Текст книги "Тень Великого Древа (СИ)"

Автор книги: Роман Суржиков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 56 (всего у книги 71 страниц)

– Вы – святой человек! – с глубоким чувством изрек Бенедикт Флеминг.

– К тому же, рассудительный, – без лишней скромности заявил граф. – Я держал открытым не только рот, но и уши. Раз уж очутился в Южном Пути – то бишь, в адриановом тылу – недурно было провести разведку.

Виттор стал между делом расспрашивать людей о движениях войск. Не видел ли кто солдат? Не проходили ли полки мимо деревни? Если да, то чьи? Что вообще слыхать о планах великих лордов?

Сперва он выяснил то, что уже знал от собственных шпионов. Один батальон кайров остался в Уиндли, отрезанный от Первой Зимы. Путевцы послали полки в помощь Адриану, а границы Южного Пути стерегут теперь шиммерийцы, заключившие союз с Лабелином.

То были не слишком важные сведения, но Виттор продолжал расспросы и в одном селе услышал нечто новое. Якобы, какие-то корабли поднялись по Близняшке из Дымной Дали. На них были флаги с солнцем и башней – альмерские флаги! Граф озадачился: по его прикидкам, Альмера не сохранила флота. Малую часть судов когда-то конфисковал герцог Ориджин, а львиную долю забрал Пауль для переброски шаванов. Эти корабли позднее Виттор подарил Генри Фарвею – новому хозяину Альмеры. Значит, старина Генри настолько освоился в Красной Земле, что уже ходит под альмерскими флагами?..

Шейланд прошагал вдоль русла Близняшки, чтобы разыскать этот флот и лично передать привет герцогу Фарвею. Полезно будет загладить шероховатость, которую вызвала смерть Лауры… В двадцати милях от города Майна – за спиной у адриановых полков – граф Виттор обнаружил корабли, а также высаженный с них десант. Один полк Надежды – и пять двуцветных батальонов генерала Хортона!

На миг Виттор рассвирепел. Какого черта Фарвеи притащили с собой кайров?! Головорезам Хортона было самое место на Бэке – в тысяче миль от Первой Зимы!

Но сдержанный человек отличается способностью обдумать ситуацию, а уж потом давать волю чувствам. Граф заставил себя успокоиться, трезво оценил положение – и рассмеялся от восторга. Герцог Фарвей поступил невероятно умно. Настолько умно, что впору позавидовать! Старина Генри хочет править Альмерой. Пять батальонов кайров на Бэке нужны ему меньше, чем наковальня в заднице. Он вежливо, под видом щедрого подарка, предложил им транспортный флот! Конечно же, Хортон захотел попасть в тыл к Адриану. Какой кайр откажется от такого шанса! И двуцветные батальоны убрались на Север, а Альмера осталась под полным контролем старого лиса.

Правда, вместе с кайрами приплыл еще и полк Надежды. Но что это был за полк? Виттор присмотрелся к вымпелам: гербы Леонгарда, граф Эдгар Флейм. Сын Лайтхартов, казненных янмэйцами. Этот тип тоже охотно кинется в драку с Адрианом, и тоже сомнительно лоялен к Фарвею. Старина Генри удалил из Альмеры всех, кто мог помешать его власти! Можно ручаться, он договорился даже с шаванами, бежавшими из-под Фаунтерры. Хитрый лис воплотил свою мечту: слепил воедино два центральных герцогства и уселся на них верхом. Какая жалость, какая безграничная жалость, что мы потеряли внучку этого человека…

Но к черту жалость, лучше подумаем: что означают для нас кайры в тылу Адриана? Блестящую победу, и ни что иное! Адриан не сможет помешать нам – поскольку сам находится под угрозой. А Хортон не придет на помощь Первой Зиме – поскольку отрезан от нее полками Адриана. Все, что могут эти двое, – вцепиться друг другу в глотки. Или грозно стоять на месте, пока мы не возьмем Первую Зиму. А после этого Рихард станет владыкой Севера, и кайры Хортона неизбежно присягнут ему. Силами старины Генри, две угрозы – Адриан и Хортон – устранили друг друга. Первая Зима поднесена нам на блюдце!

– Тогда я не удержался и помчал прямиком к вам! – подытожил рассказ Избранный. – Не терпелось сказать вам: теперь мы обречены на победу! Батальоны Хортона не дадут Адриану отступить из Майна. Когда мы возьмем Первую Зиму и убьем Десмонда, вы, лорд Рихард, станете единственным герцогом Ориджином. Хортону ничего не останется, как присягнуть вам. Его кайры станут нашими кайрами, а Адриан очутится в западне! Мы даже не будем атаковать, а просто запрем до весны и дадим медленно помереть от голода.

– А затем пойдем в Фаунтерру? – предположил Рихард.

– Конечно! Именно там должен находиться законный правитель империи Полари! – Граф ткнул себе в грудь оттопыренным большим пальцем.

– Прекрасный план, – сказал Лед с нотою печали. – И похоже, он почти исполнен. Осталось только взять Первую Зиму.

– Так займитесь же этим, милорд.

Рихард отошел, чтобы продолжить наблюдение за маршем. Альмерский священник вернулся к братьям-вильгельминцам, дабы сообщить им благую весть. Флеминг с таким видом отвел в сторону своего аббата, будто хотел исповедаться.

А Джоакин улучил минуту для своего доклада, но тут на Избранного напали дети. Налетели, как воробьи, окружили, защебетали:

– Дядя Вит, дядя Вит, мы соскучились, вас не было так долго!

– Всего недельку, родные мои. Но я тоже сильно скучал!

Он принялся обнимать их и гладить, дети попискивали от радости. Джоакин не вытерпел:

– Милорд, я обязан доложить нечто очень важное.

– Говорите, – позволил Избранный.

– При детях?

– У меня нет секретов от них. Если буду скрытничать, как мои лучики переймут опыт?

– Гм… Милорд, новость довольно плохая.

– Вам таки пришлось дать оплеуху Мартину? Это детей не расстроит, правда, милые?

– На дядю Мартина находит! – громко, нараспев сказала белокурая девчонка. Все расхохотались, включая графа.

Его неугасимое счастье начало злить Джоакина. В конце концов, идет война, гибнут люди. Пускай мы побеждаем, но где хоть капля сочувствия к чужому горю? Джоакин произнес:

– Милорд, шаваны разграбили город Лид.

– Вот как… – Шейланд продолжал обнимать деток, теребя косматые головки.

– Они вышибли ворота, ворвались, стали грабить и насиловать. Барон Доркастер мог остановить их этим декос… Голосом Бога, но Мартин стащил у него Предмет.

– Ай, дядя Марти! Вот негодник! – граф не оставлял своих нежностей.

Джоакин сорвался:

– Жители Лида – это ваши подданные! Разве можно так?!

Граф доверительно склонился к детишкам:

– Милые мои, давайте подумаем вместе. Сир Джо говорит, что шаваны ограбили Лид. Жителям города, конечно, неприятно. Но плохо ли это для нас? Как вы считаете?

– Лидцы плохие, они на тебя очень зло смотрели, – сказал мальчик в лисьей шубке.

– А шаванам нужны трофеи, иначе они злятся, – добавил крепыш в тулупе.

– Молодцы! – похвалил Шейланд. – Я добавлю кое-что. У меня есть два сильных полководца: дядя Рихард и дядя Пауль. Между ними наметилась ссора: дядя Рихард хочет править Севером, а шаваны дяди Пауля хотят Север ограбить. Я не могу угодить обоим сразу, значит, кого-то придется обидеть. Но что я вам говорил про полководцев и обиды?

– Полководцев не надо обижать! Особенно тех, кто служит нам!

– Верно, солнышко. Поэтому очень хорошо, что дядя Марти в мое отсутствие впустил шаванов в Лид. Шаваны получили, что хотели, и теперь довольны. Даже больше: они разогрели аппетит и накинутся на Первую Зиму с удвоенной силой. А дядя Рихард, конечно, разозлится – но не на меня, а на Пауля и дядю Марти.

– На тебя никто не злится, дядя Вит. Все тебя очень любят!

Граф сказал тише, доверительней:

– Я скажу больше, лучики мои. Нам так и нужно, чтобы Лед злился на Пауля. Когда дядя Рихард начнет править всем Ориджином, он станет довольно силен. Но стоит ему хотя бы подумать о бунте – я натравлю на него Пауля. А стоит шаванам взбунтоваться – я натравлю на них Льда. Помните поговорку? Разделяй и властвуй…

От слов графа Джоакин ощутил облегчение. Он возразил, но скорее для формы:

– Милорд, там же люди, а мы – воины добра! Нельзя обижать простых людей…

– Наивный мой сир Джоакин, – сказал Шейланд более снисходительно, чем говорил с детьми. – Мы в Ориджине, я не видел тут ни простых, ни невинных.

– Но это же зверство…

– Напомню: я – твоя совесть, солдат. События в Лиде отвечают моим планам. Больше ничего тебе не нужно знать.

Пожалуй, это было лучшим утешением из возможных. Граф принял на себя всю ответственность – и Джоакин сбросил бремя с плеч. На душе осталась только слабая печаль.

– Так точно, милорд.

В эту минуту к ним подошел граф Флеминг. Пригладив бороду, отвесил Шейланду поклон.

– Избранный, ваша речь лишний раз явила вашу святость. Прошу, выслушайте: я должен принести покаяние.

Стрела – 12

Конец ноября 1775г. от Сошествия

Герцогство Ориджин

– Что за дерьмо… – начал Мартин Шейланд, когда в блеклом свете фонаря рассмотрел лицо герцога. – Ориджин?

Эрвин застыл, окаменел на месте. Он не боялся ни Перста, ни смерти, ни чего-либо в целой вселенской спирали, поскольку рука сестры касалась его плеча. Однако умом ясно понимал, что обречен. Мартин – опытный стрелок, ему хватит секунды, чтобы испепелить двух Ориджинов. И нет ни единой причины, чтобы этого не сделать.

– Эрвин София Джессика рода Агаты, герцог Первой Зимы, – отчеканил он, широко расправляя плечи в нелепой попытке закрыть Иону собой.

– Герцог Эрвин! – повторил Мартин. – Герцог, сука, Ориджин!

С Мартином что-то происходило. Сложно понять в тусклом мерцании Перста, но его лицо менялось. Губы расползались и дрожали, глаза лезли из орбит, кадык прыгал вниз и вверх.

– Эрвин Ориджин! Непобедимый герцог Первой Зимы! Я поймал тебя, ну!

Теперь стало ясно: Мартин хохотал от восторга, задыхался, переполненный счастьем.

– Я тебя поймал! Ты сломал все планы Вита, дважды обманул Рихарда, ранил Пауля. Они все – все они, сука, – боятся тебя! А я пришел – и поймал!

Это было безграничное торжество. Триумф человека, не знавшего ни единой победы. Богатство имперской казны, попавшее к нищему.

– Ты – мой трофей, ну! Я победил, я окончил войну, я поймал тебя. Я!..

Он опьянел, – подумал Эрвин и осторожно потянулся к кинжалу.

В тот же миг Мартин сделал шаг назад. Кадык перестал дрожать, лицо затвердело, глаза страшно сверкнули:

– Э, нет, даже не думай! Кинжал – на пол!

Эрвин вынул его из ножен.

– На пол, говорю!

Эрвин примерился: метнуть? Взгляд Шейланда не оставлял сомнений: он успеет выстрелить. Сталь звякнула о камень. Ради сестры я сдохну на глазах у сестры.

– Ты очень опасный зверь, – сказал Мартин. – Но я – хороший охотник, свой трофей не упущу. На колени.

Эрвин не шелохнулся.

– Ударю ей плетью в живот, выверну кишки. Будет подыхать часа три, не меньше. На колени, гад!

Герцог Ориджин коснулся коленями пола.

– Руки за голову, ну!

Ладони легли на затылок.

– Собака, эй, собачка-а!

– Гав, гав! – покорно откликнулась Иона.

– Что ты сделаешь, чтоб я его не убил?

Она завыла, как волк на луну.

– Руку будешь лизать?

Сестра высунула язык.

– Ошейник наденешь?

Она задрала подбородок, подставив белую шею.

– Кость погрызешь?

– Ты не даешь костей, – Иона заскулила, с пугающей точностью подражая голодному псу. – Хозяин не любит свою собаку…

– Ты была плохой собакой, слышишь? Вообще-то, я пришел тебя пристрелить.

Она заскулила вновь, крутанула бедрами, будто пытаясь вильнуть хвостом.

Эрвин только подумал о мече, как Шейланд пнул его в бок и опрокинул на пол.

– Я тебя насквозь вижу! Молчи, не шевелись. С собакой говорю.

– Гав! Гав! Гав! – покорно, подобострастно залаяла Иона.

– Будешь снова плохой собакой?

– Э! Э! Э!.. – она завертела головой, завиляла хвостом.

– Хочешь, чтобы пожалел?

– Гав! Гав!

– Лижи руку. Хорошо лижи, тогда пожалею.

Иона высунула язык во всю длину. Мартин протянул ей левую руку, целясь правой в Эрвина.

Она схватила его ладонь, слегка потянула к себе. Лицо Мартина приблизилось к прутьям. Тогда Иона отдернула рукав платья и показала Шейланду свое предплечье.

То, что произошло дальше… Такое бывает, Эрвин точно знал. Он даже планировал, он сам это придумал! Но тем не менее…

Мартин Шейланд изменился в лице. Челюсть отпала и задрожала, глаза наполнились слезами, мышцы напряглись в гримасе боли. Он шатнулся прочь от клетки, но Иона продолжала держать руку на виду, и Мартин смотрел на нее. Не мог не смотреть. Он отдал бы все, чтобы отвернуться: брата, мать, отца, собственные кишки – но не мог!

– Нет! Неееет!

Голос звенел бесконечною обидой. Младенец, отнятый у матери и брошенный в могилу, не плакал бы так горько, как Мартин Шейланд.

– Нет же! Нечестно! Нельзя…

Он рухнул на колени, перекатился на бок, свернулся в позу зародыша. Сквозь рыдания с трудом различались слова:

– Пожалуйста, нет… Так нечестно…

Затем Мартин стащил с руки Перст Вильгельма и бросил Ионе.

* * *

На сей раз Эрвин не допустил ошибки и не позволил себе расслабиться. Быстро спросил:

– Пыль от Гвенды?

Сестра кивнула, а он уже был на ногах и направлял Глас Зимы в горло Шейланда.

– Как управлять Перстом?

Вместо ответа Мартин всхлипнул. Иона сказала:

– Я умею.

Тихо шепнула что-то, и Перст Вильгельма наделся на ее предплечье.

– Стрелять тоже умеешь?

Она прищурилась, нацелив руку в замок решетки, сказала слово. Замок разлетелся, решетка открылась нараспашку. Миг спустя Иона была возле брата.

– Как ты научилась?

– Смотрела, слушала, читала по губам. Я готовилась, Эрвин. Ждала тебя…

– Я тоже очень ждал!

– Давай же уйдем отсюда.

Эрвин удержал ее за руку:

– Э… Боюсь, имеется трудность. В замке два моих кайра и полсотни шейландцев. А в городе – еще шесть тысяч шаванов. Силы чуточку не равны…

– А как ты планировал уходить?

– Мать говорит: истинное искусство – импровизация.

Иона склонила голову:

– Ты собирался ко мне полгода, но так и не придумал план?..

Шум на ступенях спас Эрвина от необходимости ответить. Кто-то спускался в подвал. Сестра нацелила Перст Вильгельма, брат поднял меч. Но пришелец не показался на вид. Стоя на лестнице, за дверью, он крикнул:

– Мартин, можешь выходить! Бой окончился, недоразумение улажено.

– Кто это? – шепотом спросил Эрвин у Мартина.

– Кнут, помощник Пауля.

– Прикажи, чтобы всех увел. Через час шаваны должны покинуть город.

Теми крохами Ульяниной Пыли, которые Эрвин передал сестре, Иона могла написать лишь короткий приказ: «Сними Перст, отдай мне». Мартин исполнил, действие Пыли прошло. Но обида и горечь поражения подавили в нем силу воли. Эрвин требовал почти невозможного, однако Мартин покорно пролепетал:

– Да, я скажу… Только они могут не послушать… Но я скажу…

– Скажи так, чтобы послушали! – Эрвин поднес к его лицу меч.

– Эй, выходи! – настойчиво донеслось снаружи. – Стрелял не барон, а провокаторы. Их уже ловят.

Иона прошептала на ухо Мартину:

– Виттор приказал шаванам уйти. Пусть уйдут, или Виттор их уничтожит. А ты задержишься здесь. Ты еще не закончил со мною.

Эрвин поднял Мартина на ноги, толкнул в сторону двери. Сам спрятался за бочкой, держа меч наготове. Иона зашла в клетку, притворив решетку так, что в сумраке не понять подвоха.

Дверь отворилась, кто-то вошел в подвал. И Мартин тут же крикнул:

– Убирайся! Все убирайтесь, ну!

– Милорд, полегче… – начал Кнут.

Эрвин не видел Кнута, но хорошо видел спину Мартина. Шейланд вскинул руку, и какой-то Предмет засиял сквозь рукав.

– Вит связался со мной. Понимаешь: сам Вит! Он очень зол!

– Плохо, конечно, но…

– Какое «но»?! У него деконструктор! Сказал: Пауль должен вывести орду из Лида. Сказал: за один час! Если нет, то он нас того!..

Голос Кнута изменился:

– Но часа мало… Шаваны увлеклись, как их уведешь?

– Лети к Паулю! Пусть уводит, как может! Иначе конец нам, ну!

– Ладно, а ты?..

– Я еще тут не закончил. Потом догоню.

– Гы. Кончай скорее. Я погнал.

Дверь захлопнулась, шаги простучали вверх по ступеням.

– Ты уверен, что он уведет их? – спросила Иона, выходя из клетки.

Мартин задрожал перед нею.

– Ну, да… Они боятся деконструктора…

– Всех уведет?

– Всех шаванов. Останутся люди барона в замке – человек пятьдесят…

– Могут сюда войти?

– Ну, могут…

Перст Вильгельма издал тихий свист. В своде над дверью возникла трещина, затем еще одна. Груда камней обрушилась и завалила вход в подвал. Брат с сестрой остались в каменном мешке, иного выхода не наблюдалось.

– Кхе-кхе, – кашлянул Эрвин. – Хочешь сказать, я пришел слишком рано? Ты еще не насытилась уютом подземелья?..

Она высоко подняла руку и пошла вдоль стены, освещая ее мерцанием Перста.

– Милый, мы здесь уже были.

– Конечно, это же замок Лиллидеев.

– Мы были именно здесь, в этом подвале. Вспомни! Искали черепа в стенах, нашли целый клад в зале с водяной цистерной. Оттуда перешли сюда, ты влип в паутину и полчаса чихал…

– Апчхи, – согласился Эрвин.

– Существовал проход. Его заложили…

Иона остановилась возле участка стены, более светлого, чем остальные.

– Я готовилась, братец мой. Честное слово.

Плеть Вильгельма ударил в стену. Та оказалась тонкой, всего в полкирпича. Четыре росчерка плети – и целый квадрат выпал, открыв темный проход.

Эрвин поднял Мартина за шиворот:

– Идем.

Миновав дыру в стене, они очутились в подземном коридоре. С каждым шагом усиливалась влажность, на стенах появлялась плесень и капли росы. Затем раздался плеск воды, повторяемый эхом. Они вышли в квадратный зал с бассейном по центру. Сквозь отверстие в каменном своде в бассейн текла вода. Так вот куда ведет труба из акведука!..

Иона прицелилась Перстом и обстреляла коридор за их спинами. Потолок рухнул, коридор перестал существовать.

– Сестрица, хватит крушить все вокруг. Джемис нам спасибо не скажет.

– Я оставлю черепа.

Она осветила темную нишу за бассейном. Три мертвых головы, вмурованные в кладку, скалились зубастыми челюстями. Одна смотрелась особенно жутко: кожа почему-то не сгнила, а стала бурой и покрылась морщинами. Длинные серые волосы бахромой закрывали пустые глазницы.

Эрвин взял Шейланда за грудки и припечатал к стене между двух черепов.

– Что такое деконструктор? Уничтожитель Предметов?

– Ну, да.

– Где он? Как работает?

Мартин показал Голос Бога. Эрвин встряхнул его:

– Врешь! Это Предмет для связи.

– Для связи тоже… Но можно вызвать не человека, а Предмет, по номеру, ну. Сказать особый ключ – и все, готово.

– Любой Предмет можно уничтожить?

– Неа. Вроде бы, только те, которые трогал Пауль.

Эрвин схватил Голос Бога:

– Отдавай. И говори номера.

Мартин аж побелел:

– К-какие?

– Номера Предметов. Пауля, Виттора, перстоносцев. Все, какие знаешь!

– Я н-не знаю…

Эрвин сунул кинжал ему в ноздрю. Мартин шепотом завопил:

– Не знаю, честно! Ни номеров, ни ключей! Брат не сказал!

– Как – не сказал?

– Он мне не доверяет. Иона подтвердит! Скажи ему, ну!

Иона процедила:

– Вы не братья, а два скорпиона…

– Пора идти, – Эрвин спрятал Голос Бога. – Лид и Обри в беде, надо их выручать.

Лестница из водяного зала привела на кухню. Сырая прохлада сменилась жарой, запах плесени – пряностью и подгоревшим маслом. В котлах булькало, стучали ножи. Работали три кухарки и два поваренка.

– Северяне? – громко спросил Эрвин.

Они обернулись, увидели Иону – свободную, с Перстом на руке. Все лица просияли.

– Северяне, – убедился Эрвин. – Я, герцог Ориджин, нуждаюсь в вашей помощи.

Поварята согнулись в поклонах, одна из кухарок бухнулась на колени.

– Отставить поклоны! Дело срочное. Ты и ты – выйдите во двор, сосчитайте солдат, доложите, где сколько.

Поварята выбежали, едва не сбившись с ног.

– В замке надежный амбар? Дверь хорошая, окна с решетками?

– Да, милорд! Дубовая дверь, замок и засов.

– Кто запирает?

Старшая кухарка показала ключ.

– Иди к амбару, отопри, жди около дверей.

Старшая вытерла руки о подол, разгладила платье и с важным видом вышла. Младшая спросила:

– А мне поручение, милорд?

– Знаешь в лицо барона Доркастера? Найди его, доложи мне, где стоит.

Последняя оставшаяся предложила:

– Изволите бульону, милорд?

– Накрой на четверых. Я приведу пару друзей. Кха-кха-кха…

Эрвину становилось хуже. Кухонная жара сложилась с лихорадкой, голова заполнилась туманом, мышцы налились тяжестью. Иона с тревогой смотрела на брата:

– Я могу тебе помочь?

– Можешь. Не убивай их всех.

– Прости?..

– Ты ненавидишь каждого шейландца в этом замке. Но я едва стою на ногах, мне не выдержать долгой схватки. Потому убьем только одного.

– Хорошо, – сказала Иона то ли с досадою, то ли с облегчением.

Поварята и кухарка вернулись с докладом, Эрвин выслушал, не без труда встал со скамьи.

– Трапезная там?.. Идем.

Поднялись по лестнице для слуг, с черного хода вошли в трапезную. Пусто и торжественно. Длинные столы, высокий темный потолок, суровые портреты, щиты и топоры на стенах. Эрвин подошел к окну, ведя за руку Мартина. Тот был рыхлым, как войлочная кукла. Укрылись за шторой, выглянули во двор. Позиции противника соответствовали докладу. Десяток солдат нес вахту на стенах, дюжина разбирала завал на входе в погреб, еще дюжина осаждала южную башню – вернее, толклась вокруг нее, размышляя, как выкурить изнутри Обри с Лидом. Пара мертвецов у дверей давали понять, что попытка прямого штурма провалилась. Барон Доркастер расхаживал по двору, присматривая за всеми отрядами.

– Сестра, прицелься хорошенько. Когда открою окно, убьешь барона. Только его одного. Мартин, когда барон умрет, крикнешь то, что я велел.

– Угу.

Эрвин подумал: отчего же он так покорен? Надеется заслужить пощаду – после всего, что сделал?.. Впрочем, какая разница…

Эрвин потянулся к окну, а Иона сказала:

– Постой. Мартин, как сделать пламя вместо плети?

Он сказал слово, сестра повторила. Эрвин отдернул штору и распахнул окно.

Огненный шар попал Доркастеру в плечо, а не в голову. Рука отвалилась, блестя Перстом Вильгельма. Барон с криком рухнул на колени. Мартин высунулся в окно и заорал:

– Кто хочет жить – бегом в амбар! Все в амбар, ну!

Солдаты завертели головами. Кто глядел на Мартина, кто на барона, кто-то взялся за арбалет…

– В амбар, если жить хотите! – повторил Мартин.

И тогда Иона начала стрелять.

Четыре вспышки пригвоздили Доркастера к земле, расплавили и испарили плоть, оставив груду черных костей. Солдаты кинулись врассыпную. Сестра дала длинную очередь огней. На пути в казарму встала стена жара, мостовая потекла ручьем. Кто бежал туда, бросился в другую сторону. Иона повернула руку, новые вспышки сорвались с ладони. Полоса огня отрезала входы в арсенал и донжон. Люди отскакивали от пожара, налетали друг на друга, вопили. Со стены тявкнул арбалет, болт свистнул мимо уха Ионы. Она подняла руку и непрерывною струей огня испепелила всю галерею. Стрелки с воплями прыгали вниз, ломали ноги, катались по земле, сбивая пламя с плащей.

Никто не думал сражаться, солдаты метались, ища укрытия. Иона продолжала огонь. Вспышки летели длинными очередями, ослепительные полосы резали двор. Отсечена восточная башня, южная, западная. Отсечены ворота, конюшня, подвал. Кузница и колодец – тоже за стеною жара. Куда бы ни сунулись люди, на их пути вставал огонь. Пламя стиснуло двор со всех сторон, словно удавка. Последний оставшийся выход вел к дверям амбара.

Иона продолжала стрелять. Лицо окаменело, губы сжались, точно шрам, в черных глазах отражалось красное пламя. «Сестра, довольно!» – хотел сказать Эрвин, но язык засох во рту.

Иона стреляла.

Она старалась исполнить приказ брата: убить только барона, никого больше. Но это было трудно, ведь во дворе почти не осталось места, не залитого огнем. На малом пятачке толпились уцелевшие солдаты, по узкой тропинке перебегали в амбар, а Иона все сжимала петлю. Вспышки ложились уже вплотную к людям. Падали под ноги, пролетали над головами. Срезали навершия со шлемов, поджигали плащи, плавили подметки сапог. Последние солдаты неслись к амбару дикими прыжками, перескакивая лужи расплавленного камня.

И вот во дворе не осталось никого. Дымились несколько скелетов, багровела лава, дрожало марево зноя. Все, кто был жив, забились в амбар. Иона всадила еще пару вспышек в землю перед дверьми. Потом стиснула ладонь в кулак, согнула руку, прижала к груди – и лишь так прекратила стрелять.

Шагнула назад от окна.

Увидела Мартина.

– Нет, нет, пожалуйста!..

Он попятился, споткнулся об скамью, упал на спину.

– Сестричка, хватит, – очень мягко сказал Эрвин.

Она уронила руку с Перстом и вся обмякла. Вместе с яростью кончились силы. Шагнула к Эрвину, упала в объятия, повисла на нем. Он осторожно усадил ее на подоконник. Сел рядом, прижал к себе. Иона дышала судорожно, рвано. Рука вздрагивала, будто желая дать еще выстрел. Всякий раз при этом Мартин ойкал и заползал глубже под стол.

– Ты молодец, – шептал Эрвин. – Ты лучшая на свете. Ты Агата. Моя сестричка…

Она робко глянула во двор.

Повсюду мерцали лужицы лавы, воздух дрожал маревом, как над жаровней. Догорала галерея на западной стене, колодец развалился от жара, сарай и уборные превратились в золу, вдоль стены зияли дыры для нечистот. К счастью, замок состоял из гранита, и огонь не мог перекинуться с постройки на постройку. Лишь потому уцелели арсенал, амбар и донжон.

– Ой, – выронила сестра. – Я увлеклась, да?..

Оба нервно засмеялись.

Из дверей амбара пугливо выглянула старшая кухарка. Утерла пот со лба, сказала что-то вроде: «Боженьки святые». Эрвин крикнул ей:

– Пожалуйста, запри дверь амбара!

– Ах, да, – кухарка защелкнула замок. Шейландский гарнизон очутился под арестом.

Когда жар остыл, брат и сестра вышли во двор. Мартин семенил следом, запуганный до полусмерти. Во дворе ужасно смердело. Даже сквозь насморк Эрвин ощущал вонь обугленных тел и разваленных нужников. Иона зажимала нос рукой.

Как только подошли к южной башне, ее дверь распахнулась. Хайдер Лид и Обри вышли навстречу. На капитане ни царапины, Обри ранен дважды, но, к счастью, легко.

– Леди Иона, поздравляю с победой! Это было потрясающе!

Обри не скрывал восторга и, кажется, хотел обнять обоих Ориджинов. Хайдер Лид сдержанно поклонился:

– Милорд, с башни мы видели, как шаваны покидают город. Улицы усыпаны трупами. Вероятно, погибли сотни, но спасены тысячи. Я бесконечно благодарен вам.

– За что? – удивился Эрвин. – Это же вы нашли дорогу в замок.

Он зашелся кашлем. Боевой пыл остывал, тело расслаблялось, и становилось совсем худо. Иона тоже еле стояла на ногах. Брат и сестра цеплялись друг за друга, чтобы не упасть.

– Слушайте приказ, – выдавил герцог. – Мы с Ионой отключимся минуты через три. Отведите нас в какую-нибудь спальню и укройте одеялом. Потом соберите всех северян, кто остался, и наведите порядок. Часовых к амбару и на стены, вахту к воротам, все как полагается. Затем поешьте. И найдите… кха-кха-кха-кха… тьма сожри!

– Милорд?..

– Найдите фейерверки.

– Что?!

– У Лиллидеев хранились шутихи. Я хочу фейерверк в честь сестры…

Иона пролепетала:

– Тебе не хватило?

У нее заплетался язык. Сестра засыпала прямо на ногах. Эрвин подхватил ее, но и сам зашатался. Кайры поддержали лордов с двух сторон. Обри заметил:

– Миледи, я найду вам новое платье. Старое псиной смердит.

Иона тявкнула сквозь дремоту. А Лид сказал:

– Постойте-ка, где Мартин?

Герцог встрепенулся, повертел головой. Он же тут был все время – шел следом, дергал за рукав!.. Протер глаза. Чушь какая-то! Куда Мартин мог деться?! Голый каменный двор, все постройки заперты или сгорели!

– Он там, милорд! – воскликнула кухарка.

Под стеной тлели угли нужника, посреди зияла дыра. На золе ясно отпечатались следы сапог.

– Куда ведет?!

– Наружу, за стену же, в сточную канаву.

– Твою Праматерь…

* * *

– Ай-ай-ай, что ж ты, сынок, такой тощий? Вот болячка и липнет, ей милое дело – хиляка погрызть. До тебя здесь лежал трехпалый – один из этих, супостатов. Изверг, зато кровь с молоком, дубиной не зашибешь. А ты же наш, северный. Не стыдно быть глистом в обмороке?

Спросонья Эрвину очень худо. Все тело ломит, будто кони по нему проскакали. Горло дерет так, что не вдохнуть. Голова залита свинцом, в ушах гудит, мысли не шевелятся… И старуха эта трещит без умолку, как на зло. Кто она такая?.. Вроде, засыпал возле сестры, а теперь древняя развалина рядом. Сколько ж лет прошло?..

– Закаляться тебе нужно, сынок… Подними-ка голову, подушки поправлю. Говорю: закаляйся, а то помрешь. Ты снегом обтираешься? В прорубь ныряешь?.. Ай, кого спрашиваю, все по тебе видно! А старый граф всех своих сыновей еще младенцами в сугроб окунал. Плачут – ничего, все равно взял, снежком обтер. И выросли здоровыми все пятеро! Один, правда, спился, но это жизнь такая...

На его спасение, в комнату входит Иона. Приносит чай с медом и травяной отвар, садится рядом, трогает горячий лоб и хмурится. Эрвин терпеть не может, когда так делают. В детстве мать вечно трогала его лоб и хмурилась. Эрвин чувствовал себя ягненком.

– Да, у меня жар, довольна?.. Что это за старая дама?

– Фамильный призрак дома Лиллидей бродит по замку.

Бабка грозит Ионе кулаком:

– Аць! Сама ты призрак!

Сестра дает ему чашку, чай обжигает горло. С орджем, естественно.

– Как себя чувствуешь?

Нежная забота в голосе сестры бесит Эрвина.

– Подыхаю, тьма сожри! Каковы новости?

– Меня волнуешь ты.

– А меня – новости!

Иона снимает с головы платок.

– Я сменила прическу.

– Холодная тьма…

Волос у сестры не осталось. Сбрила наголо, как капитан Теобарт.

– Э… а как же перья?

– Вряд ли я снова захочу носить их.

Эрвин не находит слов. Иона говорит:

– Зато вторая новость приятна. Я нашла медведя!

– Мы взяли в плен нортвудца?

– О, да! Медведь Маверик из нортвудской столицы – помнишь? Умел плясать и давать лапу… Теперь он здесь! Уже полинял к зиме, стал бело-серебристым. Он чудо как красив!

– Что ж, погляжу. А мальцы Шейланда здесь?

– Слуги говорят: детей увезли к Первой Зиме. Кукловод хотел, чтобы они увидели битву.

– Как дела в городе?

Иона рассказывает. Дела плохи, но гораздо лучше, чем могли быть. Шаваны успели разграбить церкви, кузницы, лавки и зажиточные дома. Убили и покалечили семьсот человек, увели полтысячи женщин. Разозленные быстрым отходом, напоследок обстреляли город Перстами. Несколько кварталов сгорели дотла. Тем не менее, большинство мещан и домов уцелели. Лид начинает зализывать раны. Разлетелся слух, что в замке молодые Ориджины. Люди приходят к воротам, предлагают помощь, спрашивают, что будет дальше.

Что будет дальше?.. – думает Эрвин, и тут его прошибает.

– Какое сейчас число?!

Иона не знает. Старуха говорит:

– Дык вторник. А в субботу – Сошествие!

Эрвин вздрагивает.

– Мне нужно попасть в Первую Зиму.

Слова звучат абсурдом, поскольку он не может даже выговорить их без хрипа, а до Первой Зимы – сто двадцать миль по студеной горной дороге. Иона не реагирует на очевидную глупость, а просто подает брату блюдце с медом.

– Мне нужно в Первую Зиму! – твердит он. – На Сошествие будет битва. Я должен кома…

Срывается в кашель. Иона смотрит, как на умалишенного. Эрвин шепчет со злостью:

– Послушай, тьма сожри! У меня отличный план, король всех планов! В определенный день заманить врагов в долину, разделить на три куска и перебить по частям. На подходе Адриан – но я учел и его, нашел способ без единой стрелы убрать его с дороги. Я знал, как победить! Требовался лишь Перст Вильгельма и все наши войска. Перст Вильгельма есть, даже два. Но отец дал битву в лесу и потерял слишком много. Нортвуды больше не с нами, за врагом большое превосходство. План нужно изменить! Я должен командовать боем!