Текст книги "Дом серебряной змеи (СИ)"

Автор книги: Саша Волк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 42 страниц)

А тот в это время снимал импровизированный браслет с подставки, понимая, что думал во время плетения совсем о другом.

«Хорошо, что я успел его закончить до того, как заметил Основателя на картине».

Взяв несколько мотков ниток, цепочки, доску, булавки и концевики, он пошел в сторону спален.

– Когда декан вернется, позовите меня, пожалуйста.

– Гарри, а ты куда?

– К себе. Надо с Шасси поговорить.

– А, хорошо тогда.

Устроившись на своей кровати, он уплыл в медитацию, пытаясь найти испорченный одним наглым портретом покой. В этот раз во вне-пространстве было страшно. Вроде, все как всегда, но на ментальном уровне чувствовались страх, беспокойство, тревога и даже паника. Поэтому, быстро смотав нити своей магии, погладив их, успокаивая, вернулся обратно, понимая, что здесь он спокоен как Шасси после линьки. Но самым странным было то, что за время медитации он умудрился отобрать следующие нити для браслета. Точно такие же, как в первом. Но только этот, Гарри это чувствовал, нужно делать для себя. Решив не искушать судьбу, он оперся спиной об изголовье кровати и принялся за плетение. В этот раз он справился быстрее. И принялся за другие. Он решил сделать еще браслеты для Невилла и близнецов Уизли. Они нравились Гарри, и он хотел их хоть немного защитить. И если у Невилла с этим справлялся комплект наследника, то у Фреда с Джорджем не было никакой защиты. Зато проблем было выше крыши. Для них он выбрал цепочку и два пучка ниток из синего, фиолетового, желтого и красного для Уизли, и морской волны, красного, желтого, голубого и черного для Невилла.

– Гарри! Гарри! – раздалось с лестницы, когда он закреплял концы на последнем браслете.

– Блейз? Я здесь, в комнате.

– Ни чего себе! Целых четыре браслета! Кого еще решил облагодетельствовать?

– Невилла и близнецов. У последних вообще никакой защиты нет.

– Да, в этом ты прав. Я чего тебя зову. Барон де Бессен прилетел, сказал, что декан проснулся, скоро у нас будет.

– О! Пошли быстрее: не хочу пропустить выражение его лица, когда он увидит столько людей в своей гостиной.

Мальчики только успели сбежать вниз, как в гостиной сработал на перемещение камин. Первой вышла мадам Помфри, за ней переместились близнецы Уизли вместе с Невиллом Лонгботтомом и последним вышел декан Слизерина. Увидев плотность населения в своей родной гостиной, Северус еле сдержал порыв уйти обратно в Больничное крыло. Он был даже согласен на курс лечения под руководством Поппи. Только бы отсюда подальше.

– Кх-м, мистер Хенсли, а что ваш факультет здесь делает?

– Простите, профессор, сэр. Но мы узнали, что вы обещали своим слизеринцам рассказать про Самайн и его ритуалы, и набрались наглости напроситься в гости. Просто нам тоже интересно, сэр, а профессор Спраут ничего такого не рассказывает. Да и нет ее сегодня.

– То, что наглости, это я вижу. Хорошо, оставайтесь, но впредь потрудитесь спрашивать разрешение заранее.

– Да, сэр. Спасибо, сэр.

– Ну, что ж. Сегодня у нас компания большая. Кроме представителей факультета Хаффлпаффа по моему приглашению с нами будут мадам Помфри, Фред и Джордж Уизли и Невилл Лонгботтом, представители Гриффиндора. Надеюсь, предупреждать о неразглашении того, что будет происходить, никого не надо?

– Нет, сэр.

Но, на всякий случай, Северус сделал незаметный взмах рукой, накладывая беспалочковый купол конфиденциальности.

– Что ж. Тогда рассаживайтесь, кто где найдет место. И тишина. Услышу разговоры не по теме, отправлю спать. Так бы на уроках себя вели, – фыркнул профессор, глядя на моментально успокоившихся студентов. – Итак, что это за праздник такой Самайн.

Самайн – один из четырех главных праздников, знаменующий начало зимней, темной половины года. «Конец лета», как его называли друиды, или же еще «праздник мертвых», поскольку в это время принято подводить итоги. Само понятие «Самайн» обозначает некий вневременной период, замкнутый цикл, в который успевают начать и завершиться все события, это священное время, которое может длиться сутки, год или вечность. Он соединяет две половины года, темную и светлую, два мира – Верхний Мир людей и Сид, Иной Мир, или же его еще называли Могильный курган. Священные дни не входят ни в год наступающий, ни в год уходящий, это Дни Безвременья. Это праздник верховного божества, представляющего Тьму и Свет. Промежуток времени, не принадлежавший ни будущему, ни прошедшему. В дни Самайна истончается граница между мирами, открываются Переходы, раскрываются холмы, Сид и «все сверхъестественное устремляется наружу, готовое поглотить людской мир». Ритуальный смысл Самайна состоит в обретении гарантии неисчерпаемости природного ресурса, повторения, возрождения, обновления календарного года. В ночь под Самайн, когда ожидали ночного визита умерших родных и близких, тщательно убирались в доме, чистили очаг и приготавливали дрова для разведения огня, на столе в самой лучшей посуде оставляли еду и питье, освещаемые только белыми свечами.

Многие из вас слышали фразу «огни Самайна». Она связана с главным ритуалом этого праздника: разжиганием священного огня. Утром в домах тушились все огни: очаги, факела, свечи, костры во дворах, чтобы быть зажжёнными вечером от священного пламени. Добывание нового огня производилось всегда древнейшим способом: трением или высеканием. А заполучить огонь, разожженный молнией, считалось высшим покровительством богов. Через ритуальные костры прыгали, чтобы очистить себя от всего наносного, вредного. К кострам подносили тяжелобольных и детей, считая, что дым ритуального костра способен излечить от болезней. Его огнем обносили дома и участки, и разжигали очаг в доме. А угли заносились в дом и использовались для выпекания хлеба. Из золы и цельных злаков выпекали обрядовые лепешки.

Наступал второй обязательный этап этого праздника – Пир. Пища делится на два вида: просто праздничная, составляющая пир, и обрядовая. Поедание обрядовой пищи – один из способов защиты от нечистой силы и одновременно путь к контакту с потусторонними сущностями. Главными блюдами праздничного пира являются: рыба, свинина, баранина, говядина, сбитое молоко, свежее масло, хлеб из овса и тыквы, вино, яблоки, орехи. Кости, оставшиеся после пира, приносились в жертву через огонь или землю.

– Вы уже обратили внимание, что многие маги поддались веянью маглов и маглорожденных, и вместо Самайна отмечают Хэллоуин. Однако это в корне неверно. Самайн – единственная ночь в году, когда можно встретиться с умершими. Когда нет этой грани между мирами. Когда, если умеешь толковать знаки судьбы, можно узнать не только тайны прошлого, но и будущего. Самайн был христианизирован и преображен в День Всех Святых, который отмечается 1-го ноября. В сознании людей Сиды и существа из Иного Мира превратились в демонов, а умершим перестали поклоняться и желать встречи с ними. Простые люди старались не покидать домов в ночь Самайна, дабы избежать встречи с призраками. А уж если им приходилось оказаться ночью вне надежных стен, то они всеми силами старались избегать кладбищ, так же как и не оборачивались, если слышали шаги за спиной, чтобы не встретить взгляд мертвеца. Хеллоуин требовал от верующих наибольшего воздержания и смирения, дабы молитвой и благочестием они могли защитить себя от сил зла. Появилось множество обычаев и запретов, надуманных или преобразованных из первоначальных, исконный смысл которых забылся. Например, нельзя было выплескивать воду за дверь, чтобы случайно не попасть в мертвеца и не обидеть его. Вместо голов поверженных врагов вывешивали мешки набитые соломой с нарисованными черепами. Те же головы символизируют и тыквы, появившиеся значительно позже, поскольку привезены из Америки. Дети, наряжаются ряженными, ходят по домам, пугают, поют, танцуют, выпрашивают подаяния. Тот дом, который отказывает им, может и поплатиться – дети забрасывают его комьями грязи, а то и наносят более тяжелые убытки, ломали заборы, калитки, телеги.

– К сожалению, сегодня мы не сможем отметить этот праздник так, как полагается, поскольку выйти из замка в лес не привлекая внимания невозможно. Но все-таки есть одно место в замке, где можно провести главный ритуал.

– В ритуальном зале, сэр? Но разве он найден?

– Найден, мистер Хенсли. Малый ритуальный зал найден. Думаю, потеснившись, мы там поместимся.

– Профессор, сэр, а что мы будем жечь?

– Наверняка у каждого у вас есть какие-то старые вещи, хотя бы черновики, которые уже никуда не используются. Можно взять их. А вообще сжигают старые деревья, поломанные ветки. Мусор сжигался отдельно. Много костров мы сделать не сможем, но, думаю, с топливом для одного домовики нам помогут. А сейчас все быстро расходитесь по своим комнатам и ищите, что у вас можно сжечь. У кого совсем нечего, можно взять любой материал (нитки, сухое растение, порвать пергамент на тонкие полоски), скрутить из него куклу, представляя, что вы будете отдавать огню.

– Сэр, а как нам вернуться? Ведь около входа в нашу гостиную висит куча портретов?!

– Я иду с вами. Вам же еще как-то надо вернуться в гостиную.

– Сэр, простите, а нам тоже идти в свою гостиную? – тут же подали голос близнецы Уизли.

– Нет, иначе я весь вечер только и буду делать, что бегать по всему замку. Хватит с меня на сегодня. Сделаете кукол. Я здесь видел много ниток, думаю, слизеринцы поделятся. А вы, змейки мои, марш по комнатам.

– Да, сэр.

– Барсучата, на выход, – скомандовал профессор, первым выходя из гостиной.

Впереди процессии летел Кровавый Барон, следя, чтобы на их пути не попались Пивз и миссис Норис, а заодно отводя глаза портретам, хоть Северус и наложил на барсучат чары хамелеона, но многие портреты могли что-то заметить. Вход в гостиную Хаффлпаффа скрывался среди нагромождённых бочек, привалившихся к одной из стен недалеко от кухни. Простучав ритмичную мелодию по двум бочкам, он пропустил учеников вперед, затем зашел сам. В гостиной уже никого не было. Устало опустившись в ближайшее кресло, он пытался понять, как, собственно, докатился до такой жизни.

«Два факультета! Семь курсов! В среднем по десять – пятнадцать человек на один курс… Около ста восьмидесяти человек… Где мы там разместимся? А Большой ритуальный зал открывать еще неделю нельзя… О, Моргана! Эти… бесенята вообще хоть понимают, что они сделали?! Принести кровавую магическую жертву в Самайн на месте силы! Мерлин! Дай мне силы дожить до конца года! О большем я уже не прошу… Может, после экзаменов в Мунго попроситься? А лучше к Люциусу… Он давно звал в какой-то лечебный пансионат на материке. Буду себе спокойно изображать инфернала и пить зелья. Тролля нет, и не будет. Замок теперь вообще никакую заразу долго не пропустит. Похоже, они напитали щиты Хогвартса по самые подземелья. Не удивлюсь, если кто-то опасный сдох в Запретном лесу: замку такое соседство не нужно. Модред! Надо узнать, что с Квирриллом!»

– Трикси!

– Мастер Снейп…

– Трикси, прости, что отрываю от работы, но посмотри, пожалуйста, где сейчас профессор Квиррилл. Вдруг ему нужна помощь.

– Трикси плохой эльф, – раздалось завывание, и послышались удары еще до того, материализовался домовой эльф, вызывая недоумение у спустившихся учеников.

– Трикси хороший эльф. Что случилось?

– Трикси не смог найти профессора Квирриллиа. На территории замка его нет.

– Ясно. Спасибо. Можешь возвращаться к своей работе, – дождавшись, когда домовик исчезнет с легким хлопком, он осмотрел барсучат. – Все спустились?

– Да, сэр!

– Тогда идемте. Только помните, что большинство ритуалов сейчас запрещены. Так что никому о них не рассказывайте. Даже братьям – сестрам с других факультетов.

– Но, сэр, что такого плохого в них? То, что вы рассказали, это же по исполнению чуть ли не уровень детской забавы!

– Просто я не все вам рассказал. Прыжки через костер, угощение для мертвых, создание оберегов, чем вы занимались без меня, пир – это далеко не все. Издавна были еще ритуалы. Но, давайте, я про них расскажу, когда придем на место. И нет, практиковать их мы не будем.

Выйдя первым, профессор удостоверился, что кроме Кровавого барона, никого поблизости нет, и повел барсучат обратно к слизеринской гостиной. Однако он не стал сворачивать в тот коридор, а довел до небольшого расширения в лабиринте подземелий, образующий сводчатый зал.

– Стойте здесь, и никуда не уходите: я сейчас приведу остальных. И не шуметь! Барон…

– Я прослежу за ними, Мастер. Не волнуйтесь.

– Спасибо, – вежливый кивок в благодарность за помощь.

Слизеринцы тоже уже ждали своего декана, тихо разговаривая в гостиной. Наличие трех гриффиндорцев на их территории было принято сначала с настороженностью, но потом лед начал таять. Во всяком случае, никаких драк не наблюдалось. А пообщавшись поближе в неформальной обстановке, змейки нашли несколько очень выгодных моментов. Таким образом, эти трое львят получили разрешение спокойно приходить в гостиную Слизерина, если их декан не будет против.

– Все здесь?

– Да, сэр.

– Тогда идемте. Хаффлпафф нас ждет в коридоре.

Учеников было много. И малый ритуальный зал еле всех вместил. Слизеринцы смотрели на это, пытаясь понять, как тут может поместиться хотя бы один костер, и куда прыгать. Гарри, оттесненный к стенке, прижался спиной к камню и закрыл глаза, настраиваясь на связь с замком. Сейчас после ритуала, тот напоминал мальчику большого сытого кота, сладко урчащего под рукой хозяина. Но тот передал мальчику картинку маленького урчащего… дракона… действительно сытого и счастливого впервые за многие годы.

«Хог, а Хог…»

Дракончик удивленно поднял голову.

«А можно расширить зал на эту ночь? Мы здесь все не помещаемся».

Замок передал картинку с еще одним ритуалом и троллем или горгоной на алтаре.

«Да где ж я тебе их возьму? Они по школе не бегают! Больше…»

Замок вздохнул, вызвав легкий, но ощутимый ветерок, но стены начали отодвигаться. Ученики, да и профессор с мадам, с удивлением смотрели, как старинная кладка, повинуясь чьему-то приказу и магии, отъезжает в сторону, расширяя пространство. Через пять минут в этом зале все чувствовали себя свободно и спокойно. Ни стены, ни соседи не давили друг на друга. Домовики, видимо предупрежденные профессором заранее, уже приготовили хворост и дрова для небольшого костра, сложив их аккуратным домиком посреди центральной пентаграммы.

– Итак, леди и господа. Вы находитесь в малом ритуальном зале Хогвартса. Он предназначен для проведения различных ритуалов до второго уровня включительно с максимальной выкладкой семьдесят процентов, если для вас это что-то говорит. В любом случае, у меня большая просьба ко всем здесь собравшимся: не заниматься ритуальной магией в одиночку без присмотра взрослых опытных магов. Даже обычный ритуал «Помощи» может закончиться катастрофой для вас, в случае малейшей ошибки. И исправить ситуацию или спасти вас будет некому. Помочь вам в этом замке могут профессор Флитвик, мадам Помфри и я. Если у кого-то возникнет необходимость, потребность или желание в проведение того или иного ритуала, обращайтесь к своим старостам. Пусть они составят список, и согласуют со мной. Будет у меня возможность, я их проведу. Не будет, поговорю с остальными названными. В любом случае вы получите консультацию и помощь. Не усложняйте нам, пожалуйста, жизнь. Поверьте, лучше мы потратим два часа на контроль, чем несколько дней или недель на ваше лечение. Или, не дай Мерлин, на объяснение вашим родным, почему вы умерли. Это понятно?

– Да, сэр.

– Поразительное единодушие. Теперь еще один момент, касающийся Самайна. Хаффлпаффовцы задали один резонный вопрос: почему запретили проводить самайнские ритуалы, если прыжки через костер и пир не опаснее детского праздника. Дело в том, что изначально этими двумя вещами официальная программа празднования не ограничивалась. Первыми в ритуалах шло… жертвоприношение. Те, кто учит историю магии самостоятельно, знают, что в древние времена, когда не было Статуса Секретности, маги с маглами жили рядом и не сильно скрывались. Поэтому и праздники, зачастую, были общими. Кельты, маглы, населявшие Британские острова, наравне с магами праздновали Самайн. Только для них это был праздник больше связанный с земледелием и выпасом скота. После этого дня было запрещено выгонять скот на пастбища и собирать урожай или пахать землю. В Самайн пастухи оценивали состояние скота, и больные, калечные животные, которые точно не пережили бы зиму, забивались. Некоторые приносились в жертву богам, остальные пополняли продовольственные подвалы хозяев. Но часть этих жертвенных животных отдавалась магам, друидам, жившим или в поселении, или недалеко от него. Те проводили специальные ритуалы, тем самым защищая поселение от различных войн, бед, болезней и прочих неприятностей. Так же они по оставшимся костям гадали о следующем годе. Вот из-за этих жертвоприношений проведение Самайна и запретили.

– Но, сэр. Что плохого в получение надежной защиты, за смерть быка или барана?

– А то, что быки или бараны были потом. А сначала их место занимали люди. Или пленные, поскольку многие племена и поселки находились в постоянной вражде друг с другом, или, если таковых не было на этот момент, нарушившие правила жизни преступники, или те, … кому не повезло… Причем народ очень быстро понял, что если принести в жертву мага, защита будет сильнее. И началась целенаправленная охота на всех, кто отличался от других. Даже понимание, что без них эту защиту никто не поставит, не спасало их от геноцида. И только резкий отток магов из поселений кельтов прекратил эту охоту. А человеческие жертвы постепенно заменились на животных. Теперь понятно?

– Да, сэр. Спасибо.

– Ну, что ж. Приступаем. Делитесь на две группы: девушки образуют внутренний круг – они хранительницы очага, юноши – внешний круг, защита. Когда разгорится костер, девушки, двигаясь по часовой стрелке, берете факелы и зажигаете их от костра. Юноши в это время двигаются против часовой стрелки, тоже берете факелы. Когда у всех во внутреннем круге будет гореть огонь, вы разворачиваетесь и зажигаете факелы юношей. Молодые люди, зажигать только от факелов девушек! Не от костра. После чего девушки бросают в костер, что хотят сжечь, и отступают назад на два шага. Их место занимают юноши, а затем возвращаются обратно. И осторожно, не сожгите соседа! Вопросы?

– Сэр, а зачем факелы?

– Это не обычные масляные факелы с ветошью. В основе этих находится кусок специально обработанной древесины. Помните, что я вам рассказывал про угли и золу? Вот они у вас и будут. Просто снимите фитиль и зачаруете крышку, чтобы не рассыпалось. И советую сразу убрать в карман, чтобы не потерять. Младшие курсы, попросите старших, вам помогут с чарами.

Северус сел по-турецки на конце пентаграммы с еле видным изображением руны Ас. Крутить палочку, добывая огонь, можно было долго и не совсем уверенно, поэтому он захватил с собой огниво и кремень.

Солнце уходит, уступая место ночи,

Открывая дверь между мирами.

В танце смерти кружится листва,

Отражая неверные тени.

Я разожгу огонь путеводный

И запылает домашний очаг.

По свету костров к домам,

Где вы жили, ваша дорога лежит.

Пара ударов и небольшая кучка хвороста, лежащего на выделанной шкуре барана, загорелась, слегка мерцая синим. Дождавшись, когда огонь основательно возьмется за угощение, он осторожно перенес хворост в основной костер, продолжая читать призыв.

Вы встретите многих, живых и знакомых,

Пока добираетесь к нам.

Все двери открыты, столы вам накрыты,

Ваш праздник сегодня – Самайн.

Есть мясо и рыба, вино уж разлито,

Мы ждем вас, придите сейчас.

Увидеть любимых, родных и знакомых,

Ушедших в Холмы от нас.

Сказать, что при жизни поведать забыли,

Спросить, что хотелось узнать.

Простить все печали, что в сердце застыли,

Хотим мы в полуночный час.

Холмы отворились, вас всех выпуская.

Костры светят ярко в ночи.

В начале дороги мы вас ожидаем,

Вся ночь у нас впереди.

Последняя строка призыва еще звучала под сводами зала, когда в комнате заметно похолодало. Участники ритуала, не обращая внимания на магические возмущения, водя хоровод, зажигали факелы, следя, чтобы никому не навредить. Когда у всех горел праздничный огонь, зал заполнился таинственными звуками, шорохами, движением. Судя по всему, духи и потусторонние жители откликнулись на призыв и пришли. Многие, особенно первокурсники, с удивлением оглядывались по сторонам, желая увидеть этих мифических Сидов. Но в основном пока что были заметны ушедшие за Грань. Казалось, что зал еще расширился, позволяя спокойно поговорить со своим визитером, не боясь лишних ушей. К кому-то приходили умершие родные, к кому-то Основатели Рода, к кому-то ушедшие раньше срока друзья.

Северус с удивлением смотрел в глаза матери, стоящей рядом с ним и грустно улыбавшейся. В этот момент, казалось, для него ничего не существовало. Не было открытого огня, учеников, угрозы разоблачения самодеятельности, поскольку могильной энергией фонило до самого Пекина, не говоря уже о кабинете директора, где стоял определяющий артефакт. Сейчас для него была важна только мама. Мама, ушедшая так рано. Они даже не попрощались тогда, поскольку она умерла во время учебного года. Только не увидев ее на перроне, Северус понял, что случилось страшное. Потом была долгая дорога домой без денег. Разборки с пьяным отцом, закончившиеся побоями. Он не один раз проводил этот ритуал, мечтая увидеть мать и сказать: «Прости». За все, что сделал, заставляя ее волноваться и хвататься за сердце. Что не сделал, считая ненужным, пережитком или просто уроном гордости. Да и за гордость в степени гордыни. За ссоры с отцом. Да и за то, что тогда вляпался в Пожирателей с Волдемортом. Но она не приходила. Зато сейчас… Стояла рядом.

«Не говори ничего…» – раздался в его голове хриплый голос Эйлин Снейп. – «Я никогда на тебя не сердилась. И во многом сама виновата. Я не могла уйти от Тобиаса , как бы плохо нам не было, иначе бы умерли сразу оба».

«Почему, мама?»

«Ты ведь много, что знаешь… Ритуал „Пурфикатио“. Наверняка ты слышал о нем».

«Очищение? Но от чего и зачем?»

«На нашем роду было слишком много проклятий, да и мой жених умер, не дожив до свадьбы меньше года. Отец искал другую выгодную партию, способную снять хотя бы часть наших проклятий, но Судьба решила по-другому, в результате чего родился ты. Обязательно сходи к гоблинам. Ты давно уже откладываешь этот визит»

«Я не хочу иметь что-то общее с этим Родом!»

«Ты уже общее с этим Родом через меня. Не важно, кто твой отец. Важно, кто ты! И не факт, что Род отца от тебя отказался, скорее всего, он тоже в тебя вцепится, как только узнает о Наследнике. Законы Магии работают, даже если мы не хотим. Особенно, если мы не хотим»

«Мама!.. В смысле: „Не важно, кто отец“?! В смысле: „род отца“? Тобиус Снейп же был самым невозможным маглом из маглов! Или не он мой отец?! И причем тут тогда ритуал „Очищения“? Ведь весь его смысл в том, что Род освобождается от всей шелухи и проклятий через рождение ребенка, точнее, ребенок как раз и рождается без всех этих родовых „довесков“. И измена в нем невозможна!»

«Эм-м-м… Северус, ты еще такой ребенок!.. Кажется, с тобой еще кто-то хочет поговорить», – и Эйлин тихо исчезла. – «Не отказывайся от своего счастья, мой милый».

Северус развернулся, горя жаждой мести тому самоубийце, что посмел прервать столь долгожданный разговор с мамой.

«Дже-е-ймс-с-с!!! Все такой же бесцеремонный и наглый!!!»

«О, Снейп! Ты научился шипеть? Не ожидал от тебя! Но я не по этому поводу»

«Да что ты говоришь… Что еще забыл сделать?»

«Извиниться, Снейп. За все истраченные нервы и наши выходки. Наверное, стоило умереть, чтобы понять, насколько наше поведение было ужасным».

«Видимо, Поттер. Тебе действительно надо было умереть, чтобы мозги встали на место».

«Ладно, Снейп. Не могу сказать, что не хотели так себя вести, но вот то, что мы не хотели тебе так жизнь испортить – это точно. Да и… спасибо за Гарри. Что смог увидеть за моей внешностью реального человека»

«Бывает, Поттер. Главное больше ни с кем так не шути. А то мало ли».

«Прощай, Северус. Вряд ли еще встретимся. Мне больше не разрешат прийти».

«А сейчас-то тогда ты как пришел?»

«Она», – он кивнул головой в дальний угол, где виднелись две знакомые Северусу женские фигуры, – «разрешила прийти и мне, и Лили. Ну, все, Северус, прощай. И не торопись к нам: делать там тебе нечего», – и силуэт старого школьного недруга отошел от него и исчез.

Северус, постояв немного приходя в себя от таких визитеров, тряхнул головой и направился к призраку подруги. Став сзади младшего Поттера, он обнял его за плечи.

«Доброй ночи, Госпожа. Рад Вас видеть», – поприветствовал он сущность, с которой ссориться было опасно для послесмертия.

«Ночи, Северус. Рада видеть вас с Гарри в нормальном состоянии. А то как-то мы здесь встречаемся в экстремальных случаях», – улыбнулась Великая.

«Лили, доброй ночи»

«Доброй, Северус. Спасибо за сына», – усмехнувшись, она добавила, – «Вы прекрасно смотритесь вдвоем»

«Лилс… Почему ты тогда ушла?»

«Гарри», – Смерть вмешалась в их разговор, – «ты не хочешь пообщаться с лордом Слизерином поближе? Пусть твои… мама с деканом поговорят спокойно».

«Спасибо, госпожа Хельга, но не хочу. Сэр Салазар сказал, что я его уже замучил своими вопросами. А когда я его не достаю, ему декан на меня жалуется. Так что пусть отдохнет от меня»

«Что?! Лили, напомни мне, пожалуйста, что я очень хотел поговорить с одним наглым портретом! Скучно ему, видите ли! Гарри, я никогда на тебя не жаловался! А вопросы… Ты всего два месяца в этом мире. Естественно, у тебя их куча и горка сверху. Но лучше я тебе объясню все, что не понятно, чем тот же директор, опуская половину важного, как не стоящее внимания!»

«Спасибо, сэр. Но все равно я не хочу с ним разговаривать. Когда я еще увижу маму…»

«Я дам ей еще время поговорить с тобой, детеныш. Но сейчас ты тут лишний»

«Хорошо, Госпожа. Я вас понял», – «Опять я лишний… как всегда», – он уже развернулся, чтобы уйти куда-нибудь, но был пойман в двойные объятья.

«Гарри, милый. Ты никогда не будешь для меня лишним, хоть я и не могу быть рядом с тобой каждый день, как бы мне этого не хотелось!», – тихо проговорила молодая женщина, с любовью глядя на подросшего сына.

«Гарри, я не претендую на внимание твоей мамы, – подключился профессор. – Она сделала свой выбор уже давно. Но прошу, дай нам десять минут, пожалуйста!» – в ответ на него посмотрели две пары невозможных зеленых глаз: одна с любовью и нежностью, другая с мольбой и печалью. – «Я дам тебе почитать справочник редких растительных ядов»

Гарри помнил, что рассказывал декан о дружбе с его мамой, и был не против дать им возможность поговорить, но слизеринская сущность, попав в благодатную почву, цвела махровым цветом. Поэтому, дождавшись выгодного для себя предложения, он тяжело вздохнул и с тоской в глазах немного отошел от мамы.

«Но только десять минут!»

«Спасибо», – раздался синхронный ответ.

Что для Северуса, что для Лили сейчас не существовало ничего вокруг. Хельга, посмотрев на них, тихо хмыкнула и огородила чарами отвлечения внимания.

«Нечего всем подсматривать за профессором. Им еще учиться и учиться у него», – тихо прокомментировала она свои действия Гарри.

«Спасибо, Госпожа. Я тоже рад, что вы пришли к нам».

«Ну, так… Это же и мой… праздник. К тому же так звали… Я думаю, будет правильным продолжить веселье, пока взрослые разговаривают».

«Госпожа, я хотел бы спросить…», – дождавшись утвердительного кивка, он продолжил, – «те амулеты, которые мы делали, они ведь будут иметь реальную силу?»

«Конечно. И ты правильно понял, что первый надо отдать. Он тебе не подойдет. Но если хочешь усилить действие, сожми их в кулаке, когда будешь прыгать через костер»

«Спасибо, госпожа».

«Беги, пока что»

Оглядевшись по сторонам, мальчик увидел еще двух удивленно оглядывающихся призраков : мужчину и женщину. У дамы были рыжие волосы. А вместе они неуловимо напоминали Лили Эванс. Или это она была на них похожа?

«Мистер и миссис Эванс?»– робко обратился к ним Гарри.

«Да, молодой человек. Эдвард и Камилла Эванс. Откуда вы нас знаете?»

«Просто предположил. Я – Гарри. Гарри Поттер, сын вашей младшей дочери Лили», – и он кивнул головой в сторону разговаривающих Северуса и Лили.

«Даже так… Мы рады увидеть своего внука. Хоть так. Но где мы? И как тут оказались?»

«Вы сейчас находитесь в малом ритуальном зале Школы чародейства и волшебства „Хогвартс“. Я здесь учусь, как и мама в детстве. А оказались вы потому, что у магов сегодня один из важнейших праздников – Самайн. В эту ночь грань между мирами живых и ушедших становиться очень тонкой, и появляется возможность увидеться с умершими родственниками или друзьями. Мы провели специальный ритуал, и вот вы теперь все здесь. Оглянитесь, видите, сколько людей откликнулось на наш призыв?»

«Да… Очень много…»

«Именно»

«А с кем это Лили так долго беседует?»

«Мой декан, профессор Северус Снейп»

«Северус? Декан?»

«Да, а что?»

«Мы помним его… Невзрачный паренек был. А смотри-ка, каким стал. Пошли, поздороваемся?»

«Меня выгнали на десять минут. И просили не беспокоить».

Взрослые улыбнулись, смотря на взъерошенного ежика.

«Кого из них к кому ты больше ревнуешь?»

Гарри споткнулся, услышав постановку вопроса.

«В смысле: ревную?»

«Ты так забавно пыхтел, глядя на них. Обычно так дети смотрят на родителей, когда ревнуют их к кому-то или друг к другу»

Похоже, такая новость стала для мальчика неожиданной, и он глубоко ушел в ее осмысление.

«Любимый, вот зачем ты так с мальчиком? А ты, милый наш ребенок, возвращайся к нам. Пошли, подойдем к маме»

«А? А время?»

«Десять минут уже прошли»

Когда два призрака, обнимающие одного черноволосого мальчика подошли к Северусу и Лили, те стояли, держась за руки и неотрывно глядя друг другу в глаза.

«И все-таки», – вздохнула Камилла Эванс, – «если мужчина по-настоящему любит женщину, их не может разлучить даже такая большая неприятность, как смерть»

«И если бы не обстоятельства, то твоим отцом мог стать совершенно другой человек»

«Любимый, кажется, ты решил окончательно добить нашего внука. Осторожнее, а то он нас больше не позовет».

«Мама?! Папа?! Как я рада вас видеть!», – Лили первой заметила, что их стало больше.

«Эдвард, Камилла! Мое почтение!» – Северус поклонился родителям любимой девушки. – «Гарри! Я же просил дать нам десять минут!»

«Северус, тихо. Уже прошло пятнадцать минут. И нам тоже хотелось увидеть тебя», – вступился за внука Эдвард Эванс.

Пока старшее поколение разговаривало, обсуждая не только дела минувших дней, но и успехи внука в учебе, Гарри вцепился в маму, как маленькая обезьянка.