Текст книги "Клан Мамонта(СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)

– Как бы, да. Серый уже заканчивает достаточно интересную модель. Он начал с того, что решил строить её о трёх цилиндрах – так исключается наличие мертвых точек при остановках, когда проекция шатуна попадает на ось коленчатого вала. И замахнулся на выбор направления вращения переключением крана. Только что распутался с управлением клапанами – проверял от воздушного насоса. Я давно ему предложил сделать цилиндры разных диаметров, чтобы пар перетекал из меньших в большие – это сразу учли при проработке эскизов. В общем, пока народ спит – будем испытывать за кожевней, чтобы, если рванёт, то никого не пришибло.

– Я с вами.

Саня только хмыкнул: – Девчатам не говори, скажи, что до ветру, типа живот скрутило. Они на мой котёл и без того зверем смотрят. Боятся, что паяные швы полетят, и всех ошпарит.

– Понял, – кивнул Шеф. – Корзинки с аптечками брать.

Глава 48. Паровик

Под навесом, где раньше хранили привозимый от мамонтовой тропы древесный уголь, из поленьев и хвороста были нагромождены баррикады, увязанные строительными концами. На пятачке среди этого бесформенного сооружения блестел латунью трёхцилиндровый мотор. Рядом отсвечивал темными железными боками котёл, над которым возвышался громоздкий манометр с кованой направленной вбок стрелкой и шкалой, отградуированной до десяти атмосфер. Всё это скудно освещалось фонарями, развешенными на опорных столбах.

Торчали палки, тянущиеся от рычагов за импровизированную стену. Миха подкручивал жердь, ведущую к топке.

– Прогрелся. Есть одна атмосфера избыточного. Серый! Готов?

– Всегда готов. Шеф! Леонид Максимович! Давайте сюда. Сейчас попробуем прокрутить.

Через минуту, когда зрители заняли отведённые им места, шатуны зашевелились и провернули маховик. Остановились, снова пошли, но теперь вращение происходило в обратную сторону.

– Работает, – хмыкнул Серый. – Лёха! Подключай нагрузку.

После небольшой заминки машина снова сделала несколько оборотов, но уже не столь охотно.

– Повышаем давление, – прокомментировал Саня. – Я поддаю, – он шевельнул жердь, отчего пламя в топке стало ярче – свет его немного пробивался через щелочку дверцы.

– Что там? – не понял Веник.

– Древесный спирт сжигаем. Удобней регулировать на расстоянии, чтобы не рисковать. Это только на время испытаний.

– Две атмосферы избыточного, – доложил Миха. – Сань! Меньше поддув.

– Прокручиваю сразу под нагрузкой, – встрял Серый.

Шатуны снова провернулись сначала в одну сторону, потом в другую.

Справа протяжно и мечтательно вздохнул Димка.

Третью атмосферу "прошли" ещё через четверть часа. Дальше давление поднималось медленнее, но поздней осенью ночи длинные – успели неторопливо проверить работу во всём диапазоне давлений. Потом зашипел предохранительный клапан.

– Сработало штатно, – констатировал Серый. – Лёха, Саня! Возвращаемся на восемь атмосфер. Лёха! Готов?

– Минуточку! Запускаю колебатель. Вы там тоже не зевайте – нагрузка будет подана после раскрутки.

– Есть восемь атмосфер, – доложил Миха.

– Динамометр готов, – воскликнул Лёха.

– Даю раскрутку, – уведомил Серый.

Зашевелились шатуны закрутился маховик.

– Лёха! Нагрузка!

Показалось, что разогнавшийся двигатель чуточку притормозил. Но только самую капельку. Справа запищал несмазанный блок, что-то хряснуло, потом бухнуло.

– Отрыв груза прошёл штатно, – крикнул Лёха.

– Мощность, сестра, мощность! – почти простонал Серый.

– Сейчас, посчитаю. У меня тут компьютера нет, – несколько минут напряженного молчания, а потом... – Не, что-то не так. Нужно переделывать. Мужики, погодите. Добавлю груз.

Подождали, снова выполнили измерение.

– Парни! Вы только икру не мечите. Давайте ещё разок проверим. Я снова прибавлю нагрузку.

Остановились лишь после пятой попытки.

– Хоть режьте меня, – выдохнул Лёха. – Получается восемнадцать лошадок.

– И что в этом страшного? – впервые открыл рот Леонид Максимович.

– А то, – раздался из-за спины Светкин голос, – что первый корабль, пересёкший Атлантику под паром, имел машину мощностью тридцать шесть лошадиных сил.

– Фига се! – воскликнул Веник.

– Лучше надо было учиться, Пунцов, – прозвучал из-за деревьев насмешливый Ленкин голос. – Тогда бы сообразил, что у тебя под носом создали паровую машину тройного расширения. Подобные им вошли в обиход уже после Русско-Турецкой в последней четверти девятнадцатого века. Так, где будем строить космодром?

В этот момент снова сработал предохранительный клапан – отвлёкшиеся от управления ребята не заметили, как поднялось давление в котле.

– Саня! Закрой поддувало, – оттуда же из-за деревьев распорядилась Любаша.

***

Зима снова накрыла землю снегом. Пришедшие с севера олени разгребали его, добираясь до сухих луговых трав, и не голодали. Центр жизни клана переместился в лодочный сарай, где строились новые корабли для походов по рекам. Колёсные плоскодонки на паровой тяге и со Стирлингами. На этот раз не стали страдать гигантоманией – сделали их примерно двенадцатиметровыми. Два «утюга» – один остроносый и острозадый – как и раньше. А у второго корму «обрубили», устроив в этом месте просто прямую стенку – транец. Третий сделали прямоугольным ящиком без заострений, только с сильно скошенными передом и задом – некое подобие парома. Его планировалось гонять в направлении фермы – возить технику, урожай, соль.

Кораблестроение пришло к необходимости выбрать наилучший вариант, попробовав несколько. Так называемый "паром" строили из пилёного леса, а не из колотого, поскольку состоял он исключительно из прямых поверхностей – то есть ни гнуть, ни напрягать ничего не предполагалось. При наличии уже работающей лесопилки этот вариант казался весьма привлекательным.

Такая флотилия позволяла быстро переехать хоть бы и всем кланом, прихватив с собой кучу полезных вещей. Тем более что и швертботы и гребная лодка оставались на ходу. А ещё берестянки всех видов. Но переезд не планировался.

Самый быстрый из корабликов – острозадый пароход с супермощным паровым двигателем хотели отправить в сторону Чёрного озера с большой ботанической миссией. Был шанс, что это судно сможет вернуться вверх через пороги своим ходом. Тупозадый уходил в Пермь с грузами и оставался там для местных нужд.

Четвертое судёнышко построили по ширине точнёхонько в размер самой мощной тракторно-судовой модели Стирлинга – в длину оно оказалось восьмиметровым с обоими заострёнными окончаниями – чисто разведывательный вариант, неприхотливый и способный поместить трёх человек без особого груза. Припасы, снаряжение, запчасти – и достаточно. Ручные лебёдки на носу и на корме, длинные канаты в ящиках, невысокая съёмная мачта, шверт, пара мест для гребцов и крошечная каюта. Что называется, ни вздохнуть, ни охнуть. Это к тому, что всё накрыто сплошной палубой на случай, если выйдут в открытое море. Веник готовился к прорыву на Балтику.

Зимой большой десант мужчин добрался верхом на оленях до места будущего волока, сделал просеку и выложил из брёвен подобие дороги, по которой можно было без проблем протащить судно на катках. Тут дистанция-то была всего на полдня пути и без особых буераков по пути. Тащить предполагали лебёдкой на подъёмах, а на горизонтальных участках полагались на силы провожающих – втроём с восьмиметровой лодкой управиться тяжело.

Никого из своих прошлогодних попутчиков в эту поездку взять было невозможно – Хом сам уходил начальником экспедиции по маршруту на Чёрное озеро, а Пуп переезжал в Пермь налаживать оленеводство. Людей, как всегда не хватало. Старина Кып вместе с Лёхой должны были снова исследовать северное направление – водный путь к реке, которую считали Северной Двиной так и не разыскан, и место будущего волока всё ещё не осмотрели.

Всю зиму в клане не смолкали дискуссии о том, кого куда послать – счёт постоянно шёл на единицы человек. Вечерами за шахматными или шашечными баталиями, под перестук костяшек домино не раз заходили разговоры о ближайших планах. Подростки, а их немного, всерьёз выдвигали свои кандидатуры на весьма серьёзные посты. Их предложения обсуждали – таковы реалии этого мира. Тут быстро взрослеют.

– Посмотри, кого я привёл? – вошедший с мороза Кэн смотрел загадочно.

Набросив поверх рубахи полушубок, Шеф вышел из мастерской. Каюры, десятки оленей под вьюками и привязанная к столбу дровяника лошадка. Мохноногая, с чёлкой. Смотрит спокойно.

– Толян велел отвести тебе, – пояснил Кэн. – У них рядом с фермой в загоне несколько коров, пойманных летом. И лошадки в ту же ловушку угодили.

– Сколько?

– Пять. Они дикие, но эта совсем молодая. Она и сейчас жеребёнок. Толян хочет дождаться, когда появятся на свет новые жеребята и воспитать их ручными. А эта, говорит, пусть здесь поживёт просто для красоты. Может быть, она даже позволит запрягать себя в санки? На поводе бежала послушно, привыкла к людям. Я бы назвал её важенкой, но Толян говорит, что правильно – кобыла. А зачем она?

– Летом ездить на юг. В это время олени пасутся на севере. Ещё они могут таскать телеги, более тяжёлые, чем те, которые тянут олени. На них даже пахать можно.

– На тракторе паши! – возмутился Кэн. – Я помню, как вы пытались тянуть плуг олени. Не надо больше – лучше заколи. Толян спрашивал, будет ли еще один трактор, а то одного мало.

– Постой Кэн. Толком расскажи. Ты ведь ездил за солью?

– За солью. Лю Ба посылал, мы садились, брали много вьючный оленя и ехай. Вези для фермер мука, сухари, клюква и полосовой железо. И много разный вещи, которые одежда.

Нашли домик у реки, рядом тёплый домик и несколько чумов, где живи охотники на сайгаки. Они, вместо бегай степь, загнали много добычи в забор из жердей. Теперь сиди одно место и кушай свежий мясо.

– Чем же они скот-то кормят?

– Немного сено, немного степь сухой трава рвут, немного ветки. Сайгаки кушай, джейраны кушай, другие олени кушай. Коровы и лошади Толян кушай не вели. Он их не кушай. Уважай Толян, – Кэн разволновался и прямо на глазах начал всё сильнее и сильнее коверкать русский, так и не объяснив толком, кто кого "кушай".

– Мы олень паси, олень езди. Толян желай корова паси, лошадь скачи, – закончив эту тираду, оленевод вздохнул.

– Кэн! С благополучным возвращением, – подошла Мила. – Записку от Толика привёз?

– Откуда Мила записку знай? – удивился мужчина, подавая свернутый треугольником листок. Похоже, что-то его сильно озадачило.

– Твоя оленя паси, оленя езди, – расхулиганился вдруг Веник. – Чум лодка вези. Жена Стирлинг дровами топи и жди Кэн свежие щи. Стадо вдоль реки иди, трава кушай.

Оленевод озадаченно свёл глаза к переносице и ответил: – Мыльня пойду, жена дисциплина делай. Буду говори про лодка-чум.

***

– Есть ли какие-нибудь сведения о религии среди местных племён, – поинтересовался за ужином Леонид Максимович. – А то я, когда ходил с ними, не настолько хорошо понимал язык, чтобы уловить подобные тонкости. А тут смотрю и ничего не могу понять. Они многих называют шаманами. Имею в виду ребят из седьмого "В". Но и друг друга могут назвать подобным образом. Это что? Зачаточная форма шаманизма?

– Трудно наверняка рассудить, – задумчиво пробормотала Светка. – Это слово обозначает человека, который больше знает и умеет, способен помочь делом или советом. Где-то так, наверное. Я правильно говорю, Кып.

– Правильно. Ша Ман вылечит. Ша Ман выручит. Слушай Ша Ман – будешь сытый и сильный. В клане много Ша Манов. Клан сытый и сильный.

– То есть вы уважаете знающих людей, – принялся уточнять учитель. – А в духов вы верите? В загробный мир?

– Леонид Максимович спрашивает, веришь ли ты в край удачной охоты? – "перевёл" Веник с русского на понятный.

– Охотник надеется, что путь его ведёт туда, где тепло и много еды. Мы всегда идём туда, – негромко ответил Кып. – Вернее, раньше шли. Теперь всё иначе – мы поняли, что стремиться нужно туда, где в тёплой светлой комнате стоит белоснежный унитаз со смывом, потому что это и есть самое лучшее, что только бывает.

– Виктория! – строгим голосом вопросил Шеф. – Это результаты твоей агитации?

– Ну.... Мы с девочками иногда разговариваем... мечтаем и грезим.

– Интересная смена ценностей, – улыбнулся учитель.

– Боюсь не все так просто, – сказала Надюшка. – Кып иногда просит меня нарисовать на ложе его арбалета какую-нибудь определённую зверюшку. Я так и делаю.

– Это чтобы потом ставить рядом звёздочки по числу добытых зверей, – объяснил охотник.

– То есть просто такой способ вести счёт удачным выстрелам? – продолжил уточнять Леонид Максимович.

– Да, я ведь должен каждый раз, когда хвалю свой арбалет, напомнить ему о том, почему так его ценю. Если человека похвалишь – он делается лучше. Если похвалишь оружие – оно надёжнее служит.

– Точно! – воскликнула Ленка. – Они одушевляют всё, что видят.

– Одушевляют? Это что? – принялся выяснять Кып.

– Считаете живым. Разговариваете с камнями, деревьями, зверями.

– Да. Камни живут медленно – не всем за целую жизнь удаётся заметить, как они меняются. Деревья живут быстрее – это видят многие. Звери – совсем быстро. Не догонишь.

– Вот! Мы угадали тогда с куклой для Пуночки! – воскликнула Светка.

– И это тоже не религия, – констатировал Леонид Максимович. – И до наших дней бытует обращение со стороны людей к разным предметам. К... ну, не помню точно. Особенно часто встречается в памятниках литературы.

– Ой, вы сени, мои сени! – напомнил Вячик.

– Точно. А вот каких-нибудь существ, ответственных за что-то общее, вы не знаете, – обратился он к Кыпу.

– Босс отвечает за кузницу, Лю Ба – за порядок в селении, Дим Ка за то, чтобы лодки не тонули.

– Вспомнил! – стукнул себя по лбу Пуп. – Рая! Как ты назвала тогда Шефа. В день, когда я делал тебе Кобецкую?

– Духом Воды.

– И что такое этот самый дух?

– Он рыбу подгоняет к берегу. Или отгоняет. Если рассердится – может бросить в человека волной и утянуть его к себе.

– А ещё какие духи есть? – насторожился Веник.

– В лесу, в небе, в горах.

– И откуда тебе про них известно?

– Говорят... – неопределённо махнула рукой девушка.

– А кто чаще других про них рассказывает?

– Старые люди.

– Вот это фокус! – воскликнул Леонид Максимович. – Там, где народу живёт погуще, нашлись и умники, чтобы начать придумывать суеверия. Интересно, что твои соплеменники подумали про нашего Пунцова?

– Подумали, что он пришёл для того, чтобы сделать нам плохо, потому что сердится. Решили его задобрить и послали меня.

– Топиться её послали, – пояснил Веник. – Хорошо, что она не успела наглотаться воды.

– Кстати, Вень! А чего ты так рвёшься в Мировой океан? Скажи, даже, если доберёшься до Британии, как ты там будешь искать эту несчастную оловянную руду? – перевёл разговор Саня.

– Пока у нас нет другого метода, кроме пробных плавок, – пожал плечами Шеф. – Если её в древности нашли, значит, она где-то выходит на поверхность. Но вообще-то не стоит зацикливаться только на металлах – в Америке есть картошка, кукуруза и подсолнечник. Небось, от жареного на подсолнечном масле картофана никто не отвернётся.

– Вау! – Чуть не подскочил Лёха! – Шеф! Возьми меня в дорогу на Балтику. Мы с Кыпом в тех озёрах и болотах, что после волока, столько накрутились, пока выбрались к речке, ведущей на запад, что без провожатого на одних схемах и путевых заметках вы долго будете разбираться. Я, всё-таки, дорогу знаю.

– Третьим Неда возьмите, – добавил Кып. – А я на север приглашу Кузю – он в тех местах много раз бывал на оленях.

– Тогда, кто пойдёт к Белому морю за жиром?

– Так Вет пойдёт. Он уже не раз со мной туда ездил. Куёт, с оленями ладит.

Веник кивнул. Действительно, люди из местных уже вполне способны справляться со многими важными делами – среди них попадаются исключительно толковые ребята.

Глава 49. Рывок на запад

Зима прошла в больших работах. Постоянно звучали молотки в кузнице, постукивали ткацкие станки. В мастерской без конца токарили и сверлили, а уж про лодочный сарай и говорить нечего. Запасы торфяного угля, который правильно назывался торфяным коксом, позволили не слишком отвлекать народ на заготовку дров. Поэтому всех планов громадьё удалось осуществить уже к апрелю.

***

После приезда с Чёрного озера, Веник настолько сконцентрировался на вопросах постройки кораблей, что как-то и не удосужился сложить в голове полную картинку произошедших за время его отсутствия перемен. Примечал новые лица, отмечал, что железа стало много, но разбираться с тем, откуда это всё? Такого вопроса перед ним остро не стояло – есть, вот и хорошо.

Только в марте он выбрался в новый рудничный посёлок. По мостику через речку и дальше верхом на олене меньше часа дороги. А тут довольно большой дом и целая поляна, заставленная навесами и сараями. Высокая, больше двух его ростов, плавильная печь с загрузкой сверху с высокого помоста. Еще одна печь для обжига руды, ещё одна и ещё – все разные. Не сразу и догадаешься что для чего. Штабеля брикетированного торфа. Железная бочка с толстенными даже на вид стенками, трубы, насосы, Стирлинги. Всё вокруг вымощено камнем, да ровнёхонько. Туда-сюда снуют люди, катая на тележках всякую всячину – известь, мел, руда, кокс – это то, что бросилось в глаза. Но вот и слитки чугуна везут.

Среди снующего в одному ему известном порядке народа снова встречаются незнакомые лица – то есть, было пополнение из местных.

– Ток! Перегонную печь до завтрашнего вечера не запускать, – появилась откуда-то Виктория. – Можете сходить на охоту. Привет, Шеф. А я уж думала, не дождусь тебя. Слух ходил, ты собрался покорять Мировой океан.

– Здравствуй, Витуля. Ты что, разошлась с Кыпом?

– Разойдёшься с ним, кобелем таким. Вечно пропадает где-то – душа бродяжья. Но ночевать приезжает, считай, через день. Ты мне зубы не заговаривай – я тебе должна похвастаться, а ты меня похвалить. Потому что это улёт просто, чего у нас понастроено.

– Прошлым летом, пока я по свету мотался, вы тут от души порезвились. А ведь руда, небось, скоро закончится.

– Не сыпь мне соль на перец. Закончится она не скоро, а очень скоро, потому что гребём мы ее полными лопатами. Ещё чуть погодя переработаем чугун на сталь, а уж тогда станем перебираться на Урал.

– Фига се! Размахи у тебя. А ну, показывай, что тут устроено?

– Ага. Пошли в перегонку – оттуда всё начинается. Вот в эту печь грузится полвагона торфа, – Вита ввела Шефа в комнатку с железными стенами. Не полвагона, конечно, но несколько кубов – точно. – Топим снизу – нагрев идёт через дно и стенки. Сперва досушиваем несколько часов, потом поддаём жару – вверх уходят газы. Угарный, углекислый и метан. После пробулькивания через воду остаются только угарный и метан – оба горючие.

– Разве только углекислый газ растворяется в воде? – спросил Веник.

– Все растворяются, так что часть горючих газов тоже теряется. Но тут уж ничего не поделаешь. Углекислый уходит в воду почти весь. А остальное накачивается в железные бочки. И потом мы этим газом нагреваем сверху неглубокую ванну, в которой плавится чугун. Он постепенно превращается в сталь, потому что углерод из него выгорает.

– А как определяете, что пора прекращать плавку?

– Он начинает "хвататься" за стальную кочергу, которой помешиваем в ванне. Углерод уходит, температура плавления повышается, и железо начинает прилипать. Так что у нас сейчас выходит весьма хорошая сталь, причем, много. Килограммов по сто в день делаем без проблем. А в домне, как ты понимаешь, выплавляем чугун. Он и сам в дело идёт, и на сталь переделывается.

– Вот ведь... целый завод построили! – изумился Веник.

– Зато сделали хороший запас чёрного металла на время переезда, – ухмыльнулась Виктория. – Да не огорчайся – до следующей весны нам руды хватит – это уже потом переберёмся на Чусовую.

– Слушай, а откуда к нам народ прибывает? Столько новых лиц!

– Отовсюду. Слухи-то ширятся. Кто же откажется от сытой жизни? Особенно к зиме люди подтягиваются. Поодиночке, семьями, а то и племенами. Кому не нравится – того здесь никто не держит.

– Вит! А этот метан, он случайно не тот газ, который возили в баллонах в сжиженном виде? А то бы и нам было удобнее его хранить сразу помногу.

– Этот не сжижается, – пожала плечами Витка. – Или температура слишком высокая, или давление недостаточное. Шибче четырёх атмосфер мы пока нагнетать боимся – поэтому используем много больших емкостей.

– Я только одну видел.

– Это последняя – она пока не обсыпана землёй и не обтрамбована. То есть не готова.

Возвращаясь в столичный посёлок верхом на олене, Веник размышлял над тем, что технический прогресс уже вышел из-под его контроля и начал идти своим собственным путём. Причём, понятно, что учитель физики явно поспособствовал многим заметным сдвигам.

***

Последний ужин перед выездом на Балтику. Реки вскрылись, уровень воды в болотах перестал повышаться – завтра с утра сразу несколько экспедиций отправляется на все четыре стороны. Клан перейдёт на летний режим функционирования – власть сосредоточится в руках Босса – Сани-кузнеца. Настала минута раздачи слонов.

– Наталочка! Ходили слухи, что ты пробовала сварить лак для ногтей.

– Пробовала, Шеф. Но девочкам он как-то не показался.

– Вот и ладно. Ты его дай Леониду Максимовичу – пусть попробует покрыть им медную проволоку для обмоток.

– Каких обмоток, Пунцов?

– В электрогенераторе. Саня! Тебе нужна сварка?

– До зарезу. Ваня, а ты что молчишь?

– Я её боюсь. Но, да, нужна.

– Это же получится что-то вроде искрового передатчика. Правда?

– Ну... да. А какие ещё идеи у тебя созрели?

– Витка мне проговорилась, будто подозревает, что восстановление железа из руды проделывает угарный газ. Тот, который выделяется при неполном сгорании топлива. Света! Проверь экспериментально. Возможно, мы сможем выплавлять сталь прямо в пробирке без переделки чугуна.

– Пунцов! Я конечно понимаю, что это очень заманчиво. Но надо же быть реалистом! Не собираешься же ты добраться до того уровня, при котором жил перед попаданием сюда!

– Леонид Максимович. Мы меньше, чем за семь лет продвинулись в технологиях металлургии и машиностроения из палеолита в конец девятнадцатого века. И это реальность. Поэтому сформулированная вами задача реализуема в ближайшей перспективе. Потому, что мы пользуемся знанием о том, что такое уже было, следовательно достижимо. Что же касается именно вас, учитель, то есть надежда с вашей помощью добиться даже некоторого продвижения дальше. Всем нам теперь известно о возможности перемещения в пространстве и времени при помощи ёлочной гирлянды и какого-то блока управления. О принципах работы которого вы, несомненно, имеете некоторое представление.

Нет, не делайте испуганное лицо – в этом году мы ни с чем подобным не справимся – надо же быть реалистом.

***

Итак, разведка на восток. Группа провожающих, прибывших на нескольких челнах, помогла перекатить лодку через пологую ложбину между невысоких возвышенностей – тут, в принципе, и канал не так уж трудно прокопать, если путь окажется нужным. Разница высот показалась небольшой, потому что даже непонятно, с какой стороны местность ниже.

Какое-то время потратили на загрузку кораблика тем, что было с него снято перед волоком, попрощались и пошли петлять между островами мелководных озёр, побираться сквозь заросшие камышами протоки и пилить стволы перегородивших путь деревьев, упавших с берегов поперёк узких речушек. Точно – без Лёхи могли бы и заблудиться.

Вышли в реку, текущую на запад. Не очень большую – метров пятьдесят шириной.

– Всё, дальше мы не были, – сообщил проводник, приметив затёс на прибрежном дереве.

Пошли осторожней, подкидывая в топку Стирлинга меньше дров. Течение помогало – незачем рисковать. А потом перед глазами раскинулась гладь большого озера. Его пришлось обойти по кругу, заглянув во все втекающие речушки, пока не нашли вытекающей. Эта вела на север. По ней снова попали в новую реку, на этот раз очень большую, ткущую на запад. Чуть позднее справа, с севера в неё влилось несколько крупных притоков, а слева, с юга, ещё несколько поменьше. До этого момента людей нигде не примечали, но вскоре после того, как берега разошлись на огромное расстояние, справа в отдалении приметили несколько дымов.

Природа вокруг оставалась привычной – леса, лужайки, овраги и песчаные косы. Деревья тех же пород, да и травы ничем не отличались от тех, что встречались повсюду. Останавливались несколько раз, чтобы запасти дров – никаких происшествий не было. Встречали дичь, охотились. Рыба тоже хорошо брала на ту же блесну. Ещё здесь было теплее, чем дома. Не жар, не зной, а именно чувство устойчивого тепла возникало в этих местах.

А по прикидкам расстояния они должны были миновать Финский залив. Точно, словно прочитав мысли, течение плавно повернуло на юго-запад. Ребята продолжали держать в видимости левый берег – правый появлялся в поле зрения редко. Вода за бортом упорно оставалась пресной. Зато здесь встречались морские млекопитающие вроде тюленей, моржей или котиков. И вдруг впереди показалось сразу несколько лодок.

Спустили парус, и подошли на машине – неизвестные даже не подумали пускаться наутёк. Они тянули на буксире какого-то крупного морского зверя. Речь их была непонятна, но ни враждебности, ни беспокойства никто не проявлял.

Дюгоня они забили, стеллерову корову или ламантина – разве так сразу скажешь! Но это был не кит и не акула. И ещё добыча казалась крупной – крупнее моржей. Поэтому охотники и запрягли в неё все свои лодки – Лёха насчитал семнадцать гребцов. То есть племя по нынешним временам очень крупное.

На берегу добытчиков ждали постройки, обтянутые шкурами, и горящие рядом костры. Женщины, дети, седоволосый старец – просто картинка из учебника, а не ситуация. Веник подумал, и отправился дальше вниз по течению – незачем путаться под ногами у этих занятых своими хлопотами людей. Да и куда они денутся? Если что – на обратном пути отыщутся. А их дело добраться до моря. Тем более – ветер благоприятный.

***

Благоприятный ветер вдруг сменился на западный, который разогнал нешуточную волну. Идти пришлось на моторе, убрав парус и сложив мачту – она была невелика и заранее делалась съёмной. Ощущение тепла мигом пропало – холодные брызги, свинцовое небо и только пенные барашки вокруг. Пока не стемнело, подошли к берегу и носовой лебёдкой вытащили лодку подальше на песчаную косу. Так и переждали непогоду, бесчинствовавшую три дня. А потом отправились дальше и уже через два дня выбрались на безбрежный морской простор – вода была солёная.

– Получается, что река продолжается до самой Дании, – рассудил Веник.

– Жалко, что нечем засечь долготу, – посетовал Лёха. – Не верю я этим прикидкам. А, может, мы ошибаемся и только что миновали устье Невы?

– Парни! – встрял Нед. – Учитель велел показать вам это, когда вы не поймёте, куда попали, – на ладони подростка лежала тупая мобилка без малейших признаков жизни.

– Высаживаемся на берег и делаем обсервацию, – сказал Шеф, перекладывая руль влево.

***

Солнце в полдень показалось только на четвёртые сутки. Именно в это время Веник и включил мобильный телефон, чтобы засечь время прохождения солнца через меридиан. А после этого ночью уверенно «взял» угол между горизонтом и Полярной звездой. Он сразу сообразил, что время выставлено по солнечным часам столичного посёлка, который сам волевым усилием поместил примерно на место будущей Москвы. То есть прикидывалась не только широта, но и долгота.

– Там будущая Франция, – сказал он, махнув левой рукой. – Там – Швеция – махнул правой. – А это Северное море. До Британии вообще рукой подать. Но, оставим пока разные исследования и всякое-разное первопроходство. Нужно возвращаться. И, заодно, наладить отношения с обитателями Балтийской реки. Познакомиться, жиру у них выменять. И вообще – безобразие вокруг творится. На Урале – свой язык. На будущем Чёрном море – свой. Здесь опять что-то новенькое. А людей встретишь не каждый день. Бардак.

– Вень! Лето ведь только что началось! – попытался возразить Лёха.

– Нам против течения выгребать всю дорогу. А машина у нас – одно название. И вообще, чтобы плавать в Мировом океане, нужны как раз те корабли, которые Димка так пока и не научился строить. Или вообще железные крейсеры. Главное мы сделали – путь нащупали. Теперь нужно научиться пользоваться достигнутым.

– Давай хоть до Ламанша дойдём. Полюбуемся на берега туманного Альбиона, заглянем в устье Темзы. Тут ведь осталось-то всего ничего. И ветер северный.

– Хм! Змей-искуситель. Ладно, но только вдоль бережка, а то, как бы нас штормом не прихватило.

***

Чёрт, чёрт, чёрт! Заигрался, как маленький! – досадовал Леонид Максимович. – Это всё ты, Кобецкая, со своими игривыми настроениями. Ну почему я не проинструктировал твоего Пунцова, как определять географическую долготу?

– Понимаете, экселенц! У Веника масла в голове хватит и на четверых, – улыбнулась Ленка. – Если он не знал, что вы давно сделали электрогенератор – так только потому, что об этом ему не доложили. Заряжать от него наши давным-давно севшие мобилки – задача тривиальная. Он бы и сам до этого дотумкал, тем более что про наличие трёх зарядников из прошлой жизни знал. Но, согласитесь, идея со сваркой в вашу голову не приходила?

– Да полно вам! Я уже давно понял, с кем имею дело. Просто уж очень много юношеского задора сквозит в каждом действии. Нет, я понимаю, что цивилизацию вы обязательно построите. Мы построим. Но это же абсолютно нереально.

– Если вы про путешествия через пространство-время, то Шеф пока с этим торопиться не велел. А что у нас со сваркой. Сань! Мне показалось? Или у вас сегодня в кузнице что-то искрило!

– Лен! – рокотнул кузнец. – Не нарывайся, а? – Там пока всё очень печально – пару гвоздей ещё как-то можно друг к другу прихватить... – досадливо махнув рукой, Саня снова уткнулся в тарелку.

– Он пытался сварить продольный шов на трубе, свёрнутой из полосы, – объяснил Серый. – Протекает. Да и вид у этого соединения неаппетитный.

– Вы, ребята, не огорчайтесь, – примирительно сказал Леонид Максимович. – Электросварка – большая наука. Над режимами и флюсами работали целые институты. К тому же генератор действительно маломощный.

– Для повышения мощности парового мотора нужен, прежде всего, хороший котёл. И еще толковый насос для подкачки воды в объём под высоким давлением, – Серый сразу заговорил о своём. – А вопрос мёртвых точек легко решается применением не трёх, а всего двух цилиндров, расположенных перпендикулярно по отношению к коленчатому валу. Но для такой конструкции требуются надёжные металлические трубки, работающие и при высоких температурах, и при больших давлениях.

– Подшипники нас держат, – не согласился Ваня. – Нужно возвращаться к роликовым, причем не на керамике, а к стальным. Сталь-то теперь получается о-го-го!