Автор книги: Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 79 страниц)
А потом мир превратился в боль и полумрак. Она лежала, полузасыпанная щебёнкой, в развалинах коридора. Холодный воздух подсказывал, что стену замка с этой стороны разнесло вдребезги, а липкая горячая струя, сбегавшая по щеке, — что она ранена. Потом она услышала страшный крик, от которого внутри у неё всё оборвалось, — крик боли, какую не могли вызвать ни пламя, ни заклятие.
— Нет! — послышался знакомый голос, и Амелия, поборов слабость, открыла глаза и села, чувствуя боль во всем теле. — Не-ет!
Она поползла по усыпанному обломками полу, пытаясь разглядеть сквозь плотный слой пыли хоть что-нибудь. В трёх футах от неё мелькнула рыжая макушка Рона Уизли, который склонился над кем-то, кто имел тот же оттенок волос.
А потом ее мир рассыпался на части, когда она увидела ее.
Пенни.
— Нет! — истошно закричала девушка, чувствуя, как горло сковал тяжёлый ком подступающих слез, и она, стараясь передвигать ногами и руками быстрее, через пару секунд оказалась рядом с сестрой. Ее потухший взгляд голубых глаз был устремлён в дыру в потолке, а из головы торчала железная труба. — Нет! Нет! Нет! Пожалуйста, нет!
Она склонилась над ней, взяв в свои окровавленные ладони ее бледное лицо, оставляя красные разводы на щеках сестры. Как бы она не трясла ее, Пенни не приходила в себя, и этому было одно простое объяснение.
Она умерла.
— Нет, Фред, нет!
Она с ужасом повернула голову в сторону, и ее дыхание окончательно сбилось. Из-за пелены слез, она увидела, как Рон склонился над телом брата, который продолжал держать Пенелопу за руку.
Боль.
Она задыхалась этим моментом, чувствуя, что все силы вмиг покинули ее. Битва в Хогвартсе отошла на второй план, оставляя лишь тупую боль в районе груди, не дающую дышать. Перед глазами были лишь Пенни и Фред, которые больше никогда не встанут.
Которые больше не заговорят с ней.
Которые не заведут детей, о которых как-то вскользь говорили.
Которые не переедут в Дорсет, чтобы жить с Амелией в соседних домах.
Все закончилось.
Амелия чувствовала, как ее тело сотрясает крупная дрожь, но она не могла заставить себя отвести взгляд в сторону. Не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме как на своей боли. Слезы так и стояли в ее глазах, из-за чего две фигуры рябили и были неясными. На миг она представила, что все это происходит не с ее сестрой и другом.
Что это просто незнакомцы, которых постигла ужасная участь.
Но стоило сморгнуть слезы, как картинка вновь стала четкой, а бледные лица ее близких — реальными. И ее накрыло новой волной боли, которая не давала дышать, сковывая горло тугими веревками.
И она знала, что потеряв сестру этой ночью, она потеряла и саму себя.
========== Глава 84. Ложка мёда в бочке с дёгтем ==========
Все вокруг слилось в неясную какофонию звуков и движений, но Амелия не могла даже на секунду отвлечься от того горя, что затопило ее с головой. Не могла оторвать взгляда от Пенни и Фреда, которые навсегда остались молодыми.
«Пока смерть не разлучит нас», — вспомнила девушка слова Пенелопы на их свадьбе, и она с горечью поняла, что смерть их все же не разлучила.
Вместо этого она забрала их обоих.
— Амелия! — послышался чей-то голос, но она не узнавала его, как и несколько других голосов, которые также слышались на заднем фоне. — Пора идти, Амелия! Они мертвы, но война ещё не закончена!
Не закончена! Амелия была не согласна с этим голосом, ведь лично для неё все закончилось в тот миг, когда она увидела безжизненный взгляд сестры. Ей было все равно, если бы кто-то сейчас убил ее прямо на этом месте. Этот человек даже сделал бы ей этим одолжение, ведь вместе со смертью приходит и покой. Мертвые не чувствуют боли и угрызений совести.
Они ничего не чувствуют.
— Стэнфорд, — прозвучал совсем рядом другой голос, а чьи-то руки потащили ее назад, из-за чего девушка начала брыкаться. — Амелия, пора идти! Подумай о тех, кого ещё можно спасти! Думай о победе!
Победа. Какое горькое слово! За каждой победой стоят потери и поражения, и иногда всеобщее благо не стоит этих жертв. Не стоит ни гроша, когда из твоей жизни исчезает все то, за что стоило бороться.
— Что здесь...? — послышался третий голос, от которого перехватило дыхание, но Амелия была слишком погружена в свою скорбь, чтобы задумываться над тем, кому он принадлежал. — Дьявол! Амелия, надо уходить! Ты меня слышишь?
Ее снова подхватили чьи-то руки, но в этот раз они были сильнее, и девушка не смогла вырваться из их захвата. Она повисла тряпичной куклой, позволяя этому человеку утаскивать себя все дальше от Пенни и Фреда, с которых она не сводила пустого взгляда.
Она не замечала, что совсем рядом другие люди сражаются не на жизнь, а на смерть. Не замечала удивленных взглядов братьев Криви, которые только что показались в этом же коридоре и наткнулись на Снейпа, который бережно уносил девушку подальше от погибшей сестры. Не слышала сбивчивого шепота, который обещал ей, что все обязательно будет хорошо.
И это к лучшему, ведь она знала, что все это сладкая ложь. Ложь, которая не могла успокоить ее в этот момент, а вот резкая встряска, как оказалось, могла.
Амелия почувствовала хлёсткий удар по щеке, от которого ее голова мотнулась в сторону, а все вокруг вновь приобрело яркие краски и ясность. Голоса приобрели громкость, и девушка могла различить каждый из них. Она поняла, что Снейп продолжал оттаскивать ее назад, а прямо перед ней стояла Грейнджер, щеки которой блестели от слез, но глаза горели волевым огнём.
— Уходим, сейчас же! — воскликнула Гермиона, и Амелия нашла в себе силы, чтобы вырваться из захвата рук Снейпа.
— Мы не можем их оставить, — Амелия с трудом узнавала свой голос, который, казалось, был лишён любых эмоций.
— Они мертвы, — послышался рядом голос Поттера, который уводил подальше от тела Фреда такого же безвольного, как и сама Амелия, Рона. — Мертвы! А мы живы, и мы должны продолжать сражаться. Слышишь? Должны отомстить Пожирателям за то, что они сделали.
Месть.
Первая эмоция загорелась в ней, заполняя ее разум целиком. Она чувствовала непреодолимое желание уничтожить каждого Пожирателя, что встретится на ее пути.
— Авада Кедавра! — она яростно взмахнула палочкой, устремив луч заклинания в Пожирателя, который сражался с братьями Криви. Мужчина замертво рухнул, и на неё устремилось сразу несколько поражённых взглядов, ведь она впервые использовала это заклинание при ком-то.
Впервые убила человека Авадой при свидетелях, нарушая закон, но не чувствуя при этом ни капли страха и смятения.
— Амелия… — послышался рядом с ней голос Северуса, и она обернулась к нему, замечая, с каким страхом он смотрит на неё.
— Это война, Северус, — сказала она безжизненным голосом. — И я отомщу каждому из них за смерть Пенни и Фреда!
И, не давая и доли секунды для ответа, Амелия наложила на себя дезиллюминационные чары и побежала. Побежала так быстро, что легкие загорелись огнём с непривычки, а ноги спотыкались о препятствия. На полу лежали чьи-то тела, но девушка старалась не акцентировать на них своё внимание, чтобы снова не впасть в ступор.
Основное побоище шло в Большом Зале, и Амелия пошла именно туда, чтобы чувствовать движение вокруг себя, чтобы быть частью единого механизма и не дать себе и доли секунды, чтобы впасть в меланхолию. Она увидела Сириуса, что дрался плечом к плечу с Римусом, видела Макгонагалл, которая щедро угощала Пожирателей проклятиями. Недалеко от неё мелькнула рыжая копна кудрей Молли Уизли, которая, как оказалось, была хороша не только в бытовых чарах, но и в боевых. Рядом с ней сражался сразу с двумя Артур Уизли.
Все они были здесь ради одной цели, и девушка собралась внести максимальный вклад, чтобы навсегда избавиться от Волдеморта и его приспешников.
Чтобы отомстить за смерть Пенелопы и Фреда.
Амелия сняла с себя дезиллюминационные чары и тут же вступила в схватку с неизвестным Пожирателем в маске. Она могла бы остаться невидимой и играть нечестно, но ей хотелось, чтобы противник видел, от чьей руки падет. Ей хотелось, чтобы они смотрели ей в глаза, когда она будет мучить их. Чтобы эти самые глаза стали последним, что они увидят.
Девушка яростно размахивала палочкой, сокрушая одного противника за другим. Она старалась не использовать в толпе Аваду Кедавру, находя десятки других способов расправы. С некоторыми из них было легко, а с другими приходилось прикладывать все свои силы и умения, чтобы отражать проклятия и насылать на них свои. Но, при всём этом, ей не было страшно. Она видела, как зеленые лучи Непростительных пролетали в нескольких дюймах от неё, но даже это не нагоняло ужас. Страх остался в прошлом, сейчас же она не боялась смерти.
Вдруг, ее взгляд наткнулся на копну смоляных кудрей Беллатрисы Лестрейндж, и Амелия двинулась в ее сторону, собираясь закончить начатое. Эта женщина не раз осложняла ее жизнь и была одной из самых преданных в рядах Тёмного Лорда. С каждой секундой Амелия приближалась к ней все ближе, наблюдая за тем, как ведьма сражается с Молли Уизли.
Белла заметила ее только тогда, когда между ними осталось расстояние в жалкие два фута. Ее глаза округлились и сверкнули опасным огнём, но взгляд самой Амелии был не хуже. Она смотрела на неё с такой лютой ненавистью и решимостью, что это могло нагнать страх на любого.
— Ты! — воскликнула Беллатриса, переключая все своё внимание на девушку. Молли хотела было вмешаться и пальнуть в Пожирательницу заклинанием, но ей пришлось отвлечься на другого противника, который едва не убил ее мужа.
— Я, — коротко ответила Амелия, наступая первой.
Их схватка была из тех, про которые можно было бы слагать легенды и рассказывать их ученикам на Защите от Темных Искусств. Они ловко отбивали проклятия друг друга, стоя прямо на столе Слизерина. Беллатриса была сильной противницей, но и Амелия набралась опыту. Отсутствие страха и мысли о мести подгоняли ее вперёд, откладывая усталость на второй план, и они продолжали кружить вокруг друг друга, пытаясь пробить защиту и нанести роковой удар проклятием.
— Ты не сможешь долго сражаться со мной, — заявила Беллатриса, выстреливая очередным заклинанием. — Ты — жалкая девчонка, которой просто везло все это время!
— Везло? — воскликнула Амелия, отражая очередное проклятие и насылая на неё своё. — Я много тренировалась! Ты не имеешь никакого права говорить о том, что это простое везение! Мне было всего семнадцать лет, когда я убила твоего мужа, Белла!
— Что? — взревела она, замерев на миг, за который Амелия успела оглушить ведьму. — Паршивка!
Амелия поняла, что зря сообщила Беллатрисе столь пикантные подробности, потому что та совершенно слетела с катушек. Она заклинанием выбила палочку из рук девушки, которая покатилась по столу, упала с него и затерялась под скамьей.
— Больше не такая смелая? — прошипела Беллатриса, медленно приближаясь к девушке. Амелия споткнулась за свою же ногу, и упала спиной на стол, отползая от неё. — Прощайся с жизнью, паршивка!
Она направила палочку прямо ей в лоб, и Амелия подумала, что вот он — ее конец. Всего одно заклинание, и она станет свободной от эмоций и чувств, оставит всех и станет свободной. Одна эта мысль приносила запретное удовольствие, которое омрачал лишь один факт: она сделает очень больно Снейпу. Настолько больно, что это потянет его на самое дно, заставит желать себе смерти и всюду искать ее.
Нет, так нельзя.
Она не могла поступить так эгоистично, чтобы почувствовать вкус свободы. Не могла позволить пройти Северусу все круги ада на Земле лишь потому, что ей в этот момент не хотелось жить. Жизнь переменчива, и она состоит из череды хороших, плохих и очень плохих дней. Сегодня был ужасный день, но это ещё не означало, что вся ее жизнь будет такой.
Ей надо выжить! Ей надо бороться!
Амелия повернула Стихийное кольцо в сторону и собралась выпустить поток воздуха прямо в Беллатрису, но она в этот момент упала ничком прямо перед ней. Чуть дальше на этом же столе стояла Нимфадора Тонкс, взгляд которой горел волевым огнём.
— Вставай, пока эта чокнутая не очнулась, — сказала Дора, после чего подошла к ней и подала руку.
— Что ты здесь делаешь? — удивилась девушка, спрыгивая со стола и выискивая взглядом свою палочку. — Разве ты не должна сидеть дома и думать о том, как бы не навредить ребёнку?
— Я и сидела дома, — сказала она, попутно насылая проклятие на одного из Пожирателей, с которым сражался Артур Уизли. — Но я бы сошла с ума, поэтому решила придти и помочь. Я, в первую очередь, аврор.
Амелия не стала спорить с ней, ведь, подумав о том, как бы поступила она в подобной ситуации, девушка не была уверена, что тоже осталась бы в стороне. Они были этим похожи, поэтому сложно было осуждать Дору за то, что она решила помочь в битве.
Вдруг, по Большому Залу вновь разнесся голос Волдеморта, который заставил замереть всех. Амелия, которая за момент до этого сражалась с Пожирателем в маске, добила своего противника, и начала озираться по сторонам, но так и не нашла Тёмного Лорда.
— Вы храбро сражались, — говорил этот голос. — Лорд Волдеморт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Если вы будете и дальше сопротивляться мне, вы все погибнете один за другим. Я этого не хочу. Каждая пролитая капля волшебной крови — утрата и расточительство. Лорд Волдеморт милостив. Я приказываю своим войскам немедленно отступить. Я даю вам час. Достойно проститесь с вашими мертвецами. Окажите помощь вашим раненым.
Казалось, что никто не смел двигаться, пока по Залу разносился его леденящий душу голос, и Амелия чувствовала необъятное презрение к волшебнику, который стоял за всеми смертями, которые были сегодня ночью.
— А теперь я обращаюсь прямо к тебе, Гарри Поттер. Ты позволил друзьям умирать за тебя, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если по истечении часа ты не явишься ко мне и не отдашься в мои руки, битва начнётся снова. На этот раз я сам выйду в бой, Гарри Поттер, и отыщу тебя, и накажу всех до единого — мужчин, женщин и детей, — кто помогал тебе скрываться от меня. Итак, один час.
Амелия устало села на скамью, наблюдая за тем, как Пожиратели покидают Большой Зал. Следом за собой они левитировали тела других Пожирателей: некоторые из них были мертвы, а некоторые, как Беллатриса, были в бессознательном состоянии.
— Надо было убить ее! — угрюмо пробурчала девушка, чувствуя, как Тонкс садится рядом с ней.
— Не-ет, — протянула она в ответ, — эта сучка должна выжить и провести остаток жизни в Азкабане!
— Какие вы все правильные! — фыркнула Амелия, наблюдая за тем, как к ним подходит Сириус, на лице которого были шок и потрясение.
— Дора, что ты тут делаешь? — грубо спросил он, присаживаясь рядом с ней. — Ты должна быть у Андромеды!
— Я не смогла сидеть там и ждать вестей, Сириус! — воскликнула она.
— Тебе опасно здесь находиться. Это… это все слишком, — он тяжело вздохнул, наблюдая за тем, как Зал заполняют старшекурсники, члены Ордена Феникса и авроры. — Римус мертв.
Обе девушки подняли на него изумленные взгляды, пытаясь понять: правда это или нет.
— Что? — голос Доры дрогнул, а по ее щекам потекли дорожки слез. — Что ты сказал?
— Римус мертв, — повторил он, а в его глазах заблестели слезы. — Его убила Беллатриса.
— Сука! — воскликнула Амелия, чувствуя, что ее вновь начинает затапливать скорбь, которую она пыталась запереть на самом крошечном участке мыслей, чтобы не поддаваться эмоциям. — Я убью ее! Я ее убью!
Амелия вскочила на ноги, чувствуя необъяснимое желание двигаться. Она не могла сидеть на месте, ведь все это давило на неё настолько сильно, что ноги сами по себе начинали трястись.
— Куда ты? — спросил ее Сириус, когда она развернулась в сторону выхода и собралась уйти.
— Куда-нибудь.
На самом деле, ей стало очень тревожно за Северуса. Она сбежала от него, и это было очень безответственно и глупо. Сейчас она понимала это, но вот в тот миг, Амелия считала это лучшим выходом. Ей нужно было выпустить пар в бою, нужно было отойти от шока, привести в порядок мысли, и она боялась, что если продолжит быть рядом с Северусом, то будет больше отвлекаться на него, нежели следить за Пожирателями. Она боялась, что позволит себе быть слабой рядом с ним и невольно сплоховать.
Сейчас она даже не знала, где искать его. Амелия бесцельно блуждала по развалинам Хогвартса, спотыкаясь взглядом за раненных и мертвых, и с каждым разом ей все сложнее было оставаться хладнокровной. Внутри неё клокотал вихрь эмоций, и она боялась, что в одном из мертвых лиц увидит родные черты лица. Амелия знала, что это стало бы последней каплей ее терпения. Последней оборванной ниточкой, державшей ее до этого.
Это изменило бы все.
