Текст книги "Цирк монстров"

Автор книги: Патрик Бовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 34 страниц)

Глава 80

Конни отсутствовала вот уже десять минут, и никто другой вместо нее не появлялся.

Я бродил по комнате, пытаясь найти себе какое-нибудь занятие. Проверил обе двери, но они оказались заперты. Наконец снова сел.

Порывшись в карманах, я обнаружил там два мобильника и выложил их на стол. Может быть, проверить автоответчики? Полиция, скорее всего, на время оставила меня в покое, так что, если они меня и вычислят, это ничего не изменит.

Я включил свой телефон, втайне надеясь на сообщение от Клэр.

– У вас шестьдесят новых сообщений, – объявил механический голос. – Ваш список переполнен.

Черт возьми!

Я начал слушать сообщения одно за другим.

– Здравствуйте, это Марсия Майерс из «Неаполь дейли ньюс». Мы хотели бы взять у вас небольшое интервью по поводу…

Так, ладно. Следующее.

– Доктор Беккер? Здравствуйте, это Найджел Баррето из «Майами геральд». Что вы можете сказать о…

Черт!

– Здравствуйте, это Дон Вайзман с телеканала «Фокс ТВ». Мы хотели бы…

Это продолжалось минут двадцать: журналисты, пациенты, коллеги… Некоторые выкрикивали оскорбления, другие открыто угрожали, какой-то тип молился о моем спасении, многие женщины плакали. Никого из них я не мог вспомнить. Откуда они взялись?

Неужели мой номер телефона оказался на главном развороте журнала «Тайм»?..

В этом потоке сообщений оказалось лишь несколько от моих старых друзей и ни одного – от жены.

Я вздохнул и перешел к мобильнику Коша. Здесь оказалось только одно сообщение.

– Пол? Это Кэм.

Сердце у меня подскочило.

– У меня мало времени, – торопливо заговорил Кэмерон. – Надеюсь, ты выпутаешься. Я чувствую себя идиотом, говоря в эту дурацкую машинку, но это единственный способ связаться с тобой без риска. Ну так вот. Случились две вещи…

Я услышал шорох разворачиваемой бумаги.

– Во-первых, твой отец прислал тебе посмертное письмо. С приглашением на похороны. Жутковато, да? Мне тоже это показалось чертовски мрачным. И место более чем странное. Оно называется Джибсонтон. Я проверил по карте – действительно такое существует. Богом забытое местечко недалеко от городка Тампа. Туда не так сложно добраться, но об этом месте ходят всякие странные слухи… Если у тебя есть возможность зайти в Интернет, посмотри сам.

Затем он сообщил мне название кладбища и время, когда должны были состояться похороны.

Я прижал телефон к уху и торопливо написал все это на листке бумаги.

– Что касается второй новости, – прибавил Кэмерон, – она тебе не понравится…

Он перевел дыхание и продолжал:

– Это насчет волоса, который ты нашел на маскарадном костюме… Ты оказался прав – действительно выяснилось кое-что интересное…

Я замер.

– Этому волосу уже много лет. Волосяная луковица уцелела, но сильно повреждена, поэтому лабораторный анализ не дал стопроцентно точного результата. Эксперты решили провести ряд других тестов, чтобы убедиться наверняка. Есть особая процедура, специально для таких случаев: исследование митохондриального генома. Думаю, ты в курсе – она заключается в изучении митохондрий, взятых из разрушенных клеток, которые составляют структуру волоса. Эти органоиды очень прочные, они сохраняются и тогда, когда все остальное разрушено. Можно найти их в костях и зубах много десятилетий спустя после смерти… Митохондриальная ДНК имеет одну особенность: она исключительно материнского происхождения. И если имеется еще один образчик ДНК, можно провести сравнение…

Кэмерон помолчал.

– У нас был твой образец ДНК, Пол… Ошибки быть не может.

У меня закружилась голова даже раньше, чем я услышал последнюю фразу.

– Этот волос с маскарадного костюма… Он принадлежит твоей матери.

Когда Конни вернулась, я сидел неподвижно, совершенно раздавленный этой новостью.

Столько вопросов разом нахлынуло на меня, что я совершенно не знал, как с ними справиться и даже с чего начать. Я уже хотел было рассказать Конни о случившемся, как вдруг увидел, что следом за ней входит мужчина – один из двух агентов, доставивших меня сюда. На сей раз к лацкану его пиджака был приколот бэйджик с надписью «Агент Фрэнк Мосс».

Он положил на стол передо мной большой конверт из плотной бумаги и сказал:

– Положите сюда все свои личные вещи.

Я проигнорировал его приказ и обернулся к Конни:

– Что произошло? Вы поговорили с Альтманом?

– Да.

Она была очень бледной.

Я понял: что-то не так.

– Он очень серьезно отнесся к вашим соображениям, – продолжала Конни. – Он собирается последовать вашим рекомендациям – осмотреть игровые площадки в кафе, начать поиски девочки… Он просил передать вам благодарность за сотрудничество.

– Хорошо-хорошо, – сказал Мосс ворчливым тоном, – но лучше зачитайте ему его права. – Потом повернулся ко мне: – А вы сложите в этот конверт брючный ремень, шнурки из кроссовок, часы, документы, драгоценности и прочие личные вещи.

– Зачем?

Он улыбнулся:

– Вы едете домой, старина. Патрон приказал передать вас властям графства Колье. Шеф полиции Гарнер собирается забрать вас лично.

– Ну и ну! Когда?

– Завтра утром. А до тех пор вам предстоит воспользоваться нашим гостеприимством. Эту ночь вы проведете в камере люкс. Зарезервированной специально для вас.

Я обратил к Конни умоляющий взгляд:

– Не может быть!.. Вы же обещали мне помочь… К тому же я только что получил очень важную информацию!

– Вот как? – Мосс вскинул брови. – Что за информация?

– Кажется… Кош как-то связан с моей семьей.

Конни недоверчиво взглянула на меня.

Мосс поднял глаза к потолку:

– Считайте, что я этого не слышал!

– Я убежден, что существует какая-то связь между Кошем и моим отцом. Если хотите схватить Коша, вы должны позволить мне отправиться по его следу. Приставьте ко мне агентов ФБР для наблюдения, если боитесь, что я сбегу. Я готов на любые условия! Прошу вас только об одном – не отправляйте меня сейчас в тюрьму!

– Аарон Альтман только что говорил по телефону с судьей, который будет заниматься вашим делом в Неаполе, – сказала Конни, глядя в пол. – У нас нет выбора. Женщина, на которую вы напали во владениях Коша…

– Я ни на кого не нападал!

– …скончалась от остановки сердца.

В комнате воцарилась гробовая тишина.

– Такие дела, старина, – наконец произнес Мосс. – Женщина, которая подала на вас жалобу за нанесение тяжких побоев, скончалась полчаса назад. Отныне вы обвиняетесь в предумышленном убийстве, совершенном с особой жестокостью. Судья отказывается оставить вас на свободе под залог. Если вам повезет, лет через восемь – десять вы выйдете из тюрьмы… Но я на вашем месте готовился бы к смертной казни, – добавил он, доставая из кармана наручники.

Глава 81

Кош, насвистывая, вышел из больницы.

Он выбросил в урну каскетку посыльного и пустой шприц, в котором прежде был хлористый калий, затем сел в машину и выехал с парковки.

Прикинуться посыльным, доставившим в больницу цветы, оказалось плевым делом. Его пропустили без труда. Осталось лишь подняться на нужный этаж, войти в палату своей бывшей служащей, которая спала крепким сном под воздействием снотворного, и сделать ей смертельный укол.

Кош заметил, что все ее тело было в синяках, но лицо осталось совершенно неповрежденным. Очевидно, Бартон Фуллер не осмелился бить женщину по лицу. Судя по тому, что никакое специальное наблюдения за пациенткой не велось, ее состояние было признано не особенно тяжелым. Значит, тревогу поднимут не сразу. Она умерла прямо во сне, совершенно бесшумно, только на секунду ее челюсти судорожно сжались, когда хлорид калия вызвал остановку сердца. Может быть, на один краткий миг она успела почувствовать удивление, но больше ничего. Кош слегка сожалел об этом.

Он доехал до следующего перекрестка и остановился, чтобы пропустить мамашу с хорошенькой девочкой; последней он адресовал очаровательную улыбку. Девочка улыбнулась в ответ.

Служащую так или иначе пришлось бы убить. Конечно, она была страшно напугана и никому не сказала бы ни слова, но все равно сломалась бы рано или поздно. А этого он не мог допустить.

Кош сделал крюк, чтобы проехать по улице, на которой жил доктор Беккер, – просто ради удовольствия. Недавний цирк уже закончился. Теперь здесь не было ни полицейских машин, ни телекамер, ни любопытных соседей. Однако весь этот спокойный, благополучный квартал теперь выглядел не так уютно, как прежде, – его словно окутала какая-то мрачная аура. Широкая желтая лента с надписью: «МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ» – была разорвана, обрывки трепетали на ветру. Кош снова спросил себя, куда подевался Джорди Змей и имеет ли Пол какое-то отношение к его исчезновению.

Кош включил зажигание, как вдруг заметил, что из дома напротив вышла группа людей. Он не стал глушить мотор, лишь поглубже вжался в водительское кресло и стал за ними наблюдать.

Две женщины и мальчик. Кош узнал Клэр и Билли Беккеров. Вторая женщина была их соседкой.

Интересно…

Он спросил себя, хватит ли у него времени слегка поразвлечься. Но, взглянув на часы, понял, что времени в обрез. Однако колебался, не убирая ноги с педали газа. А что, если рвануть с места, въехать на тротуар и раздавить всех троих?..

Соседка Беккеров вернулась в дом, а Клэр с сыном сели в машину и уехали в направлении, противоположном тому, куда держал путь Кош.

Он вздохнул и поехал дальше. А через полчаса остановился на парковке возле торгового центра рядом с грузовиком компании «Ю-пи-эс», припаркованным очень необычным образом – поперек проезда, в гуще других машин. В кабине его ждал молодой человек, привалившись плечом к дверце и скрестив руки на груди. Он энергично жевал жвачку. Когда Кош постучал по стеклу, он поднял голову.

– Двести долларов, как договорились, – сказал Кош, протягивая ему деньги. – Завтра будет еще тысяча, если сделаешь ту небольшую работенку, о которой я тебя просил.

– Спасибо, мистер, – сказал молодой человек. – Можете на меня рассчитывать.

– Ты не забудешь надеть униформу. Поведешь машину осторожно. И все сделаешь вовремя.

Парень кивнул.

– И ты не будешь жевать эту дурацкую жвачку!

Молодой человек слегка покраснел, вынул жвачку изо рта и выбросил ее в окно кабины со словами:

– Хорошо, мистер.

– Зови меня Алан, – с улыбкой сказал Кош.

И, протянув руку, потрепал молодого человека по щеке, словно послушного пса.

Этого юнца он недавно отымел в туалете ночного клуба. Новому знакомому было не больше двадцати, и Кош стал для него кумиром. Первостатейный юный идиот!

Кош ощутил прилив хорошего настроения, воображая все, что проделает с этим типом, когда тот закончит работу. Увы, малышка Мэдисон достанется богатому заказчику. Но уж этого-то кретина он оставит на сладкое для себя.

Глава 82

Вопреки поговорке, ночь не принесла совета – лишь усугубила мое смятение и страх.

Возможно, этому способствовало то, что я провел ее в бетонной камере без окон, площадью шесть квадратных метров, всю обстановку которой составляли узкая железная койка, раковина и унитаз.

Я спал всего несколько часов, и мне снились кошмары. Самым ужасным оказался тот, в котором я увидел свою мать.

В этом кошмаре добрая и мягкая Элеонора Беккер оказалась Черной Колдуньей – кровожадным существом, варившим детей в котле. Ее живот был огромным, словно она вынашивала ребенка. Длинные черные волосы колыхались вокруг ее головы, словно водоросли в воде. Кошмар был настолько реален, что я почти ощутил запах вареной человеческой плоти. Время от времени моя мать склонялась над котлом, обнажая острые железные зубы. Вдруг она упала на пол и жутко завопила. Ее живот буквально взорвался, и оттуда, почти как в фильме «Чужой», появились два розовых младенца.

У одного из них была голова Коша.

У другого – моя голова.

Я проснулся весь в поту, с бешено колотящимся сердцем.

Встав с кровати, я подошел к раковине и умылся холодной водой. Под рукой у меня, разумеется, не было зеркала, но я догадывался, какое у меня сейчас лицо. Я протер глаза и попытался вернуться к реальности. Она тоже была малоутешительна: я находился в тюремной камере.

Но уж лучше это.

По крайней мере, Кош не был моим братом.

Разумеется, я обдумывал такую возможность, прикидывая, насколько она реальна. Если волос, найденный на маскарадном костюме, принадлежал моей матери, значит, она носила этот костюм. Стало быть, монстр, с которым я уже столько времени играю в прятки, который почему-то бережно хранит этот маскарадный костюм отдельно от других, как-то связан с моей матерью и Джорджем Дентом.

Но какого рода эта связь? Семейная?

Кош – незаконный сын Джорджа Дента и Элеоноры?

Значит, не мать или отец, а оба моих родителя с самого начала окружали меня стеной лжи?!

Я тряхнул головой. В нее это явно не укладывалось.

Теперь я понимал, почему фармацевтические компании зарабатывают целые состояния на продаже снотворных.

Примерно через полчаса за мной пришли. Скудный завтрак, душ, одевание (мне оставили мою одежду вместо тюремной) – и вот, в бледно-сером свете раннего утра, я уже стоял на парковке, с наручниками на запястьях, в компании агента Мосса, Аарона Альтмана, Конни Ломбардо и сияющего шефа Гарнера.

Про него-то я совсем забыл.

Он приветствовал меня фальшивой улыбкой, горделиво выпятив грудь. Несмотря на то что он провел всю ночь за рулем, у него был вид триумфатора. Если бы сейчас вышло солнце, от сверкания ярко начищенной пряжки на поясе Гарнера наверняка можно было бы ослепнуть.

– Шеф Гарнер, – сухо сказал Альтман.

– Господин директор, – отозвался Гарнер, энергично пожимая ему руку.

– Вас будет сопровождать один из наших агентов, – сообщил Альтман.

– О, конечно, – все так же благодушно сказал Гарнер, поворачиваясь к агенту Моссу.

– Я говорю об агенте Ломбардо, – уточнил Альтман.

У Гарнера вытянулось лицо.

– Женщина? Но… мне совсем не нужно, чтобы меня опекали. Беккер будет сидеть на заднем сиденье в наручниках. А чтобы его успокоить, если он вдруг начнет дурить, у меня есть вот это. – Он похлопал ладонью по кобуре, висящей на поясе.

Альтман смерил его взглядом:

– Отлично. Вы здорово изображаете типичного местного шерифа, рубаху-парня с акцентом Джона Уэйна. – Директор филиала ФБР небрежно взглянул на часы и продолжал: – Ну, хорошо. Итак, мисс Ломбардо едет в одной машине с вами, или мне вызвать машину сопровождения?

Лицо Гарнера сморщилось, словно он вдруг врезался в какую-то невидимую преграду. Он резко развернулся, сел в машину, положил обе руки на руль и больше не произнес ни слова.

Конни распахнула заднюю дверцу:

– Садитесь, Пол.

Я в последний раз обернулся к Альтману.

Лицо у него было непроницаемое.

– Удачи, – сказал он.

И мы тронулись в путь.

Некоторое время мы ехали в полном молчании.

Движение в это пятничное утро в северном пригороде Майами было на удивление плотным. Никто не проявлял особого почтения к полицейской машине – нас то и дело обгоняли с нарушением самых элементарных правил.

Сиденье подо мной обтягивала какая-то грубая синтетическая материя, напоминающая пластик. На ощупь она была неровной, словно гранулированной, это было неприятно. От переднего сиденья меня отделяло прочное матовое стекло. У меня возникло ощущение, что я сижу в огромных сотах.

– Вы знаете город под названием Джибсонтон? – громко произнес я в стекло.

– Не стоит так вопить, мы вас хорошо слышим, – ответил Гарнер. – Хотя, впрочем, говорить вам вообще не стоит. Лучше помолчите.

– Джибсонтон, недалеко от Тампы? – переспросила Конни.

Гарнер, должно быть, испепелил ее взглядом.

– Что? – спросила Конни. – Я не имею права говорить с задержанным?

– Правила требуют…

– Пожалуйста, смотрите на дорогу. Вам нужно будет остановиться на ближайшей бензозаправке.

Хихикнув, Гарнер сказал:

– Только не говорите, что вам уже захотелось пописать.

– Нет. – Конни указала на приборную панель. – У вас бак почти пустой. А после того, как мы проедем пункт оплаты дорожной пошлины, на протяжении шестидесяти километров не будет ни одной бензозаправки. Впрочем, если вы предпочитаете прогуляться пешком – дело ваше. – Она повернулась ко мне: – Так что вы говорили о Джибсонтоне?

– Вы знаете это место?

– Конечно. Я же вам говорила, что обожаю фильмы ужасов.

– А при чем здесь фильмы ужасов?

– Этот уголок – настоящий бестиарий. Культовое место для любителей страшных историй. Странно, ваш отец работал в цирке – и никогда вам не рассказывал о Джибсонтоне?

– Нет, – ответил я, слегка нахмурившись.

– Именно там многие бродячие цирки останавливались на зиму. Этой традиции, как минимум, полвека. Помните фильм «Под куполом самого большого в мире шапито»?

– Смутно. Так какая связь с фильмами ужасов?

– На самом деле большая часть бродячих цирков располагалась вблизи Сарасоты. А в пригороде Джибсонтона обитала не вполне обычная цирковая публика.

– Это какая?

– Бородатые женщины, карлики, гиганты, уродцы, животные-мутанты… Это место дало материал для сценариев многих фильмов ужасов. Там даже снимали один эпизод «Секретных материалов». Некоторые считают, что это выдумка, но на самом деле Фриктаун – реальное место.

– Фриктаун?

– Город монстров.

Мы остановились у бензозаправки. Гарнер залил полный бак бензина, в то время как бледно-розовый оттенок неба понемногу сменялся бронзовым, предвещая очередную грозу. На лобовое стекло налипло множество крылатых муравьев. Конни опустила боковое стекло со своей стороны.

– Вы ехали всю ночь? – спросила она Гарнера.

Тот пробормотал что-то неразборчивое.

– Готова спорить, вы даже не позавтракали, – продолжала она.

Гарнера, видимо, удивило это неожиданное внимание.

– Ну, в общем…

Конни отстегнула ремень безопасности, распахнула дверцу и вышла:

– О’кей. Предлагаю вам перекусить.

Затем открыла заднюю дверцу и помогла мне выйти.

– Подождите! – встрепенулся Гарнер. – Что это вы делаете?

– А вы хотите, чтобы я оставила задержанного одного в машине?

Гарнер, застыв от изумления, смотрел нам вслед, по-прежнему сжимая в руке шланг. Затем выругался.

– Вы получите последний завтрак, достойный этого названия, – прошептала Конни мне на ухо. – Советую этим воспользоваться.

Гарнер присоединился к нам в придорожном кафе пять минут спустя. Конни уже нагрузила подносы яичницей с беконом, фруктами, кофе и грудой пирожных с кремом.

– Ломбардо! – рявкнул Гарнер.

– Да, я здесь.

– Здесь кроется какой-то подвох!

– Вы слишком уж подозрительны.

Гарнер уставился на поднос, одолеваемый злостью и жадностью одновременно:

– Вы что, собираетесь накормить полк?

– Какая разница? Все это куплено на деньги налогоплательщиков.

– Предупреждаю вас – я оставлю Беккера в наручниках.

Конни пожала плечами.

Мы заняли места за столиком, отгороженным от двух соседних столов. Гарнер снял один из моих наручников и прицепил его к ножке стола. Неподалеку от нас протирала пол юная уборщица-азиатка. Она искоса взглянула на меня, потом вернулась к работе.

Кафе было почти пустым. На журнальной стойке рядом с входом пестрели рекламные проспекты для туристов. В глубине зала стояла позолоченная статуя Микки Мауса с красочным плакатом, приглашающим детей в парк Орландо. У меня сжалось сердце – я ни разу не свозил туда Билли.

Гарнер пил кофе, то и дело поглядывая на часы.

– Ешьте быстрее, Беккер, – произнес он нетерпеливо.

– Я не собираюсь давиться только ради того, чтобы доставить вам удовольствие, – сказал я с раздражением.

– Вы поклевываете еду, как девчонка.

Конни рассеянно следила за выпуском новостей по телевизору. Над Мексиканским заливом бушевал шторм, понемногу смещаясь в сторону Техаса и Луизианы. Он все больше беспокоил метеорологов, которые один за другим давали неутешительные прогнозы, описывая возможные разрушительные последствия едва ли не с воодушевлением. Правительство еще не дало распоряжения об эвакуации, но на западном побережье Флориды все аварийно-спасательные службы были приведены в полную готовность.

Гарнер все чаще нетерпеливо ерзал на стуле.

– Туалеты в конце коридора, – проговорила Конни, не отрывая глаз от плазменного экрана.

Гарнер что-то проворчал, затем встал и удалился в указанном направлении.

Конни улыбнулась.

– Что такое? – спросил я.

– Ничего.

– Но у вас явно довольный вид.

Я в упор взглянул на Конни, но она по-прежнему смотрела на экран.

Через пару минут она тоже поднялась, сказала мне через плечо: «Я скоро вернусь» – и исчезла.

Она действительно скоро вернулась. Затем ее руки незаметно скользнули под стол и слегка коснулись моих колен.

Послышался слабый металлический щелчок – и наручник исчез с моего запястья.

Конни позвенела ключами от машины прямо у меня перед лицом:

– Уходим.

– Что?! Вы с ума сошли!

– Шестьдесят миллиграммов фуросемида в кофе Гарнера сделали свое дело. Это сильное мочегонное средство. А к этому я добавила тройную дозу снотворного. Наверняка он уже заснул. Уборщица мыла пол совсем недавно, значит, в следующий раз она будет это делать через несколько часов. Никто из посетителей не осмелится тронуть копа, храпящего в туалете. А когда Гарнер проснется, мы будем уже далеко.

Я смотрел на нее в полном изумлении.

– Не обольщайтесь, Пол, – прибавила Конни, – потом я действительно отвезу вас в тюрьму. Мы будем в Неаполе завтра утром. Но прежде заедем еще кое-куда.

Она привела меня обратно на парковку, вынула из багажника большую сумку, которую захватила с собой, достала из нее картонный конверт с моими личными вещами и протянула мне.

– Отвернитесь, – потребовала она вслед за этим.

Я повиновался.

Послышался слабый шорох ткани. Искоса взглянув в зеркало заднего вида, я увидел, что Конни стянула строгий деловой костюм и вынула из сумки джинсы и рубашку. Я заметил у нее на спине в районе талии татуировку в виде электрогитары. Выглядело это довольно соблазнительно.

– Теперь можете повернуться. – Конни распустила волосы и тряхнула головой. – Терпеть не могу эти официальные костюмы. Ну что, я сяду за руль?

– Альтман в курсе того, что вы сделали?

Она не ответила.

– И куда мы поедем?

– Проверим один след. Который вы же сами и указали.

Я сел на пассажирское сиденье. Конни завела мотор и вырулила на шоссе. Затем повернулась ко мне:

– Мы вчера проверили оба ваших мобильника. Прослушали все сообщения. Мы знаем обо всем, что сообщил вам Кэмерон Коул по поводу похорон вашего отца и результатов ДНК-экспертизы. По официальной версии, вы обратились в бегство, а я – ваша заложница. Но завтра, что бы ни случилось, мы снова меняемся ролями, и вы благоразумно отправляетесь в тюрьму. При малейшем изменении программы, при любом трюке с вашей стороны половина всех полицейских сил этого штата бросится за вами в погоню. Альтман вовсе не намерен делать вам подарок. Если в вас придется стрелять – пули будут настоящие.

Я долго смотрел на нее, не говоря ни слова. В конце концов ограничился лишь тем, что заметил:

– Да, чувствуется, ваш босс на досуге изучал Макиавелли.

– Либо так, либо никак, – произнесла Конни, не отреагировав на мои слова. – Или вы предпочитаете отправиться в тюрьму прямо сейчас?

– Нет, – ответил я после паузы.

– Значит, делаем крюк.

– Так куда же мы едем?

– Туда, куда решил позвать нас призрак вашего отца. Потому что создается впечатление, что даже после смерти он держит в руках все путеводные нити.

Конни посмотрела на горизонт, затянутый черными тучами, напоминавшими гигантские лужи разлитого гудрона.

– На северо-запад, – договорила она. – В город монстров.