Автор книги: Ольга
сообщить о нарушении
Текущая страница: 47 (всего у книги 79 страниц)
— Надеюсь, Руфус, все готово к ритуалу, — шипящим голосом сказал Волдеморт, и у Амелии от него побежали мурашки по коже.
— Да, мой Лорд, — поклонился ему Руфус, — Все пройдёт идеально, вы не пожалеете, что поручили мне это задание.
Амелия еле сдержала себя, чтобы не фыркнуть, осознавая, что сейчас в засаде сидят ещё семь групп орденцев и авроров.
Они по большей части молчали, пока Руфус выводил специальные руны на снегу, которые Амелия должна была потом стереть маленьким смерчем. Грюм не знал о ее способностях в Стихийной магии, но она уверила его, что возьмёт эту часть на себя. Он не задавал лишних вопросов, чем, впрочем, и нравился ей.
Ровно в полночь, когда луна достигла своего пика и была так близко к земле, что казалась огромной, Темный Лорд стал в центр поляны, а Руфус начал произносить заклинания, которые Амелия тоже выучила наизусть.
— Пора, — шепнул ей Грюм, и Амелия двинулась вперёд, чтобы приступить к исполнению плана. Заклинание уже почти сорвалось с ее губ, когда на поле вышел ещё один человек в чёрной мантии с глубоким капюшоном, скрывающим лицо.
— Руфус! — Амелия застыла на месте, узнав в этом звонком голосе свою мать. — Не совершай ошибку!
Казалось, что он был не в меньшем смятении, чем сама Амелия, потому что запнулся в заклинании и уставился на неё неверящим взглядом.
— Блядство! — шепнула себе под нос Амелия, накладывая на мать дезиллюминационные чары. Она рванула к ней со всех ног, по краю поляны, но она была слишком далеко. В ушах гулко свистел ветер, когда она мчала к ней, сшибая ее особо сильным потоком воздуха. Она видела, как провалился снег под ней ровно в тот момент, когда мимо пронеслась зелёная вспышка заклинания.
«Дерьмо! Дерьмо!» — мысленно ругалась Амелия, подбегая к матери и наощупь оттаскивая ее в лес.
— Мама, какого дьявола ты тут делаешь? — мужским голосом сказала Амелия, помогая ей встать на ноги.
— Амелия? — догадалась она. — Уходи, сейчас же, я отвлеку!
— Мам, у нас все на мази, уходи сама, прошу! Я не одна, и на всех ритуалах сейчас идёт резня авроров и Пожирателей! — шикнула на неё девушка, отводя ее дальше в лес.
— Лора, я знаю, что ты здесь, — послышался совсем рядом голос Руфуса, но он был невидим, как и они сами. — Ты знаешь, что я должен убить тебя! Как ты нарушила все семь ритуалов, кто тебе помог?
Его голос был преисполнен яростью, от которой у Амелии волосы на спине встали дыбом. Она попыталась трансгрессировать вместе с мамой, но ничего не вышло.
— Я наложил антиаппарационный барьер, ты не сможешь далеко уйти! — словно читая ее мысли сказал Руфус. — Выйди и встреть свою смерть достойно!
— Амелия, беги так быстро, как только сможешь, — она почувствовала, как мама на прощание сжала ее руку. — Я люблю тебя, детка.
А в следующий миг Амелия почувствовала, как она выдернула свою руку из ее и сняла дезиллюминационные чары.
— Умничка, — почти ласковым тоном сказал Руфус, появляясь прямо перед мамой, а на его губах играла омерзительная усмешка.
Амелия крепко сжала в руке волшебную палочку, готовая в любой момент пустить заклинание в отца. Но мозг словно не слушался ее, парализованный ужасом происходящего, ведь в этот момент за спиной отца материализовался Темный Лорд.
— Убей ее, — шепнул он на ухо Руфусу, а в следующий миг лес озарило яркой зеленой вспышкой.
Амелия сорвалась с места, чувствуя, как с неё спадают дезиллюминационные чары, чтобы оттолкнуть маму, но достигла ее вместе с зелёным лучом, повалив на снег ее безжизненное тело.
— Не-ет! — закричала она не своим голосом, и этот вопль ужаса раздался на весь лес.
Не осознавая, что делает, она трансформировала себя в волка и запрыгнула на человека, который был ее отцом. Массивные лапы придавили его к земле, и она начала рвать его на части, клацая зубами по его коже, чувствуя во рту металлический привкус его крови. Краем глаза Амелия заметила, как от неё отскочило заклинание, и она сделала вывод, что по близости был Грюм.
А Темный Лорд тем временем взмыл в небо тёмной тенью, оставляя нерадивого приспешника расплачиваться за свои долги.
— Остановись, хватит, — послышался голос Грюма, но Амелия продолжала рвать плоть на части, окрашивая снег в ярко-красный цвет. — Он мертв! Остановись!
Рыкнув на него, Амелия громко взвыла, оглянувшись на безжизненное тело матери, и побежала прочь, чувствуя глубокое опустошение внутри. Она мчалась так быстро, что в заложенных ушах яро свистел ветер, а перед глазами мелькали ветви деревьев. Но это не помогало избавиться от картины, в которой ее мать лежала на снегу с широко распахнутыми глазами с пустым взглядом. Ее неживое лицо будто отпечаталось на внутренней стороне век.
Амелия бежала так долго, будто пытаясь убежать от ужасающей правды.
Ее отец убил ее мать.
Она убила своего отца.
Амелия осталась наедине со своей болью, которая щемила внутри, разрывая сердце и душу на части. И в этот момент она поняла, что совсем не хочет покидать волчье тело и возвращаться домой.
========== Глава 54. В волчьей шкуре ==========
Она думала, что знает все о боли.
О физической, когда тело не способно двигаться из-за невыносимых спазмов, сопровождаемых безумными вспышками слабости и неконтролируемыми судорогами. Словно ты больше не контролируешь себя, отдаваясь ужасающей реальности, в которой ты являешься лишь крошечной безвольной пылинкой.
О моральной, когда ты готова была лезть на стену от бессилия и отчаяния, понимая, что ничего не можешь поделать с невосполнимой пустотой внутри.
Но все это было лишь тренировкой по сравнению с тем, что она переживала сейчас. Амелия не могла плакать, ведь все, что у неё получалось — рычать и выть от безудержного страдания, которое остро граничило с маниакальными срывами.
Она мчала по лесу так быстро, что не замечала вокруг мелькающие стволы деревьев. Не замечала, как луна сменилась ослепительно ярким солнцем, а леса Уилтшира остались далеко позади, пуская ее в заснеженные долины Дербишира. Амелия не замечала усталости, от которой сводило мышцы, не замечала голода и жажды. Ее единственной целью было убраться подальше от навязчивых картин.
Ее мать с застывшим взглядом безжизненно падает на белоснежный хрустящий снег.
Ее отец разодран на клочья ее собственными руками, а если быть точнее — лапами.
Но от этого было не убежать, и Амелия осознала ужасающую правду лишь тогда, когда лапы бессильно подогнулись и она проехалась мордой по кристально-чистому снегу. Не было сил, чтобы встать и идти дальше, поэтому она осталась лежать на этом самом месте, предаваясь воспоминаниям.
— Мама, почему я не такая красивая, как Изи и Пенни? — спрашивала она с упреком в светло-карих глазах.
— Что за вздор, дорогая? — Лора мягко улыбнулась ей, заправляя прядь вьющихся волос за ухо. — Ты такая же прекрасная, как и твои сестры!
— Сегодня мне зачарованное зеркало сказало, что я слишком неряшлива и неблагородна.
— И тебя это расстроило? — усмехнулась мама, с лёгкой улыбкой глядя на неё.
— Да! — семилетнюю девочку было не сложно заставить чувствовать себя никчемной, даже если это было отражение в зеркале.
— Глупости. Чем меньше ты обращаешь внимания на досужие мысли, тем счастливее ты будешь.
Это был самый первый урок от мамы в ее сознательной жизни. Амелия вспоминала о нем каждый раз, когда кто-то был недоволен ей, когда она выглядела неподобающе или вела себя слишком заносчиво. Она научилась жить в ладу с собой, делая лишь то, что хотела сама, наплевав на мнение окружающих людей.
В последующем этот совет Лоры обернулся против неё самой же, когда у Амелии начался подростковый период.
— Амелия, ты не должна себя так вести, это просто возмутительно! — взгляд Лоры метал молнии, а ее тринадцатилетняя дочь даже бровью не повела. — Зачем ты издеваешься над другими девочками? Тебя теперь хотят отчислить!
— Эти девочки заслужили каждое заклинание, — спокойно ответила Амелия, скрестив на груди руки. — Они сами очень долгое время пытались издеваться надо мной, только я была одна, а их — четверо.
— Но можно же было решить все мирно!
— Я пыталась мирно, но они сами решили выйти на тропу войны.
— Разве тебя не беспокоит, что о тебе будут думать после этого происшествия? — Лора пыталась вывести дочь хоть на какие-нибудь эмоции, но та оставалась невозмутимой.
— Мне плевать, что они подумают. Разве не ты учила меня этому, мама?
Сейчас Амелия с безмерной тоской вспоминала те времена, когда вела себя ужасно с мамой, огрызалась на неё, сбегала из дома. Она была самым трудным ребёнком из всех детей Лоры, требуя к себе больше внимания, чем положено. Сейчас Амелия переросла уже тот подростковый период, и сожалела о многих своих поступках. Жалела о том, какой эгоисткой она порой была, сколько проблем доставляла родителям.
Она вернула бы назад каждое колкое слово, брошенное в адрес матери, которая пыталась обуздать ее характер, но уже было поздно. Мама умерла, пытаясь защитить ее, а ведь и в этом была виновата только она.
Ведь это Амелия намекнула ей о том, что примет участие в ликвидации ритуала.
Она протяжно взвыла, пряча нос в лапы, думая о том, что все могло бы быть иначе, если бы она промолчала. Ее родители были бы живы, если Амелия научилась бы сначала думать, а потом только говорить. Это навсегда станет для неё уроком.
Последним уроком, который преподала ей мама.
Ее последние слова до сих пор звучали в голове, и она не могла перестать думать о них, когда вновь побежала по лесу. Мама чётко знала на что шла, когда прощалась с ней.
— Амелия, беги так быстро, как только сможешь. Я люблю тебя, детка.
Детка. В детстве мама часто звала ее именно так, вкладывая в это слово столько любви и нежности, что сейчас от этого щемило сердце. Она так и не сказала ей, что тоже любит ее, и, если честно, Амелия не могла даже вспомнить, когда последний раз говорила это своей матери. Год назад? Два? Десять? В последние годы она была так зациклена на самой себе, что совсем забывала о тех, кто был рядом. И пускай они сильно отдалились друг от друга, Амелия чувствовала в этом, опять же, только свою вину.
А ведь все начало налаживаться после того, как отца посадили в Азкабан. Она никогда не забудет те четыре недели, что они провели в Дорсете, восполняя пробелы в общении. Ее мать казалась тогда такой счастливой, как когда-то давно из ее детских обрывочных воспоминаний. Они наконец нашли общий язык, и общались так крепко, как никогда раньше.
— Так, значит ты в него влюбилась? — с лукавой улыбкой спросила мама, когда они вдвоём лежали на берегу Ла Манша.
— Это не имеет значения, так как мы никогда с ним не будем вместе, — с грустной усмешкой сказала Амелия, наслаждаясь шумом прибоя и криком чаек. — Он недоступен, да и я скоро выйду замуж за Драко.
— Но это не отменяет твоих чувств к нему. Так ли он недоступен, раз дал тебе повод влюбиться?
— О чем ты? — нахмурилась Амелия, поворачивая голову в сторону мамы.
— Я о том, что все может очень резко измениться, так что не отчаивайся. А твоя помолвка с Драко ничего не значит, ведь до вашей свадьбы ещё целый год. За это время можно прожить целую счастливую жизнь.
— Признай, ты просто начиталась своих любовных романов, а теперь проецируешь их на меня? — шутливо поддела ее Амелия, после чего мама залилась звонким смехом, который смешался с криком чаек.
Тогда же ей мама призналась, что до замужества была влюблена в другого мужчину, с которым у них был очень бурный роман. Рассказала о том, как была счастлива с ним, но, так как он был не из благополучной семьи, родители запрещали любое общение с ним. Юная Лора сбегала по ночам к нему, постоянно врала родителям, но так и не смогла оттянуть маячившую на горизонте свадьбу с Руфусом Стэнфордом.
Мама рассказывала о том, что это были самые счастливые времена в ее жизни, и она ни за что бы не променяла их ни на какие деньги, власть и благородство рода Стэнфорд. Самым печальным в этой истории было то, что отец убил того парня, когда узнал об их романе, но маме открылось это только спустя годы замужества.
Возможно сейчас, после смерти, Лора встретилась с тем парнем, и они, наконец, обрели счастье и свободу.
Но даже эта мысль не делала ее боль хоть на толику меньше. Она, наоборот, резала сердце острым ножом, напоминая о том, что сама Амелия больше никогда не увидит свою мать, не сможет ее обнять и сказать, как крепко любит.
Когда солнце вновь начало заходить, Амелия брела по тихому лесу, еле волоча за собой лапы. От усталости дрожали мышцы, но она продолжала двигаться, боясь, что умрет, если остановится хоть на мгновение. Спать совершенно не хотелось, да и неугомонные мысли не дали бы этому осуществиться. Амелия боялась, что навсегда потеряла покой после того, как увидела смерть своей матери, после чего сама убила за это своего отца.
Она даже не знала, от чего ей тяжелее: от того, что она убила своего отца, который хоть и был ужасным человеком, но все ещё продолжал любить ее, или от того, что она стала сиротой в семнадцать, без одного дня восемнадцать, лет. Ее только сейчас в полной мере накрыл ужас того, что она сделала.
Она разорвала на клочья собственного отца.
— Он поставил на сейф дату моего рождения.
— Потому что он всегда больше заботился о тебе, Амелия, так как ты самая младшая.
Отец любил ее и старался делать все для ее блага, а она его убила. Да, в последнее время ему совсем сорвало крышу, но ведь он не всегда был таким. В ее голове до сих пор теплились воспоминания о том, как она в детстве сидела у него на коленях, пока он вслух читал газеты и как обычно с радостью встречала его после работы, повисая на его шее. Раньше он всем твердил, что Амелия — его гордость. Девочка, так похожая на него внешне и такая же боевая внутри. Разница лишь в том, что они выбрали разные пути, что и послужило ее ненависти к нему.
Что заставило ее убить его.
Амелия, истощив себя, вернулась в человеческое обличие и прислонилась к дереву, скатываясь по нему в снег. Сидеть так оказалось намного холоднее, чем в волчьем обличии, поэтому она вызвала Криспи, надеясь, что находится не на таком большом расстоянии от Лондона, чтобы домовой эльф смог почувствовать ее зов.
— Хозяйка Амелия! — пискнул он, увидев ее, сидящую на снегу. — Вы были так далеко, что я не мог почувствовать вас раньше! Все очень ждут вас!
— Перенеси меня в поместье Стэнфордов, — безлико отозвалась она, вставая на ноги. — Я не готова пока вернуться домой.
Он взял ее за ледяную руку и перенёс их в гостиную поместья.
— Мне кому-нибудь сказать, что вы здесь? — осторожно спросил Криспи.
— Никому не говори. Завтра я сама вернусь в Редроуз.
Домовой эльф с хлопком исчез, и Амелия осталась в большом поместье совершенно одна. На неё со всех сторон безмолвно смотрели стены, полы, потолки, и они будто затаенно наблюдали за тем, что же она теперь будет делать.
Но Амелия и сама этого не знала, поэтому просто ходила по комнатам, касаясь деревянных поверхностей мебели, разглядывала знакомые картины и фотографии, открывала нараспашку все запертые двери.
В конце концов, она зашла в ванную комнату, набрала горячую воду в ванну и забралась в неё, чувствуя, как согревается тело после долгого нахождения на морозе. Амелия нырнула в воду с головой, оставляя глаза открытыми и разглядывая очертания потолка, освещенного свечами. Она медленно выпускала воздух из легких, который поднимался на поверхность воды множеством пузырьков. Всего на миг ей почудилась чья-то тень, которая мелькнула на стене, и она крепко зажмурила глаза, думая о том, что совсем тронулась умом, раз ей такое видится.
А в следующий миг ее вытащили из воды чьи-то руки.
— Какого дьявола ты творишь? — послышался знакомый низкий голос, и, открыв глаза, Амелия увидела перед собой Северуса Снейпа.
— Как ты оказался здесь? — в ответ спросила она, подтягивая к груди свои колени и обхватывая их руками.
— Ты собиралась утопиться? — воскликнул он, присаживаясь на край большой ванны.
— Что? Я просто лежала в воде! — возмутилась она. — И я предпочитаю это делать в одиночестве! Повторяю, Северус Снейп, как ты здесь оказался?
— Я взял под Империус твоего домового эльфа, и он привёл меня сюда, — сознался он, чуть смущаясь своего признания. — Но в своё оправдание хочу сказать, что я просто очень переживал за тебя. Ты без вести пропала на сутки!
— Подай мне полотенце, — попросила Амелия, понимая, что ее купание подошло к концу.
— Где ты пропадала? — он с помощью палочки отлеветировал одно из полотенец ей и тактично отвернулся, когда она стала выходить из воды.
— Гуляла, — она замотала полотенце на груди и пошла знакомой дорогой в свою бывшую комнату. — И я не намерена это обсуждать.
