Текст книги "Заступник"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)

– Маленькая, – подмигнул он ей, – зато мы согреем друг друга в ночной прохладе.

– Сейчас лето, – напомнила ему Лиша.

– Так ведь от твоих речей веет холодным ветром, – захихикал Марик. – Надо найти способ как-то растопить тебя. Кроме того, – он махнул рукой за магический круг, где уже поднимались и начинали формироваться туманные образы корелингов, – не похоже, что ты будешь сопротивляться.

Вестник сильнее ее, и она не сможет бороться с ним. Под дикие вопли корелингов Лиша терпела его поцелуи и всякие нежности. Когда же мужская сила подвела Марика, девушка стала утешать его и предложила лекарство из трав и корней, от которых бедняге стало только хуже.

Временами Вестник впадал в ярость, и ей казалось, что он ударит ее. Потом начинал плакать, ибо человека, который не может ронять семя, нельзя назвать мужчиной. Лиша терпела. Такое испытание не слишком высокая цена за путешествие в Анджир.

«Я спасаю его от самого себя», – думала она всякий раз, когда подсыпала траву в пищу Вестника. Какой же мужчина хочет стать насильником? По правде говоря, угрызений совести Лиша не испытывала. Она не получала удовольствия от того, что пользовалась своим искусством для умаления мужского достоинства Марика, однако в глубине души чувствовала удовлетворение. Казалось, все ее предки женского рода на протяжении многих веков, начиная с того времени, когда первый мужчина повалил женщину на землю, одобрительно кивали ей и улыбались. Она лишила его мужской силы, прежде чем он смог лишить ее девственности.

Дни тянулись медленно. Марик пребывал в отвратительном настроении после каждой ночи. В последний раз он выпил много вина и хотел выбежать за магический круг, чтобы демоны растерзали его. Лиша очень обрадовалась, когда перед ними в отдаление предстала лесная крепость. Она открыла рот от удивления при виде высоких стен с крепкими деревянными лакированными оберегами на них. Внутри города могло бы поместиться несколько Каттеровых Ложбин.

Улицы Анджира вымощены деревом для защиты от демонов, так что весь город кажется местом для прогулок. Марик довез Лишу до самого центра и ссадил с лошади возле больницы Жизели. Когда она уже собиралась уходить, он больно сжал ее руку.

– То, что случилось за стенами города, – говорил он, – должно остаться строго между нами.

– Я никому ничего не скажу, – заверила его Лиша.

– Смотри же. Если проболтаешься, я убью тебя.

– Клянусь. Слово Травницы.

Марик крякнул и отпустил ее. Потом натянул поводья коня и ускакал прочь.

Улыбаясь краем рта, Лиша подняла свои вещи и направилась к больнице.

Глава 15
Промотай состояние

325 ПВ

Дым, огонь и женский пронзительный крик на фоне дикого воя корелингов.

Я тебя люблю!

Роджер резко проснулся. Сердце колотилось в груди. Солнце вставало над высокими стенами Форт-Анджира. Мягкий свет струился сквозь щели в ставнях. Роджер крепко сжимал в здоровой руке талисман и ждал, пока успокоится сердце. Крохотная кукла, созданная ребенком из дерева, и веревки с прядью рыжих волос – вот все, что осталось ему от матери.

Он не помнил ее лица, которое растворилось в дыму, и забыл события той ночи, однако в его памяти навсегда остались последние слова матери, обращенные к нему. Он постоянно слышал их в снах.

Я тебя люблю!

Талисман служил Роджеру тайным оберегом, о котором он не говорил даже Арику, заменившему ему отца. Он помогал мальчику долгими ночами, когда его окутывала враждебная темнота, а дикие крики демонов заставляли дрожать от страха.

Но наступал день, и свет вновь вселял в него уверенность. Роджер целовал маленькую куклу и возвращал ее в секретный карман, который пришил к поясу своих разноцветных штанов. Одно ощущение того, что она лежит там, вселяло в мальчика мужество. Ему исполнилось десять лет.

Встав с соломенного матраса, Роджер потянулся и, зевая, вышел из маленькой комнатки. Его сердце упало, когда он увидел Арика, уснувшего за столом. Хозяин упал головой на стол рядом с пустой бутылкой, крепко обхватив рукой горло, как будто хотел выдавить из него несколько последних капель алкоголя.

У каждого из них свой талисман.

Роджер подошел и с трудом извлек бутылку из пальцев хозяина.

– В чем дело? – вопрошал Арик, приподняв голову.

– Ты опять заснул за столом, – сказал Роджер.

– А, это ты, мальчик, – пробормотал Арик. – Я думал, опять проклятый хозяин дома.

– За квартиру давно не плачено, – проговорил ему Роджер. – Нам нужно сегодня играть на Малой площади.

– Плата за квартиру? – пробурчал Арик. – Всегда одно и то же.

– Если мы сегодня не заплатим, – напомнил Роджер, – мастер Кивин обещал выкинуть нас отсюда.

– Нам надо выступать, – сказал Арик, вставая. Потерял равновесие и попытался присесть на стул, однако упал на пол, а стул обрушился на него сверху.

Роджер кинулся помочь, но Арик оттолкнул мальчика.

– Все нормально! – крикнул он, будто бросая Роджеру вызов, и, шатаясь, встал на ноги. – Могу сделать прыжок через голову в воздухе! – уверял он, оглядываясь с целью посмотреть, есть ли место для сальто назад. Впрочем, судя по глазам, он уже сожалел о своей похвальбе.

– Побереги силы для представления, – посоветовал ему Роджер.

Арик посмотрел на него.

– Ты, наверное, прав, – согласился он. Оба почувствовали облегчение. – У меня в горле пересохло, – сказал Арик. – Принеси вина.

– Вино кончилось.

– Тогда сбегай и купи, – приказал Арик. Он начал рыться в кошельке, едва держась на ногах.

Роджер подбежал, чтобы поддержать его.

Арик какое-то время возился с тесемками, потом поднял кошелек и ударил его о стол. В нем ничего не зазвенело. Арик нахмурился.

– Ни одного клата! – в отчаянии вскричал он, отбрасывая кошелек в сторону. И тотчас потерял равновесие, описал круг, пытаясь выпрямиться, но все равно с грохотом рухнул на пол.

Когда Роджер подскочил к нему, Арик уже встал на четвереньки. И тут его начало рвать. На пол хлынули вино и желчь. Потом он сжал руки в кулаки и весь задрожал. Роджер подумал, что хозяина вновь начнет рвать, однако через мгновение понял, что тот рыдает.

– Я был совсем другим человеком, когда работал на герцога, – стонал Арик. – Тогда из моих карманов сыпались деньги.

Лишь потому, что герцог платил за твое вино, подумал Роджер. Тем не менее у него хватило ума держать такие мысли при себе. Говорить Арику, что он слишком много пьет, значило вызвать его гнев.

Мальчик почистил хозяина и проводил до матраса. Как только тот уснул на соломе, Роджер взял тряпку и стал мыть пол. Представления сегодня не будет.

Интересно, выгонит ли их из дома господин Кивин? И куда они в таком случае пойдут? Анджирская стена надежно защищена оберегами, однако в верхней сети есть дыры, через которые порой пролетают демоны ветра. Мальчика пугала мысль о ночлеге на улицах города.

Он окинул взглядом их скудный скарб. Можно ли что-то продать из вещей? В трудные времена Арик уже продал боевого коня Джерала и магический щит. Правда, оставался еще переносной магический круг. За него хорошо заплатят, только Роджер не посмеет продать его. Арик пропивает и проигрывает все деньги. Когда их в конце концов выбросят на улицу, нечем будет защититься от демонов.

Роджер тоже скучал по тем дням, когда Арик работал на герцога. Его любили шлюхи Райнбека и обращались с Роджером как с сыном. Дюжины надушенных женских грудей прижимали его к себе каждый день, мальчику давали конфеты, его учили помогать краситься и прихорашиваться. Тогда он редко видел хозяина – Арик часто оставлял его в борделе, путешествуя по маленьким деревушкам и провозглашая звонким голосом герцогские указы.

Однако герцог не пожалел маленького мальчика, спавшего, свернувшись калачиком в постели, когда однажды вошел пьяный в спальню своей любимой наложницы. Он прогнал Роджера, а вместе с ним и Арика. Роджер понимал, что по его вине они живут теперь в такой бедности. Арик, подобно его родителям, пожертвовал всем ради него.

Но в отличие от родителей Роджер мог дать Арику кое-что взамен.

Роджер бежал со всех ног, надеясь застать толпу зрителей. Даже теперь многие готовы прийти на выступление Арика Сладкоголосого, однако долго они не станут ждать.

За плечами мальчик нес «суму с чудесами» Жонглера. Подобно их одеждам, она сделана из ярких заплаток, которые давно выцвели и вытерлись. Сума полна инструментами, необходимыми для искусного шута. Роджер освоил все из них, за исключением раскрашенных шаров для жонглирования.

Босые мозолистые ноги мальчика ступили на деревянную мостовую. У Роджера есть башмаки и перчатки под стать пестрому шутовскому костюму, только он оставил их дома. Он предпочитал ходить босиком, а не в разбитых шутовских башмаках с шарами на носах. И он ненавидел перчатки.

Арик набил пальцы правой перчатки ватой, дабы заместить отсутствующие пальцы на руке Роджера. Тонкая нить соединяла фальшивые пальцы с настоящими, заставляя их гнуться. Хитрый трюк, тем не менее Роджер испытывал чувство стыда всякий раз, как ему приходилось надевать перчатку на искалеченную руку. Арик настаивал, чтобы он носил ее.

Толпа из двадцати человек, большинство из которых дети, ждала выступления на Малой площади. Люди роптали. Роджер помнил времена, когда весть о представлении Арика Сладкоголосого собирала сотни зрителей из разных концов города и даже из близлежащих деревушек. Жонглер тогда пел в храме Создателя или амфитеатре герцога. Теперь Гильдия в лучшем случае предоставляла ему Малую площадь.

И все-таки лучше немного денег, чем совсем ничего. Пусть он заработает двенадцать клатов – этого хватит еще на одну ночь в комнате господина Кивина. Лишь бы Гильдии Жонглеров не стало известно, что он выступает без хозяина. В противном случае задержка ренты может стать еще самой меньшей из бед.

Издавая восторженные крики, мальчик начал плясать, бросая в толпу разноцветные конфетти.

– Подмастерье Арика! – крикнул кто-то из зрителей. – Значит, и Сладкоголосый в конце концов придет!

Раздались аплодисменты. Роджера так и подмывало рассказать им всю правду, только первое правило Жонглера гласило: никогда нельзя портить настроение зрителям.

У сцены на Малой площади три яруса. Сзади находится деревянная ракушка для усиления звука и предохранения выступающих шутов от непогоды. На дереве вырезаны обереги. Теперь они выцвели и стерлись. Интересно, смогут ли защитить Роджера и его хозяина, если их выставят из квартиры ночью?

Он вбежал наверх по ступеням, прошелся по сцене на руках и протянул зрителям шапку для пожертвований.

Роджер всякий раз разогревал толпу перед выступлением хозяина. Вот и теперь он проделывал привычные трюки – катался кувырком, рассказывал смешные истории, показывал фокусы и пародировал известных представителей власти. Последовали смех и аплодисменты. Толпа понемногу увеличивалась. Тридцать, пятьдесят человек. Однако все слышнее становился ропот. Люди с нетерпением ждали появления Арика Сладкоголосого. Роджер очень волновался и крепко сжимал свой талисман в потайном кармане. Он должен придать ему сил.

По возможности отдаляя неизбежное, он призвал к себе детей, дабы рассказать им историю о Возвращении. Роджер отлично справлялся с пантомимой. Некоторые зрители одобрительно кивали, однако на лицах многих читалось разочарование. Ведь Арик обычно пел во время пересказа этих событий. Разве не ради его песен они пришли сюда?

– Где Сладкоголосый? – раздался чей-то голос из задних рядов.

Соседи заставили его умолкнуть, но слова повисли в воздухе. После того как Роджер кончил рассказывать историю детям, повсюду уже раздавалось неодобрительное ворчание.

– Я пришел сюда, чтобы слышать пение! – кричал все тот же голос. На этот раз другие одобрительно кивали головами.

Роджер не станет угождать толпе. Голос у него не силен и ломается всякий раз, как он хочет вывести высокую ноту. Толпа забросает его камнями, если он начнет петь.

Он повернулся к суме с чудесами, стыдливо отбрасывая в сторону шары для жонглирования. Как он может бросать и ловить их увечной правой рукой?

– Что это за Жонглер, который не умеет жонглировать и петь? – порой кричал на него Арик. Да уж ясно, что никудышный.

Ножи Роджер метал совсем неплохо, вот только трудно будет найти добровольцев, которые стали бы у стены во время его бросков. К тому же тут требуется специальное разрешение Гильдии. Для этого трюка Арик обычно брал в ассистентки полногрудую девушку, которая частенько после представления оказывалась в его постели.

– Не думаю, что он придет, – услышал Роджер голос все того же человека и выругал его про себя.

Многие зрители уже расходились. Некоторые из жалости бросали в шапку клаты. Если только Роджер немедленно не предпримет что-то, у них не хватит денег, чтобы удовлетворить притязания господина Кивина. Он уставился на скрипичный футляр, а потом быстро открыл его. К этому времени на площади осталось всего несколько зевак. Мальчик схватил смычок. Здесь он не нуждался в отсутствующих пальцах.

Как только смычок коснулся струн, вся площадь наполнилась музыкой. Некоторые из собравшихся уходить зрителей остановились и стали слушать. Роджер не обращал на них внимания.

Он плохо помнил отца, однако хорошо запомнил Джесума, который хлопал в ладоши и смеялся, когда Арик играл на скрипке. Пока звучала музыка, Роджер чувствовал любовь отца точно так же, как он чувствовал любовь матери, когда сжимал в руке свой талисман. Их любовь берегла мальчика, страх покинул его, и он забыл обо всем на свете, погрузившись в нежную музыку.

Обычно он лишь аккомпанировал пению Арика, однако на сей раз Роджер пошел дальше и позволил музыке заполнить пространство, занимаемое Сладкоголосым. И вскоре толпа начала хлопать в такт мелодии. Мальчик играл все быстрее, по мере того как звук становился громче, а временами даже пускался в пляс. Когда же он поставил ногу на ступеньку и сделал кувырок назад, не переставая играть, раздался одобрительный рев зрителей.

Это вывело Роджера из транса, и он увидел, что площадь полна людьми. Сам Арик уже давненько не собирал столько народа во время своих выступлений! От удивления мальчик чуть не сбился с ритма и крепко сжал зубы, продолжая играть.

– Отличное представление, – услышал Роджер обращенный к нему голос, считая монеты в шапке. Почти триста клатов! Кивин целый месяц не будет тревожить их.

– Спасибо… – начал Роджер, однако слова застряли у него в горле, когда он поднял взгляд. Перед ним стояли господа Джейсин и Эдум. Члены Гильдии.

– Где твой хозяин, Роджер? – сурово обратился к нему Эдум.

Он актер и мим, чьи пьесы, говорят, привлекают зрителей даже из таких отдаленных мест, как Форт-Ризон.

Роджер сглотнул слюну, лицо его горело. Он опустил взгляд, надеясь, что его страх и чувство вины примут за смущение.

– Я… я не знаю, – отвечал он. – Он хотел прийти.

– Держу пари, он опять напился, – фыркнул Джейсин. Он также известен под именем Златоглас. Но главное, он племянник господина Дженсона, первого министра герцога Райнбека, о чем известно всему миру. – Старина Сладкоголосый напивается каждый день.

– Странно, как это ему удается до сих пор сохранять разрешение на выступления перед публикой, – заметил Эдум. – Я слышал, он опозорился во время представления в прошлом месяце.

– Неправда! – протестовал Роджер.

– Я бы на твоем месте больше беспокоился о себе, мальчик, – проговорил Джейсин, тыча длинным пальцем в лицо Роджера. – Знаешь, какое наказание ждет того, кто собирает деньги за неразрешенное выступление?

Роджер побледнел. Из-за его проступка Арик может лишиться разрешения. Если Гильдия подаст на них в суд, они будут валить лес, закованные в цепи.

Эдум рассмеялся.

– Не волнуйся, мальчик. Пока Гильдия получает свою долю, – он взял полную пригоршню деревянных монет, – мы не станем предавать подобные происшествия огласке.

У Роджера хватило ума не протестовать, хотя господа забрали добрую половину его заработка. Лишь малая часть этих денег окажется в сундуках Гильдии Жонглеров.

– У тебя талант, мальчик, – сказал ему Джейсин на прощание. – Тебе надо подыскать себе хорошего хозяина. Приходи ко мне, когда устанешь убирать за стариной Сладкоголосым.

Разочарование Роджера длилось до той поры, пока он не встряхнул содержимое шапки. Даже половина выручки превосходила все его ожидания. Он поспешил назад к постоялому двору, сделав на пути лишь одну остановку. Зашел к господину Кивину, который встретил его мрачнее грозовой тучи.

– Не приходи ко мне просить за хозяина, мальчик, – обратился он к нему.

Роджер покачал головой и протянул Кивину кошелек.

– Мой хозяин говорит, что денег хватит на десять дней, – сказал он.

Кивин явно удивился, подняв мешочек, в котором гремели деревянные монеты. Он мгновение колебался, а затем пожал плечами и положил кошелек в карман.

Арик все еще спал, когда Роджер вернулся домой. Мальчик понимал, что хозяин никогда не узнает о том, что за номер заплачено. Он будет усердно избегать владельца постоялого двора и поздравлять себя с тем, что прожил десять дней без оплаты.

Роджер положил несколько оставшихся у него монет в кошелек Арика. Он скажет хозяину, что нашел их в мешке с чудесами. Такое редко случалось с тех пор, как они оказались на мели, однако Арик не будет расспрашивать Роджера, увидев, что тот купил.

Роджер поставил у изголовья Арика бутылку вина.

На следующее утро Арик встал раньше Роджера. Осмотрел себя в старом треснутом зеркале. Он немолод, однако не так стар, чтобы не выглядеть прилично с помощью грима. Длинные, полинявшие на солнце волосы все еще скорее золотистые, чем седые, а каштановая борода, покрашенная в мерный цвет, скрывает сережку под подбородком. Краска подходит к загару на его коже, скрывая морщины вокруг глаз.

– Вчера вечером нам повезло, мой мальчик, – проговорил он, искажая лицо, чтобы посмотреть, насколько хорошо легла краска, – однако мы не можем вечно избегать Кивина. Волосатый барсук поймает нас раньше или позже, и когда это случится, я бы хотел иметь больше… – он сунул руку в кошелек, вынул монеты и подбросил их в воздух, – …чем шесть клатов. – Он ловко, быстро и ритмично подбрасывал монеты вверх и ловил их.

– Ты занимался жонглированием, мальчик? – спросил он.

Прежде чем Роджер открыл рот, чтобы ответить, Арик бросил ему один клат. Роджер хорошо знал этот прием, однако испытал приступ страха, ловя монету левой рукой и подбрасывая ее вверх. В быстрой последовательности к нему полетели другие монеты, и он старался сохранять присутствие духа, ловя их увечной рукой и перебрасывая в здоровую, чтобы потом вновь подкинуть вверх.

Поймав четыре монеты, он пришел в ужас. Когда Арик добавил пятую, мальчику пришлось исполнить дикий танец на месте, чтобы не уронить их все. Арик не спешил кидать шестую, терпеливо ожидая развития событий. Ну, и Роджер, конечно, через мгновение упал на пол, сопровождаемый стуком монет.

Роджер весь сжался, ожидая услышать укоры хозяина, однако Арик лишь глубоко вздохнул.

– Надень перчатки, – велел он. – Мы должны идти на улицу, чтобы пополнить кошелек.

Этот вздох причинил мальчику большую боль, чем крик или даже оплеуха. Гнев означал, что Арик ждал от него чего-то лучшего. Вздох красноречиво говорил о том, что хозяин сдается.

– Нет, – проговорил он.

Слово слетело с его уст, прежде чем он успел остановить его. Только теперь, когда оно повисло между ними, Роджер осознал его справедливость. Оно словно смычок в его покалеченной руке.

Арик в недоумении щипал усы, удивленный смелостью мальчика.

– Я имею в виду перчатки, – пояснил Роджер и увидел, как гнев на лице Арика сменяется любопытством. – Я больше не хочу их носить. Я ненавижу их.

Арик вздохнул, откупорил бутылку и налил себе вина.

– Разве мы не пришли к соглашению, – говорил он, тыча в Роджера бутылкой, – о том, что люди будут менее склонны нанимать тебя, зная о твоем увечье? – спросил он.

– Мы никогда не соглашались в этом, – протестовал Роджер. – Ты просто однажды велел мне носить перчатки, вот и все.

Арик захихикал.

– Не хочу разочаровывать тебя, мальчик, только так все и происходит между хозяином и подмастерьем. Никому не нужен увечный Жонглер.

– Так вот, значит, я какой? – воскликнул Роджер. – Калека?

– Ну конечно же, нет, – покачал головой Арик. – Я не променяю тебя ни на одного подмастерья в Анджире. Вот только не все за шрамами, нанесенными тебе демонами, могут разглядеть, какой ты есть на самом деле. Они дадут тебе смешное прозвище и станут насмехаться над тобой.

– Мне все равно, – заявил Роджер. – В перчатках я чувствую себя обманщиком, и моя рука становится еще более неловкой с фальшивыми пальцами. Пусть смеются, лишь бы платили клаты.

Арик окинул его долгим взглядом, постукивая пальцами по чашке.

– Дай-ка мне посмотреть на перчатки, – проговорил он наконец.

Они черные и достают чуть ли не до плеча. На концах вышиты яркие треугольники, к которым прикреплены колокольчики. Роджер нахмурился и бросил их хозяину.

Арик поймал перчатки, некоторое время рассматривал их, а затем выбросил в окно и вытер руки, как будто прикасался к чему-то нечистому.

– Бери ботинки и пошли, – велел он, одним глотком допивая содержимое чашки.

– Ботинки мне тоже не нравятся, – заявил Роджер.

Арик улыбнулся ему.

– Не отказывайся от своего счастья, – предупредил он его и подмигнул.

Гильдия разрешала Жонглерам устраивать представления на любом углу, лишь бы они не мешали торговле или передвижению повозок. Некоторые торговцы даже нанимали их для привлечения внимания покупателей к своим палаткам и залам в тавернах.

Пьянство Арика оттолкнуло от него владельцев питейных заведений, так что им приходилось выступать на улице. Арик спал допоздна, и лучшие места уже были заняты другими Жонглерами. Наконец они нашли не слишком идеальное местечко; угол переулка вдалеке от оживленного центра города.

– Сойдет, – пробормотал Арик. – Начинай завлекать публику, мальчик, пока я буду готовиться.

Роджер кивнул и убежал. Видя любое сборище людей, он начинал кувыркаться и ходить на руках. Призывно звучали вшитые в шутовскую одежду колокольчики.

– Представление Жонглера! – кричал он. – Приходите посмотреть на выступление Арика Сладкоголосого!

Акробатические номера и тот вес, который все еще имело имя его хозяина, привлекали внимание людей. Некоторые даже следовали за мальчиком, хлопая ему и смеясь над его комическими номерами.

Один мужчина толкнул локтем жену.

– Смотри, да это ж тот самый калека с Малой площади!

– Ты уверен? – спросила она.

– Взгляни на его руку! – заверил женщину муж.

Роджер притворялся, что не слышит этих слов, и шел дальше в поисках зрителей. Вскоре он привел небольшую толпу к хозяину, который ритмично жонглировал ножом мясника, секачом, топором, небольшой табуреткой и стрелой, отпуская шутки перед собравшимися перед ним зеваками.

– А вот и мой помощник, – крикнул Арик, – Роджер Беспалый!

Роджер подбегал к хозяину, когда услышал свое имя. Что задумал Арик?

Однако раздумывать было поздно. Он выставил руки вперед сделал кувырок назад и остановился в нескольких ярдах от Жонглера. Арик подхватил летящий вниз нож мясника и кинул его Роджеру.

Мальчик закружился и легко поймал нож здоровой левой рукой. Сделав полный круг, он бросил нож, целясь прямо в голову Арика.

Арик также закружился и поймал смертельное оружие зубами. В толпе раздались одобрительные крики, в шапку полетели клаты.

– Роджер Беспалый! – кричал Арик. – Ему десять лет, и у него всего восемь пальцев, тем не менее он умеет обращаться с ножом лучше любого взрослого мужчины!

Раздались бурные аплодисменты. Роджер поднял вверх увечную руку, чтобы все могли видеть ее. Люди ахали и охали. Многие уже верили, что мальчик бросал и ловил нож именно беспалой рукой. Они расскажут об этом другим да еще многое преувеличат. Арик опередил толпу и первым дал прозвище Роджеру.

– Роджер Беспалый, – пробормотал мальчик, как бы пробуя прозвище на вкус.

– Хоп! – крикнул Арик и бросил Роджеру стрелу.

Тот громко хлопнул руками и поймал стрелу, прежде чем она поразила его лицо. Опять закружился, повернувшись к толпе спиной, и здоровой рукой бросил стрелу между ног своему хозяину. Выпрямившись после этого, протянул к зрителям увечную правую руку.

– Хоп! – крикнул он.

Арик изобразил страх. Уронил ножи, однако табурет упал в его руку именно в тот момент, когда стрела вонзилась в него. Арик как бы в изумлении смотрел на нее. Вот это ему повезло. Вынул стрелу, и она вдруг превратилась в букет цветов, который он тотчас подарил самой красивой женщине среди зрителей.

– Играй на скрипке! – раздался чей-то голос.

По толпе прошел гул одобрения. Роджер поднял взгляд и увидел того же мужчину, который громко требовал Сладкоголосого накануне.

– Все настроились на музыку? – обратился к зрителям Арик.

Ему ответили одобрительными возгласами, Арик подошел к сумке, вынул скрипку, приложил ее к подбородку и повернулся к толпе. Но прежде чем он успел поднести к инструменту смычок, тот же человек завопил:

– Да не ты, а мальчик! Пусть играет Беспалый!

Арик взглянул на Роджера. На лице его появилось раздражение, а толпа начала скандировать:

– Беспалый! Беспалый!

Жонглер пожал плечами и передал инструмент подмастерью.

Роджер взял скрипку дрожащими руками. «Никогда не унижай хозяина» – такое правило подмастерья узнавали в первые же дни обучения. Только толпа ведь просит его поиграть. Да и смычок так хорошо лег в увечную руку, свободную от проклятой перчатки. Роджер закрыл глаза, чувствуя пальцами туго натянутую струну, и издал первые тихие звуки. Зрители завороженно слушали его. А мальчик трогал струны, будто гладил кошку, которая мурлыкала от его прикосновений.

Скрипка ожила в его руках. Роджер все увеличивал темп, пока не начался музыкальный вихрь. Он начисто забыл о толпе, об Арике. Оставшись наедине с музыкой, он исследовал гармонию и, сохраняя первоначальную мелодию, порой начинал импровизировать.

Роджер не знал, сколь долго он играл. Он мог вечно пребывать в этом мире, но вдруг раздался резкий звук, и что-то впилось, ему в руку. Мальчик покачал головой и посмотрел на умолкнувшую толпу.

– Порвалась струна, – робко проговорил он.

Посмотрел на хозяина, который пребывал в том же шоковом состоянии, что и другие зрители. Арик медленно поднял вверх руки и начал аплодировать.

Тут и толпа разразилась громовыми аплодисментами.

– Ты сделаешь нас богатыми игрой на скрипке, мальчик, – обратился к Роджеру Арик, подсчитывая выручку. – Богатыми!

– Достаточно богатыми, чтобы заплатить долги Гильдии? – раздался голос.

Они повернулись и увидели господина Джейсина – тот стоял, прислонившись к стене. Рядом два его подмастерья, Сали и Абрум. Сали пела чистым красивым сопрано, а сама была настоящей уродиной. Арик иногда шутил, что, если бы она надела шлем с рогами, зрители приняли бы ее за демона камня. Абрум пел басом. От его гулкого голоса дрожали мощенные деревом улицы. Он высокий и худощавый, у него огромные руки и ноги. Если Сали демон камня, то он, конечно же, демон леса.

Подобно Арику, господин Джейсин пел альтом. У него глубокий и чистый голос. На Джейсине вместо шутовского наряда, который носило большинство людей его профессии, дорогая одежда из отличной синей шерсти, прошитая золотой ниткой. Длинные черные волосы и усы намаслены и тщательно ухожены.

Джейсин среднего роста, и тем не менее он очень опасен. Однажды он ударил какого-то Жонглера ножом в глаз во время спора о месте выступления. Судья определил это как самозащиту, однако подмастерья в доме Гильдии думали иначе.

– Мои долги Гильдии не должны волновать тебя, Джейсин, – обратился к нему Арик, быстро убирая монеты в суму чудес.

– Твой подмастерье защищал тебя вчера, когда ты не явился на представление, Кислоголосый, однако его скрипка не всегда будет спасать тебя. – В этот миг Абрум выхватил скрипку из рук Роджера и сломал ее о колено. – Рано или поздно Гильдия отберет у тебя разрешение.

– Гильдия никогда не откажется от Арика Сладкоголосого, – заявил Арик, – но даже если она пойдет на это, Джейсин навсегда останется всего лишь Второсортным певцом.

Джейсин нахмурился. Многие в Гильдии считали его таковым, и он впадал в ярость, слыша об этом. Он и Сали приблизились к Арику, который крепко держался за свою сумку. Абрум прижал Роджера к стене, не давая ему прийти на помощь хозяину.

Только им не в первый раз приходилось драться, чтобы отстоять выручку. Роджер неожиданно упал на спину, сжался, как пружина, и ударил ногами вверх. Абрум пронзительно вскрикнул.

– Я думал, твой подмастерье поет басом, а не сопрано, – заметил Арик.

Джейсин и Сали посмотрели на товарища, а Жонглер быстро залез рукой в сумку с чудесами и бросил вверх конфетти.

Джейсин пробрался сквозь разноцветное облако, однако Арик легко ускользнул от него и нанес удар сумой в грудь грузной девушке. Сали, возможно, устояла бы на ногах, только Роджер бросился под нее. Девушка тяжело упала на землю. Пока все трое приходили в себя, Арик и Роджер бросились бежать по деревянной мостовой.