Текст книги "Алька - любовь моя (СИ)"

Автор книги: Ольга Бондаренко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 34 страниц)

– Я все исправлю, – смеялся муж.

Смеясь, он стал целовать её плечи, её грудь.

– Вот теперь лучше, – согласилась женщина. – Я подумаю, и, может быть, прощу тебя.

Валентин в ответ на её слова нашел губами её сосок и сжал его.

– Ой, Валя, – простонала Алина, – я уже подумала и простила, – и произнесла совершенно другим тоном: – Сколько в этой комнате я передумала о тебе, Валюшка мой. Начиная со школы. Самым бесстыдным образом. Я сейчас все тебе покажу, что думала. Родной мой. Единственный.

Руки её и губы ласково заскользили по телу мужа. А Валентин подумал, никакая другая женщина, даже более молодая, ему не нужна, если есть у него Алька. Да, у него были женщины. Была жена, но Катюша была очень скованной, так и не смогла дать волю своим чувствам, была ровна, приветлива. У Валентина до сих пор впечатление, что она была равнодушна к сексу. Другие женщины всегда ждали от него ласки, удовольствия, а нередко и денег. Алька была не такая, ласки сама дарила полной мерой. Чем лучше было ему, Валентину, тем лучше становилось Але. Это у неё проявилось еще тогда, на теплоходе. Поэтому, наверно, и не смог Валентин найти себе другой, такой же, как Алька. Всех сравнивал с ней. И никаких комплексов у неё в любви нет. Можно делать все, что приятно ему, Валентину. А Валентину все приятно, что бы она ни делала. Далеко молодым дурочкам в искусстве любви до его Альки.

– И заводится с полуоборота, – вспомнил он слова Сергея.

– Это про мою Альку, – успел подумать он, потому что с Алькой в постели думать некогда было.

Много чего было в ту ночь. И любили друг друга, и говорили. Спать Алине совсем не хотелось. Валентин и смеялся, и тихо радовался её словам, и недоумевал порой. Под конец женщина сказала:

– Сейчас, Валя, я тебе открою страшный секрет. Я ведьма, колдунья.

– Это я уже слышал, и не только от тебя, – хмыкнул мужчина. – Я помню твое прозвище, зеленоглазая колдунья. Так звали тебя Катины подружки в школе. Потом тебя прозвали в определенных кругах А-кой колдуньей... Но для меня ты Богиня, Лунная богиня, единственная моя. Богиня моя, ты лишнего сегодня коньячку не выпила?

– Может, и выпила. Может, я и богиня, может, и колдунья. Но я, Валя, если захочу, могу увидеть человеческую душу. Правда, правда! В любой момент, даже если рядом человека нет. Что смеешься? Правда, умею. Когда ты из А-ка уехал, я сколько раз искала твою душу среди нашей вселенной.

– И находила?

– А как же? – ответила Аля. – Когда мне было совсем невмоготу, я тебя находила, обнимала, звала, и ты ко мне возвращался. Приезжал. Не сразу, правда, но приезжал. Звонил мне, случайно встречался. Вот так-то. Я никогда не хотела отдавать тебя Катюше. Это я не дала вам стать счастливыми. Потому что ты только мой. Веришь мне?

– Верю, в это верю, – согласился мужчина. – Я чувствовал, когда ты рядом. Ты заставила меня выздороветь после взрыва на теплоходе.

– Да, я разыскала твою душу. Мне помогла какая-то старуха. Она тоже видела души.

– И какая же у меня душа? – улыбнулся Валентин.

– Она добрая, светлая, нежная, как маленькое облачко, в нем светится золотистый негасимый огонек. Он никогда не погаснет, я не дам. Не веришь? А хочешь, я тебе покажу твою душу.

Алина еще теснее прижалась к Валентину, взяла его руки в свои, сказала:

– Закрой глаза и смотри туда, куда смотрю я. Ты, главное, верь мне и поймешь, как надо смотреть с закрытыми глазами. Не бойся мироздания, оно доброе...

И Валентин послушался. Так было приятно чувствовать любимую женщину рядом. Алина что-то тихо шептала, её голос убаюкивал. Мужчине показалось, что он плывет в тихих волнах воздуха, окруженный ласковым теплом – это душа Алины соединилась с ним и окружила его своей нежностью и любовью. Но в ласковом облачке, что было тут же с ними и в них, ровным пламенем горели два огонька.

– Ой, – раздался удивленный голос Алины. – Валя! Наши души соединились. Видишь облачко окружено плотной оболочкой, а в ней два огонька. Это ты и я. А сейчас я найду Катюшу...

И вдруг Алькин огонек затрепетал.

– Назад, Алька, – приказал Валентин. – Нельзя, не смей этого больше делать. Никогда не смей!

И она послушалась. Задремавший Валентин проснулся. Алькины зеленые глаза светились рядом:

– Ты все видел, Валя, я знаю, ты все видел, мне удалось, удалось. Нас ничто теперь не разлучит, – говорила она радостно. – У нас с тобой одна душа. Но больше я не смогу видеть души. Ты запретил. Ну и хорошо. А зачем мне теперь это знание? Ведь ты рядом. Я всегда могу тебя видеть, слышать. И я больше не ведьма и не богиня. Я просто счастливая баба. А счастливым такого умения не нужно. Оно утрачивается.

– Причем, эта счастливая баба не совсем трезвая. Угомонись и спи, – приказал муж.

– Правильно, – согласилась Алька. – Давай спать. Валька, мой Валька, души моей половинка, как же я тебя все-таки люблю!

Она обняла его, прижалась тесно-тесно, положив голову на его плечо, пробормотала что-то про могущественное мироздание, про какого-то степного орла, задышала тихо и ровно.

– Спит. Души моей половинка, – повторил про себя мужчина. – Алька, вторая моя половинка. Я тоже люблю тебя. Спи, спи. Интересно, это приснилось мне, или, в самом деле, я видел наши души? Моя родная орлица. Все ты знаешь, все видишь. Все-то да не все. Но все у нас будет хорошо. Ведь у нас есть Ирина. И Еленочка, конечно. И Коля с Жорой будут всегда. И счастье будет всем. Я это обещаю. Отныне за это я отвечаю. Со мной теперь трудно спорить. Мы будем счастливы! Веришь, колдунья моя. Я исправил все ошибки. Я не дам разрушить счастье наше и наших детей. Орлы выбирают семью, моя Алька.

Утром Алька долго не вставала, потому что думала, где может быть её халат и все остальное, Валентин, посмеиваясь, глядел на бюстгальтер, что висел на люстре, ждал, что скажет Алина. Он напомнил её обещание – не раздеваться перед ним.

– Валь, мало ли глупостей я говорю. Ты не слушай, – протянула она жалобно, – принеси лучше мой халат, я вспомнила, он на первом этаже, в спальне. Я же вчера его так и не надела. И с люстры сними, пожалуйста...

– А сама что не встаешь? Никак застеснялась? – ласково спросил он. – Что-то не похоже на тебя.

– Не похоже, – согласилась, хитро прищурившись, жена. – Но если я пойду сама за халатом, я не смогу просто быстро пробежать перед тобой, и ты меня, скорее всего, назад вернешь. И потом, просто холодно, я замерзну, пока дойду.

В доме, в самом деле, было прохладно.

– Ладно, лежи, а то заболеешь ещё, – он поцеловал Альку в шею. – Я принесу. И не только халат.

Но теперь Алька не отпустила его.

– Да Бог с ним, Валь, с халатом. Полежи рядом. Мы с тобой совсем чуть-чуть полежим. Просто так. Мы давно просто так не лежали. Целую неделю! Я скучала.

А губы её и руки уже скользили по телу мужа. Валентин обнял жену.

После Алина озабоченно заявила:

– Вот что творим, два немолодых дурня.

– Очень даже хорошо творим, – ответил Валентин. – Мне нравится. Мне все очень нравится.

– А мне-то, Валь, как нравится....

Но все же мужчина встал и пошел вниз за халатом. Принес и его, и большой пакет.

– Это тебе, – протянул он Але сверток.

Из него выскользнула норковая шубка. Любимого Алькиного цвета, коричневая, легкая, мягкая. Совсем не длинная, как куртка.

– Ой, Валя, ну зачем? – Алька радостно прижала теплый шелковистый мех к лицу.

– За вчерашнее это тебе, – Валентину было приятно видеть радость жены.

– За ночь или за вечер? – лукаво прищурилась жена.

Валентин засмеялся.

– И за утро тоже.

Алька примеряла обновку. В куртке, что купила ещё за границей, было холодновато ходить. Прежняя одежда была велика после операции. Шубка была очень кстати. Надевая её, Алина подумала:

– А Еленочка уже второй год ходит в старой одежде. Ей бы эту шубку. Или Ирине. Я обойдусь.

Валентин с удовольствием следил за женой, что крутилась перед зеркалом. Легкая тень, скользнувшая по её лицу, не осталась незамеченной.

– Ну, говори, что опять я не так сделал? – потребовал он.

– Все так, все так, – даже испугалась Алька. – Мне нравится шубка. И капюшон есть. Я люблю с капюшоном.

– Я знаю, Еленочка, дочка наша старшая, подсказала.

При слове Еленочка по лицу Альки вновь скользнула мимолетная тень. Валентин засмеялся:

– Я знаю, о чем ты думаешь. "Еленочке бы такую шубку". Купил и ей, Аль, только длинную, из голубых норок. Она как ты: "Ой, папа, не надо, ой, папа, зачем". А у самой глаза загорелись, – мужчина с удовольствием выговаривал слово "папа".

– Валя, Валюшечка, – Алька с благодарностью обняла мужа. – Ты любишь моих девочек?

– Ну, конечно же, люблю. Они – мои взрослые дочки. Обе. Ты мне веришь, Аля?

– Ну, конечно.

Немного погодя Валентин весло продолжил:

– Потом мы с Еленочкой спрятались в кабинете, торговый центр-то наш, позвонили Жоре, он тут же привез Ирину, шубку примерять. Что было!

– Неужели Ирка отказалась.

– В отличие от вас, наша младшая дочка сразу согласилась. Глаза загорелись. Перемерила штук десять, все на ней смотрится, сама перед Жоркой и так, и сяк. Прошлась, как на подиуме, глазищами своими большими хлоп-хлоп. "Жорик, я тебе нравлюсь в этой шубке? А в этой? Жорик, а ты меня очень любишь?" Вокруг народ собрался. Кто-то узнал Ирину. Крикнул, что без одежды ей лучше. Жора рассердился, говорит: "Если к тебе кто-нибудь сейчас еще кто-нибудь прилипнет, будешь без шубы в китайском пуховике ходить. Я ревнивый". Но Ирина не сдалась, хохочет и отвечает: "А ты думаешь, Жорик, в китайском пуховике мужики не будут ко мне липнуть? Давай поэкспериментируем. Где тут пуховики? Сейчас надену. Если кто прилипнет, ты мне колечко бриллиантовое еще купишь". Жорка отвечает: " А если в шубке к тебе не прилипнут, то два куплю". Но, думаю, там шубкой не ограничилось дело, Ира и еще кое-что приобрела. Знаешь, она потащила Жору в отдел женского белья, в примерочную его с собой забрала. Я ждал, когда они в ювелирный пойдут. Не дождался. Правильно Еленочка сказала: "Если Ирку забрела за бельем, это надолго, навсегда!". За колечком так они и не пошли. Может, мне Ирине колечко подарить? С бриллиантом?

Алька неодобрительно молчала.

– Ей и Еленочке, – не отступал Валентин.

– Ирка и так, как рождественская елка, вся в украшениях. Куда ей еще?

– Вот и хорошо, – обрадовался Валентин, – она их любит, значит, довольна будет. А Еленочка? Как же так, младшей куплю, а старшей нет?

– А с Еленой сам говори на эту тему, – заулыбалась Алина.

– И говорить не буду. Куплю и все. Старшая девочка у нас тактичная, возьмет, не откажется, скажет: "Спасибо, папа", – решил Валентин и спросил: – Ну что, едем?

– Куда? – не поняла Алина. – Кольцо покупать?

– Домой, – так Валентин называл свой дом в Греково. – Холодно здесь. Старый уже дом. Отопление барахлит.

– Ой, Валя, я же их пригласила опять всех сюда.

– Знаешь что, – сказал Валентин. – Дом здесь холодный. Давай всех в наш дом пригласим. В Греково. А что? Марина Тимофеевна подготовит стол. Васильич всех привезет и отвезет. Давай, обзванивай.

И Алька не особо загорелась новой идеей. Ей хотелось побыть с Валентином. Всю неделю виделись только ночью. Женщина все равно обзвонила всех, но от встречи все отказывались.

– Ну и ладно, много встречаться – быстро приестся, – не расстроилась Алька. – едем, Валюша, домой. Два дня гулять тоже вредно. Только давай заедем к Олесе Игнатьевне, объясним ей все. И положим цветы всем нашим на кладбище. Я ведь так и не была там после нашего возвращения. Все собиралась... Но не решилась одна...

– Давай, – согласился муж. – Цветов только нет. И подарок бы надо нашей любимой учительнице купить.

– Да на местной ярмарке все продается. Заедем туда.

Они закрыли дом. Валентин еще раз все проверил. Бросил взгляд на все еще стоящий дом своих родителей и критически произнес:

– Надо и ваш дом перестраивать, старый уже, и свою вотчину в порядок приводить.

– Не надо эту дачу трогать, – возразила жена. – Это владения Еленочки. Так Павел Ильич распорядился. Вот пусть они и думают.

– А почему не Ирине? Она же была любимицей, ты сама говорила,– спросил Валентин. – Или двоим в равных долях...

– Он сказал... – Алька прервалась на полуслове. – Знаешь, я немного попозже об этом тебе скажу. В одно место заедем, и скажу...

– Ладно, – согласился муж. – А Ирине я на месте своей вотчины построю дом. Точнее, пусть Жорка строит. Он уже как-то предлагал, только я не видел в этом смысла, – а про себя добавил: – И Еленочке построю. Она мне ближе дочки и сына во сто раз. Может, от меня все-таки она?

На ярмарке сразу при входе купили кучу гвоздик. Валентин понес их в машину. Алька предложила ещё посмотреть подарок для Олеси Игнатьевны и прошла внутрь. Вспомнив, вчерашнюю встречу, она бросила взгляд в сторону Васькиного прилавка. Тот был на месте. А вокруг стояли Юля, Вера, Славик и Костин Сергей и что-то бурно обсуждали. Славик в приветствии поднял руку. Алька помахала в ответ, но не пошла. Ждала мужа.

– Хватит чудить, – решила она. – Вчера явно перегиб был с Сергеем. Да и с Славиком какого черта целовалась на брудершафт. Спасибо Деве Марии, Валя не знает. Надо всем сказать, что Валентин – мой муж. Пусть языки прикусят. А может, наоборот, еще больше почешут.

Вошел Валентин, взял жену под руку, и они пошли к друзьям. При их приближении разговоры явно оборвались. Сергей думал, глядя на приближающую пару:

– Как я вчера не сообразил, что не может такая женщина быть одна. Вон, как Валька держит под руку с хозяйским видом, как средневековый феодал. Я бы такую тоже держал. Хотя мне другая бы была по душе больше, блондинка из сериала... А Валентин злой, чувствуется. Я бы тоже злился, если к моей жене кто полез. Да, хорошо я вчера лопухнулся. Ну, Алька, правду говорят, из рода ведьм она. Так меня провести. Всем глаза отвела.

Он невольно засмотрелся на изящную Алину в дорогой норковой шубке.

– Все такие же пышные волосы, только не такие длинные, как в школе, все той же красивой волной лежат на плечах, они все такие же темно-каштановые, зеленые звезды глаз по-прежнему освещают лицо. Да, морщинки тоже уже проглянули. Но все лицо оживлено и согрето радостью, радостью оттого, что рядом Валька, родной, любимый человек. Вон с какой любовью нет – нет, а глянет на него. И Валентин. Он пополневший и одновременно помолодевший, но наполовину седой. И тоже счастливый. У него появилось спокойствие во взгляде. Не бежит, как все годы было без Алины. Альку уверенно держит под руку. Почему же вчера никто не заметил этого. Впрочем, Валька уставший был, замученный. Кстати, надо узнать, чем он занимается. Судя по машине, деньги у него водятся. Все-таки, Алька слегка ведьма или гипнотические способности есть у неё – как вчера всех ловко разыграла. Женщины до сих пор не верят, что Аля и Валентин вместе. Но, черт побери, они красивая все-таки пара, – продолжал размышлять Сергей.

Алька же улыбалась радостно, а целовалась только с женщинами, Славик же её сам расцеловал, но с разрешения Валентина.

– Валька, – шутливо начал веселый холостяк, чувствуя какую-то напряженность, – ты мне голову не оторвешь, если я Альку в щеку поцелую. Она со всеми вчера перецеловалась, а я не стал. Знал, что нельзя без твоего разрешения. А знаешь, как хочется такую шикарную женщину поцеловать. Ну, Валь, ну разреши. Пионерский поцелуйчик в щечку.

Алька засмеялась:

– Врешь, Славик, вчера тебя я тоже не пропустила.

– Не помню, – не сдавался веселый мужчина. – Не было такого. Правду, Валь, говорю.

– Целуй, но только в щеку, – согласился Валентин.

Он выглядел несколько мрачновато, поздоровавшись с остальными, обратился с непонятной для многих фразой к Ваське.

– Мало я тебя дубасил в школе за Альку, – сказал он. – Смотри и сейчас наваляю.

– Да не шел я к твоей Альке? – неуклюже оправдывался Васька. – Я вообще шел за Сергеем. Да меня, вообще, Танька послала. Хочешь, спроси её.

– А тебя кто послал? – обратился Валентин к Сергею. – Все не успокоишься? У тебя очередная жена есть.

– Уже нет, – ответил Сергей и замолчал, вспоминая глупую вчерашнюю ситуацию.

Славик же спросил, явно желая увести разговор в сторону:

– Валь! А правду Серега говорит, что Соколовская Ирина, актриса из "Стерв", ваша дочь?

Все сразу заинтересованно прислушались.

– Правда, – улыбнулась Алька и ехидно обратилась к Сергею. – Как, Сереж, ты её вчера назвал? Сучка?

Сергей смущенно молчал, с опаской поглядывая на Валентина.

– Как так получается, – это вмешалась Маша, которая знала все. – Ты же, Аль, за другим была замужем. Почему отец – Валька?

– Маш, – несколько озадаченно сказала Алина. – А дети, ты думаешь, только от мужей рождаются? Или от других мужчин тоже могут?

– Могут, я в этом уверен, дочки у Альки мои, я точно знаю, – вместо Маши ответил Валька и опять повернулся к Сергею. – И за дочку надо бы тебе врезать все-таки. Под бок его она положила бы. Сучкой назвал. Думать надо, что говоришь? Отцу, тем более.

– Откуда же я знал, что она твоя дочь? Да я и не про твою дочь говорил, я про актрису... то есть даже не про неё, я про героиню из фильма, – неуклюже оправдывался Сергей. – Про младшую стерву...

– Ребята, – вмешалась в разговор Аля, – мальчики и девочки. Вы уж простите меня, но вы так бурно обсуждали вчера Валю, что я вам подыграла. Не сказала главного. Не испортили мы статистику нашего класса. Мы с Валей обвенчались осенью, за границей. Мы муж и жена. И дочь взрослая есть у нас....

– Две у нас дочери, – поправил Валентин.

– Две, конечно, и еще сын, – согласилась Аля. – Одну дочь вы все знаете. Она играла в скандальном сериале "Стервы". Сейчас собирается с мужем за границу. Вот смотрите, у меня есть фотография.

Она достала из сумочки фото, где они были запечатлены во время первой встречи после возвращения Али и Валентина из Америки.

– Вот мы в центре. Вот Валя обнимает наших девочек. Старшая Еленочка. Его любимица. Младшую вы и так узнали. А это их мужья. Коля – муж Еленочки, и Жора – Иринин муж. Все, кроме Иры работают с Валей, в его корпорации. Видите, сколько у нас детей уже получается? Четверо.

После рассматриваний, охов, вздохов, бесцеремонная Маша задала вопрос:

– Валь, а где сейчас сын Гали Пастуховой? Ты же его признал, фамилию свою дал, даже хотел одно время забрать себе, когда Галька запила.

Алька и Валентин заулыбались.

– А мы его и забрали. Коля с нами. Здесь. Вот он. Коля женился на нашей старшей дочери – Еленочке, – ответила Алина.

– Ничего не понимаю, – во взгляде Маши было столько недоумения. – То ты говоришь, что это дочери Валентина, то сын Валентина женился... на сестре что ли...

Она запуталась. Уже не смеясь, Алька рассказала все. Или почти все.

– Валь, – вдруг сказал Сергей, который о чем-то все думал. – А ты уверен, что Николай твой сын?

Все посмотрели на мужчину.

– Я всегда думал, что Кольку Галя родила от меня, – пояснил Сергей.

Валентин не ответил. Но Алька! Словно гром поразил её. Лицо вспыхнуло, на нем появилось властное выражение. Такой она порой бывала в А-ке, когда приходилось бывать рядом с хозяином города – Серебровым, которого она не любила. А тот уважал женщину и прислушивался к ее словам, веря, что Алина, в самом деле, может видеть будущее, дать дельный совет (она и давала – Павел Ильич подсказывал, руководил этими советами), и её слова принесут удачу и деньги. Сейчас же Алька ринулась на защиту мужа. Казалось, она вцепится сейчас в красивое лицо Сергея.

– Что городишь? Думай, что говоришь! – зло крикнула она, подчиняя людей своей воле. – Коля – наш! Всегда был наш. Он на Валю похож. Не на тебя! Поздно в отцовстве признаваться.

Все сразу поверили словам женщины. Алька, спохватившись, притушила свой властный взгляд.

– Не надо, Аля, не переживай, – ласково обнял жену за плечи Валентин. – Я давно это слухи знаю. Не первый раз слышу. Но я считаю Колю своим сыном. Вот только не знал, что и Серега может быть причастен к его рождению. Я про других слышал, – тяжелый взгляд Валентина остановился на Ларине. – Что, Славик, молчишь? Ты ведь тоже к Галине похаживал. Так?

– Так, – согласился притихший Славик. – Но от меня Галька не рожала. По времени не совпадает. Я после рождения Кольки к ней ходил. Но дочь у неё не от меня была.

– У Гали, что, и дочь еще была? – удивилась Алина и вопросительно посмотрела на мужа. – Я не знала, что у нашего Коли есть сестра. Валя! Почему ты мне не говорил?

– Я тут точно ни при чем! – замахал руками Валентин и посмотрел на Костина. – Я и не знал.

– Про дочь я даже и не слышал, – произнес и Сергей.

– Да нет, Сергей тут ни при чем, – пояснила все знающая Маша Кваша. – Галька девочку от кого-то из соседней деревни, из Теребово, родила, но не стала забирать, оставила в роддоме.

– Как в роддоме. А отец девочки? Кто он? Совсем ему не нужен был ребенок?– Алька даже расстроилась, услышав такое.

– Да он тоже непутевый был, а мать у него хорошая была. Она хотела девочку забрать. Но говорят, Галька троих детей бросила в роддоме. Рожала и оставляла. Больше никто, как Валька, не признавал детей... И первая девочка тоже не нужна была, хоть и был муж в то время у Галины...Вы лучше Татьяну спросите, жену Василия, она тоже родом из Теребово. Васька! Так я говорю? – сказала Вера.

– Не знаю, Танька никогда мне не говорила про Галькину дочь, – в недоумении ответил Васька. – Откуда вы взяли.

– Вот что, – сказала Алька, ни на секунду не забывая, как вздрогнула рука мужа, когда Сергей, не подумав, ляпнул про свое возможное отцовство. – Ведите следствие без нас. А то еще каких родственников найдете. Что-то я не верю, что Галя Пастухова успела столько нарожать до своей смерти.

Хоть и сказала так Алина, но какая-то мысль у неё осталась. Валентин это заметил. На этом, распрощавшись со старыми знакомыми, оставив их перемывать по-новому косточки, Валентин и Аля ушли. Молча сели в машину.

– Валя, – Алька ласково взяла его руку и как когда-то в больнице, поцеловала её, потом прижала к своей щеке. – Валя, родной мой. Не верь Костину. Наш Коля. Наш. Твой он. Я это чувствую. Он же похож на тебя. Деревня всегда сочиняет глупые истории.

Она всей душой желала взять на себя ту боль, что нанес своими необдуманными словами Валентину Сергей. Мужчина это понял.

– Эх, Алька, Алька, – Валентин обнял её за плечи. – Верный мой человечишка. Моя вторая половинка. Вот за что я тебя люблю, ты никогда не предашь меня, не подведешь. Я даже в Кате не был так уверен, как в тебе. Всегда знал, что ты на моей стороне, даже когда мы не были вместе. Моя незримая поддержка. Да не переживай сама так сильно. Знаешь, почему много лет назад я не забрал у Людмилы и Алексея Колю, не настоял на своем. Люда сказала мне, что Николай – не мой ребенок. Я не поверил ей. Она отказалась дать согласие на генетическую экспертизу. Я тогда решил, что она соврала, чтобы не отдать мне мальчика. А теперь после слов Костина Сергея я не знаю, что думать. Опять всю душу перевернули.

– Валя, родной мой, твой Коля, от тебя его Галя родила, и ты его любишь. Это главное. Поверь своей душе, своим чувствам.

– Эх, Алька, моя Алька. Ты права. К тому же Коля – муж Еленочки. Ты же знаешь, что эта девочка мне очень и очень дорога. Ради её спокойствия, её счастья все оставим по-старому. Ничего им не надо говорить. Пусть Колька не мой. А Еленочка мне роднее дочки стала, я всегда её дочкой называл. Хоть и отец у неё другой. Нельзя её расстраивать.

– Валя, – только и смогла растроганно произнести Аля. – Мой Валька. Как я когда-то могла сомневаться, что ты будешь любить моих девочек!

И опять поцеловала его большую сильную руку.

– Ну что едем? – спросила она.

– Да, но мы забыли про подарок для Олеси Игнатьевны. Так и не купили ничего. Сходи только одна, купи что-нибудь. Я не пойду туда, не хочу видеть больше Сергея.

– Точно, – согласилась Алина, – я сейчас пойду за подарком и заодно по пути убью Сергея. Кольку нашего захотел своим сделать! Не дождется! Это наш мальчик! И настоящая мать ему – я, а не Людмила и не Галина. А Сергей тем более не отец!

В голосе женщины было столько решительности, что Валентин тихо засмеялся. Алька метнулась обратно на ярмарку.

– Сейчас кто-то получит от неё. Не завидую я Сергею, – подумал Валентин.

И точно, Алька стремительно подошла к стоящей на старом месте кучке людей. Разговоры, как по команде, притихли.

– Пристрелить бы тебя, – обратилась женщина к Сергею, – сто лет молчал, а тут вылез со своим языком. Зачем ты Вале хотел больно сделать? Никогда не прощу тебе этого. Дай мне номер твоего телефона.

– Зачем? – не понял Сергей.

– Киллера найму, легче будет тебя найти, когда отстреливать будет.

В её словах было столько напора, решительности, что Сергей без разговоров дал ей номер своего сотового.

– Ну вот, позвоню, сделаете генетическую экспертизу с Николаем. Откажешься, в самом деле, пристрелю. И если отцом Коли окажешься, тоже пристрелю. Я за моего Вальку любому горло перегрызу! Учти, Сереженька!

Зеленые глаза женщины опять приказали подчиниться. Окружающие молчали. Алина обратилась к остальным.

– И, пожалуйста, девочки и мальчики, еще раз извините меня за вчерашний розыгрыш. Думаю, мы будем чаще видеться. Мы с Валей живем тут недалеко, в его доме, в соседней деревне. Знаете, наверно. Я ведь, Маша, и есть та самая женщина, которую привез Валентин в свой дом. Между прочим, привез после тяжелой операции, чтобы я окончательно встала на ноги. Валя меня с того света вытащил, жить заставил. Не смейте о нем говорить плохо. Теперь вы все знаете, – уже потише сказала Алька, взяв под контроль свой взгляд. – Ладно. Пойду за подарком для Олеси Игнатьевны. Хотим с Валей к ней заехать.

– У неё телевизора нет, – заметила Юля. – Старый сломался, новый с пенсии не купишь.

– Вот его и куплю, – обрадовалась Алина. – Здесь ведь где-то были они в продаже?

– Здесь и ЖК есть. С большим экраном. Только все очень дорого, – сказал Васька.

– Ничего. Я думаю, у Валентина хватит денег.

– Аль, а кстати, чем занимается твой Орлов? Мы тут спорим, – это осмелился все-таки спросить Славик. – Васька утверждает, что он банкир.

Алька весело обернулась:

– Корпорация "Орлофф". Слышали? Он её владелец. Соображай, Сережа, кому ты хотел плохо сделать!

Реакция Сергея была, как у всех. Он только присвистнул.

– Да, Вась, насчет мясной палатки тебе лучше с Колей поговорить, – вспомнила Аля.

– С каким Колей? – не понял Василий.

– С Орловым Николаем, сыном Орлова Валентина. Коле нет равных в знании законов и оформлении бумаг. Так Валя считает, – крикнула напоследок женщина.

Алина и Валентин уехали, а друзья все стояли, обсуждали непонятные новости.

Сначала Валентин и Алина навестили могилы родных людей. Заплакала Алька, глядя на выбитое на граните изображение Дмитрия. Молча стоял Валентин, только обнял, как всегда, желая забрать часть боли. А мысленно говорил Дмитрию : "Моя Алина. Только моя. Ты не имел права столько лет удерживать её. Хотя дело было не только в тебе". Они положили цветы всем: и Катюше, и Павлу Ильичу, и тете Сонечке. Тут Алька сильно удивилась – на могилах Павла Ильича и ее доброй феи стояли новые дорогие памятники. Хорошие памятники. Словно живые смотрели с них Павел Ильич и тетя Сонечка. Но кто это сделал? Валентин сказал, что он ни при чем. Зашли к матери и отцу Валентина.

– Баба Ира такая же красивая, как и я, – вспомнили они слова маленькой Ирины и улыбнулись.

Последние гвоздики Алина отнесла Гале Пастуховой. Смерть примирила всех, заставила забыть обиды.

– И все же, Валь, надо нам выяснить, были ли еще дети у Гали, – задумчиво произнесла жена, когда они уже покидали кладбище.

– Зачем? – не понял муж.

– А вдруг у нашего Коли есть еще где-то братья и сестры?

– Выясним, – пообещал Валентин.

Забегая вперед, надо сказать, Валентин послал своего человека в ближайшие два роддома, где могла бы рожать Галина много лет назад. Оказалось, что Пастухова Галина не рожала, и отказных детей в эти годы не было. Алина успокоилась. Вот сплетники, только и подумала она.

А пока супруги Орловы поехали к Олесе Игнатьевне. Валентин установил телевизор, наладил. Посидели у неё часок. Старая учительница обрадовалась их приезду, а больше всего, что они все-таки вместе, захлопотала, налаживая чай.

– А я вчера еще поняла, что есть что-то между вами, – говорила она. – Или обязательно будет. Кто чего усмотрел в ваших словах, жестах, а я видела, что вы по-прежнему любите друг друга.

– А ведь вы подыграли мне, – сказала Алина. – Признайтесь, Олеся Игнатьевна, вы не звонили Вале.

– Конечно, не звонила. Нет у меня ваших телефонов, – засмеялась старая учительница.

– А знаешь, о чем мы говорили с Олесей Игнатьевной, когда ты распевала песни с Сергеем. Мне Олеся Игнатьевна велела не упустить тебя, срочно жениться. Так что давай заедем в загс. В России-то наши отношения мы так и не оформили.

Алька не успела ответить. На экране телевизора появилась в новой рекламе Ирина, да в каком виде – почти что голая. Она, демонстрируя жажду, грациозно сидела на огромном бокале с соком, куцые кусочки купальника грозили свалиться с неё. Маленький бокал был в руках, из которого она пила. Струйки сока текли по практически обнаженной груди, по животу, низ которого прикрывал маленький треугольник материи. Ирина закидывала голову, показывая длинную изящную шею, и все пила и пила сок. Утоляла жажду. К ней чувственно протянул руку красивый мужчина. Ирина нырнула в бокал с соком, верхняя часть купальника соскользнула с её груди.

Алька поморщилась. Замолчал Валентин. Учительница не могла понять, что случилось, почему с таким интересом гости уставились на экран. Сама она не любила рекламы.

– Куда только Жора смотрит? – возмущенно сказал мужчина. – Сегодня же позвоню ему.

– Это, Валя, она для меня старается. Ох, получит она все-таки когда-нибудь от меня, – проронила Алька. – Надо прекращать это.

Глянула на Олесю Игнатьевну и засмеялась:

– Знакомьтесь, Олеся Игнатьевна, на экране наша дочь – актриса Ирина Соколовская. Да, да, дочь моя и Вали. Только нас она ни во что не ставит.

Пришлось рассказывать и об остальном семействе. Радовалась старенькая учительница. Ведь это была отчасти и её мечта, чтобы Алина и Валентин были вместе.

На обратном пути Аля попросила Валентина заехать к старой школе. Но позвала его пройти в парк. Она привела его к окончательно обмелевшим, заросшим ивняком искусственным прудам. Сейчас там лежал снег.

– Узнаешь?

– Да, я лазил вон туда, за заросли крапивы, чтобы пугать тебя. Выл, как волк. Ох, и бегала же ты через парк.

Алька слабо улыбнулась.

– А потом это место нашла Ирка. Я не показывала ей. Веришь? Но только Еленочка как-то прибежала, плачет, в парке волк завелся, настоящий, воет на меня, говорит, и даже гавкает. В крапиве сидит.