Текст книги "Буревестник. Трилогия (СИ)"

Автор книги: Самат Сейтимбетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 39 (всего у книги 76 страниц)

  –Есть же группы, которые против людей обучены?

  –Да, милиция и ваш этот... ОМОН, так? Любому спецназу фору дадут! Я не шучу, – серьезным голосом давил Асыл на собеседника. – Ни одну группу не учат тактике противодействия толпам людей, не говоря уже об оперативно-розыскной работе, и прочим хитростям вашего ремесла. Вот тварей искать и противодействовать, но мы же говорим о горожанах?

  –Да, да, – закивал начальник милиции, – вы, видимо, меня неправильно поняли.

  –Слушаю, – Асыл отодвинул в сторону рапорта. – Объясняйте.

  –Просто увеличивая численность милиции, мы не добьемся эффекта, это будет все равно что толпа на толпу сходиться, и это будет неустранимо, пока не закончится Волна, я знаю. Но мы можем ограничить, сбить волну, если нагоним страху и выбьем руководство.

  –Совсем как с тварями? – задумчиво уточнил Асыл.

  –Да, да, все верно! Введите военное положение в городе, комендантский час, дайте спецназовцев, готовых стрелять в преступников, и чтобы не оставляли следов.

  –Без суда и следствия?

  –Скажем так, мы можем проводить суды постфактум, над трупами. Если вы дадите людей, которые будут похищать главарей, не оставляя следов, не возражаю. Нагнать страха, изъять или убить, да так, чтобы не осталось следов, и начнется не только передел власти в бандах, но и управленческий хаос. В этот момент мы и ударим, и окоротим их, собьем волну. Заметьте, я не прошу огромных людских ресурсов и дивизии войск, всего лишь немного помощи

  –И противозаконных действий.

  –Почему же? – пожал круглыми плечами колобок. – Для этого и нужно военное положение, ведь согласитесь твари уже в преддверии Рима, и предлога даже не нужно?

  –Допустим, – откинулся в кресле Асыл. – Допустим. Но это же не устранит первопричины бурного роста преступлений?

  –Вот проект, – немедленно на свет появилась папочка. – Часть милиционеров, помимо участковых, будет распределена по районам города, и займется организацией дружин самообороны. С правами милиции, но из местных жителей. Может быть, потребуется немного поддержки властей, ну, официального заявления, вы же понимаете?

  –Понимаю, – кивнул Асыл. – И что в итоге? Дружины перестреляют всех преступников?

  –Конечно же, нет, что вы! – замахал руками начальник милиции. – Это практически невозможно, но уменьшить их численность, сбить волну, отпугнуть тех, кто еще колеблется – вполне возможно! Разумеется, потребуется какая-то компенсация, усиленные продовольственные пайки там, не знаю, грамоты, медали особо не поешь, а вот если бы помочь.

   Он потел и вытирал залысину платком, глядя преданными глазами на Асыла. Капитан Имангалиев смотрел в ответ, обсчитывая в уме, будет ли предложенная тактика и стратегия выигрышной, или ему подсовывают привлекательно пахнущую ловушку? Сунешься, а потом как полыхнет в Риме, и ладно бы смещение с должности, не рвался он на неё! Но вот Льва изрядно так подведет, не говоря уже об общем осложнении обстановки в Федерации, если в Риме вдруг массовые волнения начнутся.

   Асылу тоже вдруг захотелось утереть пот платком.

   Оставить все, как есть, не получится. Рапорты и отчеты однозначно свидетельствовали: сгнила ситуация в Риме, непонятно когда упустили момент или не тому противодействовали, и теперь получите последствия. Можно, конечно, ввести десяток дивизий в город, но для этого надо их снять с фронта, и какой тогда будет эффект? Находящиеся на пополнении и отдыхе части тоже не слишком пригодны, хотя их можно и нужно потрясти. Пусть хотя бы одну десятую от состава выделяют, попеременно, и на отдыхе не слишком отразится, и милиции станет спокойнее.

   Но вот то, что предлагал Пауль, это было... радикально, скажем так.

   Суть Асыл уловил, но ведь люди Пауля будут указывать, кто тут преступник, а кто нет, и что из этого получится?

  –Доказательная база полностью собрана, – как будто уловив его колебания, добавил Пауль. – но, как я уже говорил, просто арестовать, расстрелять и прочее – недостаточно. Слишком далеко зашла ситуация. Необходимо скрыто их убить или изъять, нагнать мистики и страха. Простая операция такого эффекта не даст, на следующий день встанет новый главарь.

  –А если арестовать всех-всех руководителей? – уточнил Асыл.

  –Тоже эффекта не будет. Среднее звено станет высшим, и всего то, – пожал плечами колобок. – Все это ими предусмотрено, записано, доведено до рядового состава. Переломить ситуацию можно, только сведя ее к такой, на которую у них нет опыта реакции.

  –Ну, хорошо, вот мы похитили или убили кого-то из главарей. Следов не оставили. На следующий день встанет новый главарь, как вы тут описывали. И все. Где целебный эффект?

  –В таинственности случившегося, – немедленно ответил Пауль. – Пусть поломают головы! Один раз – еще ничего, два – уже испугаются, три – начнут разбегаться!

   Асыл внимательно посмотрел на Пауля, и тот, похоже, не шутил и сам верил в ожидаемый эффект. Капитан Имангалиев, конечно, мог бы себе представить, сколько "таинственных" смертей должно произойти, чтобы подействовало, но этого и не требовалось. Гораздо проще было провести упомянутую облаву и арестовать всех разом. А потом следующую верхушку. И так повторить несколько раз, пока не подействует.

   С чего бы людям, готовым убивать и грабить других людей, бояться смерти? Своей – еще понятно, но чужой? Ну, исчез он там каким-то непонятным способом, усилят охрану, удвоят меры предосторожности и только. Видимо, начальник милиции совсем отчаялся и готов был забыть о стандартных, проверенных, дающих результат мерах противодействия, проверенных еще Прежними. "Или на него воздействовали", шепнул внутренний голос.

   Асыл удивился, как эта очевидная мысль не пришла ему в голову раньше.

  –Хорошо, – кивнул он Паулю. – Оставьте проект, я его посмотрю. Три дня, и вы получите ответ.

  –Отлично! Отлично! Спасибо! Я знал! – вскочил Пауль.

   Пожав руку Асылу, он вышел. Капитан Имангалиев посидел, задумавшись, потом решительно начертил на папке с проектом: "Отказать. Подразделению 23 провести проверку автора в кратчайшие сроки". После чего отдал распоряжение вызвать к нему сержанта Мумашева и лейтенанта Десновского, где бы они не находились и чем бы ни занимались.

1 сентября 2399 года. Рим.

   Лейтенант Десновский занимался прогулкой с любимой девушкой по любимому городу. Как только в Риме появилась Анна, теперь уже на постоянной основе, как город окрасился для снайпера в тона привлекательности. Намеки того же Дюши, что дело тут нечисто, Спартак пропускал мимо ушей или гордо игнорировал, уверяя, что на этот раз уж он ух! Женится, заведет кучу детей и вообще утрет всем нос! А в подарок преподнесет любимой уши Сверхмозга!

   Поэтому неудивительно, что за Спартаком старались приглядывать, хотя бы вполглаза.

  –А вот здесь у нас центр города и памятник Льву! – гордо заявил Спартак, обводя рукой площадь.

  –Какой красавец! – восхитилась Анна.

  –Да, скульптор ему изрядно польстил, – снисходительно бросил Спартак. – И роста добавил, и лысину облагородил, да и в целом лицо слишком красивое и мягкое. Опять же сигарета отсутствует, а это в корне неправильно!

  –О, ну это же некрасиво! – надула губки Анна.

  –Зато правильно! – напыщенным тоном ответил Спартак. – Ведь сколько раз я видел Льва, и никогда он не был таким красавцем! Разве это Римский Лев? Это какой-то слащавый красавчик, неспособный ударом руки перебить хребет любой твари! А потом, не обращая внимания на кровь и кишки вокруг, скомандовать атаку и самолично повести людей против тварей!

  –Фу, как это ужасно.

  –Зато правда! Историческая правда!

  –Думаю, ты, дорогой, смотрелся бы на этом месте гораздо лучше, – улыбнулась девушка.

  –Возможно, но еще не заслужил. Вот когда я повергну во славу твою Сверхмозга, тогда мне обязательно поставят тут памятник. На голову выше Льва!

   Слушавший этот разговор Дюша сплюнул и заявил сам себе под нос, мол, остатки разума у снайпера еще есть, но не более. Вообще сержант никогда не имел ничего против воркования влюбленных, но здесь это чересчур отдавало мелодраматичностью и фальшью. Кто такая эта Анна, что крутит и вертит Спартаком? Медсестра. Тут у Дюши родилось ужасное подозрение на несколько секунд... ведь Алина проводила перепроверку Спартака, замаскировав под текущий осмотр. Никакой химии никто снайперу не колол, препаратов, угнетающих или расширяющих сознание не вводил, и вообще был Спартак чист, свеж и здоров, как будто и не жил все эти годы, а только вчера родился идеально здоровым.

   Но если не препараты, то что?

   Псионики, согласно рассказам Асыла, на них действовать не должны были. Или должны? Так, Дюша, прислушиваясь вполуха к воркованию Анны и Спартака, выстраивал еще раз цепочку. Псионики – воздействие на разум – у Льва иммунитет – на Асыла не подействовало – отсюда был сделан вывод, что у всех с форпоста иммунитет. Попросить Катюху проверить? Нет, она специалист по физическому воздействию. Значит, нужен спец по пси, но кто даст бедному сержанту привлечь подразделение 23 к проверке? Разве что Асылу нажаловаться, а через него Льву?

   Использование служебного положения в личных целях, или что-то вроде того. Точная формулировка выскочила из головы Дюши, но это было неважно. Суть для самого себя он сформулировал, остальное могло подождать. Итак, Анна Петрова, медсестра, 28 лет, родители остались в Сибири, переведена сюда четыре года назад. На отличном счету у руководства, награды, поощрения, длинный список спасенных. Участвовала в военных действиях, прямо на передовой оказывала медицинскую помощь, один орден, две медали. К суду не привлекалась, взысканий нет, не замужем, детей нет, чиста со всех сторон и вне всяческих подозрений.

   Если принять, что она глубоко внедренный агент псиоников, то, что отсюда следует?

   Дюша задумался, и упустил из виду влюбленных, но это было неважно. Спартак будет водить ее по центру города, распускать перья и надувать грудь, девушка будет ему активно поддакивать и куда – то склонять. Куда? Если бы ее интересовал секс, то для этого не надо вести такие фальшивые разговоры.

   Следовательно, ей зачем-то нужен Спартак.

   Дюша присел на скамейку и закурил. Допустим, она агент псиоников, но Спартак неуязвим к пси. Что тогда? Какая-то химия, которую проморгала Алина? Допустим. Но к чему тогда разговоры и склонение... куда? Вторая версия: она не агент, а подконтрольна псионикам, и те ведут игру... так, мимо. Гораздо проще обработать непосредственно снайпера. Если он неуязвим к пси, то такая обработка имеет смысл, но небольшой. Ведь основное – чтобы Спартак потерял голову, и опять же проще самому снайперу вручить химии.

   Так, Дюша ощутил, что начинает путаться.

   Все эти версии – принимая неуязвимость Спартака к пси – не объясняли, как так быстро он влюбился и потерял голову. Дюша курил и думал, и так и не мог ничего придумать. Подозрения к делу не пришьёшь, ведь он уже видел, как Спартак терял голову от любви... и что мешало ему сделать это еще раз? Поведение медсестры? Ну, Спартак парень видный, хоть и лысый, от него и раньше девушки голову теряли, почему бы не повторить? Вот и ведут себя, как два влюбленных идиота, а Дюше заговоры мерещатся.

   Сержант почесал в затылке и признал, что окончательно запутался.

   Ну не специализировался он никогда в расследованиях, и на войне все было просто и ясно: тут твари, там свои, и нечего тут думать! Насильники там всякие, мародеры и убийцы – тоже все понятно, поймал на месте преступления и убил, составив протокол под роспись присутствующих. Но здесь? Схватишь медсестричку, да на допрос третьей степени, а окажется, что ни в чем не виновата. И Спартак умом опять тронется, только-только начал в себя приходить!

  –Ты за ней следил, за этой медсестрой? – спросил Влад. – Ну, в смысле, не когда они со Спартаком, а когда она одна?

  –Работа – дом, в смысле госпиталь, да обратно, – пожал плечами Дюша. – Но особо не следил, да.

  –Тогда надо установить круглосуточную слежку!

  –С каких шишей? Кто нам даст людей и аппаратуру?

  –Ты же думал, что она псионик, в этом и обвини. Лев же продвигает эту тему?

  –Ага, и Спартак ей тут же сообщит, что вот, мол, так и так, любовь очей моих, тебя обвиняют в псионизме, а та похлопает так глазками, – Дюша изображал, Влад ухохатывался, – и скажет, мол, да как ты мог меня заподозрить? Бери меня, я вся твоя, проверь до самого донышка, ни капли псионизма нет!

  –Класс! Но ты и вправду думаешь

  –Да, не будем привлекать кого попало, попробуем сами разобраться. Вначале Спартака сводим к нашему врачу, пусть посмотрит, что там у него в мозгах, все ли в порядке, – начал набрасывать план Дюша. – Потом, попробуем пригласить его девушку к нам, пообщаемся, посмотрим, что там за чудо, а то Спартак все скрывает.

  –Толково, – одобрил Влад. – А дальше?

  –Дальше не знаю, вначале должны появиться какие-нибудь улики или дополнительные подозрения. Опять же, может она со всеми так идиотски разговаривает, а мы уже себе заговор придумали?

  –Может быть. Слушай, а с чего ты решил, что она от Спартака пытается чего-то добиться? Может у них игры такие?

  –Не знаю, – вздохнул Дюша. – Не знаю. Просто чутье подсказывает, как с тварями, что тут дело нечисто. С другой стороны, все утверждают, мол, Спартак сам по себе такой, без чужого влияния. Вот и, получается, начни резко зажимать девушку, опять с ума сойдет, а после всего, что мы вместе пережили, как-то не сильно хочется Спартаку такого финала.

  –Все равно бабы его погубят, – вздохнул Влад. – Либо он вырастет и поумнеет.

  –Ага, а пока он еще не поумнел, ты за ним присмотришь.

  –Почему я? Мне завтра обратно на линию Краммера, – удивился Влад, – не знаю уж, зачем меня дергали.

  –Мда, нехорошо, – поморщился Дюша, – следить кому-то надо, а меня Асыл отрывает от ополченцев. Мол, хватит их учить, есть спецзадание.

  –Я и говорю, надо привлечь специалистов, а сами мы так не справимся, у всех дела, – заявил Влад.

  –Может быть, может быть. Ладно, еще месяц понаблюдаем, а там, если эта дурь влюбленных не пройдет, подключим всех, кого сможем.

   Немного успокоив себя разговором, Дюша отправился получать новое задание, недоумевая, что в такие времена может быть важнее, чем дополнительное обучение городского ополчения?

  Глава 7

   Помимо очевидных проблем, вроде ограничения передвижения, ограничения в продовольствии и исчезновении целой кучи рабочих мест, были в Риме и другие проблемы, не ограничивающиеся криминалом. Масса эвакуированных с севера полуострова, часть из них осталась в городе. Раненые солдаты и переполненные госпитали. Слишком много всего, и слишком мало тех, кто готов положить жизнь за Федерацию. Таковые товарищи, как правило, уже были на передовой, а в тылах и столице оставалось то, что Лев называл "осадком".

   Но выбора у Асыла не было, и он, продолжая проклинать генерала, продолжал работы.

   С каждым днем механизм города становился ему все понятнее, и с каждым днем становилось понятнее, что тут нужна не просто команда, а тысячная команда. Чтобы прикрыть все направления, обеспечить везде максимальную эффективность и работоспособность, и где взять эту тысячу человек, Асыл совершенно не представлял. Механизм города поскрипывал, но работал, и капитану Имангалиеву просто не оставалось ничего другого, как опираться на существующий аппарат.

   Почему Асыл хотел заменить если не всех, то основной костяк? Потому что этот аппарат, этот механизм, крутящий бюрократические и прочие колеса, существовал как будто сам по себе. Издал Асыл распоряжение, механизм, поскрипывая, запустил выполнение по инстанциям. Хотя можно было все сделать вдвое, втрое быстрее! Но для этого... да, да, нужно обновить систему, заполнить ее своими людьми, ну и так далее.

   Также постепенно капитан начал понимать, почему Лев поручил ему такое. Каждый день Асыл узнавал что-то новое, придумывал новые приемы и осваивал старые, работал не просто с подчиненными, а с целой Системой, и означать это могло только одно. Следующую ступень обучения, причем Лев, практически наверняка, считал, что ошибки, которые Асыл совершит, как комендант Рима, будут неважны и малозначительны. Зато обучение даст выигрыш в будущем, и оставалось только дивиться хитрости генерала, закладывающего фундаменты планов на десятилетия вперед, когда тут неизвестно, доживет ли город до Нового Года?

   От осознания такого, Асыл еще больше невзлюбил своего начальника, но, стиснув зубы, вгрызся в работу еще яростнее, стараясь не допускать ошибок вообще. Круговорот событий, докладов, ситуаций, на которые надо реагировать, поглотил его целиком, и только редкие встречи с форпостовцами, хоть как-то снимали напряжение. Лев вообще появлялся в столице набегами, но эту ситуацию Асыл собирался злорадно исправить в ближайшее время.

  –Если провести диверсии, затрагивающие водную систему города, то столица быстро обезлюдеет, – Дюша, как всегда говорил неторопливо и уверенно. – Даже в минимальном результате – вспышки болезней и эпидемий, отвлечение сил, потери личного состава и далее букет проблем по нарастающей. Перегрузить медицину, которая и так загружена, и не надо забывать, что твари выходят из Инкубатора сразу с рефлексами, в количествах десятикратных людям. Тогда как подготовка нормального солдата длится много лет, и съедает кучу ресурсов.

  –Прямые диверсии тварей в госпиталях невозможны, – ответил Асыл.

  –И слава Льву, что так! Представляю, что было бы, запрыгни в госпиталь хотя бы один Преследователь! – воздел руки к потолку сержант.

  –Может, поэтому госпитали строят так, чтобы в них не запрыгивали твари? – серьезно спросил капитан. – Но сейчас диверсии будут, или, по крайней мере, мы должны считаться с угрозой таковых.

  –Слухи? – уточнил Дюша, и Асыл кивнул в ответ.

   Слухи, слухи ползли по Риму, затекая в каждый дом, канаву и бункер. Слухи о том, что Римский Лев отправит весь Рим на передовую. Слухи о том, что слава Льва дутая, и город падет со дня на день. Слухи о неизбежном поражении и голоде, и о том, что припасов на зиму не сделано никаких и город замерзнет, потому что зима эта будет самой суровой за тысячу лет. Слухи о том, что твари уже в городе, сидят в канализации и только и ждут, чтобы вылезти наружу и устроить резню.

   Слухи пугали, вызывали панику, отбивали всякое желание работать.

   Слухи забрасывали в головы мысль, что во всем виноват Лев, и только он. Все, мол, было прекрасно и шло как обычно, но затем откуда-то взялся Римский Лев и все пошло наперекосяк. Уж не шпион ли тварей этот самый Лев, ведь всем известно, что твари способны на всё? Достоверность слухов была никакая, но массовость делала свое дело. По городу поползла паника, и обычными средствами тут было не обойтись.

   Во всяком случае, капитан Имангалиев попробовал запускать контрслухи, но как-то ничего не вышло. Чистая правда о жизни и подвигах Льва воспринималась как "топорная правительственная пропаганда", тогда как слухи, дескать, вещали чистую правду и ничего кроме правды. Разумеется, "силовики" Рима были в полной готовности, но если толпа хлынет на улицы, размахивая оружием... ничего хорошего из этого не выйдет, качал головой Асыл.

   Поэтому приказ стрелять на поражение получили только охранники Октагона, тогда как остальным, наоборот, внушалось, что нужно дважды подумать, а уж потом лезть в заварушку, если таковая начнется. Источник слухов засечь никак не удавалось, они как будто сами по себе возникали во множестве голов разом. Каждый новый день – новый слух, и масса людей, пересказывая его другим, придавала видимость достоверности из разряда "все говорят! Все не могут сговориться!"

  –Сам понимаешь, – заметил Асыл, – как выгодно в таких условиях проводить диверсии. Раз, и тут же слухи, мол, это Лев гадит!

  –С чего бы Римскому Льву гадить Риму? – удивился Дюша. – Где здравый смысл и прочие штуки?

  –Какого здравого смысла ты ждешь от слухов? Тем более таких идиотских, какие сейчас гуляют по городу? Нет, здесь все одно к одному, диверсии против толпы, и разжигание толпы, и все это сходится в одну точку, точнее говоря, к одному человеку, нашему любимому лысому генералу.

  –Причем, как быстро сориентировались, – дипломатично заметил Дюша, – вот только – только появился Лев, и уже пошла подрывная работа против него!

  –Скорее, у них появился символ, – прищурился Асыл, – осязаемый такой, увесистый символ. Кто не знает Римского Льва? Все знают! Никому не надо объяснять, кто это такой, и, следовательно, с таким символом работать гораздо легче и труднее одновременно. Но эти слухачи, смотрю, трудностей не боятся, работают как на конвейере, и все это может плохо закончиться.

  –Насколько плохо?

  –Настолько, что столица взорвется, и все твое ополчение, Дюша, окажется не в силах помешать.

   Примерно в таком вот духе Асыл и доложил Льву. Мол, товарищ генерал, псионики заели, подрывают вашу репутацию, будоражат столицу и в ближайшем времени полыхнет, если вы не вмешаетесь. А если вмешаетесь, тоже полыхнет, но чуть позже. Ненависть ко Льву, внушаемая Риму, витала над городом и временами была почти осязаема, как будто темное облако, опускающее свои щупальца в голову каждому горожанину.

  –И что ты предлагаешь? – спросил Лев, складывая руки на животе.

   Он и Асыл находились в бункере, в десяти километрах от Рима. Обставлено все было предельно функционально, и не мешало ни работать, ни мыслить. Лев очень любил такие места, и кабинет его на форпосте 99 был очень схож с убежищами. Здесь можно было спокойно работать, а не носиться взад-вперед по Федерации, чем чаще всего и приходилось теперь заниматься генералу.

  –Думаю, надо давить псиоников, – осторожно ответил Асыл, сидевший на стуле напротив.

  –Правильно думаешь, – кивнул Лев. – А как?

  –Ээээ... взять спецподразделения, и прочесать город.

  –Миллионник? Эх, Асыл, разочаровываешь!

  –Извините, товарищ генерал! Не специалист по крупным городам, все больше по диверсиям в тылу тварей работал! – вскочил Асыл, изображая преданного и тупого служаку. – Не обучен! Прошу снять меня с должности коменданта Рима!

  –Ну-ну, – грозно отозвался Лев. – Снять его! А работать тогда, кто будет? Я один за вас всех что ли? Нет уж, так дело не пойдет! Голова тебе для чего дана?

  –Чтобы думать, – вздохнул Асыл.

  –Правильно! – наставительно указал пальцем Лев. – Вот и думай! Если невозможно взять и оцепить весь город, и просеять каждого жителя через сито проверок на пси, то что?

   Асыл задумался. Лев терпеливо ждал, попыхивая неизменной сигаретой.

  –Необходимо, чтобы псионики сами пришли?

  –Правильно, правильно. А как этого добиться?

  –Ээээ... дать им возможность действовать, совершать ошибки и так далее?

  –В точку! Пусть накаляют атмосферу, они же персонально против меня работают? Вот, это замечательно. Пару раз подставлюсь, "Буревестника" в охрану, пусть заодно опыт набирают, и все. Псионики сами прибегут, или натравят кого-нибудь, неважно. Появятся следы. Зацепки. Хвосты. Ухватившись за них, вытащим всю сеть псиоников на свет, упакуем, допросим и ликвидируем.

  –Так просто

  –Я разве сказал, что это просто? – нахмурился Лев. – Рим и в самом деле может полыхнуть, и уже за одно это накаливание настроений в столице во время Волны, разжигателей можно ставить к стенке без суда. Собственно, на этом и сработаем. Псионики знают, что и так уже массу всего нарушили, и пощады им не будет. Надо будет, кстати, еще речь по этому поводу в прямом эфире высказать. Мол, так и так, негодяи псионики, всех к ногтю, зажать и расстрелять!

  –Подталкиваете их к выступлению?

  –Подталкиваю, а что делать? – развел руками Лев. – Надо, надо форсировать события, эту внутреннюю заразу и вправду следует выжечь, и нет ни сил, ни времени проводить аккуратную инфильтрацию, разыскивать хвосты, сопоставлять. Нет уж, спровоцируем их, схватим за горло, допросы, выбивание информации и пошли, пошли, пошли. Чем раньше – тем быстрее я смогу вздохнуть спокойно, не опасаясь удара в спину.

  –То есть слухам не мешать?

  –Не мешай, продолжай работать на противодействие, держи охрану в состоянии тревоги. Буквально на днях выступлю с провокационным заявлением, потом вернусь в Рим и буду открыто ходить по улицам, ну или там паркам – скверам, вроде как прогуливаюсь.

  –Чересчур нарочито, – поморщился Асыл.

  –Этим сойдет, – отмахнулся генерал. – Думаешь, там матерые спецы сидят? Да ха три раза! Привыкли прятаться, потеть, аккуратно захватывать людей и подбирать к ним ключики. Нет уж, я их заставлю действовать быстро, резко и на этом они совершат кучу ошибок, и мы их возьмем вот так!

   Лев стиснул кулак, показывая, как они возьмут псиоников за горло.

  –А столицу, вы тоже за горло возьмете? – уточнил Асыл.

   Так как капитан Имангалиев никогда не шутил, то Льву оставалось только ответить на вопрос.

  –Нет, но аккуратную удавку на горло накину.

  –Товарищ генерал?

  –Для начала выступлю в Совете, пусть почешутся, – улыбнулся Лев.

12 сентября 2399 года. Выступление генерала Слуцкого в Совете.

   Выступление в Совете, разумеется, не могло быть спонтанным, хотя Лев и постарался создать такое впечатление. Мол, ему доложили, и он тут же помчался разбираться, весь в гневе и страданиях. С таким вот настроем Лев начал свою речь. Мол, доколе, вы – власть предержащие, будете вкусно есть и сытно решать судьбы, когда там, за стенами Октагона, целая столица готова взорваться бунтом, и все потому, что нету вам дела до людских нужд?

   Не сказать, что генерал был таким великим оратором, но основные принципы знал, и сейчас давил на эмоции. Факты? Да, Лев густо вплетал в речь факты, и приводил слухи, самого общего свойства, но все равно в основе лежало давление на эмоции. Точнее говоря, на одну из них – страх. Еще в самом начале, когда ему сразу, без разговоров, вопросов и обсуждений вручили самые обширные полномочия, Лев убедился, что бОльшая часть Совета подавлена и находится в скрытой панике.

   Иначе никак нельзя было объяснить ту легкость, с которой он взлетел обратно на вершину властного Олимпа.

   Конечно, здесь можно было бы заметить, что Совету требовался козел отпущения, на которого можно было бы взвалить все неудачи, да только Лев понимал, что в случае его неудачи, Риму и Совету придет конец. Можно эвакуироваться, можно перенести часть документов, но разрушенные структуры интеграции людей, разбросанных по планете, так легко не перетащить. Собственно, на этом и основывался эффект кратковременного преимущества, от уничтожения, неважно, Рима ли или Сверхмозга.

   Но, в любом случае, слишком легко все прошло, и Льву, волей-неволей, приходилось признавать в глубине души, что обязан он этим своим врагам. В данном случае, псионикам, которые, создав общий панический настрой, и, исподволь воздействуя на Совет, облегчили ему задачу. Теперь вот они пытались исправить собственную ошибку, нагнетая атмосферу в столице, и Лев не собирался упускать такой шанс.

   Широкими мазками он рисовал перед Советом картину, можно сказать, Апокалипсиса.

   Как возмущенные народные толпы, размахивая оружием, которого всегда было в изобилии, пойдут на штурм Октагона. Сметут охрану и стены, и разорвут на кусочки "негодную власть", и только потом опомнятся, может быть, но будет уже поздно. Робкие возражения, что Октагон неприступен, Лев безапелляционно отмел в сторону, заявив, что паника и агрессия, несомненно, захлестнут всех, включая воинские части, стоящие в городе. И тогда у бунтовщиков будет и тяжелое вооружение, и бронетехника, и подготовленные солдаты. В наилучшем случае, не будет солдат, но то, что войска не смогут остановить толпу, Лев заявлял со всей уверенностью.

   В качестве обоснования он приводил такие факты, что режиссеры бунта, те, кто разжигает панику в столице, несомненно, в первую очередь, нанесут удар по войскам в городе. Те не успеют среагировать, в силу понятных причин, и закончится все это плохо.

  –Что же вы предлагаете?! – раздался выкрик с мест.

  –Предлагается следующее, – тут же ответил Лев. – Все войска, находящиеся в городе, скрытно привести в полную боевую готовность. Ввести еще войск, скрытно или под видом отправленных на переформирование. Закрыть город. Спровоцировать выступление будет очень легко, и дальше подавить. Раз, два, несколько тысяч трупов и все, можно зачищать город спокойно.

  –Или несколько десятков тысяч трупов, а? Или несколько сот тысяч? Насколько войска готовы к подавлению бунта горожан?

  –Не готовы, – признал Лев. – Но именно для этого и нужна провокация, чтобы толпа поперла в атаку, и тогда все сведется к привычной ситуации: там враги, тут друзья. Стреляй или убьют.

  –Какое-то хлипкое обоснование!

  –Извините, у меня нет под рукой десятка дивизий, личный состав которых готов стрелять в людей без всяких колебаний. Разрядить ситуацию в городе не получится, а силы охраны правопорядка будут сметены, если мы проморгаем начало. А мы его проморгаем, потому что режиссеры этого выступления выберут удобный им момент, и будут бить туда, куда им удобно.

  –Где гарантии

  –Никаких гарантий! Но заметьте, войска будут в полной боевой готовности, и будут знать, что в городе бунт против власти. Также все структуры будут готовы реагировать на выступления. И так далее, и так далее. Еще раз повторяю, те, кому выгоден бунт в столице, не остановятся, а мы не можем остановить их. Поэтому все произойдет, хочется вам того или нет. Но только от вас будет зависеть, будем мы готовы к этому выступлению или нет. Количество трупов здесь за скобками, ибо вопрос стоит

  –Почему нельзя тянуть время, вычисляя главарей и режиссеров бунта, и затем аккуратно погасить верхушку?

  –Потому что мы не знаем, кто они. И не сможем вычислить их.

  –Как такое может быть?!

  –Потому что, – Лев выдержал многозначительную паузу, – нам противостоят не просто люди. Нам противостоят псионики!

   В зале поднялся шум, впрочем, весьма сдержанный. Лев с удовлетворением ощутил, что аура страха в зале сгущается. Все равно состав Совета надо было обновлять полностью, почему бы и не ускорить процесс, для пользы дела? О, разумеется, Совет, как вершина пирамиды власти Федерации, требует особого подхода и особых методов, но этим Лев собирался заняться немного позже. Сейчас ему предстояло совместить не слишком приятное с полезным. Разрядить ситуацию в столице, и, наконец, ухватить этих проклятых псиоников за хвост или иную часть тела.

   Пока что все ниточки, ведущие к псионикам, рвались при первом прикосновении.

   Пусть даже они не были бойцами, но отлично научились скрываться.