Текст книги "Тень Великого Древа (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 69 (всего у книги 71 страниц)

Иона вздрогнула от догадки:

– Здесь?! В озере Первой Зимы?!

Эрвин хмыкнул:

– Наше озеро не очень-то большое.

– Во год Сошествия оно занимало всю долину, это можно понять по форме и фактуре скал. Корень выпил воду, отчего озеро уменьшилось в размерах… Из трех корней поднялся ствол. Как и показала на рисунке леди София, он был не тверд, а состоял из пыли, тумана и газа. Над стволом развернулась крона, которая отбросила на землю тень.

– И наступила холодная тьма, – вставил Эрвин.

Иона ущипнула его:

– Не перебивай!

– Ваш брат совершенно прав: плотность кроны была столь велика, что первый год на континенте царила почти непрерывная ночь. Лишь летом, около полудня яркости солнца хватало, чтобы пробиться сквозь нее. Однако затем крона стала редеть и опадать на землю благотворным дождем. Мы не знаем, чем был этот дождь – ливнем или моросью, листопадом или семенами, наподобие тополиных. Но там, куда он упал, природа преобразилась. Самые жуткие из тварей вымерли, ядовитые растения уступили место съедобным, расплодились полезные животные и щедро удобрили грунт, сделав его пригодным для земледелия. Морские чудовища ушли в дальние моря, а прибрежные воды запестрели косяками рыбы. Люди выползли из нор и вздохнули свободно, и зажили полноценно: стали возделывать поля, строить города, приручать животных, производить одежду и инструменты. Отныне им было нечего бояться, кроме конфликтов между собой да немногих оставшихся болезней. Мир вынырнул из идовой тьмы и стал таким, каким вы его знаете. А остатки былой фауны сохранились лишь там, куда не упала тень Первого Древа: в неизведанных океанских водах, на дальних островах и на окраинах империи – в Дарквотере и Запределье.

Мирей глубоко затянулась, давая слушателям передышку. Эрвин, Иона и Минерва обменялись такими взглядами, будто без слов совещались меж собою. Иона кивнула с глубокой убежденностью и погладила живительную крону Древа. Владычица повела бровью, но в глазах ее горел интерес. Лишь Эрвин скептически кривил губы.

София сказала:

– Сыночек, я видела их всех сама. И видела деревья под водой, которые отделяют живые воды от мертвых. Посмотри – на предпоследней странице…

Судья положил ей руку на плечо:

– София, дай сыну посомневаться. Ему нужно проверить новое знание на прочность.

– Благодарю, милорд, – сказал Эрвин, – именно это и хотел сделать. Леди Мирей, не примите за оскорбление, но я пока не убежден. Как Праматери смогли вырастить Древо? Даже самые могучие Предметы – Абсолют и деконструктор – не делают ничего подобного.

– Праматери имели три особенных Предмета, в летописях ордена они обозначены словом «реакторы». Каждый реактор был огромен, как для Священного Предмета: имел размер замковой башни. Пока Древо росло, реакторы отдали ему все свое вещество и всю энергию, и испарились без остатка.

– Как же они затащили такую громадину аж в Шиммери?

Минерва пошевелила рукой в Перчатке, будто сама хотела ответить Эрвину. Леди Мирей покачала головой:

– Нет, ваше величество, реакторы были слишком тяжелы для Перчатки Янмэй. Их пришлось транспортировать обычными способами через весь континент, сквозь очень жестокую среду. То был подвиг, стоивший Прародителям нечеловеческих усилий.

Эрвин повел бровью:

– Тогда тем более странно, что он не упомянут в писании! Что заставило Праматерей скрыть от потомков свое главное чудо?

Мирей выпустила длинную струйку дыма.

– Милорд, боги не создали Поларис уютным местечком для жизни людей. Он изначально был крайне опасен и жаждал убить человека на каждом шагу. Легко заподозрить, что Поларис вовсе не для людей создавался. Что тогда останется от нашей веры?

– Моя вера не поколебалась. Боги отбили фронтир у царства хаоса. Он был суров и опасен, Праматери освоили его и сделали пригодным для людей. Великое и священное деяние! Почему же никто из Прародителей не описал его?

– Праотцы-Садовники передали знание ученикам.

– Ах, безымянные Садовники, которые прятались от гнева Янмэй! Я всегда доверял Агате. Она ни разу не подвела меня, даже когда предсказала мою смерть. Почему Агата не оставила ни слова?

София раскрыла рот для ответа, но дочь опередила ее:

– Братец, милый, вспомни «Иллюзии». Они же все – об этом!

Эрвин закатил глаза, оживляя в памяти цитаты. А София залюбовалась своими детьми. Сын и дочь – живые, непосредственные, дружные, вместе перед лицом тайны. Вдвоем они справятся с чем угодно – хоть с Кукловодом, хоть с орденом, хоть с Древом!

Или втроем?.. Минерва тоже рядом с ними, и точно так же, как Эрвин, закатила глаза. И одновременно с ним раскрыла рот в беззвучном: «ах!»

– Да, Агата писала об этом, – признал Эрвин. – Я просто не понял иносказаний.

– И Янмэй намекала в поздних дневниках, – сказала Минерва.

Все трое переглянулись и, придя к согласию, повернулись к Мирей. Эрвин сказал за всех:

– Миледи, благодарим вас. Это ценное знание.

А Минерва спросила:

– В чем же состоит цель тайного ордена? Леди-во-Тьме хочет вырастить еще одно Древо?

Принцесса Дарквотера нервно затянулась дымом.

– Первое Древо дало человечеству возможность жить. Говоря поэтично, оно сделало людей людьми. Но Второе Древо должно…

Леди Мирей запнулась, не смея произнести. Она слишком плохо знала младших Ориджинов, даже после всех рассказов Софии боялась довериться им. София прекрасно понимала ее колебания. Будь здесь Рихард, он стал бы фанатиком Второго Древа. Утонул бы в мечтах о всемогуществе, безграничной силе, батальонах сверхсолдат со сверхоружием в руках… Но в Эрвине с Ионой София была абсолютно уверена. Она сказала сама:

– Второе Древо сделает из людей богов.

– Но как?! – вскричала владычица.

– Давид говорил подобное, – ответил Эрвин. – Они хотят добраться до Звезды и взять там миллионы Предметов, а потом раздать всем людям в мире. А первокровь добыть у Пауля или Натаниэля, чтобы ею инициировать всех. Каждый на свете станет сам себе Праотец.

– Это так?! – переспросила Минерва.

Леди Мирей ответила тихо:

– Почти. Немного упущено, но главная идея такова.

Трое задумались, и Мирей смотрела на них с явною тревогой. Боялась того, что кто-нибудь вскричит: «Как здорово! Я тоже хочу!»

Иона сказала:

– Дать каждому человеку Предмет? Каждому мартину и джоакину?..

Эрвин сказал:

– Это будет кошмар. Нынешняя война покажется детской сказкой.

Минерва сказала:

– Нави не дал мне ничего, кроме Перчатки, и был совершенно прав. Мы не готовы к такой силе.

Принцесса Дарквотера спросила, как бы испытывая их:

– Предметы могут дать множество благ. Не станет нищих и больных, повсюду воцарится тепло и свет, любых товаров будет в изобилии…

Иона сняла с головы платок. От ее прекрасных смоляных волос не осталось ничего. Без них Иона выглядела несчастной и хрупкой, как стебелек опавшего цветка.

– Леди Мирей, я инициирована. Всегда, до конца своих дней, буду этого стыдиться. От людей с Предметами в руках я не видела ничего, кроме зверства. Я и сама стала зверем, когда надела Перст Вильгельма. Я старалась спасти родной город, но это не меняет сути: первокровь сделала меня чудовищем. По двум причинам я не покончила с собой после боя. Первая – мой брат. Вторая – леди Минерва Стагфорт. Она – единственный, кто носит в жилах первокровь и остается человеком. Она – лучик надежды, что можно надеть Предмет и сохранить душу.

– Но лучик-то есть? – уточнила Мирей.

– Один. Из полусотни известных мне носителей первокрови. Умножьте на весь Поларис: выйдет миллион человек и сорок девять миллионов чудовищ.

– Я не исключение, – сказала Минерва. – Я тоже собиралась убивать. Я даже думала применить Вечный Эфес, хотя он мог разрушить целый город. Это Нави остановил меня.

Эрвин подвел итог:

– Леди Мирей, боюсь, перед вами сидят трое противников нового Древа.

Она выдохнула и впервые расслабилась:

– Слава богам! Я потеряла мать и родину, и титул, но не смогла смириться с Древом. Я пришла к вам, чтобы остановить орден.

– Тогда – мы на вашей стороне.

– Я так и говорила, – София улыбнулась болотнице. – Напрасно вы боялись.

Леди Мирей сказала:

– Теперь главное. Моя мать, очевидно, делала ставку на победу Кукловода. Поскольку он разбит, Леди-во-Тьме будет искать вашей помощи. Для взращивания Древа ей нужны три вещи: Абсолют – как транспорт до Звезды; носитель первокрови – как исполнитель; и Натаниэль – носитель знаний о том, как управлять Звездою.

Минерва вскричала:

– Звездою можно управлять?! Нави умеет, и не сказал мне?!

– Прекрасно, что не сказал. Значит, он на нашей стороне и не станет орудием ордена.

– Нет, это значит, что он неблагодарный подлый лжец! Я носила его на руках, а он…

Эрвин с Ионой расплылись в улыбках:

– Матушка, мы вам тоже откроем одну тайну: ее величество познала новую страсть.

– Грязные сплетни!

– Конечно. Именно поэтому щеки владычицы красны, как спелый персик.

Минерва издала рык раненой пантеры, а леди София расплылась от умиления:

– Деточки мои…

Судья дернул ее за рукав:

– Прости, София, но я должен напомнить: не все из них твои дети.

Герцогиня возразила:

– Двое старших издеваются над младшенькой, я обязана ее защитить. Тем более, младшая была умничкой и навела порядок в долине. Ты видел, какую красоту построила к нашему приезду?

Из спелого персика ее величество превратилась в вареного рака. Обеими руками схватила чашку кофе и буквально зарылась в нее. Не показывая оттуда лица, перевела тему:

– Леди Мирей, чем мы можем вам помочь?

– Не дайте ордену то, что ему нужно. Большинство носителей первокрови погибли или бежали. В долине остались только вы с леди Ионой. Не помогайте же ордену!

– Разумеется.

– Если Леди-во-Тьме попросит у вас Абсолюта…

– Абсолют все еще у Шейланда. Но он ужасно труслив и не выпустит из рук свое бессмертие.

– Хорошо. И наконец, не отдавайте Натаниэля.

– Ни в коем случае!!! – с горячностью вскричала Минерва.

– О, еще бы, – Иона с Эрвином прыснули от смеха.

София развела руками:

– Это мои дети, они такие. Эрвин хотел сказать: Великий Дом Ориджин берет Натаниэля под свою защиту. А также вас, леди Мирей.

Принцесса Дарквотера выпустила облачко дыма.

– Премного благодарю вас. Полагаю, нам понадобится обоюдная защита.

С этими словами она вручила Эрвину второй альбом.

– Здесь описаны все виды оружия Дарквотера, известные мне. Изучите их тщательнейшим образом. Моя мать приедет не с пустыми руками.

Северная птица

Иона сладко потянулась в постели. Безумно приятно было выспаться! Каждая частица тела наполнилась счастьем долгожданного отдыха. Кажется, она проспала целую вечность, и повалялась бы еще одну.

Открыв глаза, Иона увидела брата с Минервой. Они сидели у кровати и говорили о чем-то, ожидая ее пробуждения. Нежась от счастья, Иона потянулась к ним:

– Мои любимые…

Они ответили чуточку прохладно:

– Доброго утра.

– Придвиньтесь ко мне, дайте вас обнять…

– Сестра, извини, мы пришли поговорить о серьезном. Вот, выпей кофе и проснись скорее.

Она удивилась:

– Что может быть серьезнее любви? Я проснулась и вижу вас живыми – это главное.

– Ты смущаешь леди Минерву, а меня – пугаешь.

Внезапно она поняла: тьма сожри, я, наверное, проспала сутки! А Предмет, а госпиталь?! Там же остались раненые, как я смею спать!

– Эрвин, ты прав! Я идиотка, просто преступница! Нужно срочно в лазарет!

Рванулась встать, брат удержал ее:

– Сиди. Лекарь доложил: в лазарете ситуация стабильна.

– Это в замке, а в городе еще четыре больницы! Я должна…

– Тьма, ты должна выпить кофе и выслушать! Мы тревожимся за тебя.

– Да, миледи, – подтвердила Минерва.

Ионе сделалось холодно.

– Что же со мной не так?

– Твоя жертвенность.

Она ощутила себя так, будто оказалась голая посреди площади. Попыталась спрятаться:

– Ты о чем, братец?

– Обо всем! «Бежать, срочно, бежать спасать» – будто мир без тебя рухнет. «Любимые мои» – таким тоном, будто видишь в последний раз. Вчерашние слова о самоубийстве нам тоже не подняли настроения.

– Вот именно, – вставила Минерва.

Иона скрипнула зубами: спелись против меня! А брат безжалостно продолжил:

– Ты постоянно любуешься своею трагедией. То «я теперь собачка», то «перья не нужны, я буду несчастной», то твоя кровь в стакане, то лезешь в бой, когда не просят.

Она чуть не закричала от обиды.

– Это же несправедливо! Жизнь очень жестока, лишь потому мне приходится.

– Сестра, очнись! Мы – Ориджины!

Владычица кашлянула, и Эрвин исправился:

– Мы Ориджины и леди Стагфорт. Хм, пафосное звучание утрачено, но так и быть. Смерть дышит нам в спину – обычное дело! Лично я привык и начал наслаждаться.

– Я тоже, – поддакнула Минерва.

– Вас не запирали в собачью клетку!

– Ах, ради богов! Если хочешь помериться трагедиями, то ладно, ты выиграла. Хватит уже!

Сгорая от стыда, Иона отвернулась от них и уставилась в потолок.

Минерва сказала:

– Я проанализировала ситуацию и поняла: вас изменила короткая стрижка. Со мною случилось подобное в монастыре Ульяны. Решение проблемы напрашивается само собою.

Она протянула Ионе нечто светлое и пушистое.

– Парик?.. Вы хотите, чтобы я носила… вот это?!

– Ага. Надень и прекрати пугать людей, особенно – матушку.

– Я вам настолько немила?.. Он же светлый, даже не моего цвета! Ничего не должно остаться от Ионы Софии?..

– Миледи, мы выбрали светлый, чтобы вас порадовать.

– Вы совсем меня не любите?..

Эрвин фыркнул:

– Какого черта ты спрашиваешь? Когда трагично окончишь свои дни, будем ли мы рыдать над могилой? Черта с два! Напьемся тебе на зло и станем целоваться.

– Эй, – возмутилась Минерва.

– Я с Нексией, а владычица – с Нави. И все на твоей могиле, сестра.

– Мучители…

– Вовсе нет. Это ты привыкла быть жертвой. Конечно, ты прекрасна в этом образе, но хватит! Мы хотим вернуться к обычной жизни. Желаешь с нами – оставь трагедии за порогом.

Иона шмыгнула носом, уткнувшись в парик. И ощутила… избавление.

Она видела слишком много ужасов. Если она – хороший человек, то обязана страдать. Нельзя быть хорошим человеком и легко стерпеть убийства, кости, Персты Вильгельма, собачьи клетки. Но если сама императрица и любимый брат запрещают мне, то, возможно, я имею право не испытывать мучений?.. Иона кротко спросила:

– Как часто, по-вашему, мне следует страдать?

Минерва коснулась пальцем Вечного Эфеса.

– Леди Иона София Джессика рода Светлой Агаты, дарую вам право один час в сутки быть трагичною жертвой.

– Благодарю за высокую честь…

Она надела парик, растрепала, надвинула волосы на глаза. Мира подала зеркальце, Иона выглянула между прядей.

– Я – блондинка…

Блондинка, как Аланис. Она взяла меня за руку, призналась в любви – и умерла. Сеймур Стил погиб, защищая меня. Отец убит на моих глазах своим собственным сыном. Если у меня есть душа, она должна порваться на клочки.

Но мама жива – вернулась из чудесных странствий и подарила альбом. И братец жив – сидит же, зараза, смеется надо мною. И его альтесса рядом… Или не альтесса? Или одна из двух? Боги, я запуталась… Осталось в живых так много людей, которых я хочу любить! Можно, я не буду страдать? Можно, почувствую счастье? Хоть немножечко!..

– Умница, – Эрвин подал ей чашку. – Теперь выпей, и поговорим о серьезном.

– А прежде был не серьезный разговор?

– Нет, просто к слову пришлось. Ты – вовсе не главная тема, еще чего возомнила.

Альтесса брата – или не альтесса, все равно счастье, что жива – Минерва сказала:

– Леди Иона, вот главные новости. При так называемом дворе Адриана есть мои люди. Нынче утром прилетела птица. Адриан поймал Кукловода и заключил во Чрево.

– Чрево?..

– Это Священный Предмет, он погружает человека в некое состояние… как бы замораживает. И выйти оттуда нельзя, пока Чрево не откроют и пленника не разморозят.

– Виттор заморожен?!

– Еще не все. Адриану помогал Юхан Рейс. Он управлял Птахой без Плоти, он же запер Чрево. Но потом Магда отравила Рейса, и у Адриана не осталось носителей Предметов. Теперь они не могут ни применить деконструктор, ни запустить Птаху, ни разморозить Кукловода!

Иона не сразу осознала:

– То есть, Виттор пойман?

– Пойман, пленен, заморожен! И выпустить его можем только мы!

– И вы не сказали сразу?!

Вот это был миг восторга. Злодеи наказаны, а прекрасные родные люди – рядом. И настолько любят меня, что примут какой угодно! Кофейная чашка полетела в Эрвина, а подушка – в голову императрицы. Иона злилась безнаказанно. Как чудесно – иметь право злиться!

– Негодяи! Еще смели упрекать! Сами скрываете все хорошее, а потом обвиняете в трагизме!

Не без усилий они успокоили ее, придавили подушкой.

– Будет, будет, сестра…

– Все, как хотели! Я больше не жертва! Я злюсь, тьма вас сожри!

– Ты узнала первой. Даже совета генералов еще не было, сразу пришли к тебе.

Иона поправила парик, чтобы метнуть гневный взгляд из-под косматой челки:

– Ладно, на краткое время вы прощены. Чего хотите?

– Твоего совета. Адриан едет сюда на переговоры. Как с ним быть?

Иона не думала ни вдоха. План действий представлялся очевидным.

– Адриан должен отдать нам Чрево. Взамен гарантируем его безопасность и власть над Фаунтеррой до месяца мая, дальнейшее решит Палата. Батальоны Роберта и Стэтхема пошлем на штурм Створок Неба, усилим их Орудием и Перчаткой Могущества – она идеальна для осады горных фортов. В Створках захватим оставшиеся Предметы Виттора, в том числе Ульянину Пыль. Откроем чрево, угостим Виттора Пылью, заставим снять Абсолют…

Брат и Минерва слушали с интересом. Видимо, дальнейшая судьба Абсолюта вызывала у них сомнения, но не у Ионы. Кому отдать бессмертие? Конечно, всем сразу! Эрвин, матушка, Роберт, императрица, Нексия Флейм, Джемис Лиллидей – не так уж много осталось моих любимых, и я хочу, чтобы все были счастливы. Да, все! Я так хочу, я заслужила это!

– Абсолют оставим в общем владении, дадим клятву применять лишь при крайней нужде: для спасения жизни и для срочного перемещения. По истечении нужды будем сразу возвращать его в хранилище. А что касается Виттора…

Вот здесь Иона запнулась. Я – Север, не так ли? Да, я умею любить, за моих близких могу отдать что угодно. Но я все еще Север. Мою жестокость, мой ориджинский лед не деть никуда – если не выплеснуть на подходящую жертву. Так что же делать с Виттором?

Первыми пришли на ум самые лютые казни: сварить живьем, закопать в землю, содрать шкуру… Нет же, чушь! Любое из этих мучений я вынесла бы, согревшись близостью смерти. Убивать нельзя, ведь смерть – избавление. Он должен страдать без конца. Например, возить его в клетке по городам. Раздеть и обливать холодной водой, пускай дрожит и корчится на морозе. Пускай все видят, во что превратился «избранный». Или – замуровать в камере самой глубокой темницы и изредка спускаться туда, швырять в оконце сухари или кости. Мне будет приятно? Да, тьма сожри, наслаждение! Я отращу волосы и вплету перья, надену роскошное платье, алмазы и жемчуга. Тонкою белой рукой брошу ему кость, пальцы в рубиновых перстнях, как у Аланис. А чтобы получить воду, пускай говорит: «Душенька». «Душенька, я последний из гадов» – это стоит один глоток. Упасть на колени, биться лбом в поклонах – кофейная чашка… Ах, вот еще, как могла забыть! Первокровь делает его живучим. Хочу содрать лоскут кожи с лица, подождать, пока заживет, содрать снова. А можно – прекрасно! – взымать с него плату. «Желаешь пить? Положи в окошко кусочек плоти. Сам отрежь фунт своего тела – получишь ведро воды. Ведро кончится – отрежешь еще. Можешь вырвать глаз, это ценится дороже».

Да, во мне есть абсолютно все. Безграничная любовь – до полной жертвы себя, до унижения, до смерти. И столь же бесконечная – жестокость.

Если содрать с головы Виттора всю плоть, кроме губ, – тогда я соглашусь поцеловать их. Одни губы на белом черепе – вот каким я люблю своего мужа.

А потом этими же устами поцелую Эрвина.

– Сестра?.. – голос брата выдернул ее из фантазий.

Я чудовище, – подумала Иона. Любая тварь из маминого альбома меркнет в сравнении со мной. Зато я умею любить. Ради любимых могу отдать все… даже жестокость.

– С точки зрения закона, Виттор не виноват передо мною. Я подняла мятеж и атаковала его солдат, он имел право наказать меня самым суровым способом. Виттор виновен перед людьми, которых убил, и перед империей, которую чуть не разрушил, и перед Праотцами, чьи заветы попрал. Его судьбу должен решить верховный суд, но никак не я.

– Браво, – сказал Эрвин.

– Это лучшее решение, – согласилась императрица.

Две силы рванули Иону на части. Как сладко, что вы цените меня. Как глупо, что не видите, кто я теперь! Но ничего, я изменюсь, исправлюсь, я сумею.

– Ваш план нужно доработать, – сказала Минерва. – Первое: как быть с землями Лабелинов?

– Они возвращают нам Майн и оставляют себе весь Южный Путь, за вычетом Уиндли. Этот порт – исконно наш.

Эрвин нахмурился:

– Лабелин и Солтаун – тоже прибыльные города…

– Не будьте жадны, милорд. Справедливость требует вернуть их. А после моих реформ Первая Зима начнет приносить столько дохода, что Лабелину и не снилось.

– Но я так славно его штурмовал. Неужели лучшая из моих побед окажется бесполезной?

– Абсолют и Чрево – прекрасное возмещение, не так ли?

– Вот только Адриан не отдаст Абсолюта. Вы слышали слова леди Мирей? Для Второго Древа нужны Абсолют и Натаниэль…

Они болтали меж собою, а Иона грелась, впитывала тепло, пыталась оттаять. Этого слишком мало! После всего, что я пережила, вы должны ласкать меня месяцами, нежить, хвалить, обнимать, любить беззастенчиво и бесстыдно. Тогда, быть может, я стану такою, как прежде.

Эрвин что-то говорил, и она приложила усилия, чтобы услышать. Братец делился сведениями, полученными от леди Мирей. Болотная королева обучила дочь делу Садовников и довела до третьей ступени посвящения. Леди Мирей воспротивилась ордену, из-за чего была изгнана на Фольту. Но последняя, четвертая ступень так и не открылась ей. А значит, существует еще одна тайна, до сих пор не известная нам. Очевидно, она состоит в том: откуда Предметы берутся на Звезде, и почему Праматери скрыли историю Первого Древа? Это можно будет выяснить, если с Адрианом приедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан!

Эрвин предлагал сделать упор в переговорах именно на магистров ордена. Адриан слишком мстителен, зато пророк и болотница мыслят трезво. Дальнейшая война может погубить не только Древо, но и сам орден. Магистры, понимая это, пойдут на уступки и поддержат мирную инициативу. Если же найти к ним правильный подход, то можно выведать недостающие сведения о Древе.

– У нас есть целая мозаика, не хватает лишь двух фрагментов. Не станем показывать, как много мы знаем, и заведем с магистрами душевные беседы.  Сделаем вид, что можем поддержать планы Древа, если узнаем о нем побольше. Попробуем заполнить пробелы, а заодно – обратить магистров на нашу сторону.

Минерва иначе смотрела на дело:

– Болотная старуха меняла сторону уже трижды. Я не смогу доверять этой жабе.  Желаете найти союзника в стане врага? Я признаю, что это полезно, но предлагаю иную персону: леди Магду Лабелин.

– Но она не имеет веса, – возразил Эрвин. – Если мы не признаем Адриана владыкой (а надеюсь, в этом мы едины), то Магда – всего лишь жена бургомистра.

– Вы сильно ее недооцениваете. События показывают, что Магда имеет влияние и на мужа, и на отца. Привлечем ее на нашу сторону – заполучим весь Южный Путь, а без него вражеский союз распадется.

Брат очаровательно улыбнулся:

– Леди Минерва, вы знаете способ, как двум королевам надеть одну корону?

Она ответила в тон Эрвину:

– Дорогой милорд, это вы с сестрой любите рисковать жизнью по три раза в день, а Лабелины в подобном не замечены. Битва за трон любой ценою может стоить Магде жизни, и она это знает. Предложим заманчивый компромисс. Например, пока столица в Первой Зиме, мне нужен наместник в Землях Короны. Либо – наместница.

– Лучше быть императором, чем наместником.

– Но лучше быть наместником, чем трупом.

– Адриан хочет все или ничего.

– А Магда думает иначе.

Иона слушала и понимала: они оба неправы. Неважен Адриан, не имеет значения Магда. Я – ваше совершенное орудие. Возьмите мою любовь и направьте мою жестокость. Нацельте на Адриана – не станет деспота. Нацельте на Магду – прощай, толстая девица. Вы еще не поняли? Просто любите меня – и у вас будет все!

Она промолчала. Брат понял бы, но не Минерва. Не стоит ее пугать… Иона выпила кофе, смешно отставив пальчик. Поправила парик на голове, сказала очень рассудительно:

– Похоже, вы делаете ставки на то, кто главный в семье Адриана и Магды?

– Мужчина, – ответил Эрвин.

– Хе-хе, – прыснула Минерва.

– Есть отличное решение: посмотрим на них и поймем.

Двое переглянулись – видимо, им это не приходило в головы.

– Положитесь на мою интуицию, – сказала Иона.

Любите меня, – думала она. Главное – любите!

* * *

Чудесный светлый покой. Сегодня он ощущался во всем. Вместе с лекарями Иона осматривала пациентов – и многие шли на поправку. Жуткие раны сменились аккуратными рубцами, гримасы боли на лицах – радостью и благодарностью. Лекари совсем иначе говорили с Ионой: исчезли тревога и жалость, появилось почтение. Они больше не боялись, что леди Ориджин помрет от усталости, и им придется отвечать. Теперь они видели в ней свою опору.

За окнами падал мягкий, ласковый снег, все покрывалось сказочной периной. Работали каменотесы, восстанавливая поврежденные башни, их молотки выстукивали живую мелодию. В замке убавилось людей: владычица и герцог с большим эскортом выехали в долину, чтобы встретить послов. Из окон лазарета Иона не могла видеть встречу, но приятно было вообразить ее. Говорят, Адриан привел с собой всего сотню рыцарей – а с нашей стороны четыре батальона выстроятся, как на параде. Посрамленный тиран вылезет из кареты вместе с толстухой женой. А ему навстречу – весь цвет и блеск: непобедимый Эрвин, владычица Минерва в сиянии Предметов, красавица Нексия, могучий Джемис с волком. Только представить, как вытянется физиономия Адриана! Подъедут Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, вежливо расшаркаются, согласно этикету. Эрвин осыплет их сотнею любезностей, и в каждой – о, братец хорош в таких делах! – в каждой будет скрыта колкость. Болотная старуха успела предать и Миру, и Эрвина – пускай теперь кусает локти, наблюдая их триумф!

Душа Ионы пела. У четверых раненых началась гнилая кровь – всего-то у четверых! Хватило времени не только оказать помощь каждому, а и поддержать добрым словом лекарей и медсестер, и прогуляться по снежному двору. Дежурные успели вооружиться лопатами и начать чистку. Северная Принцесса велела:

– Оставьте лично для меня снежную дорожку.

Прошлась, с сочным хрустом печатая следы. Подумала о прелести слов: «лично для меня». Мне запрещено страдать – вот и воспользуюсь этим. Пусть лично для меня будет многое: нетронутый снег, бездонное небо, музыка молотков о камень. Сияние солнца в доспехах, пушистый мех на плащах, суровая краса стен и башен, звонкое «здравия миледи» из уст часовых. Я – Северная Принцесса. Я вернулась в свои владения.

Дозорный доложил командиру вахты, а тот повторил для Ионы:

– Миледи, герцог возвращается с послами. Время прибытия – двадцать минут.

Невольно она расплылась в улыбке. Доклад адресован мне. Я – второй Ориджин после брата. Как и мечтала.

– Построить почетный караул. Доложить кастеляну, проверить готовность трапезной, конюшни и гостевых комнат. И лично для меня – чашку кофе.

В оставшееся время она подготовилась, как следует.

За столом, на диво, воцарился мир и покой. Знатную верхушку делегации противника составляли Адриан с Магдой, Леди-во-Тьме и Франциск-Илиан, а также Серебряный Лис и шут. Изо всех них лишь Адриана она могла назвать полноценным врагом. Остальные казались вполне приятными персонами (полгода на псарне Шейландов сильно изменили требования Ионы к людям). И даже Адриан, единственный подлинный злодей, вел себя по-человечески: не допускал угроз, не сыпал скрытыми намеками, сочувствовал потерям, поздравлял с победой. Жена и шут вторили его душевности. Леди Магда расточала комплименты дамам, что было очень мило из уст отпетой грубиянки. А шут сиял, как новая елена, и вволю высмеивал всех. Досталось и Нексии, которая льнула к Эрвину, и паричку Иону, и минервиной склонности хвастать Перчаткой. Остроты Менсона, такие привычные с довоенных времен, вызывали чувство домашнего уюта.

Магистры ордена держались учтиво. Во избежание конфликтов, леди Мирей и Натаниэль не появились за столом. Если болотница и замышляла схватку с дочерью или охоту на визитера, этому не суждено было сбыться. Также не пришла леди София: продолжала оплакивать мужа.

Зато из города вернулись Нексия и Джемис. Эрвин усадил их возле себя, дав понять, что они прощены. Оба были довольны, как коты: Джемис юморил, Нексия грелась об Эрвина. Иона щедро уступила им на время свою драгоценную собственность. Франциск-Илиан забросил Лиллидею намек касательно брака и получил весьма одобрительный ответ. Кайр Джемис желал перейти к вопросу свадьбы сразу, как будет покончено со скукой политических переговоров.

Однако ни вежливость гостей, ни теплое застолье не обманули Иону. Вчерашним вечером она просмотрела альбом леди Мирей – тот, где перечислялись все стрелы Дарквотера. Зелья смертельные, усыпляющие, подавляющие волю; хищные насекомые, плотоядные черви, полуживые споры; сыпучие яды, газообразные яды, яды-свечи, яды-масла… И пугающие ассортимент орудий для доставки всего этого: кубки, перстни, серьги, кулоны, фальшивые ногти, накладные губы, крема, парфюмы, пудры… Хайдер Лид и кайр Обри, которые теперь заведовали безопасностью герцога, от корки до корки изучили альбом и дали инструкции подчиненным. Кайры, что дежурили в трапезной, не сводили глаз с послов. Эрвин и Мира близко не подходили к Леди-во-Тьме и ее людям, слуги убирали посуду гостей на отдельную тележку, никто не пил из бутылки, которой коснулась чужая рука. Вражескую делегацию окружила невидимая стена в несколько футов толщиной.

Иона не доверяла этой защите. Не понаслышке она знала, что такое внезапная атака. Она сама с горсткой людей вывернула наизнанку целый замок. Аланис вовсе была одна, с единственной дарквотерской стрелою. Подобного не должно произойти. Иона не допустит.

Она имела слишком мало часов на изучение альбома – львиную долю времени отнял лазарет. Она запомнила всего десяток смертоносных вещиц, и теперь замечала их на послах. Перстень Адриана, цветок в петлице Адриана, брошь леди Магды, ноготь леди Магды, серьги старухи, шпилька старухи… Это лишь те крохи, которые Иона смогла вспомнить. А сколько орудий остались не замечены ею! Делегация врага несла достаточно боеприпасов, чтобы перебить население замка. Лидские Волки следили во все глаза – но и они не могли заметить все. Иона доверилась единственному надежному стражу: своему чувству. Нельзя отследить удар врага, зато легко ощутить его готовность к удару. Иона до предела обострила чувства, стала огоньком свечи, дрожащим от малейшего дуновения. Пока что огонек стоял ровно – за столом действительно царил покой.