобой восхищаюсь! Ты то остришь, когда не нужно, то простеньких шуток не понимаешь. Не училась я никаким заклятиям. Я, вообще, из рассуждений старухи только и поняла, что она мужчин ненавидит, особенно, которые, вроде тебя, что-то сочиняют.

– Почему? Я про неё ничего плохого не сочинял… Только про императрицу кефрийскую, но то давно… Чего она так взъелась?

– Оттого, что вы голову кружите невинным девушкам своими стихами. Вынашиваете их, подобно беременным. Потом вроде, как и рожаете… Примерно так.

– Бред какой-то! Видать, бабка немного ни в себе.

– Может быть, но вот обед она тебе неплохой собрала, жаль я корзинку выронила… Да ещё я для тебя про святилище начала спрашивать. Тут этот дурацкий Мериддин явился и всё испортил.

– Жаль… Значит, не учила тебя Яга заклятиям?

– Нет, конечно.

– Тогда, может, я всё-таки схожу на разведку?

– Ах, так! Не зря добрая бабушка вас племенем вероломным называла. Кто-то, между прочим, слово давал!

– Ну, давал… Но так бы дело быстрее пошло. К тому же, ты мне все пятки отдавила.

– А ты мне каблуки сломал. Помнишь? И, вообще, чего ты камешки кидать перестал? Я в таких вещах мало понимаю, но очень не хочется провалиться куда-нибудь.

– Растяпа! – обругал сам себя Ратибор и больше уже не затевал разговоров.

* * *

Подземелье менялось. Будь у путешественников хоть слабый источник света, они бы заметили это гораздо раньше. Но даже в кромешной темноте перемены ощущались на каждом шагу. Прежде, брошенный камешек отзывался мягким шлепком о плотную глину. Теперь же звук выходил звонким и долго гуляющим в темноте, как от удара обо что-то очень твёрдое. Ратибор предположил, что земляной грот постепенно переходит в каменную пещеру. Несмотря на массу предосторожностей, всадник то и дело натыкался на куски дерева, металла и камня, слишком правильной формы, чтобы быть произведениями природы. Об этих своих находках и вызванных ими подозрениях он предпочитал пока не распространяться.

Молчание стало невозможным, когда впереди забрезжил неясный свет.

– Выход! – радостно выдохнула девушка.

– Поживём – увидим, – буркнул всадник.

– Ты чего такой мрачный?

– Не нравится мне всё это…

– Прекрати немедленно! – в голосе Светы послышались нотки раздражения. – Видеть во всём плохое – невыносимо!

– Зато безопасно, – отвечал Ратибор с прежней мрачностью. – Забыла, где находимся?

– И здесь люди живут.

– Вот этого я и опасаюсь.

Девушка лишь фыркнула в ответ. Между тем источник света приближался, вернее сказать, путешественники подходили к нему всё ближе и ближе. Ратибор без труда угадал искусственное происхождение освещения. Оно не пронзало тьму подобно солнечным лучам, не рассеивало мрак с лунной мягкостью, а нервно подрагивало, страшась собственной дерзости, заставившей его вторгнуться в царство тьмы. Так горели факелы в огромных залах боярских теремов. Лучины в крестьянских избах. Или… Ратибор принюхался – да, ни малейшего намёка на дым. Неужто электричество?! Наследие загадочных предков!

Робкий желтоватый свет помог разглядеть заваленный обломками пол. Оставалось подивиться, как только всадник не переломал себе ноги, постоянно натыкаясь на них. А впереди, при старании, можно было увидеть нечто вроде огромной лестницы, положенной на пол и устремившейся куда-то вдаль. По выступившим из полумрака стенам извивалось что-то похожее на бесконечно длинных змей.

– Рельсы, – Света указала на лестницу.

– Кто? – не понял Ратибор.

– Дорога для поезда. Поезд это… Слушай, я не мастер с русского на русский переводить, – девушка осмотрелась. – Как на метро похоже. Я однажды между станциями полчаса просидела. В вагоне, конечно. Из окна такие же толстые провода видела. С ума сойти!

– Что такое метро?

– Это… Ратибор, надо убираться отсюда! Если пойдёт поезд…

– Если я правильно понял, та штука, похожая на упавшую лестницу, что-то вроде дороги?

– Умница.

– В таком случае, твой поезд по ней давно уже не ходит, я уже полчаса спотыкаюсь обо всякие обломки. Дорога разрушена.

– И ты молчал?!

– Я же не знал, что это какие-то там рельсы. Так что такое метро?

– То, что ты перед собой видишь. Подземный городской транспорт. Слушай, в газетах пишут про разные секретные линии. Может мы туда и попали?

– Тебе виднее.

– Ага, виднее! Ими же правительство пользуется, разные шпионы.

– Вряд ли правитель допустил разрушения своей тайной дороги.

– Точно. Что делать будем?

– Ты до сих пор против разведки?

– Хочешь меня здесь оставить? Нет уж! Вместе пойдём! Чего ты интересно наразведаешь, если даже не заешь что такое метро?

Всадник пожал плечами. Когда-то давно он читал или слышал, что и два десятка мудрецов не переспорят одну женщину. Доказывать на примере истинность древнего высказывания не было ни времени, ни желания. Обнажив оружие, Ратибор двигался в сторону укреплённого на стене фонаря (как и предполагал электрического) время от времени удерживая спутницу, которая, попав в знакомую обстановку, то и дело норовила забежать вперёд.

Тусклые фонари попадались через каждый десяток шагов. Их покрытая путиной поверхность, каплющая с потолка вода, повреждения на рельсах показывали, что дорогой давно не пользуются. Ратибор немного успокоился, если и встретятся здесь люди, то, скорее всего, подобные им беглецы. С товарищами по несчастью договориться всегда проще. Как назло, вспомнились морлоки. Самое для них место. Вот уж с кем не нужно возобновлять знакомство ни при каких обстоятельствах. Всадник принялся чаще оглядываться и всматриваться в тёмные уголки. Очень не хотелось, чтобы белёсые уродцы, жаждущие человеческого мяса, застали врасплох.

Дорога, а вместе с ней и туннель выгнулись дугой, делая мягкий поворот. Через несколько шагов по привыкшим к полумраку глазам всадника и его спутницы резанул яркий свет. Ослепший Ратибор в десятитысячный раз выругал себя за беспечность. Страшась одной опасности, забыл про всё остальное, вот и стоит теперь беспомощный, подобно высунувшемуся из дупла филину. Чудом будет, если не слетятся одержимые жаждой мщения вороны. Ослеплённый всадник занял угрожающую позу и поднял оружие, давая понять предполагаемым противникам, что просто так не сдастся.

* * *

– Отступай назад, – бросил он Свете. – Я прикрою.

– С чего отступать-то? – глаза девушки успели привыкнуть к перемене освещения. Она приняла вид городского сторожила, который гордо прохаживается перед группкой ошалевших от столичных чудес деревенских простаков. – Мы на станцию вышли. Только нет никого почему-то.

Известие об отсутствии кого бы то ни было, позволило Ратибору зажмуриться на некоторое время. Когда всадник открыл веки, то снова обрёл способность видеть. Ратибор огляделся. Далеко впереди темнел следующий вход, подобный тому, что остался за спиной. Дорога зазывно ныряла туда. Но то, что расположилось между этими двумя воротами в царство полумрака! Всадник застыл с открытым ртом…

Конечно, следы запустения не пощадили и огромный, отделанный мрамором зал: слой пыли на полу, грязные потёки на стенах, проплешины выпавших плит, зажжённые меньше чем вполовину ламп великолепные люстры. Но и сейчас, в своём не самом лучшем виде, зал поразил всадника величественной красотой, богатой отделкой и монументальным спокойствием. Дух захватывало от мысли, как выглядел он в те времена, когда люстры сияли во всём своём великолепии, а армия слуг сдувала невидимые пылинки с мраморных плит.

– И правда, место достойное правителя, – прошептал Ратибор.

– Обычная станция. На кольце или в центре где-нибудь, – Света и не думала разделять восхищения всадника подземными хоромами. – Лучше помоги мне, – девушка уже несколько раз безуспешно пыталась выбраться из канавы, по которой пролегла дорога.

– Я всегда думал, что женщины лучше понимают красоту, – произнёс всадник с укоризной, помогая спутнице. – Любуйся, пока есть возможность.

– Метро я, что ли, не видела? – оказавшись на выложенной мрамором площадке, девушка протянула Ратибору руку.

– Такое разве что во сне увидишь, – игнорируя помощь, всадник выбрался рядом. – И хватает духу такое станцией назвать! – он не сводил глаз с массивных колонн подпирающих мозаичный потолок, – Стыдись, Света, нельзя относится с пренебрежением к творению искусных мастеров. Нужно восхищаться созданной ими красотой.

– Навосхищалась уже, когда в Москве работала, – фыркнула девушка. – Особенно, когда в час пик всякие извращенцы прижимаются, или бабки с грязными тележками в вагон влетают. Я вот только не пойму, что это за станция?

– Москва? – переспросил Ратибор, рассматривая картины на потолке. – Это Москва?

– На Питер вроде не похоже, а больше я нигде не была. ИМПЕРАТОРСКАЯ, – разобрала Света укреплённые на стене позеленевшие медные буквы. – Что-то я такой не припомню. Может, переименовали?

– Если это Москва, то надо выбраться из дворца и отыскать князя Серебряного, Никиту Романовича, – заявил всадник, лавируя между колонн с задранной к потолку головой.

– Сказано – не дворец, а обычная станция метро, – девушку раздражало, что память упорно не хотела привязать незнакомое название к цвету какой-либо линии. – И не найдёшь ты своего князя. Не помню, – наконец сдалась она. – Не помню я такой станции! Нужна схема.

– Найдём. Он недавно с войны вернулся, – Ратибор оторвался от созерцания мозаик. – Только выбраться отсюда.

– Ты знаешь, сколько в Москве народа?! – вспылила Света. – Где ты будешь своего князя искать? Вообще, надо отыскать дежурного. Наверное, сейчас ночь. Нет, лучше открытия дождёмся, а то за каких-нибудь террористов примут. Утром народ хлынет…

– Сомневаюсь, – всадник указал на слой пыли, где чётко отпечатались их следы. – Если только на нас поглядеть.

– Прекрати. Такого… Слушай, а почему не убираются?

– Потому же, почему и дорогу не ремонтируют. Метром ли это место зовётся, дворцом ли – одно ясно: его покинули, – Ратибор успел не только полюбоваться картинами, всадник заметил в тёмном углу остатки истлевшей одежды и человеческие кости, но предусмотрительно скрыл от спутницы факт страшной находки.

– А электричество? – возразила Света.

– Даже в Подлунном были устройства, работающие на запасах огненной жидкости.

– Ты не понимаешь… У нас… Ой, смотри, – девушка уже двигалась в конец зала, – лоток оставили.

Ратибор порадовавшись, что спутница побежала в сторону, противоположенную печальным останкам, направился следом. Он нагнал Свету возле небольшого столика. Девушка растерянно смотрела на кипу, покрытых печатными знаками, пожелтевших от времени, бумажных листов.

– Кто-то газеты бросил, – её глаза увлажнились. – Что происходит?

– Кто-то минуту назад говорил, что я ничего не понимаю, – иногда всадник становился бесчувственным чурбаном, за что в последние дни постоянно клял себя. – Извини, – тут же поправился он. – Это что-то вроде княжеских указов и листков с известиями? – Ратибор указал на листки.

Девушка кивнула.

– Поглядим, – он взял испещрённый ровными буквами кусок бумаги, с радостью заметил, что знаки ему понятны. – Столичный Кадет, – разобрал всадник жирный заголовок.

Ратибор склонился к столику, разбирая другие заглавия. Заметил ещё один скелет в истлевшей одежде. Наугад схватил несколько газет и, поймав ладонь девушки, повёл её прочь от не слишком приятного зрелища.

– На свету хочу разобрать, – пояснил он свою поспешность. – Буквы больно мудрёные.

Света послушно следовала за всадником. Выглядела она не лучше, чем в ту минуту, когда встретила Ратибора в Межмирье.

– Я обрадовалась… , – шептала девушка. – Думала всё… Что случилось?

Ратибор выбрал прилепившуюся у подножия колонны массивную мраморную скамью. Убедившись, что на глаза спутнице не попадётся ничего способного ухудшить её и без того не слишком бодрое состояния духа, присел на отполированную поверхность. Света послушно опустилась рядом. Всадник положил стопку газет на колено.

– Сейчас во всём разберёмся, – Ратибор слишком уж хотел выглядеть жизнерадостным и уверенным в себе, потому слова его прозвучали фальшиво, повиснув в затхлом воздухе пустынного зала, где по тёмным углам догнивали человеческие останки. Всадник это прекрасно понял и поспешил сменить тон.

– Уж ниточку какую-нибудь ухватим, – добавил он вполголоса. – Ты как думаешь?

Света пожала плечами.

– Непременно ухватим, – продолжал Ратибор, вновь обретая уверенность. – Сейчас прочтем, и всё станет ясно…

– Они понапишут, – невесело усмехнулась девушка. – Только читай.

– Ты не права – бумага слишком дорога для написания разных глупостей.

– Только не у нас…

Ратибор, оставив спор, принялся изучать листок, прихваченный в первую очередь.

Столичный Кадет.

30 августа 2052 года.

Второй тур всемирной лотереи.

– Здесь про какую-то лотерею пишут, – сообщил всадник Свете. – Тебе прочесть.

Девушка молча отмахнулась. Ратибор принялся разбирать текст. Из запутанного и малопонятного повествования он уяснил: какой-то немыслимый богатей полгода назад заявил, что хочет сделать подарок каждому жителю планеты. Условие он поставил следующее – во избежание обид и зависти с нанятых им самолётов (неужто и такие бывают) разбросают бумажки с номерами. По этим бумажкам и будут награждаться предъявившие их в специальном месте. Среди призов Ратибор нашёл и пресловутый телевизор.

В заявление полоумного богатея поверили немногие, потому пронумерованные бумажки рассыпались впустую. Какова же была досада маловеров, когда обладатели лотерейных билетиков получили обещанное. Подарки, как и оговаривалось, стоили недешёво. Кое-где даже прошли беспорядки, в которых счастливчикам досталось от обиженных соседей. Богатей поспешил заверить, что по осени бумажки раскидают во второй раз. Призвал жителей планеты не упускать своё счастье… И вот до раздачи заветных бумажек осталось несколько часов.

«Видать все побежали кусочек счастья урвать, – подумал Ратибор. – А те двое? От радости, что ли, померли?»

Всадник пробежался по оставшемуся тексту. Ерунду какую-то пишут! Скандал в салоне графини N***. Описание отдыха детей аристократов и купцов на каких-то южных островах. Признания знаменитого лицедея D*** о своём одновременном сожительстве с собственном кузеном, его сто двадцатилетней горничной и зубастой тварью привезённой из далёких стран. Рядом призыв народного трибуна J***, ко всем верноподданным о бойкоте выступлений развратного скомороха и его немедленного ареста.