Текст книги "Демон-Апостол"

Автор книги: Роберт Энтони Сальваторе

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 35 страниц)

– Получается, что мне и делать-то нечего, – осмелился сказать Фрэнсис.

– Вот и хорошо! – воскликнул Маркворт. – Больше всего меня устроит, если ко времени моего возвращения в Палмарисе сохранится то же равновесие сил, что и сейчас. Если тебе это удастся, ты окажешь мне огромную услугу. Но предупреждаю тебя: король Дануб может воспользоваться моим отсутствием, чтобы склонить чашу весов на свою сторону. Этого ни в коем случае допускать нельзя.

– Как он мог бы это сделать? – спросил Фрэнсис. – Он же не оставляет вместо себя никакого официального представителя.

– Полем боя станут сердца городских солдат, – ответил Маркворт, – многие из которых служили при дворе короля. Ты должен сделать все, чтобы они остались преданны церкви.

– Я не подведу вас, отец-настоятель, – заверил его Фрэнсис.

Маркворт двинулся было прочь, но в последний момент остановился и добавил:

– Ты должен перебраться в Чейзвинд Мэнор. Обязанности Де'Уннеро в аббатстве Сент-Прешес будет исполнять магистр Энгресс, а брат Талюмус поможет ему. Он послужит мостиком между тобой и здешними монахами. Пусть это станет традицией – отныне резиденцией епископа Палмариса будет Чейзвинд Мэнор.

Фрэнсис промолчал, не сумев, однако, скрыть удивление при слове «традиция».

– Каждая традиция где-нибудь и когда-нибудь возникает, – лукаво заметил отец-настоятель. – Ты будешь жить здесь, в этом прекрасном поместье, и здесь же пусть обоснуются монахи, которые прибудут из Санта-Мер-Абель. Постарайся расположить к себе городских стражников. Обращайся с ними хорошо, поощряй их преданность, но ни при каких обстоятельствах не доверяй им ничего важного.

Когда отец-настоятель покидал замок, Фрэнсис, глядя в окно, провожал его взглядом с тем же самым выражением, какое было у Констанции Пемблбери этим утром. И, видит бог, его решимость была ничуть не меньше, чем у этой амбициозной женщины.

Под стук копыт они покинули город через северные ворота – король Дануб, герцог Калас и сотня солдат Бригады Непобедимых.

Вслед за ними выехала группа, представляющая церковь Абеля. В центре ехал отец-настоятель, в том самом экипаже, на котором все еще можно было разглядеть дыру, оставшуюся от удара магического камня; как монахи ни старались, привести экипаж полностью в порядок они не успели. Со всех сторон Маркворта окружали пешие монахи во главе с Де'Уннеро, одетые в неприметные коричневые рясы.

Сразу за городскими воротами герцог Калас остановил Бригаду, дав возможность королю поговорить с Марквортом.

– Вы настаивали, чтобы мы поторопились, – сказал Дануб, с трудом сдерживая своего горячего тогайранского жеребца.

– Не смею спорить. – Отец-настоятель пожал плечами, как бы не понимая, к чему поднимать этот вопрос.

Король обвел взглядом монахов.

– Они что, рассчитывают угнаться за конями?

– Только если не решат опередить их, – ответил Маркворт.

Король вернулся к Каласу.

– Они воображают, будто угонятся за нами, – заявил он с кривой улыбкой. – Посмотрим, что из этого получится. В путь, да побыстрее!

Герцог Калас был счастлив лишний раз угодить королю и приказал солдатам пустить коней рысью.

Вслед за ними, делая немыслимо длинные прыжки, припустили и прошедшие специальное обучение монахи. Удивительно, но спустя полчаса они все еще шли с солдатами «ноздря в ноздрю».

Король бросал яростные взоры на Каласа, но тот лишь беспомощно пожимал плечами. Люди не способны бежать с такой скоростью столь долгое время! Судя по всему, сегодня они отмахают не меньше тридцати миль – многовато для коня и невозможно для человека; и уж тем более немыслимо, чтобы такой трюк удалось повторить на второй день и на третий.

В середине дня сделали короткий привал, чтобы перекусить, и снова поскакали; монахи отнюдь не выглядели усталыми и по-прежнему не отставали от всадников.

Когда на ночь разбивали лагерь, у короля и Каласа создалось впечатление, что солдаты и кони вымотались больше монахов.

– Это невозможно, – все время твердил Калас.

Король хотел возразить: «Тем не менее это так», но у него не было сил на споры.

А дело в том, что, повинуясь внутреннему голосу, отец-настоятель Маркворт использовал малахит, камень левитации. Со всеми удобствами расположившись в экипаже, он поддерживал мысленную связь со своими братьями. Он раздал нескольким помощникам куски малахита, и все вместе они добились того, что на бегу монахи почти ничего не весили. Когда наступила ночь, на ногах у них не было волдырей, а мышцы устали не больше, чем от обычной прогулки.

Вечером в лагере явное огорчение короля и его людей доставило немало удовольствия отцу-настоятелю и Де'Уннеро. Поначалу Маркворт планировал, что монахи отправятся в путь верхом, но в церкви Абеля почти никто не владел этим умением, и в аббатстве Сент-Прешес не было даже конюшен. До Маркворта дошло, что, даже если он найдет для всех монахов коней, они ни за что в жизни не угонятся за великолепными жеребцами из Тогая. Тем более что солдаты Бригады Непобедимых были отличными наездниками.

И тут с ним заговорил тот самый внутренний голос.

Да, Дануб и Калас сели в лужу. Все великолепие солдат – роскошные латы, сверкающее оружие и могучие жеребцы – померкло перед тем, на что оказались способны босые монахи в скромных коричневых рясах.

ГЛАВА 35
ЗАПАХ ДОБЫЧИ

– Они уже совсем близко, – удивленно заметила Пони.

Впервые они с Колин заметили отряд короля Дануба и Маркворта два дня назад, далеко позади, но с каждым днем расстояние между ними заметно сокращалось. Женщины, конечно, не имели ни малейшего представления о том, что это за отряд, но удивительно было уже то, что такой большой воинский контингент уверенно нагонял их.

– У нас нет выбора, – ответила Колин. – Тебе хорошо, ты скачешь на прекрасном коне, доставшемся от Коннора. Но моя бедная лошадка долго не протянет. К тому же твой Полуночник может оказаться в Кертинелле.

Пони покачала головой. Она знала, что Элбрайн давно покинул город, ушел, по крайней мере, в Дундалис или еще дальше на север. Она бросила взгляд назад. Сейчас они с Колин всего на несколько часов опережали отряд. Ей не нравилась мысль о необходимости остановиться, чтобы дать кобыле Колин отдохнуть, а заодно и расспросить местных жителей – ведь их впоследствии, возможно, будут допрашивать. Однако лошадь Колин и впрямь была вся в мыле, к тому же потеряла подкову и хромала. Нужно раздобыть у местных другого коня, или очень скоро Колин придется идти пешком.

– Давай поищем кого-нибудь на опушке леса, – предложила Пони. – Крестьянина, который готовит поле к посеву или собирает дрова.

Колин не возражала, и Пони поскакала впереди, огибая сначала Ландсдаун, а потом и Кертинеллу с востока. Некоторое время они наблюдали за парой крестьян, которые рубили в лесу деревья, но потом услышали тарахтенье фургона и негромкое ржание коней.

Стараясь держаться среди деревьев, женщины поднялись на вершину невысокого холма. Вскоре на дороге внизу показался фургон. Его тащила пара коней, и еще пара была привязана сзади. Весело напевая, фургоном правил огромный человек с черными лохматыми волосами.

И на нем была ряса монаха церкви Абеля.

– Не вздумай только прикончить его, – прошептала Колин.

– Прикончить? – удивленно повторила Пони. – Я даже не знаю, кто он такой!

– Зато ты наверняка узнала его рясу, – ответила Колин.

Пони вздрогнула и повесила голову. Она не убийца; ей и в голову не придет убивать того, кто этого не заслуживает. Где, однако, проходит граница того, что она способна сделать, а что нет? Разве ей решать, заслуживает ли человек остаться в живых? Да, она ненавидит отца-настоятеля и убьет его при первой же возможности. Неужели это означает, что ненависть высосала у нее всю душу?

Пони отогнала беспокойные мысли. Им нужен один из этих коней; и желательно сделать это таким образом, чтобы монах ничего не заметил. Но как? Пони задумчиво перебирала магические камни. Можно использовать алмаз, чтобы, к примеру, на какое-то время ослепить монаха, а потом с помощью малахита поднять его в воздух. Он не будет догадываться, что именно произошло, даже спустя много времени после того, как Пони позволит ему опуститься и тьма перед его глазами рассеется. Если, конечно, сразу же не заметит, что позади фургона привязана другая лошадь.

Однако в конце концов он наверняка сообразит, что здесь не обошлось без каменной магии. И догадается, какие именно камни были применены, а это облегчит поиск ищейкам Маркворта.

Нет, нужно проявить хитрость, решила Пони.

– Спускайся с холма и остановись рядом с дорогой в сотне ярдов впереди него, – велела она Колин. – Расседлай лошадь. Когда он будет проезжать мимо – в этот момент я отвлеку его внимание, – быстро и бесшумно поменяй одного из тех коней, что привязаны сзади, на свою лошадь.

– Я бы предпочла одного из тех, что впереди, – сказала Колин.

– Прошу тебя, иди.

Несмотря на скверное настроение, Пони еле заметно улыбнулась, провожая взглядом Колин. Эта женщина стала ей настоящим другом; она очень хорошо чувствовала настроение Пони и умела отвлечь ее от мрачных мыслей, помогая сосредоточиться на настоящем.

Пони достала из сумки камень души и вызвала в сознании образ, отчасти напоминающий ее саму, стоящую на берегу озера после исполнения би'нелле дасада. Постаравшись сделать этот образ неузнаваемым, она мысленно представила, что на обнаженное тело накинуто полупрозрачное покрывало.

Интересно, насколько убедительно у нее получилось? Малейший промах – и монах догадается об истинной природе контакта. Тогда все ее усилия пойдут прахом.

Она погрузилась в магию камня, во всех деталях представила себе только что созданный образ и послала его в сознание монаха.

Монах Пемблтон то насвистывал, то напевал, радуясь прекрасной погоде и тому, что вот-вот начнется весна.

– Может, даже завтра! – громко воскликнул он. – Вот так-то! Ха-ха!

Он щелкнул поводьями, понуждая коней ускорить шаг. Ему хотелось добраться до Кертинеллы еще ранним утром; Джанина О'Лейк обещала угостить его завтраком, если он явится до того, как она уберет со стола. Он хотел…

Внезапно, точно ниоткуда, перед его мысленным взором возник удивительный, манящий образ. Монах и думать забыл о конях. Фургон поехал медленнее, а потом и вовсе едва не остановился, но очарованный монах не заметил этого. Он сидел очень тихо, прикрыв глаза и пытаясь понять, отчего это вдруг его мыслями завладел волнующий образ прелестной женщины-искусительницы.

Нужно прогнать его… Он даже пробормотал начало молитвы…

Без толку. Она заполонила его мысли, такая прекрасная, такая…

Колин Килрони бесшумно выскользнула из кустов позади фургона, ведя в поводу свою лошадь. Обменяла коней. Человек на козлах ничего не замечал. Интересно, что Пони сотворила с ним?

Спустя несколько минут, уже на свежем коне, Колин оказалась рядом с Пони. Та все еще сжимала в руке камень души, полностью погрузившись в его магию. Глянув вниз, на дорогу, Колин увидела медленно ползущий фургон и покачивающегося на козлах монаха.

– Что ты с ним сделала? – спросила она, и Пони очнулась от транса.

– Ну, просто развлекла немного… скучно же так ехать, – загадочно ответила Пони.

Колин некоторое время непонимающе таращилась на нее, но потом криво улыбнулась.

– Ну, ты и плутовка! – рассмеялась она.

Они поскакали дальше, стремясь как можно скорее оставить позади все еще зачарованного монаха.

Пемблтон медленно продолжал свой путь, все время пытаясь снова вызвать в сознании ускользающий образ. И только отвязывая коней у двери дома Джанины О'Лейк, заметил, что вместо одного из них к задней части фургона привязана чужая лошадь.

Они проскакали через Ландсдаун и Кертинеллу без особой помпы. И все же двести человек, среди которых были солдаты знаменитой Бригады Непобедимых, скачущие на не менее знаменитых тогайранских жеребцах, не могли не приковать к себе внимания местных жителей.

В Кертинелле сделали небольшой привал, дав солдатам возможность выгулять коней, проверить у них подковы, седла и смазать маслом броню и оружие. Маркворт и Дануб согласились, что остановка продлится не дольше часа, хотя до заката оставалось всего часа два.

– Брат Симпл! – воскликнула Джанина О'Лейк, разглядев среди наводнивших Кертинеллу важных шишек Де'Уннеро. – Ты уже снова здесь? А я думала, ты все еще в Дундалисе. – Де'Уннеро отвернулся, не имея настроения болтать с простой крестьянкой. – Что-то в последнее время много кого так и тянет на север.

Маркворт услышал эти слова.

– Что ты имеешь в виду? – спросил он женщину. – О ком говоришь?

Она пожала плечами.

– Один мой приятель сказал, что видел двоих, скачущих на север. Нынче утром, часов за шесть до вас.

– Двое всадников? – спросил Маркворт. – А не было ли среди них женщины?

Джанина снова пожала плечами.

– Он просто сказал, что видел двоих. Сегодня вообще всякие чудеса творятся. Монах Пемблтон привел сюда коней на продажу и только тогда заметил, что один из них не его, а какой-то чужой. Коня подменили, пока он добирался сюда, на хромую лошадь без одной подковы…

– В деревне есть монах церкви Абеля? – удивился Маркворт.

Внутренний голос нашептывал ему, что все это очень важно.

– Ну да, а я о ком толкую? Он еще так разволновался, увидев вас.

Едва она договорила, появился Пемблтон, нервно оглядываясь и ломая пальцы. Заметив рядом с Джаниной отца-настоятеля и Де'Уннеро, он зашагал в их сторону, то и дело кланяясь.

– Я не знал, что вы будете здесь, – забормотал он. – Если бы я знал…

Маркворт успокоительным жестом поднял руку.

– Я слышал, у тебя возникла проблема с конями.

Глаза у монаха стали как блюдца, он оглянулся на Джанину. Похоже, мысль, что эта нелепая история стала известна отцу-настоятелю, ужасала его. Может, они сочтут, что он сумасшедший?

– Я… Я ничего не понял… и сейчас не понимаю, – залепетал монах. – Вроде бы это не мой конь, но я их уже столько продал… Этот караван, который вы послали из Санта-Мер-Абель на север, отец-настоятель… Мы с ним торгуем…

Отец-настоятель похлопал монаха по плечу.

– Ну-ну, успокойся… Твой конь был хромой?

Пемблтон пожал плечами.

– Не знаю, что и сказать. Не помню…

– Ты, наверное, неплохо наживаешься на этих людях, мой добрый монах? – спросил Маркворт.

Де'Уннеро подошел поближе, и, хотя монах был тяжелее его фунтов на пятьдесят, он явно занервничал.

– Нет, отец-настоятель, что вы! – воскликнул он. – Я уже много лет веду дела с Кертинеллой и никогда никого не обманывал…

– Он хороший человек. Всегда берет честную цену за честный товар, – вставила Джанина.

– Ну что, Пемблтон? – спросил Маркворт. – Это твой конь или нет?

Монах выглядел потерянным, то и дело оглядывался по сторонам.

– Наверное, мой, – забормотал он. – Так я думаю. Нельзя подменить коня, чтобы возница этого не заметил!

– Смотри на меня! – потребовал Маркворт, глядя прямо в глаза монаху. – И отвечай как на духу. Это твой конь?

– Нет, это не мой конь, – сказал монах. Джанина фыркнула и округлила глаза. – Чистая правда, отец-настоятель! Все кони стоят в моей конюшне уже несколько месяцев – с тех пор, как тут прошел караван, – и я знаю каждого. Этот – чужой. Я сам подковываю коней, а этого не я подковывал.

Маркворт перевел взгляд на Де'Уннеро.

– Возьми кого-нибудь из монахов аббатства Сент-Прешес и осмотри коня, – приказал он. – Может, они узнают подковы.

Потом он снова занялся Пемблтоном, постарался успокоить его и попросил подробно описать, как протекала его поездка от часовни до деревни. Монах послушался, хотя и спотыкался на каждом слове. Внутренний голос продолжал твердить Маркворту, что все это может иметь большое значение.

В конце концов он отвел монаха в сторону, и тот признался, что согрешил в сердце своем.

Все это неспроста, понял Маркворт, что и подтвердилось, когда вернулся Де'Уннеро. Один из монахов узнал подковы. Это была работа кузнеца погибшего барона. Кузнец ставил на всех своих подковах особое клеймо в виде комбинации собственных инициалов.

Лошадь, на которую столь таинственно подменили коня Пемблтона, была привязана сзади фургона, который, по словам монаха, он ни разу не покидал на всем пути до Кертинеллы. Эта лошадь прискакала из Палмариса и, как утверждал Де'Уннеро, была в пути совсем недавно.

Маркворт был заинтригован, но больше этот вопрос обсуждать не стал. Позже, когда отряд разбил лагерь в двух часах пути от Кертинеллы, отец-настоятель вошел в свою палатку, взял камень души и полетел на север, по дороге обшаривая местность. Он быстро нашел то, что искал, – маленький лагерь под низко свисающими ветвями древней сосны. Кони были привязаны рядом. Маркворт не удивился, когда проскользнул сквозь ветки и обнаружил под ними свою заклятую врагиню. Она сидела, опершись спиной о ствол, а рядом лежала вторая женщина, покрупнее, одетая в форму городской стражи Палмариса.

У Маркворта мелькнула мысль немедля напасть на Пони. Однако он подумал, что на этот раз она, возможно, в состоянии оказать ему более жесткий отпор; и теперь он не сможет опереться на ее страх за еще не родившегося ребенка, чтобы сломить недюжинную волю этой женщины. К тому же не исключено, что Дасслеронд снова где-то поблизости.

Его дух понесся обратно к телу. Маркворт вышел из палатки и окликнул Маркало Де'Уннеро.

Вскоре к приметной сосне уже во весь опор мчался тигр.

Однако все получилось не совсем так, как они рассчитывали. Одно дело лететь над землей, и совсем другое бежать по ней. На своем пути дикий кот встретил немало препятствий, над которыми дух проносился без малейшей задержки. К тому времени, когда Де'Уннеро добрался до места, рассвет уже наступил и женщины покинули место ночевки. Разочарование длилось недолго, ровно до тех пор, когда он понял, что он не один; как выяснилось, дух Маркворта все время незаметно сопровождал его.

– Кольцо с камнем души поможет тебе слышать меня, – сказал отец-настоятель. – Настрой свои мысли на мой дух, я укажу тебе путь.

И Маркворт понесся прочь быстрее, чем северный ветер.

Найдя женщин, он окликнул Де'Уннеро; погоня возобновилась.

Через некоторое время неутомимый Де'Уннеро наконец увидел их. Дух Маркворта парил неподалеку, в то время как его удобно покоящееся на носилках тело тащили бегущие монахи. Отец-настоятель очень хорошо представлял себе, на что способна Пони, да еще с магическими камнями в руках, и не хотел оставлять Де'Уннеро с ней один на один.

Поэтому он напал первым, с пронзительным воплем ворвавшись в сознание ее коня.

Грейстоун так резко встал на дыбы, что Пони едва не вылетела из седла. Конь начал вертеться, неистово лягая воздух. Колин испуганно вскрикнула, не понимая, что происходит.

В конце концов Пони все же не удержалась в седле и упала на землю, больно ударившись спиной. В голове у нее помутилось, она с трудом переводила дыхание, но сообразила откатиться в сторону, чтобы Грейстоун не затоптал ее.

– Что случи… – начала было Колин, но смолкла на полуслове.

Что-то огромное врезалось в нее, выбив из седла. Понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя, вытереть с глаз кровь и грязь. И тут она увидела чудовищного монстра, стоящего над Пони. Крик застрял у Колин в горле, так невероятно выглядело то, что открылось ее взгляду. От пояса вверх перед ней был сильный мужчина со странным лицом, в котором причудливым образом смешались кошачьи и человеческие черты. Нижняя половина тела у него была тигриная, полосатый хвост ходил вверх и вниз. Чудовище склонилось над Пони, та замахала руками, но тигриная лапа с такой силой ударила ее в грудь, что у Пони перехватило дыхание. Чувствовалось, что ее силы на исходе.

Колин заставила себя подняться и потянулась к мечу.

Жуткий монстр отпрыгнул от Пони и повернулся лицом к Колин.

– Так тебе это не пройдет, негодяй! – закричала она и бросилась вперед, яростно размахивая мечом.

Де'Уннеро в невероятном прыжке подскочил вверх, взлетел над мечом и всей своей тяжестью обрушился на Колин, припечатав ее к земле.

Она с ужасом увидела, как чудовищная рука протянулась к ней, схватила меч и откинула далеко в сторону. Потом Де'Уннеро с силой ударил ее по лицу, несколько раз пнул ногой в бок, поднял и швырнул под ноги испуганно гарцующему коню.

– Беги! – закричала Пони.

Тигр снова бросился к ней, но отступил, ослепленный ударом молнии. Однако если это и остановило его, то ненадолго. Не дав Пони возможности нанести еще один магический удар, он тут же прыгнул на нее.

Колин с трудом поднялась на ноги, вскарабкалась в седло и поскакала прочь. Конь мчался сквозь лес, ветки хлестали ее по лицу, а по пятам несся тигр. О, теперь она поняла, каким образом был убит ее любимый барон!

Внезапно конь сделал резкий поворот. Колин не удержалась, вылетела из седла, пронеслась сквозь ветки сосен и рухнула в грязный снег на крутом склоне лощины. Соскальзывая вниз, она потеряла сознание и не почувствовала, как остановилась, врезавшись в ствол дерева.

Последнее, что она слышала, было испуганное ржание коня, на которого бросился тигр.

Только разъяренный призрак отца-настоятеля Маркворта смог оторвать Де'Уннеро от его роскошной добычи – вкусной, сочной плоти коня. Когда это произошло, он тут же целиком принял облик человека. Удивительно, но, хотя он вошел в такой раж, что даже не помнил, где его магический камень, это, казалось, больше не имело особого значения, как будто он и «тигриная лапа» каким-то непонятным образом слились воедино.

Чувствуя, что Маркворт зол, и опасаясь последствий этого, Де'Уннеро наступил на горло своей жажде убийства и полностью отказался от звериного облика. Почти опьянев от жизненной энергии коня, он подошел к Пони и убедился, что, по счастью, не убил ее. Указания Маркворта были предельно ясны: Де'Уннеро должен доставить Пони в лагерь живой, вместе с украденными камнями. Вторая женщина отца-настоятеля не интересовала.

Пони пришла в себя гораздо позже и обнаружила, что стоит, привязанная к дереву. Руки были прижаты к стволу и тоже сильно стянуты веревкой.

А прямо перед ней возвышался Де'Уннеро, сверля ее взглядом прищуренных глаз.

– Неужели до тебя еще не дошло, насколько сильны твои враги? – спросил он, склонившись так близко, что их лица едва не соприкасались.

Пони отвернулась, не в силах выдержать его взгляд. Он схватил ее за подбородок и грубо повернул лицом к себе. Мелькнула мысль, что он собирается ее удушить или превратить ее лицо в кровавое месиво, но потом ненавистную физиономию расколола кривая улыбка.

Пони едва не потеряла сознания от чувства собственной беспомощности. Он мог сделать с ней все, что угодно. Все, в самом грязном смысле этого слова.

– Такая прекрасная! – Внезапно Де'Уннеро погладил Пони по щеке.

Уж лучше бы он убил ее!

Она снова отвернулась, но он тут же снова схватил ее за подбородок.

– Такая прекрасная, – продолжал Де'Уннеро. – Такая умелая в обращении и с камнями, и с мечом. И очень, очень волевая. – Пони выставила челюсть, сощурила яркие голубые глаза. – Боишься, что я овладею тобой? – Де'Уннеро широко улыбнулся и ухватил ее за рубашку. – Боишься, что я сорву с тебя одежду и ты предстанешь передо мной обнаженной? – Пони не сводила с него взгляда, но по-прежнему не отвечала. – Ты не понимаешь меня. – Внезапно он отстранился и отпустил ее рубашку. – Я готов сразиться с тобой в открытом поле и с радостью убью тебя в честном бою – как и твоего любовника, которого называют Полуночником. Но овладеть женщиной, которая меня не хочет… Нет, это удовольствие не для меня. Я человек Бога.

Пони насмешливо фыркнула и отвернулась, думая, что он снова ухватит ее за подбородок и повернет лицом к себе. Однако этого не произошло.

– Глупое дитя, – услышала она его голос и затем звук удаляющихся шагов. – Ты даже не понимаешь тех, кого считаешь своими врагами.

Вскоре послышался конский топот, и вот уже они окружили ее со всех сторон – Маркворт и монахи, солдаты в сияющих доспехах и сам король Хонсе-Бира!