Текст книги "Цирк монстров"

Автор книги: Патрик Бовен

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 34 страниц)

Глава 25

Дорога на Эверглейд-сити, ответвляющаяся от основной трассы, была настолько незаметной, что я едва не проехал мимо. Тем более что дорожный щит с указателем располагался за бензозаправочной станцией, и его тоже вполне можно было проглядеть.

Мы остановились, чтобы залить полный бак. Конни изумленно разглядывала древнюю бензоколонку в форме снаряда, с цифрами, сменяющимися за стеклом благодаря вращению механических роликов.

– Вот это да! Настоящий антиквариат!

– Я же говорил – мы отправляемся в путешествие во времени.

Свернув с шоссе US-41, мы двинулись по узкой проселочной дороге, усеянной выбоинами. Я опустил стекла, и болотная атмосфера окутала нас, словно влажное полотенце. Нам навстречу попался старый ехавший со скоростью не больше тридцати километров в час «додж», на крыше которого были сложены рыболовные снасти. Водитель и пассажир – два беззубых старика с такими лицами, что вполне можно было испугаться, – уставились на нас, и я вежливо им кивнул. Никогда не стоит раздражать аборигенов.

– Вы смотрели фильм «Избавление» [11]11
  Имеется в виду психологический триллер, снятый режиссером Джоном Бурменом в 1972 году. – Примеч. пер.


[Закрыть]? – неожиданно спросила Конни.

– Нет, а что?

– Ничего, просто так…

Мы пересекли мост и оказались в городке. Домики, в основном деревянные, казались маленькими островками счастья среди мрачных темных дорог. Они были очень разными – от дощатых мини-особнячков, окруженных садами, до бревенчатых хижин. Москитные сетки на окнах, гипсовые фигурки гномов на клумбах – все как всегда. В центре обнаружилось несколько магазинчиков с опущенными деревянными жалюзи на дверях и окнах. Немногочисленные рекламные щиты предлагали прогулки на катере к заповеднику Эверглейд, а также сувениры вроде зубов аллигатора в оправе из застывшей смолы или коллекции пластиковых насекомых «made in Taiwan».

– Здесь так спокойно… – заметила Конни.

В самом деле, улицы городка были оживлены не более чем после взрыва ядерной бомбы.

– Почему почти все эти дома на сваях? – поинтересовалась она.

– Для большей безопасности. Наводнения тут не редкость.

– Но некоторые почти на уровне земли…

– Их владельцам на все наплевать. Платить страховку слишком дорого, так что они предпочитают положиться на судьбу.

– А если все же случится наводнение?..

– Они залезут на крышу, вот и все.

– А аллигаторы в это время будут плавать по бывшим улицам?..

– Аллигаторы так или иначе сюда проникают. Ни один из местных жителей не оставит детей играть без присмотра в саду, даже за надежным забором. По крайней мере, мне так говорили.

Мы проехали небольшую церковь с крышей из деревянной черепицы. На лужайке перед ней стояли три креста, как на Голгофе. На них сидели вороны.

Я объехал небольшую круглую площадь, уже не помню какую по счету, пытаясь понять, по какой из отходящих от нее улиц двигаться дальше. Адрес отца был записан на обороте старой открытки, которую он некогда прислал мне на свадьбу. «Если захочешь меня пригласить, напиши по этому адресу» – одна-единственная строчка, последняя попытка наладить отношения.

Я его не пригласил – ни на свадьбу, ни на рождение Билли. Но открытку сохранил.

Я выехал на грунтовую дорогу, на которой кое-где виднелись узловатые корни мощных дубов, высившихся по ее сторонам. Дубы поросли испанским мхом, длинные пряди которого свешивались с ветвей. Еще через несколько метров у нас над головой сомкнулся плотный темно-зеленый свод, полностью скрыв небо. Здесь стоял густой запах прелых листьев, как будто вдруг наступила преждевременная осень. Наконец дорога привела нас на поляну, по которой было разбросано с полдюжины убогого вида домиков на сваях, а в центре стоял деревянный барак с горделивой надписью над входом: «Резиденция „Черные дубы“».

– «Пансионат с медицинским обслуживанием, категория „две звезды“, – вполголоса прочитал я на рекламном щите. – Плата за неделю вперед. Кабельное телевидение. Телеканалы только для взрослых – за отдельную плату».

– Ох уж эти радости пенсионеров… – вздохнула Конни.

Я припарковался возле старого катера, стоящего на автоприцепе, и вышел из машины. Моросил дождь. Я захлопнул дверцу, и этот звук заставил дремавших на ветках ворон с карканьем подняться в воздух.

– Вы меня подождете? – спросил я Конни.

– Вы что, шутите? В кои-то веки у меня есть возможность посетить такое роскошное место – неужели я ее упущу?

Над входом слегка покачивалась голая лампочка. Я постучал в дверь. Никакого ответа. Я толкнул дверь, и тут же мне в нос ударил тошнотворный смешанный запах – лекарств, мочи и дезинфицирующих средств.

«Две звезды», с ума сойти!

– Есть тут кто-нибудь?

В холле стояло несколько потертых кресел, окружавших низкие столики с тусклыми лампами на них. С потолка свисали липкие ленты-ловушки для мух.

Я подошел к стойке администратора, покрытой пыльной клеенкой. Поток воздуха из включенного вентилятора слегка шевелил страницы медицинских брошюр и рекламных буклетов: «Прививки от гриппа», «Вы и ваша простата», «Борьба с тараканами», «Вечеринка у преподобного Уоллеса. Игра в бинго. Приходите, будем рады!». Сбоку стояла плетеная корзина с надписью: «Для почты».

– Эй! – снова позвал я.

Дверь позади стойки приоткрылась, и я увидел часть смежной комнатенки, где работал телевизор. Шло телешоу «Судья Джуди». Сегодняшняя истица обвиняла свою соседку, толстуху весом центнер с лишним, что та уселась на ее унитаз, отчего он раскололся. Истица требовала компенсации. Судья Джуди невозмутимо смотрела на нее. «А вы видели своими глазами, как ваша соседка расколола ваш унитаз?» – «Нет». – «Вы представляете, как она могла его расколоть? Может, у нее была бейсбольная бита?» (Смех в аудитории). – «Нет». – «Хорошо. Представьте себе, мой собственный туалет на прошлой неделе тоже сломался. И что же, вы думаете, я вызвала полицию, чтобы они назначили расследование и выяснили, кто последним садился на унитаз?»

Обожаю эти дебильные шоу.

– Вы кто такой?

Дверь распахнулась, и на пороге появился негр ростом под два метра в белом медицинском халате и таких же штанах.

– Здравствуйте, – сказал я, улыбаясь самой обворожительной из своих улыбок.

Лицо негра оставалось каменным.

– Я приехал навестить родственника, – прибавил я.

– Кого это?

– Джорджа Дента.

– Не знаю такого.

– Вы уверены?

– Еще бы.

– Но вы даже не посмотрели журнал регистрации…

– Вы хотите сказать, что я вам вру?

Я поспешно замахал руками:

– Нет-нет, что вы! Значит, они ошиблись…

– Именно. Не знаю, правда, о ком вы говорите, но они точно ошиблись.

Я выхватил один конверт из корзины для почты и бросил его на стойку.

– Я про почтовых служащих. Потому что – вот, видите? – имя Джорджа Дента указано на этом конверте. Кажется, это счет за газ. Вот здесь указан адрес вашего заведения.

Негр упер кулаки в бока и слегка наклонился ко мне. Комната как будто уменьшилась сразу наполовину.

– Наши постояльцы не хотят, чтобы их беспокоили. Особенно если вы медик. Вы ведь медик, так?

– Мы вовсе не санитарная инспекция, – неожиданно вмешалась Конни. Она храбро встала между нами и прибавила: – Если вы этого боитесь.

Негр обернулся к ней:

– Я ничего не боюсь. Мое заведение соответствует всем медицинским нормам.

«Угу, ветеринарным», – хотел я сказать, но сдержался, хотя и с трудом.

– Еще раз повторяю: ни вам, ни вашим постояльцам нечего бояться, – произнесла Конни. – Мой патрон просто хочет повидать своего отца.

Негр поочередно разглядывал нас. Мне даже показалось, что его шея удлиняется, как шея удава Каа из «Книги джунглей».

– Ну не знаю, – наконец сказал он, явно колеблясь. – Согласно новым квотам, покрытие медицинской страховки «Медикер» постоянно сокращается. И к нам постоянно присылают проверяющих. Они заявляются сюда под самыми разными предлогами, уточняют, соответствуют ли страховые средства моих постояльцев их правам, и всегда находят способы урезать эти средства. Люди, которые здесь живут, практически не имеют денег на частную страховку.

– Вас беспокоит участь пожилых людей, – осторожно сказал я. – Это делает вам честь.

Чернокожий гигант прижал ладонь к груди:

– Мне кажется, это нормально – заботиться о своих ближних.

– Тем более что помощи от социальных организаций они почти не получают, поэтому далеко не все могут остаться жить в ваших королевских условиях, – продолжил я. – И, учитывая их возраст, они уже вряд ли могут протестовать против повышения арендной платы за жилье? – Я повернулся к Конни: – Кстати, у меня при себе телефонный номер службы SOS, занимающейся подобными случаями. Может быть, позвонить им?

Но глава заведения уже пошел на попятный.

– Не надо никого беспокоить… – проговорил он. И, протянув мне толстую тетрадь, прибавил: – Вам нужно будет расписаться в графе «Визиты». Это чистая формальность…

Я так и сделал, попутно отметив небольшое количество подписей в графе «Визиты».

Внезапно я ощутил угрызения совести.

– Джорджа Дента часто навещают?

– Почти никогда.

Я просмотрел графу посещений отца и увидел, что закорючка подписи в ней всего одна.

– Что там? – спросила Конни.

Я посмотрел на корзину с письмами, и у меня перехватило дыхание.

– Вы сказали, его никогда не навещают…

– Я сказал почти.

– Но кто-то к нему приходил…

Перевернув несколько страниц, я увидел ту же подпись. Потом еще раз. Я сверил даты. Мое сердце подскочило в груди: дни совпадали.

Черт возьми, как такое возможно?!

– Я должен увидеться с отцом, – сказал я, захлопывая тетрадь. – Мне нужно с ним поговорить. Немедленно.

Глава 26

Домик номер 3, на который мне указали, стоял ближе всех к лесу; окна его выходили на сплошную стену деревьев.

Я направился к нему. Дождевые струи стекали с крыши, образуя полупрозрачной кружевной занавес под водосточным кровельным желобом. Кап-кап-кап… Можно было подумать, что весь дневной свет разом засосало в какую-то черную дыру.

– А где же вход? – спросила Конни.

– Под домом.

Пространство между сваями предполагалось использовать в качестве гаража, но в данном случае оно было заполнено клетками животных. Это были огромные цирковые клетки – некоторые на колесах, некоторые без них, стоящие прямо на земле. Прутья решеток были старыми, заржавленными, засовы отсутствовали, кое-где не было и дверей. Настоящий склад металлолома… хотя в причудливых очертаниях этого стального лабиринта было что-то зловещее, заставившее меня вспомнить словосочетание «ярмарка тьмы» из жутковатого романа Рэя Брэдбери [12]12
  Имеется в виду роман «Что-то страшное грядет» (оригинальное название «Something Wicked This Way Comes»). – Прим. перев.


[Закрыть].

Протиснувшись в узкий проход между клетками, я заметил, что они не пусты: там обнаружились высохшие змеиные шкуры, панцири каких-то земноводных, чучело двухголового козла (явный трюк!), старые, покрытые плесенью цирковые костюмы на вешалках… В одной клетке я даже увидел отвратительную коллекцию заспиртованных в банках эмбрионов. Резкий запах гнили довершал впечатление.

Оступившись, я задел одну из клеток, укрытую брезентовым пологом. От толчка полог съехал на землю, и я увидел, что в клетке находятся люди.

Стоящие совершенно неподвижно.

В клоунских костюмах.

С пластиковыми пакетами на голове, закрывающими лицо.

– Черт!.. – выдохнул я.

– Это манекены, – сказала Конни.

– Ну и шуточки!..

– Вы что, испугались?

– Да ну что вы. Обожаю лазить по старым клеткам и натыкаться на мертвых клоунов.

Наконец мы добрались до центра лабиринта, и там нас ждало самое лучшее – огромная голова дьявола из папье-маше, рот которой служил входом на лестницу, уходящую вверх.

– Очевидно, это означает: «Добро пожаловать в преисподнюю Джорджа Дента! Оставь надежду всяк сюда входящий!», – нарочито зловещим тоном произнес я.

Конни улыбнулась.

Я вскарабкался по лестнице и просунул голову в открытый квадратный люк:

– Есть тут кто?

В третьеразрядных фильмах ужасов именно в такие моменты кого-то из героев – как правило, идиотов-тинейджеров, забравшихся в мрачный старый дом, – садистски убивает какой-нибудь Майкл Майерс [13]13
  Майкл Майерс – вымышленный персонаж серии фильмов «Хеллоуин», маньяк-убийца и психопат. – Примеч. пер.


[Закрыть].

– Войдем, – не дождавшись ответа, наконец решил я.

Мы вошли в темный коридор, который привел нас в большую комнату. Первым, что бросилось мне в глаза, был гигантский плакат кинофильма «Под куполом самого большого в мире шапито». Он занимал целую стену. Наискось по нему шла размашистая надпись маркером: «Каждый новый день – это огненный обруч, сквозь который прыгают львы». Здесь обнаружились также старый крутолобый телевизор (интересно, черно-белый?), пластмассовый бюст Рональда Рейгана и другой такой же – Буша-младшего. У обоих посреди лица краснел клоунский нос. Но самым впечатляющим было множество фотографий: они покрывали стены от пола до потолка.

Я начал их рассматривать. На некоторых были настоящие легенды цирка: гигант Томайни и его перепиленная пополам жена, Мелвин Беркхарт, глотатель гвоздей, Дьябло, ученый пес.

Конни всплеснула руками:

– Потрясающе!

– Готов спорить, что ни одной моей фотографии у него нет.

– А тут надписи на каких-то иностранных языках… О, какая прелесть: «Роро, дрессированный енот-полоскун…»

Терраса, смежная с комнатой, была освещена.

Я вышел.

Небольшая квадратная терраса, примерно четыре на четыре метра, была окутана плотной москитной сеткой. В здешних местах это обычное дело – не будь таких сеток, насекомые целыми роями слетались бы в дома с наступлением вечера, когда зажигался свет.

Мой отец с невозмутимым видом сидел напротив меня в кресле-качалке. Он пил пиво и ел фасоль прямо из консервной банки деревянной ложкой. На столе рядом с ним лежал бинокль.

Отец указал на холодильник и лаконично мне сообщил:

– Пиво там.

Даже не поздоровался.

Не говоря уж о всяких там «Кого я вижу?!» и прочем в том же роде.

Я и сам толком не знал, облегчение, злость или разочарование чувствую от такого приема.

– Ты не слышал, как я вошел? – спросил я, открывая холодильник.

– Я наблюдал за воронами в бинокль. Грохот твоей колымаги их распугал.

– Я и не знал, что приехал на танке.

– Птицы любят это место, потому что оно спокойное. И люди, живущие здесь, тоже.

Он продолжал есть фасоль, краем глаза поглядывая на меня. Я взял из холодильника банку «Будвайзера» и вскрыл ее. Кроме пива, в холодильнике обнаружились остатки ростбифа, два просроченных йогурта и томатный сок. Типичный холодильник старика.

– Необычный у тебя гараж, – заметил я.

Он пожал плечами.

– И я уж не говорю об этом типе на регистрации, – прибавил я.

– Ты про Эдвара?

– Здоровенный чернокожий с глазами навыкате. Шея у него, как у боа-констриктора.

– Ну да, это Эдвар.

– Он сначала даже не хотел нас пропускать.

– Это потому, что я ему плачу. – Отец поставил банку на стол и промокнул губы салфеткой. – А когда ты говоришь нас, ты наверняка имеешь в виду девицу, которая обшаривает мой дом, пока ты заговариваешь мне зубы.

В этот момент на террасу вошла Конни.

– Я ничего не обшариваю, мистер Дент, – сказала она.

Отец замер, но только на мгновение. Потом протянул руку:

– Зовите меня Джордж.

– Конни Ломбардо, – произнесла моя медсестра, протягивая руку в ответ. – Должна признаться, на меня произвела огромное впечатление ваша коллекция фотографий. Можно подумать, ваш бродячий цирк проехал через всю Америку.

Лицо отца прояснилось.

– Так и есть, – подтвердил он. – Мы давали представления повсюду – от самых захолустных дыр на Среднем Западе до холмов Голливуда! Вы видели фотографию, где я стою между Джеком Николсоном и Романом Полански?

Конни кивнула.

– Но мне больше понравилась та, где вы с Фрэнком Синатрой, – сказала она. – Лас-Вегас, мафия, костюмчики в полоску – целая эпоха, не правда ли?

Джордж подмигнул мне:

– У твоей цыпочки хороший вкус.

– Она не моя цыпочка. Конни у меня работает.

Джордж бросил на нее оценивающий взгляд:

– Да? И кто же она по профессии?

– Медсестра.

Отец еще некоторое время с сомнением смотрел на Конни, как бы не вполне доверяя моему сообщению. Потом наконец встал и, предложив ей стул, сказал:

– Ну что ж, добро пожаловать, Конни. Извините, что приходится принимать вас в такой непрезентабельной обстановке, но обстоятельства вынуждают меня вести спартанский образ жизни. Дело в недостатке средств… Не то чтобы я жалуюсь – когда проводишь всю жизнь в разъездах и иногда ночуешь под открытым небом, учишься ценить простые вещи, – но итог уж очень далек от идеала, о котором я мечтал… – И слегка поклонился – худой, высохший, но все еще элегантный в своем вечном льняном костюме, порядком потрепанном. После чего предложил: – Чай, кофе?.. Называть вас мисс или миссис? – прибавил он.

Конни явно не ожидала такой любезности. Она слегка покачала головой:

– Мистер Дент…

– Я ведь уже сказал: зовите меня Джордж.

– Хорошо, Джордж. Сейчас мне придется вас оставить. Пол собирался поговорить с вами наедине. Он много о вас рассказывал…

Отец рассмеялся – глухо и хрипло, но без малейшего сарказма. Это был искренний смех.

– Спасибо. Я ценю вашу тактичность.

– Могу я кое-что сказать? – спросила Конни.

– Пожалуйста.

– Я вас представляла себе этаким деревенским грубияном. Мрачным типом с татуировками на руках… ну, что-то в этом роде.

– И?..

– Но на самом деле вы совсем другой. Я нахожу вас очень обаятельным.

– Думаете, обаятельный человек не может быть преступником?

– Честно говоря, мне трудно представить вас в тюрьме.

Отец горделиво выпятил грудь:

– Позвольте представиться: заключенный Рэйфордской тюрьмы. Место для худших из худших. Именно там был поджарен на электрическом стуле Тэд Банди [14]14
  Тэд Банди (1946–1989) – американский серийный убийца. – Примеч. пер.


[Закрыть].

– В самом деле?

– Кстати, у электрического стула есть прозвище: «старуха Спарки». Насколько я знаю, он существует там до сих пор, хотя сейчас приговоренным к смертной казни делают смертельную инъекцию.

– Кстати, я помню песню рок-группы «Линьярд Скиньярд» – «Четыре стены Рэйфорда». О заключенном, который мечтает сбежать.

– О, это наша любимая песня. Каждый из нас ее постоянно мурлыкал под нос. Это ведь и правда мечта любого заключенного.

Конни протянула ему руку:

– Рада была с вами познакомиться, Джордж.

– Весьма польщен, мисс Ломбардо.

Отец смотрел ей вслед, пока она не скрылась из вида. Потом вздохнул:

– Конечно, твоя жена Клэр хороша собой, но в этой девушке просто бездна природного шарма.

– Ах вот как? – сухо сказал я. – Но как ты можешь их сравнивать, если ни разу в жизни не видел мою жену?

Он снова сел в свое кресло-качалку, сцепил руки и прижал кончики указательных пальцев к губам. Закрыл глаза.

Прошло некоторое время.

Потом его веки слегка разомкнулись.

– Ты ведь не идиот, Пол. Никогда им не был. Полагаю, ты проверил журнал посещений.

Он говорил, конечно, про толстую засаленную тетрадь, которую дал мне Эдвар. Ту, в которой я обнаружил знакомую подпись, что потрясло меня до глубины души. Мой отец даже не пытался ничего отрицать.

– Да, она в самом деле меня навещала.

– То есть как? – с трудом выговорил я, поскольку меня душил гнев.

– Я ее не заставлял, если ты вдруг так подумал. Она приезжала по собственному желанию. Одна, без Билли. Она выбирала время, когда должна была вести уроки танцев.

Когда должна была вести уроки танцев.Вот так вот.

– Несколько раз она отменяла свои уроки, чтобы меня навестить. Надеюсь, из-за этого у нее не возникло серьезных проблем. Кажется, руководству клуба не нравились ее отлучки…

Невероятно. Вот почему Клэр ничего не говорила мне об отмененных уроках – она ездила к моему отцу. Не к любовнику, как я опасался. Вроде бы это должно было меня обрадовать, но никакой радости я не чувствовал.

– Ты, конечно, предпочел бы, чтобы мы никогда не встретились, – продолжал Джордж. – Но она сама решила познакомиться со мной. И привезла мне фотографии Билли. Они здесь, даже у меня при себе.

Он вынул конверт из кармана пиджака. Его взгляд стал умиротворенным, почти нежным. Он протянул конверт мне:

– Посмотри. Там и твои есть. И твоей матери.

Последняя фраза наконец вывела меня из оцепенения.

– Я запрещаю тебе общаться с моей семьей! – резко сказал я. – Раз уж тебе так нужны были фотографии, попросил бы их у меня!

– Да ты бы ради меня и пальцем не пошевелил.

– С чего ты вдруг решил пообщаться с Клэр?

– Я уже стар. Старики сентиментальны.

– ТЫ МЕНЯ БРОСИЛ!

Я выкрикнул эту фразу во весь голос, даже не отдавая себе в этом отчета.

– Ах вот как? – проговорил отец с нехорошей улыбкой. – Значит, это я уехал от тебя на другой конец страны? Это я постарался сделать все, чтобы ты видел во мне какого-то прокаженного, к которому нельзя приближаться? Я даже не был у тебя на свадьбе, даже не держал своего внука на руках!

Он сделал усилие над собой, чтобы успокоиться, но я видел, что он весь дрожит.

Однако это меня ничуть не смягчило.

– Ты – чертов псих и наркоман! – заявил я, упирая указательный палец ему в грудь. Его глаза превратились в две узкие щели. – Ты никогда не проявлял никакого интереса к семье! – продолжал я. – И сейчас то же самое, просто ты боишься загнуться в одиночестве! Единственное, что тебя когда-либо интересовало, так это твои животные. Джордж Дент и его… – Я обвел широким жестом окружающее пространство. – И его гребаный зверинец!

– Не говори так, Пол. Они тоже заслуживают уважения. – Его голос понизился и стал шелестящим, как тонкая оберточная бумага. – Животные порой опасны. Или жестоки. Но они никогда не скрывают своей истинной натуры. Чего не скажешь о людях, не так ли?

Отец сунул руку за борт пиджака и задержал ее там, словно не решаясь достать из внутреннего кармана то, что собирался.

Хмыкнув, я сказал:

– Ну и что ты со мной сделаешь за эту непочтительность? Вытащишь свой старый ремень и всыплешь мне по заднице, как в детстве?

Он замер. Выражение его лица преобразилось. Признаюсь, я не знал, что и думать. Он как-то сразу показался мне очень старым и немощным. Неужели этот человек в молодости и в самом деле раздавил ребенка грузовиком? Для меня не составляло никакого труда представить отца употребляющим наркотики, но от него всегда исходила такая властность, такая сила… Я никогда не видел, чтобы он потерял над собой контроль. Даже сегодня, когда воздух между нами был буквально насыщен электричеством, которого хватило бы, чтобы осветить весь Майами, отец оставался спокойным. Он контролировал себя. А я, как прежде, был маленьким хнычущим мальчиком, который очень боялся, что отец его оставит.

Мой гнев улетучился в одно мгновение.

– Папа… – Теперь мой голос звучал почти умоляюще. – Клэр и Билли вчера исчезли. Хоть раз в жизни ты можешь сказать мне правду?

На секунду в его взгляде промелькнуло что-то необычное. Как будто в глубине его души приоткрылась какая-то дверь… Во всяком случае, на сей раз он воздержался от своего обычного сарказма.

Он машинально провел языком по губам. Рука его по-прежнему оставалась под пиджаком.

– Ты знаешь, где они? – наконец не выдержал я.

– Нет.

– Кроме Клэр, тебя здесь кто-нибудь навещал?

– Нет.

– Клэр когда-нибудь тебя фотографировала? На мобильный телефон?

Он помолчал. Затем произнес:

– Насколько я помню, нет.

– Ты что-нибудь слышал о человеке, который возглавляет фирму «Карнавал теней»? Он называет себя Алан Смит. Или Кош Чародей.

Его ресницы чуть заметно дрогнули.

– Нет.

Он отвел взгляд.

Еще секунда – и я поверил бы отцу.

– Кажется, ты зря потратил время на эту поездку, – сказал он с непроницаемым лицом.

– Кажется, да.

– У тебя есть еще вопросы?

Я не знал, что сказать. Слишком много противоречивых эмоций боролось во мне. Я приблизился к отцу, чувствуя усталость от этого психологического поединка, и сжал кулаки.

Он поднялся. Его рука наконец выскользнула из-под края пиджака наружу. В ней был пистолет. И отец направил его прямо мне в грудь.

Я смотрел на отца, не веря своим глазам:

– Папа, что ты делаешь?

– Извини, Пол.

Он выстрелил. Я ощутил резкий толчок в грудь.

Я не мог поверить в случившееся – даже когда рухнул на пол. Мне казалось, что моя грудь разорвана.

Мой отец не мог меня убить! Он ведь не мог этого сделать, правда же?

Потом меня окутала чернота.