Текст книги "Времени нет (ЛП)"

Автор книги: Рустем Халил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 30 страниц)

– И как она вам?

– Как пробивающийся из-под снега росток, – ответила она, и тепло разлилось телом Эдема.

Инара плавно затормозила перед автобусом, предупредившим ее стоп-сигналом.

– Эдем предложил вам мою кандидатуру на руководителя будущего колледжа? – резко изменила она тему.

Он ждал такого вопроса, но все же почувствовал себя застытым.

– И как он объяснил этот выбор? – Инара расценила его молчание как подтверждение. – Не думаю, что такой человек, как вы, склонен принимать серьезные решения на основе простой рекомендации.

– Иногда ты просто веришь человеку и все. Да, вы не работали в колледже, но разве это уже столь существенный минус? По-моему, это значит, что вы не испорчены заскорузлыми подходами к образованию, вам придется изучать новейшие практики, а денег на воплощение их хватит. Плюс: многолетний опыт управления фондом. У вас есть сила взять на себя эту ношу, есть честность и мудрость, чтобы нести ее в правильном направлении, и есть готовность сделать это главным делом своей жизни…

Луч встречного автомобиля скользнул по лицу Инары, и Эдему показалось, что веснушки его стали ярче.

– Это вам Эдем такое сказал? – Инара постаралась заправить вопрос щедрой пригоршней скептицизма. – Он следил за тем, как я живу и что делаю?

– Он сказал, что это было вашей детской мечтой. И оказалось, мы мечтаем об одном.

3.22

Эта ночь была бесконечной, как звезда в падении, как прыжок пловца с невысокого пирса, как полет бейсбольного мяча, пойманного кетчером, как улыбка в окне мчащегося мимо поезда.

Май только вступил в свои права, выпустив на улицы девушек в юбочках и щедро раздавая теплые дожди. В углу комнаты, повторяя форму г-образной настольной лампы, Эдем именно потел над рефератом, когда в дверь постучали. Эдем привычно подождал – не зашуршат ли тапки его соседей по квартире. Не услышав ничего, пошел к двери сам.

Она ворвалась в прихожую с быстротой ребенка, выпущенного из рук в магазине игрушек. Сбросив босоножки, принялась заглядывать в комнаты. Летние белые шорты, желтая футболка навыпуск и голубой лак на ногтях. Эдем растерянно и безропотно ходил за ней. Последним пунктом проверки была кухня.

– А где все? – наконец спросила девушка и протянула руку. – Я Инара.

Эдем, дрогнув на мгновение, пожал кончики пальцев гости.

– Эдем.

– Какое странное имя.

– Кто бы сказал.

Инара хихикнула и схватила последнее печенье из тарелки на столе.

– Не против? – Спросила она, сжевав половину.

– Если заглянешь в холодильник, там еще есть банка варенья и надкушенный огурец. А под моей кроватью прячутся несколько пачек Мивины и ящик яблок, только тс-с-с, я тебе этого не говорил.

Инара провела пальцем по поверхности плиты и, сокрушенно покачав головой, вытерла руки о полотенце сомнительной свежести.

– Спасибо, я не голодна, – она принюхалась к оставленной на столе чашке с трехдневным чаем, вылила его в раковину и вручила Эдему чашку. – Ее срочно нужно помыть. Да, где все? Где его величество Константин-повелитель-мрак?

– Правит тьмой на вечеринке у Юнусова.

– А ты кем ему приходишься?

– Одногруппник. Меня тоже пригласили, но мне кровь из носа надо доделать реферат.

Инара притворилась, что не поняла намека, и рассматривала таблицу дежурств, примагниченную к дверце холодильника. Эдем решил заняться чашкой, хотя средство для мытья посуды давно закончилось, и даже вода, которую постоянно долили во флакон, чтобы разбавить это средство, уже не пенилась.

Вдруг Инара схватила его за мокрую ладонь.

– Я хиромант, не дергайся, – приказала она и принялась водить пальчиком по «линии судьбы».

Эдем оставил чашку в покое и вытер вторую руку о штаны.

– Все ясно, все сходится, – заявила Инара. – Видишь эту линию? Она говорит, что ты должен отложить реферат и помочь девушке с веснушками, которая придет сегодня в твой дом. Ой, это же обо мне!

Эдем подумал, что если не существует лженауки, определяющей судьбу за веснушками, то стоит стать ее родоначальником. Это было бы увлекательно – всматриваться в лицо Инары и искать закономерности в пигментных пятнах.

– Только если быстро, – ответил он. – Мне очень нужно закончить сегодня этот проклятый реферат.

– Это быстро, – заверила Инара тоном, не вызывавшим доверия. – Если я не ошибаюсь, у Константина-повелителя-мрака есть велосипед.

– Велосипеды на балконе. Если вы с Костей друзья, можешь взять, – предложил Эдем.

Конечно, Инара двинулась на балкон.

– Велосипедов два, это судьба, – заявила она, проверяя жесткость колес и не подозревая, насколько прав о судьбе. – Одень что-нибудь лучшее – нам надо ехать.

– Куда ехать?

– За город. И если есть фонарик, тоже прихвати.

– Я никуда не поеду, у меня реферат, – отрезал Эдем.

Погода была теплая, а небо звездное. Прекрасная ночь для загородной прогулки. Эдем ехал первым – только его велосипед был оснащен фонариком. Время от времени Инара равнялась с ним и делилась новыми соображениями по плану действий.

Инарин план был прост, но это была не та простота, граничащая с гениальностью, а соседствующая с наивной безопасностью. Кристина, знакомая Инары из школы танцев, имела состоятельных родителей, путешествовавших по Европе. Неделю тому назад девушка устроила вечеринку, которую посетила и Инара. Теперь Инара понимает – это была глупая идея, но неделю назад ей казалось, что будет весело. А еще у молодой хозяйки был «Полароид», и он оказался не в то время и не в том месте – и зафиксировал Инару в самый неподходящий момент. Какой? Инара не призналась, но когда позже Эдем принялся выпрашивать у общих знакомых, что было на том фото, то большинство предложенных вариантов сходилось на молодом преподавателе, которого Инара поцеловала, потому что поспорила, – и попала в этот момент в объектив.

Теперь Инара хотела похитить это фото, потому что оно стало орудием шантажа. Для этого Эдем должен был заявиться к Кристине и на правах однокурсника отвлечь ее разговорами у калитки, пока юная разведчица Инара проникнет в дом через заднюю дверь и похитит снимок. Эдем в этот план не верил. В конце концов, думал он, окажется, что Кристина дома не одна, или у нее есть пес и она выпускает его на ночь в сад. Итак, наткнувшись на преграду, они просто развернут велосипеды, и в памяти Эдема останется теплый весенний вечер и прогулка с самой необычной девушкой.

Ехать пришлось около часа, и Эдем пожалел, что не прихватил фляги с водой. Наконец они нашли нужную улицу, по обе стороны которой утопали в цветущих деревьях двухэтажные дома. Асфальт здесь казался чернее, чем на соседних улицах, словно по нему прошлись смолой. Три уличных фонаря: на перекрестках и один в центре. Эдем с Инарой слезли с велосипедов и укатили их, держась центра дороги и стараясь не привлекать внимания дворовых псов, хотя колеса издавали такой звук, словно они касаются не асфальта, а липкой ленты. Некоторые дома стояли в темноте, в окнах других гремело холодный свет телевизора. В одном из дворов темная фигура склонилась над багажником автомобиля и звенела бутылками. Эдем и Инара остановились, когда из-под решетчатого забора вылезла немецкая овчарка; она обнюхала незнакомцев и их велосипеды и, не проронив ни звука, вернулась в свой лаз.

К счастью, калитка Кристины была вне освещенных фонарями кругов, а вдобавок еще и соседствовала с раскидистым орехом. Однако Инарин план потерпел фиаско: дом утопал во тьме.

– Облом, – сказал Эдем тихо. – Сомневаюсь, что Кристина ложится раньше полуночи. У кого-то гостит.

– Думаю, на той вечеринке Юнусова, которую ты решил пропустить. Почему, кстати? Из-за несчастного реферата? Если ты ботаник, отвечать не обязательно. Дом пуст, а значит, наша операция пройдет легче, чем мы рассчитывали, – Инара коснулась калитки и дернула засов. – Вуаля!

Калитка коротко скрипнула и приоткрылась. Эдем ухватился за металлический завиток. Еще не поздно уберечь себя от новой ошибки.

– Ты ведь не хочешь сказать, что мы туда полизем? Это кража со взломом, статья сто восемьдесят пятая, пункт третий. До шести лет.

– Такое детальное знание Уголовного кодекса меня пугает, – ответила Инара. – Но еще страшнее стоять на пустой улице, где мы как на ладони. Давай дискутировать во дворе.

И, не дожидаясь возражений, она толкнула калитку, чем заставила Эдема втянуть голову в плечи, и укатила велосипед в темноту.

Дорожка от ворот до дома была залита бетоном, над ней возвышалась арка из крашеных труб и проволоки, увитая виноградной лозой. Листочки, напоминая формой летучих мышей, мирно шуршали при каждом порыве ветра. Эдем огляделся, высматривая собачью будку, и, не заметив ничего подобного, облегченно вздохнул.

Инара прислонила велосипед к арке, и стало ясно, что никаких дискуссий не предусмотрено.

– Постой на чатах, – приказала она шепотом. – Я проверю заднюю дверь. Да не дрейфь. Мы ведь на колесах. Вдруг что – только нас и видели.

– Ты с ума сошла!

– Это рациональное мышление. Мы час ехали сюда, нашли дом, зашли в пустой двор, и теперь от цели отделяет нас несколько метров. Развернуться и уйти – вот это действительно безумие!

– А вдруг нас кто-нибудь заметит? Калитка здесь одна, убегать будет некуда.

Инара рассуждала несколько секунд, которые подарили Эдему надежду, что здравый разум все-таки победит. Но вот она схватила велосипед и руку Эдема и потащила эти два несамостоятельных объекта дальше – в глубину двора.

– Подождешь на заднем дворе. Оно надежно спрятано от соседских глаз, – сказала она. – И дай мне фонарика.

Эдем полез в рюкзак, где лежали ключи от дома, открывалка, фонарик, карта Киева и другие мелочи.

Бассейн овальной формы, в котором отражалось звездное небо, – это первое, что он увидел на заднем дворе. Он никогда такого не видел вживую, только в западных фильмах, и там это казалось декорацией городской сказки. Но бассейн был реальным, как и шезлонги, бочки с карликовыми пальмами, пляжные зонтики, мангал, тумбочка без дверцы со свернутыми в рурки полотенцами и неустойчивый пластмассовый столик, еще не завалившийся в сторону только потому, что этот уголок рая был надежно спрятан от ветра. с одной стороны домом, а с другой – живой изгородью.

Инара прислонила велосипед к стене и выхватила фонарь из руки Эдема.

– Лестница, смочи ножки, – посоветовала, как ребенку.

Пробраться сюда было не такой уж плохой идеей, – пришло в голову Эдему. Возможно, это сама судьба устроила ему сегодняшнее приключение: появление незнакомки с веснушками, путешествие по ночному городу, проникновение на чужую территорию. Все ради того, чтобы он прошел на задний двор в усадьбе Кристины, с которой за годы учебы не обменялся и десятком слов, и оказался в таком маленьком свитке, отгороженном от посторонних глаз и жизненных штормов. Чтобы в нем самом зародилась мечта о собственном домике с задним двором, с бассейном и экзотическими деревьями в бочках, где время замирает в воздухе, как на картине, а волнения, напротив, улетучиваются в бескрайнем небе.

Щелчок замка вывел Эдема из оцепенения. Задняя дверь действительно была не закрыта. Инара показала Эдему большой палец и, включив фонарик, исчезла в доме.

В этом свитке все теряло свое первоначальное значение. И Эдем послушался Инары: сбросил сандалии, закатил штаны, сел на краю бассейна и опустил ноги в прохладную воду. Некоторое время смотрел, как на пробужденной прикосновением поверхности растворяются и снова возникают звезды. Вскоре страх и волнение исчезли. Если их здесь и поймают, что им грозит? Ничего такого, о чем следует беспокоиться.

Эдем не знал, сколько так просидел, став частицей большой Безмятежности. Язычок замка снова щелкнул, и в тени дома возник женский силуэт. Когда Инара приблизилась, Эдем увидел в ее руках знаменитый четырехугольник полароедной фотографии и коробку спичек.

– Победа! – она сложила добычу пополам так быстро, что Эдем не успел разглядеть изображение и чиркнула спичкой.

Пламя схватило фотографию, как борзая неосторожного зайца, и в считанные секунды превратило задокументированный след чьей-то жизни в воспоминания. Огонь добрался до пальцев, и Инара бросила фото на землю.

– Можем идти, – девушка растерла остатки ногой.

– Ни за что в мире. Я созерцаю Бесконечность.

Инара пожала плечами, сняла босоножки и, усевшись рядом, принялась чертить фигуры на воде. Время от времени их ноги касались, и тогда по телу Эдема бежал электрический ток. Сюрчали сверчки. В живой изгороди что-то зашуршало, и оттуда выбежал еж. Оказавшись под лунным прожектором, он повел носом и зашагал назад. Где-то ухнула сова. С неба сорвалась звезда.

– А разве можно видеть бесконечность? – спросила Инара.

– В том-то и дело: представить ее невозможно, остается только созерцать.

– Почему нельзя? Представь себя в фильме Линча. Ты оказываешься в комнате, где стены из красного бархата. Отодвигаешь одну из стен – и попадаешь в другую, такую же. Отодвигаешь вторую – и снова в комнате с бархатными стенами. И так – куда бы ты ни шел. Или вот музыка. Легко представить, что с потолка во время твоего путешествия льется одна и та же фортепианная мелодия, – и это продолжается бесконечно.

– Я люблю созерцать, а не строить теоретические расчеты.

Эдем лег навзничь на скрещенные под головой ладони и, закрыв глаза, замер. Если бы звезды исполняли желание, он бы приказал, чтобы это мгновение длилось вечно: прохладная вода бассейна, шорох ежа в живой изгороди, черная простыня неба и веснушчатая девушка, порой касающаяся его стопы своей.

– Музыка создана вопреки этому миру, – сказал Эдем после долгого молчания.

– Что? – не поняла Инара.

– Музыка создана вопреки этому миру, – повторил Эдем. – В ней есть то, чего так мало в мире, – гармония. Бассейны в загородном доме или путешествия в любую точку мира достаются нам в большинстве своем под осень нашей жизни. Почему не сейчас, когда краски ярче, шоколад слаще, а желания острее? Это было бы так гармонично. Однако у нас появится возможность кругосветного путешествия в том возрасте, когда утром уже не захочется выходить из удобного номера с чистыми полотенцами и джакузи.

Инара тоже легла на спину, но ногами болтать не перестала.

– Тогда нам не о чем было бы мечтать, – сказала она.

– Или в наших мечтах было бы больше волшебства.

Вдали проехала машина, ее встретил и провел собачий лай, и снова стало тихо.

– Что ж, тогда, похоже, у меня родилась новая мечта, – открывшись, Эдем увидел, что Инара оперлась на локте в ожидании его откровения. – План был такой: к двадцати двум годам объездить мир, к тридцати трем стать известным адвокатом и выиграть несколько громких дел. Теперь я знаю, что у меня должно быть, когда мне исполнится сорок четыре. Вот такое здание. С пологой крышей из черепицы. С бассейном, мангалом и сверчками на заднем дворе. Дом со своей библиотекой, домашним кинотеатром, двумя детскими комнатами, большой кухней и винным погребом. По краям двора я высажу виноград. Летом я буду угощать друзей мясом на огне, а зимой – собственным вином.

– То есть, если снова закрыть глаза, можно представить, что мы на один вечер оказались в твоей мечте, – заметила Инара.

– И я – уже старый пенек, мне сорок четыре, – Эдем увидел где-то высоко над ними красные огни самолета и провел их взглядом.

– Ты забыл главное: надо прожить жизнь так, чтобы в сорок четыре, лежа у бассейна во дворе собственного дома, не мучиться угрызениями совести и желанием изменить прошлое. Вот груз, который может испортить любые мечты.

– Придется постараться. А о чем ты мечтаешь?

– О менее практичных вещах.

Эдем ждал, но Инара закрыла глаза и смолкла.

– О чем? – с прижимом поинтересовался Эдем. – Это тайна? Да ну, мы с тобой отмахали полтора часа на велосипедах, стали соучастниками взлома с проникновением, а теперь полощем ноги в одном бассейне. Если такое не сближает, тогда что?

Инара принялась напевать себе под нос песенку.

– Вот она – сингармония мира, о которой я говорю. Я поделился открытием, а в ответ – насмешка, – продолжил Эдем. – Люди недооценивают свои мечты. Будь моя воля, было бы иначе. О мечте бы говорили сразу, при первой встрече. «Познакомьтесь, это Эдем. Он мечтает о собственном доме с бассейном и виноградником». Звучит лучше, чем: «Это Эдем, он учится на юридическом» и помогает не забывать о мечтах. Давайте попробуем еще раз. Привет, я Эдем. Я мечтаю о собственном доме с бассейном и виноградником.

И Эдем протянул руку. Песенка стихла.

– Привет, – девушка не сразу, но все же пожала руку, упорно нависающую над ее правым плечом. – Я Инара, и я мечтаю создать колледж.

Казалось, через несколько часов знакомства Эдем уже должен привыкнуть к любым неожиданностям, но это признание его поразило.

Он повернулся на бок, чтобы удобнее наблюдать за Инарой, и подпер голову рукой.

– Зачем? Их и так пруд пруди, – умышленно подъюдил он.

Казалось, вода в бассейне успела на градус остыть, прежде чем Инара ответила.

– Такого я еще не видела. Это будет особое место. Там не будут заставлять заучать даты и формулы, там будут воспитывать тягу к знаниям. Учитель в таком колледже – это человек, подсказывающий ребенку, как ему не сбиться на жизненной дороге, как вести себя достойно, как любить и не изменять своей любви, как мечтать и оставаться верным своим мечтам. Как сохранить в себе хорошего человека | Как гореть самому и зажигать других. Как преодолевать препятствия и не придумывать себе таких, которых нет. Как мыслить вне устоявшихся убеждений. Конечно, все это требует огромного терпения, потому что пройдут десятилетия, прежде чем эти малыши смогут реализовать заложенный в них потенциал. Если же ничего не делать, тогда и через полвека после этого ничто не изменится, разве нет?

Инара говорила, а лунное сияние играло на ее волосах. Ресницы трепетали, как бабочки на ветру. Над верхней губой блестели капли пота. Футболка сбилась, обнажив тонкую полоску живота. Грудь поднималась и опускалась. Ноги чертили фигуры в бассейне.

Эдем уже знал, что не забудет в этот вечер, даже если когда-нибудь Альцгеймер начнет сжигать фотоальбомы с воспоминаниями, это видение Инары у бассейна – с дрожащими ресницами, с капельками пота на губе, с подниманием груди – будет уничтожено последним. Это был момент, в котором казалось: жизнь проста, честна и таит множество сюрпризов, перевязанных подарочными лентами, закрученными на кончиках. И мир виделся в этот момент крохотным, величиной с задний двор, а время – желеобразной субстанцией, подвластной человеческим желаниям.

Как-то Инара спросит его: «А когда ты понял, что влюбился?», и он признается: «В тот вечер вечером у бассейна, когда ты говорила о своей мечте»…

– Ты это слышал? – Инара внезапно открыла глаза.

Скрипнула калитка, срывая с мечтателей одеяло безмятежности. Они вскочили на ноги. Сомнений не было: домой вернулась хозяйка.

– Если она решит заглянуть сюда, не заходя в дом, нам конец, – прошептал Эдем, торопливо обуваясь.

– Не решит. Только идиотка уйдет в задний двор в вечернем платье. Хотя…

Эдем схватил девушку за руку и потащил к бочке с пальмой. Решение укрыться было инстинктивным. Они присели на корточки. Шагов Кристины не было слышно, а вскоре в доме зажглось одно окно. Для незваных гостей это стало выстрелом из стартового пистолета. Они забежали за угол и схватили велосипеды.

Между домом и калиткой горели две лампы. Что ж, несколько секунд на свете не страшны. Они добегут до ворот, а там их уже не остановить. Главное – не оглядываться – в случае, если шум привлечет внимание Кристины, и она подойдет к окну. С затылка она их не узнает.

– На счет три, – сказал Эдем. – Раз…

Инара вместе со своим велосипедом резко сорвалась с места и до калитки добежала со скоростью гепарда. Засов выскочил из паза, как отскакивает пистолетный затвор во время выстрела. Эдем даже не успел произнести «Два». Ибо уже через мгновение вспомнил: он забыл у бассейна своего рюкзака.

Проклиная собственную забывчивость, Эдем устремился во внутренний двор. Рюкзак валялся на полу у пластмассового стула, потому Эдем нашел его не сразу. Уже надевая своего рюкзака, он услышал, как в доме щелкнула входная дверь. Эдем на цыпочках дошел до угла дома и выглянул.

По двору, в трусах и тапочках, расхаживал дородный мужчина. В руках он держал огромный газовый ключ. Это не Кристина вернулась домой, а ее отец!

– Кто здесь? – мужчина был настроен решительно. – Выходи!

Он двигался в сторону открытой калитки, но останавливался после каждого шага и напряженно высматривал в глубине сада незваных гостей.

Эдем понял, что будет дальше. Муж дойдет до калитки, выглянет на улицу (хорошо, если Инара не осталась ждать Эдема у ворот), затем закроет выход на свободу и пойдет в бассейн. Чтобы спастись, Эдему придется забежать в дом из внутреннего двора, а выбежать из главного входа. Велосипедам придется пожертвовать, с сожалением констатировал Эдем. Для студента это большая ценность. В ближайшие годы он точно не сможет собрать на такой.

Мужчина остановился в шаге от калитки, вслушиваясь в посторонний шум. Вдруг в дальнем углу сада, рядом с забором, раздался пронзительный свист. И сразу же, словно свежая плотва в девичьем пансионе, от двора ко двору начал кувыркаться собачий лай.

Быстро, настолько разрешали тапочки, хозяин усадьбы устремился в сад. Он занес над головой руку с газовым ключом, так средневековый рыцарь поднимал меч, надеясь догнать и разрубить соперника.

Так Инара открывала Эдему путь к спасению. И он воспользовался шансом. Мужчина добежал до середины сада, когда от угла дома отделилась фигура на велосипеде и понеслась прямо в приоткрытую калитку. Хозяин понял, что его перехитрили. У него оставалась одна возможность наказать незваного гостя. Он размахнулся и швырнул ключом в велосипедиста.

Согнувшись над рулем, Эдем крутил педали со скоростью, которой позавидовал бы и Лэнс Армстронг. Справа от него раздался металлический взрыв – пущенный хозяином дома снаряд попал в трубу.

Инара ждала Эдема на низком старте. Тот вылетел с калитки, притормозил, чтобы войти в поворот, немного налег – и вот уже улица с тремя фонарями осталась позади.

Они мчались по ночной дороге, как стрела – через двенадцать колец, как свет сигнального очага, разожженного на горе в полночь, как первый аккорд хита – по переполненному слушателями концертному залу. Так летит молодость. Ни усталости, ни сомнений, только руки крепко сжимают руль, только асфальт сияет под колесами, ветер бьет в лицо, а рядом всматривающийся вперед партнер. Сердце гнало артериями кровь с уверенностью паровой машины, в которую щедро подбросили угли.

Они выбрались из жилого квартала на пустую трассу. Стало ясно, что погони не будет. Инара отпустила руль, раскинула руки, открывая объятия ветру, и закричала. Эдем подхватил.

Они летели и кричали просто потому, что любили эту ночь, просто потому, что были юные, просто потому, что победили.

3.23

Третий раз за этот длинный, как промежутки между сезонами «Шерлока», день Эдем оказался в кабинете Артура. Крепко зажав в руке пробирку с лекарством, он улыбался Инари и вспоминал ночь у бассейна, дрожь ее ресниц, капельки пота на губе и тонкую полоску живота. Груз, что может испортить мечты, говорила она. Уже тогда Инара была слишком мудра по своему возрасту.

Все могло быть по-другому, думал Эдем. Он мог не встретить ее вчера, и ему не пришлось бы делать единственно возможного для него выбора. Он поднял пробирку к свету: тонкое стекло, резиновая пробка селадонового цвета, этикетка с голубой бабочкой, смахивающей крыльями.

Тишину больничного коридора нарушил торопливый стук мужских каблуков. Его владелец торопился, и Эдем понимал почему. Артура позвали из ординаторской, но не предупредили, кому он понадобился.

Сначала Артур увидел бизнесмена Виктора Шевченко и инстинктивно шагнул назад, но затем перед его глазами захлюпала розовая жидкость в пробирке, и гримасу беспокойства сменила кривая улыбка.

– Хорошо вам досталось. Но теперь понятно, что стояло на кону этого боя, – Артур кивнул Инари и, достав из шкафчика вазочку с конфетами, поставил ее перед гостьей – всегда неженат и всегда галантен с дамами.

– И какой коэффициент был у букмекеров? – поинтересовался Эдем. – Три к одному?

– Букмекеры не успели. Но если бы и похватились, то уверяю – он был бы не в вашу пользу.

– Жаль. Может, хотя бы этой ставкой вы могли бы собрать денег на собственную практику. Понятно, что с такой мотивацией я просто не мог проиграть.

Теперь Артур, ближе которого у него еще недавно не было никого, казался Эдему невероятно далеким – вот еще один способ постичь бесконечность.

– Что ж, обмен любезностями окончен, – Артур протянул руку к пробирке. – Я понимаю, зачем меня позвали. Будем вводить лекарства Эдема. Я не буду возражать против вашего присутствия при этом.

В прилегающем к кабинету туалете зарычал бачок унитаза, вслед за ним кран умывальника выдал мощную струю воды. Удивленный Артур обернулся.

Дверь туалета приоткрылась, и появился Орест по прозвищу Зуб. Мальчишка, который может разгрызть зубами банку с кругом. Товарищ Эдема по несчастью.

– Доктор, у вас в туалете закончилось мыло. У врача не должно заканчиваться мыло, – рассудительно сказал он Артуру. – И витамины, – добавил он подумав.

Часы над дверью показывали почти полночь.

– Введите ему лекарство, – сказал Эдем. – Вы знаете дозу и последовательность манипуляций.

Обойдя ошарашенного Артура, он протянул Инари пробирку с розовой жидкостью. Затаив дыхание, она взяла двумя пальцами это невероятное сокровище.

– Я побежал дальше, – попрощался Эдем.

– Не позднее ли время для бега?

– Я и так опоздал на несколько лет.

Он потрепал Оресту чубы, кивнул Инари и вышел.

Идя к стоянке, Эдем думал о том, что за день он успел столько, сколько некоторым не удается и при жизни: почувствовать себя человеком с неограниченными финансовыми возможностями; заняться сексом втроем; пилотировать вертолет; увидеть чужими глазами собственное тело; испытать свое актерское мастерство; разрушить судьбы нескольких мерзавцев; блестяще разыграть несколько многоходовок; помочь близкому человеку выбрать свой путь; заложить фундамент грандиозного начинания; выступить с пламенной речью; подарить детскую мечту женщине, которая так много для него означает; ударить в спину человека, который тебе доверял, и самому познать измену единственного друга; подраться от души; в конце концов получить в награду собственную жизнь и подарить ее другому.

У Эдема оставалось совсем немного времени, пока заключенный с джином договор не вытряхнет его душу из этой органической оболочки – чтобы завтра в восемь утра разбудить ее в другой. Но он должен успеть еще немного. Сделать подарок Виктору Шевченко – отблагодарить за его тело, ум, нрав и деньги – все это Эдем максимально использовал в путешествии этим днем.

Пока он имел еще несколько минут для последнего решения, которое он мог принять за Шевченко.

В салоне было темно, и Эдем сначала испугался, что водитель куда-то отошел. К счастью, тот дремал, отбросив свое кресло в горизонтальное положение – Затойчи по достоинству оценил бы его любовь ко сну. Водитель привез Эдема в больницу несколько часов назад и, возможно, не понимал, что там делает его босс все это время.

Эдем хлопнул дверцей, когда включил свет в салоне, водитель уже сидел за рулем – и только откинутое кресло выдавало его секрет.

– Нам еще нужно в одно место заехать, убей этот адрес, – Эдем протянул ему телефон и дождался, пока на экране навигатора высветится новый маршрут. – Придется кое-кого разбудить и сказать ему несколько слов. Может быть, он согласится поужинать с нами дома. И еще. Запомни, это очень важно. Если через несколько минут я передумаю, не смекну, чего хотел сначала, если велю развернуться, скажи мне вот что: «Жизнь не прощает слабости, но из наших слабостей она и складывается». Запомнил?

Водитель испуганно кивнул.

– Поднимай сиденье, поезжаем.

Три минуты до полуночи. Оставалось еще время для одного звонка. И Эдем позвонил домой к Виктору Шевченко. Дворецкий приветствовал его бодрым голосом, будто жил на восемь часовых поясов левее.

– У нас поздний ужин, – сообщил Эдем. – Сервируйте на двоих. Предупреди Луку, чтобы выбрал лучший кусок и приготовил нам каре ягненка. Мясо обязательно должно рассыпаться под вилкой, чтобы оно годилось и для старых зубов.

Пятница. Архитектурный ансамбль

4.1

По стенам комнаты кружились в танце зеленые пятна света, словно кто-то включил стробоскоп. Утонувший в кресле, Эдем курил сигару и пускал кольца дыма, а те зависали в воздухе. Схватив двумя пальцами последнее облако, он превратил его в стрелу, пронизавшую ровный ряд колец – и вся конструкция вместе растворилась.

В дверь постучали. В полумраке Эдем не сразу понял, где дверь. Он прижал сигару к косяку, и она попрощалась с ним снопом искр.

Сначала Эдем заметил выбритую голову в форме идеального шара, затем высокий незнакомец в черном плаще обернулся.

– Тук-тук, – сказал он, хотя это уже не имело смысла.

– Войдите.

Незнакомец склонил голову в сторону, изучая его, а затем протянул свои солнечные очки.

– Следуй за мной.

Надев очки, Эдем вдруг оказался на крыше небоскреба и с удивлением обнаружил на себе такой же черный кожаный плащ. Внизу отливал золотом бессонный город. Часть крыши за Эдемом заполнили мужчины в плащах и темных очках. Все они были низкорослыми и совсем не пугали.

Незнакомец стоял на парапете и наблюдал за потоком машин. Не оглядываясь на Эдема, он ткнул пальцем в сторону.

– Нам нужно туда.

Эдем разглядел впереди очертание стадиона и понял: да, действительно, надо просто на ту крышу в форме баранки. Разве можно преодолеть пропасть между такими зданиями?

– Только ты и сможешь, – ответил по его мнению незнакомец и постучал пальцем по своему черепу.

И Эдем ему поверил. Он выбрал место для разбега и встал в стойку. Незнакомец кивнул ему, поднял руку и щелкнул пальцами, словно выстрелил из стартового пистолета.

Эдем побежал, оттолкнулся от парапета и взлетел.

Полы плаща ухватились за ветер и несли его к крыше стадиона.

Он успел подзабыть это чувство полета. В детстве он часто садился на невидимый летучий ковер и руководил им силой мысли. Теперь же – раскинул руки и летел сам!

Вдруг послышался треск – это отлетела одна из пуговиц. За ним второй, третий – и вот Эдем уже выскользнул из плаща и ринулся вниз, в бездну.

Этажи соседнего дома мелькали, как скоростной поезд. Земля была все ближе. В какой-то момент Эдем понял: он не разобьется, его отпружинит, как от батута. Но проверить догадку не удалось. В одно из окон высунулась рука и схватила Эдема за плечо. Не очень грубо, но достаточно, чтобы остановить его падение.