Текст книги "Алька - любовь моя (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 34 страниц)

– Алька, я тебя люблю, – начинал Валентин. – Как ты без меня там? Я уже скучаю.

– Валя, мой Валюша, – ласково отвечала Алина. – Отдыхай. У меня все в порядке.

– Ну, скажи, – просил Валентин, – самое главное.

Алька смеялась:

– Валя, Валечка мой, Валюша, Валюшенька. Я очень люблю тебя. Я жду тебя. Я сейчас буду засыпать и думать только о тебе. Я всю жизнь о тебе думала.

– А еще главнее!

Алька молчала. Валентин сам говорил:

– Мы никогда больше не расстанемся.

– Никогда, – шептала Алька, словно опасаясь чего.

И днем они без конца о чем-то говорили, говорили, но это были воспоминания. О настоящем молчали. На тему будущего был наложен негласный запрет. В клинике про них складывали легенды, узнав кое-что от Татьяны. А они ждали результатов исследования опухоли.

Прошло несколько дней. Сняли швы. Молодой хирург загадочно улыбался в тот день, осматривая Алю. А потом спросил:

– Когда вы получили удар в живот?

– Не было такого, – несколько удивленно ответила Алька. – Меня никогда не били, не наказывали. Мать могла дать оплеуху и все. И сама я не обо что не стукалась. Особенно животом.

– Ни в какую аварию не попадали?

Аля и Валентин переглянулись: теплоход, взрыв! Там могло быть что угодно. Алина молчала, она старалась никогда не вспоминать эти дни.

– Было такое, – тихо сказал Валентин.

Врач заулыбался ещё шире и сказал:

– У вас, Алина Григорьевна, доброкачественная опухоль.

– Что это значит? – тихо спросил Валентин, глядя на застывшую Альку, боясь поверить своему счастью.

– У вас нет рака. И не было. Так что живите сто лет!

Алька по-прежнему молчала.

– Она не понимает, не верит своему счастью, – сказал врач. – Дальнейшего лечения не будет, – и добавил в задумчивости: – Странно, что ваш русский врач-онколог так ошибся. Такого просто не может быть. Я знаю Андрея Миронова, он очень хороший специалист, он читал лекции в нашем институте, не мог он так ошибиться.... У нас с Владимиром были уже сомнения до операции. Но хирурги – люди суеверные все же. Я рад за вас.

Он ушел. Валентин сел рядом с Алей на кровать. Обнял женщину. Она склонила голову ему на плечо, обвила руками его шею, говорить не могла, молчал и мужчина. Так они и сидели. Слезы беспрерывно катились по лицу женщины, мужчина, прижимая её к себе, вытирал их, целуя то в щеку, то в заплаканные глаза. Судьба впервые улыбнулась им, после долгих лет подарив надежду на совместное счастье. Звонкая трель Алининого сотового телефона прервала их молчание. Взволнованный голос Еленочки спрашивал:

– Мама, мама, что случилось? Мама, мама, я не могу спать. Я чувствую, что-то произошло! Мама, ты только не молчи.

Старшая дочь почти что кричала. Алина пыталась ответить, но горло сдавило, она не смогла произнести членораздельно ни единого звука, не могла говорить. И еще больше испугала Лену. Женщина уткнулась в плечо мужчины и молча протянула ему мобильник.

– Все в порядке, дочка, – взволнованно сообщил Валентин, не отпуская ни на секунду от себя Алину. – Мы сейчас узнали: у мамы доброкачественная опухоль была. Нет у неё рака, и не было. Я всегда знал, что мой Аленький никогда не умрет. Мама не может говорить, она плачет. Плачет от радости.

– Папа Валя! – заплакала и засмеялась одновременно Елена. – Папа Валя, спасибо тебе. Это ты принес нам счастье. Поцелуй маму. Успокой её. Я сейчас Ире позвоню. Обрадую. А то она сама не своя здесь ходит, винит себя в несуществующих грехах, в том числе и в болезни мамы.

Через пять минут после разговора с Еленой позвонила Ирина. Трубку сразу взял Валентин, но Ирине было все равно, она после первого же слова разревелась, просила прощения у матери, благодарила Валентина, под конец заявила, что согласна на брак Валентина и матери, только пусть больше она не болеет.

Через два дня Алю выписали. По совету Владимира, Валентин пока не повез её домой в Россию. Для восстановления сил и здоровья любимой женщины он, по рекомендации того же Владимира, выбрал небольшой пансион, в тихой деревушке, недалеко от города. Здешняя природа напомнила Алине далекое детство, когда её родители жили под Новгородом, а она была маленькой деревенской девочкой.

Уже не было изнуряющей жары, по земле шагала осень с багряными кленами, но не дождливая, а приветливая, мягкая. Воздух был на редкость чист и прозрачен. Протекала недалеко речка. Купаться уже было холодно, но рыбу можно было половить. Аля с удовольствием вдыхала свежий деревенский воздух. Пансион содержали какие-то родственники Тани, тоже русские. В нем многие останавливались после лечения. Поэтому было тихо, спокойно. Сюда часто приезжал и Владимир с женой. Это и явилось основной причиной выбора данного места. Валентин оплатил внеплановые осмотры Алины. А пока бледная, уже уставшая Алька сидела на заднем сидении автомобиля и с удовольствием рассматривала пейзаж.

– Вот поправишься здесь окончательно и тогда домой, – говорил Валентин. – И мне надо отдохнуть. Смотри, какие чудесные места.

– Хорошо, – кивала головой Алина, думая о чем-то своем.

Тихая улыбка, словно заблудившись, озаряла её лицо. Войдя в просторную комнату, которую выбрал Валентин, Алька глянула на широкую кровать и несколько растерянно произнесла:

– Валя, зачем ты возишься со мной, тебе нужна женщина. Я же тебя знаю, ты не можешь долго быть без женщины... Ты здоровый сильный мужчина. А я, я .. я...я... не могу пока ... быть твоей женщиной, – она не могла найти нужных слов.

– Аля, – он уже был рядом, обнимал её, – я тебя ждал всю жизнь. Ты всю жизнь была моей женщиной. Единственной. Подумай сама, я всегда приползал к тебе. Что улыбаешься, да приползал.... Точнее не скажешь. И ты меня никогда не гнала.... Ну что такое лишняя неделя, месяц? И потом ты же будешь здесь, рядом. Будешь лежать и греть меня. Ты – моя женщина. Ты создана природой для меня. Я знаю это. Все в тебе мое. Я потерплю. Я выдержу. Аленький мой, давай поженимся.

– Не торопи меня, Валя, – она ласково потерлась о его плечо и выскользнула из объятий. – Давай не будем спешить.

Алина, когда отступила самая страшная проблема, неожиданно стала бояться будущего. Тень Лодзинского снова преследовала её, начало сниться, что он тоже приехал то в больницу, то в пансионат. Слава Деве Марии, с дочерьми было все в порядке, Еленочка звонила ежедневно, Ирина – реже. А ещё больше Алина боялась потерять Валентина. Поверит она своему счастью, а оно исчезнет. Проснется женщина, а он ушел. А на столе лежит какая-то очень дорогая очередная золотая побрякушка. Так уже было. И не раз. Валентин чувствовал, что-то происходит с женщиной. Но Аля молчала, не спешила открыть душу. А сейчас она просто устала после дороги.

– Аленький мой, ты устала. Тебе надо полежать, – заботливо сказал мужчина.

– Да, да, конечно, – рассеянно откликнулась женщина. – Но сначала я хочу в душ.

– Не закрывайся! – крикнул вслед Валентин.

– Не поняла, – остановилась Алина.

– К тебе приду, – засмеялся мужчина.

– Ну вот, я же сказала, тебе нужна женщина, – тут же расстроилась Алька.

– Ты ничего не поняла, – улыбался Валентин. – Вдруг тебе плохо станет. Помощь нужна будет. Ты еще слаба.

– Не станет, – уверенно произнесла Аля и улыбнулась. – Лучше бы ты сказал, что придешь за другим.

Валентин засмеялся и прилег на широкую кровать. Когда женщина вернулась, мужчина спал. Он устал за эти десять дней. Другой кровати не было, ни кушеток, ни диванчиков. Але присела на кровать рядом. Она долго смотрела на спящего в одежде мужчину, потом, улыбнувшись, с нежностью поцеловала в уже колючую щеку.

– Спи, родной мой, спи, отдыхай. Тебе больше моего покой нужен. Ты устал. Я счастлива, что ты со мной. Но похоже, что я уже не вызываю в тебе прежнего желания. Раньше раздеться мне не давал. Сколько белья порвал, что бывало на мне во время наших встреч. А теперь спишь. Обидно даже.

Валентин спал беспокойно, что-то говорил во сне, а она не спала вовсе, лежала, смотрела на уставшее лицо дорогого ей мужчины и думала, как трудно им будет с Валентином. Он за эти годы выдумал свою, безукоризненную Альку, а она жила с Дмитрием, привыкла к его образу жизни. Дольше одной ночи с Валентином они не бывали. И есть еще девочки, дочери, и Коля, сын.

– Дева Мария, помоги мне, дай терпения. Я не хочу быть одна. Я хочу быть с Валентином. И защити моих девочек и Николая.

Когда Валентин начинал что-то говорить во сне, она ласково гладила по сильному плечу. "Спи, Валя, спи". Он успокаивался.

Проснувшись, Валентин долго смотрел на отдыхающую женщину. Да, она изменилась, лицо осунулось после операции, было бледным, в волосах мелькают серебряные нити. Но кто бы только знал, как эта женщина дорога Валентину, как нужна. Он тихо поднялся и пошел в ванную.

Алина не спала, притворялась. Она продолжала думать. Не последнее место в её мыслях занимал Дмитрий. Ей было стыдно, что в прошлое уходит доброе чувство к мужу, исчезает чувство вины, оживает сросшаяся с душой любовь, занимая в душе и жизни главное место. Даже девочки отодвинулись на второй план.

– Как же так? – размышляла Алина. – Я хотела умереть, когда не стало Димы, когда преследовал нашу семью Лодзинский. Но появился Валя, и я совсем забываю о муже. И так было всегда. Я, наверно, ужасно безнравственный человек. Но хуже всего, что и про дочерей я реже вспоминаю. А вдруг что-то угрожает девочкам? Ведь я не умерла, вопреки ожиданиям адвоката. Надо позвонить Еленочке. На что они все живут? Надо как-то снять деньги с моих заграничных счетов и перечислить Еленочке.

Размышляла женщина и о том, что подумают дочери, как воспримут Валентина. Елена-то понимающая, она без единого вопроса выслушала исповедь матери. Хорошая девочка, старшая дочь, ещё надо выяснить, она, наверняка, и Валентина сюда отправила. А вот как Ирке сказать? Как ей сказать всю правду? Ирка может и не простить, хоть и велела им пожениться. От неё можно ждать всего. Вот и молчала Алина, решая эти сложные для неё вопросы.

Так и провели эту ночь в одной постели, но на разных сторонах. И если, честно сказать, Алина ждала большего от этой ночи.

– Что случилось с Валентином, – спрашивала себя Алина. – Раньше при наших коротких встречах нам не до сна было, а тут Валя проспал всю ночь. Странно. Наверно, я постарела. Не вызываю прежнего желания. Бросит он меня опять. Я боюсь этого. Вокруг столько молодых красавиц.

А объяснение было самое простое. Подобные вопросы Валентин решил обговорить не с Александром Сергеевичем, молодым лечащим врачом Альки, а с Владимиром, с которым у них сложились приятельские отношения. Тот посмеялся сначала, что он неважный советчик в вопросах секса, но потом стал серьезным и сказал, что надо бы еще подождать.

– Да, нелегко мне будет, – промолвил Валентин. – С Алиной ждать.... Когда она рядом...

Мужчина красноречиво замолчал. Владимир опять засмеялся и посоветовал снотворного принять на ночь, что Валентин и сделал.

На следующий вечер, лежа на своем краю постели, на одеяле, не снимая халата, в кармане которого лежало большое краснобокое яблоко, Алина спросила у Валентина, который в этот раз уже разделся и дремал на своем краю под одеялом, в какую сумму обошлась её операция. Она знала, что Николай и Елена должны были занять у друзей деньги. Валентин, который под действием снотворного уже начинал засыпать на своей стороне, отмахнулся.

– Алька, не забивай голову лишними проблемами. Я все оплатил.

– Валя, – не отступила Алина, – у меня есть еще средства. На операцию, наверняка, хватило бы. Но мне нужна твоя помощь, я запутаюсь с бумагами.

Она сразу почувствовала, что она не так что-то сказала, и Валентин её не так понял. Он вздохнул грустно-грустно:

– Эх, Алька. Алька...ну зачем ты так? Я же люблю тебя, я хочу, чтобы ты осталась со мной, а ты стремишься отдалиться, опять ставишь преграды. Когда-то ты не дала мне забрать тебя от Дмитрия. А сейчас... Хочешь сказать, что мы чужие... – и впервые за все время их нелегких отношений отвернулся от неё.

Женщина просто физически почувствовала его обиду, его испортившееся настроение. И испугалась.

– Я что-то не то сказала. Валя обиделся на меня. Ладно, потом разберусь, – сразу же решила Алина. – А сейчас... сейчас я заставлю его повернуться ко мне, и не только повернуться, я не хочу и не могу видеть таким моего Вальку. Мой он! И только мой! Я никому его не отдам. Что ж поделаешь, если Магомед не идет к горе, то гора идет к Магомеду... Я сама иду к тебе, мой Валюша, никуда ты не денешься.

Алина встала, решительно скинула халат, под ним ничего не было, даже ночной рубашки. Глянула на красный уродливый послеоперационный шов, автоматически прикрыла его рукой. Быстро юркнула под одеяло и переместилась по широкой кровати на половину Валентина. Теплые ласковые руки обняли мужчину за плечи. Алька поцеловала родинки на его спине и прижалась всем телом, застыла на секунду. Она всегда так делала.

– Валя, Валечка, родной мой, мой единственный, ну прости меня. Я что-то не так сказала. Я дура, я всегда дурой была. Ты только не оставляй меня. Не отворачивайся. Я боюсь, – шептала она. – Повернись ко мне, пожалуйста.

И Валентин почувствовал, как ласковые губы опять целуют его плечи, шею. Так умела целовать только она: быстро-быстро, торопясь, словно боялась, что не успеет что-то поцеловать или пропустит, прежде чем доберется до его губ. Ни одна женщина так не возбуждала его, ни от одной он не получал такого наслаждения. Мужчина сдался сразу: резко повернулся, стал сам осыпать поцелуями свою Альку. Самое трудное было оторваться от женщины, когда вспомнил слова Владимира, что лучше бы повременить с сексом. Алина же и не думала отпускать мужчину.

– Алька, что ты со мной делаешь? Я же не выдержу, – простонал он. – Ты и так всю ночь мне снилась, и не одну уже.

– И не надо сдерживаться, нечего сны смотреть про меня, когда я рядом,– смеялась Алька. – Всю ночь проспал около меня и ни разу не прикоснулся. Я так и обидеться могу.

– Да ведь нельзя тебе пока!

– Можно. Мне все можно. Я сама знаю, что мне можно, – смеялась Алька и не думала отпускать Валентина. – Мне все-все можно. Особенно с тобой. Мой Валька – дурачок, не понимает этого.

– Но Владимир...

– Владимир ничего не знает, он тоже дурачок... Не отпущу... Даже не пытайся... Мне не хватало тебя всю жизнь...

Уставшие и счастливые, лежали они рядом, на середине широкой кровати, теперь рука Валентина обнимала Альку, ласково гладила её плечо, она же нежно перебирала его давно поседевшие волосы, тихонько целуя и говоря всякую ерунду:

– Вот один седой волосок, вот другой, сколько же их много, но ничего, я поцелую и седые, и не только волоски, я всего моего Вальку буду целовать, долго-долго.... Всегда, и днем, и ночью. Я люблю целовать своего Вальку. Валька, мой Валька... Никто не помешает нам...

Он же ел яблоко, Валентину всегда хотелось есть после секса, Алька это помнила. Вот и носила два дня яблоко в кармане халата. Женщина от волос перешла к другим поцелуям, благо губы мужчины были рядом, потом спустилась к плечам.

– Алька, перестань, – жалобно произнес Валентин. – Я ещё захочу. Я уже хочу. Я тебя хочу!

Зеленые глаза женщины смеялись:

– Я тоже хочу.

И все повторилось сначала.

– Ты выйдешь за меня замуж? – спросил Валентин Альку, уютно устроившуюся на его сильной руке и опять целующую его.

– Да, – кивнула Алька. – Ты знаешь, Валюш, я такая счастливая. Я утром проснусь, а ты рядом. Со мной. Но я все равно буду держать тебя за руку, обнимать всю ночь, чтобы ты не исчез. И я не буду плакать днем, потому что ты ушел. И не будет никакого золота. Ты никогда больше не покупай мне золотых подарков.

– А ты часто плакала?– рука мужчины нежно погладила женщину по груди.

– Всегда, когда мы расставались. Ты всегда уходил первым. И когда не встречались, я тоже часто плакала тайком. Я скучала по тебе, Валя, я всю жизнь скучала. Если бы не девочки, я бы не стала жить без тебя.... Я сумела бы умереть... А сейчас я знаю, ты всегда будешь рядом. И не будешь больше дарить мне никаких драгоценностей никогда-никогда.

Последние годы, когда Алька и Валентин стали постоянно встречаться, каждая встреча рано ли, поздно ли кончалась. На прощание мужчина, когда должен был уехать надолго, оставлял женщине то дорогое колечко, то браслет, то серьги, словом, какое-то ювелирное украшение. Валентин всегда уходил первым. Зная, что Алина не захочет их брать, клал потихоньку то в сумочку, то в карман одежды, просто на стол. Находя их, Алина грустила – это означало, что нескоро она увидит своего любимого человека, потом убирала так, чтобы не видеть. Нет, она не боялась мужа, могла бы сказать, что сама купила, деньги у них были. Дело было в разлуке с Валентином. Золото стало для неё символом расставания. Наверно, поэтому на красивой жене предпринимателя Королева никогда не видели дорогих украшений.

– Тебе не нравились украшения, которые я тебе привозил? – расстроенно спросил Валентин.

– Очень нравились. Как ты мог такое подумать? У тебя есть вкус. Но они означали разлуку. Поэтому я не люблю золото и не ношу.

– А я еще в детстве мечтал, что буду дарить тебе дорогие подарки. Ты будешь радоваться им.... Больше любить меня.... Я помню, как Павел Ильич постоянно что-то привозил Софье Ивановне, целовал руку, когда дарил, говорил спасибо за то, что встретил её... Я тогда решил, что тоже буду так делать.... И теперь обязательно буду! Знаешь, мы никогда больше не должны расставаться. Здесь есть небольшая православная церковь, давай завтра обвенчаемся.

– Так уж и завтра! – улыбнулась женщина.

– Ну, сразу, как получится. Не будем оттягивать. Завтра мы поедем и купим тебе платье, костюм мне и.... нам нужны обручальные кольца.

– Кольца, – повторила Алька. – Они целы? Хотя я и так знаю, что целы. Они не могут уйти от Орел-Соколовских.

– Да, я храню их, – сразу понял Валентин, о чем речь. – Павел Ильич отказался их взять назад.

– Ну и Бог с ними. Это, Валюша, были не наши кольца. Они разлучили нас.... И все же они возвращаются... в семью. Что-то они принесут в этот раз.... Счастье? Богатство? Или несчастье?

– А может, Аля, они пытались, наоборот, все эти годы удержать нашу любовь. Я часто смотрел на них и слышал твой голос. Ты строга к семейной реликвии.

– Может, ты и прав. Но я не надену их на свою руку. И ты не надевай. Я и без колец, Валюша, любила тебя всю жизнь.... Давай лучше о платье поговорим...

– Если ты о деньгах, то не начинай. Но почему тебе так хочется ставить преграды между нами? Есть у меня деньги. Ты – моя жена, уже жена и не возражай! Деньги всегда у меня брать будешь. Для чего я их наживал? Скажи, Аленький мой. Молчишь? Цель одна была – вернуть тебя. И, кроме того, жених должен покупать невесте подвенечный наряд.

– Ого, сколько новых примет, а как же старая, где нельзя жениху до свадьбы видеть платье невесты, а если ты его сам купишь...

– А, этот вопрос легко разрешим. Вот, – он взял с тумбочки и протянул Альке банковскую карточку, – держи. Я в магазине закрою глаза и не буду смотреть...

– Да, придется просить помощи у хозяйки пансиона или Таню вызвать. Как одной платье покупать? И все же... Валюш, давай немножко о моих деньгах поговорим. Только без обид, – она мягко отвела в сторону его руку с кредиткой.

Пока он не успел возразить, женщина быстро поцеловала его в щеку и медленно пробежала пальцами по груди мужчины.

– Аля, – Валентин, положив карточку, перехватил её руку и поцеловал кончики пальцев. – Я знаю, что ваши дела шли не совсем удачно. Точнее, совсем неудачно. Я нашим детям послал на помощь надежного человека. Уладит вопрос с кредитом, с магазином. Не беспокойся за своих девочек. Еленочка и Николай нашли хорошую работу. Деньги за сериал остались у Ирины. В конце концов, у меня есть деньги, нам хватит. И мне, и тебе, и нашим детям.

– Нашим детям.... Как хорошо звучит....Спасибо, родной мой, за эти слова. А теперь, пожалуйста, послушай меня, – Алька все-таки не стала пока говорить о злой роли Лодзинского, потом все как-нибудь расскажет Вале. – Да, нас лишили денег, что заработал Дмитрий, я сначала сама пыталась все утрясти, у меня ничего не вышло. Мне надо спасти остатки средств, о которых не знал даже Дима. А дети пытались сами выплыть, собственными силами, но они неудачно действовали со своим магазином. Или кто-то сильно им помешал. Но денег еще немного есть у меня. На моем счету. Я не хотела жить после смерти Димы и ничего не сказала Еленочке и Ирине про драгоценности и золото, что хранятся в одном из банков Европы. Это сбережения Павла Ильича и его семьи. Он все оставил мне. Да, мне неудобно, что ты тратишь на меня много денег. Не перебивай, дослушай, пожалуйста. Я говорю совсем о другом. Я не знаю, как действовать с этими вкладами, чтобы и на них не наложили лапы, чтобы девочек не лишить и этих денег. Это их приданное. Раньше все дела вел Дмитрий. Теперь я прошу тебя помочь. Вот что я пыталась сказать. Нужна просто твоя помощь. И все, – она даже рассердилась, но закончила совсем неожиданно. – Давай сюда твою кредитку. Завтра уже ты будешь переживать, что я много истратила...

Валентин засмеялся и поцеловал свою Альку. Она же ласково сощурилась, обняла Валентина:

– Как хорошо иметь богатого мужа. Я тебя буду слушаться во всем. А сейчас давай спать.

Валентин тоже засмеялся. Он промолчал, сколько денег есть на счету Ирины после реалити-шоу, сколько оставил Павел Ильич для Алины и внучек, когда вел совместные дела с Валентином. И ведь еще должны быть акции – доля Павла Ильича, или и они уплыли. Почему Алина молчит про акции?

А снотворное явно в ту ночь не помогало. И больше его Валентин не принимал.

На другой день, не откладывая дело в долгий ящик, Валентин, взяв напрокат машину, повез Алину покупать обручальные кольца и все остальное. Заодно, не удержавшись, остановился возле ювелирного магазина. Нужны были обручальные кольца. Но ему очень хотелось, чтобы Аля что-нибудь себе выбрала. Женщина резко воспротивилась. Согласилась лишь на небольшой алмазный крестик, который выбрал Валентин, при этом Алина заметила:

– Говорят, дарить крестики, значит, судьбу свою дарить. Моя судьба одна с твоей теперь. Я обязательно буду носить этот крестик.

Валентин, выслушав примету, заставил и Альку выбрать крестик для него, пусть уж окончательно переплетутся их жизни. Аля согласилась. А уж цепочки Валентин купил сам.

Обручальные кольца выбрали самые простые. Почему-то они оба пришли к такому решению.

Подвенечное платье помогли выбрать услужливые продавцы. Они уговаривали женщину купить все-таки белое, длинное. Алине очень понравилась предложенная модель, и хотя свадьба была первая в её жизни, и венчаться она тоже собиралась впервые, но цвет она выбрала свой любимый, серебристый. Платье быстро подогнали по фигуре, мужчина спокойно ждал свою женщину. Ему даже нравилось. Ведь он ждал Алину. Но ни разу не глянул в сторону примерочной, пока женщина выбирала платье. Когда-то, вопреки приметам, он надел два старинных обручальных кольца на свою руку... Он стал очень богат...

Когда началось венчание, Валентин застыл, увидев свою Альку. Её вел хозяин пансионата. Серебристое платье с острым глубоким вырезом подчеркивало красивую грудь женщины, облегало её стройную похудевшую фигуру, струилось тихими волнами вниз, Аля, казалось, не шла – плыла. Плыла по воздуху его Лунная богиня, женщина необычайной красоты, его женщина шла к нему, радостно улыбаясь. Она тоже видела только своего Вальку, в строгом черном костюме, волнующегося, ждущего её. Волосы женщины, снова покрашенные в темно-каштановый цвет, были собраны в высокую прическу, открывая изящную шею. Изо всех украшений лишь алмазный крестик сиял на высокой груди. Валентин шагнул стремительно вперед, сначала обнял любимую женщину, после достал из коробочки небольшую диадему.

– Купил все-таки, – улыбнулась Алина и взяла Валентина под руку.

Переливающаяся всеми цветами радуги, диадема заняла свое место в сложной прическе женщины.

Свидетелями во время венчания стали Владимир и Таня, большое участие в организации венчания приняла хозяева пансионата.

– Из-за него ты тогда Сережку нашего отшила? – тихонько спросила Таня, кивая на счастливого, довольного Валентина.

– Из-за него, – грустно улыбнулась женщина.

– Но в А-ке ты говорила мне, что он погиб.

– Да, я так думала, вот поэтому мы долгие годы были в разлуке, – пояснила Аля. – А где теперь Сережа?

– Ты не поняла? До сих пор не узнала? Ну, совсем ничего не замечаешь из-за своего Валюши. А кто тебя вел к мужу в церкви вместо отца?– засмеялась подруга.– Это же Сергей, а хозяйка пансионата Ангелина – его жена. Вы же виделись в первый день, как приехали сюда.

– Не узнала, – покачала головой Алина.

– А Сережка знал, что это ты. Он тебя узнал. Да и я говорила.

– То-то он на неё всегда смотрит, – несколько ревниво заметил Валентин. – Как уставится и глаз не отведет.

– Да что вы, успокойтесь, он свою Гельку ни на кого не променяет, – засмеялась Татьяна.

Алина устала от волнений сегодняшнего дня. Все-таки она была еще слаба после операции. Венчание прошло красиво, спокойно, торжественно звучала русская речь. Утирала слезы Таня. У неё не было такой красивой свадьбы. Алька вся лучилась счастьем. Но потом её что-то явно взволновало, чего-то она испугалась, вздрогнула, сжала руку теперь уже мужа, но быстро заставила себя успокоиться. Заметил её волнение только Валентин, но понять не мог – почему Алина занервничала, увидев нового жильца пансиона, что прибыл из клиники по рекомендации Владимира. Валентин узнал его. Скользкий тип. Этот юрист не раз встречался на его пути, как-то он вел переговоры с их фирмой от имени Дмитрия, пытался нечестно играть. Но не на того напал. Валентин быстро все связи оборвал. И лишь благодаря Альке и Павлу Ильичу, тогда не понес крупных убытков Дмитрий. А Лодзинский выкрутился. Но почему его испугалась Алина?

– Разберусь, – тут же решил мужчина. – И плохо будет... как его все называли, а вспомнил, господин адвокат. Плохо тебе будет, господин адвокат, если обидел мою Альку или, не дай Боже, наших детей.

А сейчас пока он не отходил от Алины. И не потому, что его волновал Лодзинский, просто Валентину постоянно хотелось быть рядом с Алиной. После торжеств, вечером, Валентин увел жену в их номер. И так много волнений. Але давно уже надо отдохнуть. Уставшая женщина сразу же прилегла на широкую кровать прямо в дорогом платье и виновато поглядела на мужа, потом сказала:

– Надо было снимать номер с двумя спальнями.

– Зачем?– удивился Валентин. – Тебе тесно со мной на одной кровати?

– Сегодня день нашей свадьбы... Невеста должна быть неутомима в брачную ночь. А я уже уставшая... – Аля залилась краской.– Лежу вот тут со своими проблемами, а должна мужа целовать, ласкать....

– А я сегодня обо всем расспросил Владимира, как врача, он разрешил нам все, подробно объяснил, как, когда...– начал шутливо Валентин, желая развеселить жену.

– И что... – с невинным видом подсказала Алина.

– И что, – повторил Валентин и засмеялся. – Что... Я и сам знаю – что. Но, Аленький мой, торжественно клянусь, что никогда я не буду спать на отдельной от тебя кровати. Я всю жизнь проспал в одиночестве. А мне с тобой так хорошо. Мне нравится просыпаться и чувствовать тебя рядом, знать, что ты моя.

Он прилег рядом, обнял успокоившуюся Альку и начал медленно сдвигать бретельку платья в сторону, целуя обнаженное плечо.

– Ох, боюсь, что нарушим мы все рекомендации и запреты не один раз, – прищурилась женщина.

– Нарушим? Да мы уже давно все нарушили, – согласился Валентин. – Я так долго был один. После случайной встречи в А-ке ты у меня постоянно стояла перед глазами. Как тут не нарушать? А после ты расскажешь, чего боишься. Вдвоем мы справимся.

Руки его нетерпеливо освобождали женщину от платья.

– Валя, только не рви платье, – шепнула Алина, расстегивая пуговицы на его рубашке. – Оно страшно дорогое.

– Это как получится, – засмеялся мужчина.

Ночью их разбудил звонок сотовых телефонов. Трезвонили одновременно оба мобильника: и Алинин и Валентинов. Оба взяли свои трубки. Словно и не разделенный океаном, донесся до Альки и Валентина веселый голос младшей дочери, она звонила сразу по двум номерам:

– Маманя и папаня! Здравствуйте!

Связь на минуту прервалась.

– Дева Мария, она знает про тебя, – ахнула Алька, глядя на Валентина.

– Конечно, знает, – подтвердил муж, плохо понимая, что имела в виду жена. – Мы все были вместе, когда я узнал о твоей болезни. Жора привез меня к нашей школе. А девочки ждали там нас. Мы там и познакомились. И с Ириной, и с Еленой. Там я узнал, на ком женился мой Колька.

Валентин не рассказал Алине, как все узнал о ней, он не хотел говорить, что считал её умершей. Вновь затрезвонил телефон , и радостный голос Ирины летел через весь земной шар, сообщая:

– Маманя! Папаня! Готовьтесь к радостному событию. Мы с Жоркой обязательно поженимся! Вас ждать не будем! В эти выходные сбегаем в загс. Ленка с Колькой нас благословили уже, вместо вас. Свадьбу сыграем позже. С вами! Да, самое главное, в ближайшее время мы планируем сделать вас бабкой и дедом.

Лицо Альки покрылось бледностью.

– Ты беременна, Ира?

– Нет, мамань, в данный момент нет, но буду когда-нибудь! Жорка детей любит. Хочет сына. И даже если ты против, все равно внуков готовься нянчить. Придется. Родим не меньше пяти.

– Прокормите? – уже скептически осведомилась Алина.

– Жорка прокормит. В случае чего папаня поможет. Подкинет деньжат. А мы сыночка за это его именем назовем. Папаня богатый у нас. Правда, папаня?

Валентин только улыбнулся.

– Какой папаня? – скованно спросила Алина. – Про кого ты говоришь?

– Наш папаня – Валентин. Знаешь такого? Орлов Валентин. Небось, мать, он под боком у тебя лежит, обнимает тебя? У вас там ведь ночь! Папань, ты чего молчишь? – младшая дочь всегда отличалась бесцеремонностью.

Валентин негромко засмеялся.

– Лежу, лежу! Конечно, лежу, – сказал он в трубку. – И обнимаю.

– А кто такой Жорка? – быстро увела в сторону опасный разговор Алина. – Про кого ты говоришь?

Она совсем забыла про строгого молодого человека, что был приемным сыном Кати и Вали.

– Папаня, объясни мамане, что наш Жорка самый лучший в мире, – звучал задорный голос младшей дочери. – А то я говорю ей, говорю, а она никак не врубается.

Валентин продолжал смеяться. Сквозь голос и смех Ирины донесся голос приемного сына:

– Валентин, ты одобряешь мой выбор? Я счастлив! Ира – замечательная девушка. Мы хотим пожениться.

– Конечно! Женитесь. Мама тоже одобряет! Правда, Аля? Я рад за тебя, сын.

– Передай Алине, за Иру пусть не беспокоится, я сам слежу за ней, она в фильмах теперь в одежде сниматься будет.