Текст книги "Заступник"

Автор книги: Питер Бретт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 31 страниц)

Глава 9
Форт-Милн

319 ПВ

Местность становилась все более гористой, а крошечные бугорки, лежавшие на горизонте, постоянно увеличивались. Реген не солгал, говоря, что в одной горе может уместиться сто Боггиновых Холмов, а сама гряда простиралась насколько хватал глаз. По мере того как они поднимались, воздух становился прохладнее; нередко налетали сильные порывы ветра. Арлен посмотрел вниз и увидел целый мир, простирающийся перед ним, словно на карте. Он тотчас представил, как путешествует по этим краям, имея при себе лишь копье да сумку Вестника.

Когда наконец показался Форт-Милн, Арлен не мог поверить глазам. Несмотря на рассказы Регена, он все-таки представлял город неким подобием Тиббетова Ручья, только побольше. Мальчик чуть не упал с тележки, когда перед ним выросла крепость, нависающая над дорогой.

Форт-Милн встроен в основание горы с видом на широкую долину. Еще одна гора, копия той, к которой примыкает Милн, смотрит на город с противоположного конца долины. Стена высотой около тридцати футов окружает Милн, хотя многие здания внутри крепости возвышаются над ней. По мере приближения город кажется шире, расползаясь на многие мили во все концы.

Стена расписана самыми большими оберегами, какие Арлену приходилось видеть. Его взгляд следил за невидимыми линиями, соединяющими один охранный знак с другим и образуя паутину, делающую стену непроницаемой для корелингов.

Однако, несмотря на все их совершенство, стены разочаровали Арлена. «Свободные» города совсем не свободны. Крепость, не пускающая демонов, держит взаперти жителей. По крайней мере в Тиббетовом Ручье тюремные стены невидимые.

– Почему демоны ветра не могут перелетать через стену? – спросил Арлен.

– Там наверху расположены столбы с оберегами, которые образуют навес над городом, – ответил Реген.

Арлен понял, что мог бы догадаться об этом и без помощи Вестника. У него имелись и другие вопросы, однако он не стал задавать их, решив для начала попробовать самостоятельно найти ответ.

Время было уже за полдень, когда они подъехали к городу. Реген показал на столб дыма, поднимающийся высоко в горах.

– Шахты герцога. Сама деревня побольше Тиббетова Ручья. Караваны оттуда и туда идут каждую неделю. Вверх поступают продукты, а вниз спускаются соль, металл и уголь.

От основной крепости отделялась более низкая стена, широкой полосой окружая долину. Арлен мог различать столбы с охранными знаками и верхушки зеленых деревьев.

– Сады герцога, – пояснил Реген.

Ворота оказались открыты, через них входили и выходили рабочие. Стражники замахали приближающимся путешественникам. Они такие же высокие, как Реген, и носят зубчатые металлические шлемы да кожаные накидки поверх шерстяной одежды. Оба воина держат в руках копья, которые скорее напоминают экспонаты музея, нежели оружие.

– Приветствуем тебя, Вестник! – крикнул один из них. – Добро пожаловать домой!

– Геймс, Уорон, – кивнул им Реген.

– Герцог давно поджидает тебя, – сказал Геймс. – Мы уже начали беспокоиться.

– Думали, я попал в лапы к демонам? – рассмеялся Реген. – Не бывать такому! Деревушка, которую я посетил на обратном пути, подверглась нападению корелингов, так что пришлось немного задержаться и помочь местным жителям.

– Ты там нашел бездомного? – с улыбкой спросил Уорон. – Небольшой подарок для жены, чтобы не скучала, пока ты не сделаешь ее матерью?

Реген нахмурился, и стражник отпрянул.

– Я не хотел тебя обидеть, – быстро извинился он.

– Тогда не произноси слов, которые могут оскорбить человека, Слуга, – сурово ответил Реген.

Уорон побледнел и кивнул.

– На самом деле я нашел его на дороге, – пояснил Вестник, ероша волосы Арлена и улыбаясь так, будто ничего не произошло.

Арлену нравилась эта черта характера Регена. Он не таил зла, легко забывал обиды, однако требовал к себе уважения и быстро ставил человека на место. Арлену хотелось быть похожим на него.

– На дороге? – удивленно спросил Геймс.

– Он появился из ниоткуда! – воскликнул Реген. – Мальчик умеет рисовать обереги получше некоторых Вестников.

При этих словах Арлен раздулся от гордости.

– А ты, Жонглер? – обратился к шуту Уорон. – Тебе понравилось коротать ночи с демонами?

Кирин нахмурился, а стражники засмеялись.

– Мы попусту теряем дневной свет, – заметил Реген. – Сообщите Матери Ионе, что мы явимся во дворец, после того как я сдам рис и зайду домой, чтобы принять ванну и хорошенько подкрепиться.

Стражники отсалютовали ему и пропустили в город.

Несмотря на первоначальное разочарование, великолепие города вскоре захватило Арлена. Здания как будто парили в небе. По сравнению с ними любые виденные им ранее дома казались жалкими хижинами. Его поразили булыжные мостовые, через которые не могут восставать корелинги. Однако сколько ж труда понадобилось, чтобы обработать и утрамбовать такое огромное количество камней!

В Тиббетовом Ручье почти все постройки деревянные с фундаментом из камней и соломенными крышами, на которых лежат дощечки с оберегами. Здесь же почти все дома каменные и довольно старые. Кроме охранных знаков на стенах города, каждое здание имеет собственные обереги, некоторые из которых являются настоящими произведениями искусства, а иные поражают своей функциональностью.

Воздух в городе отвратительный. Пахнет помойкой и навозом. Арлен пытался задерживать дыхание, однако вскоре отказался от этого и стал дышать через рот. А вот Кирин, казалось, только здесь и начал дышать полной грудью.

Реген привел их к рынку, где собралось столько людей, сколько мальчик в жизни не видел. Сотни «Руско Боровов» кричали с разных сторон: «Купите вот это!», «Попробуйте это!», «Большие скидки лично для вас!» Все торговцы очень высокие; просто гиганты по сравнению с обитателями Ручья.

Путники проходили мимо тележек с фруктами и овощами, вид которых изумлял Арлена, и такого количества продавцов одежды, что можно было подумать, будто милнийцы только и делают, что наряжаются. Продавались тут картины и резные работы, такие замысловатые, что вызывало удивление, откуда у мастеров столько времени для их производства.

Реген подвел их к купцу в дальнем конце рынка. На его палатке красовалась эмблема в виде щита.

– Человек герцога, – пояснил Вестник.

– Реген! – воскликнул купец. – Что ты привез мне?

– Болотный рис, – ответил Реген. – Налоги с Ручья для оплаты соли герцога.

– Виделся с Руско Боровом? – скорее утвердительно, чем вопросительно сказал торговец. – Этот мошенник по-прежнему нагло грабит селян?

– Ты знаешь Борова? – спросил Реген.

Купец рассмеялся.

– Я давал показания перед Советом Матерей десять лет тому назад, чтобы у него отняли право на торговлю. Негодяй прислал нам зерно, кишащее крысами. Вскоре после этого он покинул город и обосновался на краю света. Слышал, нечто подобное произошло с ним в Анджире. Собственно, поэтому он и прибыл в Милн.

– Хорошо, что мы проверили рис, – пробормотал Реген.

Некоторое время они спорили по поводу цен на рис и соль. Наконец купец сдался, признав, что Реген провел Борова. Он дал Вестнику мешочек со звенящими монетами.

– Может Арлен управлять тележкой отсюда? – спроси Кирин. Реген взглянул на него, кивнул и бросил кошелек. Жонглер ловко поймал его на лету и спрыгнул на землю.

После того как Кирин исчез в толпе, Реген покачал головой.

– Не самый плохой Жонглер, – заметил он, – однако слабоват для путешествий.

Затем взобрался на лошадь и стал показывать Арлену путь по оживленным улицам. Управляя мулами, мальчик чувствовал себя со всех сторон зажатым толпами людей. Некоторые были одеты в изорванные лохмотья, несмотря на прохладный горный воздух.

– Что они делают? – спросил Арлен, видя, как оборванцы протягивают пустые шапки прохожим.

– Просят милостыню, – ответил Реген. – Не все в Милне могут позволить себе покупать еду.

– Нельзя им дать немного продуктов?

Реген вздохнул.

– Все не так просто, Арлен. Почва здесь не столь плодородна, чтобы прокормить хотя бы половину населения. Мы завозим зерно из Форт-Ризона, рыбу – из Лактона, фрукты и скотину – из Анджира. Другие города ничем с нами не делятся. Все продукты идут к торговым людям, у которых есть деньги. Купцы нанимают слуг и содержат их за свой счет.

Он махнул рукой в сторону человека в грязной одежде, который держал в руках треснутую деревянную чашу. Прохожие шли мимо, стараясь не замечать его.

– Если ты не на службе или не Святой человек, то обязательно кончишь вот так.

Арлен понимающе кивнул, только на самом деле ничего не понял. В Тиббетовом Ручье люди постоянно влезали в долги, однако даже Боров не позволял им голодать.

Вскоре они подъехали к какому-то дому, где Реген подал Арлену сигнал остановить тележку. Строение не отличалось величиной по сравнению с другими зданиями, увиденными мальчиком в Милне, однако по тиббетовым меркам производило значительное впечатление. Двухэтажное и каменное.

– Ты здесь живешь? – спросил Арлен.

Реген покачал головой. Он спешился и подошел к двери, которую тут же открыла молодая женщина с длинными каштановыми волосами, завязанными в тугую косу. Платье с высоким воротником доходило до лодыжек и туго облегало грудь. Арлен затруднялся сказать, красивая ли она. Он уже чуть было не решил, что женщина дурнушка, но тут она улыбнулась, и все ее лицо изменилось.

– Реген! – вскрикнула женщина, обнимая его. – Ты приехал! Хвала Спасителю!

– Ну конечно, Джения. Мы, Вестники, заботимся друг о друге.

– Я не Вестник, – протестовала Джения.

– Ты была замужем за одним из нас, а это то же самое. Грейг умер Вестником – и к демонам постановление Гильдии!

Джения опечалилась, и Реген тут же сменил тему. Потом подошел к тележке и стал выкладывать оставшийся в ней товар.

– Я привез тебе отличный болотный рис, соль, мясо и рыбу, – говорил он, внося в дом мешок за мешком. Арлен поспешил на помощь.

– И вот еще что, – добавил Реген, вынимая из-за ремня суму с золотом и серебром, полученными от Борова. В общую кучу он бросил также кошель, который дал ему Купец.

Джения сделала большие глаза.

– О, Реген, – промолвила она, – это уже слишком. Я не могу…

– Можешь и должна, – приказал Реген, обрывая женщину. – Это самое малое, что я могу сделать.

Глаза Джении наполнились слезами.

– Не знаю, как и благодарить, – сказала она. – Я так боялась. Гильдия платит очень мало за мои труды, и без Грейга… Мне казалось, я скоро опять начну просить милостыню.

– Ну-ну, не плачь. – Вестник успокаивающе похлопал ее по плечу. – Мы с братьями не допустим такого позора. Я скорее возьму тебя в свой дом, чем позволю так низко пасть.

– О, Реген, ты правда так поступишь? – спросила она.

– А вот и подарок от Руско Борова, – сказал Реген и протянул женщине кольцо. – Он хочет, чтобы ты написала ему и сообщила о получении.

Джения посмотрела на прекрасное кольцо, и ее глаза вновь заслезились.

– Грейга все любили, – говорил Реген, надевая кольцо на ее палец. – Пусть этот дар станет символом памяти о нем. Продукты и деньги позволят вам с родителями еще долго жить безбедно. Может быть, вскоре ты подыщешь себе нового мужа и станешь Матерью. Однако коль настанут тяжелые времена, и ты захочешь продать кольцо, приди сначала ко мне, хорошо?

Джения кивнула, не поднимая глаз и гладя рукой ценный подарок.

– Обещай, – велел Вестник.

– Обещаю, – промолвила Джения.

Реген кивнул и в последний раз обнял ее.

– Загляну к тебе при возможности, – пообещал он.

Женщина продолжала плакать, прощаясь с ними. Арлен смотрел на нее, пока она не скрылась за поворотом.

– У тебя озадаченный вид, – проговорил Реген.

Арлен кивнул.

– Джения вышла из семьи Нищих, – стал объяснять Реген. – Ее отец слепой, а мать инвалид. Тем не менее им повезло. У них родилась здоровая и красивая дочь. Она подняла семью на два класса выше, выйдя замуж за Грейга. Он взял всех троих в свой дом и, хотя не ездил по избранным маршрутам, зарабатывал достаточно много, чтобы они не бедствовали и жили без печали. – Он покачал головой. – А вот теперь ей приходится платить арендную плату и кормить троих. Да и от дома нельзя отлучиться, так как родители полностью зависят от нее.

– Хорошо, что ты ей помогаешь, – сказал Арлен. – Она очень похорошела, когда улыбнулась.

– Каждому не поможешь, – произнес Реген, – но надо прилагать все усилия, чтобы облегчить участь ближнего.

Арлен кивнул.

Они поднимались в горы, пока не подъехали к большому особняку. Стена с воротами высотой в шесть футов окружала примыкающие к нему частные владения. В доме три этажа и дюжина застекленных окон, в которых отражается солнечный свет. Он больше дома собраний в Боггиновом Холме и смог бы принять всех гостей на пир в день летнего солнцестояния. Его стены расписаны яркими оберегами. Такое жилище, решил Арлен, достойно быть дворцом герцога.

– У моей мамы имелось заговоренное стекло, крепкое как сталь, – проговорил мальчик, глядя на окна, в то время как какой-то худой человек бежал через двор к воротам, чтобы открыть их. – Она прятала его, но порой, когда у нас собирались гости, вынимала и показывала, как оно блестит.

Путники миновали сад, не тронутый корелингами, где несколько человек копали грядки.

– Этот загородный дом – единственный в Милне с полностью застекленными окнами, – с гордостью заявил Реген.

Они проехали к конюшне, где их встретил конюх, который принял поводья Ночки. Он низко поклонился Регену и расшаркался перед ним, будто тот король из сказки.

– Я считал, мы останемся в твоем доме, прежде чем нанесем визит герцогу, – сказал Арлен.

Реген рассмеялся.

– Это и есть мой дом! Думаешь, я просто так рискую жизнью на большой дороге?

Арлен широко открытыми глазами посмотрел на особняк.

– Весь дом твой?..

– Весь, – заверил его Вестник. – Герцоги щедро платят тем, кто не боится корелингов.

– Но у Грейга такой маленький дом…

– Грейг был хороший человек, – объяснил Реген, – но посредственный Вестник. Он удовлетворялся тем, что совершал ежегодные путешествия в Тиббетов Ручей да попутно посещал мелкие деревушки. Такой человек может содержать семью и не более того. Джения оказалась в наваре лишь потому, что я заплатил из своего кармана за лишний товар, проданный мною Борову. Грейг брал деньги взаймы у Гильдии, и они сильно урезали пособие вдовы.

Высокий человек с каменным лицом, поклонившись, открыл парадную дверь. На нем выцветший кафтан из крашеной шерсти. Лицо и одежда чистые – в отличие от тех людей, которые снуют во дворе. Как только путники вошли, вскочил на ноги мальчик примерно того же возраста, что и Арлен. Он подбежал к веревке с колоколом у основания большой мраморной лестницы. Колокольный звон наполнил весь дом.

– Вижу, удача не оставила тебя и на сей раз, – раздался голос женщины.

У нее темные волосы и проницательные голубые глаза, шея и запястья украшены драгоценностями, а красивее платья Арлен в жизни не видел. Женщина холодно улыбается, рассматривая их с балкона над прихожей.

– Моя жена Эллиса, – тихо проговорил Реген. – Повод возвращаться домой… и отправляться в путешествие.

Арлен не понимал, шутит Вестник или нет. Женщина, похоже, не рада видеть их.

– Когда-нибудь корелинги все-таки доберутся до тебя, – говорила Эллиса, спускаясь вниз по лестнице, – и я наконец смогу выйти замуж за молодого любовника.

– Такому не суждено случиться, – улыбнулся в ответ Реген, привлекая к себе жену и целуя ее. Повернувшись к Арлену, он пояснил: – Эллиса мечтает о том дне, когда она наследует мое состояние. Я не поддаюсь демонам специально, чтобы ей досадить.

Эллиса засмеялась, и Арлен с облегчением вздохнул.

– Кто это? Бродяга, которого ты привел домой, дабы не трудиться над приобретением своего ребенка?

– Позволь представить тебе Арлена из Тиббетова Ручья. Я встретил его на дороге.

– На дороге? – удивилась Эллиса. – Он ведь ребенок.

– Я не ребенок! – вскричал Арлен и тотчас почувствовал себя идиотом.

Реген косо взглянул на него, и он опустил глаза.

Эллиса и бровью не повела.

– Сними одежду и прими ванну, – велела она мужу, – ты весь пропах потом. А я позабочусь о нашем госте.

После ухода Регена Эллиса позвала служанку и велела ей приготовить Арлену еду. Казалось, у Регена больше слуг, чем жителей в Ручье. Мальчику подали кусок холодной ветчины и большой ломоть хрустящего хлеба вместе со взбитыми сливками и молоком. Эллиса смотрела, как он ест. Арлен не знал, что сказать, и сосредоточил все внимание на тарелке.

Когда он приканчивал сливки, зашла служанка в синем платье и поклонилась Эллисе.

– Господин Реген ждет тебя наверху.

– Спасибо, Мать, – ответила Эллиса. На мгновение странное выражение появилось на ее лице, и она рассеянно провела пальцами по животу. Затем улыбнулась и посмотрела на Арлена. – Отведи нашего гостя в ванную и не выпускай оттуда, пока не увидишь, какой у него на самом деле цвет кожи. – Рассмеявшись, она стремительно удалилась из комнаты.

Арлен, привыкший мыться холодной водой из корыта, расстроился, увидев глубокую каменную ванну. Служанка, Маргрит, налила горячую воду. Она высокая, как и все жители Милна, с добрыми глазами и волосами цвета меда, среди которых видны седые пряди. Женщина отвернулась, когда Арлен начал раздеваться, а потом вошел в ванну. Увидев зашитые раны на его спине, Маргрит открыла рот от удивления и тотчас начала исследовать их.

Арлен вскрикнул, когда служанка прикоснулась к верхней ране.

– Не будь ребенком, – отчитала она его, нюхая пальцы. Арлен опустился под воду, а служанка проверила порезы на спине. – Тебе крупно повезло. Когда Реген сказал мне о твоих ранах, я подумала, что у тебя там просто царапины, однако… – Она погрозила ему пальцем. – Разве мама не говорила тебе, чтоб не выходил на улицу по ночам?

Арлен хотел ответить, но захлюпал носом и прикусил губу, чтобы не заплакать. Маргрит заметила это и тотчас смягчилась.

– Твои раны хорошо заживают. – Она взяла кусок мыла и начала осторожно промывать их. Арлен заскрипел зубами. – Когда закончишь мыться, я приготовлю припарки и новые бинты.

Арлен кивнул.

– Ты мать Эллисы?

Женщина рассмеялась.

– О Спаситель! Мальчик, откуда у тебя такие мысли?

– Она назвала тебя «мать», – ответил он.

– Это правда, – с гордостью заявила Маргрит. – У меня два сына и три дочери, одна из которых скоро сама станет Матерью. – Она грустно покачала головой. – Бедняжка Эллиса. Она так богата, а все еще Дочь. Хотя ей уже за тридцать…

– Разве очень важно быть Матерью? – спросил Арлен.

Женщина посмотрела на него так, будто он спросил, нужен ли людям воздух.

– Что может быть важнее материнства? Долг каждой женщины – рожать детей для укрепления города. Вот почему Матери получают лучшую еду с раннего привоза на рынке. Именно поэтому Совет герцога состоит исключительно из Матерей. Мужчины горазды ломать и строить, однако политику и бумажное дело лучше доверять женщинам, которые учились в Материнской школе. И Матери голосуют на выборах нового герцога после смерти старого!

– Так почему же Эллиса не мать?

– Она старается, – признала Маргрит. – Держу пари, она и сейчас прикладывает к этому все усилия. После шести недель, проведенных на дороге, любой мужчина превращается в быка. А я к тому же заварила особый чай, способствующий воспроизведению потомства, и поставила его на столик у ее кровати. Надеюсь, это поможет, хотя любой дурак знает, что лучшее время для зачатия – предрассветный час.

– Так почему же у них до сих пор не родился ребенок? – спросил Арлен.

Он знал, что зачатие детей имеет какое-то отношение к тем играм, в которые хотели играть с ним Ренна и Бени, однако по-прежнему имел смутное представление об этом таинственном процессе.

– Одному Спасителю известно, – сказала Маргрит. – Возможно, Эллиса бесплодна, или все дело в Регене. Таких мужчин, как он, очень мало. Милну нужны его сыновья.

Она вздохнула.

– Эллисе повезло, что муж не покинул ее и не завел ребенка от одной из служанок. Спаситель свидетель, они этого очень хотят.

– Он может оставить жену? – испуганно спросил Арлен.

– Не удивляйся, мальчик. Мужчинам требуются наследники, и они готовы получить их любым способом. Герцог Юкор взял уже третью жену, которая все равно рожает ему только дочерей! – Она покачала головой. – Реген не таков. Порой они дерутся, словно корелинги, однако он любит Эллису не меньше солнечного света. Он никогда не покинет ее. Да и она остается верна ему, несмотря на то, от чего ей пришлось отказаться.

– Отказаться?

– Она благородного происхождения. Ее мать состоит в Совете герцога. Эллиса тоже могла бы служить при дворе, если бы вышла за дворянина и родила ему ребенка. Но она предпочла человека из низшего сословия – вопреки воле матери. С тех пор они не разговаривают друг с другом. Эллиса перешла в класс хорошо обеспеченных купцов. Путь в школу Матерей для нее закрыт, и она никогда не получит должность в городе, а тем более при дворе.

Арлен стойко терпел, пока Маргрит промывала его раны и собирала одежду.

– Я постараюсь все зашить, пока ты мокнешь в ванне, – пообещала она и ушла. В ее отсутствие Арлен пытался осмыслить сказанное, однако во многом так и не разобрался.

Маргрит чем-то напоминала ему Катрин, дочь Руско Борова. «Она может рассказать тебе все секреты мира, коли даст волю языку», – любила повторять Сильви.

Женщина вскоре вернулась, неся с собой новую, хотя и не подходящую по размеру одежду. Она перевязала раны мальчика и помогла ему одеться, несмотря на протесты. Ему пришлось закатать рукава жакета, чтобы найти собственные руки, и пристегнуть сваливающиеся штаны. Зато впервые за многие недели Арлен чувствовал себя свежим и бодрым.

Он разделил ранний ужин с Регеном и Эллисой. Вестник подровнял бороду, перевязал волосы сзади лентой и надел красивую белую рубашку с курткой синего бархата и бриджами.

По случаю приезда Вестника забили свинью, и вскоре на столе появились свиные отбивные, ребрышки, бекон и сочная кровяная колбаса. Подавали большие графины с охлажденным элем и водой. Эллиса нахмурилась, когда Реген велел слуге налить пива Арлену, однако ничего не сказала. Она потягивала вино из такого изысканного бокала, что Арлен боялся, как бы он не хрустнул в ее тонких пальцах. Они ели свежий хлеб, белее которого мальчик никогда не видел, и вареную репу с хорошо промасленной картошкой.

Оглядывая обильно накрытый стол, Арлен непроизвольно вспомнил нищих на улицах города. И все же голод вскоре победил чувство вины, и он начал пробовать яства, без конца наполняя свою тарелку.

– Куда в тебя только все вмешается? – весело хлопая в ладоши, воскликнула Эллиса, наблюдая за тем, как Арлен опустошает тарелку.

– Не обращай на нее внимания, Арлен, – посоветовал ему Реген. – Женщины могут целые дни проводить на кухне, а едят очень мало, чтобы не растолстеть. Только мужчины умеют получать удовольствие от еды.

– Знаешь, он прав, – согласилась с мужем Эллиса, закатывая глаза. – Женщины вряд ли способны ценить маленькие удовольствия так, как ценят их мужчины.

Реген вздрогнул и пролил эль. Арлен понял, что жена лягнула его ногой под столом. Тут мальчик решил, что она ему нравится.

После ужина появился паж, неся серый плащ с вышитым на нем щитом герцога. Он напомнил Регену о назначенной встрече. Вестник вздохнул и заверил пажа, что они немедленно отправляются во дворец.

– Одежда Арлена вряд ли подходит для такого события, – забеспокоилась Эллиса. – Он не может предстать перед его высочеством в нищенском наряде.

– Ничего не поделаешь, любовь моя, – ответил Реген. – До заката солнца остается всего несколько часов. Мы вряд ли успеем пригласить портного.

Эллиса окинула Арлена долгим взглядом, потом щелкнула пальцами и широким шагом вышла из комнаты. Вскоре женщина вернулась с синим камзолом и парой начищенных кожаных сапог в руках.

– Один из наших пажей практически твой ровесник, – обратилась она к Арлену, помогая ему одеваться.

Рукава камзола оказались слишком коротки, а сапоги немного жали, однако госпожа Эллиса была удовлетворена. Она прошлась гребнем по его волосам и отошла назад.

– Хорошо! Смотри, веди себя прилично в присутствии герцога, Арлен, – посоветовала она ему.

Мальчик, чувствуя себя неловко в чужой одежде, улыбнулся в ответ и кивнул.

Дворец герцога представляет собой хорошо охраняемую крепость внутри города-крепости Милн. Внешняя стена высотой более двадцати футов сплошь каменная, укрепленная оберегами и охраняемая копьеносцами в доспехах. Через ворота они въехали на широкий двор, окружающий дворец, перед которым вмиг померк особняк Регена. Четырехэтажный, с высокими башнями. Широкие остроконечные охранные знаки нанесены на каждый камень. Окна блестят стеклами.

Стражники патрулируют двор, туда и сюда снуют пажи. Сотня человек трудится здесь: плотники, каменщики, кузнецы, мясники. Арлен увидел склады с зерном, скот и сад куда больше сада Регена. Наверное, если герцог закроет ворота, то сможет вечно жить в своей крепости.

Шум двора затих, как только за пришедшими закрылись тяжелые дворцовые двери. В приемном зале лежит широкий ковер, на прохладных каменных стенах висят гобелены. За исключением нескольких стражников других мужчин не видно. Зато повсюду снуют женщины в развевающихся юбках. Некоторые рисуют какие-то цифры на грифельных досках, в то время как иные записывают результаты в книги. Несколько дам, одетые лучше остальных, величественно прохаживаются среди женщин, наблюдая за их работой.

– Герцог в зале для аудиенций, – сообщила им одна издам. – Он уже ждет вас.

У дверей зала выстроилась длинная очередь, состоящая в основном из женщин, держащих в руках гусиные перья и кипы бумаг. Однако среди них находились также несколько хорошо одетых мужчин.

– Это меньшие просители, – объяснил Реген, – они все надеются удостоиться внимания герцога, прежде чем прозвучит вечерний колокол и их выпроводят отсюда.

Просители, казалось, понимали, что в их распоряжении остаются минуты, и открыто спорили между собой относительно того, чья очередь следующая. Однако голоса затихли, как только они увидели Регена. Просители умолкли и сопровождали идущего мимо них Вестника почтительными взглядами. А потом пошли за ним, словно голодные собаки. Они проводили его до самых дверей, где их остановил строгий взгляд стражника. Тогда все столпились у входа.

Арлена потряс зал аудиенций герцога Юкора. Высокий куполообразный потолок и огромные колонны с факелами, окружающие трон герцога. На каждой мраморной колонне вырезаны обереги.

– Это высокопоставленные просители, – тихо промолвил Реген, указывая на мужчин и женщин, передвигающихся по залу. – Они держатся вместе. – Он кивнул в сторону большой группы мужчин, стоящих у двери. – Купцы платят золотом за право находиться во дворце и вынюхивать новости, дворяне стараются выдать замуж дочерей. А там, – он кивнул в сторону старух, стоящих перед Купцами, – Совет Матерей. Они ждут очереди сделать Юкору ежедневные сообщения.

Ближе к трону со смиренным достоинством стояли мужчины в сандалиях и простых коричневых мантиях. Одни что-то говорили шепотом, другие записывали их слова.

– Любой двор нуждается в Святых людях, – объяснил Реген.

Наконец он указал на толпу богато одетых господ, жужжащих возле герцога и обслуживаемых целой армией слуг с подносами, на которых стояла всякая еда и напитки.

– Родственники герцога, – пояснил Реген. – Племянники, кузены и дальняя родня, рассчитывающая на что-то в случае, если герцог умрет, не оставив наследника. Он ненавидит их.

– Так почему же не прогонит? – спросил Арлен.

– По той причине, что они его родственники, – ответил Реген, словно это все объясняло.

На полпути к трону – высокая женщина. На голове у нее платок, а лицо испещрено такими глубокими морщинами, что кажется, будто на щеках вырезаны охранные знаки. Она ступает с величавым достоинством, однако под ее подбородком колышется сама по себе небольшая сережка из сморщенной плоти. Старуха чем-то похожа на Селию, женщину, привыкшую отдавать приказы и требующую беспрекословного повиновения.

Она сверху вниз посмотрела на Арлена, будто от него воняло навозом. Потом перевела взгляд на Регена.

– Управляющая Юкора, Иона, – прошептал Реген, пока женщина еще не слышала их. – Родственница герцога и Мать. Не останавливайся, пока я не остановлюсь, иначе она заставит тебя ждать на конюшне, пока я буду находиться у трона.

– Твоему пажу придется подождать в приемном зале, Вестник, – заявила Иона, преграждая им путь.

– Он не мой паж, – проговорил Реген, продолжая идти вперед. Арлен поспешал за ним, и управляющей пришлось отойти в сторонку, давая проход.

– У его высочества нет времени для каждого уличного бродяжки! – прошипела она, стараясь догнать Вестника. – Кто он такой?

Реген остановился, повернулся и окинул старуху свирепым взглядом. Мать Иона высокая, только Реген выше ее и втрое превосходит в весе. Она непроизвольно отпрянула назад.

– Он тот, кого я захотел привести, – процедил Вестник сквозь зубы и кинул ей сумку с письмами, которую Иона машинально поймала. Тотчас возле нее столпились Купцы, члены Совета Матерей и прислужники Пастырей.

Родственники герцога заметили оживление в зале и, отчаянно жестикулируя, начали переговариваться со стоящими рядом людьми. Внезапно половина сопровождающих их лиц удалилась, и Арлен понял, что это всего лишь разодетые слуги. Родственники вели себя так, будто ничего особенного не произошло, однако слуги отчаянно проталкивались к сумке.

Иона передала письма служанке и поспешила к трону, дабы объявить о прибытии Регена. Впрочем, она могла бы и не беспокоиться. Его приход вызвал немалый переполох. Юкор смотрел на приближающихся к нему Вестника и Арлена.

Герцог – плотный человек в возрасте около шестидесяти лет, с волосами цвета соли и перца и густой бородой. На нем зеленый камзол со свежими пятнами жира, но богато расшитый золотыми нитями, и отделанный мехом плащ. На пальцах блестят кольца, а на голове он носит золотой венец.

– Наконец-то ты соизволил осчастливить нас своим приходом, – промолвил герцог, обращаясь скорее ко всему залу, чем к Вестнику. При этих словах родственники начали кивать и перешептываться. Несколько голов высунулось из толпы, собравшейся вокруг почты. – Не тяжелым ли тебе показалось мое задание?

Реген подошел к помосту и встретился с герцогом взглядом.

– Я сорок пять дней добирался отсюда до Анджира, а на обратном пути заезжал в Тиббетов Ручей! Тридцать семь ночей я спал у дороги, и корелинги пытались пробиться сквозь мои обереги! – Он не отводил глаз от герцога, однако Арлен понимал, что Вестник обращается и к залу. Многие из собравшихся побледнели и задрожали при его словах. – Шесть недель я провел в пути, твое высочество, – продолжал Реген, несколько понизив голос. – Что ж теперь, мне нельзя принять ванну и пообедать с женой?