Текст книги "Полукровка (ЛП)"
Автор книги: С. И. Вендел
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 30 страниц)
12
Орек изо всех сил старался не показывать, что наблюдает за Сорчей, пока она готовится к предстоящему дню. Да, у него вошло в привычку бросать на нее взгляды каждые несколько мгновений – он говорил себе, что это для того, чтобы убедиться, что она в безопасности. Если это также подпитывало растущую в нем потребность просто видеть ее и взять любым доступным ему способом, так тому и быть.
Но на этот раз все было немного по-другому. Он затаил дыхание, пытаясь сдержать кривую усмешку, когда она села на бревно и начала надевать сапоги. Делая вид, что занят Даррахом, который не слишком любил, когда его игнорировали, и продолжал покусывать его пальцы, когда он отвлекался, Орек наблюдал краем глаза.
Ее стройная икра исчезла в обуви, а затем…
Она ахнула, стаскивая ботинок и переворачивая его.
Монетка упала в ее подставленную ладонь. Секунда, а затем Сорча фыркнула от смеха.
Надевая ботинок, она бросила на него восхищенный взгляд.
– Осмелюсь спросить, где остальные?
Орек просто пожал плечами, встал и поднял Дарраха к себе на плечо.
– Должна ли я беспокоиться о том, что весь день буду звенеть? – она рассмеялась, когда Орек поднял ее рюкзак, чтобы она просунула руки в ремни.
– Может быть, не стоит слишком быстро бежать по склону.
Смех Сорчи разнесся среди деревьев, когда они отправились в дневное путешествие, и Орек радостно заурчал, услышав его.
Однако к вечеру его хорошее настроение испарилось. Сорча нашла большую часть монет на ходу и положила их обратно в кошелек, но, даже отвлекаясь на это, она, казалось, тоже почувствовала его растущее беспокойство.
Сорча тихо шла рядом с ним, ее глаза были настороженными, она постоянно оглядывалась.
– В чем дело? – спросила она.
– Не знаю, – хрипло сказал он. Он не хотел быть с ней резким, но от ощущения, что за ними снова наблюдают, у него по спине пробежали мурашки. Хотя он и не был уверен, что кто-то прячется за деревьями, выслеживая их, он знал, что это хищник.
Он услышал ее резкий вздох, когда вытащил свой топорик из петли на поясе.
Едкий запах страха Сорчи рядом с ним пропитал воздух, но он ничего не мог сделать, чтобы успокоить ее, не тогда, когда его инстинкты не просто обострились, но стали сильнее, чем когда-либо.
За ними следили. Выслеживали.
И что бы это ни было, оно было гораздо опаснее, чем горстка людей-работорговцев.
Орек вдыхал всевозможные запахи, но преобладающим был запах страха Сорчи, и он ненавидел его. Он обжигал его легкие, и ему захотелось ударить по чему-нибудь кулаком.
Защитить. Уничтожить угрозу. Устранить. Защитить.
Ничто не мешало его обету, пока они продолжали идти через лес. Еще милю они прошли без происшествий, огибая рощу, держась деревьев. Снова найдя широкую реку, они оставили стремительные пороги слева от себя, а деревья справа.
Тишину нарушали только стук их ботинок по камням и журчание реки. Все животные затихли, подтверждая то, что он уже знал.
Он вытащил из-под капюшона дремлющего Дарраха и протянул щенка Сорче. Она прижала его к себе, ее рот вытянулся в тревожную линию.
Вскоре его сердцебиение присоединилось к журчанию воды и хрусту камней, и Орек напряг слух, стараясь отбросить грохот собственного пульса. Он сжал пальцы на рукояти топора и потрогал длинный охотничий нож, висевший у него на поясе.
Впереди берег реки упирался в высокий скальный выступ, прорезающий в реке неровную полосу. На его вершину взбирались деревья, а внизу камни были покрыты мхом, блестевшим в свете позднего утра, показывая, что перелезть через них невозможно.
Он увидел это и понял.
Это идеальное место.
Орек втянул в себя воздух и…
Каждая засада, с которой он когда-либо сталкивался, каждое мгновение мучений со стороны клана слились в одно мгновение – и сохранили ему жизнь. Нападение произошло быстрее, чем когда-либо прежде, сбив его в воду и разбросав камни, но инстинкт вовремя поднял его руку.
Орек отбил ножом топор, нацеленный прямо ему в голову.
Сорча закричала, когда Сайлас набросился на Орека, ощерив острые зубы и выставив конечности. Бритый череп следопыта сверкнул в дневном свете, отбросившем жуткие тени на его перекошенный рот.
Он обрушился на Орека подобно камнепаду, внезапному и разрушительному. Хотя он и был стройнее других сородичей, он все же был на полголовы выше Орека и использовал преимущество – свои более длинные руки и больший размер, чтобы загнать его глубже в воду.
Но Орек не прожил бы так долго, ничему не научившись.
Несмотря на то, что Сайлас был меньше других сородичей, он все равно сражался как орк.
Используя нож и топорик, Орек поймал топор Сайласа своим оружием, вывернув их с ужасающим металлическим скрежетом. Одним рывком он перекинул Сайласа через плечо и отправил топор острием в реку.
Сайлас с булькающим всплеском рухнул в воду, но через мгновение оказался на ногах, дав Ореку время только для того, чтобы встать между Сорчей и следопытом и крикнуть ей:
– Беги, черт возьми!
К его ужасу и разочарованию, она не двигалась, просто смотрела на него широко раскрытыми глазами, сжимая Дарраха в одной руке и кинжал в другой.
Поймав равновесие, Сайлас обнажил клыки и вытащил из-за пояса ужасный кинжал.
– Ты был глуп, коротышка, – прошипел следопыт по-орочьи. – Никто не крадет у Крула.
– Любая оркцесса с радостью переспала бы с ним, – прорычал в ответ Орек. – Ему не нужен человек.
Не сводя глаз со следопыта, он быстро сбросил свой рюкзак.
– Ах, но теперь, когда ее украли, он хочет ее еще больше. Ты думал, что твоей шлюхе-матери было плохо? Это ничто по сравнению с тем, что он сделает с этой девчонкой.
Ярость затопила Орека быстрее, чем неслась речная вода. И мужчина, и зверь оскалили клыки на следопыта, мускулы вздулись, готовясь встретить угрозу.
Черный взгляд Сайласа скользнул, как масло, поверх плеча Орека и злобно уставился на Сорчу.
– Надеюсь, она будет сражаться со мной до конца.
Моя женщина. Защити. Устрани угрозу.
Река и его собственная кровь стучали в ушах, какофонический звон – вот и все, что слышал Орек, когда взревел и отдался ярости.
У Сорчи скрутило живот, когда Орек прыгнул на другого орка, загоняя его дальше в реку. Их оружие встретилось в очередном ужасном скрежете металла о металл, звук, заглушающий ее ужас.
Даррах пискнул и задрожал, но, не в силах успокоить его, она засунула енотика в карман пальто и застегнула его на все пуговицы.
Она стояла на каменистом берегу реки, дрожа, совершенно бесполезная, наблюдая, как ее полукровка сражается с одним из своих сородичей. Битва была жестокой – только так можно это описать. Она никогда не видела ничего более жестокого, каждый удар наносился с тошнотворным хрустом.
Она видела, как он сражался с четырьмя людьми, но этот орк казался бесконечно опаснее. То, как он смотрел на нее перед нападением Орека, застряло в ее сознании, встало комом в горле, заставляя его сжаться.
Это тот самый, который заглядывал в палатку.
Она скорее бросилась бы в реку, чем пошла куда-либо с этим орком.
Со стоном боли топор Орека вылетел из его руки и с глухим стуком приземлился слева от нее. Сорча поспешила забрать его, следуя за дракой по берегу реки. Она прыгала по камням, чтобы не упускать орков из виду, пока они наносили друг другу удары кулаками.
Они продвигались все дальше в воду, ближе к бурлящим порогам, но по-прежнему не останавливались и не замедляли шаг. Сорча не могла отвести взгляд, когда они наносили удары, проливая кровь и обнажая клыки. Их огромные тела сталкивались с ужасными шлепками и хрюканьем, одного удара было достаточно, чтобы свалить человека. Кулаки и клинки двигались слишком быстро, чтобы уследить за ними, заставляя ее голову кружиться, как бурлящую белую воду.
Она ахнула, когда сверкнул нож орка, полоснув Орека по лицу. Кровь и вода брызнули ему в левый глаз, и он отшатнулся назад.
– Орек! – воскликнула она.
Ее руки были полны оружия, но она ничего не могла поделать!
Она не доверяла своей меткости – она могла попасть в своего орка, а не в злобного зверя.
Его голова дернулась на ее голос, и желудок Сорчи сжался. Орек отразил следующую атаку орка, но это был ложный выпад – другой нож поменьше сверкнул на солнце, прежде чем вонзиться в бок Орека.
– НЕТ!
Орек взревел и схватил орка за руку, прежде чем тот успел вонзить его поглубже. Рывком он отбросил орка от себя, освободив немного пространства.
– Беги, Сорча! – крикнул он, затем бросился на орка, поймав его примерно посередине и швырнув обоих в стремительную реку.
Течение подхватило их так быстро, быстрее, чем Сорча могла даже крикнуть. Она в ужасе смотрела, как река развернулась и унесла орков прочь, их головы исчезли под водой.
Не стой здесь просто так!
Со вздохом она схватила веревку из рюкзака Орека и побежала вдоль берега реки, камни скрипели под ее сапогами. Она лавировала между деревьями, чтобы миновать скальный выступ, и снова повернула к реке за крутым поворотом.
Она вскарабкалась по камням к кромке воды, и у нее перехватило грудь, когда она не увидела ни одного из противников.
Огромное тело появилось из воды, размахивая руками в попытке ухватиться за что-то, прежде чем снова исчезнуть.
– Орек!
Она мчалась параллельно течению, ожидая снова увидеть его темноволосую голову.
Вот!
Его голова вынырнула на поверхность с рычанием на губах, как будто он проклинал саму реку. Вода захлестнула его, но он удержался на плаву, одной рукой ухватившись за что-то, пока течение кружило вокруг.
Воспользовавшись своим шансом, Сорча вошла в воду, крикнув ему:
– Орек! Лови!
Она увидела, как его глаза сфокусировались и расширились от шока, прежде чем конец веревки ударил его по лицу.
– Держи ее!
Он схватился за веревку, и Сорча потянула изо всех сил.
Вся ее сила ничего не значила против ярости и мощи речных порогов.
Ты не можешь заполучить его, черт возьми!
Шаркая сапогами, Сорча откинулась назад, когда Орек, перебирая руками, подтянулся к берегу. Ей показалось, что он попытался позвать ее по имени, но вода хлынула в его открытый рот.
Веревка снова дернулась в ее руках, она упала спиной на каменистую землю, ударившись задницей. Но она нашла опору, зарывшись каблуками ботинок в землю, и потянула.
Ее руки покрылись волдырями и горели от натяжения веревки, с волокон капала вода, но Сорча не отпускала. Она оскалила зубы, как Орек, и потянула.
Наконец – она не думала, что ей это померещилось – веревка немного ослабла. Она услышала рычание Орека и увидела, как он близок к берегу, наконец-то вырвавшись из стремнины. Снова поднявшись на ноги, она перекинула веревку через плечо, повернулась лицом к лесу и потянула.
Орек на четвереньках выбрался из реки, вода и кровь стекали с него густыми струйками. Рот был открыт, клыки обнажились, когда он с шумом глотал воздух.
Руки Сорчи дрожали, она упала на колени рядом с ним.
– Орек… – слова застряли у нее в горле, и она поперхнулась, когда увидела красное пятно на его боку. – О, судьба!
Она подхватила его под одну из огромных рук и потянула.
Вместе они отошли от реки в небольшую безопасную рощу.
Схватившись за бок, Орек прислонился к стволу дерева, губы скривились в гримасе боли. Между его пальцами уже сочилась вязкая кровь, и Сорча почувствовала ее медный привкус. Кровь текла по его лицу из глубокого пореза на левой щеке. Начиная с виска, он рассек левую бровь и шел одним чистым порезом чуть ниже левого уха.
При виде крови у нее скрутило живот. Сорча и раньше имела дело с ранами, но ни с чем подобным. Она всегда лишь мимолетно интересовалась целительским искусством у тети Софи, и теперь могла просто пнуть себя за то, что не обращала больше внимания, не задавала больше вопросов.
Когда его колени подогнулись, она помогла ему опуститься на землю. Ужас зазвенел в ее ушах, едва слышимый за грохотом собственного сердцебиения.
– Сорча… – простонал он.
– Оставайся здесь, – сказала она ему. Сбросив свой рюкзак, она вытащила Дарраха из кармана, посадила ему на колени и снова помчалась через лес.
Сорча нашла рюкзак Орека там, где он его сбросил. Что придало ей сил поднять и нести его тогда, она не знала и не заботилась об этом. Руки все еще дрожали, дыхание вырывалось судорожными вздохами, но она дотащила рюкзак туда, где, прислонившись спиной к дереву, сидел Орек.
– Вот, – сказала она, бросая рюкзак рядом с ним. Ее руки дрожали, когда она начала рыться в нем, чтобы найти что-нибудь, что остановило бы кровотечение.
Мазь этого не исправит.
Ее желудок снова взбунтовался.
Из его груди вырвалось рычание, и огромная зеленая рука опустилась на ее руку, останавливая ее от рытья.
– Оставь это, – сказал он. В его голосе слышались пронзительные нотки, которые напугали ее больше, чем ухмылка другого орка.
– У тебя должно быть что-то здесь, – сказала она. – Я могу это зашить. Нам просто нужно…
– Оставь, – снова сказал он. – Оставь меня.
Все внутри нее замерло и похолодело. Она посмотрела на него, только чтобы обнаружить, что его глаза прикрыты тяжелыми веками, а губы сжаты в мрачную линию.
– Прекрати, – прошипела она.
– Сайлас мог выжить. Он может быть чуть ниже по реке. Тебе нужно бежать.
– Я не оставлю тебя.
Он покачал головой, прежде чем прислонить ее к дереву.
– Я не могу пошевелиться. Я тебя задержу.
– Ты – единственная причина, по которой я добралась так далеко. Я не собираюсь бросать… – у нее перехватило горло на этом слове, а затем последовал всхлип.
Он сунул Дарраха ей в руки, щенок дрожал от ужаса.
– Возьми щенка, монеты и уходи. В дне пути к северу есть город. Кто-нибудь тебе поможет.
– Нет.
– Сорча, – его свободная рука поднялась, чтобы коснуться ее, и она ахнула, увидев, как она дрожит от усталости. Она так привыкла к своему большому, сильному полукровке, к мысли, что он может все. Эта сила позволяла ей чувствовать безопасность, заботу, и ей было ненавистно видеть его страдающим, смирившимся.
Эта большая рука с тупыми кончиками пальцев, которая только что отбивалась от более крупного орка, коснулась ее так нежно, что это чуть не разбило ей сердце. Большим пальцем он вытер слезы, которые потекли по ее лицу.
– Пожалуйста.
Одно слово, мягкое и умоляющее, действительно разбило ей сердце.
Сорча сделала влажный прерывистый вдох. Тогда она увидела его решимость, высеченную в резких морщинах под глазами и вокруг рта. Он не позволил ей потратить время на то, чтобы осмотреть его раны. Он не позволил ей позаботиться о нем.
Гнев вспыхнул в ее животе, придав ей сил встать.
Он был полон решимости стать героем? Пожертвовать собой? Прекрасно.
Она тоже могла быть решительной.
– Спасибо тебе, – сказала она и взяла его большую руку в свою. Она повернула голову и поцеловала его ладонь, его теплая кожа дрогнула под ее губами.
Он втянул в себя воздух, его зрачки расширились, когда он наблюдал за ней.
Когда она отпустила его руку, он сжал ее в кулак, словно желая сохранить поцелуй.
Не говоря ни слова, она натянула рюкзак и взяла Дарраха на руки. Кивнув, она бросила на него последний долгий взгляд, решимость укрепилась в ее душе.
Она повернулась и побежала в лес.
Но если ее полукровка думал, что она бросит его, оставит лесу и его судьбе, то он на самом деле вообще ничего о ней не узнал.
13
Сумерки принесли в лес холод, отчего дыхание Сорчи клубилось в пурпурном воздухе. Ее сердце болезненно колотилось о ребра, но она не позволила себе замедлиться.
Бежать по лесу в темноте было глупо, даже опасно, но у нее не было выбора.
Ее полукровка нуждался в помощи.
Небо было темным, мутным бархатом, когда она выскользнула из леса на поляну. Над усадьбой, мимо которой они проходили ранее, сверкали звезды, из окон лился теплый свет, а из двух труб вился столб дыма. Двухэтажный бревенчатый дом возвышался над поляной.
Это было не то, чего она добивалась. Нет, Сорча побежала прямо к сараю.
– Не ворую, просто занимаю, – пробормотала она Дарраху, открывая дверь амбара.
Волна тепла и свежего запаха сена накрыла ее, когда она проскользнула внутрь. Было темно, сонное шарканье животных было слишком громким, пока ее глаза привыкали к темноте. При скудном свете из окна она смогла найти незажженный фонарь.
Она опустилась с ним на колени и сняла свой рюкзак. Повесив Дарраха себе на шею, как это делал Орек, она порылась в кармане в поисках огнива.
Даррах щебетал ей на ухо, пока она работала.
– Я знаю, – успокаивала она, – я знаю. Мы вернемся за ним.
Из-за темноты и ее дрожащих рук потребовалось мучительно много времени, чтобы наконец зажечь фонарь. Осторожно, чтобы не зацепить ни один из растрепавшихся тюков сена, она быстро зажгла масляную лампу и встала, высоко держа ее.
Маленькие искорки света отразились в сонных черных глазах, моргающих в ответ; две лошади, четыре козы, мул и три коровы. Из глубины сарая она услышала кудахтанье кур, устраивающихся на ночлег.
И стоящая сзади, у дальней стены, как раз то, что ей было нужно… Фермерская повозка. Достаточно большая, чтобы в ней поместился полукровка.
Она подавила крик облегчения и поспешила на поиски тягача. Она сложила все необходимое перед большим гнедым мерином. При слабом освещении он отливал теплым красновато-коричневым цветом. Используя горсть овса, которую она нашла в мешке неподалеку, она вывела лошадь из стойла и впрягла ее в повозку, привычность этого действия придала ей скорости, хотя все ее тело дрожало.
Сорча подвела лошадь к сараю, чтобы забрать и загрузить свой рюкзак.
И тогда ничего другого не оставалось, как распахнуть двери амбара и ускакать в ночь за Ореком.
И все же она стояла там, поворачиваясь на каблуках и волнуясь.
Это было заимствование, она намеревалась вернуть лошадь и повозку.
Возможно, ей следует оставить записку.
Она снова оглядела сарай, ее дыхание стало поверхностным и паническим.
У нее не было ничего, на чем можно было бы написать записку.
У нее не было времени писать записку.
Ворча на себя, Сорча открыла дверцы амбара, повесила фонарь на пастуший посох и вскарабкалась на сиденье. Она уже собиралась взять поводья и щелкнуть ими, когда длинная тень упала на порог.
– Как ты думаешь, что ты делаешь?
У открытых дверей бара стоял мужчина, расстегнутая рубашка зияла на его груди. В мозолистых руках он держал топор, а на лице у него было хмурое выражение, затенявшее глаза и прорезавшее морщины на небритых щеках.
Сзади к нему подошла женщина в накинутой на плечи шали. Одной рукой она придерживала ее у горла, а другой держала фонарь. Лунный свет проникал сквозь ее полупрозрачную сорочку, обрамляя ноги сияющим голубым светом.
Сердце Сорчи ушло в пятки.
– Мне жаль, – сказала она, поднимая руки. – Я не ворую, клянусь. Мне нужен эта повозка.
– Брать то, что тебе не принадлежит – это воровство, – сказал мужчина, нахмурившись еще сильнее.
– Я знаю, знаю, как это выглядит, – лепетала она. Она слезла с сиденья и встала рядом с повозкой. – На нас с другом напали, и он ранен. Я не могу нести его, мне нужно что-нибудь чтобы помочь ему… пожалуйста, мне просто нужно привезти его. Он ранен, – слезы потекли из ее глаз, и Сорча сдержала рыдание, ужаснувшись, когда из нее вырвалось еще больше слов и слез.
– Он сказал мне оставить его, но я не могу сделать этого, он был так добр ко мне и защищал меня, и я просто не знаю, что еще делать, пожалуйста, я не знаю, что делать, а потом я вспомнила, что видела ваш дом, когда мы проходили мимо ранее, и я подумала, что вы можете чем-то помочь, пожалуйста, ему нужна помощь, я должна вернуться к нему.
Сорча знала, как она, должно быть, выглядит в глазах этих людей, рыдая, когда пыталась украсть их лошадь и повозку. По глазам мужчины она видела, что он считает ее сумасшедшей.
– Пожалуйста, – пробормотала она, вытирая глаза, чтобы сдержать рыдания. – Меня зовут Сорча Брэдей, дочь сэра Кьярана Бирна из Гранаха, второго после лорда Меррика Дарроу. Я пыталась добраться домой, и мой друг вел меня, когда на нас напали. Я знаю, это странно, и я знаю, что у вас нет причин доверять мне, но…
Сорча ахнула, вспомнив, что у нее осталось. Нырнув за своим рюкзаком, она сжала в руке кошелек с монетами. Этого было недостаточно, чтобы заплатить за лошадь и повозку, но этого могло хватить.
– Пожалуйста, возьмите это… я оставлю и это здесь, – она вытащила свой рюкзак из повозки и поставила его на пол сарая, – это все, что у меня есть. Обещаю, что я вернусь, только пожалуйста, позвольте мне помочь ему.
Сорча уставилась на них, ее отчаяние было таким сильным, что душило. У нее перехватило горло при мысли, что они могут не помочь. И что потом? Она не могла сразиться с человеком и победить – но она должна была помочь Ореку, должна была добраться до него до того, как он потеряет слишком много крови, или его найдут волки, или другой орк успеет…
– Анхус, пойди с ней и верни ее друга, – сказала женщина, нежно касаясь руки мужа.
– Кара… – проворчал мужчина.
– Я знаю, она кажется более чокнутой, чем беличий помет, но что, если она говорит правду?
– Кара…
– Да, да, но если ты пойдешь с ней, и она оставит все свои вещи… она будет просто глупа, если оставит все это.
– Она сумасшедшая, – пробормотал Анхус.
– Может быть. И, возможно, это из-за того, через что она прошла сегодня, – женщина обратила добрые глаза на Сорчу, оглядывая ее с головы до ног. – Где на тебя напали?
– Вниз по реке, примерно в миле к западу. Там есть скальное образование, которое вдается в реку, – сказала Сорча, стиснув зубы, когда ее тело затряслось. Ей нужно было еще немного собраться с духом – она могла развалиться на части, как только вернется к Ореку и осмотрит его раны.
– Мы знаем это место, – согласилась женщина.
– Кара…
– Если я права, то кому-то там нужна помощь.
– А если я прав? – спросил Анхус, выгнув одну большую бровь.
– Тогда брось ее в реку. И… – она наклонилась, и Сорча притворилась, что не слышит ее шепота, – я сделаю то, что приберегаю для твоего дня рождения и праздников.
Морщинистое лицо Анхуса озарилось весельем, его щеки порозовели, но он быстро откашлялся и снова нахмурился, настороженно посмотрев на Сорчу.
После долгой паузы он порывисто вздохнул и кивнул на повозку.
– Я поведу. Ты выглядишь так, будто сильный ветер вот-вот собьет тебя с ног.
Колени Сорчи чуть не подогнулись от тяжести пережитого облегчения.
– Спасибо вам! – взвизгнула она.
Анхус кивнул, и когда он забрался на сиденье, Сорча передала Дарраха удивленной Каре.
– О, ах…
– Пожалуйста, позаботься о нем хорошенько. Я вернусь за ним. Его зовут Даррах, и он ест все.
Не обращая внимания на недоверчивые взгляды Кары и Анхуса, она забралась в заднюю часть повозки позади Анхуса.
Он коснулся рукояти топора, лежащего рядом с ним.
– Не пытайся сейчас выкинуть что-нибудь глупое, – сказал он ей, а затем повернулся к Каре. – Если мы не вернемся к утру, сообщи в город.
Кара кивнула, прижимая Дарраха к груди и высоко поднимая фонарь, когда Анхус щелкнул поводьями и отправил их в ночь. Сорча вонзила ногти в дерево, прохладный ночной воздух коснулся ее лица, и сердце снова подпрыгнуло к горлу.
Я иду, держись, я иду.
