Текст книги "Алька - любовь моя (СИ)"
Автор книги: Ольга Бондаренко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 34 страниц)
Мать поняла все по-своему: Алька и Валентин вместе не будут – это главное, и притихла. Она реже орала в последнее время и по другой причине. Средний сын к тому времени женился в армии, к неудовольствию матери, ее бедная избранница сына не устраивала, однако, когда Женька домой не вернулся, остался на сверхсрочную, мать облегченно вздохнула. Квартира была маленькая. Женился и старший сын. В двухкомнатной квартире явно стало тесно. Но тетя Сонечка наотрез отказалась пускать жить на дачу племянника. Она предложила взять Альку. Мать пошипела и согласилась, тем более, что деньги на свадьбу дал Павел Ильич при том же условии, что Альку отпустят жить к ним.
А дальше был выпускной. Алька ждала его. В этот вечер, она чувствовала, что Валентин подойдет к ней. И она не будет скрывать своих чувств. И пусть смотрит своими строгими глазами Катя. Алька сама любит Валентина. Но была еще Пастухова Галька. Вроде бы дружба её и Орлова окончилась.
Выпускной был веселый. Какое необычайное платье было у Али. Девушка была самой красивой. Ну разве что Настя, подруга Кати, могла посостязаться с Алиной. Но Настя, которая цеплялась ко всем парням, смущала их своими смелыми речами, на Валентина не реагировала никак. Поэтому опасности она не представляла. Альке было так хорошо! Одно портило настроение: зачем пришла мать. На её месте должна быть тетя Сонечка. Но тетушка побыла недолго, только на торжественной части, потом забрала документы племянницы и ушла. Мать маячила до полуночи, все следила за Алькой и Валентином, но когда стали решать вопрос, кому мыть посуду после выпускного вечера, она быстренько ретировалась. Алька вздохнула с облегчением.
Договорились ждать рассвета, встречать вместе, а на другое утро они шли в прощальный поход с ночевкой всем классом.
Где-то под утро Альку позвала Танька Авдеева. Ехидно улыбаясь, она сообщила, что её ждут.
– Валька, – пронеслась радостная мысль.
Она пошла к парадному закрытому входу, на свое любимое место. Ещё было темно. У обшарпанных колонн кто-то был. Двое. Это стоял Валентин и Галина. Похоже было, что Галька плачет, а потом Валька обнял её за плечи. А потом Галька его поцеловала. Алька медленно развернулась и ушла. Она страшно расстроилась и не слышала тихого змеиного смеха Таньки. Не слышала, как Валентин говорил Галине:
– Ничего у нас не получится. Зря ты меня вызвала. Ты же знаешь, я люблю Алю.
– Конечно, – зло всхлипнула Галя. – Её дядька тебе помог устроиться в военное училище.
– Не говори глупостей. Павлу Ильичу – огромное спасибо. Но Альку я и до этого любил.
– Ага, а со мной ходил.
– Это детство, глупости.
– Пропаду я без тебя, Валька, – заплакала Галя. – Знаешь, пьют ведь мои.
– Мои тоже пьют, – угрюмо ответил Валентин. – А я не буду. Землю грызть буду, но не приложусь к рюмке. И ты не смей. Зачем сегодня столько выпила?
– С горя, – буркнула Галина.
– Ладно, прощай, – Валентин обнял её за плечи.
– Ну что ж, прощай, – и Галька поцеловала Валентина.
Он не видел, как медленно отступала в тень колонн Алька. Когда он вернулся в зал, Алька уже веселилась вовсю. Материна выучка – скрывай, что у тебя на душе – ой как пригодилась.
Когда девушка, подавляя слезы, вернулась в зал, одноклассники охрипшими голосами допевали прощальные песни.
Этот тихий летний вечер закружил ребят,
Я на этот бал последний пригласил тебя.
Присоединилась к ним и Аля. И завелась. Это было что-то. С её легкой подачи одноклассники по второму кругу спели все любимые песни, отплясали все новомодные танцы, а потом в бутылочку сыграли. Аля перецеловалась со всеми парнями из класса, кроме Вальки. Наверно, было что-то в ней от колдовских способностей женщин Соколовских или владела навыками гипноза, но только бутылочка ни разу не свела её с Валькой. Вальке вообще доставалось черте знает что: то доску поцеловать, то парня, с классной мамой раза три он расцеловался. Ни одной девчонки ему не досталось. К утру оказалось, что красавице Насте исполнилось восемнадцать лет. Её принес на руках тайно влюбленный в неё Артем Новиков, Алька решила им помочь, устроила свидание под зонтом и длительный поцелуй. Она знала: эти сами разберутся в своих отношениях. Настька, она молодец, ничего не боится. Она не потеряет свою любовь. И надо всем этим маячили непонимающие черные глаза Валентина. А Алька не успокаивалась. Ребята принесли последнюю бутылку шампанского, выпили её. Потом в эту бутылку из-под шампанского сложили все заветные желания, написанные на листках бумаги. После понесли торжественно прятать драгоценный сосуд с будущей судьбой. И вот тут-то в Альку окончательно вселился какой-то неукротимый дух. Когда вышли из школы, она исполнила ритуальный танец в честь... Лунной богини. На небе сияла огромная луна. Алька начала танцевать, её длинные черные волнистые волосы медленно струились вслед за фигурой, казалось, они живут отдельной жизнью, все застыли, а она, сначала немного в насмешку, потом, все более увлекаясь, заговорила медленно, плавно, на манер индийских фильмов, словно произносила древнее заклинание:
– О, моя Лунная богиня, покровительница рода моего, хранительница нашего счастья. Всегда я чувствовала твою незримую поддержку и любовь. Власть твоя до сих пор могуча, я обращаюсь к тебе, надеюсь на твою милость и на милость сестры твоей, прекрасной Гелии – Солнечной богини. Вы умны, прекрасны, всесильны, добры. Будьте же снисходительны и милостивы к мечтам моим и друзей моих, что находятся в этом запечатанном сосуде.
Алька подняла вверх бутылку из-под шампанского.
– Исполните их желания! – крикнула она громко. – Дайте всем счастья!
Холодные призрачные лучи луны освещали стройную фигуру Альки, её необычайное платье, блестящие черные волосы. Платье и прическу помогла девушке выбрать тетя Сонечка. И когда подруги все появились с "фантазиями" на голове, в коротких белых платьях – в моде было мини – только две девчонки отличались от остальных. Настя Краснова была в потрясающем синем платье, да Алька – в длинном серебристом облегающем платье с низким вырезом, (у Альки была красивая грудь), с распущенными волосами, украшенными с одного бока искусственными цветами, да на длинной шее и в ушах был жемчуг. Валентину в тот миг показалось, что за Алькой он видит ещё одну женщину, в одеяниях из серебряных лучей луны, она, стоя сзади, протягивала руки к Альке и что-то говорила. Алька медленно кивала. Потом девушка громко крикнула:
– Лунная богиня приказала мне одной спрятать бутылку, иначе не исполнятся ваши желания, и не рассказывать о них никому двадцать лет. Через двадцать лет мы встретимся и прочитаем все, что написано.
Валентин тряхнул головой, видение исчезло. Алька выскользнула из лунного круга и убежала за школу, к парадному входу. На луну надвигалась туча. Пришла назад Алька быстро и увлекла всех в танец при луне. Их класс впал в какое-то неистовство, они, максималисты-юнцы, атеисты двадцатого века танцевали и славили Лунную богиню. Во главе всех была Алька. А от Валентина она опять выскользнула. Подхватив Костина Сергея и Ваську Шмакова, обнявшись с ними, Алька отплясывала такие па, что сама диву давалась.
Алька потом часто вспоминала это безумие. Считала, что это произошло под влиянием сказок тети Сони. Хотя, когда она прятала бутылку под кирпичами парадного входа, ей почудилось, будто кто-то говорит ей:
– Может, швырнешь в реку это счастье?
– Нет, – испугалась Алька, – здесь надежды моих друзей.
– Ты за всех просишь?
– Конечно.
– Но это уменьшает твои шансы на счастье.
– Я все равно буду счастлива.
– Ладно. Будь по-твоему.
Алька резко обернулась. На луну надвигалась туча, девушке показалось, что в надвигающейся тьме растворилась фигура прекрасной женщины в древних одеждах.
– Зря я пила шампанское, – подумала Алька.
Но холодок страха в душе остался. Поэтому, вернувшись к друзьям, Алька затеяла бешеный танец в честь луны. Они прогоняли тучи и славили Лунную богиню. Кончилось все взрывом смеха. Кто первым засмеялся, почему, не помнит Алька. Но помнит, что она хохотала громче всех.
Галька Пастухова и Танька Авдеева смотрели непонимающими глазами.
– Ты точно её приводила, когда я целовала Вальку? – в который раз спрашивала Галина подружку.
– Приводила, говорю тебе, – даже начала сердиться Танька. – Она в слезах бежала, когда увидела, как ты целуешь Вальку.
– Непохоже, чтобы она расстроилась. Смотри, что отчебучивает. А Валька-то не отходит от неё, – расстроенно завершила Галька.
Потом все вместе отправились встречать рассвет. Пошли провожать четырех неразлучных подруг: сероглазую красавицу Катю, неотразимую Настю Краснову, добрую Полину Цветикову и очаровательную Аню Астафьеву, живущих в соседней деревне Греково. Алька чудила. Даже полезла в чужой сад за цветами. После бежали от собаки, выручил Валька, ему пес порвал штаны. Проводив всех до дома Ани, пошли назад. Постепенно выпускники стали расходиться. Расстались все у речки. Дольше короткий отрезок пути девушке надо было идти с Валентином. Дойти до моста и свернуть к даче тети Сонечки и дому Валентина, что стояли на другом берегу. Тут Алька превзошла себя. Не смог с ней серьёзно поговорить Валька. Он пытался и не мог понять, что происходит. Алька не пошла с ним, она затеяла купание, скинув свое потрясающее платье, с разбегу нырнула в реку и уплыла к другому берегу, где стоял дом тети Сонечки, переплыла и крикнула:
– Прощайте, Валентин, пусть этот вечер будет для вас счастливым. Платье принеси!
– Ничего, – решил Валентин, – впереди поход, никуда ты от меня не денешься.
Ну не любил воду Валентин. Платье перекинул через забор, оно повисло на яблоне.
А потом Алька ревела, жаловалась тете Сонечке. Та, может, и сумела бы убедить племянницу не принимать сгоряча решений. Ведь еще поход впереди. Надо поговорить с Валей. Но в поход Алька не пошла. Не дала сделать этого мать. Ей кто-то доложил, что Алька голая явилась с выпускного, а Валька принес её платье. Дарья пришла к вечеру к ним разъяренная, когда Аля под руководством тетушки укладывала походный рюкзак, и доложила, что Валентин около своего дома разговаривает с Галькой. Алька прореагировала вяло. Но матери было мало.
– Что, доченька, сделал он тебе рога? Не все им, Орловым, будет с рук сходить.
– Замолчи, – пыталась остановить её тетя Сонечка. – Что ты свои беды на других переносишь?
– А на других! – взвилась мать. – Алька такая же сучка, как и её папаша.
– Прекрати, – твердо повторила сестра отца.
– Не затыкай мне рот. Ты меня с самого начала ненавидишь. Не хотела, чтобы ваш Ванечка на мне женился, вот и невзлюбила меня.
– А за что тебя любить-то? – вырвалось у тети Сони. – В тебе злости на целый город хватит.
Мать бушевала:
– А меня не за что любить, а Бог что-то вас наказал, не дал детей. Не прикроете грехи ваши Алькой, не дам! Ты не смогла родить, не я!
Тетя Сонечка медленно бледнела.
– Мать, – крикнула Алька, – замолчи! Не смей так говорить!
– Это ты заткнись, сейчас же домой! – приказала мать.– Не будешь ты жить с ними! Хватит сладко есть и пить! Отучилась, пора работать!
Алька беспомощно взглянула на тетю Сонечку.
– Дарья, – пыталась образумить взявшая уже себя в руки тетя Соня. – Успокойся, иди домой.
– Уйду, но чтобы и она шла. По вашей указке больше она жить не будет.
– Не пойду, – твердо сказала Алька.– не пойду. И матерью я тебя больше звать не буду. Не мать ты мне! Уходи!
Тетя Сонечка с удовольствием отметила, что Аля в этот момент стала удивительно похожа на женщин из рода Соколовских. Теперь её не сломишь, не переменит она своего решения. Заметила и мать несомненное сходство дочери с ненавистной ей сестрой мужа и противно-ехидным голосом продолжила:
– Пойдешь, побежишь, как миленькая. Здесь тебе сладко живется, дома будешь жить. И никакой больше учебы. Работать пойдешь. Хватит, покормили тебя. Твоя очередь. Ты младшая, для чего тебя рожали? Твой удел – наша старость.
– Дарья! – в дверях стояли Павел Ильич и отец.
– Вот что, Дарья, – твердым, не терпящим возражений голосом сказал Павел Ильич, – Алю мы забираем в Москву, а то ты в своей ненависти ещё изуродуешь девчонку. И за что её так ненавидишь? За то, что мальчишка одноклассник её тебе не нравится.
– Не отпущу, – самоуверенно заявила мать. – Она ещё несовершеннолетняя. Увезете, через суд востребую!
Алька была на год младше одноклассников, она пошла с шести лет в школу, в начале сентября ей должно было исполниться только шестнадцать лет.
– Гриша, – обратилась к брату Софья. – Сколько можно молчать! Из-за тебя достается ведь Альке.
– Вот что, Дарья, – сказал отец неожиданно решительным голосом, – Аля уезжает с ними. Я – отец, я её отпускаю. Хватит уж злость на ней вымещать.
И замолчал, опять на долгие годы.
– А, голос прорезался, – дико взвыла мать. – Не будет по-твоему. Нашлись умники, указывать мне будете!
– Будем, – сказал Павел Ильич, – будем. Иначе, Дарья, быть тебе всю жизнь лимитчицей. Я без суда этому посодействую.
– Ха, – презрительно хмыкнула мать, – тогда и доченька, ваша драгоценная Алечка, будет лимитчицей.
– Нет, Аля уже не лимитчица, я её прописал у себя, в московской квартире. Все, Дарья, кончилась твоя власть. Аля уезжает с нами. Да, и последнее. – Павел Ильич на минуту перевел дух, он не боялся матери, он не был из рода мужчин Соколовских. – Больше от нас помощи не ждите, особенно ты, Дарья. Ни о какой квартире для вашего старшего сына хлопотать не буду. И злость свою немного утихомирь.
Мать ещё что-то зло и бессильно орала. Но Алька ушла. Слова матери сделали свое дело. Девушка решила, что Валентин окончательно выбрал Галю. В поход она отказалась идти.
Через час они уехали.
– За что мать так ненавидит Вальку, – думала Алина. – Хотя и мне не за что его любить. Он выбрал Гальку.
Со своей неудавшейся любовью она решила распрощаться навсегда. Или, может быть, схоронила в глубине души. Не из-за матери. Из-за Вальки. Не хотел его образ исчезать из памяти.
Хоть и предпочел Валентин ей Галину, но Алька взяла слово с Павла Ильича, что парень попадет в военное училище.
Теперь Аля жила у тетки, училась в институте. Она хотела стать археологом, как Павел Ильич, но тот посоветовал пойти в педагогический на истфак. Алька послушалась. Училась она легко. Думать о Валентине было абсолютно некогда. Девушка занималась спортом – плаванием, английским языком, играла в студенческом театре, училась вести домашнее хозяйство у тетушки. Даже прошла курсы вождения, получила права, возила тетю Сонечку по магазинам. Летом уезжала на раскопки с Павлом Ильичем. Тетя Соня грустила одна, но не ехала с ними. Потом Аля, по совету Павла Ильича, перешла на заочное отделение, чтобы избежать в будущем распределения, стала работать в школе, вела кружок в доме пионеров, драмкружок в школе. Времени стало еще меньше. А в деревне она практически не бывала, если только довезти тетушку и сразу назад. Парни у неё были, любви не было. Так на неё заглядывался сосед Сергей, что жил этажом ниже. Может, что и сладилось бы у неё с Сергеем, но тот был строитель, дома редко бывал. Да и Валька, хоть убей, не забывался, воспоминание о нем жило где-то в глубине души. Иногда тетя Соня привозила слухи, что он приезжал в форме, высокий, красивый, побыл совсем недолго в деревне. И вроде с Галькой опять его видели.
К окончанию института Павел Ильич организовал Але работу на несколько лет за границей. Уже оформляли документы. Девушка решила напоследок съездить в деревню. Мать она по-прежнему не хотела видеть, нелюбовь к ней не прошла за эти годы, а папку жалко было. С отцом хотела проститься. Он побаливал последнее время. Кроме того умер их добрый директор школы (девушке позвонила Олеся Игнатьевна). И Алька поехала на похороны. Приехала и Люська, которую Аля не видела много лет. Она была замужем, дочке её уже было три года.
Тетя Сонечка и Павел Ильич тоже отправились в деревню.
На другой день, после похорон, в субботу, Алька и Люська решили вечером сходить в сельский клуб, может, удастся встретить бывших одноклассников. Алька не была ни на одной встрече, никого не видела за эти годы.
Вечер был теплый, светлый, пахло травами. Алька стояла в легком цветастом сарафане, отмахиваясь веткой от надоедливых комаров. В клубе в разгаре были деревенские танцы, или, говоря по-модному, дискотека. Алька и Люська отошли в сторону, чувствовали себя старыми, глядя на молодое поколение, здесь танцевали в основном школьники. Где-то вдалеке мелькнула уже потрепанная деревенская красавица Галька Пастухова, и не совсем трезвая. Рядом с ней шел Костин Сергей, но, увидев Люську и Альку, свернул к ним. Издали махал рукой веселый Славик Ларин, с ним были верные подруги Юля и Вера. Вера уже год как пришла работать в местную школу учителем математики, Юля еще училась в своем втором медицинском, после окончания собиралась тоже вернуться в родную деревню. Мимо проходила все такая же красивая неземная Катя, обрадовалась, увидев бывших одноклассников, остановилась поговорить. Аля была рада неожиданной встрече. Последней подошла к ним со своим мужем Танька Авдеева. Она после окончания школы поступила в ПТУ в Москве, там быстро вышла замуж. Муж её в данный момент был не совсем трезв и запал на Альку. Он был городской, московский, считал деревню себе неровней, говорил, как он думал сам, по-умному. И, увиваясь вокруг Альки, не сводя глаз с её высокой груди, он предложил провести с ним имтимно (он запутался в слове) время.
– Как, как вы сказали? – засмеялась Аля. – Я не поняла!
– Имтимно, – ответил молодой человек. – Вы не понимаете, что означает это слово? – с глубокомысленным намеком спросил он.
– Не совсем понимаю, – улыбаясь, ответила Алина. – И если быть честной до конца, совсем не понимаю.
– Интимно, это вы хотели сказать, – поправила Люська.
– Нет, – серьезно ответила Алька, – он хотел сказать по-другому: имтёмно.
– У вас, знаете ли, не женский юмор, – обиделся городской Танькин муж.
Алька не успела ответить. Кто-то обнял её за плечи. Не просто обнял, а сжал железной хваткой, прижал к себе. Она инстинктивно рванулась.
– Не выпущу, попалась птичка в клетку, – произнес веселый Валькин голос.
И куда сразу улетели все преграды, все уверения, что она его не любит. Словно не было тех лет, что не виделись.
– Люблю, люблю, – запело всё внутри Али. – И не поеду я ни за какую границу работать.
А Валька обнимал и целовал уже Альку, потом других, но не выпускал Алькиной руки. А то опять сбежит. Появилась и Галька:
– А меня чего не целуешь?
– Не хочу, – ответил Валентин и ещё крепче сжал руку Али.
Галька что пробурчала насчет совести и детей, но верная Люська оттеснила её, увела с помощью Кати. Танька поспешила увести мужа, не то было время, чтобы заботиться о подружке, родного мужа надо сберечь.
– Ну вот, Валька здесь, значит, Альку нельзя трогать. Ни себе ни людям, – шутливо заметил Костин Сергей. – А я на неё рассчитывал.
– Опять ты, Валька, мне помешал Альке в любви объясниться, – прокомментировал Славик и пошел к молоденьким девчонкам вместе с Сергеем.
Аля и Валентин остались вдвоем. Всю ночь они просидели на ступеньках старой, заброшенной школы, у колонн, на любимом Алином месте. Валентин рассказывал о своей жизни, о том, как учился, что писал Альке все эти годы.
– Но не было никаких писем, – грустно сказала девушка.
А потом уточнила:
– А на какой адрес ты писал?
– На твой.
– Надо было на тетю Сонечку.
– Она тогда тоже обиделась на меня. И Павел Ильич, помогая, просил тебя пока не беспокоить. Я боялся, что они не отдадут тебе мои письма.
– Они? – грустно засмеялась Алька. – Они, знаешь, какие порядочные люди. А с матерью я не общаюсь уже несколько лет. Так что не дошли, Валя, твои письма до адресата.
– Ничего, – еще крепче обнял её Валентин, – я сам нашёл адресата.
Они говорили всю ночь, но всего не успели рассказать. Так много произошло за эти годы. Расстались под утро. Алька была счастлива, как никогда.
Но наступило утро, пришла мать. Она хорошо заботилась, чтобы дочь не стала счастливой. Разоралась как всегда.
– Ты приперлась сюда по танцулькам бегать? Не молоденькая уже. Чего в деревне тебе надо было? Городского мужа не можешь найти? Опять к деревенской пьяни лезешь. Куда лезешь? У Гальки ребенок от него.
– За что ты так ненавидишь Валентина? – задала вопрос Алька, вроде как пропустив мимо ушей слова матери о Галине и ребенке. – Почему ты не хочешь, чтобы мы были вместе? Тебе-то какое дело до этого?
Мать фыркнула, но не ответила.
– Аля, девочка, – вмешалась тетя Соня. – Не в тебе тут дело и не в Валентине. Помнишь, как отец с братом сюда уехали? А ты с матерью под Новгородом осталась...
– Не смей, Сонька, – зло выкрикнула мать.
– Так вот, – спокойно продолжила тетя Сонечка, – папаня твой непутевый, загулял с Валькиной матерью, с Ириной, вот и бесится Дарья. И меня винит, и Павла Ильича, и вас с Валей ненавидит.
– Что? – переспросила Алька. – Что? Наш тихий папка... – и вдруг захохотала, да так весело, от души: – Ну, папаня, ну, молодец. Наставил матери рога! Что, Дарья, получила? Да как от такой злющей ведьмы не загулять?
Возмущенная мать ушла в этот раз быстро, что-то бурча себе под нос. Алька, когда за матерью захлопнулась дверь, резко оборвав смех, спросила:
– А про ребенка правду Дарья сказала?
– Правду, – кивнула тетя Сонечка.
Алька уехала через час. Одна. Тетя Соня осталась. О чем-то долго говорила с мужем. Вечером, когда пришёл Валентин, она пригласила его в дом. И с ним состоялся серьезный разговор.
Через неделю Павел Ильич купил Але путевку на теплоход "Петр Первый".
– Аленька, девочка, поезжай, отдохни. Документы ещё не готовы. Тебе надо развеяться. Ты давно мечтала прокатиться по Волге.
Он дал ей крупную сумму денег в долларах и рублях.
– Не экономь.
Тетя Соня заставила взять побольше нарядов, сунула в её сумочку дорогие украшения.
– На вечер наденешь. На теплоходе большая культурная программа. Будешь самая красивая.
– Оторвут с ушами, сдерут с шеи, – проворчала Алька.
На душе у Альки было погано. Она уже жалела, что не поговорила с Валей перед отъездом, а малодушно сбежала, и согласилась на поездку. Вернется, тогда решит, как ей быть дальше. Может, напишет Вале, может сама его разыщет, и он сумеет простить свою подружку. А Павел Ильич сделает так, что и Валя уедет за границу. Не будет рядом ни Гальки, ни Дарьи. А как же сын Валин? Его они заберут с собой. Она сможет полюбить мальчика.
Прибыли они к самому отплытию теплохода. Стюард отнес вещи в каюту. Алька стояла на палубе и долго махала дорогим людям рукой. Она чувствовала, что начинается новый этап в жизни. Растрепанные чувства постепенно приходили в норму. Когда она зашла в свою каюту, её встретил смеющийся Валентин.
– Подстроили, – подумала Алька.
Но она была рада. Ничего не говоря, протянула руки Валентину. Они сначала долго целовались. Потом говорили о будущем.
– Ты согласна быть женой офицера? – спрашивал Валька. – И будешь ездить со мной по гарнизонам.
Алька кивала. Потом именно она заговорила о Галине.
– Она спивается, – помрачнел Валентин.
– А мальчик у неё твой? – решилась спросить Алька.
– Мой, – кивнул Валентин. – Он сейчас у её сестры, но я хочу забрать его.
– Забери, Валя, обязательно забери, – сказала с горячим участием Алька, – я буду его любить. Давай заберем его как можно быстрее.
– Алька – любовь моя! – Валентин порывисто обнял её.
Эту ночь и еще сутки они провели вместе.
На третью ночь Валентин заговорил о том, что они поженятся сразу, как теплоход закончит свой путь.
– Твоя тетушка дала обручальные кольца. Ваши, семейные.
Он достал знакомые Альке кольца. Про них тетя Сонечка рассказывала грустную легенду.
– Кольца сами выбирают владельцев, – зачем-то сказала Алька. – Ты помнишь эту сказку? Я рассказывала в школе.
– Да – ответил Валентин. – Кольца выбрали нас.
Он надел сначала большое кольцо себе, оно было впору, Альке же оказалось великовато.
– Как бы не потерять, – озабоченно вздохнула Алька, вертя дорогое украшение на безымянном пальце. – Надо ювелиру показать, может, удастся уменьшить.
И надела кольцо Валентину на мизинец. Оно село плотно, прочно.
– Правильно говорит тетя Соня, что кольца сами выбирают хозяина, – прокомментировала Аля. – Так что поноси пока оба кольца, Валя. Это к богатству. Потом подгоним по моей руке.
– Хорошо, – согласился Валентин. – А теперь расскажи еще раз про ваши семейные кольца.
И Алина еще раз рассказала знакомую со школы легенду, глядя на оба кольца рядом на руке дорогого ей человека: на мизинце у Вали было поменьше колечко, побольше – на безымянном пальце.
Через два часа на теплоходе "Петр Первый" прогремел взрыв. Валька в это время ушел покурить на палубу, Алька собиралась спать, когда услышала непонятный хлопок в соседней каюте. Алька испугалась, сразу поняла, что это серьезно, но она не растерялась. Схватила сумочки с документами и деньгами, повесила свою на шею, чтобы не потерять. Валькину же держала в руке, у неё не было длинного ремешка. Выскочила из каюты и замерла в растерянности, в проходе было полно дыма, выход на палубу уже отрезал огонь. В опасной близости от огня лежала какая-то молодая женщина. Алька бросилась её оттаскивать от огня. Молоденький матросик, мелькнувший вдали, заметил фигурку девушки, быстро подбежал, вдвоем они подхватили за руки женщину и потащили куда-то. Там оказался запасной выход. Им удалось ускользнуть от огня.
Альку в ту ночь спас Дмитрий, Валентин погиб. Куда делась сумка с его документами, Аля не знала. Наверно, где-то выпустила Аля ремешок из рук. Исчезли вместе с Валей и кольца.
Алька улетала с тяжелым сердцем. Она не выспалась, потому что всю ночь рассказывала мужу о своей первой трагичной любви. Дмитрий слушал, не прерывая, только изредка его рука, обнимающая женщину, напрягалась, крепче прижимая жену. Даже здесь он хотел избавить её от страданий, от слез.
Алина не хотела расставаться с Дмитрием. Муж, успокаивая её, полушутя, полусерьезно говорил:
– Ну что ты волнуешься, моя Алюшка? Никуда ты от меня не денешься. Если ты вдруг решишь бросить меня, то ничегошеньки у тебя не выйдет. Я прилечу и заберу тебя. Если надо будет, разыщу, подключу все органы, даже ФСБ с ЦРУ. Под арестом приведут.
Алька слабо улыбалась:
– Смотри, сам от меня не убеги. Я не смогу так, как ты, ФСБ с ЦРУ привлечь. Я боюсь тебя потерять. Ты вернул мне жизнь. Я не хочу с тобой расставаться ни на сколько.
– Алюшка моя, – ответил Дима. – Я проверну быстро свои дела на севере и сразу прилечу к тебе. Должен же я познакомиться с тетей Сонечкой и её мужем. Это они вырастили такую замечательную жену для меня. Красавица, умница, повариха непревзойденная. Да после тебя мне не угодит ни одна женщина.
– О, ты ещё не пробовал стряпню тети Сонечки.
– Вот прилечу через две недельки и попробую.
– Звони обязательно, – утирая слезы, говорила Алька.
В аэропорту она уже не плакала. Когда объявили посадку, поцеловала мужа, сказав: "Дева Мария. Помоги и защити," – и пошла, не оглядываясь. Дмитрию стало не по себе. Будто они с Алькой не успели сказать чего-то очень важного. Будто потеряет он Альку в этом полете. Самолет взлетел. Грустно смотрел Дмитрий ему вслед. Как и жене, нехорошие предчувствия, полезли ему в голову. Он вспомнил почему-то, что так и не было найдено тело Орлова Валентина, погибшего в катастрофе. Этим вопросом занимался Алексей. Но надо будет самому слетать туда и все как следует прозондировать. А вдруг жив незнакомый ему Валентин?
– Но все равно не отдам ему Альку, – решительно проговорил мужчина. – Ни живому, ни мертвому. Я сам люблю Альку.
При слове "мертвый" он вдруг подумал, что самолет может... "Дева Мария, помоги и защити", – вспомнил Дмитрий слова жены. Дима не стал продолжать эту мысль. Он не хочет привлекать к себе несчастий. Все будет хорошо, твердил он себе. Но четыре часа, что летел самолет, Дмитрий не находил себе места. И лишь услышав в телефонной трубке такой родной Алькин голос, успокоился. Алька была радостна. Она и плакала и смеялась. Но, Дмитрий почувствовал, все от радости: и смех, и слезы. И все же, что-то изменилось в интонациях любимой женщины. Неужели он её потеряет?
Только теперь Дмитрий смог заняться делами. Но на север ему пришлось вылететь сразу на другой день. В спешке он забыл где-то блокнот с московским телефоном Али. Цветы, разведенные женой в квартире, он попросил поливать Илину, а заодно, когда будет звонить жена, записать её московский номер.
Алина села в самолет. Впервые женщина осталась одна, без Дмитрия. Не надо было скрывать своих чувств и мыслей. Она честно старалась любить мужа. И любила, пока не вернулась память. Но сейчас вспомнился Валя, все четыре часа полета она думала о Валентине. Даже в коротком сне его образ не отступал. Странный и интересный был этот сон. Женщине снилось, что её душа отделилась от тела. И это было неопасно. Ведь Аля спит. И душа женщины веселилась. Ей было легко. Она была среди людей, а её никто не видел, Алькина душа смело летела куда хотела, пролетая сквозь земную оболочку людей, не сталкиваясь с ними. "А может, я найду Валю?" – подумала Алька и стала действовать.
Это было нетрудно. Пусть Валя далеко где-то, но для Альки сейчас не существовало преград и расстояний. А вот и он сам, такой родной, любимый. Валя уже не болеет. Только волосы наполовину седые. Алькина душа подлетела к дорогому человеку, обняла его. Алька готова была поклясться, что Валя почувствовал её. Он замолчал на полуслове. Улыбнулся. Извинился. Ушел в кабинет.
– Алька, – спросил он. – Ты меня слышишь? Ты живая?
– Слышу, Валя, – ответила женщина.
– Ты нашла меня?
– Нашла, Валя.
– Ты со мной будешь теперь говорить?
– Буду, конечно. Я тебя люблю, Валя.
– Спасибо, мой Аленький. Я смогу теперь жить.
В кабинет к Вале вошла старая мудрая женщина. Она увидела Алькину душу. Алька знала это.
– Возвращайся, – приказала мысленно старуха, чтобы не слышал Валентин, он бы не отпустил Алю.
А сама Алька не хотела покидать Валю. Она хотела навечно остаться с ним, в его душе, быть единым целым. Однако старуха знала все Алькины секреты.
– Ты можешь погубить и свою жизнь, и душу другого человека. Нельзя так долго быть среди мироздания, отрываться от собственного тела, – сказала она.
Алька испугалась и проснулась. Да, она забыла о другой душе. О той, что жила в ней с того дня, когда женщина вспомнила себя. Но этого больше не будет. Эта душа станет самой главной в жизни молодой женщины, станет главнее Димы, главнее Алькиных чувств, но сможет ли она занять Валино место?
Слава Деве Марии, полет подошел к концу. А вот стоят дорогие люди, как можно было забыть про них. Алька обняла тетю Сонечку, Павла Ильича. Как они изменились за это время. Седина украсила роскошные волосы феи, похудел Павел Ильич. Но счастье и радость оживляла дорогие лица. Вскоре они были дома.
