Текст книги "Клан Мамонта(СИ)"

Автор книги: Сергей Калашников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

Встречать гостей вывалила целая толпа завёрнутых в некроеные шкуры "дикарей". Они приветливо улыбались, распространяя вокруг себя неприятный запах прогорклого жира. У мужского костра отведали печёной рыбы – очень вкусно. А потом Кып стал делать подарки – подростков отправили к лодкам принести мешки с солью, дорожные корзины с тщательно по отсекам сложенными горшками, чашами и блюдами – прям настоящие несессеры. Десяток стальных ножиков с ореховыми рукоятками, три небольших топорика типа "Томагавк" и два наконечника для каких-то чудовищных копий.

Разговор местных был понятен, слова удовольствия от подарков звучали вежливо, но хозяева немного напряглись, даже запереглядывались тревожно. За такие богатства они ждали какой-то просто невыполнимой просьбы. Даже не стали разбирать подношение, или отдавать женщинам утварь и соль – сложили всё тут же. Вдруг придётся возвращать?

– Что привело вас сюда столь рано? – этот вопрос прозвучал из уст вождя.

– Могут ли люди Мохнатой Рыбы помочь нам поймать живых Кар? – Кып не стал юлить, а сказал прямо.

– Могут, – уверенно заявили все мужчины разом – им явно сделалось легче. – Погостите у нас, и мы приведём пойманных Кар. Вам лучше самцов или самок?

– И тех, и других, – ответил Веник. – Ему тоже полегчало. Уж очень многих трудов стоило бы поймать этих быстроногих созданий. Строить загородки, загонять – да целая большая работа на много дней.

– Зачем вам это нужно? – полюбопытствовал один из молодых охотников.

– Уведём их к себе в леса, и заставим таскать волокуши.

– Кар заболеют, если не будут, хотя бы иногда, есть ягель. У вас в лесу растёт такой мох?

Теперь уже встревожились Веник, Кып и Лёха – к подобному раскладу они оказались совершенно не готовы.

– Не надо ловить Кар, – отменил просьбу Шеф.

Не похоже, что это обрадовало хозяев. Такое впечатление, что ловить диких северных оленей для них просто замечательное развлечение, об отмене которого они искренне сожалеют.

***

– Облом, – вздохнул Шеф, когда ребята укладывались на ночлег в палатке – солнце только немного спряталось за горизонт, но темнота не наступила.

– Ничего ты не понимаешь, – хмыкнула Ленка. – У местных просто нереальное количество жира. Не рыбьего, заметь, а от какого-то плавающего зверя. Уж и не знаю, моржей они бьют, тюленей или ламантинов, но сам этот жир прекрасно горит в светильниках.

– Это им тут всё провоняло? – полюбопытствовал Лёшка.

– В общем-то, да. Но ведь Веник придумает, как его от этого запаха отчистить. И ещё в стойбище много оленьих шкур. Не выскобленных – их только присолили. Тёплые, зимние ещё. Отдадут, сколько увезём. Им лишняя тяжесть сейчас ни к чему – пойдут к морю. А соль требуется. Они даже спрашивали, придёт ли, как обычно, группа Аона, которая тоже приносила им соль.

– Думаю, у впадения этой реки в ту, по которой мы приплыли, поставим что-то вроде капитального чума, – рассудил Лёха. Будем туда соль забрасывать, а оттуда забирать жир и шкуры.

– Я девочкам обещала смородинового листа подкинуть, Иван-Чая и дубовой коры, – вспомнила Леночка. – А ещё скальпелей и пробойник для дырочек под шнуровку, а они мне ниток отмотали из сухожилий – для обуви подойдут, потому что очень прочные. И вообще, хочу этот маршрут для себя застолбить – тут обалденная ягода морошка.

***

С утра осматривали лодки хозяев. На каркасах, собранных частично из дерева, частично из костей, были натянуты оболочки из шкур, очень прочно сшитых и замазанных всё тем же жиром. То есть, технические решения, в принципе, ожидаемые – крепёж ремнями и сухожилиями. Ничего примечательного из этого почерпнуть не удалось.

Потом перетапливали жир, заливая им горшок за горшком и добавляя малую меру очищенной белой соли – кажется, смердеть после этого он стал не так яростно. Часть жира забрали прямо так, как был, завернутым в шкуры – горшков опять оказалось недостаточно. А потом заторопились обратно, взяв груза ровно столько, чтобы не перегрузить свои байдарки – уж шкур-то в этом стойбище, действительно, было, хоть завались.

Как ни странно, до дома добирались снова месяц – встречное течение оказалось слабее. Прибыли уже, когда август подходил к концу. Выяснилось, что группа Аона прошла на лодках мимо их селения в середине июля – обещали заглянуть и на обратном пути в октябре. Как разминулись с ними по дороге? Так кто знает, в какую протоку те свернули? И вообще могли сделать остановку не с той стороны любого острова – озер в верхней части пути встретилось несколько.

Глава 27. Ещё не осень

– Вот, собственно, и всё, что мы нашли, – подвёл Веник итог своему рассказу о том, как провёл лето.

– Шкуры будут кстати, – кивнула Лариска. – Уверена, что выделаются.

– Жир на мыло переведём, – одобрила Наташка.

– В сентябре пошлём несколько лодок за икрой и балыками, – согласилась Любаша. – Только ты больше не уматывай так надолго – тут целый клубок проблем, которые до твоего возвращения оставили нетронутыми.

– Не понял! Что за проблемы? Вы же кучу железа наплавили, пристройку к дому забабахали! Дубраву отыскали всего в дне пути отсюда. А сколько инструментов новых! Один сверлильный станок чего стоит! – Шеф не на шутку удивился.

– Не! Фигня это, – вдруг заговорила обычно молчаливая Лида. – Обычные повседневные моменты. А нам нужен прорыв. Новые горизонты, перспективы. Чтобы руки чесались. Ну, помнишь, как с землянкой было, с железом, с новым домом. А то делали, делали – и сделали. Ну и что? А ничего нового.

– Та-ак! – обвёл Веник взглядом столовую. – Разброд и шатание. Цели им великие подавай. Босс! Утром развод на работы за тобой. У меня всё.

***

Как обычно за завтраком Саня при помощи Любаши нарезал задачи на день, после чего заключил: – Шеф в распоряжение Светки.

Почему при этих словах у многих просветлели лица, Веник не понял. Это стало ясно чуть позднее.

В бывшем лодочном сарае, столярное содержимое которого вместе со станками перекочевало в новую добротную тёплую пристройку, стояло несколько печек, у которых колдовали Светка и Пуночка.

– Так чего делать? – Веник внёс охапку хвороста и сложил её у входа.

– Думать, Вень, думать, – кисло улыбнулась девочка. – Мы ведь с тобой вместе не изучали химию с самого первого класса и по седьмой. Поэтому знаем до обидного мало. Я уже так всех забодала своими вопросами, что от меня стали шарахаться.

– Ладно, бодай меня, – усевшись на перевёрнутую корзину, парень приготовился слушать. – Хотя, лучше расскажи все подряд с самого начала. А как выговоришься, тогда уже и спросишь.

– Ну, мы торф прожаривали в чайнике, также как щепки или кору. Из торфа ничего вниз не капало – ни смолы, ни дёгтя. Зато получался вполне годный уголь. Но его оставалось меньше, чем торфа – специально взвешивала. Отсюда вывод – что-то улетучивается, то есть испаряется и уходит в воздух. Это потому что запахи при этом очень густые. Вот это я и решила как-то уловить.

Сделали мне чайник с двумя носиками – один вниз, а второй вверх. Но нижний носик я заткнула, а верхний, согнутый крючком, опустила прямо в чашку с водой. Когда стала греть – в чашке забулькало. То есть, да, выходят какие-то испарения. Причем много – они уносят примерно треть начального веса или даже две пятых. Жидкости в чашке становится больше, и она сначала начинает странно пахнуть – как-то и знакомо, и незнакомо. А потом, когда всё заканчивается, запах постепенно исчезает.

Вот она у меня в кувшинчике, – Светка вытащила пробочку и поднесла сосуд к носу Веника. Тот невольно отшатнулся.

– Действительно, что-то напоминает, но запах слабый, – выплеснул немного в чашку и поднёс горящую лучинку. – Хм! Не горит! И как, прибавка к массе жидкости соответствует потере массы торфа?

– Нет. Вдвое меньше.

– Ладно, Свет. Давай, что ты ещё накопала?

– Ещё я точно так же нагревала берёзовые щепки. Вот какая жижа оказалась в чашке, – она откупорила следующий кувшинчик.

– Фу-фу! Сильно пахнет. Проверим, горит ли. Хм! Немножко горит. Ещё что ты успела изучить по этому методу?

– Ещё руду. Её ведь прокаливают, значит, из неё что-то улетучивается. Вот я и это проверила. Массы теряется совсем мало, и газа выходит тоже чуть-чуть. Буквально несколько пузырьков. Вот, что оказалось в воде, – Света открыла третий кувшинчик.

– Немножко пахнет, – принюхался Веник. – И не горит. Какие ещё достижения?

– Выпарили горшок щёлока – вот такой порошок получился. Если растворить его в воде – опять будет щёлок. Это мы проверили с Пуночкой аналогию с поведением соли – мы же её постоянно растворяем, фильтруем и выпариваем.

– Интересно! – Веник взял и бросил по щепотке серого порошка в каждую из чашек. – Не шипит, шипит и шипит, но слабо. Причём там, где пуще пахнет, там и шипит сильнее. Давай-ка проверим твои жидкости на шипучесть с чем-нибудь ещё. Не просто с камнями, а с чем-то более изменчивым. Хотя бы вот! – это что за паста?

– Гашеная известь. Взяла со стройки, чтобы вылепить несколько чашек. Она же затвердеет со временем.

Веник отщипнул по крошке и бросил в те же три чашки: – примерно та же картина. Давай проверять дальше.

Больше у ребят ничего не зашипело.

– Та-ак, – слегка очумевший к вечеру Веник затравленно осмотрелся. – А что ты ещё нагреваешь?

– Еловые поленья на смолу и бересту на дёготь. Но для них сделаны большие печки с оттоком снизу.

– То есть ты не знаешь, выходит ли при этом газ?

– Знаю, что выходит, потому что есть запах. Но он же не пойдет через воду, если есть открытое отверстие для слива.

– Давай пока завяжем с разборками – в принципе, проблема в том, что тут явно имеется нечто важное. Вопрос в том, как его ухватить.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сода с лимонкой шипят точно также. А лимонка – кислота.

– И зачем нам кислота?

– В "Таинственном острове" Сайрус Смит очень много чего при помощи кислоты сделал. Взрывчатку точно помню, и вроде как ещё что-то очень полезное.

***

– Итак, из результатов твоих экспериментов следуют вполне логичные выводы – при нагреве торфа или щепок в закрытом объёме из них что-то выделяется. Если оно жидкое, то стекает на дно. Если газообразное – уходит за счет давления от расширения при нагреве в любую щель.

Жидкое у нас это или смола, или дёготь – нужно дать ей вытечь из зоны нагрева, но так, чтобы не наружу через отверстие, а всё в том же замкнутом объёме. Иначе через ту же дырку усвистит газ, как было с торфом в печи для смолы. Приделываем снизу сбоку трубку на конец которой насаживаем кувшинчик. Есть у тебя проверенный способ герметизации стыков? Имею в виду стыков керамики, да чтобы не боялся нагрева? – подумавший ночью Веник с самого утра набросился на Светку.

– Нет у меня никакой герметизации. Я даже не уверена, что сама керамика ничего не пропускает. Опять же крышка чайника – она же просто так лежит, камушком придавленная.

– Да-а-а... просто каменный век у нас какой-то, – улыбнулся Шеф. – Пойдём терзать Галочку.

Галка сразу ответила честно – чем больше в глину подмешано полевого шпата, тем пористость меньше, потому что он расплавляется и затекает в щелочки и трещинки. Но это не очень надёжно, потому что тушёнка даже в самых лучших горшках портится, как ни притирай крышку. То есть воздух потихоньку проходит сквозь стенки, но по отношению к жидкостям этого не заметно, ну и воздух, всё-таки, очень медленно проникает – недели, а то и месяцы.

Вопрос же с герметизацией при помощи термостойкой замазки она не знает, как решать – кроме всё той же притирки никакого способа уплотнения к ней в голову просто не приходит. Кстати, крышку чайника, ту, что служит для загрузки исследуемого вещества, тоже надо притирать. И ту, что на резервуаре, куда должны сливаться дёготь или смола – без подобного отверстия их оттуда, из герметизированного объёма просто не достать.

То есть просто тут не получается, но если две трубки со слегка коническими концами свести друг с другом соосно и надеть на них керамическую муфту, притерев её за счёт вращения, одновременно сдвигая концы трубок, то будет более-менее плотный стык. Да, очень хрупкий, но плотный.

Так "нарисовался" дёгтеуловитель, не выпускающий образовавшийся при нагреве исследуемого вещества пар или газ куда попало.

Дальше нужно было разбираться с этим самым газом. Вывели его через верхний носик – если пробулькать сквозь воду, как делала Светка, то в этой самой воде что-то остаётся, а что-то выходит наружу пузырьками. Как его уловить? Можно попробовать собрать в перевёрнутом стакане, заставив вытеснить вниз воду – что-то такое им даже показывали на каком-то уроке.

Есть и другой путь – прогнать через охлаждаемый змеевик, как у самогонного аппарата, и посмотреть, чего накапает. Каждый вариант придётся проверять отдельно. И... это же столько канители! Опять муфты. И как сделать змеевик?

Решение про змеевик нашлось при обсуждении проблемы за ужином – имелись в классе знатоки самогонных аппаратов. Один вариант – просто охлаждать водой длинную тонкую трубку был культурней, но очень непрост в исполнении. Второй – выпускать пар на дно кастрюли с водой и смотреть на то, что с него, с этого дна, накапает вниз.

Учитывая исключительно керамическое исполнение всех частей будущей исследовательской установки, Веник прорисовал, что и как сделать, озадачил Галочку и убыл в Рудное – нужно было привезти непрокалённой руды для опытов. Да и торф тоже требовался. О вопросах заготовки припасов на зиму он решил не особенно хлопотать – у Любаши всё схвачено. Капитальная коптильня со сложенными в штабеля дровами лиственных пород только ждёт, когда начнут подтаскивать гусей (копчёные утки как-то народу не понравились). Глиняные горшки ждут солений и квашений. Грибы уже собирают – солят грузди и сушат белые. В летнем доме просто дух захватывает от запаха вяленой рыбы – словом, пройденный материал отрабатывается и без его руководящей суеты. Клан вполне может прокормить несколько "бездельников", занимающихся научными изысканиями.

Тем более что Светкой он определённо доволен – наделала линеек, несколько весов с чашками, точно подобранные по весу каменные гири, образцовый литр – исследовательская база очень неплохо оснащена. И даже маленькая астрономическая площадка с угломерами и солнечными часами – и та оборудована. Не на пустом месте затеял он исследования. Да и собранный фактический материал говорит о том, что направление у её исследований вполне сложилось. Он просто в них немного поучаствует.

***

С такими мыслями Веник вытащил челнок на берег, где у мостков причала ждали отправки в Столичное небольшие, но тяжелые кожаные мешочки с железом – тем, что выколотили из выплавленных лепёшек. Прошёл с километр по тропинке со следами тачки, вышел на берег ручья, и остолбенел – деревянное колесо крутилось, погруженное нижней кромкой в поток, а с него в деревянный жёлоб лилась вода – черпачки подхватывали её и выплескивали, когда, поднявшись, наклонялись.

Рядом трудилась Эля – женщина из местных. Подсыпала лопаткой руду в верхнюю часть жёлоба, выбирала отмытые камушки, дробила их молотком и бросала обратно. Изредка встряхивала желоб ударами деревянной колотушки, совочком выбирала готовый продукт и перекладывала его на плотную рогожку. Спокойно, неторопливо. Можно сказать, вдумчиво.

Виктория подошла, ссыпала рыжий песок с предыдущей рогожки в ведёрко: – Привет, Шеф. Черт-те сколько тебя не видела. Где ты пропадал? Слушок ходил, в дальние края подался.

– Да, помотался. А у вас тут всё по-новому.

– Большой десант был – видишь, с какой поляны торф смахнули и в кучу свезли. Руды тоже целую гору наковыряли. Из грунта насыпали бугор, куда перенесли домницу. А обжиговую печку просто разобрали на камень – мы теперь руду калим на сковородках тонким слоем.

– Дом починили? А то ведь подмок он весной?

– Ага. Размокший саман выковыряли, и низ стен сложили из камня. Внутрь тоже натаскали глины и утрамбовали. Потолок, считай, на метр стал ниже, но на мозги не давит – даже ты до него не дотянешься.

Хыг подкатил тачку с брикетами торфа, подтянулась Ирка. Поговорили о том, о сём – в основном расспрашивали Шефа о поездке. А там и ужин тихим вечером под низким навесом.

С утра загрузили домницу и потихоньку качали воздух, сменяя друг друга. Витка иногда подсыпала в печь угольку или руды – без суеты трудились, делая хорошо знакомое дело. Промывали руду, помешивали её на глиняных сковородках, расставленных рядком на длинной низкой плите. Как стало понятно – теперь процесс подготовки сводился к дроблению, промывке и прокаливанию.

– Вторая промывка ничего не даёт, – согласилась Виктория. – Прокаливание заканчиваем, как только прекращается запах вроде как от серы, которая на спичках.

Нарочно подошёл, чтобы понюхать – точно, есть запашок. Получается, что в руде имеется сера, которая портит металл. И они её выжигают. Тогда у Светки эта самая сгоревшая сера и выходила через трубочку в стакан с водой. А, между прочим, одна из общеизвестных кислот так и называется – серной. Ещё он помнит соляную и азотную. Но тоже, только названия и то, что они считаются сильными.

Желание проверить догадку так захватило, что набрав побольше отмытой, но не прокалённой руды, Шеф помчался домой. Разумеется, новое оборудование не было готово, но старый "чайник" с носиками вверх и вниз всё ещё цел. Нижний выход в нём можно смело затыкать – ждать из камней дёгтя – глупо. А верхний носик с загибом вниз вполне удобен, чтобы подсунуть под него чашку с водой так, чтобы булькало.

Грел-грел – всего чуть побулькало, и перестало. Подбавил жару – снова чуть-чуть побулькало. Ещё поддал – тот же результат. Похоже, вышел воздух, вытесненный за счёт расширения при нагреве, и всё. Точно, он же внутрь ничего не впускает, то есть кислород к руде не проникает, и сера без него не сгорает.

Прямо на ходу вытащил затычку из нижнего носика. Вскоре стали появляться и отдельные бульки. Но очень вяло. Точно – нужно бы воздуха поддать. Ведь внутри не горючее, а минерал – он-то не превратится в сплошную золу и не обуглится!

Притащил насос и принялся прилаживать его к нижнему носику. К очень горячему, между прочим, холодный выходной патрубок. Ну, никак это не получалось – даже схватиться невозможно, не говоря уже о том, чтобы применить мало-мальское усилие – хрупкая она, эта керамика. Не ровен час – отломает.

Просто приставил концы друг к другу с минимальным зазором, и принялся дуть струёй.

В чашке чуть заметно забулькало. То есть, что-то пошло. И когда прекращать процесс? Он ведь даже запаха толком не слышит! Ой, нет – пошли ароматы, причем даже похуже, чем в Рудном. Часа через три добавка вони прекратилась. То есть что? Всю серу выжег?

Аккуратненько достал чашку из-под носика, капнул на гашеную известь – хорошо шипит.

Попробовал серый порошок, выпаренный из щёлока – ещё лучше шипит.

Посмотрел на острие палочки, которой переносил каплю – слегка, темнеет. То есть, похоже на кислоту. Разумеется, серную.

***

Опыт по получению кислоты Веник и Светка повторили много раз, только лучше подготовившись к подаче воздуха в «чайник». И чуть не сделали «закрытие». То есть получавшаяся после продувки чашки с водой кислота была какой-то не такой. Чуть живой, если выразиться образно. Даже порошок из щёлока еле-еле шипел, а уж известь так вообще лишь слегка меняла цвет. Хорошо, что вспомнили, как немилосердно раскалили руду при первом, удачном, опыте. Когда перед началом продувки поддали жару как следует, да дали прогреться, тогда и получили снова «настоящую» кислоту.

А "ненастоящая"? Она ведь тоже была кислотой! И точно также получалась из соединения серы с кислородом. Выходит, возможны два вариант продуктов горения серы – полный и неполный!

Много времени потратили на подбор режимов и на создание промышленной установки в большом трёхведёрном чайнике – её перевезли в Рудное и стали использовать вместо сковородок – дело в том, что прокаленная в ней руда была ничем не хуже подготовленной по-старому – точно также шла в плавку с тем же результатом. Зато по полстакана кислоты каждый день прибавлялось. Трудно сказать, насколько концентрированной – палочка чернеет – и ладно.

Наташка, занимавшаяся своей косметологией в том же лодочном сарае, неожиданно и почти независимо получила глицерин. Она, кроме всего прочего, варила мыло.

– Блин, Веник, ботан ты наш недоделанный! Что это за хрень получилась, – воскликнула она глядя на один из довольно вонючих горшков.

– А что не так? – парень подошел и потрогал палочкой неопрятный комок, всплывший среди похожей на воду жидкости.

– А то, что оно в воде не растворяется, – Наташка попыталась размять пальцами поддетый палочкой комок, но тот упрямо выскальзывал. – Но скользкий, как мыло.

Поняв, что схохмила, девушка улыбнулась и объяснила: – Я не в щёлоке варила, потому что его, как выяснилось, твоя драгоценная Светочка весь перевела на свой серый порошок. Подумала, что если и он, и известь на вашу кислоту одинаково шипят, то и с жиром они поступят одинаково. Тем более – того говёного жира, что ты припёр с севера, совсем не жалко – такой он мерзкий.

Разбодяжила извёстки, наподобие щёлока – молочко такое получилось, и давай его вливать в растопленный в воде жир, как я обычно делаю. Всё, вроде так же шло. А потом, как пощупала – а оно в воде не расходится.

– Ладно. Не горюй. Достань и потом попробуй с чем попало смешивать. С тем же жиром, например. Кстати! Что это за вода осталась в горшке? Ты же обычно её немного добавляешь, а тут смотри как много! Будто прибавилось!

Наташка макнула палочку, принюхалась, потрогала пальцем: – Чем-то знакомым повеяло.

Подошли Светка с Пуночкой.

– Чувство такое, как от жидкости для ухода за руками.

– Точно! Вспомнила! Это глицерин. Он для смягчения кожи. Веник, ты гений! Скажешь своей Ленке, чтобы хорошенько тебя поцеловала, – схватив чашку с жидкостью, девчата побежали хвастаться перед остальными одноклассницами новой победой науки. Хотя, женщины из местных тоже кое-в-чём разбираются – Наташка и с ними ладит.

***

Следующее открытие снова сделала всё та же Наталья. Она послушно выполнила указание Шефа о смешивании с салом нерастворимого мыла, которое для ясности назвали известковым, в отличие от щёлокового, которое никак особенно не называли. Опыт в подобного рода действиях у неё был немалый – с чем только не перетирала она тот самый гусиный жир, как только не пробовала его очистить, сделать благородней.

Так что, осторожно нагрев один компонент, она принялась добавлять в него другой, тщательно перемешивая. До однородной массы. Что у неё получилось? Над этим думали всем кланом. Эта субстанция напоминала девочкам крем, но конкретную предъяву сделали мальчики – смазка, вот для чего это вещество лучше всего подходило. Подшипники обоих токарных станков и одного сверлильного работали на этом солидоле лучше, чем на сале.

Потом начались крупные заготовки, а на внешних работах ребята девчат задействовать избегали, разве что в местах, где есть хоть какое-то жильё. В недавно найденной дубраве никакого домика поставлено не было, а желудёвый хлеб осенью и сухари круглый год прочно вошли в рацион – собирать их поехал и Шеф.

Корзины, лесенки, чтобы добраться до ветвей, ночёвки у костра под охраной Шака – зачем девчатам подобная романтика? Тем более похолодало – октябрь месяц. Случались и дождики – сырая палатка, мокрые дрова. Достаточно и того, что они приходили лодками, забирали добытое. Это не ночлег на девственной природе – ну не успели подготовить новые угодья к большим заготовительным работам.

Из происшествий был только один опрокинувшийся челнок, несколько корзин из которого так и не нашли. Да и искали не особенно упорно – в этот раз подобного добра набрали не много, а очень много.

Был и рывок на юг полной эскадрой самых быстрых байдарок – эвакуировали Мэг и Толяна с их икрой, балыками и собранными травами.

Кроме свёрточков с содержимым аптечного назначения девушка привезла целый мешок семян какой-то тамошней травы. Сказала, что её бывшие соплеменники жевали их, когда голодали. Много этих семян остаётся в колосьях невыпавшими чуть не до весны.

Пробная каша оказалась съедобной, поэтому решили весной засеять несколько соток. Хотя вкуса никто не узнал, а колос... да кто же сейчас толком разбирается во внешних признаках злаков! Испечённые лепёшки тоже вышли неплохими. Если бы ещё и урожайность у этой культуры была подходящей, да в этих северных местах, на скудных лесных почвах!

Потом заглянула группа Аона – шли на лодках из своего вояжа на север. Привезли просто чудовищное количество жира – сказали, что прислали его для Ве Ника их тамошние друзья. И ещё эти друзья сообщили, что хотели бы непременно снова встретиться и получить... Любаша пол-листа исписала в своём блокноте, куда вносила пожелания северных соседей.

Сами же эти вечные путешественники сказали, что отправляются зимовать на далёкий юг, туда, куда принесёт река. Но обещали вернуться.

Численный состав этой команды в клане известен, так что ножи, наконечники копий, топорики типа "Томагавк" и горшки, упакованные в дорожные корзины, были давно приготовлены. Веник очень ценил добрые отношения с маленьким племенем, которое они поначалу считали охотниками на мамонтов.

И дёготь от комаров, и ножницы для стрижки и горшочки лучшего мыла – да ничего не жалко.

А потом, после прощания, уже вечером он увидел в жилом отсеке столе на свечу.

– Кто? – рявкнул он, когда понял, что она парафиновая. Не коптит, не воняет, как жировые светильники, и не потрескивает, как лучина.

– Вень, ты только не сердись на Наташку за то, что она всю твою любимую кислоту извела, – испуганно захлопала ресницами Галочка. Но ведь, правда, здорово? Совсем настоящая, словно дома, когда свет в квартире пропадает.

Девочки вдруг зашмыгали носами – эк их пробрало воспоминание о прошлой жизни. Ленка по привычке попыталась прикрикнуть на эти слёзы и сопли, но и у неё сломался голос.

– Ну, я... Это мыло... Ну, известковое, растолкла, – всё еще срывающимся голосом начала объяснять Наталья. – Закипятила в воде... Ну, погуще. А потом вылила туда кислоты. Оно покипело часика два, а потом расслоилось. Внизу гипс, потом вода, а сверху вот оно плавает. Достала черпаком, дала стечь, а оно мнётся и лепится. Но не как сало, а твёрже. И к рукам не так липнет. Свечку сделала также, как мы пробовали сальные соорудить – окунала нитку в расплавленное. Хотя, потом оно просто отлилось, потому что от тепла рук сразу не тает.

Пусть и несколько сбивчиво, но... надо уточнить.

– Так на сколько свечей тебе хватило всей нашей кислоты?

– На эту и ещё четыре.