Текст книги "Откровение миротворца (СИ)"

Автор книги: Павел Александров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 29 страниц)

– Связались шуты с мастерами, – пробормотал Калиган. Флоя, не отходившая ни на шаг от учителя, протирала платком его лицо. – Лечь на прежний курс! – приказал следопыт. – Кто там у баллист? Автолик, цель – флагманский галеас. Стрелы на тетиву! Готовсь!.. Борода, помогай уже, командуй, я один всех не перекричу!

Опасный манёвр вырвал «Вольного» из когтей алабандских бирем, но схватка с галеасами Хадамарта стала неизбежной. Теперь три корабля под багровыми флагами настигали «Вольный» с правого борта. Марк разглядел на их палубах страшные фигуры даймонов-дейев: ростом с арпаков, но более поджатые и сгорбленные и при этом – широкие в плечах. Издали могло показаться, что нелюдей покрывают водоросли, но кто-то из бывалых матросов пояснил, что это особая боевая одежда, которая по прочности ничуть не уступает доспехам легионных даймонов. Дейи были настолько преисполнены презрения к людям, что даже не прятались за щиты: одни потрясали оружием, другие глухо рычали.

– Приготовились! – крикнул Автолик.

«Вольный» выкатился на прежний курс – к скалам Меликертской гряды, встав параллельно с галеасом-флагманом. Расстояние между противниками составляло всего сотню локтей. Матросы «Вольного» к тому времени развернули кормовые и носовые баллисты.

– Пли! – повелел Автолик. – Лучники, бить без команды зажигательными! Стрела за стрелой, вали!

Горящие колья жадно ударили в борта и надстройки флагмана. На мостике средней мачты тут же вспыхнул пожар. Стрелы посыпались на открытый борт неприятеля – несколько дейев повалились, хрипло ревя. Автолик метким выстрелом выбил из мачтового гнезда дозорного даймона – тот с рёвом рухнул на затрещавшие надстройки. Загорелся один из прямоугольных парусов, но паруса в ближнем бою уже не играли роли.

– Поднять щиты! – приказал Калиган, ожидая ответного залпа.

Залп последовал. Раздался жуткий рёв, полный ярости, слившись со свистом стрел, гарпунов и ядер. Вокруг «Вольного» взметнулись россыпи фонтанов, а вслед за ними – страшный треск и толчок, сбивший всех с ног. Заколотились стрелы, словно крупный град. Раздались первые крики раненых. Прикрываясь щитами, матросы оттаскивали их к трюму, кто-то полз с пронзённой ногой.

– Заряжай! Кто живой – бей без передышки! – кричал Автолик.

– Курс не менять! – подавал крепнущий голос Калиган. – Раненых в трюм не сбрасывать!

Марк понял: Калиган осознаёт, что «Вольному» уже не жить, но шанс хоть кому-то добраться до скал ещё есть. Дейи в своей ярости допустили ошибку, сосредоточив огонь на людях. Подожги они паруса дромона – всё было бы кончено, а так, на скорости, «Вольный» избежал большинства попаданий каменных ядер и зажигательных горшков.

Осыпая друг друга горящей смертью, дромон и галеас шли параллельным курсом. Марк залёг, вцепившись руками в канаты, оглушённый от треска и грохота. Ядра с галеасов разворотили борт, в щепки разнесли одну из кормовых баллист.

– Горим! – раздался вопль с кормы.

Несколько корзин с горящим маслом таки угодили в «Вольный». Марк схватил ведро и, зачёрпывая из бочек, принялся плескать в поднимающееся пламя.

– Сгорим! Все сгорим! – кричал кто-то в дыму.

– Пробоина по центру! Вода хлещет! – донёсся утробный голос из трюма.

Содрогаясь от ударов, «Вольный» терял скорость. Возгорелись паруса задней мачты, превращая корабль в плавучий костёр.

Однако флагман хадамартского флота тоже был в плачевном состоянии. Дейи в своём презрении к людям не особо взирали на залпы слабенького дромона. Опомнились они лишь тогда, когда в центре галеаса вспыхнул сильный пожар.

– Автолик, чего медлишь, стрелу за стрелой! – прикрикнул Калиган.

В этот раз вольный стрелок целился особенно долго, выжидая, когда два дейя поднесут к носовым катапультам большой чан с маслом. Горящая стрела Автолика, прочертив в воздухе дымящий след, угодила в горло одному из даймонов – тот рухнул, опрокинув чан под ноги сородичам, огонь со стрелы попал в смесь, и вмиг вся носовая часть вспыхнула пожаром.

– Ага, отведали! – возликовали на «Вольном». – Так их, топи гадов!

Охваченный пожарами флагман вышел из строя. Однако на его место подходили два других, продолжая обстрел, а с левого борта приближались всё ближе два новых галеаса, ещё не участвовавших в бою. Биремы Алабанда резко застопорили ход, благоразумно пропуская корабли дейев.

Марк бросил ведро, понимая, что с пожаром, охватившим мачту до самого шпиля, бороться уже бесполезно. Корма «Вольного» представляла страшное зрелище: обе баллисты разрушены, рядом с ними – залитые кровью мертвецы, раскинувшие руки. Здесь же умирал с раздробленными ногами старший помощник, что-то шепча в могучий кулак. Один матрос судорожно икал, безумно глядя на приближающиеся галеасы – из живота несчастного торчал длинный железный гарпун, пронзивший его насквозь.

А скалы так близко! Три полёта стрелы, не больше, но добраться до них…

Марка охватила ярость. Ему почудилось, что и на этот раз Акафарта ставит его перед мучительным выбором: принять силу Саркса или сжимать зубы от бессилия, глядя как гибнут друзья!

«Впрочем, даже обретя силу Саркса, я ничего не смогу сделать против шести кораблей противника, так что и думать об этом не стоит…»

Марк обнажил меч, глядя на зеркально чистое лезвие.

«Логос. Сколько секретов хранит этот легендарный меч! Могу ли я открыть в нём нечто такое, что поможет мне пустить на дно хадамартский корабль?.. Спаситель, прошу, открой мне новый секрет Логоса. Мы все сейчас в этом нуждаемся…»

В этот момент Калиган выкрикнул новый приказ, больше похожий на крик отчаяния:

– Полный правый! На таран! Тараним галеас!

Совершив резкий разворот, «Вольный» устремился чётко в борт идущего вровень с ним галеаса. Носовые баллисты дали последний залп, разметавший скучившихся на палубе даймонов-стрелков. Автолик метким выстрелом сразил рулевого. На галеасе запаниковали, но избежать столкновения уже не могли.

– Держитесь! – крикнул Калиган.

Марк впился руками в тяжёлый корабельный сундук, но взгляда не отводил, лишь чуть прищурился в ожидании удара.

Треск и невыносимый скрип оглушил всех на борту. Таранный раструб дромона хищно вонзился в кормовую часть галеаса, проломил борт, застрял в трюме и, вращаясь по инерции, разворотил всю корму корабля. Вырвавшись с треском, галеас пошёл дальше. Трюм его быстро заполнялся водой. Оттуда заорали гребцы, затем послышался звон сорванных цепей, и обезумевшая ватага рабов ринулась наверх.

Чувствуя, что «Вольный» каким-то чудом возвращается на прежний курс, Марк разжал руки и поднялся. Носовая часть дромона была смята, таранный раструб торчал, словно вывернутый сустав. Пылая огнём, на одном парусе «Вольный» ещё пытался двигаться, но смысла в этом уже не было. Третий галеас подходил к правому борту дромона, готовясь к абордажу.

– Оружие к бою! Кто жив, готовься к рукопашной, кто ранен – за борт и к берегу! – отдал распоряжения Калиган и что-то быстро зашептал Флое.

К тонущему галеасу устремились союзные биремы – принимать на борт команду. Два западных галеаса чуть задержались, огибая тонущих, и это дало возможность «Вольному» сразиться со своим противником один на один. Флагман, едва справляющийся с пожарами, остался далеко позади.

Марк бросился к правому борту, где собирались все способные держать оружие. Таких оказалось около тридцати – остальные были ранены или мертвы.

– Ты цел? – улыбнулся ему Автолик. – И у меня ни царапины.

Он без устали бил из своего лука, сбивая готовящихся к абордажу дейев. Длинные стрелы с лёгкостью пронзали похожие на водоросли одежды морских даймонов.

Подошёл Калиган, опираясь на обломок гарпуна и сжимая свой длинный меч одной рукой. У Марка возникла безумная идея.

– Калиган, я должен прорваться на галеас! Там в трюме полно рабов… они могут перейти на нашу сторону, понимаешь?

Учитель-следопыт смерил его неодобрительным взглядом.

– Тебя убьют прежде, чем ты ступишь на палубу.

– Не убьют! Я нужен Акафарте и Асамару.

– Тогда свяжут и бросят в трюм. Оставь эти глупости, Маркос.

– Я миротворец, и у меня Логос! – яростно заговорил Марк, злясь, что у него нет времени раскрыть Калигану свой замысел более убедительно. – Этот меч способен рассекать оковы: и железные, и духовные. Я освобожу гребцов, и вместе с ними мы захватим галеас!

Калиган посмотрел на него со скепсисом, но ничего не ответил, так как вражеский корабль подходил к «Вольному» уже впритык.

– Я помогу тебе, Маркос, – раздался за спиной мягкий голос Никты. – Только забудь о мече. Не Логос делает тебя миротворцем.

Марк обернулся к ней, но уточнить, как она собирается ему помочь, не успел. Хранительница бросилась к уцелевшей мачте и ловко полезла на самый её верх.

Убрав вёсла и приподняв абордажные трапы, галеас становился борт к борту «Вольного». С вражеского корабля доносилось злобное рычание и горели мёртвым огнём гнилостно-зелёные глаза дейев. В эту секунду идея с прорывом на вражеский корабль показалась Марку безумной затеей. Лезть на возвышающийся борт под сабли и багры мог только обезумевший самоубийца.

«Спаситель, дай мне сил, дай мне отваги…» – попытался взмолиться Марк, но даже на это времени у него не осталось.

– Поднять копья! – приказал Калиган.

Вовремя, потому что дейи, не дожидаясь команды, с рёвом прыгнули на борт «Вольного». Первые из них тут же напоролись на четырёхгранные острия копий, но даже пронзённые они в ярости потянули когтистые лапы к изумлённым матросам.

– За борт их, за борт! – закричал Калиган.

А с галеаса прыгали новые и новые дейи, с треском приземляясь на многострадальную палубу «Вольного». Сабли и широкие абордажные тесаки нелюдей крушили щиты и рассекали головы. Трое или четверо южан пали сразу, остальные попятились от борта. «Я должен прорваться на галеас», – постановил себе Марк, унимая разбушевавшиеся чувства, но как осуществить такой прорыв, пока что не представлял. Готовясь встретить первого нелюдя, он подхватил деревянный щит и поднял Логос над головой. И только тёмная тень, промелькнувшая в прыжке с мачты на мачту, на миг привлекла его внимание.

***

«Как бы сейчас поступил Эфай? Что он бы сделал против надвигающейся громадины?»

Никта тщетно пыталась найти ответ. Эфай никогда не воевал на море, как и она. Как и она, он ничего не смыслил в абордажной схватке.

«Напрасно думаешь о нём, хранительница секретов. Не пытайся думать умом учителя. Это не путь Посвящённого. Прекрати подражать учителю. У тебя свой путь».

Она глядела на заполненный морскими нелюдями борт вражеского галеаса – жуткую рычащую массу, но страха перед ними не было. Страх хранительницы был совсем иным. Страх перед бездной – но не той, которая под ногами, а той, что простирается над головой. Бездна ответственности, призвания, чаяний и надежд, возложенных на таинственное звание – Посвящённая. Бездна, грозившая обрушиться всей необъятной вселенской массой на её плечи, растереть в пыль и развеять по ветру.

«Не страшись этой бездны. Она не враг. Она – твоя сила. Поднимись к ней. Соприкоснись со вселенной твоего Творца. Воспари над всем, что именуется словом «невозможно». Нет никакого твоего опыта, твоей памяти, твоего прошлого. Есть только ты и это мгновение – твоя жизнь, твоя вечность».

Никта ринулась вверх, хватаясь за тросы и обрывки парусов. Помогала сноровка, приобретённая в лесах Спящей сельвы. Достигнув верхней поперечины мачты, хранительница осторожно поползла, слыша внизу крики завязавшейся драки.

Выждав момент, когда мачты двух кораблей стали вровень, она вскочила и, пробежав по трясущейся перекладине, перепрыгнула на толстую балку мачты галеаса. Под ней, на двадцать локтей ниже, располагалось огромное «воронье гнездо» – наблюдательный пост командования корабля. Ни покрытый зелёными морскими одеждами вожак-дей, ни приставленный Хадамартом архидаймон в бугристых доспехах не заметили угрозы, увлечённо наблюдая за абордажной свалкой.

Выхватив из-за спины свой слабоизогнутый меч, Никта съехала вниз по тросу. В последний миг вожак-дей успел поднять голову, почуяв человека, но тут же повалился от сильнейшего удара, перерубившего его шею. Следующий взмах – архидаймон успел обнажить клинок, но так и застыл с ним, обезглавленный с одного удара. На дерзкую воительницу бросились сразу три морских даймона, выхватывая с рёвом кривые ножи; их встретили неуловимые, сливающиеся росчерки меча хранительницы. Один и второй нелюдь молча повалились, рассечённые от шеи до паха, третий успел отскочить, громким рёвом предупреждая об опасности, и сразу осел, пронзённый молниеносным выпадом.

Столпившиеся внизу дейи задирали головы, пяля гнилостно-зелёные глаза на опустевший в одно мгновение командный пост. Момент короткого замешательства упускать нельзя! Спорхнув смертоносной тенью на палубу, хранительница лихо разрубила попавшегося под руку дейя с топором, крутанулась, спутывая и подрезая другого, и заплясала в боевом танце, извиваясь среди набегающих нелюдей в зеленоватых одеждах.

«Вот теперь – вперёд, Маркос. Я освобожу тебе дорогу».

Память Фарана ожила и рванулась на волю ураганным вихрем. Только тот, кто прожил в пустыне достаточно долго, знает, что Фаран не всегда тих и безмятежен. Очень редко, когда спускаются буйные ветры с Гор южных ветров, пустыня оживает, и горе путнику, оказавшемуся без укрытия. Песчаный смерч всё сметёт, всё перемелет, ему нипочём и стотысячное войско, и высшая магия.

Смерчевой вихрь меча хранительницы разил яростных, закалённых в морских битвах дейев как тупоголовых арпаков, усеивая палубу хрипящими телами, заливая всё вокруг мутно-зелёной кровью. Кто-то попытался бросить сеть, но она накрыла лишь другого нелюдя. На секунду, на долю секунды, на кратчайший миг хранительница оказывалась раньше вздымающейся сабли или тесака дейя – подрубленный морской нелюдь ещё качался в изумлении, когда ученица Фосфероса бросалась к следующему.

Мысли гасли. Никта уже не помнила ни о своём замысле, ни об оставшихся на «Вольном» друзьях. Память её оставалась далеко-далеко – как будто с другой Никтой, сидящей в фаранской пещере, застывшей и сосредоточенной в глубоком постижении Творца, мира и собственной личности. Полный покой, совершенная собранность.

«Так вот он, стиль Посвящённого! – не подумала, а скорее почувствовала хранительница, лёгкими движениями последовательно уворачиваясь от клинков трёх нелюдей. – Этому невозможно никого научить. Только научиться самой».

«Посвящённая!»

Да, именно это и было целью её безумного прорыва на вражеский корабль – убедиться, доказать самой себе, что она обрела этот чудесный дар, что постигла Таинство Жизни и готова теперь сражаться против целого легиона!

На секунду, на кратчайший миг эта мысль окрылила её и возвысила, преподнеся ей прилив новой, непознанной и, казалось, неисчерпаемой силы. Но в следующее мгновение, по-прежнему неуловимо круша нелюдей, Никта испытала охватывающий её с ног до головы страх.

«Если я жаждала только этого… Если это и было моим истинным желанием…»

И вдруг – страшный обессиливающий голос, подобный тысячам громов из глубин бездны – той, нижней – ударил в душу и кровь хранительницы!

Громадная тень восстала над кораблём – со всех сторон. Куда ни глянь, куда ни обрати взор – везде эта безликая исполинская тень, окутывающая тысячелетней ненавистью воды Эола. Недостижимый, немыслимый враг, перед которым она – былинка, подхваченная ветром.

Враг увидел её. Враг её признал.

…Перекат, удар по кривым ногам, визг падающего нелюдя – Никта вернулась в привычный мир, продолжая бой. Но не она одна ощутила взгляд Хадамарта. Даймоны-дейи, ошарашенные было необычайным мастерством противника, ощутили могучий прилив сил от своего покровителя и ринулись всей неистовой оравой, какую не остановить никому. Лезвие меча прошлось по мордам, шеям и лапам врагов, но ничто уже не могло остановить обрушившиеся на тело хранительницы бесчисленные сабли, топоры, тесаки и дубины.

***

Боевой багор вырвал из руки щит, и тотчас над головой взметнулась ржавая сабля. Сейчас бы отпрыгнуть, прикрывшись высоким блоком, но Марк, видя заветную цель, бросился навстречу врагу. Лезвие Логоса пронзило морского нелюдя насквозь, вырвалось из его тела, тотчас устремляясь на тройку даймонов, теснивших двух матросов, которые лишь испуганно прикрывались щитами.

«Держись, Никта. Я иду!»

Он налетел на врагов – неистовый восходящий удар снизу-вверх вспорол тело одного дейя и с хрустом опустился на голову другого. Под яростным напором Марка попятился ещё один враг, пока палуба под ним не затрещала, и он не провалился в яму прогара. Из трюма уже вовсю валил дым.

Марк бросился к правому борту, но тут же ошеломлённо застыл. Галеас, на котором сражалась Никта, оторвался от «Вольного» и начинал разрывал с ним дистанцию. «Вольный» же, едва держась на плаву, ещё шёл каким-то чудом к мрачным скалам. Вокруг сражались матросы, проворно шнырял Автолик, нанося точные выпады, стоял на месте Калиган, неуловимо поражая мечом каждого из дейев, кто имел неосторожность к нему приблизиться. Бились матросы, бился капитан Борода, размахивая тяжёлой саблей.

«Я должен прорваться. Никта там осталась одна!»

Ещё был шанс перепрыгнуть и уцепиться за борт галеаса, но на пути Марка было шестеро морских даймонов, вооружённых абордажными тесаками.

«Если я буду с ними драться, я не успею попасть на галеас. Нужно что-то иное… нужно открыть новую тайну Логоса…»

Марк снова ринулся в бой – ринулся так, чтобы поражать, не думая о защите. Он налетел на первую тройку дейев, осыпав их быстрыми смертоносными ударами. Сзади набросились другие, Марк крутанулся, выражая в крике яростное стремление к победе – прорваться на галеас, спасти Никту, освободить рабов, захватить корабль, принять на его борт команду «Вольного» и уйти к родным берегам – о, сколько несбыточных желаний, во имя которых он сейчас готов сражаться и умереть! Лезвие Логоса словно увеличилось вдвое, поразив сразу двух нелюдей, находившихся от Марка в четырёх шагах. Остальные дейи поубавили пыл, ошеломлённо отскакивая от этого странного воина, но и не давая ему вырваться из окружения. Он вновь бросился к правому борту, но тут с отходящего галеаса прыгнул вожак абордажной команды галеаса, грузно приземлившись на затрещавшую палубу «Вольного» – прямо перед Марком.

– Маркос, остановись! – предостерегающе крикнул Калиган.

Горбатый вожак с тяжёлым тесаком и незамысловатой дубинкой ринулся на Марка с воинственным рёвом, жаждая показать команде, что никто из смертных ему не ровня.

– Маркос, назад! – крикнул Автолик.

Ничего не видя, кроме подступающего с прихрамыванием горбатого врага, ничего не слыша, кроме его рычания, Марк прыгнул вперёд, обрушивая меч двумя руками…

Короткий звон – Логос ушёл вниз, отражённый блоком тесака, а вслед за тем вожак-дей извернулся и с полуоборота ударил дубинкой по боку, – Марк осознал это уже отлетая к краю ямы прогара.

«…Конец?!» – пронеслась дикая мысль, когда дыхание его на секунду прервалось. Предсмертный ужас поднял его на ноги, представив помутнённому взору подступающего с торжеством дейя. Сзади к нему бросился Автолик, как вдруг «Вольный» вздрогнул всем корпусом и резко накренился. Люди и нелюди попадали с ног. От нового страшного удара в щепки разлетелась носовая часть корабля, рухнула ведущая мачта. Треск и грохот воцарились вокруг. Это два свежих галеаса, испугавшись живучести «Вольного», решили разнести его в щепы из катапульт.

– Покинуть корабль! – отдал последнюю команду Калиган.

Вздрагивая от попаданий, «Вольный» завалился набок, словно загнанный, истекающий кровью вепрь, быстро зарываясь носом в пенящуюся воду. Полетев головой вниз, Марк едва не потерял сознание от удара о водную гладь. Здесь, под водой, его встретил иной мир – иное зрение, иные звуки. Он почувствовал, что погружается в пучину и ничего не может с этим поделать. Его закружило в бешенном подводном водовороте, – невозможно понять в какой стороне поверхность. Какой захват галеаса, какое освобождение рабов! Какой чудовищной глупостью было пытаться совершить невозможное! Выжить – вот реальный предел его упований! От шока и ужаса Марк открыл рот, впуская в себя морскую воду…

Он глотнул, и это привело его в чувство. Отчаянно заработали руки и ноги, борясь за жизнь. Через секунду он вырвался на поверхность, жадно вдыхая продымленный, смердящий горелой смолой и плотью воздух. Барахтаясь в грязной воде, хватаясь за щепы, тряпки, обломки, Марк в панике завертел головой: только сейчас он увидел, что наступили сумерки, и море от этого выглядит ещё более страшным. Останки «Вольного» ушли под воду. Вокруг удерживались на воде тонущие: и люди, и даймоны. Кто-то из матросов сцепился в смертельной схватке с дейем, и вместе они ушли в пучину, не разжав объятий. Несколько человек усиленно гребли к скалам, однако Марк, хлебая солёно-горькую воду, прикладывал все силы лишь для того, чтобы удержаться на плаву. Сильно мешали сандалии и плащ, который невозможно сбросить, а каждый взмах быстро слабеющих рук, отзывался болью в помятых рёбрах на левом боку.

Тем временем галеасы подняли вёсла и разом опустили их в воду, мгновенно застопорив ход. Они пропускали к месту гибели «Вольного» алабандские биремы – те уже на ходу спускали лодки. Архидаймон, командовавший кораблями Хадамарта, конечно, ненавидел людей, но ему были нужны пленники. Потому он и поручил спасение тонущих алабандцам, зная, что озверелых дейев ни за что не заставить спасать презренных людишек.

Марк слабел. Голова то и дело погружалась под воду. Он выныривал лишь на секунду, чтобы глотнуть воздух, с надеждой вглядываясь в приближающиеся лодки.

«Скорее… скорее…» – мысленно шептал он.

«Ну и к кому ты теперь взываешь, миротворец? К врагам? К предателям рода людского? Чего стоят все твои принципы перед ликом смерти? Ты ожидал, что перерубишь пару сотен дейев своим чудо-мечом и в один миг создашь из трясущихся от страха рабов могучее войско? Или ты рассчитывал, что Спаситель подарит тебе крылья, а Акафарта оградит невидимым щитом, потому как она сильно-сильно в тебе нуждается? Теперь-то ты понимаешь, что не нужен никому, миротворец? Понимаешь, что твоя смерть только внесёт мелкие коррективы в мои планы, но не более того…»

Марк уже не знал наверняка, слышит ли он голос Саркса или это начался обморочный бред. Он почувствовал, что погружается в тёмные воды Эола, и в этот момент грубые руки вцепились ему в волосы, в воротник, в рукава и потянули наверх.

Опомнился он, когда упал на пахнущее рыбой дно лодки. Рядом валялся, неудержимо кашляя и поддерживая руками сломанную челюсть, капитан Борода и ещё трое матросов. А сверху стоял, гостеприимно улыбаясь, лысоватый островитянин в чистом парчовом халате.

– Как водичка, сильвирец? – незлобливо спросил он.

Марк попытался ответить «превосходная», но его бурно вырвало морской водой. Островитянин, показавшийся теперь Марку другом, равнодушно отвернулся, указывая гребцам направление.

Лодки шныряли по волнам до полной темноты. Марк лежал то в полуобмороке, то в полусне. Очнулся он, почувствовав, что его волокут под руки по палубе алабандской биремы.

– Оставьте… я могу идти, – заартачился он.

Опёршись ногами о твёрдую палубу, Марк поднял взгляд: перед ним стоял, сохраняя в бледно-серых глазах учёную строгость, Кукловод Асамар.

– И чего ты добился, миротворец? Ты мог ещё в Алабанде принять неизбежное. А так, утратил и то, что имел.

И только сейчас, встретившись с этим взглядом, ощутив закипающий при виде этого врага гнев, Марк вспомнил, что меча у него больше нет. Логос ушёл на дно ещё тогда, когда Марк упал с тонущего «Вольного». От этой мысли появились новые силы – он вырвался из рук алабандских матросов и приник к борту:

– Слово в сердце! – выкрикнул он заветное слово, горя жаждой вновь сжать тёплую рукоять родного меча!

Тёмная зыбь Эола ответила зловещим молчанием.

Разум всё ещё недоумевал, что происходит, но глубоко внутри, с ноющей пустотой Марк ощутил: его связь с мечом миротворцев прервалась навеки. Логос уже не вернуть.

– Уведите его, – небрежно бросил Асамар.

Марка бесцеремонно столкнули в трюм, где горевали около дюжины пленных. Среди них, мокрых, жалких, сокрушающихся, сидел, прислонившись к стене и вытянув ноги, Калиган. Глаза его были полузакрыты. Бледное лицо сохраняло прежнюю невозмутимость.

– Ты не ранен? – спросил он тихо.

– Логос потерян, – прошептал Марк, и, обведя взглядом кашляющих матросов, устыдился своих слов. Люди потеряли друзей, побратимов, неизвестно, живы ли его друзья, а он горюет о каком-то мече. – Что с остальными?

– Автолика я видел плывущим к скалам. Если он не в плену на «Коршуне», значит, ему повезло больше, чем нам, и он сушит одежду где-то в меликертских скалах.

– А Флоя? Никта? – Марка поразило спокойствие Калигана.

– Флою я снарядил как следует, она выберется. А Никтилена… я не слышал торжествующего рёва с галеаса. А это означает, что наша Посвящённая как минимум жива. А в плен бы её брать не стали… Слышал, что там творилось на галеасе? Она устроила там такую бойню, что привлекла взор самого… кого бы ты думал, самого Падшего. Похоже, призвание избранной начинает исполняться.

«А призвание миротворца?»

Марк упал рядом с Калиганом и обхватил голову руками. Его замысел не был безнадёжен. По крайней мере, Никта выполнила его часть. «…Забудь о мече. Не Логос делает тебя миротворцем», – сказала она перед своей атакой. А он не обратил внимания на её слова. Уверовал в чудотворную сталь. Начал искать силу в самом мече, тогда как искать её следовало совсем-совсем не там.

А ведь Никта предупреждала его уже давно. «Знамение ненадёжно. Оно всегда обманывает. Приглядись к знамению собственного сердца, миротворец. Что оно говорит? Что говорит голос совести? Что говорит голос призвания, который ты так упорно не хочешь услышать?» – говорила она, когда он, поддавшись знамению Логоса, отдал его Мелфаю.

– Я плохо учусь на собственных ошибках. И вот, увидев, как лихо крушит Логос морских даймонов, я поверил, что вся сила в мече. И проиграл. Вот почему я так болезненно ощутил разрыв с Логосом, хотя мне доводилось терять его раньше. Потеря… нет, не просто потеря – утрата Логоса… не означает ли, что путь миротворца – больше не мой путь?

– Не означает.

Марк пошевелился. Он и не заметил, что начал рассуждать вслух, словно в бреду.

– Логос – символ миротворцев…

– «Не Логос делает тебя миротворцем». Замечательные слова. Поразмысли над ними как следует и, может быть, поймёшь, чему хочет научить всех миротворцев и лично тебя Всевышний, отправив Логос на морское дно.