Текст книги "Тень Великого Древа (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 68 (всего у книги 71 страниц)

– И вы простите меня, – ответил Эрвин. – Вы – свет и надежда этой несчастной империи. А я был слепым идиотом и не умел вас ценить.

– У нас много лет впереди, – сказала Мира. – Научимся ценить друг друга, правда?

– Думаю, уже научились. Я буду счастлив, если Палата изберет вас императрицей.

– А если изберут вас, я стану самым преданным вашим вассалом.

Ударили кубком о кубок. Мира добавила:

– Только не забывайте слушаться моих советов.

– В том, что касается собачьих гонок?

– Абсолютно во всем.

К ним подошла Иона, и сердце Миры пропустило удар.

– Жив?..

– Не только жив, но и пришел в себя…

Однако Иона выглядела скверно. Эрвин с Мирой поднялись, каждый уступил ей место.

– Миледи… простите, владычица… произошло нечто странное… – Иона налила себе орджа.

– Что с Натаниэлем?!

– Он очнулся еще до того, как я окончила. С проломленным черепом взял и открыл глаза.

– О, боги!

– Меня испугало другое. Когда он понял, что будет жить, то простонал: «Зачем?..»

Минерва усадила Иону в кресло. Ориджины взялись за руки, пальцы были худы и белы.

И тут Мира впервые увидела Эрвина с Ионой нагими. Без агатовского блеска, без воинской мощи, ледяных доспехов, прикрас. Просто два измученных, ранимых человека, держащихся за руки. Ее захлестнуло сочувствием. Когда становится темно, понимаешь истинную цену света. Иона сто раз говорила: «Мы вам не враги». И это всегда было правдой: не враги, а нечто прямо противоположное.

Мира подала Ионе самое дорогое – чашку с кофе.

– Вы спасли моего друга. Вы так много сделали для меня!

– Он сказал, что хотел умереть. Я тоже когда-то хотела. Это жестоко – возвращать к жизни…

– Миледи, никто не должен умирать – ни вы, ни он! Натаниэль – пессимист и не умеет радоваться жизни, я с этим разберусь. Вы спасли его, это главное! Дальше – моя забота.

– Кажется, он был сильно опечален…

– Леди Иона, вы просто его не знаете! Он сильно опечален всегда, кроме случаев, когда обыгрывает меня в стратемы. Клянусь, я поддамся раз десять, научу Нави пить ордж и найду для него прекрасную девушку…

Брат с сестрой понимающе улыбнулись и поглядели на Миру. Она залилась краской:

– Нет же, я не в этом смысле. Я даже не думала! Он для меня слишком юн, и вообще!..

– С первокровью в жилах вы останетесь молоды еще лет полста, – лукаво произнес Эрвин. –  Очевидно, вам нужен юный любовник.

– Какой вздор вы несете!..

Иона подмигнула брату:

– Любой из нас может соблазнить ее величество. Но в данной ситуации это будет подло.

Эрвин согласился:

– Твоя правда, дорогая. Нам обоим далеко за двадцать, а владычицу ждет свежий цветок шестнадцати лет.

– Сейчас же прекратите, слышите? Это императорский указ!

– Братец, я схожу в лазарет и проверю, что сказано в конспекте. Надеюсь, Предмет сможет наполнить юношу мужскою силой.

– А потом пришли парня ко мне, научу его очаровывать умных женщин за одно свидание.

Мира чуть не сварилась заживо.

– Беру назад все теплые слова! Вы – бездушные Ориджины, я вас ненавижу!

– Быть альтером императрицы – большая ответственность. Братец, ты должен присмотреть за ним. Следи, чтобы юноша не натворил ошибок.

– Конечно, сестрица, я потребую с него отчета после каждого свидания. Но и ты не забудь: дай пару женских советов ее величеству.

– Будьте вы прокляты!

С наигранным гневом Мира отвернулась от них, и тогда расплылась в счастливой улыбке.

Робко, словно неопытный воришка, подкрался часовой:

– Ваше величество, позвольте доложить…

– Ах, конечно! Меня подвергают насмешкам и преступному соблазну. Лучшее время для доклада!

– Виноват, ваше величество, я с докладом для герцога…

– Герцог занят, оттачивает острие языка.

– Говорите, кайр, – смеясь, позволил Эрвин.

– К вам прибыла посланница. Шаванка по имени Низа.

– Орда капитулирует и шлет в подарок девицу? Весьма разумно.

– Никак нет, милорд. Она говорит, что прислана леди Магдой Лабелин.

Иона хрюкнула.

– Оставь, сестра. Магда – умная дама, хоть и вышла за мерзавца. Письмо от нее – добрый знак.

Герцог махнул часовому, и тот подвел шаванку. Она была хрупка и трогательна своею беззащитностью, но не дрогнула пред лицами вельмож:

– Кто из вас герцог Ориджин?

– Я.

– Вам письмо от моей госпожи, леди Магды.

– Что в нем?

– Госпожа сказала, что хочет мира. А подробно читайте сами, я не грамотная.

Эрвин изучил и взломал печать. Подумал про Ульянину Пыль и на всякий случай отдал письмо сестре. Она тоже усомнилась:

– Меня могли предусмотреть… – и попыталась передать конверт Мире.

– Я не чтица, а мишень для злых и беспочвенных насмешек.

Письмо досталось часовому, и тот прочел вслух:

«Временная правительница Минерва Джемма Алессандра, герцог Эрвин София Джессика. От имени Великого Дома Лабелин и лорда Адриана Арденского я приношу вам извинения. Мой супруг вспыльчиво и необдуманно отверг мудрое предложение мира. После дискуссии внутри семьи, мы отзываем все угрозы и готовы явиться в Первую Зиму, согласно вашему приглашению. Прошу вас поручиться за нашу безопасность словом герцога и словом императрицы. Написано моею рукой, поскольку мужу нездоровится, но заверено подписями нас обоих.

Магда Фиона Лилит рода Софьи, леди Лабелин,

Адриан Ингрид Элизабет рода Янмэй, лорд Арден»

– Ха, – сказал Эрвин.

– Ха-ха! – сказала Иона.

– Адриан и Магда… сдались вам?! – поразилась Минерва.

– Мы – жестокие Ориджины, нас боится весь мир!

Юная шаванка окаменела при этих словах, и Эрвин сказал ей:

– Простите, сударыня, у нас дурацкое чувство юмора. На самом деле, мы счастливы получить ваше письмо. Сегодня больше не прольется крови, и это великая радость.

– Милорд, что передать госпоже? Вы согласны?

– Конечно. Я отправлю ответ голубем, а вы отдохните с дороги. На столе ордж и кофе, угоститесь, согрейтесь.

Он приказал подать перо и бумагу. Иона расцвела от хороших новостей и снова потянулась к орджу, но брат шлепнул ее по руке:

– Они сдались, значит, медицинский Предмет безопасен. Ступай в лазарет.

– Нет же! – взмолилась Иона. – С вами так хорошо! Я устала, я пьяна и несчастна, меня не любит родной брат…

– Миледи, – строго сказала Минерва, – в моей новой столице нытье позволено лишь одному человеку: министру Лиаму Шелье. А вам жалеть себя запрещается.

Северная Принцесса надула губки:

– Эрвин, защити меня…

– Сестрица, ты хотела спасти двести человек. Пока – только семьдесят шесть, я считал.

Иона вздохнула, показала брату язык, выпила кофе прямо из кофейника.

– Не расходитесь, пожалуйста. Я вернусь через сутки. Или двое…

Она ушла, и Мира села обратно в свое кресло. Эрвин сказал:

– Мы остановились на том, что вы в восторге от меня, но по ошибке вожделеете Натаниэля. Давайте же продолжим беседу.

Минерва возразила:

– Нет, милорд, остановились на том, что вы хотели отправить письмо отвергнутому мною мужчине и его толстой жене. Пишите, я подожду.

Маска

Правильно хранить тайну – редкое мастерство, которым нелегко овладеть. Где найдешь наставника? Люди, коим вверена тайна, либо тут же разбалтывают ее, либо берегут так свято, что никто и не знает о ее наличии. Ни те, ни другие не годятся в учителя. Лишь одна наставница может обучить нас искусству хранения секретов: литература. По счастью, леди София Джессика Августа вела давнее знакомство с нею.

Едва тайна Великого Древа утвердилась в рассудке герцогини, леди София тут же осознала свою высокую роль. Хранитель секрета обычно является не главным, но весьма влиятельным персонажем пьесы. Одним монологом он способен перевернуть ход сюжета, исправить одни беды, создать другие, развенчать героев, обелить злодеев. Он имеет силу даже сменить жанр произведения: то, что казалось трагедией, может по раскрытии тайны обратиться в фарс. Словом, хранитель секрета – самый могущественный человек в театре (не считая, конечно, драматурга). Чуждая легкомыслия, леди София обстоятельно подошла к своей новой роли.

Прежде всего, она знала: нельзя хранить тайну в одиночку. Стоит персонажу оказаться единственным хозяином секрета, как злые силы прикончат его, чтобы оставить зрителей в потемках. Герцогиня заручилась страховкой в лице судьи, а также Мирей Нэн-Клер: они поклялись раскрыть тайну в случае смерти леди Софии. Но, разумеется, пока София жива, право высказать секрет принадлежит ей одной!

Далее: произнести судьбоносный монолог нужно в точно выверенный момент. Раскрытая до кульминации тайна произведет недостаточный эффект; раскрытая с опозданием – уже не повлияет на события. Нужно с ювелирной точностью избрать место и время монолога. Идеальною сценой виделся замок Первой Зимы. Витиеватая вычурность Фаунтерры не годилась в декорации; лишь суровый мистицизм Севера гармонировал с духом тайны. Что до времени, то наилучшим представлялся первый день после победы Ориджинов над Кукловодом. Тайна Древа превосходила величием секреты этого подлеца, а значит, должна быть раскрыта после того, как Кукловод сойдет со сцены. Ведь это известный принцип: чем важнее тайна, тем позже она подлежит оглашению.

София не знала, когда состоится победа, но, очевидно, запас времени имелся. Кукловодом оказался граф Виттор, однако Эрвин пошел войной не в Уэймар, а в Альмеру. Видимо, решил сначала вернуть законные владения Аланис, потом навести порядок в западных степях, а уж оттуда пойти в графство Шейланд. Это должно было занять месяцев шесть, никак не меньше. Прошлую войну Эрвин выиграл под новый год, похоже, и в этот раз он продолжит традицию. Леди София решила вернуться в Первую Зиму в день Сошествия, подобно Праматерям: это и символично, и духовно, и своевременно. До нового года останется четыре недели – хватит, чтобы подготовить сцену и отрепетировать монолог.

«Морская стрела» посетила остров Северо-Восточной Метки в конце июля, до дня Сошествия имелось больше четырех месяцев. Леди София употребила их на то, чтобы как можно лучше изучить свою роль. По словам леди Мирей, имелось шесть островов Меток. Как добросовестный хранитель тайны, София решила посетить хотя бы три из них – две восточные и южную, – затем приплыть в порт Уиндли, откуда по суше добраться до Первой Зимы.

Лишь одно решение еще предстояло: что сообщить в столицу? Тайну нельзя было доверить голубям. Недопустимо даже упоминать о наличии тайны! Если персонаж пообещает главному герою: «Завтра я такооое тебе расскажу», – этой же ночью он погибнет столь же верно, как бросившись с башни вниз головой. Потому София отправила следующее сообщение:

«Мое посольство весьма успешно. Достигнуты дружба и согласие с леди Мирей Н.-К. Не следует доверять королеве Маделин, а равно всему ордену: они лживы и опасны. Имею причины продлить миссию до декабря. София»

Оно было перехвачено в Фаунтерре агентами протекции, доставлено императрице и прочтено ею без каких-либо последствий. На тот момент Минерва уже и сама поняла, сколь мало доверия заслуживает тайный орден. Владычица передала записку Роберту Ориджину, и он сказал то, чего можно было ждать:

– Ага.

* * *

Последние месяцы того года были, вне сомнений, самыми драматичными за столетие. Демон тлена и праха подчинил себе орду и начал ужасающий поход во имя хаоса. Хитрый негодяй совершил чудо воскрешения и обрел славу святого. Владычица лишилась столицы, но получила власть над Предметами и подарила надежду северянам. Герцогиня Альмера принесла жуткую жертву, чтобы отомстить за родных, и всего на волосок не достала до цели. Северная Принцесса полгода прожила в клетке, питаясь костями, словно пес, а после вдвоем с братом одержала победу в величайшем сражении века.

Если б София своевременно узнала про все это, она испытала бы сильные чувства, однако не начала бы считать себя второстепенным героем. Ведь путешествие «Морской стрелы» не уступало сухопутным войнам в яркости событий.

От острова Северо-Восточной Метки эскадра двинулась на юг вдоль границы гибельных вод и была атакована жуткими чудовищами. Гигантский миражник принял вид галеона с командой и подплыл совсем близко. Бушприт чужого галеона вдруг обратился щупальцем и потянулся к «Морской стреле». Северяне бежали на всех парусах, отбиваясь баллистами и арбалетами. Миражник преследовал их целую ночь, постепенно теряя сходство с кораблем. Все три мачты превратились в щупальца с присосками, из бортов выросли плавники, форштевень раскрылся в клыкастую пасть…

Затем эскадра повстречала крикунов. Существа, похожие на дельфинов, выныривали из воды и пели. От звуков песни из ушей матросов лилась кровь, а у тех, кто затыкал уши, глаза выпадали из глазниц. Крепко обвязать всю голову платком – только так можно было миновать крикунов. Много часов эскадра шла почти вслепую и, отклонившись от курса, забрела в воды смерти. Крикуны остались позади, но тут налетели сталекрылые птицы. Вся отвага кайров и меткость стрелков понадобилась, чтобы отбиться от этих хищников. Птицы все же унесли в когтях полдюжины матросов и забрали в свои плавучие гнезда, на корм птенцам.

Наконец, эскадра пришла к острову Юго-Восточной Метки. Тут было тихо и безопасно – днем. А ночью к лагерю приползли скелеты. Костяки людей карабкались по земле, стуча зубами и жутко шипя. Они испускали мерцающий зеленоватый свет… В страхе команда бросилась на борт и немедленно отчалила, не успев пополнить запасы воды и фруктов. Имеющегося провианта должно было хватить на прямое плаванье до Южной Метки. Вот только маршрут оказался отнюдь не прямым.

Через пару дней показался гуркен. По словам фольтийцев, он был молод и неопытен, потому-то и рыскал на малой глубине, позволяя себя увидеть. «Юный гуркен – легкая добыча!» – вскричал фольтийский капитан и повел «Стража» в погоню. «Белый волк», конечно, присоединился к охоте, а вот команда «Морской стрелы» не горела желанием схватки. Леди София пустила в ход все аргументы, чтобы убедить моряков: «Мой сын обожает диковинки! Он каждого из вас озолотит, если получит в подарок щупальце гуркена! А еще, страшновато нам оставаться вдали от фольтийцев...» Последний довод сработал, «Морская стрела» тоже ринулась в погоню.

Молодой гуркен, заметив охотников, поступил как подобает юноше – дерзко. Выплыл навстречу «Стражу», схватил водяной воронкой и поволок. Но не на дно – ему не хватало сил затопить большой корабль, – а в воды смерти. Зверь будто чуял, что с востока, из гибельного океана, надвигается шторм. «Белый волк» и «Морская стрела» пришли на помощь «Стражу» и стали осыпать гуркена дротиками и гарпунами. Чудище истекало кровью (верней, зеленой слизью, что наполняла его жилы), но не выпускало «Стража». Лишь спустя несколько часов гуркен испустил дух. С усталой радостью моряки отсекли у него три щупальца – по одному на корабль… И тут налетела буря.

Леди София без малого тридцать лет прожила в Первой Зиме. Она успела перенять фамильные черты Ориджинов – в том числе, смелость. Ни гуркен, ни сталептицы, ни миражник не заставили ее дрожать от страха. Но этот шторм имел такую силу, что герцогиня сжалась в комок на своей койке, накрыла голову подушкой и взвизгивала всякий раз, когда волна врезалась в борт, заваливая шхуну на бок. Казалось, обшивка давно разлетелась в щепки, черная вода заполняет корабль и вот-вот поглотит леди Софию. Открыть глаза и проверить она не могла – было слишком жутко. Шепотом в подушку молилась Агате, чтобы еще хоть раз увидеть мужа и детей…

Наконец, шторм миновал, отняв жизни всего девяти моряков, а также повредив судовой руль «Белого волка». Починка заняла около недели, поскольку в здешних местах обитал черный поганец. Работать в воде можно было только семь минут: за это время поганец собирался около руля и начинал щипать матросов, занятых ремонтом. Их поднимали на палубу, выжидали целый час, пока поганец рассосется, и снова брались за дело… И все это время корабли сносило на восток. Когда «Белый волк» восстановил управление, эскадра находилась далеко в гибельных водах. Они взяли курс на остров Южной Метки – с тою точностью, с какой представляли свое местоположение. Вместо двух недель плаванье до острова заняло пять.

Чудовищ на пути встретилось так много, что леди София натерла мозоли на пальцах, зарисовывая их в альбом. Изображения монстров наполняли ее надеждой: Иона, родная кровиночка, обожает чудеса; такой альбом сделает ее счастливой! А Эрвин, наоборот, не поверит рассказам, и картинки понадобятся, чтобы утереть ему нос. София с упоением рисовала чудовищ, команде не удавалось прогнать ее с палубы в безопасную каюту. Но, говоря по правде, монстры не были худшей из бед.

Вода за бортом изменилась: стала тягучей и липкой, как болотная жижа, и смердела не то плесенью, не то мертвечиной. Суда еле позли, никакой ветер не позволял развить больше двух узлов. Время от времени из глубины океана поднимались пузыри – вздували жижу и лопались с мерзким чавкающим хлопком. Газ из пузырей был ядовит, с одного вдоха люди теряли сознание. А кроме того, он вспыхивал от малейшей искры. «Страж» познал это на своем опыте: пузырь накрыл его, когда готовился ужин. Взрывом трех человек смело с палубы, и липкая вода заглотила их, как пищу. Вспыхнул пожар, который едва смогли погасить. После этого на всей эскадре строжайше запретили огонь. У леди Мирей изъяли трубку, у леди Софии – масляную лампу, при свете которой она читала пьесы. Приготовление пищи было отменено. Команда перешла на сухое питание, и ничего более мерзкого София не пробовала за всю жизнь, поскольку сухари кишели мелкими белыми червями.

Стоит ли удивляться, что среди экипажа началась цинга. Сперва Потомок покрылся язвами, но его не приняли всерьез: «Ты черный, брат, на тебе незаметно». Затем у Шкипера выпал зуб – но и это сбыли шуткой: «Ты ж весь седой, по годам тебе зубья терять». А потом накрыло всю команду. У леди Софии кровоточили десна, кожа пестрела нарывами, зубы отвратно шатались. А морякам-то приходилось еще хуже: герцогиня могла лежать в койке, матросы должны были идти на вахту. София не понимала, как можно работать в таком состоянии. Она даже лежа едва не подыхала. Единственная мысль как-то поддерживала жизнь: вернусь – обрадую деточек и мужа! Привезу разгадку тайны и альбом, и еще щупальце в придачу! А что вся в язвах – это даже хорошо, мой монолог выйдет колоритнее…

Когда эскадра уткнулась носами в берег Южной Метки, люди не имели сил даже на радость. Герцогиня спросила судью:

– Мы что, спасены?..

Он сунул пальцы в рот, вправил на место шаткий зуб, платком отер руку от крови.

– София, у меня есть история к этому случаю… Но что-то нет сил, потом расскажу.

На Южной Метке росли лимонные деревья. Обычные лимоны – не летающие, не искровые, не лимоны-миражи. Просто желтые и кислые, как в Литленде. А еще тут был родник с прозрачной водой. Моряки ошалели от счастья.

– Братцы, мы живы!!! Все закончилось!

Потомок принес герцогине лимон, схватил ее в охапку и закружил.

– Спаслись мы, ваша светлость!

Несколько дней радовались жизни и восстанавливали силы. От свежей воды, лимонного сока и хорошей пищи Софии вмиг стало лучше. Ей открылась очевидная истина: пятьдесят два – это совсем не возраст! Агата и в девяносто выглядела девицей, а я-то ее кровь! Выплеснуть бы счастье на кого-нибудь… София внимательно пригляделась к судье и не сумела скрыть от себя того факта, что судья человечней лорда Десмонда, а доброта сильных людей всегда согревала ее, и даже больше – возбуждала… София прикусила губу, строго напомнив себе о брачных обетах, и приказала отчалить от Южной Метки.

Обратный путь был долог и тяжел, но, как бы сказать… После всего пережитого…

В архипелаге Тысячи Осколков эскадра сделала стоянку на острове, населенном каннибалами. Местные жители попытались сожрать боцмана Бивня, однако, увидев сушеное щупальце гуркена, одумались и пали ниц. Согласно их верованию, победители чудовищ могли быть только богами и никем иным. А старшая среди богов – Мать Всех Матерей, великая богиня плодородия и страсти. Леди София, служанка Маргарет и леди Мирей разыграли роли с помощью палочек. Герцогиня вытащила короткую и честно пошла на берег изображать Мать Матерей. Каннибалы воспели ее в молитвах, дали ей пригубить чьей-то крови и вкусить чье-то сердце. После червивых сухарей София ничего уже не боялась. Потом ей вежливо напомнили, что, согласно легенд, Мать Матерей ходит с обнаженной грудью. София послала их к чертям. Чтобы задобрить богиню, ей решили принести в жертву девственного юношу. Когда жрец занес кинжал над мальцом, София одумалась, развязала корсет и обнажила все, что нужно. Аборигены возликовали и выдали морякам сколько угодно воды и пищи, а лично богине – трех прекрасных молодых парней для плотских услад. Вежливо отказавшись от последнего дара, София вернулась на борт.

Новую остановку эскадра сделала на Юго-Восточной Метке. И снова ночью на берег выползли скелеты, но на сей раз не произвели фурора. Потомок и Ларри перевернули одного на спину – и обнаружили, что внутри скелетов живут светящиеся жуки. Они-то и таскают свои «домики» каждую ночь на берег моря, а утром, с приливом, уползают в джунгли. София зарисовала ползущего скелета, уверенная, что порадует детей. Потомок стащил жука на память, судья сочинил историю.

Затем корабли взяли курс на Северо-Восточную Метку и по пути встретили крикунов, сталекрылых птиц и миражника. Оказалось, если широко разинуть рот и дышать очень медленно, то пение крикунов не только безвредно, а даже по-своему милозвучно. София записала несколько нот, чтобы дома подобрать на клавесине. Сталекрылые птицы, как выяснилось, боятся всего длинного (поскольку их природные враги – летающие змеи). Арбалетчики привязывали ленты к болтам и лупили в небо, а бедные птицы плюхались в воду от страха. А миражник на сей раз скопировал саму «Морскую стрелу», включая экипаж и леди Софию. Герцогиня показала ему альбом – и миражник отрастил в руках своей «Софии» точно такую же книжицу. Герцогиня стала листать, указывая пальцем на картинки. Миражник повторил движение, но не смог скопировать рисунки на страницах. С горя он заревел, утратив подобие шхуны, стал размахивать щупальцами и клацать клыками. София даже пожалела его…

В начале ноября эскадра вошла в порт Уиндли. Ступив на берег, герцогиня испытала многообразные и смешанные чувства. Город наполняли кайры, чей вид всегда приносил покой. Но пять месяцев странствий сроднили ее с командой и фольтийцами – а теперь что же, все позади? Фольтийцы вернутся восвояси, «Морская стрела» примет новый заказ и уйдет в рейс. Моряков ждут новые приключения, а меня – гранитная Первая Зима, похожая на склеп… Зато встречу мужа и детей, – вот чем утешилась София. Подарю любимому щупальце гуркена, а кровиночкам – альбом с чудовищами. И, разумеется, блестяще произнесу монолог.

София раздала морякам щедрые векселя, а также письма с заверением, что Великий Дом Ориджин всегда примет их, как друзей. Тепло попрощалась, даже позволила Потомку еще разок себя обнять. Вместе со Шкипером, Юнгой, леди Мирей и кайрами сошла на берег. Суровая реальность тут же оглушила ее новостями. Избранный – Абсолют – крах у Лисьего Дола – Адриан воскрес – блокада Первой Зимы – Иона в клетке…

– Нет, нет, нет, знать не желаю! – София зажала уши. – В этой пьесе победят силы добра! Всю чернуху драматург ввел лишь затем, чтобы наша победа стала более славной.

Ничего не слушая, кроме сказок судьи, никому не веря, кроме собственной надежды, София направилась в Первую Зиму. Дорогу перекрыли войска Адриана – не беда, герцогиня избрала обходную тропку через Запределье. Фиорды над морем, гряда на перешейке, Подол Служанки, тропа Белых Странников, грот Косули, Первая Зима. Горный путь, пройденный сыном два года назад, София миновала в обратном направлении. Не сказать, что было легко. Если по правде, то ого как трудно. Двое греев убились. Леди Мирей упала от усталости, и ее пришлось нести. Судья бросил играть на дудке и рассказал историю, где в конце все погибли, а последняя девица всплакнула и повесилась… Но София согревалась одним: до дома рукой подать! Деточки мои! Любимый! Приду – все обнимут меня, а я подарю Ионе альбом и произнесу монолог. Невзирая на холод и тоску, София репетировала каждый вечер.

Она опоздала на день. Третьего декабря – назавтра после Сошествия – маленький отряд очутился на склоне вершины Агаты. В монастыре у грота Косули их накормили, напоили и согрели новостями: лорд Десмонд выздоровел, свирепый враг разбит наголову! Сама владычица помогла победе! Вернулись лорд Эрвин и леди Иона, и оба совершили подвиг!

Правда, в гроте Косули что-то взорвалось и кто-то куда-то упал… но это уже не волновало Софию. Одержана победа – значит, любимый снова на коне! Эрвин с Ионой не только вернулись, а и стали героями! Родные мои кровиночки… И владычица здесь – значит, разногласия окончены, мы помирились с Короной. Слава богам, все прекрасно!

Переночевав в обители, леди София отправилась в замок. Дорогою повторила монолог, перелистала альбом, с нежностью представила его в тонких пальцах дочки. Приготовилась раскрыть объятья мужу. Как давно она не видела его живым, здоровым, сильным! Почти два года София не делила с ним ложе…

В воротах они были встречены часовыми, и София с улыбкой на лице потребовала доклада:

– Верно ли, что мы победили?

– Блестяще, ваша светлость! Враги бежали, как крысы!

– Мой муж командовал войском?

– Так точно, ваша светлость! Разбил Шейланда в пух и прах!

– А сын вернулся?

– Так точно! Принес нам в помощь два Перста Вильгельма, а еще сам лично командовал решающей атакой. Был тяжело ранен, но леди Иона его спасла.

– Моя доченька вылечила Эрвина?

– Леди Иона научилась говорить с целительным Предметом. Спасла уже сотню раненых, все войско молится на нее.

Слезы радости брызнули из глаз Софии. Мой любимый, мои деточки! У меня самая прекрасная семья на свете!..

– Где найти Десмонда? – спросила София, и тут часовой спал с лица:

– Ваша светлость… вы не знали?.. Он погиб. Рихард убил.

* * *

– Герцог Эрвин София и леди Иона София, я ждала нашей встречи с большою надеждой. Тем более горько, что она происходит при столь печальных обстоятельствах. Глубоко соболезную вашим утратам.

– Благодарим вас, миледи.

– Правила этикета требуют, чтобы я ушла и позволила вам пережить горе в кругу семьи. Увы, не могу этого сделать. Мой долг состоит в том, чтобы поделиться с вами тайным знанием. Вполне возможно, завтрашний день потребует решений. Вы должны подойти к ним во всеоружии. Ваша леди-мать мечтала лично посвятить вас в тайну, но…

София ничего не видела из-за слез и смогла выдавить только:

– Говорите, леди Мирей. Я уступаю…

Принцесса Дарквотера поклонилась ей.

– Итак, мой долг – поведать то, что собиралась рассказать ваша матушка.

– Только лорду и леди Ориджин можно вас услышать? – уточнила Минерва.

– Мы больше не имеем секретов от ее величества, – твердо сказал Эрвин.

– Тогда и я не буду таиться, – кивнула Мирей.

Минерва устроилась поудобнее, с жадностью ожидая рассказа. Леди Мирей спросила позволения, набила табаком свою длинную тонкую трубку, изящно закурила.

– Мой рассказ относится к первым годам после Сошествия Прародителей. Он может показаться вам крамолой или ересью, поскольку пойдет вразрез с догматами писания. Принято считать, что Янмэй и Агата застали Поларис почти таким же, каким мы его знаем. Конечно, люди тогда были дики и бедны, но рельеф и климат, и природа дошли до нас без изменений. Увы, это неправда.

Она подала Эрвину альбом, в котором София делала зарисовки.

– Ваша леди-мать предприняла вместе со мною долгое и опасное путешествие по дальним морям. Она взяла на себя труд изобразить в альбоме тех рыб и морских существ, и птиц, и островных зверей, что попадались нам на глаза. Мы с милордом судьей можем засвидетельствовать: рисунки выполнены с большою точностью и не содержат преувеличений.

Эрвин стал листать альбом, Минерва и Иона придвинулись к нему поближе. У Софии потеплело на душе. Она с такою любовью готовила этот подарок для своих милых детей, и, наконец, он попал в их руки.

Рисунки вызвали у Эрвина скептичную усмешку – но это же Эрвин, он всегда таков! Зато Иона и Минерва буквально впились глазами в альбом. Владычица даже раскрыла рот. С лица Ионы слетела вся усталость, в зрачках зажегся блеск.

– Это… по-настоящему?

– Да, родная, – сказала София. – Я все это видела сама.

Леди Мирей давала комментарии к каждому листу:

– Обратите внимание, здесь точно соблюден масштаб, щупальце гуркена показано в сравнении с нашей шхуной. А эти бескрылые птицы летают при помощи искровой силы, что леди София показала символом искры. Здесь вы видите черного поганца – это хищник, растворенный в воде, как морская соль. А здесь – вовсе не скала, но живое существо, принявшее ее вид. На следующем листе оно же преобразилось в точную копию «Морской стрелы» вместе со всею командой…

Эрвин спросил:

– Откуда взялся весь этот зверинец?

– Вернее спросить – куда он делся. Об этом и будет мой рассказ.

Иона и Минерва с трудом оторвались от альбома, чтобы посмотреть на леди Мирей.

– Во времена Праматерей природа Полариса была ужасна. Чудовища, подобные изображенным, населяли все моря и земли. Хищники убивали не только клыками, но и искровыми ударами. Насекомые усыпляли людей, чтобы превратить в запас пищи для своих личинок. Повсюду росли жуткие цветы и травы, которые отравляли одним своим запахом. Споры грибов внедрялись людям под кожу. Во многих местах даже грунт был ядовит, о земледелии не могло идти и речи.

Минерва слушала с жадным интересом, а Эрвин с отвращением кривил губы.

– Как же тогда люди выживали?

– Словно черви. Прятались в норах от зверей и птиц, питались корешками немногих съедобных растений, пили воду, процеженную сквозь песок. Лично я назвала бы это не жизнью, а болезненным существованием. Потому Прародители и совершили свой первый и самый великий подвиг. Они взрастили Первое Древо.

София потянулась к альбому и раскрыла перед сыном последний лист.

– Я изобразила так, как поняла…

Ее голос дрогнул. Даже посредственный рисунок сполна выдавал величие Древа. На альбомном листе разместился весь континент Поларис. Три исполинских корня впивались в него на севере, юге и западе. Над корнями вставал дымчатый туманный ствол диаметром в небольшое графство. Он держал на себе исполинскую крону, которая накрывала тенью и материк, и ближайшие моря.

– Потрясающе!.. – выдохнула Иона.

– Это метафора?.. – спросил Эрвин с явною тревогой.

– Почти нет, милорд. Мы не знаем в точности, какой вид имело Первое Древо. Но доподлинно известно, что оно имело три корня. Чтобы каждый корень принялся, нужен был огромный пресный водоем. Один из них Праматери посадили в Бездонной Пропасти, другой – в западной части Дымной Дали, у берегов графства Холливел, а третий…