Текст книги "Тень Великого Древа (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 71 страниц)

– Знаю, тьма вас сожри! Толпа слепых идиотов забрела в капкан!

Генерал даже не заметил оскорбления.

– Странно, граф, что Ульяна Печальная вас не уведомила. Пауль погиб.

– Что?..

– Погиб еще во время дневной песни. Я боялся поверить чувствам, но теперь сомнений нет. Пауль покинул нас.

Виттор помедлил, взвесив последствия.

– Допустим. И в чем беда?

Хорис кивнул так, будто получил доказательство своим мыслям.

– Вы совершенно глухи. Вы никогда не слышали Павшую, верно? Пауль был ее другом, а вы лишь напялили Предметы.

– Я Избранный!

– Нет, вы простой властолюбец. И я не осуждаю вас, но поймите: мы-то пришли не за властью. Мы шли по зову Павшей. Теперь ее голос умолк.

Шейланд пожевал губы, справляясь с раздражением.

– Ничего, Павшая нас услышит. Я перемещусь в Лид и возьму у брата деконструктор. Подорву все Предметы, что попали к врагу, а потом мы снова пойдем в атаку. Задействуем резервы – целый полк медведей даже не побывал в бою. Соберем перстоносцев: выжило трое из орды, и один у Рихарда, и двое у вас. А сир Джоакин стоит четверых!

– Агатовская спесь… – невпопад обронил рыцарь.

– Вы о чем?

– Простые люди, вы и я, намучились от агатовской спеси. Так вы сказали, правда?

Граф не ответил, поскольку рядом возникла толкотня. Пара офицеров протиснулась к Хорису, ведя какого-то человека.

– Генерал, позвольте доложить…– офицер запнулся, не найдя слов.

Этот человек был совершенно жуток. Тощее, изможденное тело тряслось от холода, щеки впали, губы стали голубыми, пятна обморожения виднелись на лице. По меньшей мере несколько суток несчастный провел на морозе.

– Брат… – просипел Мартин Шейланд, едва разлепив губы. – Братик, я п-п-пришел…

Джоакин бросился поддержать Мартина. Генерал быстро скомандовал:

– Орджу. Лекаря. Одеяла.

Но Виттор среагировал иначе:

– Что ты сделал с собой, идиот? В проруби искупался?

– Я п-п-пришел предупр… дить.

– О чем, тьма сожри?! Что мне придется платить лекарю?

– Я б-б-бежал пешком от Л-лида дост… Створок… П-п-потом нак-оне…

Глаза Джоакина полезли на лоб. Мартин тогда поступил по-гадски, но такой подвиг искупал все, что угодно! Пешком, по морозу, от Лида до Створок Неба!

– Кончай мямлить, – выплюнул граф. – Давай сюда Голос Бога и иди в лазарет.

Мартин затрясся – на сей раз не от холода.

– Н-нету П-предметов… Иона забрала. У нее была Пы-пыль.

Граф лишился дара речи. Мартину в рот влили орджа из фляги. Он повторил:

– И-иона забрала П-перст и Голос. Околдовала меня Пылью. Заб-брала Предметы…

– Так это Иона?! – Шейланд брызнул слюной от ярости. – Долбаный вражеский перстоносец – моя Иона?! И это ты ее отпустил?!!

– Ян-не отпускал… Х-хотел уб-бить, но она меня Пылью…

– Ты вошел к ней, тупая скотина! Ты к ней вошел, и она отняла Перст! Ты… ты стоил мне победы, полоумный урод!

Обмороженное лицо Мартина исказилось гримасой обиды. Он хлебнул еще, чуть не половину фляги залпом. Сказал без заикания, холодно и жутко:

– Вит, извинись передо мной.

– Ты очумел?!

– Я всегда был прав. Я говорил: убей ее. Говорил: она нас погубит. Я четыре дня бежал по морозу, чтобы п-предупредить. Извинись, или ты мне не брат!

– Желаешь извинений?.. – прошипел граф Шейланд и исчез.

Возник за спиной брата и выхватил кинжал из ножен офицера. Когда Мартин обернулся, Виттор всадил клинок ему в живот.

– Прости меня, братец.

Вырвал кинжал и вонзил снова со всею силой, забираясь клинком глубоко под ребра.

– Прости, мне очень жаль.

Мартин упал на колени, прижал руки к дыре в животе, застонал и опрокинулся набок. Смертельная обида так и застыла на лице.

Граф Виттор Кейлин Агна вытер кинжал об его одежду и вернул офицеру. Сказал спокойно, будто даже с облегчением:

– Одна проблема решена. Теперь мы знаем, что у Ионы Перст этого идиота. Я возьму Голос Бога и уничтожу ее. Сир Джоакин, найдите мне…

В этот миг рыцарь, наконец, нашел идеальное применение Персту Вильгельма. Именно так следовало поступить давным давно.

Джоакин Ив Ханна вскинул руку и выстрелил в голову графу.

Плеть размозжила лицевые кости, вещество мозга брызнуло во все стороны, один глаз лопнул, а второй шлепнулся на снег, как недоваренное яйцо. Тело начало падать, но исчезло, еще не достигнув земли. Мертвый граф не выбирал точку перемещения. Сила Предмета сама убрала разрушенное тело и заново воссоздала здоровое. На том же самом месте.

Джоакин выстрелил снова. Теперь – в шею. Хребет вывернуло так, что позвонки распороли затылок. Обнажилась дырявая гортань, воздух вышел из нее с пузырьками крови.

Тело исчезло и появилось, устранив повреждения. Джоакин сделал новый выстрел.

Броня Абсолюта не была сплошной – имелось по меньшей мере восемь открытых участков тела. При каждом появлении графа рыцарь стрелял в один из них, а затем добавлял в лицо. Виттор Шейланд возрождался ровно на вдох, чтобы услышать хруст своих костей и снова умереть. Когда погибло десятое тело графа, генерал Хорис положил руку рыцарю на плечо:

– Довольно. Ульяна не хочет его брать.

Джоакин задержал выстрел. Возникший граф успел посмотреть вокруг. Испуганный, забитый, как придавленная мышь. Метнулся взглядом – куда бежать?..

– Холопы, – буркнул Джо и выстрелил еще раз.

Но за миг до этого граф исчез, чтобы больше уже не появиться.

Генерал хлопнул в ладоши, привлекая внимание офицеров:

– Сигнал к отступлению. Отходим в Створки Неба.

И спросил у Джоакина:

– Вы с нами, сир?

Рыцарь стащил с руки Перст Вильгельма.

– Я подаю в отставку. Больше никогда не хочу стрелять.

Стрела 04

Эрвин София Джессика пришел в себя, но не спешил открывать глаз. Он решил: неплохо бы сперва понять, на каком я свете. Например, я могу быть в плену у шаванов, и нужно готовиться к любому непотребству. Или более вероятный вариант: я уже на Звезде. Тогда я рад, что добрался так легко: буквально никаких ощущений, даже боль пропала! Но упреки Агаты неизбежны: уж она найдет за что раскритиковать… Наконец, есть еще одна возможность: я дома, в Первой Зиме. Против этого имеются два аргумента: не болят ни легкие, ни ребра, что очень странно для человека с легочной хворью и дырищей в боку. Но есть и довод за: чертовски знакомый голос, который треплется с тех пор, как я очнулся.

– …летели со всех сторон! Мы прикрывались щитами, прятались за уступы, кое-как постреливали из арбалетов – а беломорцы сверху гатили, чем только могли. Накушались мы досыта, но ничего, устояли. А потом кайр Джемис вышел на позицию – и тут уж начался балет!

Эрвин легко узнал болтуна: капитан Гордон Сью Роуз. Ничего странного, что он тоже на Звезде – после такой-то засады. Но кому он рассказывает? Неужто Ульяне Печальной?..

– Этот спектакль, доложу я вам, придумал еще герцог. Они с кайром Джемисом построили главный план и запасной, и еще резервный, если те два провалятся. Вот резервный и сработал. Мы как бы зашли в ловушку Флеминга, но на самом деле это мы его поймали. Он-то думал, нас только полторы сотни. Но были еще кайры Коменданта и Мердока, и Джемис с Орудием!  Они забрались в горы и оттуда как врезали по беломорцам! Те стояли на уступах – вот их огнем и смело. Посыпались нам под ноги, как спелые вишни! Эх-хе, приятно вспомнить…

Да с кем же он говорит?.. Эрвин чуток разлепил веки и сквозь ресницы посмотрел на болтуна. Все верно, Гордон Сью попивал ордж и распинался перед слушателями. Вот только слушатели сидели у изголовья, и Эрвин не мог их увидеть, не повернув головы.

– Кайр Джемис, доложу я вам, залез на такую площадку, куда даже орлы не залетают. Как он втащил туда Орудие – это тайна века. Но когда разместился, начал бить беломорцев, что тараканов башмаком. Такой прыти и меткости, миледи, я отроду не видел! Этих сдуло, как лавиной. Кто выжил, стали отступать, но нам-то нельзя, чтобы они в долину выбежали. Мы их смогли разрезать на две половины, одну отогнали в сторону Беломорья, а другую пришлось ловить: кого брали в плен, кого рубили на месте. Много времени на это ушло, потому так сильно и задержались, за что от имени всех иксов приношу извинения. Зато целую сотню изловили в плен, и в том числе самого графа. Славная вышла схватка! И ваш жених, леди Нексия, показал себя настоящим героем!

Нексия тоже погибла?! Эрвин аж подпрыгнул на подушке. Правда, вдох спустя осознал один нюанс: синеглазая здесь, а Лиллидей остался там. Есть в этом некая доля приятности…

– Он очнулся, – шепнула Нексия, подтверждая свое присутствие на Звезде.

– Уже давно. Просто хитрит с нами, – сказала сестра и ласково погладила Эрвина.

– Ты тоже здесь? – воскликнул он и открыл глаза.

Подумал: а все не так уж плохо! Во дворце Агаты собрались Иона, Нексия, Гордон Сью, а где-то здесь еще и Деймон, и Айсвинд, и братья Стилы. Какая теплая компания! Ради такого общества можно было и раньше умереть!.. Но потом Эрвин осознал, что видит – а видел он спальню матери в Северной башне замка – и спросил с легким разочарованием:

– Какого черта я все еще жив?

Иона поцеловала его в щеку возле самых губ.

– Я так им и сказала: когда очнешься, ты будешь недоволен. В наше оправдание скажу: мы победили. Враг бежал, потеряв примерно три полка и всех перстоносцев, кроме пятерых.

– Это ясно, так и планировалось. Сколько потерь у нас?

– Погибших около тысячи, втрое больше раненых. Отец и Роберт живы-здоровы. В нашем отряде уцелели все, даже Обри с Лидом.

– А почему не умер я? То есть, понятно: Агата имела в виду фреску, а не настоящую встречу… Но все-таки, куда девались хворь и плеть?

Иона делано надула губы:

– Звучит так, будто ты не рад остаться с нами.

Эрвин смягчился:

– Нет, сестричка, очень рад. Просто мне стыдно: имея две надежные причины для смерти, все-таки остаться живым… Ульяна Печальная затаит на меня обиду.

– Ты не виноват. Всему виной – конспект.

– Что?..

Иона показала тетрадь, исписанную аккуратным девичьим почерком.

– Когда училась в пансионе, я терпеть не могла конспектировать. Хорошо, что, Минерва не похожа на меня. Был один юноша по имени Натаниэль, теперь он куда-то пропал. А у Эмбера в секретариате… Я поняла, что говорю ужасно сбивчиво, но тебе придется терпеть. Чтобы устоять на ногах, выпила пинту кофе с орджем, и теперь я вовсе не леди Рассудительность.

– Да что ж за конспект?

– Он лежал вместе с Рукой Знахарки. Ну, помнишь Предмет, который лечит?.. А тебя принесли в замок – вот такого, эээ… – Иона схватила себя за шею и скорчила рожу покойника.

– Ты пьяна? – догадался Эрвин.

– Конечно! Я сегодня убила больше ста человек. Если б не напилась, то повесилась бы от чувства вины. Но этого нельзя, поскольку теперь я должна человек двести спасти. И вот…

Иона демонстративно приложилась к орджу. Гордон Сью забрал у нее кубок:

– Миледи, не стоит.

– Сестра! Что за конспект?!

– Смотри… где же эта страница… да, вот рисунок: сломанное ребро. Показано, как приложить пальцы, и подписано: молереп. А вот – разрыв сосуда и надпись: еинече… Тьма, просто «кровотечение» наоборот. Помощница Эмбера – большая умница, все записала.

– Ты лечила меня по конспекту? Без опыта?! С ума сошла! Ты могла меня прикончить надежнее, чем Перст Вильгельма!

– Я говорила: он будет недоволен… – проворчала Иона и потянулась за кубком.

Впервые подала голос Нексия:

– Милорд, ваша сестра совершила подвиг.

Эрвин сел и поправил подушки, чтобы выглядеть более грозным.

– Миледи, я пока воздержусь от вопроса о том, какая тьма принесла вас в Первую Зиму. Я велел вам находиться в безопасном месте.

– Я должна была…

– Сейчас вопрос не к вам, а к леди Ионе Софии. Как ты посмела кроить меня Предметом, не имея ни капли опыта?!

– Не посмела, – кротко сказала сестра. – Я спросила у лекаря: как долго ты выдержишь с такой раной? Он сказал: примерно до полуночи. А было шесть, значит, я имела в запасе еще шесть часов. Пошла в лазарет и выбрала самых безнадежных – тех, кто просил о милосердии. Выпила орджа для храбрости и кофе, чтоб не свалиться с ног. И начала приобретать опыт.

– Что?..

– Лекарь помогал и пояснял, я орудовала Предметом. Успела исцелить восемь тяжелых ран. А трех человек убила, поскольку, как ты верно заметил, мне не хватало опыта. Правда, лекарь сказал: они все равно обречены. Один даже шепнул перед смертью: «Благодарю, миледи». Он думал, это и есть удар милосердия. Так что я совсем не волновалась. Ведь мелочи же – убить своей рукою трех верных вассалов. Я же – Север, мне это игрушки…

Эрвин начал понимать:

– О, тьма. Сестричка, прости! Я не представлял, что ты пережила!

Иона отобрала кубок у Гордона Сью и выпила до дна.

– Ну, а потом я пришла к тебе. Лекарь сделал с твоей раной все, что мог, но, вообще-то, мог он мало. Я прочла молитву, поцеловала тебя на прощанье. Приготовила кинжал. Если бы не получилось, я не стала бы выходить отсюда. Спела себе: «Звездочка, взойди, в глазки загляни…» Ну, и начала...

– Святые боги!.. – Эрвин притянул ее, чтобы обнять.

Иона улыбнулась слащаво и глупо, как все пьяные женщины:

– Зато дальше – смешная часть! Хватит драмы, начинается комедия! Я все зашила, как сумела, а потом вижу: средний наперсток до сих пор мигает. Это плохой сигнал, в конспекте так говорилось. Нашла ту страницу, где диагностика – ну, надо сказать «диагностика» наоборот. Сказала – и вижу, прямо в воздухе написано: «Воспаление легких, четвертая стадия, устранить? Да / нет». Я выбрала глазами: «Да», и приложила пальцы. Подождала минуту. Написало: «Устранено. Нужна рекреационная терапия». И вот теперь – самое смешное! Знаешь, что я делала, пока не пришли Гордон и Нексия?

– Гордон Сью, миледи, – поправил капитан.

– Простите, кайр, – Иона кивнула ему. – Вот чем я занималась, милый братик: пыталась исправить в тебе недостатки. Прикладывала Предмет и говорила: «Он неженка, устранить». Еще говорила: «Он мало любит сестру, устранить». Еще: «Он вечно рискует собой, как дурак, устранить». «Он находит самых сильных врагов на свете, устранить». «Он мог отдать этот чертов сигнальный рог вдове Шер – устранить!» И ничего не вышло! Легочная хворь – единственное, что Предмет согласился изменить в тебе!

– Ваш брат идеален, – тихо сказала Нексия.

– О, нет! – Иона расхохоталась. – Леди Нексия, идеален – ваш жених: прямой, честный, надежный человек. А мой брат – непосильное бремя для хрупких женских плеч.

Эрвин щелкнул ее по носу:

– Не зазнавайся, ты не одна тут совершила подвиг.

– Вот об этом я и говорю, – Иона крепко обняла брата.

Гордон Сью глянул на циферблат хронометра.

– Леди Иона, вы просили сказать в третьем часу. Он наступил.

Радость исчезла с лица сестры.

– Я построила план. До трех побуду с тобой – это время прошло. С трех до шести утра позволю себе поспать, потом пойду в лазарет к раненым. Лекарь сказал: триста двадцать человек умрут. Я попробую спасти, сколько успею. Гордон Сью, разбудите меня в шесть. Лучше в пять-сорок.

Она отошла от кровати, села в кресло, укрыла ноги пледом.

– Нет…

Передвинула кресло вплотную к постели Эрвина.

– Возьми меня за руку.

– Так ты не уснешь.

– Только так и усну.

Он стал гладить ее ладонь. Сестра поворочалась в кресле, понемногу расслабилась, свернулась калачиком и спустя несколько минут крепко спала.

Оставшиеся трое неловко переглянулись. Эрвин сказал:

– Вам бы тоже пойти поспать. День был очень тяжел.

– И вам, милорд.

Как ни странно, он чувствовал себя довольно свежим.

– Я отдохнул, пока умирал. Оставьте часы, разбужу Иону в восемь, а сами идите в постель.

Гордон Сью ухмыльнулся:

– Были бы постели. Тут же выгорело ползамка, люди ютятся где попало. А мне досталось целое кресло – это счастье я боюсь потерять.

– Хорошо, спите здесь… Нексия, а вам не пойти ли к жениху?

Она кашлянула, будто ждала чего-то иного.

– Милорд, это все, что вы желаете мне сказать?

– Нет, отнюдь. Еще хочу спросить, как вы очутились в Первой Зиме. Но если устали, готов отложить вопрос на завтра.

– Отвечу сейчас, милорд. Был риск, что отряд Гордона Сью не успеет в город до Сошествия. Но мы должны были уведомить лорда Десмонда о ваших планах…

– Постойте, – Эрвин вскинул руку. – Вы должны были исполнить мой приказ: поехать в горный форт вместе с Виолеттой Флеминг!

– Виолетта поехала туда под охраной. А я не смогла припомнить того закона чести, который обязывает меня исполнять ваши приказы. Я знала, как важно сообщить лорду Десмонду ваш план, и решила помочь. Оделась пастушкой, выбрала воина из моего эскорта, который тоже напоминал пастуха. За день до Сошествия мы легко проехали сквозь позиции беломорцев.

Эрвин начал закипать от гнева:

– Значит, Джемис рискнул вами?!

– Он строго запретил мне ехать.

– И вы его ослушались?

Нексия опустила глаза. Гордон Сью вступился за нее:

– Милорд, леди Нексия очень помогла нашей победе. Она поведала все планы лорду Десмонду, и это дало возможность скоординировать действия. Кайры полковника Блэкберри знали, когда мы выйдем с беломорской дороги. Барон Стэтхем держал кавалерию готовой к атаке. Даже генерал Уильям Дейви идеально выбрал час, чтобы атаковать закатников. За счет синхронности мы опрокинули врага. Если бы кто-то опоздал, мы не достигли бы успеха.

– Даже Дейви здесь!.. – Эрвин невольно улыбнулся. – Я вызвал этого грубияна давным давно, но, сомневался, что он приедет…

– Вы дальновидны, как сама Агата, – шепнула леди Нексия.

– Не пытайтесь подольститься, это не поможет. Вы ослушались и меня, и жениха. Положим, на первое вам плевать, но второе может сильно испортить жизнь.

Синеглазая помолчала, будто собираясь с духом, и выпалила:

– Он здесь.

– Джемис? Святые боги, где?!

Эрвин свесился, чтобы заглянуть под кровать.

– За дверью, милорд. Я обещала сказать, когда вы очнетесь. Он хочет покаяться.

– Я в ужасе! – искренне сказал герцог. – Меня, смертельно больного, лечила студентка по конспекту другой студентки. Пожалуй, на сегодня я заслужил покой!

– Умоляю, – прошептала Нексия. – Джемис не уснет, пока не поговорит с вами. И я тоже.

Эрвин просительно глянул на Гордона Сью. Тот улыбнулся:

– Милорд, не бойтесь, я вас не дам в обиду. Если что, разбужу леди Иону с Перстом.

– Благодарю, вы настоящий друг… Ладно, Нексия, впустите Джемиса.

* * *

Стрелец ворвался в спальню, отпихнув Нексию. Шумно надышал на Эрвина, уронил на подушку пару капель слюны, обнюхал спящую Иону. Затем в комнате появился его хозяин.

– Желаю здравия, милорд.

– И вам здравия, Джемис. Благодарю за прекрасно выполненную задачу.

Эрвин старался говорить тепло. После всего пережитого размолвка с другом казалась глупой и пустой. Джемис придвинул стул, сел возле кровати.

– Милорд, можем ли мы поговорить наедине?

– В данный момент – нет. Как видите, Иона и Гордон Сью облюбовали себе кресла для сна, я не стану их тревожить. Но можем отложить разговор на завтра.

Джемис помедлил, обменялся взглядами с Нексией. Найдя в ней поддержку, сказал:

– Я пришел просить прощения.

Нексия шумно вздохнула, а Гордон Сью, умостившийся было поспать, с интересом приоткрыл глаз. Эрвин ощутил недоброе предчувствие.

– Что произошло?

– Я не смог убить вашего брата.

От сердца немного отлегло.

– Расскажите в подробностях.

Джемис поведал о том, как последний отряд вильгельминцев вызволил Рихарда из плена. Рассказ продолжил Гордон Сью. Командир монахов был тем самым, кто вместе с иксами тушил лесной пожар. Гордон Сью позвал его на переговоры, и оба поняли сложность положения. Если начнется схватка, Рихард перебьет роту иксов, а монахи, пожалуй, погибнут все поголовно. По молчаливому согласию, никто не отдал приказа стрелять. Монахи с Рихардом отступили в горы, Гордон Сью послал за ними разведчиков для слежки, но преследовать не стал.

Эрвин сказал искренне:

– Одобряю ваш поступок. Вы сохранили много жизней и проявили милосердие к достойному врагу. Я рад и тому, что Рихард выжил.

– Он представляет опасность, – заметил Джемис.

– Он не слишком умен, потому легко внушаем. Виттор и Пауль сбивали его с толку. Когда их не станет, мы поможем ему понять свои ошибки.

Гордон Сью, довольный собой, погрузился в дрему. Джемис почему-то остался напряжен.

– Это не все, милорд. Говоря точнее, это меньшая часть. Теперь я хочу сознаться.

У изголовья постели шумно вздохнула Нексия. Джемис подозвал Стрельца, погладил между ушей. Затем вынул из ножен лидский меч, положил на пол, поверх него – кинжал и перчатки. Это выглядело торжественно и жутко.

– Что происходит, тьма сожри?

Полностью разоружившись, кайр Лиллидей опустился перед Эрвином на одно колено.

– Милорд, я сознаюсь в трусости. У ворот Рей-Роя я увидел, что случилось с Мораном и леди Ребеккой, пришел в ужас и бросился бежать.

Герцог хлопнул ртом, просто не в силах ответить. Низко опустив голову, кайр продолжил:

– Они были не мертвы и не живы, застряли в темнице плоти на тысячу лет. Это хуже всего, что можно представить. Я потерял контроль над собою и помчал прочь. Даже когда вы оказались под угрозой, я продолжал скакать. Только Стрелец заставил меня одуматься. Я позвал его в седло – и понял, что пса рядом нет. Оглянулся – увидел: он остался возле вас. Собака была храбрее меня! Устыдившись, я повернул обратно.

Джемису перехватило дыхание. Он ждал хоть какого-то ответа, но Эрвин не находил слов. Вассал, бросивший сюзерена в беде, не может носить двуцветный плащ. Но Джемис-то не бросил, а вернулся. До признания кайра герцог даже не замечал его проступок!

Иона всхлипнула и дернулась во сне. Эрвин сказал:

– Довольно боли и страданий. Не казните себя. В итоге вы вернулись и привели коня, что сильно помогло мне в той ситуации.

Джемис с горечью произнес:

– Это только начало, милорд. Слушайте дальше. Мы вышли из боя, и я с удивлением обнаружил, что вы не собираетесь меня наказывать. Когда барон Айсвинд обвинил меня в трусости, вы вступились на моей стороне. Я понял, что вы даже в мыслях не допускаете подобного. Вы были абсолютно уверены во мне – и это лишь усугубляло вину. Я должен был прийти с покаянием, но не решился. Вместо этого…

Эрвин поперхнулся, осознав всю нелепость положения.

– Холодная тьма, Джемис, вы чувствовали себя виноватым? Почему же постоянно обвиняли меня?! Когда ваш рот раскрывался, я слышал только упреки! Вы вели себя как… как…

– Как задница, – признал кайр. – Поймите, милорд: я не умею быть виноватым трусом. Зато хорошо умею дерзить и нарываться на драку. Чем большим дерьмом я себя ощущал, тем больше наглел напоказ. Жаждал конфликта с бароном, с вами, даже с целым отрядом – лишь бы всем доказать, что кайр Джемис Лиллидей не трус! Но ваша проклятая деликатность не дала этому сбыться. Вы и сами не наказали меня, и Айсвинду запретили. Я хотел помчать за ордой и славно погибнуть в бою – вы не позволили и этого. Тогда я вызвался стрелять из Орудия. Это была самая постыдная служба – как раз по мне.

– Джемис, прекратите! – вскричала Нексия. – Вы черните себя, это неправда!

– Молчите, несчастная… – бросил Джемис, и Эрвина кольнула странность: почему влюбленные говорят на «вы»? – Далее, милорд, я узнал о гибели отца. То был короткий час просветления. Я задумался о вечном, понял, что тоже могу погибнуть – и уйду на Звезду не только трусом, но и лжецом. Тогда я попросил у вас прощения, но так и не посмел открыться.

– Да, я помню тот разговор.

– А затем появилась леди Нексия. В один прекрасный день вы велели ей поговорить со мною – и тут в меня снова вселился бес. Кто я был на тот момент? Трус, обманщик и нарушитель Вильгельмовой заповеди. Было бы правильно, если б вы меня презирали, как остальные офицеры. Но вы послали девушку, чтобы меня утешить. Вы меня… пожалели!

Последнее слово сочилось таким гневом, что Эрвину захотелось зарыться в подушку.

– Джемис, простите, я ничего такого не думал. Просто Нексия могла бы вас понять…

– Никто не мог, а пуще всех – вы, идеальный Ориджин! Вам ли знать, каково это – жить с пятном на душе!

Лиллидей, даже стоя на колене, умудрился звучать угрожающе. Эрвин предупредил:

– Если хотите отомстить, то ничего не выйдет: я спрячусь под кровать.

Джемис сбавил накал:

– Простите, милорд. Я хотел сказать одно: когда вы прислали леди Нексию, я принял это за издевку. Конечно, теперь знаю, что ошибся. Но тогда кровь ударила в голову. Вот потому, едва Нексия предложила свой план, я на зло вам дал согласие.

Эрвин взмахнул рукой:

– Погодите, я запутался! Ничего не понимаю!

– Зато я понимаю, – мурлыкнула альтесса Тревога, забравшись к нему под одеяло.

– Какой план, что предложила? Это же Снежный Граф устроил вам брачный договор. Вы знали обо всем задолго до приезда Нексии!

– Верно, отец вручил мне брачный договор, даже в письменном виде. Следовало намного раньше показать его вам…

Джемис вынул из-за пазухи конверт и подал Эрвину. Почему-то на бумаге красовался крылатый лев. Герцог выдернул лист из конверта, бегло прочел, поморгал, начал читать снова. Должно быть, из-за болезни смысл ускользал от него. «Первый из Пяти, славный над славными, хранитель ключей от Львиных Врат будет счастлив породниться… Бесстрашному кайру Джемису из могучего дома Лиллидеев да будет известно, что девица Деметра из Великого Дома Неллис-Лайон мечтает…»Эрвин показал бумагу альтессе:

– Твой долг – объяснить происходящее, пока я не свихнулся.

– Это брачное письмо от короля Шиммери, – с хитрою улыбкой сказала Тревога. – Кайру Джемису предлагается в жены южная принцесса.

– И вы отвергли ее ради Нексии?

Джемис сглотнул и покосился на леди Флейм. Она, покраснев, опустила глаза. Эрвин озлился:

– Тьма сожри, вы меня дурачите! Я ничего не понимаю!

Тревога положила ладошку ему на лоб:

– Это простительно, мой милый. Ты был тяжело болен, лихорадка ослабила рассудок…

– Идовы черти! Джемис, встаньте с колен, наконец. Вы же не каетесь, а смеетесь надо мною!

Лиллидей сел на стул и сразу обрел недостающую уверенность.

– Милорд, я не отверг принцессу Деметру. Напротив, хочу пригласить вас на свадьбу.

Эрвин совсем потерял землю под ногами. Разинул рот, спросил глупо:

– Зачем? Вы же не любите Юг…

– Никогда такого не говорил. Я люблю Север и Агату, но в Шиммери тоже есть своя прелесть. Красивые дворцы, много вина и женщин, яркое солнце, можно купаться в море и не носить меха. Согласитесь, приятно так жить. К тому же, принцесса – завидная партия для второго сына графа.

– А как же Нексия? Вы бросаете ее ради шиммерийки?

– Сложно бросить то, что и не было твоим.

– Это… то есть… в каком же смысле?!

Тревога прыснула, зажав рот рукой. Нексия встала подле Джемиса и заговорила:

– Лорд Эрвин, я тоже должна покаяться. Я обманула вас и убедила кайра Джемиса не раскрывать мой обман. Между нами нет любовной связи, и мы вовсе не помолвлены. Кайр ухаживал за мною по-дружески, и по моей же просьбе.

– Вы просили у меня разрешения на брак Джемиса!

– Да, милорд, но я не назвала имя невесты, и вы ошибочно подумали, что речь обо мне.

Эрвин повернулся к альтессе:

– Тебе не кажется, что меня подло обманули? Грозный герцог Ориджин должен покарать лжецов! Обманщика на плаху, вертихвостку на дыбу, а пса конфискую в пользу Первой Зимы.

Стрелец облизал нос, будто почуяв, что о нем вспомнили. Нексия выдавила:

– Милорд Эрвин, мне сложно говорить… Да, я виновата сама. Но клянусь Еленой: я устроила все только затем, чтобы вам помочь!

– Вы очень помогли мне, когда привезли военную карту и убедили не ходить в Альмеру. Но зачем было соблазнять Джемиса?!

– Я этого не делала!

– Значит, он соблазнил вас? Имея брачное письмо в кармане?! Каков сердцеед!

– Никто никого не соблазнял! Мы разыграли влюбленность, чтобы у меня был повод ехать с вашим отрядом.

– А… зачем?

Нексия густо покраснела.

– Я хотела быть рядом с вами и помогать во всем. Я добыла корабли в Фейрисе и договорилась с бароном Дейви, и убедила отца вмешаться в войну. Но я не смогла бы ничего из этого, если б вы отправили меня домой.

– Я не отправлял вас никуда! Наоборот, предлагал…

– Быть вашей любовницей. Это не для меня. Есть причина, по которой я отправилась за вами на край света. По этой же причине мне не подходит роль альтессы.

Эрвин опешил. Что же получается? Она, по сути, не только призналась в любви, а и предложила… пожениться?

– Коварная еленовка! – заявила Тревога. – А я тебя всегда предупреждала.

Он растерялся, голова шла кругом. Разве можно так вдруг признаваться в любви человеку, потерявшему три пинты крови! Тьма, вообще не нужно внезапных признаний! Что за дурные манеры?!

– Миледи и кайр, простите, я довольно скверно себя чувствую. С вашего позволения, я продолжил бы эту беседу после сна.

– Ваша воля, милорд, – смирился Джемис.

– Но ответьте же хоть что-нибудь! – взмолилась Нексия. – Вы нас прощаете?

Эрвин сказал как можно строже:

– Кайр Джемис Лиллидей, вы ввели в заблуждение своего сюзерена, то есть, нарушили вассальную клятву. Однако в этом нет вашей вины, ведь вы, честный мужчина, пали жертвою хитростей коварной красотки. Я по-прежнему считаю вас своим другом.

Они обменялись рукопожатием.

– А что до вас, королева лукавства… – при взгляде на виноватое личико Нексии Эрвин не смог сдержать улыбку. – Похоже, вы заслуживаете самого жестокого наказания, какое есть в моем арсенале.

Нексия не поняла намека, а вот Джемис ухмыльнулся в бороду.

– Спите спокойно, милорд. Не будем вас тревожить.

Синеглазая робко спросила:

– Позвольте, я провожу кайра Джемиса, а потом вернусь к вам?

– Тут слишком людно, как для спальни, – хмыкнул Эрвин.

– Вы больны, милорд. Я хочу быть рядом, чтобы заботиться о вас.

– Что ж, возвращайтесь, – милостиво позволил герцог.

Двое ушли вместе со Стрельцом, а Эрвин остался наедине с новостями. Чего греха таить, они были из приятных. Ради таких новостей стоило вернуться со Звезды! Джемис женится на принцессе, войдет свояком в самый богатых из южных домов. Нексия по-прежнему меня любит. Нетленная любовь таки не истлела – это внушает веру в прекрасное!

– Ты хочешь жениться на этой чертовке?! – уточнила Тревога.

– Я подумаю, – сказал Эрвин.

Но думать получалось плохо. Он потерял много крови и сильно ослабел, а рядом заманчиво храпел Гордон Сью и тихо посапывала Иона. Словом, герцога начало клонить в сон. Он уже дремал, когда вернулась Нексия – и не одна.

– Здравствуй, сын, – сказал лорд Десмонд Ориджин.

Эрвин сел и подобрался:

– Желаю здравия, отец.

Десмонд пожал ему руку.

– Поздравляю с победой. Славная работа.

– Ваша работа, отец. Я сделал мало.

– Не лукавь, – Десмонд покачал головой.

Эрвин твердо ощущал свой триумф, однако в присутствие отца неудержимо хотелось оправдываться.

– Я совершил стратегическую ошибку, растянув силы…

– Верно, совершил. Надеюсь, в будущем ты учтешь урок, – отец начал сухо, но потом смягчился. – Зато твоя экспедиция на запад принесла нам два Перста Вильгельма и эффект неожиданности, каковые в итоге определили победу. Кроме того, я впечатлен точностью твоих расчетов. Ты предвидел не только день генерального сражения, но и его план.