Текст книги "Чебачок к пиву. История одной мести"

Автор книги: Рим Фиктор

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 36 страниц)

– Чебачок к пиву!

Арбелин с Альфой устремили взгляды на него, потом переглянулись и весело хором проговорили:

– Чебачок к пиву!

Это и стало новым проектом фасцинирования массовой весёлости. Логика проекта была элементарно проста. Пиво пьют если не все, то почти все, за малым исключением, вроде Дениса, Арбелина и Альфы с папой. Молодое поколение, студенты, предприниматели, рабочий класс, обслуга всех отраслей не живёт и дня без бутылки пива, а то и двух-трёх. А к пиву нужна соответствующая закуска. Потому и изобрели сухарики. Обворожительный чебачок-леденец со вкусом натурального чебачка будет ярче и привлекательнее сухарика.

Денис предложил:

– Можно слепить маленькую рыбку, придать ей расцветку чебачка, добавить дымок и получится фишка. У меня есть отличная форма для рыбок.

И проект был запущен в разработку.

***

Спустя три дня Денис привёз чебачки к Арбелину на пробу, прихватив и две банки пива – для него и Альфы. Сам пиво пить не стал.

Выложенные на стол полсотни чебачков выглядели как золотисто-зеленоватые миниатюрные рыбёшки.

Арбелин с Альфой приступили к дегустации. Делая два-три глотка пива, брали в рот чебачок. Пришли к выводу, что вкус чебачка хорош, но можно и поострее. И сделать его чуточку крупнее и рыхловатым.

Оставалось ввести в чебачок веселящую добавку и приступать к эксперименту.

Дениса потряхивало от нетерпения. Был сделан шаг к мести. Если дегустация с добавкой, которую наметили на завтра, пройдёт успешно, наступит время встречаться с Дубом и осчастливить его орудием мщения.

На следующий день вечером Денис привёз чебачки с добавкой. Арбелин с Альфой ждали.

– Надеюсь ты в него окситоцина не подмешал? – пошутил Арбелин.

– Только айвеселин, Юлиан Юрьевич. Но пропорцию сделал минимальную. Надо посмотреть, как подействует.

– Сам не пробовал?

– Я же пива не пью. А если выпью и чебачком закушу, вряд ли что почувствую, отвращение к пиву всё испортит.

– Верно рассуждаешь, логично. – согласился Арбелин. – Что ж, приступим, Альфа?

Началась новая дегустация.

Выпив по стакану пива и употребив по четыре чебачка, Арбелин и Альфа стали ждать результата, прислушиваясь к своим телам.

И результат наступил! Волной поднялось настроение, появилось благодушие, оба стали улыбаться, посмеиваться и … разговорились, причём разговор был ни о чём, вернее, о чём придётся. Вспомнили пингвинчик, танцы, Петрова. Денис во все глаза смотрел на разговорившихся, раскрасневшихся Арбелина и Альфу. Чебачок действовал!

Арбелин уловил настроение Дениса.

– Ну что, Денис, действует? Видишь, как мы раскраснелись и воодушевились? Разве плохо быть хоть чуточку радостнее в этом невесёлом мире? За такого чебачка в Латинской Америке любители коки или пейотля любые деньги выложат.

Изобретение состоялось.

Теперь следовало разработать стратегию и тактику сведения города с ума, как в шутку назвал их эксперимент Гаргалин.

– Пусть город порадуется два-три дня. – сформулировал задачу Арбелин.

Как это реализовать, он ещё не представлял.

А Денис планировал заход с чебачками к Саньке Дубу.

Проект обрастал деталями.

Альфа предложила приступить к массовому производству чебачков, расфасовывая их в пакетики по десять штук. С надписью «Чебачок к пиву».

Экспериментальную небольшую партию она предложила запустить возле пивных баров, раздавая сначала пакетики бесплатно, как рекламу.

– Не торопись, Альфуша! – отрезвил её порыв Арбелин. – Проверить надо очень осторожно на тех, кто не побежит доносить Гаргалину. Потом продумать, где и как тиражировать чебачка. Не на кухне же у Дениса. Тираж понадобится в десятки, если не сотни тысяч. Это же целое производство, мастерская, поточная линия.

– Я проверю на одном приятеле. – усмехнулся Денис, посмотрев на Арбелина, и тот понял, о ком идёт речь.

– Проверь, время настало. – согласился он.

– А я на папе, – засмеялась Альфа, – ему поднять настроение не помешает.

***

Появиться у Саньки Дуба проблем не составило. Денис позвонил ему и выразил желание повидаться, посмотреть, как он живёт. Санька обрадовался:

– Давно жду. Приезжай.

Условились вечером, часов в семь.

Жил Санька Дуб в пятикомнатной, под евростандарт отделанной квартире в одном из престижных районов Бурга.

На звонок в прихожую вышла встретить Дениса вся семья Дуба: Людмила и двое рыжих мальчуганов-погодков – святое семейство в полном составе и рыжем великолепии.

– Ну ёма-ёма, я уж заждался тебя. Проходи, проходи.

Светясь дружелюбием, несколько раздавшийся вширь Дуб повёл Дениса в большую гостиную, в которой уже был накрыт стол с яствами и винами.

– Пойду пельмешек свеженьких сварю. – засуетилась хозяйка.

Денис чувствовал себя скованно и неуютно. Вот он, обидчик его, перед ним, добродушный, домашний, в окружении семьи. Где она злоба и низость, заложенная в этом звере? В наружности только доброта и благодушие. А где-то там, внутри – низость и агрессия.

Разговор не клеился и после рюмки коньяка.

Денис не удержался, спросил о работе Саньки у Романа Кукуева.

– Да руковожу у него мордобойной бригадой. На что я ещё годен? – с какой-то невесёлой интонацией проговорил Санька. – Вся от меня польза только в этом, а то бы он и не держал меня. Он ведь прожжённый жлоб.

Людмила принесла гору пельменей, присоединилась к ним, весело заговорила о своих ребятишках. Денису стало легче. Была Людмила всё так же отменно хороша, блистая своей рыжим великолепием и весёлостью. Было во что втрескаться Саньке Дубичеву на всю жизнь.

Минут через десять Людмила вышла, оставив их вдвоём:

– Пойду ребят накормлю.

Пива на столе не было.

Денис усмехнулся, понял, что Санька помнит о его отвращении к пиву.

– Пива на столе не вижу. Ты же любитель пива. Не бросил?

– Это во мне навсегда…А ты так и не пьёшь? – Санька чуть не добавил «мочу», но удержал язык.

Денис усмехнулся:

– Мочу не пью.

Он посмотрел в упор в зрачки Дуба. Тот отвёл глаза.

– Ладно, Денис, кто старое помянет… Не простил?

– Это на всю жизнь. Вот тут застряло. – он постучал пальцем по лбу.

– Виноват я перед тобой, признаю. – проговорил Санька. – Ладно, видно друзьями мы не станем. Так хоть про армию давай вспомним.

– Я тебе маленький презент к пиву привёз. На пробу. Изобрёл по просьбе одного доброго знакомого. Подумал, дам тебе, как оценишь.

Денис достал пакетик чебачков, высыпал на стол.

Санька удивлённо их разглядел, взял одного в пальцы.

– Людка, иди сюда, посмотри.

Людмила вернулась в гостиную, посмотрела на чебачки.

– Какие красивые рыбки. – оценила она чебачки. – Что это? Леденцы?

– Денис говорит, что закуска к пиву. Принеси пару бутылок, попробуем.

Людмила принесла три бутылки. О том, что Денис пива не пьёт, она не знала, муж об унизительной экзекуции над Денисом ей не рассказывал.

Денис решил стакан пива всё же выпить за компанию и парой чебачков закусить. Но не рассчитал. Только сделал глоток, как вкус пива всколыхнул в мозгу картину унижения в душевой и его чуть не вырвало. Спас чебачок, перебив позыв к рвоте.

Санька действие чебачков ощутил в себе уже минут через пять.

– Ух ты, как хорошо! – удивлённо посмотрел он на Дениса. – Нутро пробирает.

– Мне тоже. – поддакнул Денис, подыгрывая.

Людмила же, отведавшая всего одного чебачка на пробу, заливисто рассмеялась:

– Настроение поднялось!

Через минуту наступила та легкая дружеская весёлость, которой ждал Денис. Он притворился, чтобы попасть в унисон. Чебачок на Саньку с Людмилой подействовал отменно.

– А где чебачков доставать? В продажу запустишь? – спросил Санька.

– Пока нет, надо ещё поработать, отшлифовать, чтобы сразу два кайфа были по полной программе – от пива и от чебачка.

– Блеск! Принесёшь мне?

– Раз понравились, привезу.

Так Санька Дуб, не зная того, подписал себе приговор.

Веселье супружеской пары разрасталось и Денис видел, что им до него уже дела нет. Поблагодарив за гостеприимство, уехал.

И правильно сделал. От природы гиперсексуальные Дуб с Людмилой уложили малышей своих спать пораньше и набросились друг на друга, будто не виделись целый год. Сам того не подозревая, Денис подарил им праздник. Чебачок взорвал несколько поостывшую в супружестве былую их страсть. Как-никак жили они в мире и согласии уже почти четыре года, родили двух сыновей, законы снижения либидо от привычки всеобщи. И вот они снова в экстазе, Людочка, рыжая бестия, снова впилась зубами в подушечку Романа, которую предусмотрительно прихватила в постель.

На другой же день Санька позвонил Денису.

– Денис, чебачки Людке так понравились, что она просто в кайфе. Ни одного не осталось. Умоляет подбросить ещё. Дашь штук двадцать?

Денис рассмеялся приятной неожиданности. Понял, что у Людмилы взыграла сексуальность.

– Я сам завезу завтра.

То, что к чебачку приобщится Людмила несколько огорчало. Но она же не пивоманка, а сексуальность свою пусть разогревает сколько угодно, в конце концов они два сапога пара, успокоил Денис заговорившие укоры совести. И привёз им чебачков, уменьшив добавку окситоцина.

– Вы особенно не налегайте, у меня запасов нету.

– А когда в продажу запустишь? – смущаясь, спросила Людмила. – Мы с Сашей будем первыми покупателями.

– Скоро, скоро. – успокоил её Денис. И пообещал подбрасывать время от времени.

Столь эффектный результат воздействия чебачка Денис не скрыл от Арбелина.

– Что ж, месть твоя состоится, уписается мочой твой обидчик. Жену его только жалко.

– Юлиан Юрьевич, она же не пивоманка. У неё другая радость – эротика.

– Верно! – Арбелин рассмеялся. – Я об этом и не подумал. Значит всё чисто. Жена будет при веселье и оргазмах, а муж провалится в неодолимую пивоманию и мочеиспускание, чего он и заслуживает. Сам напросился. Его не жалко, за всё надо расплачиваться. Но, Денис, пока чебачки только им и никому больше. Нам надо всё как следует проверить. К Петрову поедем, он же соавтор, от соавтора грех скрывать результат. А кроме того, он гениальный химик, попробует раскрыть секрет воздействия.

***

Альфа проверила действие чебачка на папе. Секретов между ними не было, отец ежедневно выслушивал от Альфы новости академии, всё сильнее погружаясь в увлечённость дочери. О чудодейственной добавке он уже от Альфы знал и даже намерен был попросить её. Поэтому его нисколько не удивила просьба Альфы испробовать действие изобретённого академией чебачка.

– Сейчас, папулечка, мы повеселимся. – засмеялась счастливым смехом Альфа, доставая из сумочки пакетик и две банки пива. – Чебачок к пиву, давай выпьем.

Истомин послушно откупорил банку и выпил половину.

– А теперь закусывай. – Альфа дала отцу два чебачка. Сама тоже сделала несколько глотков и положила в рот чебачок.

– Вкусно?

– Очень оригинально, будто вяленая рыбёшка.

– А теперь прислушивайся, что в тебе будет происходить. – сказала Альфа.

Через пять минут отец с дочерью изрядно повеселели.

Альфа вскочила и закружилась.

– Здорово, папа?

– Поразительно. – ответил удивлённый Истомин. – И ведь не водка и не праздник, а весело. И так хорошо, легко.

– Папа, это Юлиан Юрьевич придумал. Будет в перспективе лекарство от депрессии и всяческой хандры.

– А без пива можно?

– Конечно! Мы первый раз попробовали с водой. А чебачка придумали для эксперимента.

– Тогда ты попроси для меня немного. В таблетке или порошком. Мне от моей вечной хандры неплохо бы полечиться. А пиво я не пью, ты же знаешь.

Мелькнула у Альфы озорная мысль принести папе добавку с примесью окситоцина, но отогнала от себя эту диверсию. Достаточно папе и веселья. Главное – действует и отлично.

Долго в этот вечер они счастливо щебетали на кухне.

А когда Альфа ушла в свою комнату спать, папа исчез. Предварительно кому-то позвонив...

Часть двадцать первая

БЕЗУМНЫЙ ЭКСПЕРИМЕНТ АРБЕЛИНА НАД САМИМ СОБОЙ

***

К Петрову поехали через два дня.

Арбелин рассказал ему о первых проверках действия айвеселина.

Петров был потрясён:

– Юлиан, это же спасение человечества от депрессий и хандры. Нобелевка у тебя в кармане.

– У нас, Дима, у нас. Но давай не будем торопиться, пусть подождёт, никто ведь наше открытие не украдёт. Надо исследовать механизм воздействия и точнее проанализировать химию. Так я понимаю?

– Очень точно. А пот ещё будет?

– А как же, непременно.

Арбелин достал бутылку с напитком, приготовленным Денисом. Напиток был нехитрый – обыкновенная дистиллированная вода, в которую Денис добавил айвеселин.

– Вот водица с пептидами. Попробуй, выпей стаканчик и проследи, что в тебе произойдёт.

Петров послушно выпил.

Разговор о предстоящем исследовании продолжали, Петров расспрашивал Дениса, что он проделал с пептидной вытяжкой, и похвалил за находчивость. Было над чем им поработать, чтобы довести получение добавки до потока.

– Но, Юлиан, ты же понимаешь, что нужны клинические испытания. Это долгая и дорогостоящая морока.

– Это оставим на потом, Дима. Мы ведь не фармацевты. Наша задача создать эффект массовой фасцинации, яркой и в то же время абсолютно безопасной, чтобы не обвинили в диверсии. Пусть город пару дней повеселится и попляшет. Большего нам пока не надо.

Прошло минут десять и Петров поймал момент, когда пептиды начали действовать – ему становилось благодушно и весело.

Он уставился на Арбелина и произнёс, как наркоман:

– Идёт приход!

Арбелин засмеялся, Альфа с Денисом переглянулись.

– Что, захватывает? – спросил Арбелин.

– Потрясающе! Мне легко и приятно. И я, пожалуй, начну смеяться ни с того ни с сего. Как у Хофмана при открытии ЛСД. Только без галлюцинаций. Нобелевка, Юлик, нобелевка! Нужен пот! – он засмеялся весело и непринуждённо.

– Будет пот? – спросил Арбелин Альфу.

– Хоть залейся. – ответила Альфа. – Дадим ребятам по стакану лимонада и будут плясать как папуасы.

– Слышал? – повернулся Арбелин к счастливо улыбающемуся Петрову.

– Жду. Я в вашем распоряжении и молчу как кирпич.– сказал Петров.

***

Несмотря на охлаждающее предупреждение Петрова, идея проверить действие пептидов весёлости в сочетании с фенилэтиламином засела гвоздём в мозгу Арбелина и, подогретая изучением экспериментов с фенилэтиламином Александра Шульгина, разрослась до степени неотступной захваченности – страстного азарта учёного. Но поскольку он ни разу в жизни не пробовал на себе никакого наркотического зелья, даже ни единой сигареты не выкурил, разве что чуточку алкоголя ввел в свою жизнь, то потому немного трусил, сомневался, стоит ли рисковать. Александр Шульгин сомнения развеял. Остановил его внимание текст в книге «PIHKAL»: «Я определяю активность препарата самым старым и проверенным способом. Он был введен в практику давным-давно, и на протяжении тысячелетий к нему прибегали знахари и шаманы, когда им нужно было узнать воздействие растений, которые могли оказаться полезными при врачевании. Этот метод станет очевиден любому человеку, кто хотя бы ненадолго задумается над самим предметом разговора. Хотя большинство соединений, которые я исследую, создается в лаборатории и я редко испытываю растения или грибы, найденные в природе, есть все же только один способ определить активность полученного вещества. Этот способ сводит риск к минимуму и одновременно позволяет получать максимум полезной информации о наркотике. Я принимаю препарат сам. Я проверяю особенности его физического воздействия на своем собственном теле и внимательно фиксирую любые психические эффекты, которые могут иметь место».

Прочитав это, Арбелин воскликнул «Что это я трушу? Чем я хуже Хофмана?» И ринулся к Петрову.

Фенилэтиламина у Арбелина не было ни молекулы, амфетамин как производное фенилэтиламина он мог бы достать без труда, но такой эксперимент был бы некорректен. Он и поехал к Петрову за чистым фенилэтиламином.

Выпалил с порога, как только появился в лаборатории, где застал Петрова:

– Дима, мне нужно чуточку фенилэтиламина. В чистом виде.

Горячность, с какой Арбелин без каких-либо предисловий это выпалил, насторожила Петрова, понял он, что друг провалился в исследовательский азарт и выдернуть из него не удастся, характер Арбелина он знал.

– Решил-таки? – только и спросил он.

– Решил, Дима. Надо проверить, надо. – он иронично усмехнулся. – Чем я хуже того же Хофмана или Шульгина? Надо на себе испытать. Как с окситоцином.

– Юлиан, я же тебе уже говорил, что фенилэтиламин опасен, с ним нужно обращаться очень осторожно.

– Да понимаю я это, Дима, понимаю! Но не смертельно же. Хофман по неосторожности заглотнул, и то ничего. ЛСД открыл. А Шульгин с его фанатизмом поиска оптимальности изменённого сознания какие только варианты с фенилэтиламином не выдумывал! И опять же, вспомни, фенилэтиламин уже и в шоколад добавляют, а недавно и в пиво начали примешивать. В пиво, Дима! – Арбелин рассмеялся.

– Убедил. Но договоримся: как только введёшь в себя дозу и начнётся воздействие, при опасном развороте тотчас мне звони, я примчусь.

– Идёт, – согласился Арбелин, – а сейчас дай мне чуточку. И научи, сколько, по-твоему, можно добавить для безопасного действия.

– У меня фенилэтиламина буквально несколько граммов, дам тебе два грамма, но это лошадиная доза. Для добавки в сыворотку я тебе сейчас отмерю и упакую. – Петров иронично сощурил глаза и улыбнулся. – Очень любопытно, как такая смесь подействует на особь мужского пола семидесяти лет от роду. Предполагаю, что будешь не только плясать, но и самка тебе потребуется. Так что готовься к подвигам. Найди предварительно телефон какой-нибудь фирмочки сексуальных услуг по вызову.

– Даже так?! – удивился прогнозу друга Арбелин.

– Вполне возможно. Фенилэтиламин входит в группу очень активных половых пептидов, закручивающих процесс сексуального вожделения. Он в системе сексуальности основной.

Эксперимент над самим собой наметил Арбелин на следующий день. Настроился и часов в пять вечера смешал полученную от Петрова дозу с айвеселином и выпил. Про рекомендованную Петровым подстраховку не думал серьёзно, надеялся на привычную выдержку.

И напрасно понадеялся. Уже минут через двадцать начались в нём такие метаморфозы, что глаза на лоб полезли. Получившаяся сексуально-фасцинирующая смесь схватила его в свои тиски и бросила в постыдное скотство: вожделение стремительно разрослось в безудержную похоть, хоть на стену лезь.

Пронеслась мысль о Наташе, но мгновенно была отторгнута ещё не исчезнувшей цензурой трезвого разума. Инга только Инга с её бесстыдством и вумбилдингом ему сейчас нужна, только эта бестия!

Арбелин набрал её телефон.

Инга будто ждала его звонка.

– Я в Вашем распоряжении, Юлиан Юрьевич. Нужна? – нежно проворковала она, будто слышала совет Петрова.

Арбелин пылко бросил короткую фразу, прозвеневшую в её ухе как приказ:

– Ты нужна! Ты!

Опытной самке Инге разъяснять было не нужно, что означает эта пылкость. Через полчаса она была у Арбелина, а он, сгорая от нетерпения, уже приготовил футбольное поле. Его трясло как наркомана от ожидания блаженства.

И Арбелин в пылу охватившего его сексуального безумия обрушил на бывалую сексшпионку такой сексуальный натиск, что жучок, о котором он в своей захваченности начисто позабыл, четыре часа фиксировал бесконечную сексуальную акустику Инги.

Инга не только не сдерживала себя в своих телесно-оргаистических параксизмах, но даже несколько усиливала их, играя на чувствах Гаргалина, представляя, как он будет завтра прослушивать запись. Она-то о жучке не забыла!

– Какой Вы сегодня необычный. – сказала Арбелину удивлённая Инга, когда натиск Арбелина к утру наконец утих и он обессилено распластался на футбольном поле, приходя в человеческий вид.

– Животное я сегодня, Инга, форменный скот. Прости меня, не смог устоять, сам себя загнал в скотское состояние. Решил попробовать изобретение, сводящее с ума. Видишь, что получилось.

До Инги дошла причина ненасытности Арбелина.

– Так Вы придумали какое-то средство?!

– Оно оказалось похлеще всякой виагры, хотя я виагрой никогда не пользовался. А ты стала спасительницей.

Рассмеялась Инга:

– Вы же и без виагры что ни на есть виагровый. Но то, что я получила, вообще выше всяких похвал. Я, наверное, и ходить не смогу дня два. – она звонко захохотала. – Впервые в жизни такое.

– Бес попутал, Инга. Захотелось испытать, подействует ли на старика и как именно. Видишь, что получилось. Хорошо ты спасла, а то хоть на стену лезь.

– Зовите меня почаще, с огромным удовольствием буду спасать.

– Нет уж, достаточно одного раза. Больше к изобретению не прикоснусь.

– И не будете меня звать? – картинно обиделась Инга.

Арбелин обнял её:

– Как же не буду, конечно буду. Только без этой «виагры», будь она неладна.

– Вы её для лечения импотентов запатентуйте, Юлиан Юрьевич. Миллионы импотентов благодарны будут. Памятник Вам поставят на центральной площади Бурга. – веселилась, сполна утолённая Инга. И добавила, – Звоните мне почаще, я как птичка буду прилетать к Вам без промедления.

Расстались с шутками, весело, как давние друзья-любовники.

Инга была довольна, ей показалось, что теперь у неё с Арбелиным будет та тесная интимная дружба, о какой она мечтала.

Благополучно вышел Арбелин благодаря сексшпионке из захватившей его одурманивающей воронки. Проводив Ингу, проклинал себя за то, что не внял предупреждению Петрова и провёл над собой столь постыдный эксперимент. Впрочем, отрицательный результат – тоже результат. Теперь он точно знает, что фенилэтиламин в сочетании с пептидами весёлости разжигает скотскую похотливость и если уж добавлять его к айвеселину, то только для импотентов и фригидных женщин, да и то в максимально минимальных дозах. Другое дело окситоцин. Но даже и он достаточно опасен в сочетании с айвеселином, что проявило себя в университетской столовой. Агрессию он не вызывает, и это хорошо, но вполне может спровоцировать повальных грех, к которому гомо сапиенса очень даже легко склонить.

Набрал номер Петрова. Условным текстом сказал:

– Всё о`кей. Приеду.

До Петрова добрался только к вечеру и со всей искренностью и точностью передал, что сотворила с ним смесь айвеселина с фенилэтиламином.

– Вот видишь, я же предупреждал. – проворчал Петров.

Арбелин рассмеялся в ответ:

– Зато теперь мы знаем, куда ветер дует! Разве не поучительно?

– Ты прав, – согласился Петров – смесь очень-очень интересная. Буду иметь в виду. На будущее.

– Да, Дима, именно на будущее. Могут быть интересные открытия. Импотентов-то и слабосильных мужичков – миллионы! А пока ограничимся окситоцином.

– А я вовсю нацелен на получение синтетических пептидов. Уже вот-вот должно получиться. Тогда никакого пота не надо.

– Потрясающе! Это же будет открытие вселенского масштаба!

– Буду стараться. – заверил Петров.

Он верил в успех.

***

Гаргалин, получив от Никшанова запись ночных ахов-охов Инги, был взбешён. Вызвонил её по мобильнику, призвал на ковёр.

– Где ты, почему не у меня?

– Как же я могу быть у Вас, Станислав Анатольевич, после такой трудной ночной работы? Имейте жалость, я же не железная. Четыре часа трудилась не покладая ног. Хожу нараскоряку, ноги не сходятся. – дерзко скоморошествовала Инга, и вправду занемогшая в области нижних конечностей. – Дайте, Станислав Анатольевич, передохнуть.

Гаргалин не сдержался, выдал нецензурную тираду. И приказал:

– Как только сойдутся ноги, быстро ко мне. Мы же не на курорте!

А когда к вечеру Инга появилась пред его гневные начальственные очи, первым вопросом его было недоумение.

– Ты зачем к нему ездила?! Разве я тебя посылал?

Инга, играя скромницу, парировала.

– Станислав Анатольевич, Вы что, забыли? Вы же сказали, чтобы я к нему прилипла. Вот я и прилипла. И разве плохо то, что я выведала?

– Что ты выведала?! Я слышал только твои вопли.

– Ну как же! Вы не обратили внимание?! Он изобрёл средство, действующее сильнее виагры. Четыре часа с меня не слезал.

– Так тебе и сказал?

– Ну да! Послушайте запись.

Слышать четыре часа акустические эротические вариации и святой инквизитор не смог бы, поэтому утром, когда Никшанов принёс ему запись, он через полчаса её выключил. А соль-то, оказывается, была в самом конце. Гаргалин включил.

Инга обомлела, впервые в жизни услышав свою конвульсивную эротическую акустику.

– Какой ужас! Это я так?! – поразилась она.

– А кто же ещё! Как обезьяна верещишь.

– Почему обезьяна? – обиделась Инга.

– Зоологи открытие сделали, что самки обезьян при совокуплении визжат и орут. Недавно в журнале одном вычитал.

– Вон оно что. – засмеялась Инга. – А я всегда недоумевала, чего это меня так разбирает, что кричать хочется и не могу сдержаться. Мы же от обезьян, как говорят учёные, произошли.

– Вот и визжите, как резаные. – проворчал уже не сердито Гаргалин.

– А самцы у обезьян как себя ведут?

– Молчат, Инга, молчат. Они же трудятся!

– Ага, логично. – согласилась Инга и добавила. – В самый конец прогоните запись, Станислав Анатольевич, когда мои обезьяньи вопли закончатся.

Гаргалин прогнал запись почти до конца. И убедился, что Арбелин действительно проговорился о некоем средстве, действующем сильнее виагры.

– Ну и что? – всё ещё не врубился он.

– Как что, Станислав Анатольевич! Представьте себе, что он подмешает это средство в водопровод, – пустилась фантазировать Инга, – город сойдёт с ума, начнётся массовый групповой секс, вакханалия.

Гаргалин в свои пятьдесят начал замечать за собой некоторое угасание функции и несколько раз уже применял виагру. Что-нибудь более сильное, чем виагра, маячило ему в перспективе. Слова Арбелина упали на благодатную почву.

– Ладно, хватит, не фантазируй… В водопровод...

И вдруг молнией пронеслось в мозгу: так вот отчего в столовой университета девушка кричала! Подмешали ей в еду! Однако почему же профессор Петров ничего не обнаружил...

В любом случае, получалось, что Инга добыла полезную информацию.

– Хорошо. Будем с виагрой разбираться… – смилостивился Гаргалин, поощрительно улыбнулся Инге. – Приклейся к нему покрепче. Иди отдохни, залечи производственную травму.

***

Очередную порцию пота получили через неделю. До этого Альфа отвезла диск с заснятыми Арбелиным танцами Нинель Геннадьевне. Та огорчилась, что Арбелин вырезал себя. Но запись ей очень понравилась и она показала своим подопечным. Те пришли в восторг и вызвались ещё поплясать, если надо. Вот Альфа и приехала договориться о повторении. И рассказала о получении добавки.

– Дадим выпить по стакану лимонада с добавкой и веселья у ребят будет в два раза больше.

Нинель Геннадьевна насторожилась.

– А не опасно?

Альфа ждала такого вопроса. Достала небольшую бутылочку лимонада, которую предусмотрительно прихватила с собой.

– А давайте, Нинель Геннадьевна, попробуем на себе, выпьем по стаканчику.

Выпили. Через двадцать минут смеялись и танцевали.

– Отлично. Пьём и танцуем. – воскликнула Нинель Геннадьевна, весёлая и счастливая.

В воскресенье танцевали, одевшись в те же трико и футболки, выстиранные предусмотрительной Альфой сразу после первого сеанса.

На этот раз танец походил на некий африканский там-там какого-нибудь первобытного племени, доведённого до экстаза. Пот лил ручьём. Альфа и Нинель Геннадьевна танцевали со всеми. Восторг был необыкновенный. Танцевальная группа подсела на пептидное веселье.

Теперь источник пота был надёжный и постоянный.

Часть двадцать вторая

ЭКС-КОМСОМОЛЬЦЫ БЕЗУМСТВУЮТ С ПИОНЕРВОЖАТЫМИ

***

В проверку действия айвеселина внес неожиданный нюанс новый кулинарный заказ Денису. На этот раз заказ исходил от ностальгирующих по былому бывших комсомольских функционеров.

Близился их праздник, отмечаемый ежегодно: 29 октября – очередная годовщина создания комсомола. Один из бывших комсомольских функционеров, Аркадий Карелов, строивший в комсомольские времена знаменитые МЖК, а в новые времена сделавший крупный бизнес на жилищном строительстве и превратившийся в олигарха, решил после трафаретных приевшихся торжеств собрать в воскресенье узкий круг друзей, нечто вроде комсомольского мальчишника, у себя в загородном особняке. Круг был человек в пятнадцать, самые закадычные, надёжные и нужные сотоварищи, все как один при капиталах, регалиях и власти. А чтобы всё было оригинально и увлекательно, решил олигарх денег на эту затею не пожалеть, хоть и был прижимист. На мысль эту навела его давняя подруга Лионелла Умникова, рассказавшая, как устроила фаллический девичник и как с него выносили мальчиков по вызову в бездыханном состоянии. Запомнил Карелов рассказ. Созвонился с ней, узнал телефон Дениса, приказал своему помощнику по особым поручениям Васе Тажханову связаться и заполучить повара.

Вася Дениса отыскал, встретился с ним и объяснил страстное желание шефа.

Денис предварительное согласие дал, отложив окончательное решение на завтра. Надо было посоветоваться с академией.

Собрались вечером, Денис рассказал о заказе. Заказ был грандиозный: выполнить кулинарное прославление комсомола на комсомольском мальчишнике, а о комсомоле знал Денис только то, что он когда-то был при коммунистической партии.

– Дьявол его знает, как его прославить в кулинарном виде.

Арбелин ласково посмотрел на учеников.

– Счастливые вы, миновали вас времена тотального загона всех, кто старше 14 лет, в это идеологическое стадо. Только представьте – 28 миллионов комсомольцев! Тьма! Девяносто девять процентов этой тьмы никакие не комсомольцы, а просто парни и девушки, загнанные туда режимом под страхом преследования. Попробуй не вступи! Но один процент в стаде – это ого-го! Это верные прихлебатели и надсмотрщики. Присмотритесь к теперешней России – и вы увидите их везде и всюду, где власть, деньги, коррупция, разврат. Это всё тот самый один процент, сплочённый орден иезуитов, готовых предать и смять кого угодно ради успеха. Я их отлично повидал на Севере, когда обслуживал тамошние выборные кампании. Там меня чуть на тот свет и не спровадили, я вам рассказывал. Весь Тюменский Север был и до сих пор остаётся под бывшей комсомольской номенклатурой. А обслуживал я в качестве политтехнолога нефтяную компанию. У неё своё телевидение, газета, издательский комплекс. Богатые. Пиарил её кандидата. Команда большая и в общем-то достаточно умелая. Я создавал для неё идеологию и технологию. Захожу как-то в редакцию, в кабинет к главному редактору. А там у них семейный праздник. Поскольку я свой, зовут к столу. Сажусь, рюмку дёрнул. А они уже разгорячённые и все провалились в сладостные грёзы комсомольских воспоминаний. И начались их ритуальные песнопения. Репертуар стандартный до одури, я им «услаждал» свои уши по всей России: как где-нибудь их тусовка и я приглашён, вынужден слушать этот песенный набор. Особенно их умиляет песня «Как молоды мы были…». До слёз прошибает. Любят также песню «Ленин такой молодой и юный Октябрь впереди». И вот эту… где слова «не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым». Маразм, а для них – святое. Они и сейчас всё это поют 29 октября. Это у бывшей комсомольской номенклатуры ритуальный праздник, священные заклинания. И не тихие, а громкие, в огромных залах, с речами, воспоминаниям и концертами. Своя жизнь. И заметьте, какой парадокс: комсомол распущен, его в российской реальности нет с 1992 года, а он вот он – в празднике и песнопениях, на глазах у всех, как чирий на лбу! И по телевидению кажут. И слёзы на глазах у кого? У действующего мэра, у его замов и начальников почти всех отделов и служб. Вся верхушка плачет от умиления на глазах у десятков тысяч совершенно равнодушных к их воспоминаниям жителей Бурга. И так по всей России, по всем крупным городам. Водораздел: безразличная многомиллионная народная масса и несколько тысяч распевающих комсомольские гимны идеологических мошенников. Они же все теперь в церковных храмах истово крестятся!