Текст книги "Подлунное Княжество (СИ)"

Автор книги: Сергей Бабернов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)

«На что бумагу тратят! – возмутился всадник, беря следующий листок.

Число стоит то же, что и на предыдущем. Да и основная тема мало отличается, если не считать витиеватых рассуждений автора на тему, должно ли цвету нации участвовать в таком сомнительном мероприятии, как получение бесплатных даров. Достойный муж, князь Каспич-Забайкальский, напоминал своим читателям о передовой роли их сословия, о благородной крови, хранимой ими не одно тысячелетие, о престиже Империи, коей передовыми лицами они являются, о дремучести и безрассудности простонародья и т. д. и т. п.

К середине статьи у Ратибора заболели глаза, и ему захотелось встать навытяжку перед образами благородных людей, восстававших из описаний ученейшего князя. Концовка оказалась той самой ложкой дёгтя в бочке мёда. Почтенный автор приходил к выводу, что славной Империи не должно брать пример ни с развращённого Запада, ни с дикого Востока.

«… потому долг наш, как отцов и благодетелей нации, – писал благороднейший муж с давно прокисшей от древности кровью, – не допустить попадания оных билетов в руки неразумного народа нашего. Таинственному же меценату и филантропу должно войти в связь с Дворянским Собранием и передать в ведение оного часть вышеозначенной лотереи, предоставив мужам, являющим собой цвет нации и гордость её, самолично разделить между подданными, как и делалось испокон веков на Святой Земле нашей».

«Забайкальский-то, парень не промах», – усмехнулся всадник, развернув газету.

Дальнейшие материалы разнесли в пух и прах благородные образы, созданные почтенным князем в его труде. Чёрт возьми, несколько страниц полных грязных сплетен, мерзких скандалов и похотливых объявлений. Вот так гордость нации!

Следующие листки Ратибор рассматривал не особо внимательно. Один за другим на скамью ложились:

Социал – Демократический вестникъ.

Всадник уже не различал названия, а вскоре перестал интересоваться и содержанием, уделяя внимание лишь передовице. Да и там, по правде говоря, одно и то же. Лотерея, лотерея, лотерея. Разделялись только в оценке личности всемирного благодетеля. Одни восхищались им, называя другом всех трудящихся, пламенным борцом за их права и верным последователем какого-то там учения. Вторые видели во всём жидовский заговор, направленный против Империи вообще и её властителя лично. Разоблачитель путался в причинах заговора и его целях, апеллировал к протоколам каких-то мудрецов и заканчивал статью глубокомысленным изречением: «Пархатые всех нас ненавидят!» Автор очередной статьи пускался в туманные теологические рассуждения, то и дело цитируя неизвестную всаднику Священную Книгу, просил у Всевышнего защиты от козней нечистого и заключал, что щедрый меценат никто иной, как агент ложных верований, следовательно – орудие в руках врага рода человеческого и дары его нечестивы, а потому надо употребить их на благое дело. Далее многомудрый волхв указывал адреса, по которым примут дары из Преисподней, чтобы пустить их на дела богоугодные.

Очередной листок отличался от себе подобных крайним легкомыслием шрифта – буквы плясали и кривлялись, подобно пьяным скоморохам. Назывался он «Вечный Эпикуреец». Ни слова о лотерее! Да и слов-то, по чести сказать, небогато – цветные картинки напрыгивают друг на друга, не оставляя места для текста. Чего только не изображено на них: девушки в откровенных позах и в одежде, созидание коей не заняло слишком много времени у портного, люди неизвестного пола в причудливых костюмах, диковинные кушанья и повсюду пляски, оскал бессмысленных улыбок, дурацкие гримасы и объятья.

«Хоть здесь про билетики нет», – подумал, было, Ратибор и тут же наткнулся на крупные буквы.

– Обменяй серую подачку на вечный праздник! – взывали они. – За один сданный билет лотереи, ты получаешь пропуск в самые продвинутые клубы! Модные ди-джеи и звёзды тусовки! Путешествие автостопом на мировые дансинги! Ночёвка в кварталах пугающих обывателя! Получить халяву, подобно серой массе или веселиться, зажигать, тусоваться и расслабляться целый год?! Не тормози, сделай выбор! Не будь лохом!

«И эти туда же, – усмехнулся всадник. – Не любят люди бесхозного добра, особенно, когда всем раздают и по справедливости. Ну, и наделал богатей шороху!»

Оказавшаяся в руках Ратибора газета «ТАЙНА», явила взору всадника таинственного дарителя. В кругу друзей, как гласила подпись под чёрно-белой картинкой, где с трудом угадывались человеческие силуэты. Низкое качество изображения объяснялось тем, что она подарена ветераном одной очень секретной службы.

Всадник вздрогнул. Даже среди тёмных пятен и расплывчатых лиц он узнал ненавистную фигуру в чёрном балахоне. Мериддин стоял за спиной человека, являвшегося, по словам престарелого шпиона, тем самым богатеем, который взялся проводить бестолковую для него самого, но выгодную для ловких людей лотерею.

Ратибор жадно впился в пожелтевший листок, проглатывая и переваривая буквы одну за другой. Чёрт возьми, ни слова о Мериддине, дряхлый генерал политического шпионажа и международного сыска вспоминал давнюю войну, по завершению коей знаменитый разбойник Ибн Синдбад, укрылся от заслуженной кары на необитаемом, покрытом вечными льдами материке и время от времени грозил оттуда всей планете то изменением климата, то отрядами пингвинов смертников. По словам разоткровенничавшегося перед смертью рыцаря плаща и кинжала, таинственный даритель никто иной, как старший сын душегуба, унаследовавший все его баснословные богатства, которые увеличивались и оставались в руках Ибн Синдбада, несмотря на его войну со всем миром. В заключение достойный старец призывал не терять бдительности и мочить всех и вся, как завещал Великий Канцлер Основатель Новой Империи и Четвёртого Рима.

Далее следовало пояснение человека беседовавшего с покойным уже бойцом невидимого фронта. Мастер пера отдавал должное закладчикам фундамента Империи, но тут же замечал, что время подобных воззрений кануло в лету. Общество неумолимо идёт к соблюдению прав человека, и власть предрассудков отступает. По сему он призывал общество, дорожащее всечеловеческими ценностями, сдать билеты в несколько фондов, таких как: «Фонд всеобщего разрушения границ», «Фонд раскаявшихся и извинившихся каторжников», «Фонд исследований по способам перехода с насильственного решения, на метод взаимовыгодного диалога».

– Чёртов пустомеля! – выругался Ратибор. – Нет бы, старика о Мериддине расспросить!

– Ты чего? – злобный шёпот всадника отвлёк Свету от мрачных мыслей. – Нашёл что-нибудь?

– Подумать надо. Почитай пока.

Девушка взяла газету, с равнодушным видом перевернула несколько страниц, пробежалась глазами по строкам.

– Странная, – заметила она. – Я таких раньше не видела. Лотерея какая-то…

– Это точно твой Мир?

– Точно. У нас и газет всяких навалом и лотерей. Пишут всё, как и в тех, которые я покупала.

– Ладно…  – всадник задумался.

* * *

Участие Мериддина в замыслах щедрого богача не предвещало ничего хорошего. Всеобщее запустение, трупы… Ратибор попытался мыслить подобно врагу. Один из залогов победы – примерить шкуру соперника, представить его образ действий. Именно этим всадник сейчас и занимался.

Мериддин – что двигало им при раздаче дорогих подарков? Уж никак ни приверженность идеи всеобщего равенства, как написала одна газета и не попытка совратить праведников, как возражала другая. Гений разрушения не станет размениваться по мелочам. В Подлунном чародей ведь тоже не скупился на услуги. Старый колдун слишком хитёр, чтобы рушить собственными руками. Да и примитивный способ – взять и сломать, тоже не для него. Мериддин обожает изящество и утончённость. Для него уничтожение один из методов созидания. Значит… Проклятие!

Ратибор увидел план Мериддина, словно тот был распечатан на газетном листе. Как только не догадался обо всём, прочтя несколько листов?! Всё очень просто! Мало того, что среди даров нет двух одинаковых вещей, по крайней мере, в первый раз не было, так ведь ещё натура людская! Разве утерпит жадность человеческая, когда всем и понемножку? Найдётся тот, кто посчитает себя достойным большего, кому соседский подарок покажется лучше собственного, появятся удальцы, кто захочет от слов перейти к делу – украсть, отнять, подменить. А ещё проще ни громоздкую вещь присвоить, а на чужой билет глаз положить. Его и спрятать легче в случае чего. Отыщутся и те, кто поверив газетам, захочет помочь единомышленникам, сдать побольше ставших ценными бумажек. Грабитель же, что не о своём, а общественном благе печётся – самый страшный. Он ни перед чем не остановится.

Всаднику стало не по себе. Вот почему нет никого. Перебили друг друга – сперва за билеты, потом за подарки. Тем, кто остался уже не до подземных хором.

– Я сейчас! – кинул он Свете, направляясь к лотку.

Девушка только кивнула, поглощённая рассматриванием картинок в весёлой газете.

Оказавшись у столика, Ратибор увидел не замеченную ранее книжицу. Прихватил с собой. Может когда-нибудь с Геродотом встретится – будет парню подарок. Да и самому на досуге полистать можно. Света пояснит, если что непонятно станет… Чёрт возьми! Девушка уверена, что попала в свой Мир. Как теперь ей сказать, что его, скорее всего, больше нет? По крайней мере, в прежнем виде.

Ладно, об этом после. Всадник склонился над человеческими останками. Так и есть, в черепе зияет дыра. Ратибор глянул на хранящие лохмотья одежды рёбра, цепочку позвонков… Это что такое? Двумя пальцами Ратибор подцепил белый прямоугольник, лежавший у позвоночника. Бумага, и преотличного качества. По бокам затейливая рамка, а в центре… Цифры!!! Ратибор отбросил белоснежный прямоугольник, словно ядовитую тварь. Картина разыгравшейся трагедии встала перед его глазами. Несчастный даже перед угрозой смерти не захотел лишиться частички всеобщего счастья и за секунду до того, как грабитель проломил ему череп, укрыл заветный билет в собственном желудке.

Ратибор вспомнил о втором скелете. Тоже, наверное, что-то похожее…

* * *

– Не может быть! – Света вскочила со скамьи, будто газеты обратились бочкой пороха, коей вот-вот коснутся языки пламени.

Ратибор бросился к девушке, на ходу обнажая револьверы:

– Что случилось?!

– Посмотри! – Света указала на стопку жёлтой бумаги.

– Уже читал. Ничего особенного. Я хочу предупредить тебя…

– Посмотри число! Под заголовками!

– 30 августа 2052 год. Ты про это? А чего здесь особенного?

– Я живу в одна тысяча девятьсот девяносто девятом! Понимаешь?! Де-вя-нос-то де-вя-том!!!

Всадник, чей мозг до этого упорно пытался создать хотя бы копию Мериддновых замыслов, смотрел на спутницу ничего непонимающим взглядом, с трудом переваривая только что услышанное.

– Что ты этим хочешь…

– Куда ты завёл меня, чудо?! В будущее?!

– Так это не твой Мир?

– Конечно, нет! Я и смотрю, газеты какие-то непонятные. Лотерея. Император. У нас, вообще, президент!

– Значит и не Москва это? И князя Серебряного здесь не найти?

– Не морочь мне голову! У нас нет ни князей, ни графов! У нас демократия! И мне без разницы как здесь что называется. Давай отсюда выбираться. Кладбище какое-то! В Межмирье и то так жутко не было!

– Значит, не твой Мир! – выдохнул всадник.

– По крайней мере, не мой год, – поправила девушка.

– Значит, ты не особо расстроишься, когда узнаешь, что здесь произошла катастрофа?

– Катастрофа?

– Я думаю, люди перебили друг друга из-за лотереи. Если кто и остался…

– Ужас какой! Ты уверен! – девушка всхлипнула. – А если это всё же мой Мир? В будущем? Ты специально мне всякие кошмары показываешь?

– Я хотел сперва всё разведать, – напомнил Ратибор. – Сама, между прочим… Будущее, кстати, – он решил, что сейчас не время выяснять отношения и попытался успокоить Свету, – переменчиво. Я у Всеведа в особой книжке видал. Там картинки с грядущим туманные и подвижные, не разглядишь толком. Даже настоящее движется, только нормально. Застывает только прошлое, его уже не изменишь. Так что, необязательно у вас такое случиться.

– Правда?

– Конечно. Здесь к тому же Мериддин руку приложил. А если я его остановлю…

– Так останавливай! – от избытка чувств, Света даже притопнула. – Чего мы сидим на этом кладбище?!

– Ого! – удивился всадник. – Я его, кстати, не уговором и увещеванием задержать собираюсь… Догадываешься, наверное? Откуда такая кровожадность?

– А чему от тебя ещё научишься, коварный соблазнитель!

– Яги нам здесь только не хватало… Как только выбираться отсюда? Что-то Всевед про руны говорил. Попробую разобрать… Полистай пока, – Ратибор протянул девушке захваченную с лотка книжку. Мельком глянул на обложку. Творение называлось «Жизненный путь и деяния Великого Канцлера: от разграбленных руин до Новой Империи».

С обложки на всадника смотрел невысокий худощавый человек с аккуратно причёсанными волосами и ничем неприметным лицом. Неприметным, если бы не глаза. Взгляд Великого Канцлера был направлен в никуда. Холодный и колючий он проникал сквозь человека, словно того и не было. Ратибор даже оглянулся – не увидел ли сей достойный муж кого-либо за его спиной? Потом одёрнул себя: Великий Канцлер всего лишь картинка, хотя и искусно выполненная. Вот если бы живой… Нет, в реальности Ратибору очень не хотелось попасть под такой вот взгляд.

Света отвергла книгу о деяниях великого человека, предпочтя разноцветную газету. Всадник решил, что так оно и лучше. Великий Канцлер ему не особо понравился. Ратибор отнёс книжицу обратно на лоток.

«Сомнительный подарок для добродушного мутанта», – решил он, укладывая произведение на столик.

* * *

Рассказ об аккуратном изучении и тонком разборе всадником доставшихся от чародея символов в течение последующего часа был бы правдой лишь наполовину. Природа не наделила Ратибора ни терпением, ни осторожностью в подобного рода делах. После первых двух неудачных попыток, раздосадованный всадник предпочёл забыть предостережения чародея и действовать на свой страх и риск. Несмотря, на удары судьбы и суровые жизненные уроки, Ратибор оставался приверженцем метода исследований, который кратко можно назвать «… авось получится… «или «… хуже, надеюсь, не будет…».

Расшифровать руны и значение их сочетания не составило для него труда. Проще простого: «Алгиз» – воин, «Ейхвас» – мифический конь, проходящий меж Мирами, ещё одна «Алгиз» – защита, «Ингус» – удача. Дальнейшие действия нагоняли на Ратибора тоску. Сплести магические знаки так, чтобы формула сработала без сучка, без задоринки. Да на это целый день уйдёт!

– Время не ждёт! – придумал он себе в оправдание, когда вторая, не слишком усердная попытка воплотить в жизнь уроки Всеведа закончилась провалом.

То, что происходило после этих слов, привело бы в ужас любого человека, хоть мало-мальски сведущего в магическом искусстве. Ратибор и сам понимал безрассудность своих экспериментов, сравнивал себя с княжичем Андреем, который сев в повозку Древних принялся дёргать за все рычаги подряд, но остановиться всадник уже не мог, охваченный каким-то безумным азартом и ребяческой настырностью. В дело пошёл и подаренный озёрницей аметист, и серебряная монетка, и свинцовая головка патрона, и щепоть пороха; даже травинка, прилипшая к подошве сапога, была призвана на помощь.

Вскоре, Ратибор, сидящий на мраморном полу, исчерченном магическими кругами и рунными формулами, в окружении вышеназванных предметов, стал похож на заправского алхимика. Света, отложив газету, с интересом наблюдала за его действиями. Сперва, бормочущий Ратибор, разрисовывающий пол, расставляющий камешки и потрошащий патрон, выглядел нелепо. Девушка с трудом сдерживала улыбку. Далее, увлечённость, даже одержимость возлюбленного, настроили её на более серьёзный лад, и она со всё возрастающим вниманием наблюдала за всадником. Лишь неосведомлённость в данном вопросе и боязнь помешать чему-то важному удерживали девушку от вопросов и ценных по её мнению советов.

Ратибор, казалось, и сам забыл – зачем он это всё затеял? Всадник уподобился с азартом гоняющейся за повисшей в воздухе пушинкой кошке, которая выбившись из сил, но ухватив предмет своих мечтаний, сама не знает, что с ним потом делать…

* * *

Говорят, раз в год и палка стреляет. Куда? Это уж, как повезёт. Ратибору, Свете, а может и всем Мирам в этот раз повезло. В памяти всадника всплыл виденный в подземельях знак. С решимостью человека готового хату спалить, но тараканов вывести он нанёс символ на чистый участок плиты. Тут же окружил его полученными от Всеведа рунами в различных сочетаниях. Подумал и добавил все имевшиеся в наличии артефакты, а именно: аметист, монетку, растерзанный патрон, высохшую травинку. На память пришли слова чародея о том, что кровь основная составляющая магии. Отбросив сомнения, Ратибор достал нож и полоснул себя по запястью. Света ахнула. Кровь закапала в центр созданного всадником магического пространства.

– Ты с ума сошёл?! – возмутилась девушка.

– Я заговор знаю, – успокоил её Ратибор. – Мигом кровь останов…

В это мгновение раздался хлопок, что-то вспыхнуло, и на месте собранных по карманам всадника артефактов осталась горстка пепла.

– Прекращай немедленно! – Света решительно направилась в сторону мага-самоучки. – Властелин Колец доморощенный! Взорвёшь ещё…

Девушка застыла на месте – со всех сторон их окружали выплывающие из ниоткуда лиловые шары.

– Получилось! – радостно закричал Ратибор и, ухватив растерянную Свету за руку, ринулся в недра плодов собственной ворожбы.

– Послушай, дорогой мой! – голос девушки дрожал от гнева, как только под ногами почувствовалась почва или что-то ещё – более надежное, чем лиловый туман, она освободилась от пальцев всадника. – Ещё один такой фокус…

– Получилось ведь! – улыбка Ратибора вряд ли подошла бы мудрецу, скорее всего совсем наоборот. – И без всяких мудрёных комбинаций!

– Зато со взрывами! И где мы сейчас?

– Где-то… Туман рассеется – увидим.

– Я тебе удивляюсь, Ратибор! То надуешься, как мышь на крупу, то, как мальчишка пальцы в розетку сунешь, то…  – разглядев проявившиеся за лиловыми клубами очертания, Света замолчала.

– Человек, вообще, существо капризное и переменчивое, – философски заметил всадник. – Куда это мы и правда попали? Горы, по-моему?

* * *

То, что сквозь лиловую дымку виделось горами, оказалось угловатыми, некрасивыми (на взгляд Ратибора) дворцами. Они обступили путешественников со всех сторон. В трёх из них всадник насчитал по пять поверхов и бесчисленное количество окон. Четвёртый подпирал верхушкой небо, потому Ратибор не стал ничего подсчитывать, сочтя сие занятием бесполезным и долгим. Дворцы, как говорилось ранее, всаднику не понравились. Огромные серые кубы. Ни тебе украшений, ни затейливой резьбы, ни родовых гербов, ни оберегов. Либо мастер не умел ничего другого как укладывать камень на камень, либо заказавшие их вельможи отличались редкой аскетичностью и полным отсутствием вкуса.

– Крепость, что ли, недостроенная? – пробормотал Ратибор вполголоса. – Вроде всё в порядке! – добавил он вслух.

– В порядке? – девушка смотрела на него склонив голову на бок.

– А то! Живы-здоровы, на твёрдом стоим, – всадник указал на клочок земли, покрытый чахлой травой и рассечённый наискось вытоптанной тропкой. – Хорошо, что между дворцами попали, а то могли и на краю крыши оказаться или вообще посреди моря.

– Ты это специально задумал?

– Ну, не совсем, конечно, – всадник попытался убедить себя, что переход отнюдь не последствия блужданий наугад, а закономерный итого цепочки продуманных и рассчитанных шагов. – Кое-что и наперекосяк пошло… Но в основном…

– Так ты заранее всё знал? – допытывалась Света.

– Ничего я не знал! – не выдержал Ратибор, обманывать других – дело неприглядное, врать себе – бесполезное и даже вредное. – Ткнул пальцем в небо и сюда попал!

– С ума сойти!

– А что собственно особенного? – всадник не видел причин для восторга, как, впрочем, и для огорчений. – Мир как Мир, не лучше других я думаю.

– Если не считать, что в двух кварталах мой дом, – заметила девушка.

– Чего?!

– Чего слышал. И прекрати орать. На нас и так уже смотрят.

Всадник оглянулся – из-за забитых мусором баков выглядывала округлая женщина, чья молодость давным-давно стала достоянием истории. Заметив, что её схорон раскрыт, престарелая разведчица решила больше не скрываться. Она двинулась в сторону Ратибора и Светы, сверля их подозрительным взглядом и неся пустое ведро с достоинством, коему позавидовали бы и родовитые бояре.

– Стоят здесь со своими шалавами, – злобное шипение буквально молодых людей зарядом слепой ненависти ко всему и вся. – Пройти нельзя, – заявление совершенно не соответствовало действительности, даже если учесть скромность дворика и дородность пенсионерки. – Что стоять? Шли бы в свой двор и стояли.

– Послушай, почтенная женщина, – своей учтивостью и уважительным тоном Ратибор попытался вызвать расположение пожилой особы.

Презрительный взгляд выцветших глаз скользнул по кожаным одеждам всадника, дёрнул за рассыпавшиеся по плечам волосы, уцепился за кобуру и ножны.

– Бандит! – взвизгнула старуха, семеня к подъезду с утиной грациозностью. – Террорист!

– Теперь это уже точно мой Мир, – Света проводила неприветливую аборигенку грустной улыбкой.

– Наверное, она властительница здешнего замка, – предположил Ратибор, – и раздражена вторжением чужаков.

– Властительница, – усмехнулась девушка, – окрестных скамеек, городского транспорта и пунктов сдачи стеклотары.

– Ты с ней знакома?

– Только мне этого не хватало!

– Так почему же…

– Ратибор, теперь я твой проводник. Потому, давай-ка ноги уносить, у неё хватит ума между двумя сериалами ментов вызвать. Сейчас очень модно ловить террористов… Давай хотя бы отойдём, чтобы глаза не мозолить. Наверняка из окна подглядывает…

* * *

Всадник нехотя повиновался. Не привык он к роли ведомого. Следуя за девушкой, Ратибор тешил себя надеждой, что Света ошиблась как в том подземном дворце, и он, Ратибор, когда всё выясниться, конечно же, посочувствует возлюбленной, а потом займёт привычное место проводника, разведчика и защитника. Нужно немного подождать. Уступить кое в чём. Потом наверстается.

Одолеваемый подобными, не совсем, надо сказать, благородными мыслями и чаяниями, всадник свернул за угол пятиэтажки, повинуясь воле проводницы. Надо отдать должное Ратибору, он не забывал осматриваться по сторонам, и в случае опасности был готов занять место в авангарде или остаться в арьергарде, смотря откуда она нагрянет.

Ничего угрожающего пока не появлялось. Однообразные серые прямоугольные дома (как только терпения хватает одно и тоже строить?) бесцеремонно укладывались тенью на чахлые истоптанные лужайки; безжалостно обкромсанные чьей-то варварской рукой деревья и кусты гнули искалеченные ветки под слоями пыли, бродячие кошки рылись в баках с отходами.

Поначалу, всадника насторожило обилие повозок Лады. Жестяные коробки на колёсах, вопреки всеобщему унынию празднично сверкали начищенными боками и стёклами, оставляя на земле масляные пятна и наполняя воздух резким запахом огненной жидкости. Признаков агрессии Ратибор с их стороны не заметил и сразу же успокоился. Повозки даже как-то украшали утопающие в пыли и однообразии пейзажи разнообразием расцветок.

Возле некоторых повозок путешественникам встретились люди. Ратибор усомнился в словах книжников, что сии механизмы служили человеку. Скорее наоборот, человек подходил к железным созданиям, подобно тому, как вассал является в покои сюзерена, как жрец приносит дары верховному идолу в храме. Трепет и почтение сквозили в движениях людей, дерзнувших приблизиться к, оборвавшей когда-то жизнь княжича Андрея, машине. Каждый из них делал одинаковый жест, выкидывая вперёд одну руку (всадник решил, что это ритуальное приветствие). Повозка отзывалась разрывающим уши и режущим нервы писком. Только после подобного ритуала счастливец отваживался подойти к зловонной громадине.

Многие враждебно озирались на Ратибора, видя в непрестанно вертящем головой и не закрывающем рот всаднике какую-то угрозу для своих жестяных повелителей.

– Прекрати тормозить! – рассердилась Света. – Я и так не знаю, что делать, ещё ты себя ведёшь, как знатный колхозник на ВДНХ.

– Всё-таки твой Мир? – Ратибор позабыл недавние чаяния, оглушённый обилием легендарных повозок, не ржавых и сгоревших, как в Подлунном, а новеньких и сотрясающих воздух утробным рыком.

– Ты ещё сомневаешься? – девушка остановилась. – Только…  – она посмотрела на Ратибора. – То ли со мной что-то случилось, то ли здесь не всё в порядке.

– Что-нибудь заметила? – насторожился всадник.

– Не знаю… Ещё вчера я мечтала вернуться сюда, а сейчас… Ратибор, зачем ты это всё устроил?!

– Ну, не совсем… я…  – смутился всадник. – Ты же сама хотела.

– Мало ли чего я хотела. Что мне теперь делать?

– Ты почти дома.

– А ты?

– У меня ещё дела.

– Так значит? – глаза Светы превратились в злые щёлки. – Вот и вся любовь?

– Ну, я вернусь, когда…

– Не надо мелодрам устраивать – я вернусь, ты только жди… Чёрта с два ты вернёшься! Ты не из тех, кто возвращается!

– Ты считаешь меня лжецом?

– Идиот! Я просто узнала кто ты!

– Кто я? – Ратибор чувствовал себя не слишком уютно.

– Ты тот, кто никогда не оборачивается.

– Не понял.

– Я видела тебя со стороны, Ратибор. Ты никогда не оглядываешься. Ты идёшь только вперед, и терпеть не можешь возвращаться. Ты возненавидишь всё, что заставит тебя отступить хотя бы на шаг…

– Я обещаю…

– Не надо, Ратибор. Я не хочу, чтобы ты возвращался из-за меня. Я не хочу вытягивать из тебя обещаний, которые ты потом возненавидишь. Я люблю тебя.

– Но я тоже… люблю. Я не могу расстаться навсегда.

– Вот поэтому, я здесь не останусь. Я уйду с тобой.

– Что?!

– Ты говорил, что любишь.

– Это опасно!

– Ты говорил, что не хочешь расставаться.

– Это твой дом. Я сам не знаю куда иду.

– Ты лжец, младший командир отряда всадников! – слёзы брызнули из глаз девушки. – Жалкий лжец! Давай, скажи хоть раз в жизни правду! Скажи – пошла прочь, Светка! Ты мне надоела! Не путайся под ногами! Ну же, будь мужчиной! Скажи!

– Я…  – Ратибор чувствовал себя так, словно его огрели дубиной.

****

– Светка! – ссорящуюся пару ударило разрядом тока, их взгляды одновременно метнулись в сторону, откуда раздался голос. – Мамочки мои! Светка! Ты где была?! – из подъезда выскочила девица и ринулась в сторону влюблённых.

– Машка? – Света, похоже, не разделяла радость приятельницы. – Её только не хватало, – произнесла она вполголоса. – Только молчи, – успела шепнуть она Ратибору, прежде чем они оказались в эпицентре урагана по имени Машка.

– Сто лет тебя не видела! – взвизгивала девица, оставляя на щеке Светы отпечаток помады. – Про тебя такое болтали! Ты где была полгода! Твоей бабке сказали, что… Ой, несу ерунду какую-то! Это ты Светка?! А что у вас на самом деле было?! Ты от Шабата пряталась, да?! Ой, а кто это?!

Любознательная Машка, наконец, обратила внимание на Ратибора.

– Здрасте! – выдохнула она, полуприкрыв веки и одарив всадника томным взглядом из-под ресниц.

Ратибор, на щеках которого при появлении девицы прочно обосновался румянец, смущённо кивнул. Таких вольностей бывалый путешественник не встречал даже в империи амазонок. Что и говорить, на улице, конечно, жарко, но в такой одёжке не каждая девушке по избе отважится ходить, а тут на улицу…

– Я – Маша, – представилась девица тоном, который никак не вязался с недавней трескотнёй, – подруга Светы. А вы?

– Ратибор, – буркнул всадник, не отваживаясь оторвать глаз от носков своих сапог. По какому-то колдовскому наваждению его взгляд, едва попытавшись отвлечься от созерцания потрескавшейся пыльной кожи, натыкался то на длинные загорелые ноги, открытые настолько, что и подумать совестно, то на оголённый плоский живот, то на розовые холмики, выпирающие из-под полупрозрачной распашонки.

– Как? Вы иностранец?

– Почему это я от него должна прятаться? – вмешалась Света, отвлекая на себя внимание девицы. Ратибор мысленно поблагодарил спутницу и поспешно перевёл взгляд на облака.

– От кого? – Машка с сожалением оторвалась от чудного симпатяги, который, как говорится, уже дозревал.

– От Шабата твоего! – Света слишком хорошо знала легкомысленную приятельницу, чтобы не догадаться, куда сейчас направлены все её усилия.

– Да ты что! – девица сделала большие глаза, кукольные губки округлились. – Он же полгода в больнице провалялся и шестёрки его тоже. Тачка, вообще всмятку… Он такое с тобой обещал сделать!

– Зря обещал! – известие о грозящей возлюбленной опасности сделали Ратибора невосприимчивым к настойчиво лезущим в глаза прелестям Машки. – Я ещё раньше обещал, что со Светой ничего не случиться…

– Они что, живы? – удивилась Света.

– Живы, – девица тряхнула мелкими кудряшками. – Обгорели только. Их, рассказывали, поначалу даже в труповозку кинули. А там, у одного за другим пульс появляться начал… Их в реанимацию, значит… А тебя и собаку сгоревшими считали. Светка, рассказывай, как всё на самом деле было! Он приставал, да? А ты?

Света и Ратибор переглянулись, игнорируя болтовню Машки.

– С ума сойти! – восхитилась та. – Где ты такого отыскала? Прямо, как из гардемаринов! Или этот, помнишь, небритый такой… Ну, мы ещё смотрели. А вы артист? Музыкант? У вас друг есть?

– Где они сейчас? – в один голос спросили всадник и Света.

– Кто? А эти! Не бойся, Светка, они сейчас в Серпухове, в СИЗО. Погорели на чём-то. Крес говорит… Помнишь Креса? Ну, который по пьяни на Новый Год ларёк поджёг? Его потом ещё чуть за наркоту не посадили. Помнишь? Да наверняка помнишь. Крес говорит, они по полной катушке схлопочут. Он сейчас, кстати, ну, Крес, должна ты его помнить, он сейчас со мной. Ну, бой-френд, типа того. Ой, ребята, а пошли с нами! Мы, это, в лес собрались. Я просто выскочила, они там накурили, пока собираются. Пошли…

– Нам некогда! – отказалась Света.

– Ну, что ты, в самом деле?! Пойдём… Сто лет тебя не видела. Там все свои. Крес с друзьями, девчонки ихние… Пойдём… Ну, чего вам? Поди плохо на халяву. У нас шашлыка – завались. Водки – куча, – опровергая притчу о змее искусителе, Машка продолжала расписывать радости совместного времяпровождения.

– Ну, а вы, что молчите? – она ухватила Ратибора за рукав. – Пойдёмте. Познакомитесь с нашими пацанами.

* * *

– Я не понял этих дел, в натуре! – подъезд, из коего ранее выскочила Машка, явил на свет группу особей мужеского пола. – Ты чё слиняла, чтобы на всяких панков вешаться?

– Митька, с ума сойти! – девица кинулась к одному из шестерых, которых Ратибор принял за братьев близнецов. – Знаешь, кого я встретила?!

– Знаю, что ты сука по жизни, – лениво ответил сутулый бритоголовый детина. – Мясо на столе оставила и слиняла.