Текст книги "Подлунное Княжество (СИ)"

Автор книги: Сергей Бабернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 30 страниц)

– Ты… , – Ратибор почувствовал, как в его горле неведомо откуда возник большой кусок овечьей шерсти, отчего он на время лишился возможности говорить.

– Это… та самая?! – всадник предпочёл отойти подальше от вопршающей Светы. Почему-то была уверенность, что взгляд возлюбленной сейчас способен ни на меньшие разрушения, чем выстрел из револьвера.

– Как тебя сосед мой довёз? – озёрница даже не посмотрела в сторону девушки. – В облаках не заморозил?

– Ни… Ничего, – выдавил Ратибор.

– Вот мы, значит, для чего воду искали! – всадник мысленно представил, как выгибается спина Светы, а хвост, которого в реальности, конечно, не было, мечется из стороны в сторону подобно взбесившемуся маятнику.

– Успокойся, смертная, – на бледном лице Кувшинки не отразилось никаких эмоций, только глаза превратились в льдинки. – Я – дочь Велеса.

– Плевать я на него хотела!

– Оно и видно, – озёрница брезгливо поморщилась. – Забросил он ваши места, а вы без строгого догляда всё загадили. Надо бы отцу вашим Миром заняться. Зачем вы позвали меня в это жуткое место?

– Ничего нам не нужно! – по сравнению уподобившейся замёрзшему потоку Кувшинкой, Света выглядела подобно вырвавшемуся на свободу пламени, готовому спалить всё, что попадётся на пути. – Ни от тебя, ни от папаши твоего! Можешь убираться!

– Не твой зов я услышала, смертная. Ни тебе обещала я помощь. Ни тебе и гнать меня.

– А Ратибору ты тоже не нужна! Он сам говорил! Что ты молчишь, Ратибор?!

Всадник предпочитал снова оказаться перед саблезубом, бандой клобуков или в руках здешней милиции, но находиться промеж двух ссорящихся женщин… Чёрт возьми, да за такое испытание сразу воеводой надо ставить. Если жив останешься, конечно.

– Понимаешь, Кувшинка, – решился он сделать первый шаг по зыбкой тропке, – прости меня… Но тогда…

– Молчи, витязь, – холодные пальцы коснулись ладони всадника. – Ни тебе, а мне впору каяться. Чуть не сгубила тебя из прихоти. Слово заставила дать. Ведь знала же, что не может дочь Бога смертного дожидаться… Нарушила все законы. Благо мудрая Богиня и отец вразумили меня. Я освободила тебя от обещания, – она тяжело вздохнула. – Иначе смог бы ты не вспомнить меня в трудную минуту? Посмотрел бы на кого ещё? – последние слова Кувшинка произнесла в упор, глядя на Свету.

– Спасибо, конечно, – Ратибор и ожидать не смел, что всё разрешиться так просто, – но, честно говоря, я не знал о твоём решении… Не хотелось бы…

– Наивный витязь, – улыбнулась озёрница. – Ты и не должен был знать об этом. Достаточно чувствовать. Мне так объяснила Богиня… Итак, ты свободен, но мне ничто не запретит выполнить данное тебе слово. Итак, славный герой, что заставило тебя вспомнить имя той, которой не суждено быть с тобой рядом?

– По правде говоря…

– Извини меня, пожалуйста, – вмешалась Света, прекрасно поняв, что всадник ради восстановления истины начнёт говорить вещи, которые не особо понравятся дочери Велеса. – Я же не знала, как всё обернулось…

– Дочери Бога не престало сердиться на смертную, красота коей быстропроходяща, – тон озёрницы немного смягчился. – Тебе, кстати, поклон передавали.

– Кто?

– Тот, кто вразумил меня и споткнулся на тебе. Тот, кто не хотел отпускать меня на ваш зов.

– Яга?

Кувшинка кивнула.

– Но хватит пустых разговоров, – добавила она тут же. – Каждая минута здесь отзывается болью в сердце. Я едва сдерживаю слёзы при виде этих разрушений.

* * *

Ратибор и Света переглянулись. Всаднику было стыдно перед озёрницей. Он то считал её вздорной девчонкой, что от безделья губит путников, а тут вон как вышло… Поганенькая ситуация, если говорить честно.

Свету моральные принципы занимали меньше всего. В присутствии соперницы, пусть даже и добровольно отступившей, она решила не то, что обдумывать каждое слово, но не допускать и в мыслях что-либо такое, из чего надменная дочь Бога может получить преимущество. Может она нарочно из себя Снежную Королеву корчит. Уловка известная. С такими только потеряй бдительность!

– Понимаешь, Кувшинка, – начал Ратибор. – Я не уверен, что ты сможешь помочь… Так всё сложилось…

– В историю мы влипли, – Свете не нравились ни дурацкая застенчивость всадника, ни то, с каким видом его слушала озёрница. – Наш с тобой общий приятель сперва разогнал шайку бандитов, которые на самом деле не более чем дворовая шпана, потом сразился со стаей чудовищ. Вообще-то это всего лишь обычные машины, но не будем придираться к мелочам.

– Речь твоя малопонятна, смертная. Но разве сии деяния не череда подвигов?

– У них за такие подвиги либо в острог, либо в лазарет особый, – сообщил Ратибор с мрачным видом.

– Разве не должно чествовать героя?! – возмутилась Кувшинка.

– У нас подход немножко другой, – в душе Света ликовала – ситуация перешла в её руки. – Если бы он старушку через дорогу перевёл или лампочку там ввернул в подъезде – честь ему и хвала. Не один бы год о таком подвиге говорили. Даже в историю города бы занесли. Ещё можно было бы ограбить всё население, что-нибудь взамен пообещав, или там ту же шпану возглавить и объявить новой партией. Такие подвиги у нас тоже приветствуются. Всё остальное – деяния если и не преступные, то крайне подозрительные.

– Вот так то вот, – развёл руками Ратибор, – я здесь вроде как преступник.

– Кошмар! – возмутилась Кувшинка. – Куда отец и другие Боги смотрят? Хотя, они между собой до сих пор никак не разберутся, из-за ерунды всякой ссоры затевают. Вон, отец мой сейчас с Макошью, она же Яга, что-то против Перуна задумали. Куда уж за порядком в Мирах следить. Вот оторвётся Род от созерцания Вечности, глянет, что с его творением происходит… Тогда уж всем мало не покажется! Ладно, не о том речь сейчас… Вам, наверное, хочется покинуть это жуткое место?

– Как можно скорее и как можно дальше, – подтвердила Света.

– Почему ты не использовал магические символы? – озёрница удивлённо посмотрела на всадника.

– Дощечку с рунами? Спалил я её. Нечаянно, – Ратибор смутился, вспомнив магические эксперименты.

– Надо быть осторожнее, витязь. Сила не только в оружии. Хорошо, что я знаю одно безопасное местечко. Его Яга особо охраняет. Укроетесь пока там, потом я змея пришлю, он уже совсем взрослый, отвезёт куда нужно…

– Спасибо, Кувшинка. Но только не нас, а меня.

– Что?! – в один голос переспросили девушки.

– Света, дальше я отправляюсь один, – смущение и нерешительность исчезли подобно майскому снегу, перед ними стоял прежний Ратибор – уверенный в себе и готовый к действию. – Ты должна остаться в своём Мире.

– Не дождёшься! Решил от меня избавиться?!

– Я понимаю, что втравил тебя в историю. Тебе будет непросто оправдаться перед здешними стражами порядка. Ты можешь… можешь сказать, что я удерживал тебя силой.

– Да плевать я хотела на твоих стражей!

– Тем более. Я считаю, что в привычном Мире тебе будет спокойнее. Ты не представляешь и сотой доли опасностей, лишений, что предстоят мне. Но я вернусь за тобой, как только…

– Знаю я, как ты возвращаешься! – Света кивнула на озёрницу.

– Здесь случай другой! – принялся возражать Ратибор. – Здесь…

– Послушайте! – вмешалась Кувшинка, до этой минуты с интересом следившая за перепалкой. – Не время ссорится. Мне кажется – витязь прав.

– Когда, кажется – креститься надо! – девушка одарила дочь Бога взглядом полным ненависти.

– Не горячись, смертная. Тем более что… , – озёрница, приблизившись к Свете что-то шепнула ей.

– Точно? – в голосе девушки звучало недоверие.

– Слово дочери Бога.

Всадник с подозрением смотрел на обеих. Все эти перешёптывания и неясные фразы не вызывали особого доверия. Когда две женщины, готовые минуту назад вцепиться друг в друга, начинают о чём-то сговариваться – добра не жди.

– Я согласна, Ратибор, – Света говорила с таким обречённым видом, что у всадника защемило сердце. – Ты прав. Я стану тебе обузой. Отправляйся без меня.

– С чего это такая перемена? – ожидая подвоха, Ратибор даже невольно оглянулся. Именно в эту секунду Света и Кувшинка обменялись взглядами. На губах у обеих появилась улыбка.

– Я была дурой, – девушка мгновенно вернула лицу скорбящее выражение. – Любовь должна давать крылья, а не навешивать гири. Кувшинка всё мне объяснила. Ты жаждешь подвигов, а мой удел ожидание.

– Пойми, дорогая, – Ратибор, тронутый до глубины души, забыл обо всех подозрениях. – Если бы я мог себе позволить… Я бы ни на секунду с тобой не расстался. Я бы…

– Я всё понимаю. Поэтому и остаюсь.

– Я вернусь! Я обязательно вернусь! – всадник обнял возлюбленную.

– Иди, Ратибор, – всхлипнула Света. – Долгие проводы – лишние слёзы. Я буду ждать тебя.

– Ты готов, витязь? – Кувшинка смахнула слезу с длинных ресниц.

Не в силах сказать ни слова, Ратибор кивнул.

* * *

Озёрница взмахнула рукой. Сонная заводь всколыхнулась, выбрасывая на берег поплавки пластиковых бутылок. Поверхность, не ведавшая до сего дня большего волнения, чем лёгкая рябь, вздулась пузырём. Ратибору стоило огромных усилий, чтобы не отступить от кромки воды и не убежать прочь от начинающего сходить с ума водоёма. Крики купальщиков обратились испуганными воплями. Огромная волна неслась прямо на всадника. Ратибор зажмурился…

Всадник очнулся на опушке леса. Вдохнул полной грудью. Воздух, не отравленный дыханием рычащих повозок, подействовал опьяняюще. Ратибор опустился на землю. Густой мох заботливо принял тело всадника. Взгляд Ратибора был устремлён туда, где в бирюзовом бездонье скрещивались макушки вековых сосен. Кувшинка, как показало время, не из тех, кто бросается словами. Значит, скоро в небесах должна появиться тёмная точка. Она будет расти и расти, пока не обратится старым знакомым – змеем. Драконом, как называл Беовульф. Говорят, что для птенца самый страшный не первый, а второй полёт. Что же, испытаем на собственном опыте. Другого выбора всё равно нет.

Снова начинается гонка за Мериддином. А ведь ненавистный колдун был совсем рядом. Ладно. Миры, значит, целы. Всеведу удалось примирить сцепившихся чародеев. Света осталась в своём Мире. Теперь всё будет просто. Как раньше. Не надо ни за кого отвечать, ни опасаться за чужую жизнь. Да, теперь всё будет по старому…

Ратибор тяжело вздохнул. Не будет ничего, как прежде! Он уже сейчас скучал и раскаивался в собственном упрямстве. Выжили ведь в Межмирье! И среди повозок не пропали! Уж теперь-то, когда Света набралась опыта и знаний… Что теперь там с ней происходит?! А вдруг ей не поверят?! Отправят в психушку?! Проклятое упрямство и себялюбие! Разве иных выходов не было?! Уже сейчас в мозгу не меньше десятка крутиться. Вернулись хотя бы в Межмирье, нашли бы Беовульфа. У него приятель, сэр Ланцелот, вроде как женат. Вот и оставил бы Свету с его супругой… Всё надёжнее, чем бросать беззащитную девушку в Мире, перевёрнутом с ног на голову.

Она ещё так смотрела, обречёно… Понимала, что ничего хорошего ждать не приходится. Но осталась. Ради него, чурбана бездушного, осталась. Хоть назад возвращайся! Знать бы только как…

Заставить змея отправиться туда, вот как! Куда только запропастился чешуйчатый бездельник?! Наверняка, за воронами гоняется! Терпение, терпение и ещё раз терпение. Раздражением и нервотрёпкой дела не ускоришь. Нужно дожидаться безалаберного зверя. Прилетит же он когда-нибудь! А там уж! Пусть попробуют обидеть девушку ни делом или словом, а хотя бы допустят подобное в помыслах! Не спасут никакие повозки!

Нетерпение и возбуждение подняли Ратибора с природного ложа и заставили мерить шагами свободное от деревьев пространство. В мыслях, всадник уже вернулся в чужой мир и верхом на змее, с оружием в руках беспощадно казнил обидчиков возлюбленной. Число их росло в геометрической прогрессии, и Ратибор настолько погрузился в сладостные мгновения воображаемых побед, что слишком поздно заметил шорох за спиной.

Всё ещё горя азартом победоносных схваток, всадник развернулся, откинув мысль об использовании револьверов. Ему ли, мгновение назад перевернувшему целый Мир, пугаться ничтожного шороха. Да если надо, он голыми руками…

* * *

Следующие несколько минут, Ратибор протирал глаза, щипал себя то за ладонь, то за подбородок и старался сохранить вертикальное положение. Между двух сосен, могучие стволы коих выгодно подчёркивали стройность и женственность фигуры, стояла Света. На губах девушки играла счастливая улыбка.

– Ты! – выдохнул Ратибор и бросился к возлюбленной. Девушка, во взгляде которой смешались радость встречи и триумф победы, упала в объятия всадника, прогоняя горечь короткой разлуки долгим поцелуем.

– Как это получилось?! – спрашивал всадник, все ещё не придя в себя. – Что-нибудь не так вышло?

Теперь, когда Света чудесным образом оказалась рядом, вернулись прежние сомнения. Должно ли девушке вместе с ним болтаться по Мирам, в поисках чародея? План с Беовульфом казался удачным, пока оставался всего лишь планом. А если не удастся отыскать северянина? А если жена Ланцелота окажется капризной стервой, готовой поставить в упрёк несчастной девушке своё покровительство? А если… Чёрт возьми, слишком много если! Всё-таки прежнее положение дел казалось теперь куда выгоднее. Из памяти Ратибора как-то само собой вылетело, что несколько минут назад, он не мог дождаться той минуты, когда, оседлав дракона, уничтожит армию душегубов и умчит девушку прочь из жестокого Мира жестяных повозок.

– Ты бурчать не начнёшь? – в глазах девушки мелькнула хитринка.

– Чего мне бурчать? – всадник был слишком занят обрушившимися проблемами, чтобы обратить на это внимание.

– Мне Кувшинка пообещала выполнить желание, ну, когда ты упёрся, как баран на новые ворота… А чего я ещё могла пожелать?

– О, коварные! – Ратибор чувствовал себя, как ребёнок, которого отвлекли блеском безделушки и под шумок заставили проглотить стакан рыбьего жира. – Вот откуда покорность и быстрое согласие! Как я мог довериться сумасбродным девчонкам?! Озёрной деве, каждое слово которой…

– Не смей ругать мою подругу! – рассердилась Света.

– Боги-Покровители! Уже подругу!

– Да, подругу!

– Что же мне, спасибо сказать вероломной обманщице?!

– Мог бы и сказать! Она тебя, сухаря, до сих пор любит!

– Не говори ерунды! Она сама сказала…

– Когда папаша её, Велес и Яга пригрозили тебя в муку истолочь, тогда Кувшинка и согласилась отказаться от слова. Она всё же выторговала у них право один раз тебе помочь. Она нас, кстати, в заповедный лес Яги отправила… Знаешь, что ей за это будет? Бедняжка вбила себе в голову, что ты тоже её любишь, но гнева Богов страшишься… Эх, ты, об устройстве Вселенной рассуждаешь, а дальше носа своего не видишь! Я сразу всё поняла. Она, полчаса, мне потом расписывала, каким ты из болота вылез, умоляла следить за тобой. Тебе не стыдно, младший командир?

– Я за спиной у других заговоры не устраиваю.

– Заговоры?! – возмутилась Света. – О нём заботятся, как о младенце, а он ещё и недоволен. Да тебя разве в лоб переспоришь? И чего я, дура, отказалась, когда Яга мне принца сватала?! Сидела бы сейчас во дворце, а не бегала бы за неблагодарным ворчуном!

– Ладно, – на рассуждения о принце хотелось сказать что-нибудь язвительно-обезоруживающее, но как назло, в голову ничего не приходило. – Когда, твоя подруга змея пришлёт?

– Вот этого она и сама не знает. Твёрдо обещала Ягу задержать дня на три у своего озера. Вот за это время и постарается его прислать. Слушай, а он очень страшный?

– Не страшнее ваших повозок. По крайней мере, не коптит так.

– Бу-бу-бу. Словно я виновата, что тебе на месте не сидится. Сидел бы дома, и я бы за тобой не таскалась. И хитрить бы не пришлось. Нашёл себе заботу – с чародеями воевать. А я дожидайся, пока ему надоест. Нет уж, спасибо! Я тебе не Пенелопа какая-нибудь!

– Хватит! – взмолился Ратибор. – Давай лучше устраиваться у Яги в вотчине. Не голодать же, пока змей прилетит.

– Вот это, молодец! – похвалила Света. – А то обманули, обидели! Бу-бу-бу! Не младший командир прямо, а кисейная барышня.

Всадник больше не в силах вести словесный поединок спешно ретировался на добычу пропитания.

* * *

Яга, судя по всему, охраняла этот уголок от любого постороннего вмешательства. Где уж там костровища и мусор! Ратибору не удалось разглядеть ни малейшего намёка на то, что нога человеческая хоть раз утопала в густом мху. Рубиновые россыпи ягод заставляли желудок хищно кидаться на рёбра, а рот заполняться слюной. Всадник то и дело зачёрпывал из пружинящего под ногами изумрудного ковра горсть пылающих огнём бусин и не глядя кидал в рот. То ли ему везло, то ли Яга с особой тщательностью следила за плодами земли своей, но Ратибору ни разу не попалась кислая, переспелая или уже тронутая тлением ягодка. Все как на подбор – крупные, налитые, брызжущие соком.

С каждым шагом всадник рисковал раздавить шляпку гриба. Крепкие боровики, кампанейские маслята, степенные грузди сопровождали вторгшегося человека, подобно опытным стражникам, появляясь в последнюю минуту и пресекая даже тень беспорядка.

Белки и сороки, притихшие на несколько секунд, теперь с удвоенной силой носились над головой Ратибора, громко вереща. Так же посадские молодки, устав в тысячный раз перебирать сплетни родного квартала, оживляются при появлении свежего человека и потом долго ещё галдят, обсуждая одежду, внешность и походку случайного прохожего.

Несколько раз дорогу степенно пересекали жирные зайцы, судя по всему и не подозревавшие о существовании таких напастей как лисы, волки, совы и охотники. Когда большеглазая важенка с резвящимся оленёнком, одарив Ратибора влажным взглядом, неторопливо засеменила прочь, не столько испугавшись, сколько не одобрив проявленного её чадом любопытства по отношению к подозрительному чужаку – всадник не выдержал.

Чёрт возьми, конечно, всё прекрасно. Мир и спокойствие. Ходил бы да любовался. Если бы желудок не выл подобно голодному волку. Его одними ягодами не успокоишь! Дичь, словно нарочно, не прячется, не убегает, а нагло лезет под выстрел. Даже убивать совестно. Но хватит!

Отбросив сентиментальность, Ратибор одним выстрелом снёс длинноухую голову жирному зайцу. А что поделаешь? Аппетитное жаркое, сочные окорока и душистые колбасы не растут на дереве. Все они когда-то бегали, прыгали, летали. Этого только почему-то не хотят признавать велиречавые книжники, осуждающие жестокость охотника, собравшись за столом, где и розовеют ломти свежепрокопчённого окорока, и истекают жиром жареные каплуны, и разинул пасть гигантский осётр

***.

– Гляди! – гордая Света возвышалась над кучкой грибов. – Я только не знаю, какие есть можно. Рвала, которые на картинках видела, и ещё, которые в мультиках добрые. Ну, и не мухоморы, естественно.

– Посмотрю потом, – пообещал Ратибор, – когда зайца разделаю.

– Здорово как! Круче всякого пикника! А можно я пока ягод наберу? Здесь недалеко, на полянке, жёлтенькие такие и красные.

– Кричи, если что! – успел бросить ей вслед всадник.

Девушка только махнула в ответ. Спокойствие и щедрость природы подействовали на Свету примерно так же, как и стаи рычащих повозок в её Мире на Ратибора. Разница был в том, что если всадник, оглушённый агрессией, уподобился загнанному волку, готовому огрызаться до последнего, то девушка в волшебном уголке чувствовала себя беззаботным мотыльком, коему нет другой заботы, как порхать с цветка на цветок и наслаждаться дарами в изобилии раскиданными повсюду чей-то щедрой рукой.

Ратибор аккуратно снял слой мха. Свернул и отложил в сторону. В обнажившейся земле вырыл углубление. Развёл огонь. Неподалёку, меж корнями сосны, всадник обнаружил родник. Звенящая хрустальная влага весело прорывалась наружу, возмущая песчаные буранчики, пробегала по промытому руслицу, и словно устрашившись чего-то, пряталась в густой мох.

Всадник справился с зайцем. Насажанный на толстую палку он дожидался, когда спадёт первое, самое жаркое пламя. Шкуру всадник натянул меж острых сучков. Авось, за три дня просохнет. Потом сгодится на что-нибудь. Уж, коли, довелось убить зверя, пусть всё в дело пойдёт. Из грибов выбрал крепкие боровички, ножка которых округлялась к корню, словно живот почтенного купца, а мякоть стыдливо белела под шоколадной шляпкой. Оставалось нанизать их на прутья и дождаться углей.

Тени становились всё длиннее, когда появилась Света.

– Это называется недалеко? – буркнул Ратибор, едва успевая переворачивать то закреплённого на рогатинах зайца, то шипящие на углях грибы.

– Их там так много! – глаза девушки горели, речь была какой-то странной. – Одна другой лучше! Я таких никогда не пробовала, – она отпустила края свитера, что держала наподобие фартука. На мох обрушился водопад жёлтых, оранжевых и красных ягод. Ратибор взял горсть. Рассмотрел.

– И много ты их напробовала?

– Ну… , – девушка тяжело опустилась на мох.

– Это же морошка!

– Ядовитая?!

– Винная! Не хуже любой браги!

– И что будет?

– Похмелье. Давай поедим. На сытый желудок голова скорее прояснится.

Коварная морошка сыграла с девушкой жестокую шутку. Всадник, раскладывая пищу на листья лопуха, то и дело бросал взгляд на заляпанную пятнами красного сока вязаную одежду Светы. Не мог удержаться от усмешки. Вот трагедия будет завтра, когда и солнышко встанет, и хмельная беззаботность улетучится. Что там грязь на плаще или кожаных штанах! Тряпицей протёр, коли в охотку, и думать забыл. Вот алые пятна на белом фоне… Это да!

Не выдержав жара, взорвался сучок. Взметнулись языки пламени, лизнув сгущающуюся темноту багровыми отблесками. Ухмылка застыла на губах всадника. Волосы на макушке зашевелились. В огне зловещей вспышке ему отчётливо увиделись не подсохшие пятна сока, а свежие кровоточащие раны. Кусок зайчатины выпал из рук.

– Не повалявши, не поешь, – проворчала Света. – Ты тоже ягод наелся? Давай-ка я сама всё разложу. В следующий раз я буду готовить. А то собираешь ягоды, а получается… Наших алкашей бы на ту полянку!

Ратибор наблюдал, как девушка ловко и деловито накрывает импровизированный стол, и никак не мог избавиться от жуткого видения. Что это? Нервы? Морок? Слишком уж реальный. Чародеи охраняют свои владения фантомами и призраками. Может и это произведение Яги?

– Иди ко мне, – позвал он.

– Ты что? Что случилось?! – Света глянула в лицо Ратибора и, откинув прутик с грибами, оказалась рядом. – Что с тобой?

Ратибор усилием воли заставил себя коснуться проклятого пятна. Всего лишь сок. Высохший сок. Он заключил девушку в объятия.

– Сумасшедший!

– Я люблю тебя.

– Я тоже. Но… , – следующее слово утонуло в поцелуе…

* * *

Ратибор проснулся, когда было уже далеко за полночь. Улыбка тронула губы всадника при воспоминании о минувшем вечере. Любовь страстная, откровенная и искренняя отбросила прочь тревогу и страшные видения, вынудив их зачехлить готовое к удару оружие и убраться подальше. Приятная истома наполняла тело Ратибора, когда он вспоминал, как они уставшие, но счастливые, укрывшись плащом ели зайчатину и брызжущие соком грибы, кормили друг друга морошкой, пьянея не столько от её сока, сколько от собственных чувств. Как, перекинувшись одним лишь взглядом, снова сплетались в объятиях, забыв обо всём и обо вся. Как Света, схожая в своей наготе с лесной нимфой, наполняла баклажку, а потом перед тем, как нырнуть под плащ, брызгала на него ледяной водой, приходя в восторг от незлобного ворчания. Вспоминал… Проклятие! Что за жестокое испытание придумал Творец для человека, одарив его жизнью полной горести и лишений, словно в насмешку разбавив чреду страданий редкими, быстротечными мгновениями счастья.

Вот и сейчас… Совсем не зубная боль заставила всадника открыть глаза. Он выскользнул из-под плаща и быстро оделся. Может где-то и принято встречать опасность без штанов, но в школе всадников таким премудростям не обучали. От дневной безмятежности и спокойствия не осталось и следа. Воздух стал тяжёлым и гудел, словно неподалёку включили устройство, подающее электричество. Фиолетовое небо разрезало ослепительной вспышкой.

– Зарница, – прошептал с надеждой Ратибор и тут же по ушам саданул раскат грома. Первые крупные капли ударили по щекам.

– Что… , – Света одной рукой поддерживала плащ, другой тёрла не желающие открываться глаза.

– Быстрее, – всадник собирал и кидал в сторону девушки разбросанные вещи. – Гроза. Надо укрыться. Дело серьёзное намечается.

Ещё не отойдя ото сна, девушка путалась в одежде, никак не могла отыскать нужные пуговички и застёжки. Всадник схватился за вязаную фуфайку. Кожа почувствовала тёплую влагу. Ратибор поднёс одёжку к лицу и тут же откинул прочь – она насквозь пропиталась кровью.

– Где мой свитер? – девушка запахнула плащ, пытаясь укрыться от обрушившихся с небес ледяных потоков.

– Не знаю! Одень вот это! – всадник стянул через голову рубаху, оставил себе жилет – хоть какая-то защита.

– А ты?

– Некогда спорить, Света!

Девушка послушно облачилась в предложенную одежду, протянула Ратибору плащ. Всадник, не тратя время на разговоры, накинул его на плечи возлюбленной, предупреждая возражения, силой заставил продеть руки в рукава, запахнул и стянул поясом. Света стала похожа на извозчика, что облачился в тулуп не по размеру.

* * *

Чернильная мгла взорвалась серебряным огнём. От адского грохота содрогнулось пространство. Свет был настолько ярким, что в нём растворились и деревья, и земля. Дождь испарялся на лету, но ни Ратибор, ни Света жара не чувствовали. Они с трудом могли различать друг друга в режущем глаза сиянии, но чётко видели одинокую скалу, скрытую до этого стеной леса. Подобно острому клыку торчала она посреди залитого огнём пространства.

Угольно-чёрная, на фоне расплавленного серебра, она в какое-то мгновение дрогнула и словно стала выше. Определённо выше! На вершине скалы Ратибор видел того человека, которого ненавидел с тех пор, как, укрывшись за пыльной шторой, стал свидетелем тайного сговора.

– Где же ты, упрямый юнец?! – после раскатов грома, рёв Мериддина казался вкрадчивым, даже приветливым. – Ты так долго искал встречи со мной, что мне самому стало интересно. Я жду тебя.

– Это он, – прошептал Ратибор. – Колдун!

Света кивнула.

– Ну, что ты застыл там подобно жалкой букашке?! – рассмеялся Мериддин. – Второго раза может не быть. Вся твоя похвальба и угрозы выветрились, стоило блеснуть рядом паре похотливых глазёнок! Прощай, смертный!

Сияние угасало, холодные струи снова ударили по голым плечам и рукам Ратибора.

– Не упусти его! – Света вцепилась в руку возлюбленного. – Твой шанс! Твоя свобода!

– Я иду! – из горла всадника вырвалось что-то похожее на клёкот раненного коршуна. – Подожди, колдун!

– Смотри, не поскользнись! – ехидный смешок, выпорхнувший из темноты, совсем не походил на недавний утробный рык.

* * *

Ратибор и Света пробирались к мерцающей промеж деревьев скале. Беспощадные плети ливня хлестали по коже всадника. Но он, не обращал на них внимания, закрывая телом спутницу. Лес, казавшийся недавно другом и покровителем, теперь то и дело пытался сунуть под ноги толстый корень или ткнуть в лицо веткой. Раскисший мох с хлюпаньем втягивал ступни и с плотоядным чавканьем, цепляясь за каждый клочок обуви, нехотя отпускал на волю.

– Не могу больше! – выдохнула девушка.

– Надо, Света, надо! – Ратибор хватал ртом холодные струи, но они, словно в насмешку, залив всё вокруг, не желали касаться его пересохших губ.

– Мы и на шаг не приблизились… Я там не нужна… Не звали…

– Вот ему!! – всадник выкинул кукиш в сторону единственного светлого пятна. – Я не брошу её, колдун! – он схватил Свету за руку. – Вперёд!

Мериддину, по-видимому, действительно было интересно встретиться со своим преследователем. Небесный водопад сменился моросью. Корни уползли в темноту. Ветви поднялись над головами, а мох снова стал пружинистым и мягким. До скалы оказалось не больше сотни шагов.

– Уступка за уступку, юноша, – послышалось, когда Света и Ратибор добрались к подножию светящейся изнутри каменной громады. – Встречаемся один на один.

– Ты мне ещё условия ставить будешь? – Ратибор смахнул воду с лица.

– Не спорь, – зашептала ему Света. – Пока ты не разберёшься с ним, мы не будем счастливы.

– Послушай здравую мысль, – донёсся из недр скалы голос Мериддина. – Хотя и родилась она в кукольной головке.

– Заткнись, колдун! – огрызнулся всадник.

– Мог бы и уважить мои седины, юноша.

– Скорее плешины!

– Грубиян! – пробасил камень.

– Грубиян, – чавкнул мох.

– Грубиян, – проскрипели деревья.

– Грубиян, – прошелестел дождь.

Света испуганно озиралась, прикрыв рот ладонью.

– Ещё одна такая шутка, – взъярился Ратибор. – И…

– Что и? – поинтересовался невидимый чародей. – Ладно, кто умнее – тот уступит. Никакой магии, всадник. Это уже вторая услуга. Можешь ты хоть мою скромную просьбу выполнить?

Дождь прекратился, словно по приказу. Чёрные тучи исчезли, как пятно грязи пропадает, едва его коснётся рука хорошей хозяйки. На востоке, над самыми макушками деревьев, проступила светлая полоска.

– Иди, Ратибор, – попросила девушка. – Другого выхода нет. Видишь, я даже не навязываюсь.

– Я не оставлю тебя одну!

– Но ты же вернёшься, – взгляд тёмных глаз поколебал решимость всадника. – Я тебя подожду…

– Я… , – Ратибор вынул револьвер. – Возьми на всякий случай.

– Ты что! – отпрянула Света. – Я их до смерти боюсь!

– Значит мне идти?

– Иди.

– Иду, – всадник не сдвинулся с места.

– Иди, Ратибор, – вопреки собственным словам девушка ухватила его за руку. – Надо идти, – тонкие пальцы всё сильнее сжимались на запястье всадника.

– Да иди же ты, наконец! – не выдержал Мериддин. – Не съем я тебя, в самом деле!

Ратибор развернулся на каблуках, собираясь ответить чародею таким искусно выстроенным ругательством, перед коим померкнут все магические формулы, и застыл с открытым ртом. Скала больше не светилась. Прямо перед всадником зиял тоннель, в дальнем конце которого маячил ненавистный силуэт.

– Ну, ты сам напросился! – Ратибор шагнул в тоннель.

– Подожди! – услышал он за спиной.

Одним прыжком всадник оказался рядом с возлюбленной.

– Что случилось? – выдохнул он.

– До свидания, – шепнула девушка, оставив на его губах лёгкий поцелуй.

– До свидания, – ответил Ратибор, пятясь в тоннель.

Он так и продолжал двигаться – спиной к опасности, лицом к возлюбленной, пока едва заметный поворот не скрыл от его глаз фигурку девушки.

* * *

Всадник не упал на каменный пол, тело его не сотрясали рыдания, дрожащие губы не шептали имени возлюбленной, а память не вызывала её образ, заставляя забыть обо всём остальном. Ратибор не принадлежал к племени неврастенически-истеричных героев-любовников. Он обнажил оружие и двинулся навстречу чародею, прекрасно понимая, что самое лучшее в этой ситуации не бесполезное нытьё, а уничтожение Мериддина. В новую жизнь через убийство? Пусть так. Можно ли назвать убийством схватку двух противников, один из которых считает себя творцом нового Мира, а другой орудием возмездия?