Текст книги "Свободный среди звезд: пилот (СИ)"

Автор книги: Петр Викулов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 31 страниц)

   – А ведь ты с той же планеты, – заметил появившийся на экране Лирк. – Я узнал язык, на котором ты говорил.

   – Где Жанна? – требовательно спросил Павел.

   – Возле твоей планеты. На нашей базе. И только я могу показать тебе туда дорогу. Если ты возьмёшь нас к себе на борт, – Лирк хищно усмехнулся. – А за это ты отдашь мне потом моего непостоянного друга Залями. Я хочу побеседовать с ним наедине.

   – Боюсь, меня не устраивает подобная сделка, – покачал головой Павел, выпуская ещё одну ракету.

  Глава 26

   – Нет, ну а что с них взять-то ещё, кроме рабов? – недоуменно спросил Залями.

   – Что, совсем нечего? – лениво поинтересовался Павел, просто, чтобы поддержать беседу.

   – Нечего, – помотал головой бывший работорговец. Подумав, добавил: – Ну, вот разве что нефть ещё. Я слышал, там много нефти у вас. Но её ещё довезти надо до того места, где купят. Тут только затраты на перевозку всю прибыль съедят, экипажу и владельцу судна ни кредита не останется. Даже при условии, что с поверхности ты будешь брать бесплатно. Так ведь там эту нефть ещё добыть надо.

   – А если перевозить не сырую нефть, а нефтепродукты? – поинтересовался пилот.

   – Ну... – задумался собеседник. – Возможно. Но ты представляешь себе, сколько стоит орбитальный нефтеперегонный комплекс? А нефтеналивной танкер планетарного класса?

   – Почему сразу орбитальный? – сразу уточнил юноша. – Что, если перегонять нефть на поверхности, а на орбиту поднимать уже готовый продукт? Или хотя бы полуфабрикат какой-нибудь?

   – Перегонять нефть на поверхности?! – выпучил глаза Залями. – Разоришься на экологическом налоге!

   – Каком экологическом налоге? – не понял парень. – Речь идёт о планете, не входящей в Содружество, ты не забыл?

   – Я-то помню, – с сарказмом уверил его мужчина. – Это ты, очевидно, подзапамятовал о законодательстве в отношении торговли с планетами, населёнными недоразвитыми разумными расами. Если ты добываешь там ресурсы, ты должен позаботиться, чтобы твоя деятельность не вредила местной экологии. Иначе при попытке продать товар с тебя сдерут экологический налог.

   – Даже так? – удивился Павел.

   – Именно! – воскликнул Залями. – Хотя, между нами, все эти экологические налоги – просто дополнительный барьер, чтобы всякие мелкие компании не мешались под ногами у больших корпораций. Таких, которые могут позволить себе собственный нефтеперегонный комплекс на орбите.

   – Интересно... – пробормотал себе под нос юноша, размышляя о непредвиденных осложнениях. Поначалу всё казалось гораздо проще.

   Изначально этот разговор развился из одного единственного вопроса Павла, заданного после совместного обеда в кают-компании.

   После схватки с кораблём Лирка парень решил, что доверяет своему пленнику достаточно для того, чтобы делить с ним трапезу. При условии, конечно, что бластер юноши останется при нём, а Залями будет с пустыми руками. Но с оружием пилот в эти дни и не расставался, даже во время сна и принимая душ. Несмотря на то, что бывший работорговец оставался вполне надёжно заперт в своей каюте, и искин, случись что, непременно поднял бы тревогу.

   А вопрос, о котором было упомянуто выше, звучал очень просто: как часто подельники Залями проводили свои корабли через червоточину? Павла очень беспокоило одно соображение. Ведь всё это происходит буквально под носом у архов. От ближнего входа в червоточину до границы демилитаризованной зоны оставалось всего полтора стандартных перехода. Активно пользоваться аномалией, по словам его пленника, работорговцы начали четыре с половиной года назад. И что, за всё это время патрули Чужих ни разу не побывали в системе неподалёку от входа и не перехватили там человеческое грузовое судно?

   К сожалению, ничего определённого по данному поводу Залями ответить не смог. Большой контейнеровоз, по его сведениям, оборачивался раз в три недели. Лирк свой грузовик мог бы гонять и чаще, но не хотел. Этот корабль работорговцы использовали только при наличии насущной необходимости. Архов, как он утверждал, его подельники вообще ни разу не видали за всё время. Этот вопрос ещё следовало прояснить. Скорее всего, с использованием сыворотки правды – в отношении Залями юноша её пока ещё не применял. Ждал, когда накопится побольше вопросов, чтобы потом задать их все сразу. Пока что Павла вполне устраивала в качестве источника информации и вот такая застольная беседа.

   – Я думаю, всё равно можно что-то придумать, – убеждённо заявил пилот. – Рабами я точно торговать не собираюсь.

   – А что не так с рабами? – осведомился Залями. – По мне, так товар ничем не хуже любого другого.

   – Хуже, – отрезал Павел.

   – Чем же? – усмехнулся собеседник. – Хотя, подожди, ты сейчас, наверное, начнёшь говорить о том, что аморально лишать свободы разумных существ и подавлять их волю, используя рабскую нейросеть.

   – Допустим. Ты считаешь по-другому?

   – Скажем так, чем, по-твоему, лучше стандартный контракт на пятнадцать лет под обеспечение кредита? Который нельзя расторгнуть без того, чтобы у тебя не возросли сразу в два раза выплаты банку?

   – На контракт соглашаешься добровольно, зная, на что идёшь, – ответил Павел.

   – А у тебя есть выбор? – мгновенно переспросил Залями. – То есть, не у тебя лично, конечно же. Я имею в виду, у некоего среднестатистического работяги.

   – То есть?

   – Ну, вот смотри. Ты родился на планете, получил базовую нейросеть и стандартное образование. Таких, как ты, миллионы, а то и миллиарды в твоём родном мире. Ты ничем не лучше других, у тебя нет никаких специальных знаний, твой уровень интеллекта, прямо скажем, не блещет. Куда податься? Либо в колонизационную программу, либо на нерегулярную работу, где оплаты с трудом хватит, чтобы покупать себе еду и ночевать в ночлежке, либо вот такой кабальный контракт. Причём, учти, что в колонии будет то же самое, только вид сбоку.

   – И что?

   – Ну, кому как, конечно, – пожал плечами Залями. – Лично я считаю, что установить рабскую нейросеть на те же пятнадцать лет будет гораздо честнее.

   – На пятнадцать лет? – удивился Павел.

   – А-аа! – ухмыльнулся собеседник. – Ты, наверное, наслушался атранской пропаганды и думаешь, что рабство – это навечно?

   – Ну... – неопределённо протянул юноша.

   – А вот и нет! По закону, рабскую нейросеть можно ставить только на определённый срок. Обычно, лет на пятнадцать. И все это время хозяин платит за использование раба специальный налог. Причём после снятия нейросети раб может поставить себе уже обычную и начать зарабатывать. Можно даже накопить денег и выкупить себя на волю.

   – Вот это, извини, чушь! – не выдержал парень. – Можно подумать, я не видел, во что превращается человек после нескольких лет рабства. У них привычка самостоятельно мыслить атрофируется просто! Им и в голову уже не придёт себя выкупать.

   – Ну, это да. Что-то такое есть, – кивнув, признал Залями. Эдак запросто, как будто разговор шёл о вкусе только что съеденного блюда или ещё на какую отвлечённую тему. – Но, думаешь, обычная работа малоквалифицированного рабочего лучше? Им так же промывают мозги, только при помощи визора. Причём за визор приходится платить из своего кармана.

   – Визор можно не смотреть, – возразил Павел. – Вот я, к примеру, не смотрю. И всё равно, есть ещё проблема свободы выбора. Пусть даже выбор будет заключаться между работой по контракту и нищенством, я бы не хотел, чтобы меня его лишили.

   – Это потому что тебя захватили в рабство обманом, – объяснил Залями.

   Он уже знал, при каких обстоятельствах парень попал в Атранскую империю.

   – Обычно рабами становятся добровольно, – продолжал он. – Даже на варварских планетах, когда покупают рабов, берут тех, кто пошёл на это сознательно. Это мои дорогие компаньоны надумали хватать людей против их воли, причём за сущие копейки. Кстати, чтоб ты не думал про меня плохо – я всегда был против этого.

   – Дай догадаюсь, – предположил Павел, – ты предлагаешь рекрутировать на Земле будущих рабов на добровольной основе?

   – Конечно! Думаешь, не найдётся достаточно желающих?

   – Уверен, что не найдётся. Вообще-то продажа людей в рабство запрещена на моей планете. Даже, если не считать этого, вряд ли люди согласятся.

   – Местные законы можно обойти, – пренебрежительно махнул рукой Залями. – А насчёт желающих, то это вопрос правильно проведённой рекламной компании.

   – И всё равно, я не буду заниматься работорговлей, – мотнул головой юноша. – Лучше тебе подумать о чём-нибудь другом, если такой умный. Например, о том, как можно избежать уплаты экологического налога при переработке нефти на поверхности планеты. Кстати, тебе пора обратно в твою каюту.

   – Как скажешь, – ухмыльнулся пленник, поднимаясь со стола. – Но ты всё равно поразмысли о моём предложении. Дело выгодное, точно тебе говорю!

   Павел молча покачал головой, следуя за ним, чтобы тот случайно не "заблудился" по дороге до места своего заточения. Вот ведь делец. Сам в плену, его бывшие компаньоны ещё имеют в наличии один корабль и пока что контролируют ситуацию в Солнечной системе, а он уже строит коммерческие планы и пытается привлечь к ним своего пленителя.

   Расправившись с Лирком, Павел прыгнул от места схватки прямо к входу в червоточину. В памяти бортового искина до сих пор хранились модель физических процессов внутри аномалии и все расчёты по определению параметров перехода через неё, так что попасть на ту сторону никакой сложности не составило. Равно как и найти Солнце. Основной ориентир Залями дал ещё во время первого их разговора – до искомой точки от той системы, где оканчивалась червоточина, должно быть семнадцать с половиной стандартных переходов. Под такой критерий подпадала всего одна звезда нужного спектрального класса.

   Однако прямо туда Павел прыгать не стал. Вначале он двумя скачками добрался до лишённого крупных планет тусклого красного карлика поблизости – меньше, чем в одном стандартном переходе. Судя по всему, это была знаменитая Проксима Центавра. По правде говоря, об этой звезде Павел до сих пор слышал только то, что она существует и является ближайшей к Земле, кроме Солнца. Имелась надежда совершить переход из этой системы в Солнечную так, чтобы остаться незамеченным.

   Кстати, отсюда можно уже было без особых проблем уловить идущие от Земли радиопередачи. С запозданием на четыре года с небольшим. Единственное, что уверенному приёму мешала соседняя звезда, которая иногда резко увеличивала свою светимость, сопровождая каждое такое изменение всплеском активности в радиодиапазоне.

   Впрочем, это неважно. Вот уже десять часов они удалялись от красного карлика, стремясь по мере возможности избавиться от влияния его гравитационного поля. Тоже в целях уменьшить интенсивность вспышки при последующем межзвёздном переходе. Павел желал вернуться домой как можно более незаметно и схватить окопавшихся там дельцов, что называется "тёпленькими". Наконец, собравшись с духом, юноша включил прыжковый привод.

   Четыре каменистые планеты на внутренних орбитах. Четыре газовых гиганта – на внешних. И куча планетоидов. У третьей планеты имеется один большой спутник, а четвёртой – два маленьких. Первые две сателлитов лишены. Диски внутренних планет пока ещё не рассмотреть на таком расстоянии, но точка, которой видится отсюда мир номер три, имеет характерный голубоватый оттенок, а у четвёртого – красноватый. Ну, и куча радиопередач, исходящих с третьей планеты. По всем признакам, это действительно Солнечная система. Значит, нашёл.

   Павел никогда не считал себя сентиментальным человеком, а события последних пары месяцев, казалось, и вовсе отбили у него способность испытывать душевные волнения, но при взгляде на далёкую Землю у юноши непроизвольно навернулись на глазах слёзы радости и умиления. Парень сердито сморгнул. Не хватало ещё, чтобы сидящий в соседнем кресле Залями увидел его слабость. К тому же, ещё не всё окончено.

   – Залями, ты слышал что-нибудь про то, что твои друзья устроили дополнительную базу возле четвёртой планеты в этой системе? – спросил он бывшего работорговца.

   – Нет, – слегка удивлённо ответил тот.

   – А там, тем не менее, что-то есть, – пробормотал себе под нос пилот.

   Спустя два часа после дрейфа в режиме маскировки аппаратура радиоперехвата уловила короткий радиообмен между Землёй и Марсом. Ничего содержательного – просто обмен служебными сообщения между двумя станциями, призванный подтвердить наличие работоспособного канала связи. Вот только обмен этот вёлся на частоте, которой обычно пользовались гражданские абоненты в Содружестве, и содержание сообщений также свидетельствовало о неземном происхождении пославших их радиопередатчиков.

   – Какой индекс? – деловито осведомился Залями.

   Он имел в виду, что подписывая переданные пакеты, гражданские станции обычно вставляли в свои автоматически формируемые позывные тип объекта, на котором находится радиоаппаратура. У передатчиков, установленных на космических кораблях, эти позывные начинались с одних индексов, на орбитальных станциях – с других, у находящихся на поверхности планет и спутников – с третьих.

   – Как у корабля. Гражданское грузовое судно крупного тоннажа, – ответил пилот. – Думаешь, они спрятали там транспортник?

   – Скорее всего. Насколько я понял, у спутника третьей планеты слишком большая гравитация на поверхности, туда невозможно посадить большой корабль, ведь так?

   – Так, – согласился парень. – Что-то около четырнадцати процентов от стандартной, если судить по размерам и предположить, что там обычный состав.

   Контейнеровоз такого класса, какой имелся у рабовладельцев, можно было безопасно сажать на поверхность космических тел с гравитацией не больше одной двадцатой от стандартной. Корабль мог переносить во много крат большие перегрузки, но только при условии, что они направлены вдоль оси его протяжённой грузовой балки – той, к которой пристыковываются внешние контейнеры. А сажать судно приходится "боком", иначе трудно обеспечить устойчивость в условиях гравитации. Если сила тяжести превышала допустимую, слишком велик при этом риск элементарно "сломать хребет".

   – Значит, они держат корабль на орбите четвёртой планеты, – заключил Залями. – Или возле одного из её спутников, они достаточно малы. А когда груз готов, вывешивают транспорт во внешней точке гравитационного равновесия у спутника твоего родного мира и забрасывают туда заполненные контейнеры при помощи силового манипулятора.

   – Ты это знаешь или только предполагаешь?

   – Предполагаю. Мои компаньоны ничего не рассказывали мне о таких деталях. Но, учитывая обстоятельства, я бы сделал именно так, раз уж твои соотечественники начали осваивать орбиту и активно следят за небом над своей головой.

   – Ну что ж, тогда двигаем к четвёртой планете, – решил Павел. – База на спутнике от нас никуда не убежит.

   – Я думал, ты хочешь спасти свою девушку, – удивился Залями. – Лирк, помнится, говорил, она сейчас на базе.

   – Пока и у нас, и у них по одному кораблю, у твоих бывших компаньонов будет преимущество на любых переговорах, – объяснил юноша. – Они ведь на своей территории, плюс у них ещё база. Если нам удаться уничтожить транспортник, на нашей стороне появится перевес. А если мы его захватим, то у нас на руках окажутся почти все козыри. Тогда можно будет поторговаться и о судьбе Жанны.

   – А ты хочешь захватить контейнеровоз? – уточнил Залями.

   – Если получится.

   Кроме того, юноша имел на это судно определённые планы. Но рассказывать об этом он пока не стал.

   Спустя несколько часов дверь в каюту, где содержался пленник, открылась. На пороге стоял Павел, уже одетый в скафандр, только с открытым забралом шлема.

   – Мы идём на штурм? – осведомился Залями.

   – Ещё нет, – ответил пилот. – Просто скафандры лучше приготовить заранее. Но сначала ты должен надеть это.

   Он подал мужчине две соединённые с одного конца на шарнире металлические полуокружности, оканчивающиеся с другой стороны замком.

   – Что это? – хмуро спросил бывший работорговец.

   – Страховка. Надень это на шею и соедини, чтобы защёлкнулось.

   – Дай угадаю, – узник повертел поданный предмет в руках, – если моё поведение тебе не понравится, со мной случиться что-то плохое?

   – Голову оторвёт, – кивнул парень. – И не только, если твоё поведение мне не понравится. Если я умру или потеряю сознание, тоже.

   – Ты мне не доверяешь, – утверждающе заявил Залями.

   – Доверяю, – возразил Павел. – Поэтому даю тебе шанс показать свою верность в бою с твоими бывшими компаньонами. Но страховка не помешает. На всякий случай.

   – Аккуратно сработано, – заметил мужчина, продолжая рассматривать ошейник. – Даже красиво. Где купил?

   – Сам сделал. Только что, при помощи ремонтного кибера. Не беспокойся, всё вполне надёжно. Без причины не взорвётся. Если только снять не попытаешься.

   – Ну что ж, – вздохнул пленник, – особого выбора, как я понимаю, у меня нет.

   Залями надел вещицу и защёлкнул замок.

   – Вот так, – удовлетворённо кивнул пилот. – Советую сходить в туалет перед тем, как надевать скафандр.

   – Только что там был, – буркнул собеседник.

   – Как знаешь. Теперь в шлюзовую. Иди вперёд.

   – Ты же только что нацепил на меня эту штуковину, – напомнил его новый компаньон. – И всё равно боишься поворачиваться ко мне спиной?

   – У меня аллергия на то, чтобы поворачиваться к кому-нибудь спиной.

   В комнате перед шлюзовой камерой на борту «Милу» в специальных шкафах стояли три скафандра. Возле второго отсека, у запасного пассажирского люка – ещё три. Плюс два лёгких пустотных костюма в переходном шлюзе у входа в трюм. Если количество человек на борту превышало восемь, то в случае разгерметизации всех отсеков лишним индивидуумам стоило срочно начинать осваивать искусство существования в условиях вакуума.

   Теоретически это возможно, если человек будет одет в специальный лётный комбинезон, наподобие того, который постоянно носил Павел, и успеет добраться до шкафчика с дыхательным аппаратом – фактически лёгким гермошлемом, куда подавалась дыхательная смесь из баллонов. В Лётной Академии их даже заставляли сдавать зачёт по скоростному надеванию этих штуковин.

   Пилот привёл Залями к шлюзовой перед запасным люком, хотя выходить намеревался через основной. Во-первых, хотел, чтобы в случае чего, у него под рукой оказалось три свободных скафандра, во-вторых, тот костюм, что парень намеревался вручить будущему соратнику по битве, был несколько модифицирован. Юноша отключил в нём оба встроенных радиопередатчика, поставив вместо них коммуникатор, при помощи которого имелась возможность связаться только с двумя абонентами: им самим и искином "Милу".

   Сам скафандр представлял собой настоящее миниатюрное произведение инженерного искусства, позволяющий своему владельцу выживать не только в открытом космосе, но и на поверхности планет с крайне негостеприимной атмосферой. Кроме того, за счёт своей прочности и непроницаемости, материал костюма предоставлял защиту от огня некоторых видов лёгкого стрелкового вооружения, такого, как игольные пистолеты и парализаторы. Пытаться тыкать в человека, защищённого подобным образом, ножами (кроме оснащённых особой молекулярной режущей кромкой) и шокерами также не имело особого смысла. И даже будучи пробитым пулей или специальным клинком, скафандр автоматически герметизировал пробоину при помощи быстро затвердевающего геля.

   Будучи облачёнными в защитные костюмы, Павел с Залями прошли в пилотскую рубку. По пути парень объяснял текущую диспозицию:

   – Мы сейчас в получасе лёту от четвёртой планеты. Тормозим на малой тяге, чтобы выйти с подходящей скоростью. Вроде как, нас пока не заметили. Я перехватил ещё два сеанса радиообмена, между кораблём и базой. Поэтому мы теперь точно знаем, где они находятся. База действительно расположена на спутнике третьей планеты, а вот транспортник пристыкован ко второму спутнику четвёртой. Это планетоид неправильной формы, размеры около пятнадцати километров, состав каменистый. Реактор на грузовике заглушен. Кроме того, на самом спутнике имеется малая база. Судя по тому, что можно разглядеть отсюда, нескольких куполов на поверхности, внутрь закапываться они не захотели.

   – То, что реактор заглушен – это хорошо, – заметил Залями. – Вполне может быть, на корабле ведут какой-нибудь профилактический ремонт. Если так, то вряд ли на нём сейчас полный экипаж, и мы действительно вполне можем захватить это судно себе. А что ты намереваешься делать с теми, кто на спутнике?

   – Вот этот вопрос я намеревался задать тебе. Как, по-твоему, отреагируют твои бывшие компаньоны, если я вежливо попрошу их отстыковать транспортник и не пытаться проникнуть туда? Останутся ли они смирно сидеть у себя под куполом или полезут драться?

   Тем временем, они дошли до рубки и устроились в пилотских креслах.

   – Я могу попытаться связаться с ними, – предложил Залями. – Предложить им ультиматум. Или они сидят тихо, или мы дырявим им купол. И расстреливаем тех, кто попытается выбраться наружу.

   – Так и сделаем, – кивнул пилот. – Только подойдём поближе. Кстати, тут искин обнаружил ещё одну штуку. У них возле базы стоит малый катер.

   – Да, вижу, – отозвался мужчина. – Его тоже надо будет захватить. А пушек у них там нет случайно?

   – Пока не видно.

   Пушек на базе не имелось. Только грузовая площадка с силовым манипулятором, катер и несколько привязанных тросами к анкерам контейнеров. Ну, и пять куполов из сверхпрочного пластика, соединённых герметичными переходами. Неподалёку, в полукилометре, в одном из кратеров скрывался стыковочный узел, в который сейчас уткнулся носом большой контейнеровоз, удерживаемый в таком положении силовыми захватами. Небольшой термоядерный реактор обеспечивал всё это хозяйство необходимой энергией. Кстати, только сейчас Павел вспомнил, что тот спутник Марса, к которому работорговцы причалили свой корабль, называется Деймос. То есть, юноша и раньше знал, что два спутника красной планеты носят имена Фобос и Деймос, но до сих пор не мог выудить из глубин своей памяти, который из них какой по порядку.

   Чтобы отстыковать грузовик, даже не понадобилось высаживать десант или вести переговоры с работорговцами. Павел просто подкрался поближе в режиме маскировки и, аккуратно прицелившись, перебил из пушек кабель, питающий стыковочный узел. После внезапного отключения силовых захватов громадный корабль начал величаво отходить от планетоида. Страховочные тросы, связывающие грузовик и утопленные в скалистый грунт якоря, стали натягиваться. Ещё несколько залпов – и эти якоря оказались уничтожены. Освобождённые тросы безвольно поплыли в пустоте. "Уцепившись" силовым захватом за корму судна, Павел разогнал его до нескольких метров в секунду, используя "Милу" в качестве импровизированного буксира. Теперь, учитывая ускорение свободного падения на спутнике, погасить эту скорость контейнеровоз сможет не раньше, чем минут через двадцать. И ещё через столько же упадёт обратно на Деймос, так что стоило поторопиться.

   – Неопознанная база, вызывает гражданское судно "Милу", порт приписки "Урена", Марна, Атранская империя. Неопознанная база, вы подозреваетесь в работорговле. Согласно законам Империи, я задерживаю ваш корабль до выяснения всех обстоятельств. Не покидайте базу. Не пытайтесь воспользоваться катером или попасть на борт корабля. Любой покинувший купол будет уничтожен.

   Сделав это объявление, Павел повернулся к Залями:

   – Теперь твоя очередь.

   – Так, девочки, это ваш старый знакомый, – прокричал бывший работорговец в видеофон. – Рады видеть меня? А я вас рад! Тут, знаете, немножко власть поменялась. Так что, сидите тихо и останетесь живы.

   Переждав взрыв возмущённых воплей, Залями продолжил:

   – Да-да, всё так! Однако у меня есть корабль, а у вас – уже нет. Будете хорошо себя вести, возможно, мы возьмём вас к себе на борт. Потом. Если же нет – так и просидите на этой каменюге до самой смерти.

   Павел заметил, что один из обитателей базы выскочил из шлюза и опрометью бросился к катеру, ловко перебирая башмаками с магнитными подошвами по металлизированной дорожке, скользя рукой по натянутому над поверхностью тросику. Ещё один залп из пушек уничтожил и самого храбреца, и участок дорожки.

   – Хорошая попытка, – прокомментировал Залями. – Станете дёргаться, окончите так же. А то и купол продырявим.

   Работорговцы ничего не ответили, разорвав связь.

   – Что-то они там затевают, – задумчиво проговорил мужчина.

   – Возможно, – отозвался Павел. – В любом случае, твой выход. Высаживайся и поднимай катер. Я тебя прикрою из пушек.

   Проводив Залями до шлюза и убедившись, что тот покинул борт, парень вернулся в рубку. Оттуда он проследил, как напарник спустился на поверхность спутника, пользуясь реактивным ранцем, и проник на борт катера. Спустя пару минут аппарат оторвался от скалистой поверхности. На базе пока не проявляли никакой активности. Судя по показаниям сенсоров, все находящиеся там, в количестве восьми человек, сгрудились в одном из куполов и сидели там.

   – Павел, катер наш, – вышел на связь Залями.

   – Вижу. Лети ко мне в трюм. Я открою грузовой люк.

   Когда катер устроился в трюме, Павел вышел к переходному шлюзу.

   – Ну, показывай, что ты там нашёл? – спросил он Залями, держа наготове пристёгнутый поверх рукава скафандра бластер. – Оружие? Ещё что-то?

   Усмехнувшись, тот продемонстрировал лазерный пистолет, который до этого держал пристёгнутым к поясу за спиной.

   – Хорошая штука, – кивнул юноша. – Давай теперь обратно на катер. Летим захватывать корабль.

   – А кто останется в рубке?

   – Искин присмотрит за всем. В случае чего, предупредит нас.

   Проникнуть на борт контейнеровоза никаких сложностей не составило. Они просто пристыковались на только что захваченном катере к одному из его внешних стыковочных узлов, разблокировав тот при помощи хранящихся в памяти бортового компьютера катера кодов доступа. На борту большого корабля им никого не повстречалось. Реактор оставался заглушенным, одна из развязок энергопровода, идущего от этого реактора к кормовым эмиттерам защитного силового поля и вовсе оказалась разобрана.

   Взять бортовой искин под контроль не получилось – это невозможно было сделать, не зная соответствующих паролей. Пришлось обнулять модуль аппаратно и заливать туда через служебный интерфейс "базовую" операционную систему, чтобы компьютер заработал хотя бы в режиме ввода-вывода, без поддержки функций искусственного интеллекта и без возможности использовать его для управления кораблём. Все хранящиеся внутри данные при этом исчезли из памяти. Жаль, конечно, но возиться со взломом искина сейчас времени не было.

   Подсоединив железный мозг к его собрату на "Милу", чтобы последний закачал коллеге набор необходимых программ, Павел с Залями прошли в рубку. Спустя двадцать минут юноша смог обрести контроль над контейнеровозом в достаточной степени, чтобы включить двигатели и вывести "Колымагу" (этим русским словом, не объясняя его значения, парень решил назвать свой первый собственный корабль) на орбиту ухода от Марса. Теперь они с Залями могли вернуться обратно на "Милу" и посмотреть, чем занимаются оставшиеся на Деймосе противники. Однако те по-прежнему сидели тихо и отказывались выходить на контакт. Более того, они даже не пытались связаться со своими товарищами на Луне. Возможно, у них просто не имелось на базе радиостанции, способной "добить" через разделяющее планеты расстояние.

   Так прошёл целый час, пока контейнеровоз, полыхая дюзами маршевых двигателей на малой тяге, отходил всё дальше от Марса. Когда Павел удостоверился, что работорговцам совершенно точно уже не достать свой бывший корабль, он направил "Милу" к Земле.

   То, что работорговцы на Деймосе тихарились не зря, Павел убедился спустя ещё пару часов. Те всё-таки раздобыли где-то достаточно мощную станцию и установили радиосвязь с Луной. Передача шла по защищённому каналу, но благодаря мощной криптологической системе, которой юноша, помнится, так восторгался во время первого полёта на «Милу», содержание разговора не осталось секретом. Впрочем, ничего нового из того, что удалось подслушать, парень не узнал. Его оппоненты просто сообщили своим коллегам, что и контейнеровоз, и катер оказались захваченными какими-то хмырями из Атранской империи, якобы в целях борьбы с работорговлей, и с этими типами заодно их бывший подельник Залями. Разве что выяснилось имя того бедняги, что погиб, пытаясь добежать до катера, но имена мертвецов пилота сейчас не интересовали.

   Таиться больше смысла не оставалось, и "Милу", разогнавшись, прыгнула к Луне. По обрывку заканчивающейся радиопередачи удалось ещё установить точное местоположение базы работорговцев на обратной стороне спутника Земли. Она оказалась спрятана в пустотах под поверхностью, скорее всего, искусственно вырубленных в скалистом грунте. Вход на базу и немногочисленные служебные постройки снаружи были тщательно замаскированы внутри одного из сравнительно небольших метеоритных кратеров. В частности, антенны радиостанции и локатора слежения укрывались под макетами скал, изготовленными из прозрачного для радиоволн материала, а грузовая площадка с первого взгляда выглядела просто, как участок выровненного при падении давнего метеорита базальтового поля, слегка припорошённый лунной пылью.

   К притаившейся базе Павел приближался, как будто к обычному цивильному космодрому. Сняв маскировку, включив все ходовые огни и даже радиоответчик, вместе с системой контроля сближения и посадки. Естественно, его незамедлительно вызвали на связь.

   – Я так понимаю, это вы те ребята, что похитили наш корабль? – требовательно спросил юношу представительный мужчина с суровым морщинистым лицом и роскошной гривой длинных седых волос.

   По словам Залями, его звали Бурит, и он возглавлял всю эту шайку.

   – Не похитили, а реквизировали, – уточнил парень, невольно цитируя капитана Джека Воробья из одного земного фильма. – В целях борьбы с работорговлей. Позволь представиться. Меня зовут Павел. Это Залями, вы его знаете.

   Вышеупомянутый индивидуум широко улыбнулся сквозь открытое забрало шлема.

   – Знаю, – сдержанно кивнул собеседник. – Что за чушь ты там болтаешь про борьбу с работорговлей? Здесь тебе не Атранская империя!

   – Однако Великая Империя Атран всегда оставляла за собой право бороться с работорговцами везде, где только сможет, – возразил Павел. – Капитаны судов имеют полномочия задерживать и даже уничтожать суда, замеченные в работорговле, в том числе за пределами Империи.