Текст книги "Откровение миротворца (СИ)"
Автор книги: Павел Александров
Жанр:
Классическое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)
– Сможешь ощутить их ауру?
– Попробую.
С минуту маги стояли молча. Спиромаг глубоко втягивал воздух носом, то открывая, то закрывая глаза. Архимаг же был погружён в безмолвную неподвижную медитацию.
Наконец Хоркис выдохнул:
– Неодолимость. Отчаяние. Люди Сильвиры напуганы. Какое-то время они будут храбриться, но многие побегут, когда убедятся в безнадёжности сражения. В их сердцах – скрытое ощущение бессмысленности всех жертв.
– А что сама Сильвира?
– Вот она-то меня и смущает. Ничего невозможно ощутить. Она прочно закрыла свою душу и разум от наблюдения. Как бронёй запечатала.
– Значит ли это, что у неё в запасе имеется какой-то хитрый план?
– Возможно. А возможно она попросту пытается уверить в этом врага.
***
Тяжёлые створки Западных врат медленно отворялись, открывая взорам зловещую равнину, окутанную багровой дымкой. Над даймонскими ратями стояла тишина смерти – предвкушение небывалого тёмного пиршества.
Но нет времени глядеть и ужасаться. Громко вострубил рожок Автолика, и глава вольных стрелков первым устремился в разверзающиеся врата, увлекая за собой весь тысячный стрелковый корпус. Происходило невиданное в истории Каллирои: вольные стрелки вели в бой королевских лучников. Выбегая из ворот, воины стремительно разделялись на два отряда. Автолик, громко трубя, вёл стрелков на правый фланг – ближе к Драконовым скалам, Иолас – на левый, к Меликертской гряде. Минут на пять воцарилась суета и неразбериха, пока лучники и прикрывающие их щитоносцы выстраивались в ровные боевые порядки.
Армия Хадамарта зашевелилась. Враг пока ничего не предпринимал, прежде всего, стараясь понять тактику Сильвиры. Даймоны выровнялись, первые их ряды подняли непроходимый лес пик, но с места не сдвинулись.
Рожок Автолика издал три коротких трели. Разделённый стрелковый корпус продвинулся немного вперёд, не разрывая построения. До легионов оставался один прицельный залп из луков – ни больше, ни меньше. Опытный глаз Автолика мгновенно высчитал траекторию полёта стрелы, силу ветра и некое преимущество, которое давал его людям небольшой наклон.
– Стрелы на тетиву! Поджигай! – проорал глава вольных стрелков, и тотчас скрипнули сотни натягиваемых тетив. Щитоносцы поднесли заранее зажжённые факела к промасленным стрелам. – Пли!
Дымящийся рой взметнулся с обоих флангов и, описав дугу, обрушился на передние ряды даймонов, оставив в воздухе дымовой шлейф. Стан врага отозвался разъярённым рёвом. Дым от горящих стрел, воткнувшихся в щиты или доспехи даймонов, быстро обволакивал центральную часть позиций Хадамарта.
– Стрелы на тетиву! Поджигай! Пли!
После второго огненного залпа, целью которого было скорее посеять панику, чем нанести ущерб, лучники перешли на утяжелённые стрелы, удобные для стрельбы навесом, когда пикирующая сверху-вниз стрела набирает дополнительную скорость. Лучники били, жмуря глаза, собирая выдержку и мысленно следя за полётом своей стрелы, как учил их мастер-стрелок Дексиол. В лёгкой дымке, быстро разбавившей зловещий багровый фон, виднелись падающие фигуры даймонов. Там нарастал злобный рёв, сдерживаемый лишь концентрирующейся энергией Хадамарта.
Вопреки атаке отчаяния, которой добивался от Сильвиры Хадамарт, южная владычица действовала неспешно, обдуманно и чётко.
Атаковать всей армией Падший, похоже, пока не собирался. Видимо, планы противника оставались ему не до конца понятными. Бросать же на лучников быстроногих хаймаров было поздно: перед стрелковыми корпусами уже выступала тяжёлая пехота: Первая и Третья когорты, мельвийцы, южные латники и булавоносцы Гурда. Эти легко сдержат натиск любой толпы незащищённых доспехами хаймаров. Состязаться же в стрельбе с лучниками королевы даймоны-стрелки не могли: их луки были хуже, чем у людей, а бить им предстояло из-за спин сородичей.
И тогда Хадамарт выдвинул своих стрелков вперёд. Однорогие даймоны повалили через ряды пикинёров, выстраиваясь перед легионами. Тут и там падали подкошенные стрелами нелюди, но остальные будто не замечали этого, пребывая в злобном безразличии.
– Стрелы на тетиву! Ближе бери! На тридцать локтей ближе… Пли! – командовал Автолик, недобро наблюдая за стрелковым легионом врага. Шесть тысяч даймонов готовились извергнуть через минуту настоящую тучу стрел.
– Мегорий! Начинай! – закричал он во весь голос. – Начинай, или нас засыплют!
– Рано! – послышался жёсткий ответ. – Ещё не все выползли!
Лучники били во всю силу, холодными глазами глядя на выступающую орду нелюдей с тугими угловатыми луками. Стрелы, сражающие десятки даймонов, казалось, ничуть не уменьшают численность этого полчища.
– Щитоносцы, готовсь! – крикнул Автолик, с замиранием сердца глядя на поднятые даймонские луки.
Бесчисленные рои красных стрел взмыли в воздух, и тотчас какая-то страшная сила подхватила их, как гибельный ураган, и понесла на ряды людей. Лучников охватили ужас и щемящая тоска, многие впервые ужаснулись от осознания той неодолимой силы, против которой повела их Сильвира…
Тысячи стрел заколотили по деревянным щитам, как струи сильного дождя, и, как сплошной ливневый поток просочились в бреши и щели. Попадали мёртвые, раздались крики раненых.
– Кто живой, готовсь! Стрелы на тетиву! Пли! – отрывисто кричал Автолик, сам подавая пример энергичной стрельбы. – Мегорий, начинай!
– Продержитесь ещё немного!
– Красные жрецы наполняют их стрелы магией крови! Начинай, или нас здесь всех похоронят!
За то время, пока даймоны натягивали луки, южане успели сделать два залпа, а вольные стрелы – все четыре. Но как бы ни были точны их выстрелы, каким бы ни было их преимущество в силе духа и в качестве оружия, состязаться в стрельбе с целым легионом было невозможно.
Вторая волна пропитанных магией крови стрел посеяла новые смерти и раны, вознесла к небесам новые крики боли и отчаяния. Большинство ранений были лёгкими, но под действием магии крови люди впадали в панику: им казалось, что даймоны уже повсюду, что крепость за их спиной взята, а им уготована страшная участь пленников Хадамарта.
– Не отдыхать! Стрелу за стрелой, пли, пли, пли! – орал Автолик. В этот момент одна из стрел пропорола рукав его плаща, оцарапав предплечье. В голову сразу ударил приступ страха, глава вольных стрелков воочию ощутил то, что испытывали десятки раненых побратимов, и только громким командным криком сумел побороть нахлынувшее отчаяние. – Не думай о ранах! Твой дух неуязвим! Стреляй, и боль унесётся с твоей стрелой!
В пылу боя Автолик и не заметил, как в бой двинулись передовые части армии Сильвиры. Когорта Мегория выступила первой, увлекая за собой мельвийцев, булавоносцев Гурда и южных латников. Увидев приближающуюся угрозу, даймоны-стрелки оставили в покое лучников, переведя свои красные жала на тяжёлую пехоту. Под градом стрел воины Мегория шли размеренным шагом, запевая боевую песнь, невзирая на крики боли и смерти, раздававшиеся вокруг.
Автолик не был посвящён в этот манёвр, но смысл его понял мгновенно. Вот для чего Мегорий выжидал, пока выйдет весь стрелковый легион! Теперь, не успевая отступить, даймонам-стрелкам оставалось лишь убрать луки и обнажить короткие клинки.
С шумом и грохотом элита южной армии ударила во вражеский легион, сразу потеснив слабую пехоту даймонов. Когорта Мегория атаковала молча, как движущаяся скала, прорезающая себе путь сквозь любые преграды. Мельвийцы же налетели на врага с криками и улюлюканьями, как на потешных играх. Цель их была иной – захватить небольшую скалистую площадку у Драконовых скал, за которой особенно сильно густел красный туман.
– Кто способен стоять на ногах – два колчана в руки и за мной! – кинул клич Автолик и бросился первым на правый фланг, где уже кипел жестокий бой.
Спустя минуту стрелковый легион Хадамарта отступал с большими потерями. Мегорий, стоя в первом ряду своей когорты, не ослаблял напора. Толчок щитами, удар копьями, рывок вперёд, и так, шаг за шагом, единодушным литым строем воины Первой когорты рассыпали ряды однорогих арпаков, подбираясь к куда более серьёзным противникам.
– Навались, дружнее! – то и дело кричал Мегорий.
Рядом с ним держал боевой храмовый вымпел его воин-священник Никос:
– Не боись, братцы, не боись! Спаситель среди нас, воля Всевышнего в наших сердцах! Не робей, не устоят нелюди!
Первая когорта продвигалась, как нож через масло, оставляя под ногами трупы даймонов, и настолько сплочёнными были их ряды, что каждый новичок чувствовал себя могучей частью единой силы.
Однако вскрик ужаса кого-то из мельвийцев заставил содрогнуться даже Мегория. Один из мельвийских воителей, первым вырвавшийся на скалистый взгорок, подлетел от сильного удара и рухнул замертво среди оторопелых собратьев.
– Силы Небесные!
Из редеющего за взгорком красного тумана показались вжатые в бесформенные шеи головы исполинов. Мускулистые тела с багрово-жёлтым оттенком обтягивали широкие защитные обручи, лица закрывали железные маски-шлемы с рогами. Исполины шли медленно, выражая презрение к человеческой мелюзге и не считая её достойным противником. Каждый из них был вдвое выше самого рослого рыцаря и обладал устрашающим оружием: боевые цепы, палицы с крючьями, огромные косы…
Мельвийцы попятились. Глава братства Лодор метнул копьё, но бросок был настолько слаб и неуверен, что породил только робость в сердцах: разве можно одолеть таких гигантов?!
– Это конец… бежим! – заорал кто-то.
– Отступаем! – поправил Лодор. – Нет никакого позора в бегстве, когда против тебя великаны…
И всё мельвийское братство потекло назад, прижимаясь к скалам, где можно укрыться в трещине или выбраться на уступ повыше.
Однако исполины и не думали их преследовать. Медленным шагом, который ничуть не уступал бегу взрослого человека, они двинулись на когорту Мегория, невзирая на бьющиеся об их доспехи стрелы.
– Правый ряд, сомкнуть щиты! Копья к бою! Метальщики, готовсь! – закричал Мегорий, видя в какие тиски зажали его когорту. – Дротики даром не швырять, метьте в живот и в ноги!
Ветераны Первой когорты, прошедшие ужасы Амархтонской битвы, выжившие в бойне против морраков в Мглистом городе, готовы были отражать атаку хоть великанов, хоть драконов, хоть лично Хадамарта. Однако даже они зажмурились, когда поднятую исполинами пыль подхватил поток жуткой магии и швырнул им в глаза…
…Автолик отвернул голову, чтобы уберечь глаза от неистового вихря, слыша в воцарившейся буре треск деревянных щитов. В один миг поле боя превратилось в пылевой смерч, где от глаз нет никакого проку. Сквозь стену пыли Автолик различил лишь то, что исполины сметают ряды когорты Мегория, сея смерть и панику.
– Четырнадцать! – сосчитал вольный стрелок противников. – Надо выручать парней! Целься великанам в глаза или в ноги, все за мной!
Он оглянулся по сторонам, желая приободрить бойцов, и… никого не увидел. Сквозь несущийся вихрь пыли он сумел различить вдалеке фигуры улепётывающих мельвийцев и королевских лучников, но рядом с собой – никого! Ни одного стрелка, даже из самых храбрых воинов ордена!
Такого сильного страха одиночества Автолик не испытывал никогда. Три исполина отделились от общей свалки и двинулись ему навстречу. Конец!
Ноги сами дёрнули его назад. Он едва совладал с ними и, выпрямившись, сжал гибкое дерево длинного лука.
«Не буду больше бегать. Даже шагу назад не сделаю, – решил он с какой-то безрассудной решительностью. – Все убежали… ну что ж, я ни на кого не в обиде, это дело каждого. Лично я остаюсь…»
Он выстрелил, целясь в глаз ближайшему гиганту, но стрела соскользнула с железной маски, оставив на ней безобидную царапину.
«Ничего, ничего, ближе подойдите, громилы, я уж прицелюсь как следует…»
Земля затряслась под поступью исполина, раскручивающего на ходу страшный цеп. Мышцы напряглись. Автолик почувствовал, что перешёл рубеж своих сил, превращаясь в иное существо, ибо невозможно простому смертному устоять в одиночку против несущегося исполина…
Цеп с тягучим свистом прошёл над головой. Уход, перекат, выстрел! Стрела вонзилась исполину в незащищенный бок, вызвав невыносимый рёв. Цеп обрушился снова – Автолик диким усилием перекатился по земле, чувствуя, как оружие монстра вспарывает каменистую почву за его спиной.
«Вот и всё. Поймала тебя смерть», – мелькнула мысль, парализующая дыхание.
Однако и на этот раз Небеса улыбнулись вольному стрелку. Что-то отвлекло внимание исполина, и в эту спасительную секунду Автолик, вместо того, чтобы броситься наутёк, резко повернулся к врагу лицом и натянул тетиву.
«Миг преодоления всех страхов! Как ты восхитителен!»
Длинная стрела вошла чётко в боковую прорезь шлема гиганта, пронзив его ухо и застряв в мозгу. Исполин глухо зарычал, неуклюже выронил цеп, сделал два шага, и огромная его туша рухнула на землю, сотрясши её, как горный обвал.
Автолик вытер лоб от холодного пота и тут увидел, что его спасло от гибели. В пелене оседающей пыли продвигались вперёд воины его корпуса: и вольные стрелки, и лучники-южане – те немногие, что не поддались ужасу и не бросились в бегство.
«Магическое марево, заставляющее поверить, что ты остался в одиночестве против гигантов! Вот что это было! – осенила вольного стрелка мысль. – Надо же, ведь все в это поверили, но одни убежали, а другие остались. Что ж, с теми, кто остался, мне и по пути!»
Рухнул второй великан, поражённый стрелами в глаза, но праздновать победу было рано. Третий исполин с рёвом бросился на подступающих лучников, окатывая всех вокруг цепенящим страхом. Тяжёлая боевая коса надвое разрубила одного из вольных стрелков, затем двух южан, вознеслась над тремя охотниками из Гор южных ветров. Охваченные смятением люди бросились врассыпную, как тут стрела Автолика угодила гиганту под колено. Взревев, тот рухнул на полном ходу, ломая себе кости под собственным весом. Добить упавшего великана для осмелевших лучников было делом нескольких секунд.
– Ну что, настращались громил хадамартовых? – весело крикнул Автолик. – То ли ещё будет, битва только начинается! Может, кто уже домой захотел?
– Да чего там стращаться, дальше уж некуда! – выдавил из себя улыбку один из вольных стрелков.
– Верно! Давай ещё постреляем! А то дома одна скукотища! – добавил кто-то из охотников.
– Тогда вперёд! Надо взять вон тот скалистый взгорок, если кто забыл! – крикнул Автолик, указывая на возвышенность, с которой бесславно бежали мельвийцы.
Словно в ответ на его призыв из-за того самого взгорка вынеслась лавина жёлтых хаймаров и понеслась с урчащим храпом на горстку стрелков.
Автолик понял, что спасаться бессмысленно. Убрав лук за спину, он обнажил меч и кинжал – излюбленную стальную пару вольных стрелков.
– Мечи к бою! Секи их!
А над полем брани раздался новый оглушительный крик и треск. Это Третья когорта Варрея ударила в центр позиций врага – Пиковый легион Хадамарта, предназначенный остановить конницу Сильвиры. Закалённые в битвах воины Варрея сразу потеснили даймонов с длинными пиками, бесполезными против пехоты. Ощутив подкрепление, воины Мегория, едва выстоявшие под натиском исполинов, воспрянули. Мегорий одной трелью рожка перевёл свою когорту на правый фланг.
– Копьями вперёд! Коли их!
Над ввязавшимися в бой элитными частями королевской армии уже парили стаи крылатых горгулий, ища слабину, куда можно обрушить когти, однако сзади уже неслась во весь опор стрелковая конница Эномая – вольные всадники южных степей. В два залпа разогнав крылатых противников, конные стрелки быстро перестроились и поскакали вдоль легионов, осыпая стрелами рычащие от ярости толпы врагов.
Разгоралась жестокая, неистовая битва, быстро превращающая позиционный бой во всеобщую свалку.
***
Ветер обдувал лица двух магов, стоявших на краю гребня Драконовых скал.
– Кажется, я снова недооценил Сильвиру, – произнёс спиромаг вполголоса. – Никогда не замечал в ней такого единства ярости и холодного расчёта.
– А как по мне, она слишком быстро раскрывает свои силы, – ответил его собеседник. – Сильвира задействовала уже треть своих возможностей, а Хадамарт не использовал и десятой части.
– При всём почтении, высокочтимый Кассиафат, не могу согласиться. Возможности Сильвиры – это не только её войско, но и нечто большее… некий символ, некая личная внутренняя сила, которую я не могу разгадать.
– Вера в Путь Истины? – с усмешкой уточнил архимаг.
– Нет, не только. Веры полны тысячи её бойцов, но только королева несёт в себе нечто такое, чего неспособен понять сам Хадамарт, – спиромаг помедлил, как бы пытаясь почувствовать то, что испытывала в этот момент южная владычица, но лишь нахмурил брови. – Впрочем, это её не спасёт. Ей не хватает главного в сложившемся сражении – жестокости полководца. Она беспощадна к себе, но щадит своё войско – особенно новобранцев и ополчение – тех, кем тактика войны учит жертвовать в первую очередь. Она не погонит упавших духом людей на убой. Скорее отступит. В этом её слабость и поражение.
Архимаг косо поглядел на бледное лицо спиромага.
– Не хочу показаться бестактным, почтенный Хоркис, но у меня сложилось мнение, что тебя не на шутку злит твоя неспособность прочитать ауру Сильвиры.
– Злит? – спиромаг ядовито усмехнулся. – Конечно, злит. Столько лет наблюдений, и до сих пор не могу понять ни логики её побед, ни причин её поражений.
***
– Пора. Труби, Главк.
Звук королевского горна вознёсся над площадью. Сильвире подали длинное кавалерийское копьё с гранёным наконечником и гардой, защищающей руку. Спереди и по бокам владычицу окружали рыцари-телохранители, а сразу за ней сидели на быстрых конях горнист, посыльный, оруженосец, знаменосец и Зрящая. Мойрана оказалась единственной, кто не облачился в доспех. Голову её покрывал чёрный платок, плечи – лёгкая льняная накидка. Королева почувствовала, как ей не хватает её славного защитника Филгора, столько раз спасавшего её в опасную минуту. Но Филгор остался в дворцовом лазарете, потеряв правую руку и столько крови, что ни один лекарь не берётся предсказать исход его схватки за собственную жизнь.
Конное войско двинулось и потекло лавиной в открытые врата – навстречу бесчисленным полчищам. Пятьсот бронированных всадников – со времён короля Ликорея южной армии не удавалось собрать столь сильную конницу. Испокон веков южане привыкли воевать пешими, а содержать боевых лошадей могли позволить себе лишь знатные воины.
Однако такой могучей рыцарская конница выглядела лишь издали. Настоящих рыцарей в ней было чуть больше одной сотни, включая прославленных рыцарей Серебряного Щита. Остальную часть кавалерии составляли воины из разных рыцарских орденов Каллирои, причём для многих именование «рыцарь» было не более чем титул. Здесь были и южная знать, и морфелонские хранители традиций, и заможные мельвийцы, так что войско пестрело многообразием геральдики на щитах и знамёнах, как на параде. И если воители Серебряного Щита, выступающие во главе корпуса, ехали молча, то другие рыцари всё с большей тревогой переглядывались и перешёптывались. Что будет, когда конница вонзится в эти нескончаемые ряды пик, над которыми стоит облако пыли, смешавшееся с кровавым заревом? Удастся ли хоть кому-то выжить в той бойне? А больше всего пугал бойцов красный шар, бурлящий вдали – центр силы, на который и было направлено копьё королевы.
– Безумие, просто безумие, это невозможно, немыслимо! – шептались всадники. – Она хочет сразиться с самим Хадамартом!
– А ну тихо, чего раскисли раньше времени! – пришикнул на них один из ветеранов Серебряного Щита. – Вы же рыцари, элита армии, а трясётесь, как мужичьё, сроду даймона не видавшее.
– Не боимся мы, – кисло ответил кто-то из молодых рыцарей. – И даймонов бивали. Но биться с теоитом – это знаешь ли… скромней надо быть.
– Даже если существует копьё, которым можно ударить Хадамарта, какой в этом смысл, если он бессмертен? – добавил другой.
Но тут горн королевы подхватили рожки командиров других орденов, и конница, выйдя из ворот, тут же перешла с шага на рысь. Спорить и пререкаться не осталось времени. Впереди простиралось огромное поле боя, где раздавались рёв и крик, гремели щиты, грохотали секиры, звенели мечи, и невозможно понять, что происходит в этом пылевом зареве.
Однако даже в этом хаосе глава Третьей когорты Варрей услышал горн королевы и тут же скомандовал:
– Правый фланг! Все на правый фланг!
Когорта, бившаяся с Пиковым легионом, стремительно переместилась вправо: не разрывая строя, и не разрушая чёткого построения. Ни одна другая когорта южной армии, кроме, разве что, Первой, не была способна на такой быстрый и слаженный манёвр.
К тому времени королевская конница уже неслась во весь опор – чётко в центр потрёпанного Пикового легиона. Большинство тяжёлых даймонских пик валялись на земле, в руках нелюдей были топоры и палицы.
– Рассыпаться! С дороги, с дороги! – закричал Эномай своим конным лучникам, опасаясь как бы им не попасть под копыта тяжёлой конницы.
Королева неслась в первом звене, её было видно отовсюду благодаря высокому алому вымпелу и развевающемуся чёрному плащу с алой подкладкой. В бой шла главная ударная сила королевства – последняя надежда. Лучшие когорты армии не решат боя. Не решат его и пять тысяч «степных орлов» Этеокла. Но королевская конница – это не только главный атакующий корпус, это символ, а значит, и боевой дух всего войска.
Ближе, ближе, ближе… Налитыми кровью глазами Сильвира глядела из-под шлема на суетящихся и сбивающихся в кучу даймонов, на их вожаков, с рёвом приказывающих им поднять пики, и яростное боевое предвкушение охватывало её тело.
«Что, владычица, хочешь забыться в неистовой схватке, не думать о тысячах судеб, доверенных тебе, обо всех этих жизнях, принесённых в жертву твоей безумной идее?»
Сорок шагов. Тридцать. Двадцать. Сейчас будет удар!
…К сердцу Сильвиры подступил ужас. Не страх погибнуть, и даже не страх гибели всех её соратников, а непостижимый ужас откровения – увидеть истину. Если это правда… если истина заключается в том, что вся её отважная атака – всего лишь проявление её закостеневшей гордыни, её нечистой жажды лично схватиться с Хадамартом… если истина в том, что она, всю жизнь не приемля фанатиков, сама оказалась такой и с головой ринулась в искусно расставленную ловушку… то лучше ей умереть прямо сейчас!
«Нет! Надо верить, верить!» – запаниковало сердце.
«Верить способен каждый, владычица. Но лишь единицы находят в себе отвагу, чтобы взглянуть в глаза истине и принять её такой, какой она есть – неискажённой убеждениями, надеждами и мечтами. Именно в этой отваге и рождается настоящий полководец и правитель».
Даймонские пики глядели в её глаза.
«Я готова, Всевышний. Готова увидеть истину…»
Страшный треск и грохот потряс поле брани. Казалось, дрогнули скалы по обе стороны Тёмной долины, содрогнулся в кои-то веки сам Амархтон, забурлили тучи. Рыцарские кони смели первые ряды даймонов, как ураган срывает сухие колосья, и устремились дальше. Нелюди отшатнулись, иные попятились, тесня других. Даймонские пики таки поразили нескольких всадников и коней, но даже мёртвый конь по инерции нёсся вперёд, разбивая ряды.
В мгновение ока Пиковый легион оказался разрезан надвое. Прямо по центру даймонских позиций пролегла широкая дорога, усеянная сражёнными телами. Несущиеся следом за королевой рыцари лихо рубили мечами направо и налево.
– Вали их, круши! А ну разойдись, твари! – возликовали всадники, даже те, что минуту назад были мрачны, словно приговорённые пленники.
Сломав копьё и всадив его обломок даймону-вожаку в прорезь шлема, королева выхватила изогнутый кавалерийский меч.
– Не останавливаться! Пришпорьте коней! Быстрее, быстрее, во имя Спасителя!
Под звук горна трубача голос её подхватили десятки рыцарей:
– Вперёд! На Хадамарта! Сметём эту тварь!
Изломав копья, закованные в броню воители взялись за мечи и секиры, пробиваясь к зловещему багровому шару.
– Ого, да их тут тьма тьмущая!
Вслед за Пиковым легионом путь королеве преградил Панцирный, растянувшийся вдоль всех позиций Хадамарта – один из лучших легионов Падшего. Шесть тысяч даймонов, закованных в броню, какую без устали ковали тысячи нерейцев в последние месяцы. Куда ни глянь, всюду виднелись железные шлемы устрашающих форм: рогатые бычьи головы, морды львов, пасти драконов. Отовсюду глядели боевые крючковатые багры, вытянутые алебарды, бердыши со страшными зазубринами и другое древковое оружие, опасное для любой конницы.
Мощный легион собрал Хадамарт под своими знамёнами. Здесь были и выкормыши капищ Амартеоса, и ненавидящие весь мир дракодаймоны, пробудившиеся в Драконовых скалах, и самые свирепые из всех – ренгарки. Прознатчики докладывали о них королеве ещё три года назад. По законам, установленным лояльными Хадамарту вождями Нереи, каждый крупный двор их племени был обязан вырастить одного ренгарка в год. Жители двора брали на прокорм обычного боевого даймона, часто слабого и безвольного, кормили и опекали его, приносили ему жертвы, взращивая его преисподнюю силу. От роста и силы даймона зависело благосостояние жителей. Если даймон вырастал за год сильным и свирепым, жители получали дары и привилегии от своих вождей, если же он оставался слабым или убегал – платили огромный штраф и урезались в правах. Вынужденные лелеять тварей, которые ненавидят всё человеческое и вскоре будут убивать людей, жители Нереи воспитывали воистину страшных бестий. В ренгарках смешались человеческая и даймонская ненависть и взаимное отвращение.
Панцирный легион встретил королевскую конницу как могучая твердыня. Раздался режущий уши скрежет, когда рыцарские мечи и секиры обрушились на доспехи нелюдей. Инерция скорости, которой конные рыцари смели Пиковый легион, была утеряна, воинам приходилось с большим трудом прорубаться сквозь лес древкового оружия.
– Не стоять на месте, не стоять! – вознёс голос Главк, ведя своих серебристых воителей вперёд, сокрушая восстающих на пути даймонов ударами двуручного меча. – Не оглядывайся! Вперёд, вперёд, на прорыв!
Королева направляла коня в самую гущу сражения, и восемь рыцарей-телохранителей окружали её со всех сторон. Всякий раз, когда перед королевой возникал грозный враг, старший телохранитель Ларес бросался на него, как коршун, опережая меч королевы.
Сильвира не осуждала телохранителей за чрезмерную опёку. Ей и, правда, нельзя рисковать сейчас. Главная схватка впереди.
– Все за мной! Не отставать! Не отставайте, иначе погибнете!
И всё же многие рыцари немного отстали, но продолжали прорываться за владычицей с таким неистовством, что панцирные даймоны рушились по обе стороны, как подточенные водой каменные статуи.
Королева лишь раз обернулась, чтобы удостовериться, рядом ли Мойрана. Зрящая по-прежнему держалась на своей быстроногой лошадке за её спиной. Руки её вцепились в поводья, глаза широко открыты и глядят в истоптанную землю, губы мертвенны. И лишь напряжение лица выдаёт, насколько тяжело даётся ей молчаливая боевая молитва.
– Круши нелюдей! Забудь о ранах, о боли, об усталости, бейся выше своих сил! – возглашал Главк, привставая в седле и раскалывая мечом шлем ренгарка как скорлупу.
В этот момент Панцирный легион охватил новый прилив энергии Хадамарта. Даймоны с рёвом пошли на рыцарскую конницу, жаждая раздавить её, как в тисках. Раздался предсмертный крик кого-то из знатных рыцарей, попавшего под удар бердыша, вскрикнул и поник на пиках воитель в серебристых доспехах, пал один из телохранителей королевы, защищая владычицу от напора ренгарков.
Клин рыцарей содрогнулся. Немногие сохранили стойкость в миг, грозивший обернуться началом сокрушительного поражения. От ненавидящей силы, исходящей от врагов, руки наливались безволием, удерживать оружие было всё тяжелее.
Королева мгновенно ощутила этот перелом, как если бы весь конный клин был её телом.
– Не останавливаться! В промедлении смерть! – крикнула королева и направила коня в группу ренгарков, от которых только что пал её телохранитель.
Могучий конь встал на дыбы, обрушившись копытами на пять выставленных пик, направленных в голову королевы. Сильвира успела опустить клинок на шею одного ренгарка, ударить в забрало шлема второго, после чего её смертельно раненый конь рухнул наземь.
Мелькнувший и исчезнувший из вида королевский вымпел пробудил в рыцарях новые силы.
– Владычица в опасности!
Ларес и остальные рыцари-телохранители набросились на ренгарков, мгновенно оттеснив их от королевы. Оруженосец поймал другого коня и подвёл уже встающей на ноги владычице, горнист издал новый трубный глас, влекущий вперёд, к победе. Главк, без устали вздымая и опуская двуручный меч, уже прорывался дальше, проводя своих серебристых собратьев через ряды вражеских панцирников.
Вскочив на коня, королева позволила себе секундную паузу, чтобы оглянуться на царивший вокруг хаос битвы. Кругом трещали щиты, раскалывались шлемы и панцири, рушились ревущие даймоны, падали воины. По обагрённой кровью земле ползали раненые рыцари, хрипели недобитые кони...
«Не смотреть. Не озираться. Не останавливаться».
– На Хадамарта! Вперёд! Вперёд!
И тут энергия, сковывающая панцирных даймонов в единую цепь, ослабла. Панцирный легион волнами отхлынул от режущей скалы рыцарского корпуса. Восторженные воители понеслись вперёд, устремляясь за своей владычицей.
– Прорвались! Прорвались! Хвала Спасителю! Смерть Хадамарту!
Рыцари выезжали в открытое поле, заставленное даймонскими осадными орудиями и шатрами, чернеющее от кругов кострищ. Теперь от огромного бурлящего шара в красном зареве их отделяло всего два полёта стрелы и... лучший легион Хадамарта – Легион Смерти.
– Строиться! Строиться клином! – командовала королева, указывая мечом на зловещее зарево впереди. – Сокрушим Хадамарта раз и навсегда!
Из рассечённого Панцирного легиона выезжали новые и новые рыцари, глядя на свою главную цель с трепетом и воодушевлением. Даже те из орденских воинов, которые пришли на эту войну ради хорошей потасовки, вмиг ощутили, насколько страшный враг предстал перед ними и как велика их ответственность в этой схватке за судьбу всех королевств.
Конников замыкал прознатчик Аргомах, спеша к королеве с тревожными вестями. И не успела владычица дать команду к последней атаке, как белобрысый юноша, подскакав к ней, выпалил с придыханием:
– Беда, сиятельная королева! Варрей разбит! Нас с обеих флангов теснят! Лучники своим в спины бьют!
***
Победное наступление союзных войск оборвалось. Южные латники и морфелонские булавоносцы, бившиеся на левом фланге, поначалу не поняли, что происходит, и как ухитрился враг нанести удар с тыла. Тяжёлые пластины надёжно защищали от стрел грудь и живот воинов, но спины их прикрывала лишь лёгкая кольчуга. Броня воителей, принесённая в жертву подвижности, легко пропускала стрелы конных лучников, пущенных на скаку.