Текст книги "Заступник"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 31 страниц)

Хотя Лиша с Бруной выручали достаточно от продажи запалок и других вещичек, торговцы не брали с нее более одного клата. Бруна лечила всех бесплатно, поэтому никто не просил у нее денег.

Марик стоял рядом с Лишей, когда она привычно укладывала в корзину фрукты и овощи. Он привлекал к себе внимание, и Лише казалось, что это происходит потому, что он с ней. Вестники довольно часто приезжали в Каттерову Ложбину.

Она заметила Кита – сына Стефни. Мальчику почти одиннадцать лет, и он с каждым днем становится все более похожим на Пастыря Майкла. Стефни держала слово все эти годы и не говорила ничего плохого о Лише. А Бруна, в свою очередь, хранила ее тайну. Тем не менее Лиша никак не могла понять, почему Смит не догадается о том, чей сын смотрит на него каждый день за обедом.

Она позвала Кита, и мальчик бегом кинулся к ней.

– Отнеси сумку Бруне, когда освободишься от домашних дел, – велела она ему, передавая продукты. Потом улыбнулась и тайком положила ему в руку один клат.

Кит благодарно принял подарок. Старшие никогда не берут денег у Травницы, а вот Лиша постоянно дает детям какую-то мелочь за услуги. Лакированные деревянные анджирские монеты являлись основной валютой в Каттеровой Ложбине. На них Кит и его сверстники могут купить ризонские сладости, когда прибудет следующий Вестник.

Она уже собиралась уходить, когда увидела Майру, и пошла поздороваться. Подруга очень занята последние годы; за ее юбки держатся трое деток. Молодой стеклодув по имени Бенн покинул Анджир, чтобы искать счастья в Лактоне и Форт-Ризоне. Он остановился в Ложбине, чтобы немного поторговать и заработать несколько клатов, прежде чем продолжить путь. Но повстречал Майру, и его планы растаяли, словно сахар в чае.

Теперь Бенн ведет весьма успешную торговлю в амбаре отца Майры. Он покупает у Вестников из Красии мешки с песком и превращает его в красивые и практичные вещи. В Ложбине никогда прежде не было своего стеклодува.

Лиша тоже воспользовалась данным обстоятельством и вскоре заставила Бенна делать небольшие сосуды для возгонки, о которых сказано в книгах Бруны. С их помощью можно выщелачивать травы и варить такие сильные лекарства, каких еще не видели в Ложбине.

В итоге Бенн и Майра поженились, и вскоре Лиша уже принимала у подруги первого ребенка. Вслед за ним последовали еще два. Лиша полюбила их, как своих собственных. Ее тронуло до слез, когда самую младшую девочку назвали в ее честь.

– Доброе утро, негодники, – обратилась Лиша к детям, опускаясь на корточки и принимая их в объятия. Она крепко обняла детишек, расцеловала их и вручила каждому по леденцу, завернутому в бумагу. Она сама делала конфеты, чему научилась у Бруны.

– Доброе утро, Лиша, – проговорила Майра, слегка приседая.

Лиша нахмурилась. Они давние подруги, однако теперь, когда на Лише надет фартук с многочисленными карманами, Майра относится к ней по-другому, и ее, видно, уже не изменишь. Она постоянно будет делать такие реверансы.

И все-таки Лиша ценит их дружбу. Сайра тайно приходила к избушке Бруны за яблоневым чаем, и на этом их отношения с Лишей закончились. Если верить деревенским женщинам, Сайра ведет распутный образ жизни. Половина мужчин в Ложбине уже побывали в ее доме, и у нее гораздо больше денег, чем они с матерью могли бы заработать шитьем.

С Брайной все обстояло еще хуже. Последние семь лет она не разговаривает с Лишей, однако постоянно порочит ее перед другими людьми. Она лечится у Дарси, и в результате общений с Эвином быстро приобрела большой живот. В беседе с Пастором Майклом она назвала Эвина отцом ребенка.

Эвин согласился жениться на Брайне, когда ее отец приставил вилы к его спине, а братья к бокам, и делает все возможное, чтобы отравить жизнь жене и их сыну Каллену.

Брайна оказалась хорошей матерью и женой, однако так и не сбавила вес, который набрала во время беременности. А Лиша знала, насколько блудлив Эвин. По слухам, он частенько стучится в двери дома Сайры.

– Доброе утро, Майра. Ты знакома с Вестником Мариком? – Лиша повернулась, чтобы представить молодого человека, и увидела, что его нет за спиной. – О, только не это! – воскликнула она, увидев, что Вестник выясняет отношения с Гаредом на другой стороне базара.

В пятнадцать лет Гаред превосходил ростом любого мужчину в деревне, за исключением отца. Теперь, когда ему исполнилось двадцать два, он стал просто гигантом. Гора мышц, закаленных ежедневным трудом с топором в руках, рост около семи футов. Говорят, в нем течет милнийская кровь, ибо анджирцы не бывают такими высокими.

Его ложь распространилась по всей деревне, и с тех пор девушки держатся от него подальше, опасаясь оставаться с ним наедине. Может быть, в силу этой причины он по-прежнему домогается Лиши; не исключено, однако, что он поступал бы так же вне зависимости от отношений к нему лиц слабого пола. Гаред не извлек урока из прошлого. Его эгоизм рос вместе с мускулами, и теперь парень задирает всех подряд. Ребята, которые прежде дразнили его, теперь отскакивают прочь при каждом его слове. Если раньше он жестоко обращался с ними, то теперь просто терроризирует всех, кто смеет хоть мельком взглянуть на Лишу.

Гаред по-прежнему ведет себя так, будто Лиша когда-нибудь одумается и поймет, что принадлежит только ему одному. Любые попытки разуверить натыкаются на непроходимое упрямство парня.

– Ты ведь не местный, – донеслись до девушки слова Гареда, который сильно толкал Марика в грудь, – так что, может, и не слышал, что Лиша обещана. – Он нависал над Мариком, как взрослый над ребенком.

Марик не дрогнул и не отступил. Он спокойно стоял на месте, не отводя от Гареда взгляда своих волчьих глаз. Лиша молилась о том, чтобы у него хватило ума не ввязываться в драку.

– От нее я такого не слышал, – ответил Марик, и Лиша потеряла надежду на мирный исход.

Она направилась к спорщикам, только вокруг них уже образовалась толпа, через которую трудно пробраться. О, если бы у нее был с собой посох Бруны, которым она могла бы расчистить себе дорогу.

– Лиша обещана мне, – настаивал Гаред.

– Я слышал об этом, – сказал Марик. – Но я слышал и то, что ты единственный дурак во всей Ложбине, который верит, будто эти слова значат больше мочи корелинга после того, как ты предал ее.

Гаред заревел и попытался схватить Марика, однако тот стремительно уклонился, схватил копье и древком ударил лесоруба прямо между глаз. Потом резко повернул копье и нанес удар по коленям Гареда. Тот пошатнулся, взмахнул руками и тяжело упал на спину.

Марик уперся копьем в землю и стал над Гаредом, пронзая его холодным взглядом.

– Я мог бы заколоть тебя, – проговорил он. – Советую запомнить на будущее. Лиша сама хозяйка своих слов.

Все стоящие в толпе таращили глаза на происходящее, а Лиша отчаянно пыталась пробраться вперед. Она хорошо знала Гареда и понимала, что дело еще не закончено.

– Прекратите! – крикнула она.

Марик взглянул на нее, а Гаред воспользовался этим и схватился за конец копья. Вестник тотчас стал тянуть древко двумя руками, пытаясь высвободить его.

Напрасно он так поступил. Гаред обладал силой лесного демона и даже в лежачем состоянии не имел себе равных. Он напряг жилистые руки, и Марик полетел вверх.

Гаред встал на ноги и переломил копье длиной в шесть футов пополам, словно ветку дерева.

– Посмотрим, как ты дерешься без копья, – промолвил он, бросая сломанные куски на землю.

– Гаред, не смей! – пронзительно закричала Лиша, пробираясь мимо последних на ее пути зевак и хватая парня за руку. Он оттолкнул ее в сторону, не отрывая взгляда от Марика. Лиша от такого толчка полетела назад в толпу, где столкнулась с Дугом и Никласом. Они все вместе упали на землю.

– Прекрати! – беспомощно кричала она, пытаясь подняться на ноги.

– Ни один мужчина не получит тебя! – заявил Гаред. – Ты возьмешь меня или будешь до самой старости жить в полном одиночестве, как твоя Бруна! – И он осторожно направился к Марику, который только начал вставать на ноги.

Гаред замахнулся своим увесистым кулаком, но Марик снова опередил его. Он уклонился от удара, дважды пробил по телу Гареда и отступил, прежде чем тот успел вновь кинуться в атаку.

Если Гаред и чувствовал силу ударов Вестника, он не подал виду. В следующий раз Марик стукнул лесоруба кулаком в нос. Пошла кровь, но Гаред лишь рассмеялся.

– Это все, на что ты способен? – спросил он.

Марик зарычал, бросился вперед и обрушил на противника шквал ударов. Гаред не мог ответить тем же, да и не пытался. Он скрипел зубами и защищался, весь красный от гнева.

Через несколько минут Марик отошел назад и, тяжело дыша, встал в позицию дерущегося кота с кулаками наготове. Гаред, казалось, был готов к бою. Впервые в глазах Вестника появился страх.

– Ты закончил? – спросил Гаред, направляясь к нему.

Марик вновь налетел на противника, однако на сей раз действовал не столь быстро. Ударил раз, другой, а потом толстые пальцы Гареда крепко схватили его за плечо. Вестник пытался податься назад и освободиться, однако его держали очень крепко.

Гаред кулаком нанес удар Вестнику в живот и тут же ударил снова, на сей раз по голове. Марик упал на землю, как мешок с картошкой.

– Ну что, успокоился? – прорычал Гаред. Марик, опираясь на руки, стал на колени, пытаясь подняться. Однако Гаред с силой пнул его в живот, и тот упал на спину.

В это время Лиша уже мчалась к ним, а Гаред, сев верхом на Марика, наносил ему удар за ударом, приговаривая:

– Лиша моя! И любой, кто скажет, что это не так, получит!..

Он не закончил фразу, так как Лиша швырнула ему в лицо целую горсть ослепляющего порошка Бруны. Часть его попала в открытый рот лесоруба. Он рефлекторно вдохнул и дико заорал. Порошок ожог глаза и горло. Казалось, кожа горит, словно ошпаренная кипящей водой. Гаред отцепился от Марика и стал кататься по земле, задыхаясь и растирая ногтями лицо до крови.

Лиша понимала, что употребила слишком большую дозу порошка. Щепотка останавливает на месте здоровенных мужиков, а полная горсть может убить кого угодно. Люди просто захлебываются собственной мокротой.

Она нахмурилась, прошла мимо зевак и взяла ведро с водой, в котором Стефни мыла картошку. Опрокинула воду на Гареда, и тот перестал дергаться. Пусть он еще несколько часов не сможет ничего видеть, только бы остался жив. Не хочется брать грех на душу.

– Наша клятва нарушена, – обратилась она к нему, – отныне и навсегда. Я никогда не стану твоей женой, пусть даже умру одинокой старухой! Скорее уж выйду замуж за корелинга!

Гаред застонал, не показывая виду, что слышал ее слова.

Девушка подошла к Марику, опустилась на колени и помогла ему сесть. Взяла чистую тряпочку и вытерла кровь на его лице, на котором уже появились синяки.

– Думаю, мы здорово задали ему? – спросил Вестник, морщась от боли.

Лиша сбрызнула тряпку крепким алкогольным напитком, который варил Смит в своем подвале.

– А-а-а-а! – вскричал Марик, как только она прикоснулась к нему.

– Поделом тебе, – вычитывала ему Лиша. – Ты мог бы избежать драки и не пытаться победить. Я не нуждаюсь в твоей защите и не собираюсь отдавать свое предпочтение человеку, который думает завоевать мое расположение тем, что дерется с деревенским забиякой.

– Он первый начал! – протестовал Марик.

– Я разочаровалась в тебе, господин Марик, – стояла на своем Лиша. – Я считала Вестников гораздо умнее.

Марик опустил взгляд.

– Отведите его в дом Смита, – обратилась она к стоящим поблизости мужчинам, которые тотчас повиновались. Теперь почти все обитатели Каттеровой Ложбины усердно исполняли любые ее приказания.

– Если встанешь с постели раньше завтрашнего утра, – наставляла Лиша Вестника, – я еще больше рассержусь на тебя.

Марик слабо улыбнулся и ушел, сопровождаемый поселянами.

– Удивительное происшествие! – воскликнула Майра, когда Лиша вернулась за своей корзиной с травами.

– Произошла глупость, которую необходимо было остановить, – отрезала Лиша.

– Глупость? – недоумевала Майра. – Два мужика дрались, как бешеные быки, а ты разняла их, бросив горсть травы!

– Легко нанести вред человеку травяной смесью, – отвечала Лиша, с удивлением понимая, что говорит словами Бруны, – труднее вылечить его целебными травами.

Солнце уже давно миновало зенит, когда Лиша закончила свой обход и вернулась к избушке Бруны.

– Как там мои детки? – спросила Бруна, когда Лиша опустила на пол корзину.

Девушка улыбнулась. Бруна считала всех обитателей Ложбины своими детьми.

– Вполне нормально, – ответила она, садясь на низкий табурет возле кресла Бруны, так, чтобы древняя Травница могла лучше видеть ее. – Суставы Йона Грея по-прежнему болят, однако в душе он молод, как всегда. Я дала ему свежую целебную мазь. Смит еще не встает, но уже меньше кашляет. Думаю, самое худшее позади. – И она продолжала описывать свой обход, а Карга молча кивала головой. Бруна теперь редко делала замечания своей ученице.

– Это все? – наконец спросила Бруна. – А что за происшествие случилось на базаре сегодня утром? Юный Кит что-то говорил мне об этом.

– Идиотизм, только и всего, – ответила Лиша.

Бруна отмахнулась от слов девушки.

– Мальчишки есть мальчишки, – заметила она. – Пусть даже они взрослые мужчины. Кажется, ты поступила правильно в данной ситуации.

– Бруна, они могли убить друг друга! – воскликнула Лиша.

– Чепуха! – протестовала Бруна. – Ты не первая красавица, из-за которой дерутся молодые люди. Можешь мне не верить, но в юности из-за меня парни ломали один другому кости.

– Ты никогда не была молодой, – дразнила ее Лиша. – Йон Грей говорит, что тебя называли Карга, когда он только учился ходить.

Бруна закудахтала.

– Верно, верно. Однако немногим ранее мои груди были такие же полные и упругие, как твои, и мужчины дрались, подобно корелингам, чтобы только прикоснуться к ним.

Лиша пристально посмотрела на Бруну, стараясь очистить ее от шелухи лет и увидеть в ней молодую женщину. Безнадежная задача. Без всяких преувеличений и пустой болтовни ей уже по крайней мере век от роду. Бруна сама уже толком не знает, сколько ей лет, и если кто-то настойчиво спрашивает ее об этом, говорит, что перестала считать после ста.

– В любом случае, – заключила Лиша, – у Марика слегка распухло лицо, однако у него нет оснований не отправляться в путь завтра.

– Хорошо, – сказала Бруна.

– Так, значит, у тебя есть лекарство для мальчика госпожи Жизели? – спросила Лиша.

– Как бы ты посоветовала ей лечить больного? – ответила Карга вопросом на вопрос.

– Я не знаю.

– Уверена? Ну, полно. Что бы ты сказала Жизели на моем месте? Не притворяйся, что не думала об этом.

Лиша глубоко вздохнула.

– Жесткий корень вряд ли благоприятно воздействует на организм мальчика, – отвечала она. – Нужно вскрыть и прочистить нарывы. Конечно, болезнь его так просто не пройдет. Лихорадка и тошнота могут быть вызваны простой простудой, однако расширение зрачков и сильная рвота намекают на нечто другое. Я бы попробовала монахов лист с женской брошью и земляную гадючью кору. Принимать нужно по меньшей мере неделю.

Бруна окинула девушку долгим взглядом. Потом кивнула.

– Собирай вещи и прощайся со мной. Ты лично передашь этот рецепт госпоже Жизели.

Глава 14
Дорога на Анджир

326 ПВ

Каждый день Эрни неизменно ходил тропинкой к избушке Бруны. В Ложбине находилось шесть Караульных с подмастерьями при каждом из них, однако Эрни никому не доверял безопасность дочери. Маленький производитель бумаги являлся самым лучшим Караульным в Каттеровой Ложбине, и все это знали.

Частенько он приносил подарки, которые привозили Вестники из отдаленных мест: книги, целебные травы и кружева. Однако Лиша ждала его не из-за гостинцев. Ей спалось спокойнее под защитой крепких оберегов отца. Лучше всяких даров радовал ее его счастливый вид, который Эрни хранил все последние семь лет. Элона, конечно, по-прежнему досаждала ему, но далеко не в той мере, как прежде.

Сегодня, глядя на светило, совершающее свой путь по небу, Лиша с ужасом ждала прихода отца. Новость о ее отъезде сильно расстроит его.

Да и ей будет горько расставаться с ним. Эрни поддерживал и любил дочь. Он являлся тем источником, к которому она припадала в минуты отчаяния. Как она сможет жить в Анджире без него? И без Бруны? Станет ли кто-то там считаться с ней?

Однако как бы ни силен был страх девушки относительно Анджира, он бледнел перед великим ужасом: она боялась, что, узнав вкус большого мира, уже никогда не захочет вернуться в Каттерову Ложбину.

И лишь увидев отца, идущего по дорожке, Лиша поняла, что плачет. Вытерла слезы и улыбнулась своей самой лучшей улыбкой, нервно оправляя юбки.

– Лиша! – крикнул отец, раскрывая объятия. Она с благодарностью упала в них, понимая, что, возможно, они в последний раз предаются своему излюбленному ритуалу.

– У тебя все хорошо? – спросил Эрни. – Я слышал, на базаре произошла какая-то неприятность.

В таком небольшом селении, как Каттерова Ложбина, трудно держать что-то в тайне.

– Все отлично, – заявила она. – Я обо всем позаботилась.

– Ты позаботилась обо всем во всей деревне, Лиша, – сказал Эрни, крепко сжимая ее в объятиях. – Не знаю, что мы будем без тебя делать.

Лиша начала плакать.

– Ну-ну, не надо, – успокаивал ее Эрни, смахивая слезу со щеки указательным пальцем. – Вытри слезы и иди в дом. Я проверю обереги, и мы поговорим о том, что беспокоит тебя, за обедом.

Лиша улыбнулась.

– У мамы еда по-прежнему подгорает? – спросила она.

– Бывает, – согласился Эрни.

Лиша рассмеялась. Отец отправился проверять охранные знаки, а она стала накрывать на стол.

– Я еду в Анджир, – заявила Лиша, помыв тарелки, – чтобы учиться у одной старой ученицы Бруны.

Эрни молчал некоторое время.

– Понятно, – проговорил он наконец. – Когда?

– Как только Марик будет готов отправиться в путь, – сказала Лиша. – Завтра.

Эрни покачал головой.

– Моя дочь не должна проводить неделю на большой дороге, имея попутчиком одного лишь Вестника. Я снаряжу караван. Тогда ты будешь в полной безопасности.

– Я буду остерегаться демонов, папа, – успокоила его Лиша.

– Меня беспокоят не одни лишь корелинги, – многозначительно заметил Эрни.

– С Вестником Мариком я уж как-нибудь слажу, – заверила его Лиша.

– Держать на расстоянии от себя мужчину темной ночью не то же самое, что прекратить драку на базаре, – проговорил Эрни. – Ты не должна ослеплять Вестника, если хочешь выжить в пути. Прошу тебя, подожди несколько недель.

Лиша покачала головой.

– Меня ждет больной ребенок, которого я должна немедленно вылечить.

– В таком случае я поеду вместе с тобой, – заявил Эрни.

– Ты этого не сделаешь, Эрни, – оборвала его Бруна. – Лиша должна ехать одна.

Эрни взглянул на старуху. Их взгляды встретились. Каждый хотел одолеть другого. Однако не было в Каттеровой Ложбине человека с более сильной волей, чем Бруна. Эрни отвел взгляд.

Вскоре Лиша проводила отца из дома. Он не хотел идти, да и ей не хотелось, чтобы он уходил. Однако солнце уже садилось, и надо было спешить, дабы не подвергнуть себя опасности.

– Надолго ты уезжаешь? – спросил отец, крепко держась за перила крыльца и глядя в сторону Анджира.

Лиша пожала печами.

– Это будет зависеть от того, как долго госпожа Жизель станет учить меня, и сколько времени потребуется ее ученице Вике чему-то научиться у Бруны. Пару лет по крайней мере.

– Полагаю, если Бруна сможет все эти годы обходиться без тебя, то смогу и я сам, – сказал Эрни.

– Обещай, что будешь проверять ее обереги, пока меня здесь не будет, – проговорила Лиша, прикасаясь к его руке.

– Ну разумеется, – заверил дочь Эрни, поворачиваясь, чтобы обнять ее.

– Я люблю тебя, папа.

– А я тебя, куколка, – проговорил Эрни, крепко обнимая ее. – Увидимся утром, – пообещал он, прежде чем отправиться в путь.

– Твой отец прав, – сказала Бруна, когда Лиша вернулась в дом.

– Что ты имеешь в виду?

– Вестники ничем не отличаются от других мужчин, – предостерегла ее Бруна.

– Я в этом не сомневаюсь, – улыбнулась Лиша, вспоминая драку на базарной площади.

– Сейчас господин Марик может быть само обаяние, – говорила Бруна, – но как только вы окажетесь на дороге, он будет настаивать на своем, не обращая внимания на твои желания. А когда вы достигнете крепости в лесу, будь ты Травница или нет, люди скорее поверят Вестнику, чем молоденькой девушке.

Лиша покачала головой.

– Он получит лишь то, что я захочу ему дать. И не более того.

Бруна прищурилась и пробормотала что-то невразумительное. Тем не менее она знала, что Лиша не даст себя в обиду.

* * *

С первыми лучами солнца кто-то сильно забарабанил в дверь. Лиша пошла открыть и увидела на пороге мать. Элона не являлась в избушку с тех пор, как ее прогнали отсюда метлой. Со свирепым выражением лица она промчалась мимо Лиши.

В свои сорок с небольшим Элона, возможно, оставалась бы самой красивой женщиной в деревне, если бы не ее дочь. Только будучи осенью при лете, она ничуть не смирилась. Скрипя зубами кланялась Эрни и вела себя как герцогиня в присутствии других мужчин.

– Тебе недостаточно того, что ты украла у меня дочку, теперь ты посылаешь ее в дальние края? – вопрошала она.

– Доброе утро, мама, – проговорила Лиша, закрывая дверь.

– А ты не вмешивайся, – отрезала Элона. – Ведьма сбила тебя с толку!

Бруна кудахтала, склонившись над тарелкой. Лиша стала между двумя женщинами в тот момент, когда Бруна отодвинула в сторону недоеденную кашу и вытерла рот рукавом.

– Закончи завтрак, – велела ей Лиша, вновь ставя тарелку перед старухой и поворачиваясь спиной к Элоне. – Я еду, потому что сама хочу этого, мама. А когда вернусь, привезу такие лекарства, о которых в Каттеровой Ложбине никто никогда не слышал со времен молодости Бруны.

– И как долго тебя не будет на сей раз? – спросила Элона. – Ты уже потратила в пустую лучшие годы своей молодости, уткнувшись носом в старые пыльные книги.

– Мои лучшие!.. Мама, мне двадцать лет!

– Совершенно точно! – кричала Элона. – Тебе уже давно пора иметь троих детей, как у твоей подруги. У этого пугала. А ты только и знаешь, что принимаешь младенцев у всех женщин в деревне, начисто забыв о своей утробе.

– Она по крайней мере не столь глупа, чтобы иссушать свою утробу яблоневым чаем, – пробормотала Бруна.

Лиша набросилась на нее.

– Я же велела тебе есть кашу! – крикнула она.

Бруна сделала большие глаза и хотела что-то ответить, но только крякнула и вновь сосредоточила свое внимание на тарелке.

– Я не племенная кобылица, мама, – сказала Лиша. – У меня есть другие интересы в жизни.

– Какие еще интересы? – настаивала Элона. – Что может быть важнее замужества?

– Не знаю, – честно призналась Лиша. – Вскоре мне что-то откроется.

– А тем временем ты оставляешь Каттерову Ложбину на попечение девушки, которую совсем не знаешь, и неумехи Дарси, которая чуть не убила Анда и многих других.

– Я уезжаю всего на несколько лет, – протестовала Лиша. – Всю жизнь ты называла меня бесполезной, и вот теперь я должна поверить в то, что Ложбина не сможет жить без меня?

– А что, если с тобой что-то случится? – не унималась Элона. – Что, если тебя в пути схватят демоны? Что мне тогда делать?

– Что тебе делать? – удивилась Лиша. – В течение семи лет ты почти не разговаривала со мной и лишь настаивала на том, чтобы я простила Гареда. Ты ничего обо мне не знаешь, мама. Да и не хочешь знать. Так что не притворяйся, будто моя смерть станет для тебя большой утратой. Если хочешь ребенка от Гареда, можешь сама родить его.

Элона широко открыла глаза и выпалила, словно перед ней находился непослушный ребенок:

– Я запрещаю тебе!

И ударила дочь по щеке.

Вот только Лиша уже не ребенок. Она быстрее и сильнее матери. Девушка схватила Элону за руку и крепко сжала ее.

– Прошли те времена, когда твои слова что-то значили для меня, мама, – проговорила она.

Элона пыталась вырваться, но Лиша не сразу отпустила ее. Потом Элона потирала руку и презрительно смотрела на дочь.

– Когда-нибудь ты вернешься, Лиша, – отчитывала она ее. – Попомни мои слова! И тогда хлебнешь горя!

– Думаю, тебе пора уходить, мама, – обратилась к ней Лиша, открывая дверь как раз в тот момент, когда Марик поднял кулак, чтобы постучать в нее. Элона сердито пробурчала что-то, проскользнула мимо него и устремилась вдаль по дорожке.

– Простите за вторжение, – извинился Марик. – Я прибыл за ответом Бруны. По полудню отправляюсь в Анджир.

Лиша взглянула на Марика. Челюсть слегка распухла, однако загар скрывает синяк, а мазь, которую она наложила на разбитую губу и глаз, свела опухоль на нет.

– Ты, похоже, совсем выздоровел, – обратилась она к нему.

– Мне везет с хорошими лекарями, – ответил Вестник.

– Ну, тогда возьми свою лошадь и возвращайся через час. Я лично доставлю ответ Бруны в Анджир.

Марик улыбнулся во весь рот.

– Хорошо, что уезжаешь, – заметила Бруна, когда они наконец остались наедине. – Каттеровой Ложбине тебе больше нечего предложить, а ты еще слишком молода, чтобы загнивать тут.

– Разве ты не видела, с какой задачей мне пришлось справиться сегодня?

– Может быть. Однако я не сомневалась в результате. Ты стала слишком сильной для таких людей, как Элона.

«Неужели я стала сильной?» – размышляла Лиша. Большую часть времени она себя таковой не ощущала, только действительно никто из обитателей Каттеровой Ложбины ее больше не пугал.

Лиша собрала свои сумки, маленькие и по виду не подходящие для такого серьезного путешествия; взяла с собой несколько платьев и книг, деньги, мешочек с целебными травами, постельные принадлежности и еду. Оставила дома безделушки, подаренные отцом, и другие дорогие ее сердцу вещички. Вестники путешествуют налегке, и Марик не станет перегружать свою лошадь. Бруна говорит, что Жизель будет обеспечивать ее всем необходимым во время обучения, и все же ей придется начать новую жизнь практически с нуля.

Новая жизнь. Мысли о ней тревожили девушку и одновременно волновали ее. Лиша прочитала все книги из библиотеки Бруны, однако у Жизели их во много раз больше. Кроме того, Травницы в Анджире также могут поделиться с ней своими книгами.

По мере того как приближалось время отъезда, Лиша начала нервничать. Где же отец? Неужели он не придет проводить ее?

– Пора, – заметила Бруна.

Лиша подняла взгляд и поняла, что плачет.

– Надо прощаться, – сказала Бруна. – Может быть, другого случая нам больше не представится.

– Бруна, что ты говоришь? – воскликнула Лиша.

– Не валяй дурака, девочка, – сказала знахарка. – Ты прекрасно понимаешь, о чем идет речь. Я уже давно зажилась на этом свете.

– Бруна, мне не надо уезжать…

– Вздор! – замахала руками старуха. – Ты научилась всему, что я могла тебе дать, девочка, так пусть же мои последние годы станут подарком тебе. Поезжай, – подтолкнула она ее, – учись чему сможешь.

Она раскрыла объятия, и Лиша упала в них.

– Обещай мне, что будешь ухаживать за моими детьми после моей смерти. Они порой бывают глупы и своенравны, но по сути это добрые люди.

– Хорошо, – пообещала Лиша. – Ты будешь мною гордиться.

– Иначе ты и не могла бы поступить, – пробормотала старуха.

Лиша рыдала, уткнувшись в грубую шаль Бруны.

– Мне страшно, Бруна, – говорила она.

– Только круглая дура не боялась бы на твоем месте, – утешала ее знахарка, – но я сама немало поездила по свету и знаю, что ты нигде не пропадешь.

Вскоре Марик подвел лошадь к избушке. В руке у него новое копье, а к передней луке седла приторочен защищенный оберегами щит. Если раны и беспокоили его, то он не показывал виду.

– Здравствуй, Лиша! – приветствовал он девушку. – Готова к приключениям?

«Приключения». Это слово вмиг разогнало страх и грусть, вызвав прилив радостного волнения.

Марик взял сумки Лиши, закинул их на своего поджарого рысака. Лиша в последний раз повернулась к Бруне.

– Я слишком стара для прощаний, которые длятся полдня, – заметила старуха. – Береги себя, девочка.

Старуха вложила кошель ей в руки, и Лиша услышала звон милнийских монет, которые в Анджире стоят целое состояние. Прежде чем Лиша смогла возразить, Бруна повернулась и ушла в дом.

Девушка быстро положила кошель в карман. Вид металлических монет на таком большом расстоянии от Милна может ввести в искушение любого человека, даже Вестника. Они шли вдоль тропы, ведущей к деревне. Лиша позвала отца, когда они проходили мимо его дома, однако ответа не последовало. Элона заметила их и сразу же вошла в дом, захлопнув за собой дверь.

Лиша опустила голову. Девушка рассчитывала повидаться с отцом. Она думала обо всех поселянах, с которыми не смогла по-человечески попрощаться. Письма, оставленные ею у Бруны, вряд ли могли заменить живое общение.

Однако в центре деревни Лишу ждал сюрприз. Там ее поджидал отец, а за ним вдоль дороги выстроились все обитатели Ложбины. Они по одному подходили к девушке. Одни целовали ее, другие передавали ей подарки.

– Помни нас и возвращайся, – обратился к ней Эрни.

Лиша крепко обняла его, закрыв глаза, дабы преградить поток слез.

– Жители Ложбины любят тебя, – заметил Марик, когда они ехали лесом.

Деревня осталась далеко позади, а дневные тени становились все длиннее. Лиша сидела перед ним на широком седле рысака, который без труда нес всадников и багаж.

– Временами я и сама в это верю, – призналась Лиша.

– Почему бы тебе не верить? – спросил Марик. – Ты красавица, подобная утренней заре, и притом лечишь все болезни. Люди должны просто обожать тебя.

Лиша рассмеялась.

– Красавица, подобная утренней заре? – спросила она. – Найди беднягу Жонглера, у которого ты украл эту фразу, и скажи ему, чтобы он больше никогда не произносил ее.

Марик засмеялся и крепче обхватил девушку руками.

– Знаешь, – прошептал он ей прямо в ухо, – мы еще не обсудили размер моей платы за сопровождение тебя.

– Деньги у меня есть, – сказала Лиша.

– Да и у меня их хватает, – улыбнулся Марик. – Деньги меня не интересуют.

– Тогда о какой цене ты говоришь, господин Марик? – осведомилась Лиша. – Или опять хочешь выторговать поцелуй?

Марик захихикал, его волчьи глаза заблестели.

– Поцелуй – цена за доставку письма. А доставка в Анджир такой девушки, как ты, стоит гораздо… больше. – Он пошевелил бедрами за ее спиной, дабы пояснить значение своих слов.

– Ты всегда опережаешь события, – проговорила Лиша. – Тебе повезет, если ты получишь один поцелуй.

– Что ж, посмотрим.

Вскоре они расположились на ночь. Лиша варила ужин, а Марик расставлял обереги. Приготовив тушеное мясо, девушка покрошила в него особую траву, прежде чем передать миску Марику.

– Ешь быстро, – велел ей Марик, принимая блюдо и тотчас отправляя в рот полную ложку. – Надо укрыться в палатке до появления корелингов. Вид их вблизи может испугать тебя.

Лиша посмотрела на палатку, которую разбил Марик. Она могла едва-едва вместить одного человека.