Текст книги "Заступник"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава 6
Тайна огня

319 ПВ

Высоко подняв юбки, Лиша бежала со всех ног. До избушки Бруны почти миля, и в глубине души девушка понимала, что вряд ли успеет попасть туда вовремя. За спиной раздавались крики родителей, заглушаемые биением ее сердца.

Девушка ощущала резкую боль в боку, а спина и бедра горели огнем от порки. Она споткнулась и чуть не упала. Заставила себя выпрямиться, превозмогая боль, и чистым усилием воли продолжала бежать.

На полпути к жилищу Травницы Лишу застали сумерки. Ночь звала демонов подняться из Преисподней. Появились темные облака, принимающие странные зловещие формы.

Лише не хотелось умирать. Теперь она это поняла, но было слишком поздно. Если бы даже она повернула назад, ее дом уже был дальше избушки Бруны, и между ними никакого другого жилья. Эрни намеренно построил дом вдалеке от других селян, после того как они начали жаловаться на запах его химикалий. Оставалось лишь одно – бежать к избушке знахарки на краю леса, где уже собираются демоны.

Корелинги начали нападать на Лишу в темноте, но они еще не полностью воплотились и не достигали своей цели. Она ощущала холод, когда их когти проходили через ее грудь, как будто к ней прикасался призрак, и мчалась вперед.

Демон ветра воплотился прямо перед ней, однако Лиша уклонилась, и тот не смог догнать ее на своих веретенообразных ногах. Лишь дико орал вслед.

Впереди блеснул свет фонаря, висящего на двери жилища Бруны. Девушка закричала:

– Бруна! Бруна, пожалуйста, открой мне!

Ответа не последовало, и дверь оставалась запертой, однако теперь дорога осветилась, и девушке почудилось, что ей удастся спастись.

И тут путь Лише преградил огромный демон леса.

Ее надежды рухнули.

Демон заревел, обнажив ряд острых как ножи зубов. По сравнению с ним Стив показался бы слабаком. Нечистый весь состоял из толстых сухожилий, покрытых броней, по виду напоминающей кору дерева.

Лиша нарисовала в воздухе перед собой оберег, молясь, чтобы Спаситель даровал ей быструю смерть. Предания повествуют о том, что демоны пожирают человеческую душу вместе с телом. Пришло время и ей убедиться в этом.

Демон широкими шагами приближался к девушке, быстро сокращая расстояние и прикидывая, куда она побежит. Лиша понимала, что иного выхода у нее нет, однако страх парализовал ее, да и бежать было, собственно, некуда. Корелинг стоял между ней и единственным убежищем, где она могла бы укрыться.

Вдруг дверь избушки Бруны со скрипом открылась, и на осветившийся двор вышла старуха. Демон тотчас повернул к ней.

– Бруна! – закричала Лиша. – Оставайся за оберегами! Демон леса рядом с тобой!

– Мои глаза уже не те, что раньше, дорогая, – отвечала знахарка, – но такую уродливую зверюгу я уж как-нибудь различу.

Она сделала еще шаг вперед, пересекая охранные знаки. Лиша взвизгнула, когда демон с ревом кинулся к Карге.

Бруна не отступила даже после того, как нечистый опустился на все четыре конечности и стремглав понесся к ней. Она сунула руку под шаль, вынула какой-то небольшой предмет и поднесла его к огню фонаря. Лиша видела, как он загорелся.

Демон уже почти набросился на нее, когда Бруна отвела руку в сторону и швырнула что-то в нечистого. Предмет разорвался в воздухе, обдав корелинга жидким огнем. Яркое пламя осветило тьму ночи, и даже на расстоянии Лиша почувствовала жар на своем лице.

Демон взвизгнул, потерял равновесие, упал на землю и стал кататься по ней, напрасно пытаясь погасить огонь.

– Входи в дом, Лиша, – посоветовала девушке знахарка, – а то недолго и простудиться.

Лиша сидела, закутавшись в одну из шалей Бруны, и смотрела на пар, поднимающийся из чашки с чаем, который ей совсем не хотелось пить. Крики демонов леса перешли в хныканья, потом вовсе стихли. Она представила тлеющие останки нечистого во дворе, и ее начало тошнить.

Бруна сидела рядом в кресле-качалке, мурлыкала себе под нос и вязала. Лиша не понимала, почему старуха так спокойна. Сама она уже не надеялась вновь обрести душевный покой.

Старая Травница молча осмотрела ее раны и, время от времени покряхтывая, обработала их мазями. Она также показала девушке, как следует затыкать ватой и вставлять чистую тряпочку в отверстие между ног, дабы остановить кровотечение.

И вот теперь Бруна сидит с таким видом, будто ничего необычного не произошло. В комнате тихо. Слышен лишь стук вязальных спиц да потрескивание поленьев в печи.

– Что ты сделала с тем демоном? – спросила Лиша, не в силах более переносить молчание.

– Применила жидкий демонический огонь, – ответила Бруна. – Его очень трудно и опасно делать. Однако, насколько мне известно, только он способен остановить лесного демона. Они не боятся обыкновенного огня, зато жидкий действует на них отлично.

– Я не знала, что демона можно чем-то убить, – удивилась Лиша.

– Я и раньше говорила тебе, девочка, что Травницы хранят науку старого мира. – Старуха плюнула на пол. – Нас осталось совсем мало. Может быть, я последняя, кто знает этот адский рецепт.

– Но почему ты не поделишься с другими? Мы могли бы навсегда избавиться от демонов.

Бруна захихикала.

– Избавиться? – спросила она. – Избавиться, чтобы спалить дотла деревню или поджечь лес. Это пламя может лишь пощекотать демона огня или приостановить нападение демона камня. Оно не достанет летящего демона ветра и не подожжет озера, где обитают демоны воды.

– И все же, – настаивала Лиша, – то, что ты сделала сегодня, показывает, как полезен такой огонь. Ты ведь спасла мне жизнь.

Бруна кивнула.

– Мы храним науку старого мира для того дня, когда она вновь будет востребована, однако эти знания требуют от нас большой ответственности. История древних войн кое-чему нас научила: мужчинам нельзя доверять тайну огня. Поэтому Травницы почти всегда женщины, – продолжала она. – Мужчины не могут обладать такой силой, не пуская ее в ход. Я продаю запалки и праздничные хлопушки Смиту, однако не сообщаю ему, как их делать.

– Дарси женщина, но ты ее не учишь таким вещам, – заметила Лиша.

Бруна фыркнула.

– Если бы даже у этой коровы хватило ума смешивать химикаты, не устраивая пожара, я не смогла бы доверять ей, потому что она мыслит практически как мужчина. Учить ее готовить демонический огонь – все равно что обучать этому Стива.

– Завтра они за мной придут, – предупредила Лиша.

Бруна указала на остывающий чай.

– Пей, – велела она. – Утро вечера мудренее.

Лиша подчинилась, замечая в чае привкус яблоневого листа и небесного цветка, а потом у нее начала кружиться голова, и она уронила чашку.

Утром у Лиши все болело. Бруна подмешала в чай твердый корень, чтобы заглушить боль от ссадин и смягчить судороги в животе, однако смесь все перемешала. Лише казалось, что она парит над своей койкой, и вместе с тем все ее члены как бы налиты свинцом.

Вскоре после восхода солнца прибыл Эрни. При виде дочери он расплакался, опустился на колени у ее ложа и обнял девушку.

– Я думал, что потерял тебя, – рыдал отец.

Лиша провела слабой рукой по его редеющим волосам.

– Ты ни в чем не виноват, – прошептала она.

– Мне следовало давно призвать твою мать к порядку.

– Мягко сказано, – проворчала Бруна, не переставая вязать. – Мужчина не должен позволять женщине брать над собой верх.

Эрни кивнул. Его лицо исказила гримаса страдания, и новые слезы хлынули из глаз под очками.

– Моя дочь здесь? – услышала Лиша голос матери и тотчас ощутила новые спазмы. Она слишком слаба, чтобы оказывать сопротивление. У нее даже нет сил подняться с кровати.

Через мгновение в комнате появились Элона, а за ней Гаред со Стивом, словно два верных пса.

– Вот ты где, никчемная девчонка! – вскричала Элона. – Знаешь ли ты, как напугала нас, убежав из дому среди ночи? Мы подняли на поиски полдеревни! Ты заслуживаешь хорошей порки!

– Никто больше никого не будет бить, Элона, – твердо заявил Эрни. – Если и нужно кого-то винить в произошедшем, то лишь тебя одну.

– Заткнись! – взвизгнула Элона. – Ты постоянно баловал ее, вот она и распустилась.

– Я не заткнусь. – Эрни вплотную подошел к жене.

– Ты умолкнешь, если не хочешь неприятностей, – предупредил Стив, сжимая кулаки.

Эрни посмотрел на него и сглотнул.

– Я не боюсь тебя…

Гаред ухмыльнулся.

Стив схватил Эрни за ворот рубашки, приподнял его над полом одной рукой, готовясь нанести удар другой.

– Прекрати валять дурака, – обратилась к мужу Элона, – а ты, – она повернулась к Лише, – сейчас же пойдешь с нами домой.

– Она никуда не пойдет. – Бруна отложила вязанье и встала, опираясь на палку. – А вот вы покинете мой дом.

– Заткнись, старая ведьма! – крикнула Элона. – Я не позволю тебе погубить мою дочь так, как ты погубила меня.

Бруна фыркнула.

– Разве я вливала яблоневый чай тебе в горло и заставляла отдаваться каждому мужику в деревне? – спросила она. – Ты сама виновата в своих несчастьях. А теперь убирайся из моей избы!

Элона подскочила к старухе.

– Или что будет? – с вызовом спросила она.

Знахарка улыбнулась беззубым ртом и опустила посох на ногу Элоны, заставив ту вскрикнуть. Затем последовал удар в живот, после которого женщина согнулась пополам.

– Это что такое! – вскричал Стив, отбрасывая в сторону Эрни. В тот же миг он и Гаред кинулись к старухе.

Бруна держалась так же спокойно, как и при нападении демона леса. Она лишь сунула руку под шаль, достала горсть порошка и бросила в лицо нападавшим.

Гаред и Стив с дикими воплями упали на пол, схватившись за лица.

– У меня и для тебя порошок найдется, Элона, – пригрозила Бруна. – Вы все ослепнете, если будете командовать у меня в доме.

Элона на четвереньках поползла к двери, закрывая лицо рукой. Бруна со смехом пнула ее ногой под зад.

– Вы тоже пошли вон! – заорала знахарка на Стива с Гаредом. – Или я подожгу вас!

Стенающие мужчины с красными, заплаканными лицами ощупью пробирались по комнате к выходу. Целительница подгоняла их палкой, направляя к двери, словно собак, которые помочились на пол.

– Если вернетесь, будет еще хуже! – предупредила Бруна, когда незваные гости спешно покидали двор.

Днем в дверь опять постучали. Лиша уже встала, однако все еще была довольно слаба.

– Кого там опять принесло? – прорычала Бруна. – Ко мне сто лет никто не приходил в гости, а тут начали шастать один за другим!

Старуха потопала к двери, открыла ее и увидела на пороге Смита. Знахарка прищурилась.

– Я отошла от дел, – заявила она. – Иди к Дарси. – И стала закрывать дверь.

– Подожди, пожалуйста, – взмолился Смит, придерживая дверь рукой.

Бруна окинула его гневным взглядом, и он тотчас отдернул руку, словно обжегся.

– Ну, – раздраженно бросила целительница.

– Речь идет об Анде. – Смит имел в виду одного из пострадавших во время ночного нападения демонов. – Его рана стала загнивать. Дарси разрезала ее. И теперь кровь у него так и хлещет.

Бруна плюнула на сапоги деревенского Главы.

– Я говорила, что так оно и будет.

– Знаю, – пробормотал Смит. – Твоя правда. Мне стоило прислушаться к твоим словам. Вернись, прошу тебя. Я сделаю все, что ты пожелаешь.

Бруна крякнула.

– Не хочу, чтобы Анд заплатил жизнью за твою глупость. Ловлю тебя на слове, и не вздумай отпираться.

– Все, что захочешь, – пообещал Смит.

– Эрни! – рявкнула знахарка. – Тащи мою сумку с травами! Смит понесет ее. А ты поведешь свою дочку. Мы идем в деревню.

Лиша всю дорогу опиралась о руку отца. Она боялась отстать, Однако, даже будучи весьма слабой, шла рядом с Каргой, которая едва передвигала ноги.

– Надо было заставить тебя нести меня на закорках, – ворчала Бруна, обращаясь к Главе. – Ноги у меня уже не такие резвые, как раньше.

– Если хочешь, понесу, – предложил Смит.

– Не будь идиотом, – усмехнулась Бруна.

Полдеревни собралось у Священного Дома. При появлении знахарки раздался общий вздох облегчения. Увидев Лишу в синяках и порванном платье, селяне начали перешептываться.

Карга, ни на кого не обращая внимания и прокладывая себе дорогу посохом, прошла прямо внутрь помещения. Лиша увидела Гареда и Стива, которые лежали на койках с влажными повязками на глазах, и с трудом сдержала улыбку. Бруна объяснила, что полученная ими доза перца и вонючего растения не ведет к полной слепоте, о чем скорее всего не знала Дарси. Элона, сидящая рядом с ними, бросала в сторону знахарки огненные взоры.

Бруна прошла прямо к кровати Анда. Тот весь покрылся потом и страшно вонял. Кожа у него пожелтела, а тряпка, прикрывающая поясницу, пропиталась кровью, мочой и фекалиями. Бруна посмотрела на него и сплюнула. Рядом сидела заплаканная Дарси.

– Лиша, разворачивай травы, – приказала Бруна. – У нас много работы.

Дарси бросилась к девушке.

– Давай я, – предложила она. – Ты еле на ногах держишься.

Лиша откинула одеяло и покачала головой.

– Здесь мое место, – ответила она, развязывая материю с пришитыми к ней кармашками.

– Лиша теперь моя ученица! – громко, так, чтобы все слышали, объявила Бруна. И, глядя Элоне прямо в глаза, продолжила: – Она больше не обещана Гареду и будет служить мне семь лет и один день! А те, кому это не нравится, пусть сами лечат своих больных!

Элона открыла рот, однако Эрни указал на нее пальцем и крикнул:

– Заткнись!

Элона от удивления закашлялась.

Эрни кивнул и подошел к Смиту. Мужчины удалились в угол и начали потихоньку о чем-то шептаться.

Лиша потеряла счет времени. Дарси случайно порезала Анду кишечник, пытаясь удалить гной, и отравила его собственным дерьмом. Бруна неистово ругалась, устраняя нанесенный ущерб. Она заставляла Лишу чистить инструменты, приносить травы и смешивать снадобья. Знахарка объясняла ученице ошибки Дарси и показывала, что нужно сделать для их исправления. Лиша внимательно слушала.

Наконец они сделали все необходимое, зашили рану и перебинтовали ее. Анд принял сильное снотворное и крепко спал. Теперь его дыхание стало ровным.

– Он поправится? – спросил Смит, когда Лиша помогла Бруне встать на ноги.

– Только не благодаря тебе или Дарси, – отрезала знахарка. – Если он останется на месте и будет делать то, что ему велят, у него есть шанс выжить.

По дороге к выходу Бруна подошла к койкам, на которых лежали Гаред и Стив.

– Снимите эти дурацкие повязки с глаз и прекратите хныкать, – сурово обратилась она к ним.

Гаред подчинился первым, щурясь от света.

– Я вижу! – воскликнул он.

– Конечно, видишь, дурья твоя башка, – заметила целительница. – Деревне нужны люди, которые могут переносить тяжести с места на место, а такая работа не для слепых. – Она потрясла посохом у его лица. – Только попробуй еще перейти мне дорогу, и я напущу на тебя что-нибудь пострашнее слепоты!

Гаред побледнел и кивнул.

– Ну вот и хорошо, – сказала Бруна. – А теперь говори честно: ты сорвал цветок невинности Лиши?

Гаред огляделся с испуганным видом и опустил глаза.

– Нет, – пробормотал он. – Я все сочинил.

– Говори громче, парень! – рявкнула Бруна. – Я стара, и мой слух уже не тот, что прежде. – И она повторила вопрос зычным голосом, так, чтобы слышали все: – Ты сорвал цветок невинности Лиши?

– Нет! – крикнул Гаред и покраснел еще больше, чем от пресловутого порошка.

Люди стали громко перешептываться.

Стив снял свою повязку и дал сыну хорошего подзатыльника.

– Ты у меня еще не так получишь, когда вернемся в дом! – прорычал он.

– Только не в мой, – произнес Эрни. Элона зло посмотрела на мужа, однако тот, не обращая на нее никакого внимания, указал пальцем на Смита. – На постоялом дворе найдется место для вас обоих.

– А проживание там вам придется отработать, – добавил деревенский Глава, – и я прогоню вас через месяц, если вы успеете поставить только один сруб.

– Это смешно! – вступилась за мужчин Элона. – Они не могут одновременно отрабатывать проживание и строить дом!

– А у тебя будут свои неприятности, – обратился к ней Смит.

– Что ты имеешь в виду? – спросила женщина.

– Тебе придется принять решение, – вступил в разговор Эрни. – Или ты будешь хранить супружескую клятву, или я обращусь к Пастырю с просьбой расторгнуть наш брак. Тогда ты пойдешь жить под навес со Стивом и Гаредом.

– Ты шутишь! – не поверила Элона.

– Никогда не говорил так серьезно, – покачал головой Эрни.

– В Преисподнюю его! – воскликнул Стив. – Пошли со мной.

Элона искоса взглянула на него.

– Жить в срубе? – спросила она. – Ну уж нет.

– Тогда лучше отправляйся домой, – велел ей Эрни. – Тебе придется учиться готовить.

Элона нахмурилась, и Лиша поняла, что борьба отца только начинается. Тем не менее мать послушно покинула их, что говорило в пользу его успеха.

Эрни поцеловал дочь.

– Я горжусь тобой. Надеюсь, когда-нибудь ты тоже будешь мной гордиться.

– О, папа, – обняла его Лиша, – я с тобой.

– Ты пойдешь домой? – проговорил Эрни с надеждой в голосе.

Лиша взглянула на Бруну, потом посмотрела на отца и отрицательно покачала головой.

Эрни кивнул и снова обнял ее.

– Я понимаю.

Глава 7
Роджер

318 ПВ

Роджер следует за матерью, подметающей постоялый двор, копируя своей маленькой метелкой ее широкие взмахи. Она улыбается и ерошит его рыжие волосы, а он просто сияет от счастья. Ему три года.

– Подмети за печкой, Роджер, – обратилась мать к сыну; тот поспешил выполнить ее просьбу, сметая мусор в трещину между очагом и стеной и поднимая вверх вихрь из пыли и щепок.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел отец Роджера, неся в руках вязанку дров и роняя на пол грязь и кору.

– Джесум! – воскликнула мать. – Я только что подмела!

– Я помогал! – громко объявил Роджер.

– Так оно и есть, – кивнула мать, – а твой отец наводит беспорядок.

– Хочешь бегать в лес ночью, когда сюда приедут герцог и его свита? – спросил Джесум.

– Его высочества не будет здесь по крайней мере неделю, – отвечала жена.

– Лучше проделать всю работу заранее, пока на постоялом дворе тихо, Кэли. Неизвестно, сколько придворных привезет с собой герцог. Вот тогда придется побегать.

– Если хочешь заняться чем-то полезным, – обратилась к нему жена, – проверь обереги. Они начали портиться.

Джесум кивнул.

– Я видел. Дерево покоробилось после последних холодов.

– Мастер Питер должен был нарисовать их заново еще неделю назад.

– Я разговаривал с ним вчера. Он сейчас сгоняет всех для работы на мосту; надо успеть все закончить до приезда герцога.

– Меня беспокоит не герцог. Питер думает только о том, чтобы произвести впечатление на Райнбека в надежде получить королевский заказ, а у меня одна забота – уберечь семью от нечистых.

– Ладно, хорошо, – поднял руки вверх Джесум. – Я с ним еще поговорю.

– Питеру следовало бы быть умнее, – продолжала Кэли. – Райнбек даже не наш герцог.

– Он единственный человек, который способен помочь нам в случае срочной необходимости. Юкору плевать на Ривербридж, пока Вестники занимаются своими делами, и налоги поступают вовремя.

– Если Райнбек едет сюда, значит, он думает о налогах. Мы будем платить в оба конца, прежде чем Роджеру исполнится четыре года.

– А что ты предлагаешь? – спросил Джесум. – Неужели мы должны злить герцога?

– Я не говорю, что надо плевать ему в глаза. Только не понимаю, почему Питер старается произвести на него впечатление и не займется нашими оберегами.

– Я же сказал, что схожу к нему.

– Так иди! – вскричала Кэли. – Время уже за полдень. И возьми с собой Роджера. Может, займешься, наконец, чем-то действительно полезным.

Джесум сдержал гнев и присел на корточки рядом с сыном.

– Хочешь посмотреть мост, Роджер?

– Мы пойдем на рыбалку? – спросил мальчик, который любил ловить рыбу с моста вместе с отцом.

Джесум рассмеялся и взял малыша на руки.

– Не сегодня. Мама хочет, чтобы мы поговорили с Питером. – Он усадил Роджера на плечи. – Держись крепче, – велел Джесум, и сын вцепился в голову отца, устремившегося за дверь.

До моста не слишком далеко. Ривербридж мал даже для деревни: несколько домишек и лавок, бараки для военных, которые собирают налоги, да постоялый двор родителей Роджера. Он махнул рукой стражникам, когда они проходили мимо поста у заставы, и те помахали в ответ.

Мост пересекает реку Раздельную в ее самом узком месте. Построенный многие годы тому назад, он имеет два быка, расстояние между которыми составляет триста футов, и достаточно широк, чтобы могла проехать телега, запряженная парой лошадей. Группа милнийских инженеров регулярно проверяет канаты и опоры. В обоих направлениях, насколько хватает глаз, простирается дорога Вестников.

Мастер Питер стоял в дальнем конце и кричал кому-то внизу, давая указания. Роджер проследил за его взглядом и увидел помощников, висящих на стропах и рисующих обереги на нижней части моста.

– Питер! – позвал Джесум, когда они достигли середины моста.

– Привет, – откликнулся Караульный.

Джесум спустил Роджера вниз и поздоровался с Питером за руку.

– Мост в полном порядке, – заметил Джесум.

Питер заменил большинство своих простеньких оберегов новыми, с замысловатой каллиграфией, полированными и лакированными.

Питер улыбнулся.

– Герцог с ума сойдет от радости, когда увидит мои охранные знаки.

Джесум рассмеялся.

– Кэли сейчас убирает и моет постоялый двор, – сказал он.

– Доставь удовольствие герцогу, и ты обеспечишь себе будущее, – задумчиво проговорил Питер. – Если польстишь нужному человеку, то сможешь в скором времени вести дела не в этой тихой заводи, а где-нибудь в Анджире.

– Эта «тихая заводь» – мой родной дом, – нахмурился Джесум. – В Ривербридже родился мой дед, и я бы хотел, чтобы здесь жили мои внуки.

Питер кивнул.

– Не хотел тебя обидеть, – сказал он. – Просто я скучаю по Анджиру.

– Так возвращайся. Дорога открыта, а Караульному провести одну ночь в пути не представляет никакой опасности. Для этого тебе герцог не нужен.

Питер покачал головой.

– В Анджире полно Караульных, – объяснил он. – Я там затеряюсь, как листок в лесу. Зато если мне удастся попасть в милость к герцогу, передо мной откроются многие двери.

– Сегодня я более всего беспокоюсь о моей двери, – заметил Джесум. – Обереги стираются, и Кэли думает, что они не продержатся еще одну ночь. Не мог бы ты взглянуть на них?

Питер сделал глубокий выдох.

– Я же сказал тебе вчера… – начал он, однако Джесум перебил его:

– Знаю, что ты говорил мне, Питер, только охранные знаки очень уж ослабели. Не хочу, чтобы мой мальчишка находился за ними, в то время как ты украшаешь охранные знаки на мосту. Неужто тебе трудно немного поправить наши до наступления ночи?

Питер сплюнул.

– Ты и сам мог бы этим заняться, Джесум. Пройдись по всей линии. Я дам тебе краску.

– Даже Роджер рисует лучше, чем я, однако дело не только в этом. Соверши я хоть одну ошибку, которой смогут воспользоваться корелинги, и Кэли меня убьет.

Питер нахмурился. Он уже собирался ответить, когда с дороги послышался крик.

– Привет, Ривербридж!

– Джерал! – закричал Джесум.

У мальчика рот наполнился слюной. Джерал всегда угощал его конфетами.

Рядом с ним ехал еще один незнакомый человек, однако пестрый шутовской костюм успокоил малыша. Он вспомнил, как пел, плясал и ходил на руках предыдущий Жонглер, и начал подпрыгивать от радостного волнения. Более всего на свете Роджер любил шутов.

– Маленький Роджер подрос еще на шесть дюймов! – воскликнул Джерал.

Он остановил лошадь, спрыгнул на землю и поднял Роджера. Вестник высок ростом и огромен, как бочка для дождевой воды. У него круглое лицо и седая борода. Когда-то Роджер боялся этого человека, одетого в кольчугу и со шрамом от когтей демона на губе. А теперь совсем не боится. Джерал щекочет мальчика, и тот весело смеется.

– В каком кармане? – спрашивает Джерал, держа малыша на вытянутой руке.

Роджер немедленно показывает. Великан всегда держит конфеты в одном и том же месте.

Большой Вестник улыбается, доставая ризонский сахар, завернутый в скрученную кукурузную оболочку. Роджер визжит от радости, прыгает на траву и разворачивает сладость.

– Что привело тебя в Ривербридж на сей раз? – спрашивает Вестника Джесум.

Выходит вперед Жонглер, откидывая назад пестрый плащ. Он высокий, у него длинные золотистые волосы и бурая борода. Подбородок абсолютно квадратный, а кожа бронзовая от загара. Поверх шутовского костюма он носит плащ, украшенный зелеными листьями на коричневом фоне.

– Арик Сладкоголосый, – представляется незнакомец, – господин Жонглер и герольд его высочества герцога Райнбека Третьего, Хранителя Лесной Крепости, Носителя Деревянной Короны и Повелителя Анджира. Я прибыл, дабы осмотреть село до приезда его высочества.

– Герольд герцога – Жонглер? – обращается Питер к Джералу, поднимая вверх бровь.

– Сойдет для сельской местности, – отвечает Джерал, подмигивая. – Люди не так склонны вешать человека, напоминающего им о налогах, если он забавляет ребятишек.

Арик окидывает его сердитым взглядом, но Джерал лишь смеется в ответ.

– Будь добр, приведи хозяина постоялого двора, чтобы он забрал наших лошадей, – говорит Арик Джесуму.

– Я хозяин, – отвечает отец Роджера, протягивая руку. – А это мой сын, Роджер, – кивает он в сторону мальчика.

Арик не обращает внимания ни на протянутую руку, ни на малыша. Он достает прямо из воздуха серебряную луну и бросает ее перед собой. Джесум ловит монету и с любопытством смотрит на нее.

– Возьми лошадей, – говорит Арик.

Джесум хмурится, однако кладет монету в карман и идет к животным. Джерал отказывается от помощи и сам ведет своего коня за поводья.

– Все-таки взгляни на мои обереги, Питер, – говорит Джесум. – Ты пожалеешь, если я сообщу Кэли о твоем отказе. Она прибежит сюда и закатит тебе истерику.

– Похоже, мосту требуется серьезный ремонт до приезда его высочества, – замечает Арик.

При этих словах Питер выпрямляется и кидает на Джесума кислый взгляд.

– Ты хочешь спать сегодня за слабыми оберегами, господин Жонглер? – спрашивает Джесум.

При этих словах бронзовая кожа Жонглера начинает бледнеть.

– Если не возражаешь, твои охранные знаки осмотрю я, – предлагает Джерал. – Я исправлю их, коль они еще не совсем испорчены, а в противном случае сам приведу туда Питера. – Он ударяет о землю копьем, сурово глядя на Караульного. Тот делает большие глаза и понимающе кивает.

Джерал усаживает Роджера на своего огромного боевого коня.

– Держись крепче, – велит он, – мы сейчас прокатимся на лошадке!

Роджер смеется и тянет коня за гриву. Его отец и Джерал ведут лошадей к постоялому двору. Арик выступает впереди, словно вельможа, сопровождаемый слугами.

Кэли ждет у дверей.

– Джерал! – восклицает она. – Какой приятный сюрприз!

– Кто это? – спрашивает Арик, быстро приглаживая волосы и оправляя одежду.

– Кэли, – отвечает Джесум и добавляет: «моя жена», видя, что глаза Арика продолжают горсть нездоровым любопытством.

Арик, будто не слыша слов хозяина, широкими шагами идет к женщине, откидывая на ходу яркий плащ.

– Приятно познакомиться, мадам, – говорит он, целуя ее руку. – Я Арик Сладкоголосый, господин Жонглер и герольд герцога Райнбека Третьего, Хранителя Лесной Крепости, Носителя Деревянной Короны и Повелителя Анджира. Его высочество будет рад увидеть такую красавицу, когда прибудет на ваш замечательный постоялый двор.

Кэли закрывает рот рукой, ее бледные щеки покрываются румянцем под цвет рыжих волос. В ответ на приветствие она неуклюже приседает.

– Вы с Джералом, наверное, устали. Входите. Я угощу вас горячим супом и приготовлю ужин.

– С удовольствием, госпожа, – говорит Арик, вновь кланяясь.

– Джерал обещал осмотреть наши обереги до наступления темноты, Кэл, – замечает Джесум.

– Что? – спрашивает Кэли, отрывая взгляд от очаровательной улыбки Арика. – О, ставьте лошадей в сарай, а я покажу господину Арику комнату и начну готовить ужин.

– Отличная мысль, – соглашается Арик и подает ей руку. Они уходят в дом.

– Присматривай за ним, – шепчет Джерал. – Его называют Сладкоголосый, потому что от его голоса у женщин становится сладко между ногами, и я не знаю ни одной, кто не согласилась бы нарушить брачную клятву.

Джесум хмурится.

– Роджер, – говорит он, снимая сына с лошади, – ступай в дом и будь с мамой.

Роджер кивает, прыгает на землю и убегает.

– Последний Жонглер ел огонь, – сказал Роджер. – Ты умеешь глотать огонь?

– Конечно, – отвечал Арик. – А еще я могу выплевывать его, как делают демоны огня.

Роджер захлопал в ладоши, а Арик повернулся к Кэли, которая склонилась за стойкой, чтобы налить ему кружку эля. Она распустила волосы.

Роджер вновь потянул шута за край плаща. Тот отдернул его, и тогда малыш стал тянуть за штанину.

– В чем дело? – нахмурился Арик, поворачиваясь к нему.

– Ты умеешь петь? – спросил Роджер. – Мне нравится пение.

– Может быть, я спою тебе. Позднее, – ответил Арик, вновь отворачиваясь.

– О, исполни для него песенку, – попросила Кэли, ставя на стойку перед шутом кружку с пенистым напитком. – Он будет счастлив.

Взгляд Жонглера устремился к верху ее платья, который таинственным образом расстегнулся, когда Кэли наливала пиво.

– Ну разумеется, – согласился Арик, лучезарно улыбаясь. – Вот только сделаю глоток твоего прекрасного эля, чтобы смыть дорожную пыль в горле.

Он осушил кружку одним глотком, не отводя глаз от выреза платья, и сунул руку в большую пеструю суму, стоящую на полу. Кэли вновь наполнила кружку Арика, а он достал лютню.

В комнате зазвучало богатое контральто, чистое и красивое. Жонглер пел и наигрывал на инструменте. Песня была о деревенской девушке, которая упустила единственный в жизни случай полюбить человека, уехавшего в Свободные Города, и потом всю жизнь горько сожалела. Кэли и Роджер слушали, словно зачарованные. Когда он закончил, они начали громко аплодировать.

– Еще! – крикнул Роджер.

– Не сейчас, мой мальчик, – сказал Арик, трепля его волосы. – Может быть, после ужина. А почему бы тебе самому не поиграть?

С этими словами Жонглер достал соломенную бандуру с полосками из палисандрового дерева, вставленными в лакированную деревянную раму. Крепкая веревка соединяла ее с палкой величиной в шесть дюймов с обточенным деревянным шаром на конце.

– Возьми и поиграй немного, пока я поговорю с твоей милой мамой, – сказал он.

Роджер взвизгнул от радости, схватил игрушку, уселся на пол и стал ударять по деревянным полоскам, в восторге от разнообразных звуков, издаваемых инструментом.

Кэли смеялась, глядя на сына.

– Он когда-нибудь станет Жонглером…

– У вас не много посетителей, – заметил Арик, махнув рукой в сторону пустых столов в общей комнате.

– О, во время обеда народу собралось предостаточно, – сказала хозяйка, – хотя в это время года у нас редко появляются гости. Разве что Вестник заедет.

– Тебе, наверное, одиноко управлять пустым постоялым двором? – спросил Арик.

– Роджер не дает скучать. Он поднимает шум, когда здесь царит тишина, и наводит ужас во время караванного сезона, если пьяные гуртовщики напиваются, начинают петь песни среди ночи и будят малыша.

– Представляю, как тебе самой трудно уснуть при таком шуме.