Текст книги "Цирк монстров"

Автор книги: Патрик Бовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 34 страниц)

Глава 94

Разговор с моей бывшей учительницей продолжался не слишком долго.

Все, что я узнал, подтвердило мои прежние догадки.

Мы пили чай, между тем как ветер снаружи все усиливался. Иногда в его завываниях мне чудился голос отца – словно призрак Джорджа Дента кружил над домом. Мисс Скорбин рассказала мне всю историю, затем обняла меня и дала ключи от своей старенькой «хонды-аккорд». Я поблагодарил учительницу.

И ушел.

Народа на улицах Неаполя было немного. Редкие водители возвращались домой или двигались в сторону Майами, чтобы избежать бури. По радио говорили, что она еще только зарождается над нашим регионом, грозя обрушиться на южные штаты. Машины частных ремонтных служб заранее направлялись в Техас, Алабаму и Луизиану, но официальные власти медлили, видимо пока только прикидывая ущерб от грядущей катастрофы.

Я выключил радио, чтобы полностью сосредоточиться на том, что мне предстояло сделать.

Я без помех доехал до своей клиники. Входные двери по-прежнему были опечатаны. Мне было грустно видеть ее в таком состоянии. Я спросил себя, найдется ли кто-нибудь, кто отважится ее приобрести после всех недавних событий.

Вошел я через служебный вход. В пустых коридорах кое-где валялись упаковки одноразовых компрессов. Я зашел на склад медикаментов. Ампулы… шприцы… Я спокойно приготовил все, что мне было нужно, тщательно отмеряя дозы. Потом укрепил все это на себе с помощью самой прочной клейкой ленты. Затем направился в приемную и оттуда позвонил своей коллеге Марте Кобурн:

– Ты сделала то, о чем я тебя просил?

– Я пока выяснила только последовательность оснований в цепочке ДНК.

– Она одинакова у двух образцов?

– Да.

– Этого достаточно.

Марта отправила мне результат по факсу. Я взял листок, сложил его вчетверо и сунул в карман.

– Что ты собираешься сделать? – спросила Марта.

Я закрыл глаза, чтобы лучше представить сына.

Билли играет в саду. Билли пытается поймать опадающие с деревьев листья, прежде чем они коснутся земли…

– Одну-единственную вещь, Марта, – ответил я. И, положив трубку, добавил вслух: – Самую важную вещь.

Каменная ограда не превышала метра в высоту.

Я поставил «хонду» почти вплотную к ней, без труда перемахнул на другую сторону и оказался в саду.

Люди наивно думают, что вот такие символические преграды могут помешать злоумышленникам. Неужели они считают себя неуязвимыми божествами, которым никто из смертных не может навредить?..

Я направился к дому по аккуратно подстриженному газону. Особняк и прилегающая к нему территория впечатляли – должно быть, такая усадьба обошлась владельцу миллионов в двадцать, а то и в двадцать пять.

Разумеется, не прошел я и десяти метров, как на пути у меня вырос гориллоподобный охранник.

И разумеется, его правая рука мгновенно нырнула под пиджак.

– Вы не имеете права здесь находиться!

– Я пришел за своим сыном.

Охранник меня ударил.

Я вонзил шприц со снотворным ему в шею. И оттолкнул его.

Он упал. Из его руки выпал пистолет.

Я перешагнул через него и двинулся дальше.

Еще через десяток метров словно из-под земли вырос другой охранник той же самой комплекции, с приплюснутым черепом и маленькими глазками.

– Придурок!.. – прорычал он. И, обнажив огромный боевой нож, спросил: – Что ты с ним сделал?

– Ввел снотворное, – ответил я.

И ударил его ногой в пах.

Охранник даже не шелохнулся.

– Ты совсем спятил, докторишка? Чего брыкаешься? Думал сбить меня с ног?..

Внезапно он осекся. На лице его отразилось удивление. Оно стало еще заметнее, когда охранник разглядел кровь на своем животе.

– Мне, конечно, такое не по силам, – спокойно сказал я. – Но поскольку к моей подошве приклеен скальпель…

Охранник повалился на землю. Я выхватил у него нож и бегло осмотрел его рану.

– Ничего страшного, – заметил я. – Во всяком случае, не смертельно.

И быстро двинулся дальше.

– Папа! – внезапно услышал я отчаянный голос Билли из окна. И инстинктивно бросился на землю.

В следующую секунду пуля срезала ветку апельсинового дерева – там, где только что была моя голова.

Я вскочил и со всех ног помчался к дому.

Новый выстрел.

– Папа!

– Я иду, Билли!

И еще один.

Две пули попали в меня – одна порвала левое ухо, вторая застряла в правом бедре. Боль была невероятной.

Десять метров.

Пять.

Три.

Я схватил стоящий на веранде стул и обрушил его на стеклянную дверь. На меня метеоритным дождем посыпались осколки.

Я ворвался в дом.

На пару секунд я прислонился к какому-то предмету меблировки, даже не замечая, что это. Я больше ничего не слышал раненым ухом и потерял уже очень много крови, потоком хлещущей из бедра. Медлить было нельзя ни в коем случае.

Черт, надеюсь, этот ублюдок не задел хотя бы артерию!..

Я размотал клейкую ленту, которой был примотан к подошве скальпель, и кое-как наложил жгут. Затем достал из кармана шприц с адреналином и сделал себе внутривенную инъекцию. Сердце тут же резко застучало. Боль не уменьшилась, она по-прежнему ощущалась как темно-багровое пламя, полыхающее в голове, но, по крайней мере, теперь я мог идти.

Я пересек холл. Поднялся по лестнице. Прошел коридор. Анфиладу просторных комнат.

Все они были заполнены предметами циркового обихода. С потолка свисали трапеции, всюду мельтешили пестрые костюмы… Черт, прямо-таки музей!..

Последнюю дверь я изо всех сил толкнул ногой.

Она распахнулась. Мой сын был в этой комнате.

– Билли!

– Папа!

Я рухнул на колени.

Билли обхватил меня руками за шею.

– Все нормально, пап? – с тревогой спросил он. – У тебя кровь…

Я заставил себя улыбнуться:

– Все в порядке.

Билли выглядел совершенно здоровым.

– Пошли скорей, – вдруг сказал он. – Нужна твоя помощь.

– Кому?

Мой шестилетний сын взял меня за руку, явно не думая ни о какой-либо опасности, ни о нашей долгой разлуке – как будто все это было просто игрой, как будто мы расстались самое большое полчаса назад. Я с трудом сдерживал слезы. Он изо всех сил тянул меня за собой в смежную комнату. Она оказалась совсем маленькой по сравнению с остальными. Все стены были покрыты старыми цирковыми афишами.

– Мой друг заболел, – объяснил Билли. – Ты ведь сможешь его вылечить?

На кровати под балдахином я заметил хрупкую фигурку. Я склонился над ней.

Шон Рамон-Родригес открыл глаза:

– Кто… Кто вы?

– Не волнуйся, приятель, – с трудом произнес я. – Я доктор. Я тебя отсюда вытащу.

– Не думаю, что у тебя это получится, – внезапно произнес чей-то голос за моей спиной. – Во всяком случае, меня бы это очень удивило.

С этим словами Кош направил на меня пистолет – очевидно, тот самый, из которого недавно в меня стрелял.

Невольно прикрыв глаза, я сказал:

– Так и знал, что ты будешь здесь.

– Вы сделали ошибку, – произнесла Хелен Маккарти, входя в комнату. – Очень большую ошибку.

Глава 95

Хелен Маккарти, мэр Майами-Бич и кандидат в губернаторы Флориды, была явно не рада видеть меня в своем доме.

– Забери у него мобильник и оружие, – приказала она Кошу. – И все, что может быть использовано как оружие.

Кош вытряхнул все из моих карманов, бросил мобильник и шприцы на пол и раздавил их каблуком.

Хелен холодно смотрела на меня.

– Кто-нибудь знает, что вы здесь? – наконец спросила она.

– Никто, – ответил я.

– Вы в этом уверены? Даже Аарон Альтман?

– Даже он.

Она слегка расслабилась:

– Хорошо.

– Почему вы думаете, что он говорит правду? – сказал Кош ворчливым тоном.

– Потому для него было бы очень опасно рассказывать об этом кому бы то ни было, – пояснила Хелен. – У нас его сын. Доктор подозревал, что мы действуем в одиночку, но не был в этом уверен, поэтому решил не рисковать. – Потом повернулась ко мне: – Вы ошиблись по поводу бедняги Альтмана: он кристально честный человек. Но вы не хотели допустить ни малейшего риска, так?

– Именно так, – подтвердил я.

Хелен издала короткий смешок и продолжила:

– Представьте себе, мне не стоило никакого труда добиться временной опеки над Билли. Альтман хотел поместить мальчика в надежное место, и я с готовностью предложила собственный дом. Для Альтмана я ведь не просто какая-то важная шишка, я – его трамплин в политической карьере, его друг, наконец. И заодно его доверенное лицо. Мне пришлось потратить годы усилий, чтобы этого добиться.

Она прошлась по комнате. Кош все это время держал меня на мушке, а испуганные дети жались в угол. Благодаря горделивой осанке и длинному черному платью Хелен Маккарти выглядела еще более впечатляющей, чем на предвыборных плакатах.

– Какая жалость, – внезапно произнесла она. – Вы оказались таким милым молодым человеком… – Она остановилась. – Как вы догадались?

– На той вечеринке.

– Какой вечеринке?

– У Германа и Шейлы Лебовиц. В тот самый вечер, когда вы позвали меня, чтобы обработать вашу рану. Вас кто-то ударил. Вскоре я узнал, что это был Кош, – он мне сам об этом сказал. Небольшой бонус с его стороны…

– Что, ты правда ему об этом сказал? – спросила Хелен, обернувшись к кошу.

Тот отвел глаза.

– Немного поразмыслив, я нашел это странным, – продолжал я. – Оставить безнаказанным такое оскорбление, да еще накануне выборов, – это было довольно рискованно. К тому же это был вопиющий поступок сам по себе. Даже для Коша. Тем не менее вы категорически отказались подать жалобу в суд.

Пауза.

Хелен Маккарти невозмутимо смотрела на меня.

– Это ведь была семейная ссора, не так ли? – поколебавшись, спросил я.

Она улыбнулась:

– Мы не состоим в интимных отношениях – если вы это имели в виду.

– Ну, я скорее подразумевал семью в мафиозном смысле этого слова. Я говорил о паре убийц. И опасных психопатов.

Ее лицо приняло жесткое выражение.

– Пожалуйста, Хелен, дайте мне его прикончить! – с глухим стоном сказал Кош.

Хелен Маккарти предостерегающе подняла руку.

Потом снова повернулась ко мне.

– Но это ведь была не единственная причина? – спросила она. – Должны быть и другие. Я всю свою жизнь была крайне осторожна. Такой банальный случай не выдал бы меня.

Говоря это, она слегка раскачивалась из стороны в сторону, как змея перед нападением. Я невольно спросил себя, отдает ли она себе в этом отчет.

– Я хочу знать, где я допустила ошибку, – улыбаясь, прибавила она. – Даже если ее уже не исправить.

Я посмотрел на Билли и Шона и попросил:

– Уведите детей.

– Ну, пап!.. – протестующе произнес Билли.

Я снова обернулся к Хелен:

– Они не представляют для вас никакой угрозы. Вы просто можете распорядиться, чтобы их заперли в соседней комнате.

Она недовольно скривила губы. Потом сказала:

– Ну хорошо.

Кош увел детей. Они оборачивались на меня. Я с тоской смотрел на встревоженное лицо Билли и абсолютно отчаянное лицо Шона, который узнал своего похитителя.

Вскоре Кош вернулся.

– Итак?.. – произнесла Хелен.

Я собрал все силы, прежде чем ответить. У меня было ощущение, что сердце переместилось в правое раненое бедро и судорожно колотится там. Действие адреналина уже почти прекратилось. Вся правая штанина насквозь пропиталась кровью.

– Я окончательно все понял благодаря ощущениям, а не фактам, – медленно заговорил я. – Когда вас увидел, я испытал сильнейший и абсолютно иррациональный страх – я чувствовал такое всего два раза в жизни. Один раз – недавно, на той вечеринке у Шейлы, а другой – незадолго до того, как нашел костюм волшебницы на причале во владениях Коша. Именно одинаковое в обоих случаях ощущение помогло мне все понять. Я понял, что этот необъяснимый страх таится где-то в самой глубине моей памяти. Он был связан с женщиной, которую некогда звали Ева Немкова. Жестокая психопатка, которая торговала детьми, а потом перевоплотилась в совершенно другого человека. – Я пристально посмотрел на нее и прибавил: – В вас, Хелен.

Приставил дуло пистолета к моему лбу, Кош вскричал:

– Как он мог узнать?!

Лицо Хелен Маккарти исказилось. Теперь она напоминала карикатуру на свою собственную старую маску.

– Ты прав, – сказала она Кошу. – Убей его.

– К сожалению, это не так-то просто будет сделать, – сказал я.

– Вот как? – удивилась Хелен. – И почему же?

Я вынул из кармана сложенный листок и протянул ей:

– Потому что я сделал сравнительный тест ДНК. Помните компрессы, которые я прикладывал к вашей ране? Я забыл их выбросить, и они так и остались в моей медицинской сумке. На них осталась ваша кровь. Мне оставалось лишь сравнить ее со своей. Анализ не завершен, но думаю, вы все равно сможете понять, каким оказался результат. – Я перевел дыхание. – Вы моя биологическая мать. Билли – ваш внук.

Хелен Маккарти застыла, словно громом пораженная. Потом медленно развернула листок. Пока она изучала написанное, на лице ее отразился целый вихрь эмоций: гнев, страх, недоверие, подозрительность.

Кош в изумлении переводил взгляд с нее на меня и обратно.

– Это еще что за история?.. – наконец проговорил он.

Хелен подняла голову.

– Он говорит правду, – подтвердила она.

– Что?!

– Тебе лучше сходить прогуляться, – прибавила она, обращаясь к Кошу.

Он отшатнулся, словно она его ударила.

– Что?.. – пробормотал он, ошеломленно моргая.

– Сходи посмотри, как себя чувствуют мои телохранители. И оставь мне пушку – я достаточно взрослая, чтобы сама себя защитить.

Я видел, как Коша буквально перекорежило от этих слов, но протестовать он все же не осмелился и вышел, сильно хлопнув дверью.

Я остался наедине с Хелен.

Она задумчиво поигрывала пистолетом.

– Сядьте, – наконец сказала она.

Я сел в кресло и прижал обе ладони к кровоточащему бедру, чтобы хоть немного унять боль.

Лицо Хелен было спокойным. Почти умиротворенным.

– Как поживает Джордж? – спросила она.

– Он умер.

– А-а…

Она кивнула и задумчиво обвела взглядом цирковые афиши на стенах.

– Хотите узнать, что с ним стало? – спросил я. – Как он жил все эти годы?

– Нет. Для меня он остался в прошлом. Я перестала им интересоваться с тех пор, как та эпоха в моей жизни закончилась.

– Хотите сказать, с тех пор как он сообщил ФБР о вашей торговле детьми?

На ее лице вновь промелькнуло удивление, однако это было не так заметно, как в прошлый раз.

– Так это он?.. – спросила она.

– Да.

– Я должна была догадаться. И избавиться от него раньше. – Хелен помолчала, потом, слегка пожав плечами, прибавила: – Но в молодости мы все совершаем ошибки.

Я решил воздержаться от комментариев.

– Ну а с вами что случилось? – спросила она. – Джордж сказал мне, что он нечаянно раздавил вас грузовиком. А что произошло на самом деле?

– Все довольно просто. Он раздобыл труп другого ребенка. Отцу помогла его знакомая, мисс Скорбин, моя бывшая учительница. Вы ее не знаете.

– Воистину сегодня день сюрпризов. Могу я узнать подробности?

– Конечно, – кивнул я. И, собравшись с силами, продолжал: – Мой отец очень вас любил, но эта любовь делала его несчастным. Мое рождение открыло ему глаза на вашу истинную натуру. Его печаль переросла в страх, когда он догадался, что вы делаете с теми детьми, которых увозите с собой. Он решил это прекратить. Но он не мог ничего сделать, пока рядом был я. Итак, он обратился к своей знакомой, мисс Скорбин, учительнице. Будучи отважной женщиной, она согласилась ему помочь.

– Впечатляюще, – иронично произнесла Хелен.

– Здесь нет ничего смешного – она хорошо представляла себе, против кого собирается бороться вместе с Джорджем. Она очень хотела ему помочь, поэтому познакомила его со своей подругой, Элеонорой Беккер, мягкой и любящей женщиной.

– Кто это?

– Моя приемная, а по сути, настоящая мать. Элеонора меня вырастила. Но она ничего не знала о подноготной всей этой истории. Это мисс Скорбин пришла в голову идея инсценировать мою смерть, чтобы меня спасти. Она нашла бедную семью, где ребенок моего возраста скоропостижно умер от пневмонии. Мисс Скорбин с Джорджем устроили все так, чтобы получить его тело. И Джордж переехал его грузовиком, чтобы оно стало неузнаваемым. После чего отвез меня к Элеоноре Беккер. К тому времени она и Джордж уже были близки. Он рассказал ей следующую, наполовину правдивую версию событий: он якобы накурился марихуаны и неумышленно раздавил ребенка, и теперь ему придется сесть в тюрьму. А я – его сын от предыдущей связи. Он сказал, что не хочет, чтобы я воспитывался в приюте, и упросил Элеонору усыновить меня. Он даже предложил ей деньги. Но она была в него влюблена и сделала это бескорыстно. Она воспитывала меня, ничего не зная о моем прошлом. Мисс Скорбин потихоньку старела неподалеку от нас. Она помогла нам оформить все нужные документы, сама записала меня в свою школу. Вот так началась моя новая жизнь, вдали от вас. У меня не сохранилось никаких воспоминаний о раннем детстве, кроме чувства страха. И смутного ощущения, что от меня что-то скрывают…

Я сделал паузу, чтобы перевести дыхание. Скорее всего, я был бледным как полотно.

– Мой отец хотел разоблачить вас как можно скорее, но попал в свою собственную ловушку. Копы не приняли его объяснений. ФБР заставило его стать осведомителем. Он работал на них шесть лет – пока, по их мнению, не принес достаточно пользы своей деятельностью.

Хелен Маккарти внимательно слушала.

– Потрясающе, – наконец сказала она.

– Но не до такой степени, как ваше перерождение, – заметил я. – Мне рассказывали, что раньше ваше лицо было изуродовано шрамами. Однако по вашему нынешнему лицу об этом невозможно догадаться.

– Спасибо, – сказала она без тени сарказма. – Но мне в любом случае пришлось бы изменить внешность.

Хелен села напротив меня и положила ногу на ногу. В руке она по-прежнему сжимала пистолет.

– Видите ли, в тысяча девятьсот семьдесят седьмом году мне пришлось прикрыть свой маленький бизнес и спешно покинуть страну. Мое душевное состояние на тот момент было весьма угнетенным. Связей осталось мало, денег и того меньше… Я уехала в Восточную Европу.

– А как вы познакомились с настоящей Хелен Маккарти?

– Случайно. Я попала в тюрьму. Хелен навещала заключенных. Мы с ней были похожи, к тому же одинакового возраста. Разница заключалась в том, что она была глупенькой американской идеалисткой, помешанной на благотворительности, гуманитарной помощи и прочей ерунде. Мне очень хотелось вернуться в США. Я заняла ее место. С ней произошел несчастный случай. А мне пришлось пройти через множество пластических операций. Когда я приехала к ее родителям, они приняли меня за Хелен, потому что уже очень давно ее не видели. Я сказала, что моя машина подорвалась на мине. Они были очень взволнованы моим возвращением. Страшная авария, в которую будто бы я попала, очень хорошо объясняла и мои небольшие физические отличия от покойной Хелен, и мою постоянную забывчивость. Так что выдавать себя за нее мне было нетрудно. – Она указала на цирковые афиши дулом пистолета. – Надо сказать, что во время цирковых скитаний вместе с Джорджем я прошла хорошую школу лицедейства. Это мне очень помогло.

– И в политической карьере тоже?

Она пожала плечами:

– Женщина, у которой есть сила воли, целеустремленность и отличная фигура, легко сумеет соблазнить богатого старика. Потом он умер, я унаследовала его состояние. После этого сделать политическую карьеру уже не составляло большого труда. Серьезно, это была самая легкая часть моего пути.

– Правда, потом что-то не заладилось, – прибавил я.

– Что же? – спросила она, кажется, слегка удивленная тем, что я еще продолжаю бороться, между тем как кровь по-прежнему струилась из моего раненого бедра, и под креслом уже образовалась большая лужа.

– У вас было все. Власть, деньги… Зачем вам понадобилось связываться с таким типом, как Кош?

Она вздохнула:

– Он тоже родился в семье циркачей. Человек без прошлого… или почти… Интересный тип. Скажем так, я решила провести опыт. Посмотреть, чего он сможет добиться, если дать ему шанс.

– Хотите сказать, вы решили сделать его кем-то вроде своего духовного наследника?

– Да, именно.

Мое сознание затуманилось, голова сама собой запрокинулась. Но я все же нашел в себе силы прошептать:

– Ерунда все это…

– Что?

– Я… я вам не верю, – выдохнул я.

И с силой надавил на свою рану, чтобы боль привела меня в чувство. Она оказалась такой резкой, что вызвала новый прилив адреналина. Пелена перед глазами рассеялась.

Хелен откинулась на спинку кресла, глядя на меня с любопытством.

– Вы им манипулировали, – сказал я. – С самого начала.

– Вот как?

– Торговля детьми, сайт для педофилов, похищения, все эти маскарадные костюмы, детские площадки… Такого извращенца, как Кош, все это приводило в безумный восторг. Но для вас-то это была чистая стратегия…

Ее глаза блеснули, но она промолчала.

– Вот как мне это представляется, – продолжал я. – С одной стороны, вы официально боретесь с преступлениями на сексуальной почве, в тесном сотрудничестве с ФБР. С другой – у вас есть вся информация о преступниках, уже осужденных за что-то подобное. Кош подыскивает среди них клиентуру, а также помощников – продажных адвокатов вроде Фуллера или маньяков-убийц вроде Джорди. Для Коша все это невероятно увлекательно. Но вы вовсе не хотите, чтобы так продолжалось вечно: вы собираетесь пожертвовать им в собственных интересах.

– Бог мой, – произнесла она с притворным удивлением, – и для чего же, по-вашему, мне это нужно?

– Причина очень проста: ваша губернаторская карьера. Страх – самая сильная мотивация для рядовых избирателей. Вы собирались занять губернаторский пост под лозунгом борьбы с педофилами и прочими извращенцами, собирались полностью очистить от них Флориду. Однако для успеха этого предприятия нужны наглядные доказательства. Вас и без того поддерживают все честные обыватели, пенсионеры, домохозяйки, потому что речь идет о безопасности их детей и внуков. Но если вы накануне выборов разоблачите Коша с его подпольной сетью торговли детьми, ваша популярность взлетит до небес. Именно поэтому вы до поры до времени оставляли безнаказанными все его выходки. Очевидно, он что-то заподозрил, поэтому и затеял с вами ссору на вечеринке. Может быть, он и ударил вас только ради того, чтобы утвердиться в своих подозрениях…

Я пристально посмотрел на нее, помолчал и прибавил:

– Дело в том, что, в отличие от него, вы не безумны, Хелен. Вы просто истинный, совершенно органичный… МОНСТР.

Она резко поднялась, похожая на гневную Немезиду, в своем длинном черном платье.

– Ну что ж, – холодно произнесла она, – вот теперь действительно пришло время умирать.

– Именно! – жизнерадостно сказал Кош, входя в комнату с пистолетом в руке. – Как раз это я и собирался сказать, но вы меня опередили.

И, не прекращая улыбаться, выстрелил ей в голову.