Текст книги "Клан Мамонта(СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 28 страниц)

– Да тащи ты её в лодку! – шипел Хом, накладывая стрелу на арбалет.

Забросив девчонку в швертбот, Веник вскочил в него, сел на вёсла, развернулся: – Экипаж! Ко мне! – мужики сноровисто вскарабкались на корму. Несколько энергичных гребков, и они снова на середине заливчика.

– Якорь бросайте!

– Он на дне. Я верёвку отрезал, – смутился Пуп.

– Молодец. Ребёнка вытрите и укутайте, – Шеф снова перевалился через борт – терять якорь в его планы не входило.

К счастью, канат отыскался легко – он не слишком быстро тонул, а течение, которое могло пригнуть его к дну, постоянно меняло направление. Парни подгребли и прикрепили снасть к носу. Рубаху пришлось выжимать и развешивать на просушку поверх гика. Новый член экипажа (не вернёт он её этим варварам – ему люди нужны) укуталась в меховую полость и чуть-чуть дрожала. Ей выдали сухарь и велели съесть. Речи она совершенно не понимала, бормотала что-то виноватым голосом и не сопротивлялась, когда прямо рот затолкали отломленный кусочек и пантомимой показали, что нужно прожевать и проглотить.

Между тем непогода продолжалась – резкие порывы ветра принялись раскачивать деревья. Сверкнула молния, раздался раскат грома. Рубаху пришлось убирать, потому что гик хорошенько укрепили и поверх него натянули кожаное покрытие палатки. Нашёлся и кусок, чтобы накрыть лодку впереди мачты. Таким образом, соорудили укрытие не случай дождя. Случай последовал без промедления – стена тропического ливня рухнула сверху. Ребята сидели в сухости и поглядывали на буйство стихии. К счастью после первых порывов ветер утих. Или коса отсекла залив от остального мира, укрыв в своей тени. Что было в отдалении – разве разглядишь? Потемнело, струи дождя слились в сплошную пелену, и лодку стало заметно покачивать. Длилось это около часа, а потом выглянуло солнышко, освещая несколько поломанных деревьев на отдалённых возвышенностях.

Девчонке поручили вычерпывать воду – как-то она всё-таки проникла в лодку и теперь плескалась на дне. Остальные свернули чехлы, сложили их под банки и вытащили якорь. Вышли из залива на вёслах – волнение в озере не утихло, но валяло терпимо. Разве что изредка перехлёстывало через борт. Тем не менее, следовало поторопиться – во-первых, соседство с селением вызывало беспокойство. Во-вторых, хотелось найти на берегу тихое место и поесть горячего.

Глава 46. Опять «почему»

– Лена! Можно мне с тобой немного поговорить? – от подобных «подходов» Ленка отвыкла уже давненько. Как-то у них тут несколько прямолинейней. Но Леонид Максимович всё-таки учитель, уважаемый человек из старой жизни. Несколько старомодный и чопорный. Кивнула и подвинулась на нарах, давая место присесть. – Меня предупредили, что разговор подобного рода может стоить мне изгнания или телесных повреждений, несовместимых с жизнью, но очень хочется знать наверняка.

Ленка зыркнула в сторону Любаши и Сани, устраивающихся на ночлег неподалеку, и кивнула.

– Я не перестаю недоумевать по поводу того, почему именно Пунцов стал вожаком вашего не самого простого класса. Нет, не подумай, будто я призываю к изменению сложившегося положения, или сам претендую на первенство, – поспешил он добавить, заметив, что Саня перешёл из лежачего положения в сидячее и набычился. – Но все-таки, почему именно Веник?

– А почему вы спрашиваете у меня? – Попыталась уклониться от разговора Ленка.

– Ты ближе к нему, чем остальные. Вы о многом разговариваете. И твои лидерские качества были заметны даже в седьмом классе. А Пунцов по складу характера, скорее, теоретик. Он хорошо продумывал свои ответы, не особо обращая внимания на отношение к себе со стороны одноклассников. От него можно ждать, скорее, продуманного совета, чем того, чему я не перестаю удивляться. Вы тут что? Цивилизацию решили построить? Но ведь реальная жизнь – не компьютерная игра – в ней всё сложнее.

– Э-э! Можно я? – будто в классе поднял руку Димка.

– Изволь, Плетнёв, – словно на уроке кивнул Леонид Максимович.

– Лен! Когда Веник нас из той передряги вытащил, я сразу в ваш клан попросился. Но вы-то с первого дня с ним. Расскажи, с чего это у вас сразу такой лад между собой образовался?

– Вытащил? – переспросил учитель. – Пунцов что? Рисковал? Он же... не очень смелый.

– У него вообще головы на плечах нет, – ответила Ленка и легла на бочок, придержав руками выпирающий живот.

– Ни одного человека не потерял, – объяснила из-под мышки Вячика Галочка, тихонько укрывая своего малыша.

– Ни наших, ни местных, – кивнул Саня. – Про него уже суеверие сложилось – Шеф не отпускает в край удачной охоты тех, кто ему нужен.

– Как же ты вырос, Третьяков! Но кто-нибудь, наконец, расскажет мне, почему балом правит Пунцов, и откуда у вас, трах-тибидох, такие достижения во всём, куда ни погляди? Да вас за один только Стирлинг нужно номинировать, сам не знаю куда!

– Не надо нас номинировать, – сонно пробормотал Вячик. Лен! Не кобенься – расскажи!

– Знаете? – вдруг удивлённо воскликнула Ленка. – А ведь даже вспомнить, оказывается, интересно! Блин! Какими мы тогда были маленькими! И как по-разному испугались этого переброса в прошлое! Помните? Тогда, ещё на берегу речки. Стояли, глазами лупали. А Санька с Вячиком и Веник сразу начали переговариваться вполголоса, словно... ну, как разведчики в кино.

– То есть они уже тогда были одной командой? – уточнил учитель.

– Санька всегда защищал Вячика потому что маленький и заступался за Веника, потому что Лёха к нему цеплялся, – пояснила Галочка.

– Веник и сам мог за себя постоять, – рокотнул Саня. – Он, хоть и худой, но сильный. И резкий. Мы с ним боролись – его, кроме меня, только Димка мог замять. Плевал Шеф на Лёху. Просто Веник всегда понятно объяснял, а я... ну, не люблю, когда не по делу доковыриваются. Димка тоже не любит. Но он – в тыкву, а я – в салазки. Так что, хоть Лёха с друганами, хоть Кубъя со своим подпевалой Серым – Венику были не указ.

– Да уж, расклады у вас, оказывается, были. А я только примечал, что тебе, Третьяков, Пунцов всегда давал списывать.

– Он говорил, что гуманитарный склад ума – это ещё не конец жизни, – пояснил Вячик.

– Получается, у Веника ещё в школе была своя команда? – заключил Леонид Максимович. – А со стороны это не замечалось. Так что же произошло в тот трудный для вас день? Как развивались события.

– Мы все были с перепугу, – созналась Ленка. – Хотели домой. Или, хотя бы, обратно в школу. Леха нас собрался туда проводить. Или просто вывести к людям. И все, как бараны, потянулись за ним. То, что втолковывал Веник, казалось бредом, помехой на пути. Это уже по дороге мозги начали включаться. Час идём, второй – а вокруг та самая картинка, про которую нам Шеф только что вдувал. А когда натолкнулись на огромные кости, всё сразу и проявилось. И я вдруг сообразила, к кому нужно присоединиться. У кого мозги действительно работают в любой ситуации, потому что тот же Лёха – просто заводила, затейник. Может народ подбить на любую пакость. А Веник – голова.

В общем, пока мы ушли недалеко, я и вернулась. Люба тоже.

– Не льсти себе, – хихикнула Галочка. – Ты по Венику сохла, а Любе нравился Саня. Вот вы и побежали. А я испугалась идти без парня в сопровождении. Ведь страшно было!

– А хоть бы и так, – отмахнулась Ленка. – Всё равно, когда я увидела эту согнутую из вербы клетку, мне стало спокойней. Видно же, что из неё простой заострённой палкой можно и от крупного зверя отбиться. То есть – тыкать, пока не затыкаешь насмерть. Ребята её ещё и вьюном обвили, то есть даже под ударом медвежьей лапы она не вдруг рассыплется. А когда в двух шагах оказался садок с рыбой – ну, тот затон – я почувствовала себя просто счастливой. То – ни кола, ни двора, то пусть и дырявая, но крыша над головой. Под боком костёр и сколько угодно еды. Когда парни ушли купаться, мы с Любой поговорили о том, кто у нас главный. Сошлись на том, что Веник. Потому что Саня, скорее, поэт. А Вячик слишком вспыхивает. Ну а дальше – сами понимаете, коней на переправе не меняют.

– Венику не хватало решительности – слишком уж он рассудительный, – ввинтился Вячик. – Поэтому мы разыграли, будто беспрекословно ему подчиняемся. Типа – короля играет свита. Даже нарочно продемонстрировали, что будем защищать его с оружием в руках – построились с копьями, когда ждали, что Лёха придет за Кубьиным ножиком. Пришёл не Лёха, но это оказалось не важно – Шеф осерчал и стал суровым. Думали даже, что он вообще психанул, но не психанул.

– А-а? Э-э? Он же вас постоянно баламутит. То есть – тащит куда-то, подбивает на исследования фундаментального характера, на постройку этого теплохода, в который трудов положили немерено.

– Вы, Леонид Максимович, при лучине не жили. Не нюхали вонь жировых коптилок. Сразу попали к стеариновым свечам. И на зиму вам под нос пригоняют мясное стадо – не приходиться половину весны перебиваться одними орехами. Веник у нас стратега, потому что думает вперёд. Он чего так хлопочет об увеличении нашей численности – потому что из сотни людей, даже самых лучших, цивилизацию не построишь. Он, считай, с первых дней об этом толкует – что нужны специалисты по сотням направлений. И каждого требуется кормить, содержать в тепле и сухости, да ещё и убеждать совершенствоваться каждый день. В общем – пока мы постоянно одерживаем победы, пока развиваемся – есть шанс не обрушиться в болото повседневных маленьких радостей. Даже люди из местных, уж на что прагматики, и то тянутся к чему-то новому. Принимают перемены и сами часто им способствуют. Конечно, есть такие, кого приходится тормошить, кто просто отрабатывает задание и на этом успокаивается, но и самородки встречаются. А то и вообще – бриллианты. Эх! Не встречались вы с Пуночкой!

– Мне и Кыпа хватило, – Леонид Максимович потёр под правым глазом.

***

Не так-то просто оказалось отыскать в этих густонаселённых краях уединённое место. Выбрали низменный заросший мысок, равноудалённый от двух береговых деревушек и, как понадеялись, невидимый ни из одной из них. И, не рыбой единой жив человек, не сухарями и орехами, а ещё и мясом. На охоту Веник отправился с Хомом, потому что Пуп хромой. Подстрелили они что-то вроде нутрии килограммов на десять, а когда вернулись, застали свою «пленницу» коротко подстриженной и бледной – то есть часть загара была отмыта.

– У неё глисты, – доложил Пуп. – Напоил пижмой.

– Не переборщил? Отрава же!

– Пуп меру знает, – улыбнулся "оленевод". – Мэг показывал всем членам разведывательных партий. И смотрел, как собирать аптечки.

Хом закончил снимать с добычи шкурку и бросил девчонке, жестом показав, чтобы выскоблила. Подал скребок из лодочного ремкомплекта.

– Отставить! – распорядился Шеф. – Пуп выскоблит. А ты сопроводи её – пусть местных корешков и трав надёргает – хочу похлёбку сварганить. Сумеешь объяснить знаками?

– Так точно! – отобрав у незнакомки и шкуру и скребок, Хом затеял пантомиму, а Веник принялся прилаживать над костром чугунный котёл на железной дужке – разведгруппы всегда экипировали по высшему разряду.

– Удалось с ней поговорить? – спросил Веник, нарезая мясо.

– Мало. Совсем другие слова. И боится. А ты отбивных пожаришь?

– Ага. Пока мясо будет вариться.

Какое-то время работали молча, а потом вернулись собиратели с полной корзинкой растительной пищи.

– Вот это вкусное, – протянул Хом похожий на морковку хвостик.

– Что? Немытым пробовал? – нахмурился Шеф. – Завари-ка и ты себе пижму. Блин! Учишь вас, учишь, а всё как об стенку горох!

Девчонка изумлённо взирала на творящиеся вокруг странности – Дух Воды вымыл бледно-розовый корешок, выскоблил его ножом и только потом захрустел. Задумчиво понюхал ботву: – Удачно мы сюда зашли, – объявил он во всеуслышание. – Это точно морковь. Отсюда – задача. Выкопать с комом земли и довезти до дому в живом виде, чтобы дождаться семян.

Хом полез в лодку за горшком и лопатой.

***

На этом месте простояли несколько дней. Рае, как звали нового члена команды, нездоровилось. Время занимали разговорами – изучали незнакомый язык. Заодно расспрашивали о здешнем житье-бытье и про всякие обычаи. В общем-то, картинка оказалась простой – в среднем селения отстоят друг от друга на день-другой ходьбы и все земли считаются чьими-то. Лучшие участки расположены на берегу, потому что тут можно бить копьём рыбу. Высоко ценятся пещеры. Племена нападают друг на друга из-за охотничьих угодий, из-за того, что кто-то прокрался к берегу и порыбачил на чужой земле. За те же пещеры могут и поубивать друг друга.

Но иногда живут мирно, даже в гости приходят. Угощают соседей, меняются девушками.

Можно ли получить девушку в обмен на что-нибудь из вещей, она не знает – такого обычая тут нет. Зато могут отдать просто так за хорошего охотника, потому что иначе всё равно сбежит.

Велико ли это озеро она не знает. И никто не знает, потому что его никто не обошёл. Ходил ли кто-то искать свободных мест? Ходили. Везде всё занято.

Словом, допрос языка дал довольно много важной информации. Веник даже начал прикидывать, сможет ли он вывезти отсюда ещё кого-нибудь. В этой-то лодке – без проблем, но её предстоит оставить ниже длинного переката на реке, а потом двумя экипажами возвращаться вместе с Серым. То есть – уже всемером. В швертбот, пожалуй, и вдевятером поместятся, но это предел.

То есть – стоит попробовать купить кого-нибудь из людей. Обменять, например, на тот же котёл. Вооружать местных ножами или топорами не хотелось категорически.

– Пуп! У тебя всё ещё нет своей женщины?

– Нет, конечно. Я ведь хромой.

– Ты мне эти предрассудки бросай. Верхом на олене или в лодке это значения не имеет. Поедем сватать тебе невесту. Рая! Ты не знаешь кого-нибудь в этих местах, чтобы и собой пригожая, и без мужика?

– У Аис охотник погиб. Она хорошая и даже сын есть. Уже ходит.

– В вашем посёлке?

– Нет. Там, – девчонка махнула рукой на запад вдоль берега.

***

Причалили в сторонке от деревни, когда стемнело, и перед хижинами погасли костры. Тихонько подкрались на вёслах, высадили Раю с котлом и принялись ждать.

Вернулась девушка скоро, привела молодуху с малышом и принесла обратно котёл. Расспрашивать о подробностях Веник не стал – он правил прочь от берега. Лодку заметно качало, освещение скудное – некогда отвлекаться. Мытьё, стрижку и изгнание глистов провели на старом месте – аборигены его так и не приметили и не пришли ругаться по поводу самовольного вторжения чужаков. А, может быть, это спорная пограничная территория и сейчас, в сытное летнее время, никому не хочется нарываться на скандал?

Больше задерживаться в этом месте Веник не посчитал нужным – и без того ясно, что будущее Чёрное море пока – пресноводное озеро. Никакого пути в мировой океан отсюда нет, как нет и пути в Грецию за маслинами или в Италию за содой. Сюда стоит приходить за людьми – вдовы с детьми его вполне устраивают. И ботаников нужно будет послать – как-то он не слишком много времени уделял вопросу о растительной пище. А тут – такое богатство! Кроме моркови они прихватили ещё и траву, формой напоминающую деревце с мясистыми листьями, по вкусу созвучными капусте. Возможно – её далёкий предок.

До устья нужной реки без проблем добрались под парусом, а вот вверх по течению намахались веслами до одури. Ниже порогов их ждал Серый. При нём – трактор и сани-волокуша.

– Жалко хороший швертбот бросать, – сказал он, самодовольно улыбаясь. – А с местными я поладил. Два горшка, удочка с железным крючком – и они перестали наскакивать. Опять же трактор их несколько озадачил. Пришлось даже покатать вождя. Но ему не понравилось. Говорит, что ногами быстрее.

При помощи местных охотников лодку вытащили из воды и заволокли на сани. Потом по суше двигались целых трое суток, объезжая промоины. Да и просто медленно ездит их трактор – ведь коробки скоростей к нему не приделали.

Выше порогов ждали катамаран и второй швертбот – трактор нужно было вернуть на ферму. С ним, погруженным на катамаран, опять ползли с черепашьей скоростью – тащили на канате. Иногда выручал ветер, но буксировка за парусником, если ветер не попутный – та ещё задачка. До фермы добрались только в конце сентября, а тут, едва освободились от трактора, к грузу добавилось несколько мешков с зерном – кое-что выросло и было собрано. К тому же "фермеры" поставили себе саманную хатку, крытую соломой – планировалось, что они тут и перезимуют.

До дому добрались только в октябре, наработавшимися до упада, в твёрдой уверенности, что на этом маршруте без моторки становится совсем тошно. И соли не привезли, потому что некуда её было грузить – зимой на оленях сгоняют – на эту осень запас имеется.

Глава 47. Великий прокол

Новостей в посёлке было много. Самая главная из них родилась, когда отец мотался по югам – лежала на сгибе Ленкиного локтя и смотрела. Пришлось осторожно брать на руки и знакомиться. Ничего так – обошлось без рёва. В общем – в жизнь Веника вошла ещё одна любимая.

Вьючный караван, как всегда, привёз с севера жир. А разведгруппа, обследовавшая реку, текущую на север, покрутилась в тамошних извилистых руслах, впадающих одно в другое, и добралась до устья Оки. Ни в какую Каму они не попали. Лёха с Кыпом снова не нашли водного пути на запад. Ни зимой, бродя по льду, ни летом, мотаясь по всем озёрам и ручьям на берестянке.

Из Перми пришла моторка – привезла больше тонны латуни и сообщение о том, что теплоход не перенёс дальней дороги. То есть он дошёл до конечного пункта, но в таком состоянии, что его сразу вытащили на берег. По пути он стал давать течи, которые непрерывно конопатили. На бортах стали расходиться стыки досок, а бимсы принялись вылезать из пазов, норовя свалиться. Чтобы всё это не развалилось, пришлось связывать верхние концы шпангоутов канатами и стягивать их скруткой. А разошедшиеся стыки досок заколачивали накладками сверху. Все эти мероприятия позволили добраться до Перми, потому что мотор тянул хорошо и двигались быстро. Когда подкрепление в столицу Урала прибыло, то вместо двенадцати жителей нашло на месте около полусотни – в пещерах вдоль Чусовой обитало несколько племён, мимо которых Веник с Ленкой в своё время проскочили. Вот они и наведывались в гости, да как-то и засиделись в тепле и при рыбном обилии. Такие неудобства, как короткие стрижки и обязательное мытьё их не остановили.

От оленеводов пришла весть, что племя Вора двинулось на восток по тундростепи с расчётом повернуть осенью на юг – чай не промахнутся мимо Камы, а там и Пермь отыщут. А не отыщут – просто перезимуют и снова примутся за поиски. Но сено на Урале собирались приготовить. Благо – рук хватает, косы есть, а народ поддаётся убеждению.

***

– Все знают, что Хыг – великий мастер, – с этими словами Веник вошел в здание, которое собирались называть верфью. Но ничего из этого не вышло – определение «лодочный сарай» вернулось к этому сооружению очень быстро. Хотя, никакой это не сарай – четырёхметровой высоты саманные стены опоясывают площадь тридцать на двенадцать метров. Опорные столбы поставлены тут не через два метра, как в жилом доме, а через четыре. В среднем пролёте идёт сборка, а в крайних стоят верстаки и разные приспособления. Зимой тут топят, а готовые суда выкатывают через торцевые ворота на катках, под которые заранее уложены брусья на манер рельсов.

Сейчас в сарае почти пусто – ничего нового не строится. Только бывший вождь лесного племени, заклинив деревянный брусок, осторожно проковыривает в нём долотом аккуратную выборку.

– Новый рубанок, – кивнул на обращение Хыг.

Веник не стал говорить под руку. Осмотрелся. Дневной свет, проникая через мутное окошко, позволяет обходиться без свечи. На колоде сидит подросток и ножом остругивает палочку с торчащими в разные стороны сучьями.

– Мутовка, – ответил пацан на вопрос, заданный одними глазами.

У стены составлены новые деревянные грабли, горкой громоздятся заготовки для деревянных молотков – киянок. Хыг – инструментальщик. Серпы вострит, тяпки насаживает, Настоящий мастер – освоил с виду нехитрые приёмы работы с деревом, когда оно приделано к железу. И подмастерье к нему приставлен. Ишь, зыркает.

Наконец, железка вошла и встала на место.

– Май, клин делать тебе, – наставник отложил заготовку на верстак, дождался кивка от своего помощника и обратился к Шефу. – Скучно без Ди Мы.

– А куда он подевался?

– В Пермь ушел первой же моторкой. Разбираться с кораблём.

– Первой? А сколько их было?

– Она три раза оттуда приходила. Опять ушла. Много меди привезла. А Дим Ка не привезла. Четвёртый раз не успеет – придёт зима. Или успеет? Не знаю. Привозила говорящую бумагу от Дим Ка. Май, что написал корабел?

Мальчишка достал с полки над верстаком записку и прочитал: – Готовьтесь делать большие утюги.

– Что такое утюги? – не понял Шеф.

– Так Дим Ка называл наши деревянные лодки. Смотри, – подошёл он к висящим на стене чертежам. – Штевни стоят вертикально. Доски бортов целые во всю длину пришиты концами к этим штевням и загнуты вокруг вертикальных деталей – шпангоутов. Шпангоуты внизу расперты горизонтальным брусом, а выше середины – банками. Этот ящик с двумя выпученными стенками Дим Ка называет утюгом. Так мы строили все деревянные лодки. И первую гребную, и швертботы и моторку. Размеры у них небольшие, потому что нужно, чтобы колотая доска не перекручивалась. И чтобы на всю длину она была целая.

Когда строили большой корабль, длины не перекрученных досок не хватало. И мы приставляли одну к другой, приделывая концы на шпангоутах. Они порвались в этом месте. Если делать длинный корабль, то доски снова придётся приставлять друг к другу и приделывать на шпангоутах. И их опять порвёт. А Дим Ка не приехал. Не знаю, что делать.

– У нас есть длинные доски, которые бы были перекрученные?

– Есть. Лежат под навесом, – Хыг провел вождя к штабелю и показал. Ага! Вот уже напиленные куски как раз в размер обычных лодочных корпусов. А дальше лежат прижатые через проложенные для циркуляции воздуха планки нестроганые длинные доски с повернувшимися концами. Из каждой, пожалуй, удастся выпилить кусок примерно в половину длины, который не страшно будет поставить в борт.

– Может быть Дим Ка собирается распарить их и выпрямить? – продолжил сомневаться инструментальщик.

Веник стоял, задумавшись и молчал, уйдя в себя. Хыг вернулся к работе.

***

Димка вернулся в начале ноября на своём «теплоходе». Выглядел корабль одетым в строительные леса – верхняя доска обшивки была удалена, а в образовавшемся пространстве располагались выполненные из дерева связи между концами шпангоутов – по брусу с каждой стороны, связанных поперечинами. То там, то тут торчали клинья.

– Шеф, я и предположить не мог, что их так поведёт, – сказал незадачливый кораблестроитель. – Имею в виду гнутые шпангоуты. Думаю, оттого, что на реке влажность воздуха выше, чем у нас в сарае. Вот они и начали набухать и распирать обшивку.

– Ошибались, ошибаемся и ошибаться будем, потому что знаний нам почерпнуть неоткуда, кроме как из собственного опыта, – ухмыльнулся Веник. – Всё равно корабль ты построил старательно. Даже при таких неприятностях его удалось довести в оба конца. А что ты там так долго делал в этой Перми?

– Изучал набухание древесины, будь она неладна. Маленькие-то лодки нам многое прощали, а как построили серьёзную посудину, всё и вылезло. Я её, почему пригнал – чтобы использовать Стирлинг и доски обшивки. А набор получился не в дугу.

– Слушай! А почему ты замахнулся на такую сложную конструкцию?

– Так для моря же готовили. А при плавании по волнам в носовой части корпуса рекомендуется делать глубокое "V", то есть вот так, – Димка обвёл руками. – Ну а у меня сразу перед глазами, как живые возникли гнутые рёбра. И ещё очень повезло, что мы палубу не настелили и не успели поставить мачту. Могли бы не заметить вовремя, что бимсы начали вылезать из гнёзд. Ну и обшивка немного придержала процесс. Да ладно – потом потолкуем. Надо медь выгрузить, да вытаскивать этого Левиафана на разборку.

– А ты много привёз?

– Тонн пять. И латуни пару тонн. Корапь-то большой, и бежит отлично. Если бы не норовил на ходу рассыпаться – цены бы ему не было.

– Ты это, Дим, не строй пока ничего морского – пусть будут речные теплоходики. Похоже, нам до Мирового океана нескоро удастся дотянуться. Наращивай размер постепенно, без революций. Сначала линию до Перми сделаем постоянной, а там уже и о морских прогулках будем думать. Ни на север, ни на Балтику без волока не пройти, а на юге только закрытые водоёмы.

– Зачем тебе Мировой океан?

– Светка вспомнила, что в древности из Британии возили оловянную руду для бронзы.

Димка хохотнул и полез на борт – к причалу подкатывали тачки.

***

– Опять ты в лодочном сарае пропадал, – ворчала Ленка, пододвигаясь на нарах.

– В прошлый раз упустил это дело, а оно вон как обернулось.

– Можно подумать, будто бы ты сообразил заранее. Что если Димка не разобрался, то ты бы подсказал.

– Не знаю. У меня опять смена приоритетов, Лен. Понял, что без моторного транспорта мы так и будем пленниками на этих огромных просторах. Вячик, вон, катамаран строить предлагает потому, что тогда корпуса можно делать узкими, отчего сопротивление в воде снижается, и нет риска кувыркнуться.

– Если слишком широко размахнётесь, не пролезете в Оку из этих болот. Увязнете в протоке, и станете русло расширять, вместо того, чтобы двигаться. Не забывай, что в нашем распоряжении только древесина, а не сверхлёгкие и сверхпрочные пластики. Между прочим, Саня освоил пайку латунью. Так медные трубки делать значительно легче. Серый в полном восторге – у него теперь паровик вытанцовывается.

– Мне значит, за верфь втык, а тебе на кузницу можно, хоть ты и кормящая!

– Подумаешь! Забежала на минутку поглядеть, как работает горелка.

– Какая горелка?

– Светка метан из торфа выгнала. Не чистый, но горит отлично, когда с подачей воздуха.

– А шланг где взяли, – забеспокоился Веник?

– Нигде не брали. Горелка на месте стоит, а то, что нужно нагреть, к ней подносят. Саня говорит, что неразбавленная латунь плавится градусов на двести раньше, чем медь.

– Фига се, дела у нас! А может быть и Леонид Максимович уже проводит сеансы радиосвязи?

– Нет. Он с гальваническими элементами колдует. И с этим... прибором со стрелочкой. А то, говорит, без этого никакого радио не выйдет. Потому что оно на электричестве. А ещё Ирка вспомнила, что, когда была в Турции, видела оливковые деревья. А Турция, между прочим, как раз за тем озером, что вместо Чёрного моря.

– То есть, Ирка сможет узнать оливковое дерево, – про себя пробормотал Веник.

– Не пущу, – зашипела Ленка. – С этой стервой – ни за что не пущу. Хома пошли – он и дорогу знает, и мужчина серьёзный. А мы давай снова на Урал съездим. Что-то мне кажется, скоро придётся туда полпосёлка перевозить – уж очень важные дела там намечаются.

– Ты о чём?

– Вверх по Чусовой ещё до Бойцов нашли выходы железной руды.

***

– Сегодня поговорим о том, как всё вокруг нас устроено, – рассказывал Леонид Максимович нескольким ребятишкам, усевшимся на что попало перед висящей на стене чёрной доской. – Всем вам приходилось что-нибудь разрезать или разбивать. И вы могли заметить, что любой осколок всегда можно растолочь ещё мельче. Буквально растереть в пыль настолько тонкую, что она поднимается в воздух от малейшего дуновения.

Но если рассмотреть пылинки в сильное увеличительное стекло, видно, что они всё равно имеют размеры, пусть и очень маленькие. Кто не смотрел? Ты, Коленька? Да, ты же новенькая. Вот, загляни сюда, – учитель подал крошке-малышке палочку со стеклянным шариком на конце: – В этой капельке плавают пылинки древесного угля. Невооружённым глазом их не видно, – тонкой иголочкой он нанес куда-то сбоку капельку воды из стеклянного пузырька.

Девочка четырёх лет смотрела долго, – Да. Видно. А там ещё что-то шевелится.

– Это микроорганизмы. Они невидимо живут вокруг нас.

Малышка кивнула: – Есть на свете вирусы – вирусы вредилусы. Попадёт ребёнку в рот, прогрызёт насквозь живот, – согласилась она. И вернулась на место.

– Микроорганизмы – бактерии и вирусы – тоже из чего-то состоят, – продолжил учитель. – Сейчас известно, что все состоит из молекул. Некоторые из них очень большие, а остальные – очень маленькие. И все они сделаны из ещё меньших частичек – атомов.

Атомы тоже не так-то просты, но об их устройстве мы поговорим позднее. Полный список всех атомов, какие только есть, составлен. Он называется таблицей Менделеева. Висит справа от вас. Каждый вид атомов для простоты называют химическим элементом. Эти самые атомы, сцепляясь между собой, и образуют молекулы. Полный список всех молекул настолько велик, что, думаю, его составят нескоро. Но про многие кое-что уже известно. Когда молекулы одного вида собраны вместе – это называется вещество.

Самые простые примеры веществ – вода, мел, уголь – все они состоят из одинаковых молекул и ведут себя тоже одинаково. Пожалуй, хватит на сегодня – пора спать. Прошу вас, наставник Кып.

Старый охотник поднялся с табуретки: – Третья группа после завтрака выходит в лес. Форма одежды зимняя. Вооружение – копья. Содержание урока – движение сквозь заросли, ориентация по сторонам света и... как вернуться домой по собственным следам. Всем приступить к подготовке ко сну.

Дети стали расходиться, а Веник перехватил малявку: – Как ты здесь оказалась. Ты же ещё маленькая – должна быть с мамой в Перми.

– Я уже выросла и больше не сосу маму. Она отпустила меня в столицу вместе с Ди Мой. Учиться у самого мудрого учителя. Мне четыре года, Шеф. Я больше не ребёнок.

Проводив взглядом засранку, Веник подошел к учителю: – Это ведь микроскоп Левенгука? Можно и мне посмотреть?

***

– Понимаешь, Пунцов! У ваших Стирлиногов есть просто неоспоримые достоинства, если прикидывать к здешним условиям. Простая конструкция, выполнимая даже при невысоком уровне металлообработки, низкое рабочее давление, уменьшающее риски при поломках, и неплохой коэффициент полезного действия. Но борьба за увеличение мощности при сохранении величины этих машин – очень непростое дело. Они неплохо послужат в условиях, когда, размер не имеет значения. В качестве приводов станков, жерновов, насосов. Даже на судах. А вот для наземных средств передвижения они получаются чересчур громоздкими.

Тем более, трудно будет создать подобный двигатель для авиации. Признайся, ведь уже подумываешь о самолётах?

– Подумываю, Леонид Максимович. Но нам пока рано браться за летательные аппараты, как раз по этой самой причине. Мы ведь давно способны сделать какой-никакой дирижабль, но только если посвятим этой цели все силы, позабыв обо всём остальном. И дирижабль сделаем плохой. Так вы меня что, уговариваете перейти на паровую тягу?