Текст книги "Клан Мамонта(СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

Глава 28. Предзимье

Веник стоял у края береговой кручи и смотрел на просторную луговину, что расстилалась за речкой. Жухлая трава местами совсем упала, а кое-где стояла ещё бодро. Там торчало несколько копёшек сена, заготовленных для самана, но так и не вывезенных за ненадобностью. К одной из них повадилась ходить какая-то животина, похожая на корову, но более спортивного вида – подтянутая и шустрая. Обычно такие держатся группами, а вот эта или отстала, или настолько умная, что никуда не уйдёт, пока всё не слопает. Это в то время, когда и просто пастись можно – снег ещё не выпал, а травы кругом сколько хочешь.

Или дело в том, что у сена другой вкус? Что оно привлекательней переросшей травы? Загадка, однако. И как же им не пришла в голову мысль наставить таких стогов в местах будущей охоты и спокойно, без беготни отстреливать животных по мере возникновения нужды в свежем мясе. Сколько таких коров съедят сорок человек за зиму? Десяток, не больше. Ну, пусть пятнадцать. Всего-то и нужен денёк работы в июне, чтобы поставить эти несчастные копёшки, а потом в холода иметь на столе свежую говядину хоть каждую неделю.

Снизу подошла лодка. Та самая, первая плоскодонка, рассчитанная на перевозку солидного груза. Вячик подогнал её от Рудного, куда отвозил последнюю плановую партию съестных припасов. Вот он бросил на пристань причальный конец, а Ленка его поймала и подтянула судёнышко, растолкавшее кучу других лодок – почти все сейчас согнали домой – работы на выезде практически завершены. Прихватив подмышку свёрток – не иначе, результат последней плавки, парнишка поднялся по лестнице. Девушка тоже – она несла на коромысле пару больших туесов с водой.

Любаша вышла из летнего дома: – Держи Шеф, – протянула она толстостенную кружку. – Желудёвый кофе попытались сварить. Отведай.

Подошёл Саня с лукошком, в которое набирал уголь: – Слышь, ребята! А ведь уже третья зима в этом мире подкрадывается! Чуете? Думал ли я два с половиной года назад, когда мы сгибали из вербы убежище, что буду об этом думать спокойно, вот так, глядя на опадающие листья?

Ленка поставила вёдра на лавочку у стены, хлебнула из Вениковой кружки: – Определённо в этом что-то есть. Кондовое такое, суррогатное. Но вкус плотный, новый, и сахару не хватает – приподняла она бровь. Кружка пошла по кругу – каждому досталось по паре глотков.

– Так, это, Шеф! Мы тут недавно припомнили, что стеарин, это уровень девятнадцатого века.

– Парафин? – не понял Вячик.

– Нет, это именно стеарин, парафин, он из нефти. Так я к чему – когда ты собираешься человека в космос запускать? Если мы за год выбрались из раннего средневековья в просвещённое время, в эпоху, когда творили Пушкин и Лермонтов?

Веник приобнял расшалившуюся подругу.

– Металлургия у нас всё ещё в раннем средневековье, – рокотнул Саня. – Зато кулинария уже в двадцатом веке.

– Людей мало, – вздохнула Любаша. – У меня поварятами работают сплошные главные специалисты всего человечества. На кого ни глянь, каждый в чём-то заправляет! Уж на что Надюшка у нас скромница, а на огороде у неё нынче много отличных корешков выросло. Мы уже в июне начали их есть. И на закваску кое-что пошло.

– Да, нужно бы поднабрать народа, согласился Саня. – А то даже те немногие знания, что есть, просто некому передавать.

– Негусто людей в этом мире, – вздохнул Шеф. – До кого могли дотянуться – всех прибрали. Эх-х, жистя-жестянка. Не вовремя мы как-то зашли сюда.

– Нам сейчас, как ни крути, нужен транспорт на большие расстояния, чтобы ходить не только на север и юг, но обшаривать местность и во всех других направлениях. Отсюда по рекам куда только не доберёшься – я покрутилась по окрестностям на байдарке – только из одних озёр во все направления ведёт с десяток проток. А на вёслах ни грузу увезти, как следует, ни в далёкий путь пуститься. Может, пора браться за паровик? – зыркнула Ленка.

– Котёл, боюсь, не осилю, – признался Саня. – Металл у меня не очень однородный – если большими пластинами скую, да прокатаю, могут появиться слабые места.

– А цилиндры и всякие клапана? – изумился Вячик.

– Справлюсь. Мы с Пашкой уже сделали макет – работает от подачи воздуха из насоса. Да и сам он – тот же насос, только лежит на боку и крутит колесо от тачки. Правда, детали у него, в основном, деревянные, но из металла их тоже можно сделать. А цилиндры и поршни вообще из керамики.

– И не говори, – согласился Шеф. – Куда ни кинь, кругом клин. Вот, из чего, скажи на милость, нам делать серную кислоту. В руде-то серы с гулькин нос.

– Достаточно, чтобы железо испортить, – пробурчал Саня. – Сам ведь понял, что не начни мы её ещё из руды выжигать – мучились бы с ножами и топорами. Как её из готового металла извлечь я вообще понятия не имею.

– Вень! – от бывшего лодочного сарая подошла Светка. – Вот какие плотности получаются, если кислоту каждый раз разбавлять вдвое.

Веник посмотрел на цифры, написанные угольком на деревянной дощечке, посмотрел вверх на низкие тучи, пожевал губами, словно что-то проговаривая про себя: – Это опять открытие, – ухмыльнулся. – Получается так, как будто кислота не занимает в воде никакого объёма. Жалко, что такая низкая точность измерений.

– Была бы у меня хотя бы мензурка! – воскликнула Светка. – А то ведь объёмы, сам знаешь, как проходится отмерять – черпачками. Ты вообще, собираешься стекло делать, или как?

– Для стекла Галочке сода нужна. И она даже знает, что в Италии, где-то на юге, есть настоящие содовые озёра – им на гончарном кружке рассказывали. А ещё в солнечной Италии имеется общеизвестный вулкан Везувий, где наверняка можно найти серу. И там же в Средиземноморье должна водиться дикая капуста.

– В Италии всё есть, – ухмыльнулась Ленка. – Тоже смекнул, что мы где-то на Европейской части будущей России, откуда одни реки текут на юг, а другие – на север. Думаешь, путь на юг выведет нас в Чёрное море?

– Проверять надо. И судно понадобится побольше, чтобы его морская волна не перевернула. Вроде тех, на которых викинги лазили повсюду.

– На драккар гребцов нужно – весь наш клан, – ухмыльнулся Вячик.

– Я же говорю – пора строить паровую машину, – припечатала Ленка.

***

Стадо мамонтов в этом году прошло на юг уже в середине ноября – ещё и снег толком не лёг, да и льда на реках не было – сыпало изредка, словно из солонки, но на сплошной покров этого не хватило. Зато ветры заходили со всех сторон по очереди, валили в лесу старые деревья и уносили в неизвестном направлении скудный снежок. Температура резко менялась – то морозец, причём чувствительный, кусающий за уши, то вроде бы отпустит, но начинает прохватывать влажным пронизывающим ветром.

Кто смотрел по телевизору сообщения гидрометцентра и видел за спиной диктора синоптическую карту – поймет – где-то неподалеку гуляют могучие циклоны с антициклонами, смещаются мощные холодные фронты. Словом, погода меняется непредсказуемо.

– Ну, Шеф! – причитал Петя. – Нельзя же так всего бояться! Да я до той тропы и обратно ещё до обеда обернусь.

– Никуда твой лес не денется, – припечатал ладонью по столу Веник. – И не переживай за Топтыгина – наверняка он уже третий сон смотрит. А как снег пойдёт? Помнишь, как в прошлом году за час сугробы по колено навалило! Так что – все сидят в лагере. Забор поправить, хозработы усилить. Димка – бери всех, кто под руку попадётся – затаскивайте последние лодки наверх под навес, пока не вмёрзли они в лёд – навигация закрыта. Света и Наташка – в лабораторию – знаете, что делать. Лариса и Лера! К ужину готовьтесь доложить о положении дел с зимней одеждой и обувью. Кып – со мной. Люба! Развод на работы для остальных.

***

Вождь вместе со старым охотником направились как раз в сторону мамонтовой тропы. Ещё двое мужчин из «лесных» двигались вместе с ними – Люба своей властью направила их обеспечивать безопасность вождя. Спорить с «хозяйкой» посёлка Веник не стал – зачем мериться пупками! Тем более – сам велел ей провести развод на работы. Авторитет сподвижников – дорогая субстанция. Нужно беречь. Вот и не стал ругаться. Поэтому топали вчетвером, одетые, словно по форме: меховые штаны на лямках выпущены поверх тёплых мокасин, куртки со странным названием «реглан» – так их определила Лариска. Длинные – попу закрывают, но выше колена. С рукавами и отложными воротниками – словно из крутого бутика. На головах ушанки. Отличие только в оружии – у Кыпа его могучий арбалет, да большой нож своей метровой рукояткой торчит над плечом. Остальные с копьями.

В этом году хоботастые гиганты шли неторопливо, постоянно задерживаясь для кормёжки. В результате их шествие растянулось надолго. Вслед за одной группой появлялась другая. Трещали обламываемые сучья, иногда валились целые деревья. Мамонты непрерывно жевали почти голые ветви, изредка переходя с места на место.

– Там, на севере, плохо с едой, – сделал вывод Кып. – Они из-за голода рано ушли. Много зверей сюда придёт. Ветки будут есть, кору глодать. Мамонты тоже отъедаются – в речи "дикого" охотника почти не встречается ошибок – его все подряд натаскивали в русском, словно ребёнка малого.

Тэн и Гол – тоже из местных. Но и они прекрасно понимают по-русски, хотя разговаривают, путая падежи и игнорируя спряжения.

– Волки будут много? – согласился Тэн. – Соплезуб придёт.

– Саблезуб, – автоматически поправил Веник. – А белые медведи?

– Белый Хозяин Тэн не знай.

– Я видел один раз издалека, – доложил Кып. – Там, далеко на севере. Может, придёт, а может – не придёт. Не знаю. А Саблезуб может. Очень может.

Дозорные, затаившись поодаль от тропы, наблюдали сквозь сбросивший листву лес за перемещениями мамонтов.

– А люди-охотники могут прийти? – вождя сейчас очень волнуют перспективы пополнить личный состав клана. Заманить тёплым жильем, полноценным питанием, да и оставить при себе – это уже срабатывало.

– Могут прийти. Не рыбаки – охотники, – согласились все три спутника, переглянувшись. – Рыбаки будут сидеть в тёплых чумах, есть рыбу и жечь жир, – пояснил Кып. Он самый продвинутый в вопросах географии – всюду-то побывал.

– А кого мы встречали этим летом? – полюбопытствовал Веник.

– Рыбаков. Они много мелкой рыбы берут в озере. Сушат. Потом плывут к большой воде, бьют на берегу много рыбы с толстыми шкурами и большим жиром. Возвращаются к зимним чумам и мелкой рыбе и ждут весны.

Во как! То есть, тоже кочевники. Только маршрут у них другой.

– А охотники? Как они живут?

– Гоняют Кар. Убивают для мяса и шкур. Куда Кар – туда охотники. Везде... ходят, – подобрал Кып правильное слово. Мышек едят, рыбу. Жгут сушеную рыбу, лежачие деревья. Чумы у них маленькие – возят на волокушах.

Ай да старый дикарь! Ай да молодец! Всего несколько слов, а выдал важнейшие сведения. Выходит, рыбаков нужно искать вдоль той самой реки, а охотников...? С ними труднее. Но провести на севере охоту за головами, в принципе, возможно. Нет, брать этих "туристов" силой нельзя, но уговорить-то можно попробовать!

– Вон охотник! – махнул рукой Гол. – Чужой.

Справа в их сторону брёл (другого слова не применишь) замотанный в шкуры человек с копьём. Двигался он с юга на север поодаль от тропы, петляя между деревьев.

– Только не напугайте его, – распорядился Шеф. – Идём навстречу и делаем приветливые лица. Приветливые, Тэн, а не сардоническую ухмылку.

Испугать незнакомца вряд ли получилось бы – он был до предела измождён, замёрз и покачивался от усталости, время от времени опираясь на копьё. К тому же, это оказался Серый.

– Ф-в-ф-хе, – выдохнул он в ответ на приветствие серыми от холода губами.

– Тэн, Гол – возьмите его под ручки и в лагерь трусцой марш! Копья понесу я а...

– А Кып понесёт тебя, – ухмыльнулся Тэн, отдавая вождю оружие.

Побежали. Серый более-менее вовремя переставлял ноги, хотя в некоторых местах сильные руки мужчин просто приподнимали его – не дорожка под ногами, а лес с валежником и гнилыми стволами упавших деревьев. Вскоре начались окрестности посёлка – тут уже на земле ничего не валяется, мелкая поросль не путается под ногами, а промежутки между оставленными при вырубке здоровыми деревьями составляют по нескольку метров – просто парк, а не лес.

Вот и добежали.

– Серого в лабораторию. Кып! – оглянулся. Старый охотник приотстал и даже начал прихрамывать. – Шагом. Медленно, – опять забыл, что у человека ноги не в порядке – так-то, по жизни, это в глаза не бросается. – Ваня! – остановил взгляд на первом, кто подвернулся под руку. – Отправь в лабораторный корпус Мэг со всеми аптечными корзинами. Да помоги дотащить.

В лабораторном корпусе – бывшем лодочном сарае – действует сразу несколько печей, отчего тут и тепло, и воздух свежий – пришлось поломать голову над устройством вентиляции. Простой, конечно – форточки, отдушины.

– Света, какая температура в помещении?

– По кривому термометру двадцать три, по косому – двадцать один, а по хромому – двадцать четыре.

– Пуночке продолжать следить за перегонкой, остальным – очистить стол, – проследив взглядом, как Светка с Натальей снимают с дощатой столешницы крынки, чашки и горшки, расставляя их по полкам, повернулся к "ассистентам", продолжающим придерживать "пациента": – Гимнастику ему делайте, как, помните, Кольке, когда та ещё даже не ползала. Ручки сгибайте, ножки. Да осторожненько, смотрите мне!

В помещение ввалились Мэг, Ваня и Ленка, притащившие четыре корзины с крышками и, повинуясь кивку "доктора Пунцова", составили их на опустевший стол.

– Коллега! – это к Мэг. – Смесь номер шесть. Света! – кипятку доценту Мэгги. Наталья, помогай мне! Да осторожно – одежда, возможно, примёрзла к телу.

Вдвоём начали разоблачать Серого, разрезая завязки и аккуратно, слой за слоем, снимая шкуры: – Не красней, Наталочка! Он сейчас не мужчина, а кусок свежемороженого мяса. Главное, не оторвать от него ничего лишнего. Парни, на секунду прервите гимнастику.

Тэн и Гол остановились, удерживая Серого в полуприсевшем положении с разведёнными руками. Сняв последний, внутренний слой задубевших шкур, Веник принялся за осмотр – есть побелевшие участки, есть посиневшие, покрасневшие и какие-то омертвевшие. Приняв из рук Мэг чашку, сделал глоток – заваренная смесь липового цвета и сушёной малины приготовлена мастерски.

– Годится. Ввести перорально. Лен! Раздвинь ему зубы мешалкой, Света – воронку. Парни, наклоните пациента назад примерно наполовину.

Питьё вливал медленно, короткими порциями, рассчитывая, чтобы как раз на один глоток.

– Ваш диагноз, коллега? Ведь, наверно, встречала такое зимами?

– Болеть. Умирать, – пожала плечами Мэг.

– Хм, понял, – взглянув на Серого, увидел ужас в его глазах. – Ну, раз перед нами гарантированный покойник – пусть послужит развитию медицинской науки. Кто знает, что делать с обморожениями?

– Снегом растирают, – подсказала Ленка. Туристка.

– Гусиным жиром смазать, – от Натальи ничего другого и не ждал.

– Может, дёгтем? – нерешительно протянула Пуночка.

– Или спиртом, – добавил Ваня.

– А мха целебного приложить? – напомнила Мэг.

– А глицерином? Нет? – испуганно спросила Наташка. – Или у меня ещё клюквенная помада совсем свежая.

– Всё? Больше предложений нет? Тогда слушать сюда. Снега к нам нынче не завезли, спирта мы не сделали. Про глицерин или помаду я ничего не слышал. Берём квачики и покрываем Серого дегтем. Мазать нежно. Танцуют все – поехали. Коллега! Повторить смесь номер шесть. Тэн и Гол продолжают обеспечивать гимнастику. Пун! Пулей на кухню – доставить белки, жиры и углеводы в легкоусвояемой форме – Люба поймёт. И ударную дозу витаминов. Пошла. Маляры – поехали.

– Жжется! – наконец-то оттаял Серый. – А можно ещё чашечку, – добавил он, возвращая опустевшую чепарашку Мэг.

– Будет команда, будет и чашечка.

– А подмышку тоже красить? – спросила Светка.

– А этот, ну, что висит? – порозовела Наташка.

– Подмышка внутри – она не замёрзла. А на тот, что висит, ценный медикамент не трать – пусть, хоть отвалится, – хихикнула Ленка.

– Жиры! – в лабораторию ворвалась Пуночка и протянула чашку с растопленным салом. – Барсучий, – добавила она для ясности.

– Принять перорально, – распорядился Шеф. – Потом снова смесь номер шесть.

Серый выдул обе чашечки.

– Углеводы! – вбежала Пуночка с новой чашкой. И пояснила: – Черничный кисель, на желудёвой муке, – вздохнула, мечтательно закатив глазки, и убежала.

– Та-ак! – Веник снова осмотрел пациента. – Первый слой успешно впитался. Наносим второй – гусиный жир. Работают нежные девичьи пальчики, а я держу горшок с лекарством. Поехали!

Едва закончили – снова Пуночка. На этот раз со сковородкой, на котором яичница из одного-единственного яйца: – Белки, Шеф!

– Откуда!

– Три утки у нас живут возле кожедельни и один селезень. Вот, вчера снесли одно яичко.

– Давай, заглатывай! – это уже Серому.

Серый заглотил, потому что вилка прилагалась. Деревянная.

Тут снова Пуночка: – Витамины, – в чашке плескался клюквенный сок.

– Смесь номер шесть! – добавил Веник. – Стол освободить и выстелить мхом. Теперь укладываем пациента на спину прямо сверху и облепляем тем же мхом. Тэн, принеси заячью полость. Лен, подложи ему под голову полено посучковатей, чтобы жизнь мёдом не казалась. Всё, закончили. Личному составу приступить к работам, согласно полученным заданиям. А ты, Серый, если к завтраку не явишься, я тебе через ту самую воронку клизму с ромашкой поставлю.

Народ из лаборатории рассосался. Пуночка унесла на кухню лишнюю посуду и подбросила дровишек под чайник с торфом. Посмотрела, как булькает в чашке, куда опущен носик, и прикрыла поддувало.

Светка принялась за калибровку термометров, а Наталья продолжила растирать что-то с чем-то в керамической ступке деревянным пестиком.

– А? Э? – попытался заговорить накрытый меховой полостью "пациент", так и оставшийся лежать на лабораторном столе.

– Ты не волнуйся, Серенький, – успокоила его Светка. – Шеф – пацан конкретный. Если сказал, то обязательно сделает. Так что клизму получишь, даже, если кони отбросишь.

– Не кажется ли вам, коллеги? – подняла голову от записей Пуночка, – что доктор Пунцов не согласился с диагнозом доцента Мэгги?

– Не кажется. Убеждены, что не согласился. Но, как интеллигентный человек, не стал на людях подвергать сомнению её заключение, – кивнула Светка, осторожно подбивая клинышек настройки.

Полость затряслась. Под нею захрюкали.

– Никогда не поверю, что Серый пропустит завтрак, – ухмыльнулась Наташка.

Глава 29. Почему так рано?

К завтраку Серый вышел, завернутый в ту же заячью полость. Мох, прилипший к жиру, кое-где виднелся на его лице и шее.

– Дальнейшее лечение тебе назначит Мэгги, – сказал ему Шеф. – А теперь, Вячик, напомни мне, где у нас самая дальняя к северу заимка?

– День пути – примерно вдвое дальше, чем Кубьина могилка. Там ещё ручей с подтопленной луговиной – мамонты её влево обходят, потому что справа топко. А ближе и дальше нормальный лес. Зимой мы туда на фазанов ходим.

– А эта? Тигра без полосок?

– Так её Кып уже уконтрапупил. Как раз манто для Виктории... или палантин... я их путаю.

– Душегрейка, – буркнула Лариска. – В манто ты возле печки не шибко-то покрутишься, а она её носит, не снимая.

– Искренне рад, – остановил дискуссию Веник. – Нам нужно постоянно держать на той заимке парный пост. Похоже, на севере нынче погоды расшалились и подорвали кормовую базу, так что можно ждать прихода оттуда кого угодно. И жвачных, и хищников, и людей. Люди нам, как все уже поняли, нужны кругом. А на промысел дозорным можно не особенно напирать, чтобы не отпугнуть тех зверей, за которыми могут прийти охотники. Задача – подружиться, зазвать в гости, уговорить пожить у нас, а потом влить в наш коллектив новые кадры. Возражения не принимаются, поскольку решение принято. Любые предложения по составу набора подарков, гостинцев и иных завлекалочек принимаются до момента выхода. Это с рассветом, то есть, примерно через час.

Дежурим по неделе. Первая смена моя. В напарники беру... – толчок локтем в бок, – Кобецкую. Следующий наряд сформирует Вячик, он же обеспечивает смену караула и отправку провиантского довольствия с уходящими в дозор. Остальные вопросы решает Босс.

***

Вечером в мастерской-пристройке тоже проходили тихие игры. Прикраивали берестяную латку на обшивку очередного челнока, прилаживали накладную подошву к мокасину, выглаживали плечи лука – тут, в основном, копошились мальчики. Только Галочка сидела с Лёхой и Пашкой – они натягивали на прямоугольную гитару струну и передвигали по грифу лады, выбирая им место. Слушали и спорили, что за нота прозвучала. К ним и подсел Серый, обряженный в «дежурный» хитон из потёртых заячьих шкурок.

– Выходит, Веник так теперь с вами разговаривает, как вроде вы ему домовые эльфы, – завел он разговор на тему, что его взволновала. – Ну, я понимаю, что должон быть порядок, но, блин, почему именно он? Ведь никакой же, этой... кхе... кхар...

– Харизмы, – подсказала Галочка.

– Точно! Не было же у него её ни на копейку.

– Зато сейчас сразу две, – ухмыльнулся Лёха. – Саней зовут, и Ленкой. Они его во всём поддерживают, а он им потакает. Вместе получается сила.

– Фигню ты сгородил, Лёшик, – отмахнулась Галочка. – Харизма бывает только одна, а у Веника помощников много, целый пантеон.

– Пантеон? Это же там, где боги сидят.

– Не, сидят они на Олимпе, а Пантеон – это их список, – встрял в разговор Пашка.

– Ну и что из того, что пантеон? – решил уточнить Серый.

– А то, что у каждого есть своя специализация. Любаша – за домашний очаг отвечает, как Деметра, Саня – за кузницу, как Гефест, ну и так далее.

– А Ленка?

– Она вроде Геры. Или Артемиды. Понимаешь, в этих богах сплошная путаница кто, чем должен заниматься. Хотя, и по жизни так же выходит. Прикол в том, что в любой команде всегда есть точка отсчёта – пока все о ней помнят – дела идут. А как только начинаются вопросы типа, а почему он? – вот тут-то прекращается любое дело. Учти, Серый, я в этом пантеоне – не последняя флейта. И таких тут – почти каждый. Начнёшь свою игру играть – пойдёшь собирать собственный клан, – Галка недобро усмехнулась. – Так Пашка, ля это, или не ля?

– Э? А? – изумился Серый. – Ты чо, Галь? Ты же тихая, и всегда смущаешься?

– Я, Серенький, и медведя на рогатину возьму, если что. Не зли меня, ладно? Налажу под зад, а потом смутюсь... то есть смущусь... Ой, мальчики, не говорите Кыпу, что я тоже в некоторых словах путаюсь, – Галочка покраснела и прикрыла рот ладошкой.

– А ты вообще-то чего сюда припёрся? – спросил Пашка.

– Да, за солью пришли с мужиками, а там на столбе в верёвочной петле железная кирка болтается. Вот, блин, думаю – а у парней-то дела идут, раз они такие вещи оставляют в местах общего пользования. Попрощался, и двинул сюда. Сперва поблуждал по степи у кромки лесов, пока вышел на тропу, потом по дороге меня прихватило холодами. Трут закончился, а палочками, как местные, я так и не научился добывать огонь. В общем, думал – всё.

Помолчали, пока ребята отмечали место очередного лада.

– Та группа, с которой ты ходил, где они сейчас? – спросила Галочка.

– На юг подались сайгаков бить.

– А летом куда ходили?

– К востоку, к большой реке. Они так далеко на север не забредают, хотя, живут так же, как и Аон со своими. Переходят с места на место, иной раз и по несколько дней в пути, а то привал устроят на неделю или две.

– Еще с кем-нибудь встречались?

– Бывало. У реки виделись с тамошними рыбоедами, потом вместе ещё с одной толпой стояли лагерем – загнали стадо оленей в ямы-ловушки. Ты что? Всех этих дикарей собираешься зазвать сюда? Как Шеф приказал? Типа – короля играет свита?

– Шел бы ты спать, Серый, – вздохнул Лёха. – Некогда нам гонять тараканов в твоей голове.

***

К заимке подошли уже в густых сумерках. Коряво срубленная из разномастных брёвен и покрытая накатом из плохо подогнанных обрубков стволов, она была «утеплена» щедро запиханным в щели мхом, снабжена отличной деревянной дверью и наскоро связанными нарами. Аккуратная кирпичная печка с трубой и связки порубленного в нужный размер хвороста – вот и весь уют. Затопив и перетаскав от тачки корзины и туеса с провиантом, Веник выбросил с нар старые осыпавшиеся еловые ветки и сходил за новыми. А тут и день угас – они нынче коротки.

Ленка уже утвердила на печи горшок и принялась варить густую мясную похлёбку из копчёной гусятины, заправляя её промёрзшими в дороге клубнями тростника. Крошечное помещение начало прогреваться. Пока шла готовка, заткнули мхом несколько щелей, откуда заметно дуло, застелили ложе хвоистыми лапами. Потом выхлебали единственное блюдо, обильно заедая его оттаявшим желудёвым хлебом и, не раздеваясь, завалились спать – целый день ходьбы навстречу пронизывающему ветру оказался утомительным.

– Вень! А ведь нам уже по шестнадцать, – шепнула Ленка.

– Угу. Замуж собралась? Даже рожать не побоишься без медицины?

– Вот зануда – гад ползучий. У меня на глазах трёх человек с того света вытащил, а туда же – нет у нас медицины!

– Трёх? Не помню трёх. А кто второй?

– Лунка, Колька и Серый.

– Не, Серый в лесу бы, если у костра, тогда, да, мог окочуриться. А в доме с отоплением при нормальном питании, выжил бы и без особой помощи. Ну, разве что выздоравливал дольше.

– Вот в кого ты у меня такой тупой? Говорю же – жильё у нас не хуже, чем в средние века, питание вообще прекрасное, одежда теплая, труд посильный. Та же леди Ровена из Айвенго не комфортней жила. И эскулапы, что в те времена лечили народ, не больше твоего умели. Так что, кончай из себя скромника строить.

Веник повернулся и облапил подругу через тяжелую меховую одежду. В этот волнующий момент дверь в хижину открылась: – Вор пришел, – раздался незнакомый голос. Ворвавшийся ветер колыхнул огонь в печи.

– Заходи, Вор, – полузадушено пискнула Ленка. – Ну, чего лапищи распустил, – набросилась она на Шефа. – Пришёл тот, кого мы ждём. Не лежи бревном – прими гостя.

– Мыр, Ныр! Заходите, – тем временем произнёс тот же голос, и в заимку втиснулись сразу трое.

Веник, поднялся – благо, мокасины так и оставались на ногах, хоть и с распущенными завязками. Подталкивая, он разместил пришедших вдоль бока печки – сразу стало тесно, так что было не до церемоний. Отодвинул кирпич-заслонку и подбросил в огонь несколько хворостин – сделалось чуть светлее, но гости остались в тени.

Зажёг лучину и укрепил её в держателе – вот теперь всё видно. Обычные для этих мест дядьки неопределённого возраста в шкурах, обвязанных лентами из тех же шкур. То есть уровень материальной культуры – стандартный. Вернул на плиту горшок, плеснул туда остатки воды из туеска, завязал шнурки, застегнул куртку и пошел к роднику – составленные справа от входа копья – знак того, что ребята просто зашли на огонёк.

Когда вернулся, гости уплетали хлеб. Он уже совсем оттаял и шёл буквально на ура. Ленка тоже в зашнурованных мокасинах, кивнула, показывая, что надо долить, а потом принялась засыпать в воду копчености и корневища камыша.

– У тебя нет запасной ложки? – спросила она смущённо.

– Нет. Сейчас посмотрю в подарочной корзинке – не видел, чего туда напихали.

Разомлевшие в тепле гости клевали носом и на русскую речь не реагировали. Но, когда из горшка начали доноситься правильные запахи – приободрились.

– Нет снега – есть трава – хорошо, – заговорил Вор. – Холодно – земля твёрдая – нет следов – плохо. Олени нашли траву – носороги прогнали оленей – сами едят траву. Вы видели оленей?

– Нет, не видели. А разве нельзя охотиться на носорогов?

– Очень опасно, – развёл руками Вор.

А Ленка нашла ложки. С тех пор, как Саня отковал стамеску желобком, в хозяйстве каждый день прибавлялось по одной, а то и по две ложки – они больше не были такой уж большой ценностью.

– Поедите, поспите, – Веник указал на нары, – а утром найдёте оленей.

Ох уж этот местный язык! Нельзя строить на нём такие сложные фразы. Во-первых, гости восприняли эту короткую речь, как команду, и потянулись к горшку. Пришлось показать им, как пользоваться ложкой. А может, они и раньше знали? Во всяком случае, недоваренный, но уже успевший немного покипеть суп, они смолотили в мгновение ока. Довольно рыгнули и завалились на нары – как раз трое там и уместились, укрывшись пушистой тёплой шкурой, что приготовили для себя хозяева.

Ребята устроились рядом с печкой и, привалившись друг к другу, задремали. Незнакомые охотники, действительно, устали значительно сильнее. К тому же, они всё сделали так, как велел хозяин. И оленей утром они обязательно найдут именно потому, что это приказал хозяин. Язык-мысль, язык-действие – нельзя об этом забывать.

***

Проснулись рано, ещё до рассвета. Сработал внутренний будильник, настроенный на режим, по которому жил их посёлок. Ленка сразу послала Веника за водой, потом отшоркать горшок, потом снова по тому же адресу, набрать в этот отшорканный горшок воды – так за делами и проснулся. Разогрелись на печке расстегаи – на первые три дня провизию брали в почти готовом к употреблению виде, потому что ещё только конец осени – есть продукты, не сложенные на длительное хранение. Та же мука из желудей. В то же время уже холодно – портится всё не слишком быстро – не обязательно довольствоваться сухарями и вяленой рыбой.

Гости поднялись, хлебнули чаю из смородинового листа и отдали должное Любиной стряпне.

– Не надо ходить искать оленей, – начал разговор Веник. – Они уже пришли. Пасутся на лугу.

Охотники согласно кивнули, но не стали бежать проверять, действительно ли нашлась их пропажа, – попросили ещё по чашечке.

– Огонь горел, – объяснил Вор. – Запах относило ветром. Они учуяли, – и сделал знак Ныру. Тот взял от двери копьё и вышел. Вернулся вскоре:

– Это те олени, – сказал он с достоинством. – Ныр знает вожака, Ныр помнит важенок.

Что забавно – стадо пришло большое, не меньше сотни голов. На появление из двери заимки Веника с горшком, все они обратили внимание – каждая особь хотя бы по разу подняла голову и посмотрела в его сторону. Но мчаться прочь никто даже не подумал. Хотя расстояние до ближних было невелико – пожалуй, Ленка из своего лука достала бы тяжёлой стрелой. А уж Кып или Вячик из арбалетов – наверняка. Хотя, для броска копья дистанция великовата.

На смену Ныру ушел Мыр. Долго не возвращался. Веник успел найти под нарами горшок с калёными орехами, а Ленка – закипятить второй горшок чая.

Пришёл Мыр, ушел Вор, Ныр спал. Никто никуда не торопился. Ленка шила рукавичку, а Веник отправился за хворостом – дрова имеют свойства кончаться. Видел, что Вор проходит по кругу вокруг поляны, огибая стадо, которое не обращает на него никакого внимания. Когда рубил хворост, Ныр и Мыр вышли наружу – смотрели. Оба не удержались – попросили дать порубить и им.