Текст книги "Алька - любовь моя (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 34 страниц)

– Чего стоишь, – повернулась девушка, – расстегни.

В зеленых глазах девушки прыгали сердитые чертики. Дрожащими руками Валька расстегнул молнию.

– Алька, – спросил он хриплым голосом, – а ты не боишься передо мной раздеваться?

– Ты что, меня на пляже не видел, – хмыкнула Алька.

Потом глянула, медленно сняла платье, осталась в красивом кружевном белье, (Валька такое только в фильмах видел), прошлась перед ним: ну что, нравится, а потом обидно захохотала:

– Ничего-то, Валечка милый, у нас не получится.

Валентин пытался обнять её, но она опять выскользнула, скинув туфли, с разбегу прыгнула в воду и уплыла. Она что-то кричала, но в голове у юноши от пережитого возбуждения стоял туман. Когда вернулась способность мыслить, Валентин подумал:

– Ничего, впереди поход. Целых три дня. Все равно моя будешь. Я люблю тебя, Алька!

Пришлось опять нести Алькино платье ему.

Парень не расстроился. Валентин знал, что завтра они пойдут в поход. А в походе за три дня он обо всем успеет переговорить. Однако Алька уехала сразу на другой день. И весь поход Валька был рядом с Катюшей. Шутил, ухаживал, говорил, что женился бы, но недостоин он небесного ангела. Катя краснела, молчала.

После похода Павел Ильич отвез Вальку в училище, далеко от Москвы. Валентин спросил, где Алька. Интеллигентный ученый несколько замялся, не зная, что сказать, потом попросил оставить Алю в покое.

– У неё другая дорога, наверно, – задумчиво сказал он. – Мы её ни в чем не убеждали, но она сама решила разорвать ваши отношения. Эх, молодо-зелено. Послушай старика, молодой человек. Сейчас, Валя, училище тебе важнее. Не наделай глупостей. Станешь человеком, действуй. Что-то я не понимаю современную молодежь.

– Наверно, у Альки кто-то другой есть, – решил в тот момент Валентин. – Но училище, Павел Ильич прав, сейчас важнее. А Альку я все равно найду. Моей будет. У любого отобью.

Он ничего не стал говорить о своих мыслях Павлу Ильичу. Валентин тоже умел скрывать свои чувства.

Несколько лет Алина и Валентин не виделись. Ответа на письма курсант не получал. Об Альке ничего и не знали и в деревне. Мать её, мегеру, не спросишь, отец вечно молчит. Старший брат с женой уехал куда-то. На дачу Софья Григорьевна и Павел Ильич почти не приезжали. Там жили летом какие-то друзья их.

Учился Валентин без особого труда. Занимался борьбой в училище, стал мастером спорта по дзюдо. Научился хорошо танцевать, их, как будущих офицеров просто заставили какой-то год этим заниматься, в тот год во главе их училища был поставлен новый генерал, помешанный на этикете. А сейчас Валентин очень благодарен за это. Все пригодилось.

Женщины у Вальки были в эти годы: и в училище, и в деревне. Чуть не женила его Галька Пастухова на себе. Догулялся он до ребенка. Женился бы, куда делся, если не начала бы пить Галька после родов, да если бы батя по пьяни не высказался от души:

– Дурак, ты сын. Самый настоящий дурак. Галька – потаскушка. Твоя мать от меня всю жизнь гуляла, и к этой, твоей Гальке, будут офицеры и солдаты в твоих гарнизонах в очередь стоять. Только я твою мамку всю жизнь люблю, а ты с Галькой просто так связался. Вон на Катьке лучше женись, или Альку найди. Та прямо царь-девица, для тебя предназначена.

Пьяный-то пьяный батя, а точно мысли сына угадал. По больному ударил. Всплыла в памяти Алька.... Признав рожденного Галькой мальчишку своим сыном, но, не женившись на его матери, Валентин вернулся в училище.

Прошел еще год. Валентин завершил учебу. В то счастливо-трагическое лето, перед отъездом в далекий гарнизон к месту службы, Валентин приехал в родную деревню с решением: забрать сына от пьющей Гальки и жениться на сероглазой красавице Катюше. Будущий офицер пытался жить умом, а не сердцем. Не получилось любви с Алькой, ни разу не ответила она на его письма. Он четыре года писал ей. Значит, жену надо по уму выбрать. Хватит печального опыта с Галькой. Жена должна быть верная, надежная. Катюша именно такая. Уже в том школьном походе он начал понимать, что Катя любит его, Вальку. Замуж при её красоте она за эти годы так и не вышла. А Алька исчезла окончательно с его горизонта, говорят, уехала за границу работать. Жаль, конечно, расставаться с юношескими мечтами, с первой любовью, но пора и серьезно думать.

– Любви в моей судьбе, наверно, не будет больше, всё забрала Алька. Сколько пытался забыть её и почти убеждал себя, что это так.... Всё равно выплывает в самый неподходящий момент...Однолюб я, как видимо. А женщина мне нужна, верная, надежная, нужен свой дом. Катя – самый лучший вариант, – размышлял молодой офицер. – Не вышло жениться по великой любви, значит, выберу жену по уму.

Он приехал в родную деревню с твердым намерением увезти сына и Катюшу. Но все сразу пошло по-другому. Оказалось, что мальчика забрала старшая Галькина сестра. На Гальку смотреть было неприятно. Но за бутылку новый адрес сына она назвала. В далеком З-жье был его сын.

Вечером Валька пошел в сельский клуб, может, встретит знакомых, а завтра разыщет Катюшу и поговорит с ней. А вот и знакомые одноклассники, стоят кучкой: Танька с мужем, Галька, уже в сильном подпитии. Как хорошо, и Катя здесь. Надо будет её проводить, поговорить по дороге. Нужно претворять планы в жизнь. Бог мой, а это Люська, верная подружка его школьной любви. Как сюда попала? Её можно и про Алю спросить, возникла сразу не соответствующая планам мысль. А к кому это прилип Танькин городской муж? Танька явно злится. Что за роскошная красотка с высоким бюстом, тонкой талией и волнистыми каштановыми волосами по плечи встала на её пути? Валентину всегда такие женщины нравились. Он присмотрелся и вначале похолодел, не веря своим глазам, потом, словно электрический ток пробежал по всему телу, все благоразумные планы, мысли о Катюше выскочили из головы.

– Алька! Алька! Не отпущу! – звенело в голове. – Украду, уведу! Не отдам! Поймаю сейчас! Моя будет.

Он по всем правилам военной разведки внезапно вынырнул из темноты и обнял Альку, какое там обнял, сжал железной хваткой, чтобы не сбежала. В училище мышцы поднакачал. Девушка сначала инстинктивно рванулась. Но он не отпустил. Да она и не особо и старалась вырваться, когда поняла, кто её держит. Засмеялась, и сама поцеловала Валентина.

Валька потом с другими здоровался, целовался, а Алькину руку так из своей и не выпустил – не дай Боже, сбежит опять. А она ласково обняла его за талию, впервые прижалась к нему всем телом, радостно улыбалась. Она умела быть ласковой, как никто другой. Не умели другие женщины так любить, так целовать, как его Алька. Валентин вспомнил, как говорил старшина в училище, у которого по-черному жена гуляла:

– Просто наступает момент, встречаешь бабу, а она вся твоя, все в ней твое, все тебе подходит. Хорошо, когда эта баба любит только тебя одного.

Так и Алька. Она его женщина, она его любила, все в ней подходило Валентину. Теперь-то, спустя много лет, он это знает. Все-все. Алька всегда была его женщиной, его второй половиной. Сколько же ошибок ими сделано! Сколько возможностей упущено! И вот нет Альки больше.

Всю ту ночь они просидели на любимом месте Альки – ступеньках старой школы. Говорили, говорили... Без конца целовались. Какие ласковые теплые губы были у его Али. Впервые в тот вечер Валентин решился поцеловать Алькину красивую грудь. Сколько лет в училище ему это снилось. А тут решился, сначала все шею её целовал, потом осмелился, ниже спустился. А Алька засмеялась, обняла его голову, нашла его губы и завладела ими.

– Больше пока ни-ни, – предупреждающе сказала она. – Рано пока.

И он послушался. Он всегда её слушался.

Но Валька так ничего и не сказал в ту ночь о сыне. Расстались они под утро. Но этого хватило, чтобы Алька опять исчезла.

Когда он пришел, его ждали тетя Соня и Павел Ильич.

– Зять наш незадачливый идет, – прокомментировал Павел Ильич. – Сбежала опять твоя Алька.

– Как? Почему? – не поверил Валентин.– Этого не может быть.

– Но почему вы молодые, такие бестолковые? – спросила тетя Соня. – Когда ты научишься не терять Альку?

– Она-то тебя, дурочка, любит, – укоризненно посмотрел Павел Ильич.

– За что только? – сокрушенно покачала головой тетушка.

Они говорили долго. Снова мать Альки внесла свою лепту – разлучила их. Только жалко до слез было смотреть тете Сонечке и Павлу Ильичу на грустную, невеселую Альку, на убитого известием о бегстве любимой девушки Валентина.

– Давай поможем им, Паша, – предложила Софья Григорьевна.

– Надо, наверно, Софочка. Столько лет пыталась она его забыть, куда там, – сокрушенно качал головой ученый. – А как вся светилась после их свидания.

– Но ведь она упрямая, не послушает нас.

– Не послушает. Но мы её обхитрим, я кое-что придумал, – и умный Павел Ильич предложил выход.

– Мы отправим Алечку отдохнуть на теплоходе. Она давно мечтает совершить путешествие по воде. А ты её жди там. Действуй, сынок, по обстоятельствам. Мы вас встретим на последней пристани. Там и поженитесь, если что у вас получится.

– Упустишь, больше помогать не будем, – завершила разговор тетя Соня.

Павел Ильич пытался и денег дать, но наотрез Валентин отказался. Тетя Соня вытащила обручальные кольца. Валька сказал, что купит сам. Тетя Соня возразила:

– Это кольца рода Орел-Соколовских, их хранит старшая дочь. Но порядок нарушился. Они были у меня, хоть я не старшая. А Аля – теперь единственная женщина из рода Соколовских, а ты Орлов. Это ваши кольца. Они должны стать вашими обручальными кольцами.

Чтобы не потерять их, Валька надел оба на свою руку. Тетя Соня оборонила непонятную фразу:

– Может, и правильно. Находясь на одной руке, они притягивают богатство, на двух дают вечную любовь, которая обязательно соединит возлюбленных, но при этом кольца сами выбирают своих владельцев.

Валька посмотрел на свою руку. Колец он не носит, но до сих пор хранит их в знак их любви, вечной любви. И вместе Алина и Валентин не были, и друг без друга не могли быть все эти годы. Алька рассказала ему на теплоходе еще раз эту старинную легенду. Кольца признали только его, Валентина, и отвергли Альку. Любовь они дали вечную, но забыли соединить возлюбленных.

– Надо отдать Елене, старшей Алиной дочери, эти кольца, – решил Валентин. – Она теперь старшая, и она, оказывается, Орлова. Она жена моего сына и Галины. Знала ли об этом Алька? Знала ли она, что Коля – мой сын? Должна была знать. Я не взял его. А Алька нашла, пригрела...

Дни и ночи на теплоходе «Петр Первый» – самые счастливые в жизни Валентина. Счастливее их не было.

Павел Ильич специально привез Альку к самому отплытию, Валентин помахал ему с верхней палубы рукой и тут же скрылся. Алька стояла внизу и долго прощалась со своими родными. Но все же в каюту пришла. А Валентин уже ждал. Он волновался. Сочинял оправдания, подбирал нужные слова, в конце концов, готовился силой удержать Альку. Она же весело засмеялась, увидев его.

– Знаешь, Валя, о чем я мечтала, когда согласилась прокатиться до устья этой большой реки? – задала девушка вопрос.

– О чем? – спросил Валентин, на всякий случай, встав сам у входа, (а то еще убежит и выпрыгнет непредсказуемая подружка за борт).

– Чтобы ты случайно оказался на теплоходе. Мы бы обязательно помирились, впрочем, мы и не ругались.... А ты здесь, даже в моей каюте. Я люблю тебя, Валя, я очень люблю тебя, Валька, мой Валька.

И она сама подошла к нему, закинула руки ему на шею, и их губы встретились. Потом они побежали на палубу, вдруг успеют вдвоем еще помахать тете Сонечке и Павлу Ильичу. Нет, уже далеко отплыл теплоход.

Валентин и Аля стояли у борта теплохода, смотрели на красивые берега Волги и мечтали о будущем. Рука молодого мужчины обнимала красивые, изящные плечи девушки. Время от времени Валентин целовал свою Альку, она отвечала тем же. Им не было дела до окружающих, они просто не видели их. Потом был ужин. После ужина культурная программа и танцы. Там впервые Алька и Валентин лихо станцевали вместе танго. Они двигались по палубе под веселую песню из "Двенадцати стульев".

Где среди пампасов бегают бизоны,

А над баобабами закаты, словно кровь,

Жил пират угрюмый в дебрях Амазонки,

Жил пират, не верящий в любовь.

Алька прижалась всем телом к мужчине, и они шли в ритме танца, приковав взоры окружающих. Зрители замерли, глядя на них, потом взорвались аплодисменты. Валентин и Алина были признаны самой красивой парой.

А потом была их первая ночь. Сначала они сидели рядом, и Валентин без конца целовал свою Алину. Когда его ласки стали более откровенными и настойчивыми, Алька вдруг на минуту отстранилась.

– Валя, – сказала она, – может, это и глупо, но я должна сказать тебе...

Девушка залилась яркой краской. Валентин ожидал, что она скажет о каком-нибудь мужчине, и ему, честно сказать, стало немного неприятно. С другой стороны, он тоже не жил монахом эти годы, даже сын появился. Главное, успокоил он себя, что всю оставшуюся жизнь Аля будет принадлежать только ему. Но девушка выговорила совсем другое:

– Я должна тебе сказать, что у меня не было еще мужчин.... Совсем не было... Ты понимаешь, я, наверно, ужасно старомодная, но без любви... но... не было у меня мужчин...

Она смутилась и спрятала свое покрасневшее лицо на груди у него.

– Аленький мой, – впервые он назвал её этим нежным именем, придуманным им еще в училище, когда по ночам думал о ней. – Аленький мой. Мой и только мой...

Его пальцы стали расстегивать мелкие пуговки на платье девушки. Алька встала, и сама решительно скинула платье, застенчивостью она не страдала. Нежно обнял её мужчина и стал целовать обнаженную грудь. Спешил он, горел нетерпением, сейчас бы вернуть эти ночи. Он бы медленно любил свою Альку, наслаждаясь каждым мгновением, каждым касанием к её гладкой шелковистой коже. Она старалась угодить ему во всем, чувствовала каждое его движение.

– Алька, любовь моя Алька, только моя. Природа создала тебя для меня, – шептал он. – Мы будем вместе вечность.

Они провели две восхитительные ночи. Ни с кем не было так хорошо Валентину, как с ней: и на теплоходе, и в следующие их короткие встречи. Алька была его женщина, созданная природой для него и по ошибке судьбы отданная другому мужчине.

И была еще третья ночь, когда взрыв уничтожил теплоход...

И была ночь, разрушившая счастье Валентина, отдавшая Альку другому. Или все же он Валентин сам отдал её другому? Ответа на этот вопрос он не знал. Ночи, короткие встречи.... И этого больше нет... Все, что у него не сумела отнять жизнь, это воспоминания об Але...

Когда прогремел взрыв, Валька стоял на палубе и курил. Он снова начал курить в училище. И вдруг оглушительный хлопок, сноп огня, запахло горящей синтетикой. Валентин бросился за Алькой. Куда там. Полыхал огонь. Спрятавшись в углу длинного прохода плакал ребенок, что путешествовал с матерью, теткой и бабушкой, пятилетний малыш. Валька схватил его. В это время пожар окончательно отрезал дорогу. Но мужчина с ребенком на руках прорывался к своей каюте, и в это время раздался вторичный взрыв. Валентину повезло. Бог знает как, но он не погиб при взрыве, даже ребенка не выпустил их рук. Очнулся мужчина в ненавистной ему воде. Ребенок, вцепившийся мертвой хваткой в него, уже не плакал, а еле сипел. Прижав его к себе, поплыл Валентин к берегу. Он не осознавал своих действий. Не спуская с рук малыша, он искал Альку. Если она не в каюте, она выплывет. Алька отлично плавает. Но её нигде не было. Не нашли матери и бабушки малыша среди оставшихся в живых. Двое суток Валентин провел в больнице. Малыш его не отпускал. Стоило Валентину отойти, как он начинал биться, кричать, задыхаться, дело доходило до судорог. Так и ходил с ним на руках Валентин, не обращая внимания на боли в животе.

– Надо же, – думал спустя годы Валентин, – скрывали эту катастрофу в стране, не сообщили сразу. И никто даже не начал составлять списки спасшихся, погибших людей, не найденных, пока не занялся этим прилетевший через неделю Фред, отец спасенного Валентином малыша.

Через два дня Валентин неожиданно потерял сознание. Повреждения внутренних органов. Прооперировали его местные хирурги. Но плохо поправлялся Валентин. А мальчишка так и был подле него. Не осмелились увести, думали, сын. Через три дня прилетел отец ребенка из Америки. Он был подданный США, очень богатый человек, владелец нескольких заводов, погибшая мать была русской. Малыш узнал отца. Впервые улыбнулся и отпустил Вальку, ушел с отцом. Отец малыша опознал мертвые тела жены и тещи, похоронил их. Вернулся, чтобы отблагодарить Валентина, стал помогать ему искать Альку. Ни живую, ни мертвую не нашли. Валентин попросил разыскать Софью Ивановну и Павла Ильича Орловских, которые должны были вылететь самолетом в низовья реки и ждать там Алю и Валентина. Но, узнав о катастрофе, с тяжелым сердечным приступом слегла тетя Сонечка. Две недели дежурил около нее Павел Ильич. Вот такие сведенья привез Фред, который теперь считал себя вечным должником Валентина за спасенного сына. Словно тяжелый камень положили на грудь Валентину. Ожоги на лице затянулись слегка, зажили швы, и Валентин покинул Россию с отцом маленького Жорика, так называла ребенка его погибшая русская мама. Перед отлетом Валька хотел зайти к Павлу Ильичу и Софье Андреевне, и не смог.

– Пусть я тоже буду мертвый для них, – решил он, увидев на улице их горестно ссутулившиеся фигуры. – Это несправедливо, что я жив, а Али нет. Пусть считают, что мы вдвоем ушли. Ведь из-за меня они организовали эту поездку...

Родителям он тоже не стал ничего сообщать. Только письмо отправил на адрес Алькиной матери, в котором давал свои координаты, если случится чудо, и Алька найдется. Конечно, не знал он, что Дарья уничтожила сразу письмо. Злоба этой женщины не имела границ. В те дни Валентин впервые не чувствовал своей Альки. Раньше в училище, в мыслях он вел с ней бесконечный разговор, придумывал её ответы, а тут она замолчала. А может, просто не мог сам Валентин думать о ней. Слишком болезненны были раны.

– Её нет и меня нет, – решил Валентин.

С помощью денег нового товарища тело Орлова Валентина, как и тело Альки, по официальным документам найдено не было. Со службой было ещё проще. В результате полученных ранений Валентин стал негоден к военной службе.

Фред, отец малыша, очень богатый человек, увез Валентина за границу, сначала для окончательной поправки здоровья. Спасителя Жорика радушно приняли в семье Фреда. Особую благодарность испытывала к нему бабушка Фреда, старая Анна. Эта красивая, величественная старуха, еще физически крепкая, заставила Фреда показать Валентина лучшим специалистам, оплатила сама курс лечения и реабилитации. Валентин совсем не мог спать по ночам, ничто не помогало, никакие лекарства. Как только закрывал глаза, горел перед ним теплоход, он метался, искал Альку, а она молчала, не было её нигде. Из-за бессонных ночей плохо восстанавливалось здоровье мужчины. Но как-то вечером зашла к нему старая Анна, он уже был в постели, не спал, ожидая знакомого кошмара. Анна села рядом, велела все рассказать. И Валентин рассказал. Выслушав его невеселое повествование, положила старая Анна ему на лоб руку и приказала:

– А теперь спи. Я буду искать твою Алину. Я умею видеть души. Если жива твоя Алина, я увижу.

Валентин поверил её странным словам, потому что ему очень хотелось поверить. Впервые уснул мужчина и не увидел знакомого кошмара. Старая Анна просидела всю ночь возле него. Утром взглянул Валентин на неё и испугался. Анна выглядела измученной, постарела за одну ночь лет на десять.

– Не нашла я твоей Альки рядом с тобой, – сказала старая Анна. – И души её не видела. Нет её среди мертвых, нет её и среди живых. Потерялась она где-то среди нашего мироздания.

– Может, мне в церковь сходить? – в раздумье проговорил мужчина.

– В церковь сходи, но не молись за упокой, – ответила мудрая старуха. – Ты не видел её мертвой. И среди мертвых её нет, я знаю это.

После этого здоровье Валентина пошло на улучшение. Старая Анна иногда приходила в его комнату, все также сидела возле спящего мужчины, но ни о чем не говорила с ним, только иногда что-то шептала. Только как-то Валентину приснилась, что не Анна рядом с ним, а Алька, живая, смотрит и говорит:

– Валя, я жива, слышишь, жива. Поговори со мной. Я по-прежнему люблю тебя.

И Валентин заговорил. Она смотрела и не видела его. Потом заплакала:

– Прости меня.

Валентин проснулся, на него не мигая, глядели выцветшие глаза старой Анны, они тоже когда-то были зелеными.

– Ну вот, – улыбнулась старуха, – теперь тебе надо начинать жить. Работать будешь на меня. Стара я, мне нужен надежный человек. Мы с Фредом тебя подучим, а там время покажет. Чувствую я, есть между нами связь. Какая, понять не могу. Расскажи о своей семье.

Рассказал Валентин. Старуха, задумавшись, замолчала. Потом ушла.

– Есть связь, есть, – бормотала она. – Не могу найти, не могу. Стара стала. Валентина нельзя отпускать, нужен он нам будет.

Валентин остался в Штатах. Горе, обрушившееся на мужчину, заставило вгрызться в работу – это помогало жить. У Вальки оказалась хорошая деловая хватка, бешеная работоспособность.

Он вскоре стал правой рукой Фреда. Научился делать деньги. Фред твердил, что ему надо начинать свое дело. Валентин соглашался и подумывал о большом кредите.

Прошел год. Вновь женился Фред. Новая жена Фреда, Джейн, по профессии актриса, не понравилась Анне и Валентину. Неприязнь была взаимной. Джейн называла Анну старой колдуньей, ведьмой. Валентина просто игнорировала, считала русского медведя недостойным своего внимания.

Валентин, немного успокоившись и придя в себя, вернулся в Россию, чтобы открыть филиал компании Фреда в Москве. Надо было еще навестить сына.

Эта встреча не принесла ничего хорошего. Приемные родители мальчика приняли Валентина совсем недоброжелательно, особенно сестра Галины. Но это еще полбеды. Мальчишка, сын, он любил новых родителей, совсем не хотел видеть Валентина, оставаться с ним. Повидав сына, дал Валентин слово, не беспокоить эту семью больше, но наотрез отказался подписать отказ от ребенка. Мальчишка остался Орловым. В свое время, когда Галька родила мальчика, он признал его, записал на свою фамилию, но на Гальке так и не женился. Валентин предложил материальную помощь, но и в ней нужды не было. Лишь спустя многие годы примет сын деньги от Валентина: в тот год у них будет плохо с деньгами. Валентин будет оплачивать обучение сына в университете. Но нет у Николая никаких теплых сыновних чувств к родному отцу. Что ж, Валентин, наверно, заслужил и это, ненависть сына. Но есть ещё Жора.

Валентин становился состоятельным человеком. Прошло два года со дня катастрофы. Валька опять научился говорить в своем воображении с Алькой. И она стала откликаться, советовать ему. Иногда ему казалось, что Аля рядом, обнимает его, становилось тепло, хорошо. Может, это и было своего рода помешательство, но так было легче жить. И почему-то в эти моменты всегда рядом оказывалась с ним старая Анна. Смотрела вопросительно на мужчину, что-то бормотала про какую-то связь, душу.

Именно в эти дни Валентин решил все-таки жениться. И опять подумал о Катюше. Валентин приехал в родную деревню. Родители спились окончательно, раньше они все-таки побаивались сына, а тут разошлись, получив известие о его смерти. Узнал, что попала под машину и погибла Галя Пастухова. А Катя по-прежнему была красива своей неземной красотой и все еще была не замужем. Он встретился с ней около старой школы. Она, как и Алька, любила там бывать. Все честно сказал Валентин ей о своих чувствах, о том, что очень любил Алю, но её не вернешь с того света. Катя подняла на него свои красивые серые глаза и сказала:

– Почему с того света? Ты разве не знаешь: Алька жива. Она замужем. Летом жила с мужем на даче. У неё прелестная малышка. Но она ни с кем из наших не общалась. Не выходила летом с территории дачи. Я видела её, поговорили через забор. Но ей наш разговор, чувствовалось, в тягость. Она какая-то не такая. Совсем не улыбается, только маленькой дочке. Мы ведь не знали, что и ты жив.

Моментально забыл Валентин о Катюше. И опять бросился искать Альку. Их встреча состоялась в далеком городе А-ке. Она вошла в ресторан такая родная, но совсем другая. Его Алька была немного ведьмой, колдуньей, Лунной богиней. В ней была великая тайна. А тут в ресторан вошла земная женщина ослепительной красоты, немного растерянная, но совсем чужая женщина, даже фигура изменилась, грудь стала поменьше, талия уже, а бедра шире. Нельзя ему было больше безрассудно целовать эту женщину. Она принадлежала другому мужчине, он сразу это понял. Валентин только взял её дрожащие пальцы в свои руки и нежно целовал их. Она склонилась к его голове, целуя его волосы. Валентин и ехал-то сюда не в надежде на счастье, он ехал прощаться. Он чувствовал это. Понял он, что не прошли чувства женщины к нему, но на одном полюсе и неё семья: муж, которому она бесконечно благодарна, и маленькая дочь, без которой жить Аля не сможет. Другой полюс – это он, Валентин. Валентин отпустил её сам. Он видел её слезы, и остановил свое сердце, запретил звать с собой Алину. Боль от того решения жива до сих пор. До сих пор не знает мужчина, правильно ли поступил он. Последнее слово было за ним. За ним, не за Алей. А Альке он говорит бесконечное спасибо за ту встречу. Не было бы этой встречи – не нажил бы огромный капитал Валентин. Уходя, Алина оставила фотографию своей дочки – маленького белокурого создания. На обороте была надпись.

– Ты – моя любовь, Дмитрий – моя жизнь. Прости, что я выбрала жизнь. Женись на Катюше. И не смей пить. Никогда!

Днем его разыскал Дмитрий, муж Али. И Валентин был рад этому. Они долго говорили. Все-таки хороший муж достался Але. Такой точно в обиду не даст. Он попросил Валентина улететь побыстрее. Отправил самолетом с вахтовиками. Стоял на аэродроме до последнего, пока самолет в воздух не поднялся. Нет зла у Валентина к этому человеку. Он тоже любил Альку. Так и сказал:

– Улетай. Я все равно не отдам её. Пожалей. Её пожалей. Она вернулась после вашей встречи сама не своя. Улетай. И обещай – никогда её не видеть. Ради неё обещай. Ты поймешь сейчас почему.

Дмитрий рассказал и про потерю памяти, и том, что не сказала Алька – о её пограничном состоянии, когда она балансировала между помешательством и разумом.

– Ты видел её глаза? – задал вопрос муж Альки.

Видел их Валентин и боялся. Там билась такая огромная боль. Ну что же, он сильнее Альки, он справится. Может, прав был Павел Ильич, не надо было прилетать. Валентин дал тогда слово мужу Али, что никогда не встретится на их пути, не будет видеть Алину, не будет искать встреч. И не раз его нарушил. Порой жизнь становилась невыносимой без любимой женщины.

– Дочь я не отдам, – жестко говорил Дмитрий. – Без неё Аля не сможет жить. Если ты хочешь её смерти или помешательства, то можешь действовать. Но не забудь. Ещё есть я. Я никогда не дам страдать Алине. Я спас её из воды. Я помог уйти от безумия. Тебя не было. Я не виню тебя ни в чем. Но твоя очередь подумать о благе для женщины, которую мы оба любим. Улетай. Она же чувствует, что ты рядом. Пожалей её. Улетай, пожалуйста.

Долго летел Валентин. Самолет приземлялся во многих городах. Вахтовики были и так балдые, да и весь путь ещё прикладывались к бутылке. Валентин сам хорошо заквасил с ними. Все рассказывал об Альке, о своей любви. Но в один момент выпала из портмоне фотография голубоглазой девчушки и любимым Алькиным голосом попросила:

– Не надо пить, Валя.

Остановился Валентин. Лег и стал пьяной головой считать: вдруг девочка с фотографии – его дочь. Не получилось, намного не получилось. Но фотография эта всегда была с Валентином. "Мой талисман, мой ангел-хранитель, моя дочка", – называл он этот черно-белый снимок и часто глядел на него первые годы. Это фото всегда лежало в его паспорте. Рядом всегда была фотография Альки.

В Москве Валентин встретился с Павлом Ильичом. С тетей Сонечкой не смог, уж очень они с Алькой похожи. Долгий был разговор. После ученый достал пакет, совсем небольшой.

– Валя, я вижу, ты птица высокого полета. Не обижай старика, возьми. Это ценности, что принадлежали моему брату, погибшему в дни войны. И ещё кое-что мое из раскопок. Вложи эти средства в любое дело. Не мне тебя учить. Я знаю, ты в России налаживаешь бизнес. Деньги будут нужны.

– Но вы не просто же так мне это даете?– спросил Валентин.

– Не просто. Все в жизни бывает. Если такое случится, что Але нужна будет помощь, или её семье, прошу тебя – помоги. Забудь все и помоги.

– Но я дал слово Дмитрию не искать встреч с Алей. Хотя, вы могли бы не говорить этого, Але я всегда приду на помощь.

– Ты сильный, сынок. Спасибо тебе, что пожалел Алю, что обещал дать ей покой. Но в жизни всякое бывает. Может, и не нужно будет ей помогать. Может, еще вместе будете. Пусть это ценности дадут тебе благополучие. Разве я мог подумать когда-нибудь, что мой брат и его семья не доедет до места назначения. Пусть твое дело будет памятью о нем. Брат мой и при социализме умел делать деньги, был деловой человек. За что Бог так нас наказывает? Я думал, ты станешь моим зятем. Готовился отправить вас за границу. Судьба по-другому распорядилась. Мы с Софочкой ведь любили тебя, с детских лет знаем. Я давно решил, что это вам с Алей отдам. Здесь твоя половина.

– Так отдайте Дмитрию.

– Он птица более мелкого полета. Я уже работаю с ним. Ты станешь очень состоятельным. Тебе нужен стартовый капитал, не связывайся с кредитами. Да и, кроме того, Аля и Дмитрий тоже свое получили. Ты уж больше не беспокой их. Себя пожалей. Вижу, тебе нелегко. Но ты всегда был сильным. Возьми, сынок, не обижай старого человека. Не понадобится это Але, ну и ладно. Я же и Софочка будем молить о счастье для тебя.

– О покое, – поправил мужчина.

– О покое, – согласился ученый.

– Мне надо еще кольца вам вернуть, – вспомнил Валентин.

– Нет, – вдруг испугался Павел Ильич. – Они тоже твои. Продай, выкинь их, но ни Софочке, ни Але их не показывай, не напоминай. Пусть считаются пропавшими.

– Павел Ильич, – вдруг проговорил Валентин глухим голосом. – Дайте мне фотографию Али, хоть какую-нибудь. Я очень прошу.

– Я знал, что ты заговоришь об этом, – ответил ученый. – У меня с собой.

– Знаете что, – сказал Валентин, пока Павел Ильич доставал фото, – у нас с вами будут совместные предприятия. Вы же умнейший человек. Я помню наши разговоры.

Улыбнулся ученый:

– Можно, и, честно сказать, я ждал этого предложения. Но тогда я еще дам тебе денег. Деньги должны делать деньги. Фирма наша будет называться "Орлофф", с двумя "ф". Ты будешь стоять во главе. Начало уже есть. Да и твои американские друзья помогут. А вот и фото.