Текст книги "Буревестник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 41 (всего у книги 76 страниц)

  –Это почему? – заинтересовался Асыл.

  –Ты вспомни, что нам Екатерина толковала, либо психика, либо физика. Этот умеет работать с мозгами, внушать и контролировать, и, следовательно, с физиологией не работает. Зашитых в одежду капсул с ядом не наблюдается, вены себе перегрызть мы ему не дадим, а что касается откусывания себе языка

   Тихий дернулся, но Лев пока просто перечислял.

  –То пока он откусит, пока будет захлебываться кровью, мы кое-что успеем предпринять, и медики успеют его спасти. А второй раз откусывать будет нечего.

  –Но все равно тогда я вам ничего не скажу! – с некоторым вызовом в голосе заявил Тихий.

  –Это не означает, что не сможешь написать, – улыбнулся Лев уголками губ. – А для пыток сойдет и левая рука, там достаточно пальцев. Будешь заявлять, что нечувствителен к боли?

  –Не буду, – ответил Тихий, – что ж, вы правы. Сердце я себе останавливать не умею, и боль чувствую, и прекрасно осведомлен о методах экспресс-допросов, и понимаю, что даже если ничего не скажу, вы будете ломать меня долго и качественно.

  –Это да, – кивнул Лев, – умельцев хватает.

  –В детстве я верил, что люди не воюют с другими людьми, – заявил Тихий.

   Учитывая, что он лежал связанный и частично парализованный, заявление его выглядело, как минимум, смешно. Но Лев не стал смеяться, ибо в детстве тоже верил. Действительность оказалась жестче детских мечт, но все же, по мнению Льва, это означало лишь, что к идеалу мечты еще не пришли. По мнению Тихого, которое он не замедлил озвучить, это означало, что люди лживые и подлые существа.

  –Но скоро вам всем придет полный конец, – заявил Тихий. – Придут твари и уничтожат вас всех!

  –Вас? – приподнял бровь Лев. – То есть то, что ты человек

  –Я не человек! Я лучше! Выше!

  –О, даже так? – Лев закурил и дал отмашку помощнику. – Так, Асыл, приступай, а то уже бессвязный бред пошел, сейчас заявит, что псионики будут владеть Землей.

  –Да, именно так! Мы будем владеть Землей, но вначале уничтожим людей, уничтожим навсегда, чтобы вы, лживые и мерзкие создания, не смели нас уничтожать.

  –Какой любопытный экземпляр, – равнодушно заметил Лев.

  –Товарищ генерал, думаю, этот тоже с промытыми мозгами.

  –Контроль контроля? Интересно.

  –Никто меня не контролирует! – Тихий начал биться, пытаясь высвободиться. – Никто не контролирует!

   Он бился, извивался, но это быстро закончилось. Заявив в третий раз, что его никто не контролирует, Тихий внезапно замер, расслабился и вытянулся.

  –Какая интересная методика, – заметил Лев, брезгливо морща нос. – Спусковой крючок на повтор фразы, которую ему, несомненно, придется сказать во время допроса. Думаю, он и сам не догадывался о таком.

  –Что будем делать? Его еще можно реанимировать, и медики вон уже бегут, – указал рукой Асыл.

  –Бесполезно. Этот хвост тоже обрубили, что доказывает наличие у нас в противниках, если не боевиков, так хотя бы думающих людей точно. Даже реанимируй его, думаю, обнаружили бы, что в мозгах все стерто, до состояния овоща. Тот, кто ставил словесные капканы, не мог не предусмотреть такого момента. И все же, кое-что мы узнали.

  –Товарищ генерал? – немного вытянул шею Асыл.

   Он всегда так делал, когда Лев, по его мнению, делал чересчур резкие и не подтвержденные ничем заявления. Официальное обращение тоже было из того же разряда, мол, чего это вы, товарищ генерал, тут ерунду заявляете? Льва это всегда забавляло, вот и сейчас он не преминул улыбнуться капитану Имангалиеву, своей "фирменной" улыбкой вида: сейчас буду словесно издеваться, и ездить по мозгам.

  –Видишь ли, Асыл, противостоящего нам сейчас противника никак нельзя назвать обычным. И подходить с обычными мерками, как к тварям или даже, скажем, как к обычным горожанам никак нельзя. Но именно это мы и делаем, воспринимая псиоников, как таких же, как мы.

  –Физиологически они такие же, люди как люди.

  –Это и сбивает с толку. Вообще, на месте тварей, вывел бы тварей, которые выглядели бы как люди, вот это было бы действительно неожиданно и шокирующее! – расхохотался генерал. – Но я хотел сказать немного о другом.

  –А именно?

  –Видел контроль контроля? – посерьезнел Лев. – Придется отложить операцию.

  –Принимать меры против такого?

  –Не только. Ладно, парализовать подозреваемых, связать, не давать шевелиться, говорить, хотя и тут возможны нюансы, в том плане, что мы не знаем, что они выставят как спусковой крючок. На месте псиоников как раз и выставлял бы условием либо захват, либо начало допроса.

  –Тогда может и в обычной жизни сработать, – заметил Асыл.

  –Может, но если уж подстраховываться, то следует идти на некоторый риск, не так ли? Но это ладно, не могли они всем в мозги зашить предохранители, – почесал лысину Лев. – Себе то уж точно не зашивали, но получается, что такое контролирование дело распространенное и какой отсюда следует вывод?

  –Те, кто во главе, лучше всех контролируют других? – выдал Асыл, подумав.

  –Точно! И раз они такие умелые менталисты, раз берут других псиоников под контроль, то обычных рядовых солдатиков точно будут взводами под свое управление ставить.

  –Так уж и взводами.

  –Ладно, отделениями, – снисходительно отозвался Лев. – Но фокус в том, что нам тоже потребуется контроль контроля, а именно: надзирающие незаметно за поведением солдат, и готовые вмешаться, в случае воздействия или неадекватного поведения. То есть, нужно будет разработать процедуру, которой солдаты должны будут неукоснительно следовать, и в случае отклонения от которой будут вмешиваться наблюдатели. Следует проинструктировать личный состав, чтобы следовали этой инструкции. Сами действия должны провоцировать псиоников на взятие солдат под контроль. И, разумеется, все это должно выглядеть просто инструкцией по проверке, а не скрытым способом выявления псиоников.

  –И тогда, получается, – задумчиво протянул Асыл, – они сами себя обозначат, и нам даже не придется что-либо делать? Псионики выдадут сами себя, сэкономив нам время и силы?

  –Точно! Точно! Молодец! Подразделение 23 на весь Рим не растянешь, а здесь все будет просто! – вскричал Лев, от избытка чувств хлопая рукой по бедру. – И знаешь, что самое смешное?

  –Не знаю.

  –То, что они сами подсказали нам, как их поймать и победить, даже не желая этого!

   Асыл же, про себя подумал, что для получения такой подсказки надо иметь немного повернутые мозги Льва Слуцкого, ибо озвученные им извращения никогда не пришли бы в голову обычному человеку. Ведь ему, капитану Имангалиеву, в голову такое не пришло? Не пришло. Следовательно, и среднестатистическому горожанину, военному, и так далее, такое бы тоже не привиделось.

   Потом Асыл осознал объем задачи.

   Переподготовка личного состава, разработка инструкций и методик, обучение проверяющих – а где еще набрать столько устойчивых, наблюдательных, внимательных и так далее? Это у тварей все просто: вырастил с нужными свойствами, проверил, испытал и запустил в серию. И ведь еще будет масса подводных камней, в массовых операциях без них никак, а массовость нужна, иначе псионики просто будут бегать из одной части Рима в другую, притворяясь уже проверенными горожанами.

   По мнению Асыла следовало разом накрывать весь город, и масштаб задачи соответствовал размерам столицы. Также из этого условия вытекало и все остальное, навроде участия огромного количества войск, которых сейчас было просто неоткуда взять. Собственно, Асыл и раньше задумывался, как Лев собирается силами пары дивизий проверить и зачистить весь город, но только сейчас грандиозность задачи была осознана им в полном объеме.

  –Так что операцию придется отложить, – задумчиво сказал Лев, – но покушение нам пригодится!

  Глава 10

   История с покушением не получила громкого резонанса, уж генерал постарался. Но теперь, когда окончательно оконтурилось, что необходимо сделать, для подготовки операции, Лев, радостно потирая руки, приступил к осуществлению. В отличие от прошлых своих планов, которых он за свою жизнь разработал и воплотил немало, в этом присутствовал элемент новизны. Операции против псиоников проводились в Первой Волне и не слишком документировались. Больше общие моменты, с чего все началось, а детали исполнения то ли забыли указать, то ли преднамеренно изъяли.

   Но работа шла, в параллель к основным делам, и Лев все больше убеждался, что уже скоро спокойная жизнь в осаде для всех закончится. Вырисовывались грандиозные перспективы, и это радовало генерала. Он, конечно, смутно подозревал, что остальным больше хочется спокойной жизни, хотя бы такой, какой она была на форпосте 99, до того, как туда приехал генерал. Это не говорилось явно, но сквозило из строчек докладов и отчетов.

   Что ж, думал Лев, немного напряжемся, а там пускай отдыхают.

   30 сентября 2399 года. В 10 километрах от линии Краммера.

   Полевая ремонтная база, несмотря на всю легковесность и временность названия, представляла собой солидное сооружение. Вырытые ямы были укреплены, установлены три подъемника, а также эстакады, для легковых и грузовых машин. Под бронетехнику была отведена вторая половина базы, и как раз на ней сейчас находился Виталий Лукин.

   Если кто и отдыхал душевно в эти дни, так это Виталь.

   Масса техники вокруг, отсутствие необходимости убегать куда-то от тварей, или, наоборот, пробираться вглубь их территории, возможность спокойно есть и не менее спокойно работать, в общем все условия. Попутно Виталь изучал, что нового появилось за прошедшее время, и это, пожалуй, было единственное его разочарование. Техника практически не отличалась от той, с которой он работал в конце Второй Волны.

   Оружие мешало работать, и поэтому Виталь просто держал его неподалеку.

   Остальной персонал рембазы посмеивался над Виталем, мол, раз тут у нас технику чинят, так надо держать под рукой собственный бронетранспортер! Рядовой Лукин, не отказавшийся бы от нового "Ежа" неподалеку, пропускал подколки мимо ушей. В конце концов, если уж волею случая или судьбы, или Льва, он стал диверсантом, это еще не означало, что таким надо хвастаться или пускать пыль в глаза. Будь здесь Дюша, о, тот бы сумел нагнать ужаса и мистики, и рассказывал бы свои байки в заботливо подставленные уши.

   Но Виталю это было неинтересно, и он просто чинил технику.

   О своем прошлом он особо не распространялся, умело поддерживал разговоры о бабах и политике, и в целом влился в коллектив. Тем более, что руки у Виталя росли откуда надо, технику он любил и понимал, и после него переделывать не приходилось.

  –Слушай, Виталь, сегодня в кабак пойдешь? – раздался голос сверху.

   Виталь выглянул из-под бронетранспортера, и покачал головой.

  –Не, тут варить надо, и серьезно, до полуночи провожусь.

  –Завтра доваришь, – махнул рукой Джон, один из техников, – все равно на фронте затишье.

  –Вот поэтому и нужно заварить быстрее. Из опыта знаю, как затишье, так потом кааак ударит, не будем успевать ноги уносить!

  –Да ладно, кто тут может ударить, до тварей километров сорок, и те

  –Прорыв! Прорыв! – раздался вопль системы оповещения. – Твари прорвали периметр! Всем укрыться и занять оборону! Повторяю

   Джон моментально побледнел, а Виталь усмехнулся и вылез наружу.

  –Ну вот, я же говорил, – сообщил он Джону. – Пойдем, посмотрим.

  –Нет, ты же слышал, надо занять оборону!

  –Тогда укройся в бэтэре, там заодно можешь глянуть, что с пулеметом, а то в жалобах написано, что иногда заедает, а что заедает – не указано.

  –Раздолбаи, – согласился Джон и полез внутрь.

   Виталь не стал указывать ему, что оборону было бы неплохо занимать с оружием, да и неплохо было бы иметь план этой самой обороны и куда бежать, и что делать. Сам-то он знал, а вот техники как-то легкомысленно относились к этим вопросам. Может, наличие рядом бронетехники отрицательно влияло? Или потому что к этой технике, как правило, прилагалось еще какое-то количество солдат? Или просто потому, что в техники попадали или совсем не воевавшие, или настолько уставшие от войны?

   Вопросы эти были чисто умозрительны, и возникали у Виталя только потому, что он привык задавать самому себе такие умозрительные задачки. Очень помогало скрашивать время в засадах, в процессе тяжелой, нудной работы, в погонях и убеганиях от тварей.

   Прорыв, как Виталь и предполагал, оказался просто отрядом в пару десятков тварей. Разношерстным и не слишком опасным, но кому-то показавшимся только началом атаки бесконечной орды тварей. Тем не менее, для невооруженных твари представляли опасность, и Виталь присоединился к обороне. Их таких набралось с десяток, но и этого хватило. До подхода Виталя, тварей просто сдерживали, загнав между строениями. Ближе подходить опасались, так как затесавшиеся среди них два Плевателя, хоть и не доставали до людей, но и к убежищу тварей приближаться не давали.

  –Давайте подгоним танк, да задавим их гусеницами! – предложил один из них.

  –Точно! Полная база техники, а мы тут с автоматами наперевес.

  –Товарищи, как сюда вообще попали твари? – поинтересовался Виталь.

  –Да, убегали от кого – то, а наша охрана, не будь дураки, начали стрелять. Все как положено по инструкции. Ну твари поняли, что дело швах, и попрятались внутри.

  –А охрана что?

  –Говорят, что ждут подхода основной орды, а внутри, мол, десяток тварей, вы уж сами справляйтесь.

  –Основной орды? Был прорыв? – насторожился Виталь.

  –Уверяют, что не было, но все равно никто не верит.

   Виталь почесал в затылке. Прорыв не прорыв, но откуда-то же взялись тут твари? Сорок километров – это, конечно, Джон преувеличил, максимум двадцать, если брать по прямой. Но по прямой, через горы, твари не бегали, ландшафт был искусственно изменен, а в уязвимых местах воткнуты башни наблюдения. Как правило, ближе к вершинам, полностью автономные, со средствами наблюдения и связи.

   Это позволяло "высоко сидеть, далеко смотреть" по заветам Прежних.

   Правда, если сами наблюдатели не теряли бдительности, ибо твари тоже наловчились снимать таких наблюдателей. В таких вот холмисто-гористых местностях, вполне доступных и людям, и тварям, на высотах от километра до полутора над уровнем моря, разгорались иногда многодневные сражения, буквально на пустом месте. Вокруг одиноко стоящей башни. Вокруг просто удобной позиции. Вокруг скалы, позволяющей контролировать кусок дороги.

   Сомнения Виталя были обусловлены тем, что состав группы тварей не походил на разведывательную и уж тем более диверсионную. Уж на них Виталий насмотрелся, и на форпосте 99, и потом, в составе группы. Три Ищейки, два Преследователя, несколько Птичек в порядке наблюдения и связи. Скорость, скорость и еще раз скорость, вкупе с незаметностью и некоторой мощью. Два Преследователя позволяли одолеть одиночный патруль, если тот не был усиленным и не передвигался на технике. Три Ищейки позволяли обнюхивать и исследовать большие площади, и разбегаться в разные стороны, наподобие передовых дозоров. Птички сверху дополняли картину, и выступали в роли связных для группы, до определенного момента.

   На территории людей Птички были уже не так эффективны, ибо на подкорку каждому, с первых дней вбивалось: увидел летающее – сбей! Правда, в отстреле Птичек этот постулат помогал слабо, двигаться и летать воздушные твари умели превосходно, но сам факт. Летающие привлекали слишком много внимания, поэтому стандартной тактикой являлось следующее: после пересечения границы и некоторого сопровождения, Птички отворачивали и летели вдоль границы.

   Стандартная тактика разведки со стороны тварей, и поэтому излишнего внимания к разведгруппе на земле не привлекалось. Разнюхав и разузнав все, что им нужно было, твари делали крюк и убегали к себе. Или не убегали, по-разному бывало. Но из-за отказа от концепции постоянной границы, как правило, условную черту между территориями людей и тварей пересечь было легче легкого.

   Так вот, в составе десятка тварей, забившихся между ангарами, было два Плевателя, один Преследователь, три Хватателя, одна Ищейка и три Кусателя. Совершенно не разведывательный набор, ибо быстро передвигаться Плеватели не умели, а Хвататели были слишком заметны и слишком себе на уме. При этом то, что этот десяток не попер в лобовую атаку свидетельствовало о наличии Вожака среди них, способного обуздать рефлексы остальных тварей. Виталь задумался, а не в этом ли причина появления тут такой странной группы? Вытаскивали раненого Вожака, углубились на территорию людей и думали проскочить... куда-нибудь и укрыться?

   Но разве были крупные штурмы в последние дни?

   Правда, Виталь почти сразу одернул себя. Какая, в сущности, разница, откуда взялись эти твари, куда бежали и чего хотели? Уничтожить их и точка! Можно было, конечно, подождать, пока охрана рембазы свяжется, уточнит и узнает, что никакие орды тварей в их сторону не бежит, и потом придут уничтожить проникших на территорию.

  –Слушай, а где второй десяток? – уточнил Виталь у ближайшего техника .

  –А, вон там, в другой дыре, – махнул рукой тот, – их там парни из третьего взвода придерживают.

  –Понятно, – кивнул Виталь, потом повысил голос. – Ну что, забросаем их гранатами?

  –Как бы стенки ангаров не попортить!

   Виталь уже открыл было рот, чтобы предложить свои услуги, но передумал. В принципе, ничего сложного, обычная задача на проникновение в Инкубатор или убежище Мозга, и бой в узком коридоре, который сейчас имитировали стенки ангаров. Рывок, уклон от плевков, очередь в упор в Преследователя, уход за спину одного из Хватателей, и потом, оттолкнувшись от стенки, просто веером очередь, и выскочить обратно.

   Твари по инерции ломанутся за ним, и тут-то их и расстреляют.

   Главное – двигаться быстрее, чем твари, и уж этому Виталь был обучен. Но, внезапно он понял, что не стоит демонстрировать умения. Он здесь, чтобы ремонтировать технику, и присматриваться к настроениям в рабочей среде. Покажи сейчас таланты диверсанта, и его перестанут воспринимать как своего. Как одного из механиков-водителей, и в сущности, можно будет сразу переводиться в другую часть или обратно в Рим.

   Поэтому Виталь промолчал, и просто постоял в сторонке, вместе с остальными, не давая тварям убежать.

   Затем прибыли специально вызванные "Истребители Тварей", как обычно именовали элиту штурмовых отрядов, призванных вскрывать оборону и проникать в убежища тварей. Правда, Виталь в свое время наслушался негативных отзывов от Дюши, которого не только зазывали в "Истребители", но и едва не погубили эти самые "Истребители". После этого сержант всегда кривился и сообщал свое мнение.

  –Эти ребята, они, конечно, элита, – сообщал Дюша собеседникам и делал паузу. – Вот только любой из нас может быть такой же элитой, если его упаковать в броню, выдать тяжелого вооружения и направить в атаку против неподвижного убежища тварей. Они, конечно, мастера, вот только в спокойной обстановке, когда за спиной стоят обычные войска, и никто не мешается. Тут и я не хуже их мастер, сходить в атаку в лоб на тварей, ха, не надо ведь больших познаний?

   Тут обычно слушатели кивали и соглашались, и воодушевленный Дюша продолжал.

  –Когда же на поле боя все меняется ежесекундно, от этих "Истребителей" толку никакого нет. Топчутся на месте, реагируют вяло, картины боя не видят. Ну, тварей бьют, а кто их не бьет? Все их бьют, и вот я с взводом иду на прорыв, резко прорубаем стенку тварей, вот он Слуга, прямо рукой подать, и что же? Нам прямо в бок выкатывается Крушитель, а за ним с пяток Броненосцев! Заметьте, прямо мимо "Истребителей"! Те стоят, хлопают глазами, мол, что это такое мимо нас так быстро пробежало? Я то думал, они нам фланг прикроют, в конце концов, кому гнобить охрану Слуг, как не этим парням с тяжелым вооружением? И что же? Они пропускают тварей мимо себя, не успевая среагировать. Дают им врезаться в бок взводу, и Броненосцы оказываются на расстоянии удара когтем

   Тут Дюша обычно закатывал рукав и показывал огромный шрам на левой руке.

  –И все, атака считай, захлебнулась, ну хорошо, Слуга ушел, начинаем откатываться, разрывая дистанцию, и тут эти "Истребители" наконец приходят в себя и наносят удар! Да, прямо по тварям, и, разумеется, часть промахнулась, и попала в моих парней. И сам едва успел уклониться, когда эта [цензура] элита, жахнула из всех стволов!

   После многозначительной паузы, Дюша добавлял.

  –Мы им, конечно, морды набили потом, но с тех пор этих "Истребителей" на поле боя видеть не могу.

   Дальнейшая зачистка интереса не представляла. Выдвинувшись вперед, в броне, выдерживающей плевки, Истребители методично расстреляли тварей, которые так и не рискнули сунуться вперед. Второй десяток, наоборот, выскочил прямо под пули, и рефлексы присутствующих отработали как надо. Все начали стрелять.

   Итог: два мертвых техника, одному в затылок, другого рикошетом прямо в сердце.

   Тварей, конечно, тоже перебили, но убитых было уже не вернуть, и Виталь даже расстроился, от осознания, насколько все нелепо и случайно вышло. Все хотели, как лучше, а получилось, мягко говоря, не очень. Руководство рембазы собрало всех техников, выдало словесных матерных подарков на два часа, отобрало оружие и усилило охрану. Но все равно, теперь в списке умозрительных вопросов Виталя появился еще один: погибли бы те два техника, если бы он, Виталий Лукин, зачистил первый десяток тварей, не дожидаясь штурмовиков?

   Ответа, как обычно, на такой вопрос не было.

   А тем временем, в Риме, продолжалась обычная жизнь. Но Лев уже пришел к выводу, что всех-всех форпостовцев нужно собрать обратно в столицу, и готовить к операции, на правах наблюдателей и участников. Поступавшие от них сведения были важны, для учета психологической атмосферы, слухов, баек, настроений, но ради такой глобальной операции можно было, по мнению Льва, и отвлечься на неделю.

   Правда, мнение самих форпостовцев он, как обычно, забыл узнать, привычно проводя в жизнь формулу, что операции генерала важнее всего.

  –Зачем вы так упорно дистанцируетесь от форпостовцев, товарищ генерал? – спросил Асыл. – Делаете вид, что они рядовые граждане, запускаете бюрократические интриги, чтобы мы выписали отпуска на неделю, в течение которой они примут участие в операции. Не проще сделать из них особую группу, подчинить приказом лично вам, засекретить по линии УСО и совать в те дыры, которые вам нужны?

   Лев заинтересованно посмотрел на своего помощника. Не так уж часто Асыл выказывал интерес подобного рода, чаще всего безразлично относясь к тому, как и какие цепочки взаимоотношений, подчинения и приказов выстраивает генерал. Относился к этому Асыл философски, мол, раз Льву так надо, значит надо, и нечего тут обсуждать. Здесь же, в предложении, сквозила явная забота, и генерал выдержал паузу, прежде чем ответить.

  –Понимаешь, Асыл, сейчас, как и в прошлые сто раз, судьба моя зависла в шатком равновесии. Если я постараюсь и добьюсь успеха, никто не оспорит создание особой группы. Если провалюсь – их не будут так уж сильно угнетать из-за связи со мной. Понимаешь?

  –Не особо, – пожал плечами Асыл. – Все, кому надо, и так знают вашу историю.

  –Кому надо! Кому надо!! – расхохотался Лев. – Кому надо – это человек десять от силы! Для остальных есть только я, в образе Римского Льва, и только потому, что это играет на образ чуда. Образ спасения, если можно так выразиться. При этом, заметь, мне не задают неудобных вопросов, откуда вы взялись, и как все это случилось. Все ждут спасения, и уже потом, после отвода угрозы, будут задавать вопросы.

  –Но, – Асыл подумал и все же продолжил, – если сейчас создать из них особую группу, они получают все преференции от вашей победы, не так ли? А если вы, товарищ генерал, проиграете, то какая разница, будут их угнетать или нет? Ведь ваш проигрыш равнозначен победе тварей, не так ли?

  –Не так, – решительно взмахнул рукой Лев в жесте отрицания. – Совсем не так! Еще раз, повторяю, Асыл, то, что мне вручили власть – это всего лишь надежда на чудо. На образ Римского Льва, который спас город и спасет его еще раз! Понимаешь, здесь нет логики, здесь есть только вера, скажем спасибо за это нашим заклятым друзьям псионикам. Они настолько старательно убивали здравый смысл у власть предержащих, что те радостно вручили мне карт-бланш, даже не особо проверяя и не задумываясь, а как так все получилось? Им хочется верить в спасение, они боятся тварей, и тут тоже постарались наши "друзья".

  –То есть... получается, псионики сами создали себе проблему в вашем лице? – растерялся Асыл.

  –Именно! Именно! Это, кстати, косвенно свидетельствует о том, что они не умеют прозревать будущее! При чем здесь это? Так ведь это одна из версий! Мол, они увидели в будущем, что твари победили и решили переметнуться к победителям заранее. Теперь можно утверждать, что это не так. Также, благодаря такому косвенному выводу, можно не волноваться о судьбе операции по зачистке.

  –Она пройдет благополучно, потому что псионики не умеют видеть будущее? – еще больше растерялся Асыл.

  –Нет! Она просто пройдет, и псионики о ней ничего не будут знать заранее, и это главное! – ликующим тоном заявил Лев. – Понимаешь? Дальше уже чисто технические моменты, которые я обеспечу. Но то, что они не будут знать заранее – позволит нам накрыть их одним ударом!

  –И что тогда?

  –Вот тогда, – Лев радостно потер руки, – вот тогда мы не только накроем и раздавим внутреннего врага, опасного, упорного, давнего и готового вонзить нам нож в спину. Нет, тогда мы еще и перебросим мостик, нащупаем нить к местоположению Сверхмозга!

  –Это как?

  –Совершенно секретную историю учить надо! – ухмыльнулся Лев.

   Асыл не стал уточнять, что там такого накопал генерал в старых хрониках. И без того было понятно, что раз уж план псиоников повернулся против них, усилиями Льва, то у Сверхмозга вообще нет никаких шансов.

  Глава 11

04 октября 2399 года.

   Лев смотрел на карту полуострова, отмечая места будущих ударов. Пока шла подготовка к операции в Риме, Льву требовалось чем-то занять мозг. Мемуары писать ему было скучно, текущие задачи были практически все решены или находились в стадии исполнения, а мозг требовал работы. Тогда, будучи занятым, он переставал генерировать дурные мысли о поражении людей и победе тварей.

   В силу своей увлеченности и страсти, желания победы людей, мысли о поражении Лев воспринимал крайне болезненно. При этом у него не было никакой возможности спрятаться за иллюзиями, незнанием или нежеланием знать. Увы, в силу своего положения, Льву приходилось знать правду, и, как сто лет назад, это порождало мысли о поражении, и те приводили Льва в бешенство, и он с удвоенной энергией набрасывался на планы победы над тварями.

   Так генерал обращал свою слабость в силу, совершенно сознательно.

   Вот и теперь, придя в очередное бешенство от мыслей о возможном близком проигрыше, Лев начал строить очередной Хитрый План. В основу его он положил удар по Балканам при помощи всего наличного арсенала и высадку десанта с полуострова. Все внутренние гарнизоны и вся морская пехота переправлялись через Адриатическое море, высаживались, и заходили тварям в тыл.

   Одновременно с этим Средиземноморский Флот дерзким ударом отбивал и блокировал Проливы, ведущие в Черное море. Получался мешок с трех сторон, и стремительные удары – Лев нанес на карту еще несколько стрелок – выбивание тварей из пары ключевых районо и оттеснение за Дунай и дальше. Там, следовало аккуратно сбить тварей в огромную кучу и вывалить сверху кучу, Лев пометил в скобках "три четверти", ядерных бомб. Оставшуюся четверть Лев отводил на уничтожение группировки тварей на самом полуострове.

   Удар в направлении Балтийского Моря, с последующим обходом.

   Одновременно с этим флоты Атлантики и Средиземноморский отбирают Гибралтар. Твари отрезаны, и следуют операции рассечения и отъема территории. Вслед за этим – Лев подумал и пометил "два года" – операция на Британские Острова, на которую генерал отвел полгода.

   Завершал операцию аккуратный, изящный удар вглубь Африки, с отъемом плодородных земель, богатых всякими разными ископаемыми. Затем избыток флота отвоевывал плацдарм на юге, от мыса Доброй надежды, а войска завоевывали Черный Континент. И так далее, и так далее, опрокидывающей волной, избыток войск и флота катился по Земле, стирая тварей в порошок. Чем дальше заходила операция, тем легче становилось действовать, и уже через час Лев с удовлетворением наблюдал отвоеванную планету.

   После чего вздохнул, поставил дату, пометку "в личный архив" и отодвинул в сторону.

   Как ни крути, а следовало возвращаться в реальность и продолжить рассмотрение операции в Риме. Тем не менее мозговая разминка пошла на пользу, и Лев сразу увидел пару ошибок в первоначальном плане. Придвинув карту города, генерал начал делать наброски карандашом, постоянно замирая и смотря в потолок.

   Сотрудник "подразделения 23" посмотрел на Дюшу и сквозь него, и сообщил.

  –Влияние было. Очень, очень тонкое, практически на грани того, что можно почувствовать. Это даже не столько псионика, сколько небольшое растормаживание воспоминаний и ощущений определенных точек, с визуальной перепривязкой реципиента к себе.

  –То есть, – почесал в затылке Дюша, осмысливая, – она пробудила в нем старые чувства, всколыхнула их по-новой, и привязала к своему образу?

  –Точно так. Очень тонкое воздействие, как уже сказал, и позволяет проходить большинство проверок на подконтрольность, внушения и тесты на химию, которая тут не используется. Разумеется, сама основа этой техники ограничивает ее очень и очень сильно. Те чувства, к которым аппелирует воздействие должны были быть крайне, предельно сильны, чтобы можно было обойтись очень легкими, едва заметными воздействиями.

  –Да, такое не у каждого встретишь, – кивнул Дюша, мысленно вспоминая безумие Спартака и Лизы. – Но тут в самую дырочку попали, там такой ураган страстей был, что и посейчас не улегся до конца. Но ладно, это можно вылечить?

  –Пока ему внушают и обновляют чувства – нет, но всегда можно арестовать внушателя. Как ни крути, но это псионическое воздействие, с вмешательством в сознание, и за такое пряников не выдают, как правило. Вот официальный протокол проверки, можете использовать его в качестве доказательства. Вам известно, кто воздействовал? Арестуйте его или ее, и пригласите нас, нам нужны такие умельцы, а уж перепромыть мозги мы найдем способ.

  –Разве вам разрешено воздействие?

  –Нам нужны новые сотрудники, и никакая вербовка не заменит псионика, способного воззвать к сильным чувствам. Ведь кто из нас в детстве не испытывал желания отдать жизнь за Федерацию? Разве что те, кто воспитывался псиониками, но это не наш контингент. Наше пополнение идут от случайных людей, которые сами не осознают своих возможностей, или открывают их случайно в зрелом возрасте.