Текст книги "Демон-Апостол"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 35 страниц)

ГЛАВА 36
БЕЗРАДОСТНОЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ ДОМОЙ

Когда Серый нашел ее, она лежала вся в крови, разбитая и почти ничего не соображающая. Не было сил, чтобы вскарабкаться на него. А между тем нужно, наверное, попытаться помочь Пони.

Пони! При одной мысли о том, как она лежит на земле, во власти этого ужасного, чудовищного зверя, она забыла обо всем. Однако Колин понимала, что вряд ли в силах помочь ей. Даже если она сумеет добраться до Пони, тигр просто прикончит ее, и дело с концом.

Нет, нужно отказаться от этой мысли, решила Колин. Она с невероятным трудом взгромоздилась на Грейстоуна и поскакала на север. То и дело проваливалась в бессознательное состояние, но каким-то чудом сумела удержаться в седле.

Этой ночью она не разбивала лагерь; не было сил даже слезть с коня. Грейстоун скакал все дальше и дальше, изредка останавливаясь, чтобы пощипать траву или подремать – когда чувствовал, что его всадница тоже спит.

Если у Пони и мелькнула мысль, что удастся поговорить с королем Данубом, она быстро избавилась от нее. По приказу отца-настоятеля Маркворта – и Дануб при этом не возразил ни слова – монахи окружили ее со всех сторон, срезали веревки, которыми она была привязана к дереву, и поволокли куда-то. Она видела, как Маркворт показывал королю ее магические камни, и слышала его замечание о том, что среди них не хватает магнетита. Король Дануб бросил на нее взгляд, в котором смешались жалость и отвращение.

А потом он отвернулся, и Пони поняла, что обречена.

Какое-то время спустя рядом с ней возник Де'Уннеро.

– Тебе придется бежать, как и всем нам, – сказал он. – Братья поддержат, если ноги откажут.

По бокам от нее встали два сильных монаха, подхватили Пони под руки и приподняли так, что ее ноги едва касались земли.

– Советую заново обдумать свою позицию, пока мы не вернулись в Палмарис, – продолжал Де'Уннеро. – Жаль, если человека, столь сильного душой и телом, придется казнить на глазах у всех.

Пони не понимала, с какой стати он говорит ей все это. Может, и в самом деле проявляет искреннюю заботу? Или это всего лишь игра в искренность и заботу? Или что-то еще похуже? Может, Де'Уннеро решил притвориться ее другом, сделать вид, будто он настроен против отца-настоятеля, чтобы усыпить ее бдительность, а потом застать врасплох?

Ладно. Что бы это ни означало, решила Пони, она не будет ему подыгрывать. Они сумели захватить ее и отняли все; но есть кое-что, до чего им никогда не дотянуться своими грязными лапами, – ее душа.

Хорошо, что Де'Уннеро здесь, подумала она. Значит, он не стал преследовать Колин. Хотя кто знает, жива ли она? Может, Де'Уннеро прикончил ее, прежде чем вернуться к Пони.

– Я буду надеяться и верить, – прошептала она.

И тут же пожалела об этом. Но что делать? Ей так хотелось услышать эти слова произнесенными вслух! Но вдруг монахи начнут насмехаться над ней? Нет, они промолчали. Лишь один посмотрел на Пони, удивленно и даже с некоторым уважением.

Мужественно встретить смерть – не такой уж это подвиг; но что еще ей оставалось?

На следующий день боль немного отступила, и Колин прониклась мрачной решимостью во что бы то ни стало добраться до Полуночника и рассказать ему о судьбе его возлюбленной. Она понимала, что ранена серьезно. Рука сломана, а щиколотка так распухла, что невозможно снять сапог. И крови потеряно немало, и до костей пробирал холод.

Однако Колин думала об одном и неустанно понукала Грейстоуна, прекрасного, сильного, неутомимого коня.

Дни и ночи слились воедино, боль накатывала волна за волной. На третий день пошел дождь, но в своем полубреду Колин не заметила этого. От ее внимания ускользнуло даже то, что солдаты и монахи неуклонно нагоняли ее, хотя в отличие от них она скакала и ночью.

Она должна добраться до Дундалиса; только там можно будет немного отдохнуть.

На четвертый день она потеряла сознание и соскользнула с Грейстоуна, повиснув на стременах. У коня хватило разума остановиться, но это было все, чем он мог ей помочь. Придя в себя, она попыталась подняться, но снова упала, лишь расцарапав о колючие кусты щеку.

Солнце опускалось все ниже, и вскоре стало совсем темно.

Двигаясь со скоростью, присущей только тол'алфар, Тиел'марави пересекла предгорья Барбакана, перепрыгивая через снежные завалы, а дальше побежала по уже оттаявшей земле налегке, то и дело прибегая к помощи крыльев. Вопреки присущей ей, как и всем эльфам, неистребимой любви к песням и танцам, на этот раз она нигде не задерживалась и не отклонялась с пути; на сердце тяжким грузом лежало воспоминание о гибели Ни'естиела.

Госпожа Дасслеронд должна узнать обо всем, что произошло. О смерти эльфа, об убийце-епископе и – может быть, это важнее всего – об удивительной магии, спасшей Полуночника и саму Тиел'марави на плато горы Аида.

Незамеченная стражниками, она промчалась мимо Дундалиса. Чтобы возвратиться в Эндур'Блоу Иннинес, сразу за деревней следовало повернуть на запад. Однако Тиел'марави понимала, что госпожа, скорее всего, все еще в Палмарисе. Или, может быть, уже покинула его и сейчас движется на север.

Она ловила каждый звук, надеясь услышать тиесттиел, звездную песнь эльфов.

Однако вместо этого ее ушей коснулись негромкое ржание коня и стоны женщины.

Тиел'марави была не знакома с Колин Килрони; не узнала она и коня Джилсепони. Но, как ни спешила эльфийка, оставить раненую в таком ужасном состоянии она не могла. Обрезав сбрую, она со всеми возможными удобствами устроила женщину на земле, завернула ее в одеяло, а потом расседлала беднягу-коня, кожа которого оказалась стерта до гноящихся ран.

Колин каким-то чудом сумела разлепить один глаз; другой не открывался из-за спекшейся крови.

– Полуночник… – прошептала она растрескавшимися, пересохшими губами. – Пони схватили.

Глаза у Тиел'марави округлились.

– Пони? – спросила она, легонько похлопав раненую по щеке. – Джилсепони? Кто ее схватил? Монахи?

Однако Колин полагала, что все самое главное уже сказано, и ее сознание снова погрузилось во тьму.

Тиел'марави была в растерянности. Что делать? Повернуть обратно? Мысль об этом была ей ненавистна, но, с другой стороны, это может оказаться очень важно. Она снова помчалась на север, но на этот раз, пробегая мимо Дундалиса, постаралась, чтобы стражники заметили ее.

– Там, на дороге, женщина! – закричала она и услышала топот сапог и бряцанье оружия. – Женщина на южной дороге, тяжело раненная!

– Кто здесь? – закричал один из стражников.

Но Тиел'марави уже исчезла.

Отойдя на некоторое расстояние, она с облегчением заметила небольшую группу людей, устремившуюся по дороге на юг.

Вскоре они увидели коня, а рядом с ним впавшую в беспамятство женщину.

– Она из стражи Палмариса, – заметил один человек, осторожно перевернув Колин на спину, в то время как его товарищ отвел в сторону коня.

– Кузина Шамуса Килрони, – сказал другой, крупный, с густыми черными волосами. – Колин, так ее зовут. Когда мы были в Кертинелле, она принесла сообщение о смерти барона.

– Похоже, вскоре она отправится следом за ним, – заявил третий человек.

Первый, успевший осмотреть раны Колин, покачал головой.

– Все не так уж плохо, – сказал он. – Все, что ей требуется, – это еда и теплая постель. Раненая, она скакала несколько дней, а чтобы не упасть, привязывала себя к седлу.

– Славный конь, – заметил третий.

Только тут черноволосый человек взглянул на жеребца, до предела измотанного, с гноящимися ранами. И удивленно вытаращил глаза.

– Кто расседлал коня? – спросил между тем второй.

– И кто сообщил нам о раненой женщине? – добавил третий.

Томас Джинджерворт не мог произнести ни слова; в горле у него застрял ком. Он узнал коня, каким бы измученным и истощенным тот ни был. Это Грейстоун, жеребец Пони!

– Несите ее в деревню, – приказал он. – Накормите, согрейте и любыми средствами добейтесь того, чтобы она заговорила! Быстро!

Его товарищи осторожно подняли Колин, положили ее на спину Грейстоуна и повели коня в деревню.

Томас, сильно расстроенный, торопливо шагал следом, тревожно оглядываясь по сторонам.

Тиел'марави воспользовалась моментом и выскользнула из зарослей.

Томас вскинул руки, показывая, что он безоружен.

– Я не враг эльфам, – сказал он, явно не выказывая удивления при виде миниатюрной эльфийки.

– Ты знаешь, кто мы такие, – рассудила Тиел'марави. – И еще ты знаешь что-то о раненой женщине.

– Меня зовут Томас Джинджерворт, – ответил он. – Я друг Полуночника и Джилсепони. Раненая женщина прискакала на ее коне.

Тиел'марави приложила все усилия, чтобы скрыть беспокойство; если Пони попала в беду, тогда что случилось с госпожой Дасслеронд?

– И еще я друг Белли'мара Джуравиля. Или, по крайней мере, товарищ, – закончил Томас. – Он проводил нас до этой деревни, а потом отправился к себе домой.

– А я Тиел'марави, – низко поклонившись, представилась эльфийка. – Раненая женщина что-то знает о Джилсепони.

– В таком случае, умоляю тебя, пойдем с нами, – попросил ее Томас.

На мгновение задумавшись, эльфийка кивнула в знак согласия.

Когда они с Томасом торопливо шагали по деревне, она все время чувствовала прикованные к себе взгляды; но это были отнюдь не враждебные взгляды.

Измученная Колин, отчасти уже пришедшая в сознание, снова и снова повторяла, что Пони захватили и нужно сообщить об этом Полуночнику.

– Я оставила Полуночника в Барбакане, – сказала Тиел'марави. – Ему помешала отправиться в дорогу снежная буря. Он, наверное, пробудет там еще несколько дней, если, конечно, погода снова не испортится.

– Но тебе-то буря не страшна, – заметил Томас. – Ты можешь вернуться в Барбакан. – Эльфийка устремила на него пристальный взгляд. – Если Пони в беде, Полуночник обязательно должен об этом знать.

– Тогда пойди и скажи ему, – холодно ответила Тиел'марави, давая понять, что с нее хватит.

– Но по твоим же словам, Полуночник не смог пробиться сквозь пургу, – сказал Томас. – Как, в таком случае, сумеет это сделать кто-то из нас?

Не успела Тиел'марави ответить, как дверь распахнулась и в комнату вбежала взволнованная женщина.

– Солдаты идут, – с трудом переводя дыхание, сообщила она. – И монахи. Много монахов.

Томас повернулся к Тиел'марави… и увидел, как она выскользнула в раскрытое окно.

– Храни нас боги, – пробормотал он. – Нужно ее спрятать, – он кивнул на Колин. – И помните: нам ничего не известно о ней.

Томас выбежал из дома и помчался на южную окраину деревни, где в ожидании солдат уже собрались почти все жители. Он то и дело оглядывался по сторонам, надеясь заметить Тиел'марави, хотя догадывался, что она уже далеко.

– Интересно, что этим солдатам от нас нужно? – спросил кто-то.

– А монахам? – с оттенком презрения добавил второй.

Он вместе с Томасом был в лесу, когда они столкнулись с тем ужасным, злобным монахом. У него была тигриная лапа вместо руки, одним движением которой он разодрал на клочки кожаную тунику их товарища.

– Это Непобедимые, – пронесся шепот, когда отряд подошел ближе. – И у некоторых на шлемах перья.

– Награда победителю.

– Далеко же они забрались от Урсала.

Это было, конечно, эффектное зрелище. Однако внимание Томаса привлекли прежде всего монахи в коричневых рясах церкви Абеля, бегущие бок о бок со скачущими на сильных, красивых конях солдатами. Один из монахов в особенности приковал к себе его взгляд. Это он! Тот самый, с кем они столкнулись в лесу пару недель назад. Он тогда еще назвал Томаса и его товарищей друзьями Полуночника. И значит – врагами церкви.

Завидев карету с Марквортом, все вокруг Томаса от удивления разинули рты.

Томасу до сих пор никогда не приходилось видеть отца-настоятеля церкви Абеля, но особое положение последнего бросалось в глаза. К тому же один из жителей Дундалиса узнал его.

– Что мы такого сделали, что все они сюда пожаловали? – спросил кто-то.

– Скорее всего, не мы, а Полуночник, – ответил второй.

Томас был того же мнения, но промолчал, не в силах оторвать взгляд от приближающейся процессии. И вдруг он увидел Пони, всю в грязи и синяках, поддерживаемую с обеих сторон монахами. Сердце у него упало. Сколько сил Пони и ее возлюбленный потратили, помогая Томасу и остальным уцелеть! Только сейчас, увидев ее в таком беспомощном, жалком состоянии, Томас понял, как сильно привязался к ней и Полуночнику, как многим он им обязан.

Процессия остановилась на расстоянии примерно двадцати футов от толпы. Солдаты выстроились в два ряда, стоя так плотно друг к другу, что конские тела мешали различить стоящих во втором ряду.

– Бригада Непобедимых… – снова прошептал кто-то с благоговейным ужасом в голосе. – Лучшие в мире.

Учитывая, с кем они сегодня водили дружбу, Томас не был в этом так уж уверен.

Вперед выехал человек лет сорока, внушительный, сильный, на горячем коне. Один из монахов тут же оказался рядом с ним, и Томас скрипнул зубами, узнав его.

– Я герцог Таргон Брей Калас, – представился всадник.

– А я Де'Уннеро, глава аббатства Сент-Прешес, – добавил монах. – Томас Джинджерворт, ты по-прежнему считаешься в Дундалисе за главного?

То, что монах знаком с Томасом, явно удивило герцога, и он бросил на Де'Уннеро подозрительный взгляд.

– Мы бы подготовили лучший прием, если бы нас предупредили, что сюда едут такие важные гости, – с низким поклоном ответил Томас.

– Знаю я, какие вы тут оказываете приемы, – усмехнулся аббат.

Томас развел руками.

– Какого приема может ожидать незнакомец, неожиданно подошедший к нам в лесу? Здесь места дикие, мой добрый аббат.

– Добрый? – с иронией повторил Де'Уннеро.

– Хватит шутки шутить. – Герцог спрыгнул с коня, снял шлем с двумя перьями и встал между монахом и Томасом. – Мы ищем человека по имени Полуночник. Ты знаешь его?

– Он очень хорошо знает этого человека, – ответил Де'Уннеро, не дав Томасу рта раскрыть. – Он в дружбе с ним и нашей гостьей, Джилсепони, ученицей Эвелина, пытавшейся убить отца-настоятеля Маркворта. – Калас перевел на монаха сердитый взгляд, но тот и не думал униматься. – Предупреждаю тебя в последний раз, Томас Джинджерворт. Думай, что делаешь.

– Я знаю человека по имени Полуночник, – сказал Томас. – Выдающегося героя. – Де'Уннеро усмехнулся. – Именно Полуночник вместе с Пони, которую, как я вижу, вы захватили и держите в плену, спас всех нас, когда повсюду кишели приспешники демона. А теперь, значит, вы охотитесь на него, так надо понимать! И хотите, чтобы я – и все остальные, обязанные ему жизнью, – распахнули вам свои объятия и оказали помощь врагу нашего друга?

– Ты будешь делать то, что тебе прикажут. – Де'Уннеро сделал шаг в сторону Томаса, как будто собираясь ударить его.

– Добрый господин Джинджерворт, – вмешался в разговор герцог Калас. – Я говорю от имени самого короля Дануба. Полуночник и эта женщина совершили преступления против церкви и государства. Мы найдем его и доставим в Палмарис для дознания, с помощью жителей Дундалиса или без нее.

– Здесь, в Тимберленде, законы Хонсе-Бира не действуют, – сказал человек, стоящий рядом с Томасом.

– А вот это может стоить тебе языка, – отрезал герцог Калас.

– Власть нашего короля на эту территорию не распространяется, – поддержал товарища Томас.

– И церкви тоже, надо полагать? – спросил Де'Уннеро. – Ты что-то очень легко наживаешь себе врагов, Джинджерворт.

– Я не хочу иметь врагов, – ответил Томас.

– Тогда пойми вот что, – заявил Калас, заставив замолчать Де'Уннеро, который попытался заговорить одновременно с ним. – Кто не помогает нам, тот помогает Полуночнику. И если его вина в совершении преступлений, в которых его обвиняют, будет доказана, те, кто помогал ему, вряд ли смогут рассчитывать на милость короля Дануба.

Сказав это, Калас жестко зафиксировал взгляд на Томасе, давая ему понять, что в этом вопросе компромисс невозможен, что тут они с Де'Уннеро единомышленники.

– Он здесь? – после паузы спросил герцог.

– Нет, – ответил Томас. – Он ушел отсюда много дней назад. Я не знаю, где он.

– Нет, знаешь, – снова вмешался в разговор Де'Уннеро. – Он пошел на север, в Барбакан, хотя, возможно, сейчас уже вернулся. – Его здесь нет, – повторил Томас.

– Обыскать деревню! – приказал Де'Уннеро, махнув монахам рукой.

Опасаясь, как бы его не опередили, герцог Калас сделал тот же жест. Солдаты Бригады Непобедимых рванулись вперед и рассыпались между домами.

– Тот, кто окажет сопротивление, будет убит на месте, – сказал Калас Томасу.

Жители Дундалиса изрядно потрудились, укрывая Колин Килрони. Ее и не нашли бы, да вот беда – с конем вышла промашка. Де'Уннеро заметил измученного Грейстоуна и расхохотался.

– Значит, жеребец Джилсепони у вас! – воскликнул он. – Отлично. А теперь признайся, мой добрый господин Джинджерворт, где всадница?

– Он прискакал один, – ответил Томас сквозь стиснутые зубы.

– Неужели? Всю дорогу от Кертинеллы? До чего же умное создание! – с иронией продолжал Де'Уннеро. Внезапно он прищурился и подошел вплотную к Томасу. – Она здесь. Я чую ее запах… Ищите рыжеволосую женщину! – приказал он монахам. – Она из стражи в Палмарисе и наверняка ранена.

Опасаясь, как бы его не опередили, герцог Калас отдал своим подчиненным такой же приказ. Монахи и солдаты принялись снова обшаривать каждый дом, раздавая тумаки направо и налево.

Все жители с надеждой смотрели на Томаса Джинджерворта, главу деревенской общины. Но что он мог поделать? Начал было возмущаться, но Де'Уннеро оттолкнул его и сам бросился на поиски. Томас попытался излить негодование на герцога Каласа, но ошеломленно смолк, когда из рядов солдат выступил вперед еще один человек.

– Томас Джинджерворт, – жестко сказал король Дануб, остановившись перед Томасом. – Ты больше не будешь ни во что вмешиваться и не произнесешь ни слова. Меня здесь не было бы, если бы не настоятельная необходимость разрешить эту проблему. Встань в стороне и скажи своим людям, чтобы они вели себя так же.

– М-м-мой король… – пролепетал Томас с низким поклоном.

– Да, и даже в Тимберленде, – подчеркнуто произнес Дануб, давая понять, что он слышал заявление насчет королевской власти, которая не распространяется на эти края.

Томас задрожал и упал на колени, моля о милосердии.

Вернулся Де'Уннеро. Позади него два монаха тащили Колин Килрони.

Томас Джинджерворт закрыл глаза и едва не потерял сознания. Он почти не слышал, как Де'Уннеро и Маркворт объявляли его преступником, принимавшим участие в заговоре против церкви и государства.

– Не против государства… – осмелился возразить кто-то из жителей Дундалиса, но его слова были прерваны смачным звуком оплеухи.

Томас открыл глаза и увидел рядом с собой лежащего ничком человека, над которым возвышался Де'Уннеро. Томас посмотрел на короля Дануба, взглядом умоляя его о снисхождении, но тот отвернулся и зашагал прочь.

После проведенного Де'Уннеро расследования под стражу были взяты Томас, еще пять мужчин и две женщины. Отец-настоятель конфисковал девять коней, и Пони вместе с новыми пленниками прикрутили к седлам, связав им запястья и лодыжки под брюхом коня.

Процессия двинулась дальше на север, тем же самым путем, которым не так давно прошли Полуночник и его товарищи.

И раненая женщина-солдат, и глава Дундалиса просили Тиел'марави вернуться в Барбакан и рассказать Полуночнику о том, что случилось с Пони. Если бы он принадлежал к тол'алфар, то к моменту, когда солдаты и монахи вошли в маленькую деревню на окраине Тимберленда, эльфийка уже давно мчалась бы на север.

Однако Полуночник был не-эльф, как и его возлюбленная Пони. По этой причине Тиел'марави повернула на юг и той же ночью услышала плывущие в воздухе звуки тиесттиел.

К концу второго дня она встретилась с госпожой Дасслеронд и остальными. Как и следовало ожидать, ее рассказ о несчастье с Пони и угрожающей Полуночнику опасности тяжким грузом лег на души эльфов, в особенности Белли'мара Джуравиля.

– Мы не можем допустить этого, – сказал он госпоже Дасслеронд.

– Не забывай, во главе отряда идут отец-настоятель церкви Абеля и король Хонсе-Бира, – ответила она. – Что, предлагаешь нам начать войну с людьми?

Поняв, что она права, Джуравиль повесил голову.

– Все происходящее может напрямую сказаться на тол'алфар, – только и сказал он. – В особенности то, что случится с Полуночником.

Госпожа Дасслеронд безумно устала и хотела лишь одного: вернуться в Эндур'Блоу Иннинес. Однако она понимала, что в этом Джуравиль прав. Королева тол'алфар оглянулась по сторонам. Эльфы придвинулись ближе, ловя каждое слово.

– Ситуация стала слишком сложной и опасной, – заявила госпожа Дасслеронд, и все, даже Джуравиль, закивали головами в знак согласия. – Мы возвращаемся домой и больше не принимаем участия в делах людей. – Она выдержала долгую, многозначительную паузу. – Однако нам обязательно нужно знать, как события будут разворачиваться дальше, поэтому домой вернутся все, кроме Белли'мара Джуравиля. Он будет нашими ушами. – Джуравиль удивленно посмотрел на госпожу. – Ты, кажется, называешь себя другом Полуночника и этой женщины, – пояснила свое решение Дасслеронд.

– Мы все называем Полуночника своим другом, – ответил Джуравиль.

– Но не таким близким, как для Белли'мара Джуравиля, – продолжала Дасслеронд. – Ты так долго сражался рядом с Полуночником и этой женщиной, что имеешь право стать свидетелем их дальнейшей судьбы.

– Благодарю вас, моя госпожа, – ответил Джуравиль.

– Свидетелем, не более того, – жестко повторила госпожа. – Помни: нам ни к чему вмешиваться в то, что происходит между людьми. Полуночник и Пони должны справиться сами или принять свою судьбу. Ты будешь свидетелем, только свидетелем, а потом вернешься к нам и расскажешь обо всем.

Джуравиль понимал, какая огромная честь и доверие оказаны ему. А что касается всего остального… Госпожа Дасслеронд понимала его чувства к Полуночнику и Пони, справедливо предполагая, что у него может возникнуть искушение вмешаться.

Однако понимала она и то, что Белли'мар Джуравиль был тол'алфар, и этим все сказано.