Текст книги "Голубя тебе на грудь (СИ) "
Автор книги: Оксана Стадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)
Через какое-то время карета приехала. О том, что барда внутри не оказалось, девушка узнала далеко не сразу, подслушав чей-то разговор, – в темноте было сложно различить, кто выходил из экипажа, так что до этого момента Када не сомневалась, что объект ее страсти вернулся. Наплевав на возможные последствия, она вылезла из укрытия и пошла выяснять, куда дели Айрела. В итоге была выставлена за ворота гильдии, зато узнала, что тот решил остаться на ночь в своей гримерке.
Вот так, сердитая и негодующая, но не отказавшаяся от своей цели, она бежала обратно к сцене. С другой стороны, подумала она, так даже лучше: ночь, романтика, лишь они вдвоем, а вокруг ни души! О том, что там должна быть еще куча охранников, она предпочитала не думать: они не вписывались в идиллическую картину, рисуемую ее воображением.
Запыхавшаяся и взмокшая, Када добралась до места, и остановилась отдышаться, уперевшись ладонями в колени. Сцена возвышалась буквально в десятке шагов от нее. Ночную тишину нарушало лишь тихое стрекотание насекомых да громкое дыхание девушки.. Сообразив, что выглядит сейчас, скорее всего, не очень привлекательно: раскраснелась, растрепалась, взмокла – крестьянка принялась приводить себя в порядок. Наскоро переплела косу, поправила платье, пожалела, что нет возможности умыться. Убедившись, что сделала всё, что могла, Када осторожно двинулась дальше.
Возле приоткрытой двери, ведшей под сцену, охраны не было. Девушка воровато огляделась, проверяя, нет ли поблизости кого-нибудь, кто может ей помешать. Невдалеке чернели едва различимые в темноте хранилища ларцевещателей. Ни души, ни огонечка. Девичье сердце забилось с предвкушением. Крестьянка собралась с духом и практически бесшумно скользнула под сцену.
В коротком коридорчике, где она оказалась, было куда светлее, чем снаружи: в одной из комнат горела лампа и ее свет проникал сквозь многочисленные щели наскоро сбитой из деревянных щитов перегородки, отделявшей одно из помещений. "Он не спит!" – Када зарделась, тут же уверовав, что ее ждут. Осторожно обошла лежавших не полу людей – их то ли сон, то ли обморок крестьянка истолковала тем, что сама Давиана Владычица устраняет все преграды на ее пути. Мысленно вознесла краткую молитву.
– Если подумать, ты вполне можешь быть в сговоре с тем человеком, – услышала она любимый голос. – Ты меня запугиваешь, он появляется, словно подтверждая часть твоих слов, и вот я уже согласен на твое предложение. По сути, ты мне не представил ни одного убедительного доказательства того, что говоришь правду.
– Да, такое возможно, – согласился второй, очень знакомый ей голос. – Я просто мог за какую-нибудь символическую плату нанять человека, чтоб он в нужный момент с улыбкой подошел с тобой поговорить. Так в какой из вариантов ты предпочитаешь верить?
Када вздрогнула и растерялась. Вот уж Кеане явно никак не укладывался в ее планы на эту ночь. Он-то здесь что потерял?! Девушка осторожно приникла глазом к одной из щелей в стене. Прищурилась, пытаясь разглядеть, что происходило в комнате.
Айрел, сидя на кровати, закатывал правый рукав рубашки. Скомканный кафтан валялся на полу унылой тряпкой. Второй мужчина восседал на единственном в комнате стуле и откровенно скучал.
– В ситуациях, когда приходится много думать и что-то выбирать из одинаково поганых вариантов, я начинаю звереть. Уже заколебался сомневаться, поэтому предпочту рискнуть и поверить тебе. Этот твой коллега точно сюда не сунется? – бард требовательно уставился на собеседника.
Салум пожал плечами.
– Я б в таких условиях отступил сразу, – сказал он, закидывая ногу на ногу. – Вернулся бы, когда глаза придут в норму. Это разумно. Считай, Дэйси не знает о том, что я тебя предупредил, при встрече он, с его точки зрения, не сделал ничего подозрительного. Почему ты себя так повел – не знает, но наверняка уверен, что твой поступок обусловлен чем-то, к нему отношения не имеющим. Поэтому ему логично предположить, что он, ничем не рискуя, может вернуться позже, когда глаза заживут, а ты успокоишься и перестанешь где-то бегать. Дэйси же упрямый, предпочел за тобой гоняться, полуслепой и в темноте. Однако даже он, обыскав все очевидные места, должен был понять, что ты можешь находиться где угодно в пределах весьма существенного радиуса, так что поймать тебя в данный момент крайне затруднительно. Почти невозможно, я б сказал. Так что, если он не отступил и не решил выждать, когда ты вернешься в гильдию или засветишься на каком-нибудь мероприятии, мое мнение о нем испортится еще сильнее.
– Значит, чисто теоретически он может сюда нагрянуть в любой момент, – подвел итог Айрел. – Что теперь?
Кеане глянул на полностью открытое плечо и подвинул стул ближе. Сунул руку под меховой воротник своего кафтана и выдернул из подкладки тонкую иглу.
– Я никогда особо не верил в салумов, – бард следил за его действиями с тревогой.
– Она тоже, – отозвался его собеседник.
– Твоя подруга, которой я якобы сломал жизнь? – уточнил певец. – Что с ней стало, кстати?
– Я был вынужден ее забрать.
Айрел проворно отстранил руку от иглы. Кеане выразительно на него посмотрел. Бард, посомневавшись, вернул ее назад.
– Ты убил собственную подругу? – переспросил он, встревоженный скорее тем, что будущее готовило его плечу, чем моральным обликом союзника. – Это так принято среди салумов?
Када вздрогнула и побледнела. О чем они вообще говорили? Ведь не могло же ей послышаться?
– Нет, – спокойно отозвался мужчина, процарапывая на коже певца ровный круг. – У нас в принципе не принято заводить дружбу с простыми людьми.
Стер пальцем выступившую кровь. Принялся дальше кромсать плечо собеседника. Тот глядел на творящееся безобразие с нескрываемым беспокойством, морщась от боли.
– Зачем это нужно? – не выдержал он.
– Оружие, которое я тебе обещал, окимма, создается из трех элементов, – Кеане вытер иглу о собственный рукав и воткнул ее обратно в воротник. – Это ее носитель, то есть ты, силы салума, ее создающего, то есть меня, и вот это.
В его ладони снова возник огонек.
– Основной элемент, – проговорил мужчина. – Именно его исходные качества во многом определяют свойства и особенности оружия. Поэтому, чем лучше сырье, из которого он произведен, тем интереснее оно получается. Совмещение всех трех элементов происходит непосредственно в теле носителя. Здесь, – указал на кровавый рисунок.
– Подожди, – Айрел очень пожалел, что не выяснил всех подробностей эпопеи заранее. – Только не говори, что сырьем является...
– Другой человек, – спокойно подтвердил Кеане. – Я же уже сказал это. Думал, ты давно понял.
Када стояла, боясь пошевелиться. Бледная, вспотевшая от страха и находящаяся на грани паники. Она как-то легко поверила, что бывший спутник являлся салумом – наверняка мерзкие демоны умеют претворяться людьми или присваивать их тела. Это было бы вполне в их стиле. Какой же опасности она подвергалась во время путешествия! Спаси, Давиана Владычица, рабу свою верную! Девушку раздирали два желания: спасти возлюбленного из лап убивца или побеспокоиться о себе и сбежать отсюда, пока ее не застукали и не выжрали ей душу.
– Стой-стой! – бард быстро отстранился от собеседника. – Ты так об этом говорил, что мне только сейчас стало ясно, что тогда имелось в виду! Если б ты изъяснялся понятнее...
– То есть, ты предпочитаешь сам стать чем-то таким? – уточнил Кеане, поднимая ладонь с огоньком выше.
– Нет, но..! – Айрел начал весьма эмоционально, но тут же замолчал, потому что закончить ему было нечем.
Несколько секунд сидел неподвижно, таращась на плавающего в воздухе светлячка и, судя по выражению лица, проходя через серьезные муки выбора.
– Это – твоя подруга, да? – выдавил он чуть погодя. – Как ее звали?
– Риелей Ханн.
Када еле удержалась от испуганного всхлипа и спешно зажала рот ладонями. Фамилию спутницы она никогда не спрашивала, однако сомнений, о ком шла речь, у нее не возникло. Девушку колотило от ужаса, перед глазами плыло. Распростертые на полу тела сразу обрели новый смысл. В том, что их души пошли кое-кому на ужин, она тоже была абсолютно уверена. От мысли, что находится рядом с трупами, чуть не потеряла сознание. Затравленно оглядевшись, принялась осторожно пятиться к выходу, больше всего на свете боясь выдать своё присутствие хоть единым звуком.
Айрел тупо пялился на собеседника, переваривая его слова.
– Впрочем, последние несколько лет она предпочитала называться Риелей Тавия Ханн'Ла, – добавил тот.
– Та девчонка? – бард был потрясен.
Поджал одну ногу, не заботясь о том, что упирается грязным сапогом в собственную постель. Уткнулся лбом в колено и некоторое время молчал.
– Совсем о ней забыл, – признался он. – Когда перебирал в памяти женщин, которым мог поломать жизнь, о ней даже и не вспомнил. Да уж, могу себе представить, как она меня ненавидела.
Поднял голову и с тяжелым вздохом откинул волосы назад.
– "Дань памяти", говоришь? – задумчиво посмотрел на Кеане.
Прикосновение светлячка к распоротой коже вызвало у барда ассоциации с рядом пыток и казней, применяемых в разных странах и в разные временя. Пронзание раскаленными прутьями, заливание расплавленного свинца в расщепленные кости, сдирание кожи заживо с последующим натиранием оголенной плоти солью... Не то, чтоб Айрел прежде испытывал на себе хоть что-то из этого, зато не сомневался, что примерное представление об ощущениях получил. Правда, обдумать этот вопрос ему удалось лишь несколько позже, когда он пришел в себя и слегка оклемался. В тот момент же ему было не до сравнений и абстрактных размышлений.
Плечо барда пронзила боль настолько сильная, что ему показалось, будто правой руки у него больше не было. Мелькнула мысль, что, похоже, его карьера музыканта на этом и закончится.
Услышав душераздирающий крик, Када, добравшаяся до двери и мучительно размышлявшая, имеет ли она право оставить любимого в столь опасной ситуации, мгновенно отринула сомнения и со всех ног бросилась прочь, ревя от страха.
Мгновеньем позже Айрел потерял сознание.
Очнулся он оттого, что кто-то ожесточенно тряс его за плечо. Слава Давиане, за левое. С огромным трудом бард приоткрыл глаз и сфокусировался. Над ним нависало встревоженное лицо Риона. Тот говорил, однако певец не сразу смог сосредоточиться настолько, чтоб разобрать, что именно. Увидев, что подопечный проявляет признаки жизни, администратор вздохнул с облегчением и перестал его тормошить. Закурлыкал что-то радостное и умиротворенное.
Айрел чувствовал себя так, словно беспробудно пил весь прошлый день. Настолько паршиво ему давно не было. С трудом скосил глаз на правую руку. Скатанный рукав был небрежно спущен до локтя. Пожалуй, бард был даже рад, что разглядывание результатов ночного опыта откладывалось на некоторое время: оправданно опасался увидеть жуткое кровавое месиво. Попробовал пошевелить пальцами, те послушались. Что ж, похоже, судьбы калеки ему удалось избежать. Глубоко вздохнул и заставил себя оглядеться.
Салума нигде не наблюдалось, что певца совсем не удивило. Зато присутствовали иные люди. Два незадачливых охранника, пропустившие всё интересно, провалявшись на полу без сознания, растерянные и крайне взволнованные, что-то рассказывали хмурому человеку в форме гильдии бардов. Судя по выражению лица, настроение у него было препаршивое и он жаждал на ком-нибудь его выместить. Порой кто-нибудь забегал и что-то докладывал. Радостней от полученных новостей мужчина не становился. Перехватил на себе взгляд певца, и Айрел тут же заподозрил, что напрасно поспешил с пробуждением.
***
– На меня напали, – бард сидел в кресле в кабинете главы Табидского отделения гильдии и демонстративно страдал, надеясь, что у остальных присутствующих проснется совесть и от него отстанут. – Шел в правое хранилище и был атакован неизвестным. Чудом мне удалось вырваться и убежать. Опасаясь за свою жизнь, всю ночь скрывался в зарослях у реки. Под утро, решив, что угроза миновала, вернулся в комнату.
С тихим стоном уткнулся лицом в подлокотник.
– Сколько, говорите, было нападавших? – суровому гильдийцу, оказавшемуся главой местной службы безопасности, сострадание было чуждо.
– Я видел только одного, – Айрел оторвал голову от мягкой обивки и принял из рук подошедшего Риона стакан с какой-то зеленой бодягой.
Администратор, прошлым вечером вернувшийся вместе со всеми в город, решив, что его подопечный – уже взрослый мальчик и способен обойтись без него несколько часов, чувствовал себя виноватым.
– Что вам понадобилось в хранилище ларцевещателя посреди ночи? – глава службы безопасности Табидского отделения гильдии бардов певца, похоже, недолюбливал.
– Я услышал шум, выглянул за дверь и увидел, что оба мои охранника без сознания, – зеленая бодяга оказалась невыразимо мерзкой на вкус, Айрел едва поборол желание сплюнуть ее обратно в стакан. – Привести их в чувство мне не удалось. Встревоженный произошедшим, я направился туда, где, как мне казалось, смогу получить помощь и защиту. Что было дальше – я уже говорил.
Бард, морщась и кривясь, допил свою травяную гадость и поставил пустую посуду на стол. Гильдиец задумчиво разглядывал страдающего собеседника, вертя в пальцах связку ключей.
– Объясните мне одно, – проговорил он. – Почему вы в таком состоянии?
Айрел, твердо намеренный не распространяться на тему своего общения с салумом и его последствий, на мгновенье растерялся. Потом невинно моргнул и сделал вид, что ему неловко.
– Ну, мне вчера кто-то подарил бутылочку... – скромно потупил взгляд.
Ёмкость, явно не заслуживающую столь уменьшительно-ласкательного обозначения, ранее нашли и изучили. То, что в ней еще оставалось, произвело неизгладимое впечатление на не побрезговавшего попробовать содержимое человека, слывшего большим знатоком этого дела. На барда посмотрели с жалостью и отпустили отсыпаться.
Зеленая бурда оказалась штукой толковой, так что очень скоро певец почувствовал себя если и не заново родившимся, то, по крайней мере, вполне живым. Оставшись один, Айрел запер дверь комнаты и прислонился к ней спиной. Медленно перевел взгляд на правое плечо. Оно слегка зудело, однако прочих неудобств больше не доставляло. Мужчина осторожно сдвинул рукав вверх. На коже чернела аккуратная вязь символов, заключенных в круг.
***
Спереди послышался лай. Тавис Давиот нехотя ускорил шаг. Это задание его уже порядком вымотало.
– Если они снова гоняются за каким-нибудь зайцем, я их своими руками придушу, – сварливо пообещал он, в раздражении сшибая сапогом попавшийся ему на пути гриб.
Уполномоченный Давиот ошибся. На земле лежал труп. Мужчина даже присвистнул от неожиданности.
– А ну кыш! – велел он собакам, активно изображающим старательность и полную самоотдачу работе в надежде на угощение.
Те еще немного полаяли на тело и с чувством выполненного долга заткнулись. Покойный лежал лицом вниз, судя по виду, был бродягой и при жизни явно пренебрегал гигиеной. Прикасаться к находке не было ни малейшего желания. Сидящая на руках у Барре Камрона шавка тявкала, не затыкаясь.
– Как же я ненавижу эту работу, – простонал уполномоченный Давиот, переворачивая тело носком сапога на спину.
Присел на корточки и некоторое время разглядывал покойного.
– Причина смерти – перелом шеи, – возвестил он очевидное.
Как всегда бывало, когда сотрудничество с Барре Камроном затягивалась, Тавис начинал вслух разговаривать сам с собой или описывать, что видел или слышал, чтоб хоть как-то компенсировать недостаток человеческого общения. Коллега против этого ничего не имел и, как подозревал мужчина, сам с интересом слушал его болтовню.
Тяф. Тяф. Тяф.
– Смахивает на нашего пациента, – уполномоченный Давиот, прищурившись, вглядывался в черты лица трупа.
Тяф! Тяф! Тяф!
– Давиана Владычица, да заставьте же свою псину замолчать! – рявкнул Тавис, гневно оборачиваясь к стоящему за спиной напарнику.
Тот требовательно на него смотрел и явно чего-то ждал.
Мужчина скрипнул зубами и глубоко вздохнул, показывая, как сложно ему сохранять спокойствие. Выразительно развел руками.
– Неужели так сложно догадаться, чем здесь пахнет?! – с издевкой проговорил он. – Даже по внешнему виду нашего общего друга можно определить, что он не мылся много дней, не заботился снятием штанов при посещении туалета и уже начал гнить! Знаете ли, смерть не прибавляет человеку приятных ароматов! Рискну предположить, что труп валяется здесь не час и не два, а несколько дольше, так что, я вас прошу, напрягите воображение, и попробуйте сами представить себе эту вонь! И если ваша зверюга немедленно не заткнется, то, клянусь, я скормлю ее Чангу и Бертену!
Два огромных пса с готовностью обернулись, услышав свои клички, и радостно дернули хвостами.
Барре Камрон наградил коллегу долгим взглядом и таки потрепал питомца по голове. Собака тут же замолчала и принялась выгрызать блох у себя на боку. Тавис Давиот кивнул с видом "то-то же!". Немного успокоился. Вынув из кармана перчатки, страдальчески вздохнул, снова посетовал о том, что ошибся при выборе профессии, нехотя их натянул и принялся обыскивать тело.
– А что у нас тут? – бубнил он, брезгливо приподнимая край одежды. – Уф, глаза б мои этого не видели. Так, в кармашке у нас погрызенный корешок. Ммм... вкуснятина!
Его коллега опустил свою псину на землю и, достав из-за голенища сапога нож, вспорол одежду на правой руке покойного. Уставился на открывшееся взору исхудалое плечо. На первый взгляд – ничего примечательного. Мужчина разгладил кожу пальцами, сжал и снова растянул, внимательно выискивая лишь одному ему известные знаки.
– Он был носителем, – сообщил Барре Камрон, убирая нож на место и отряхивая руки.
Встал и отошел, сочтя свою часть дела выполненной.
– Шайн! Голубчик! – притворно обрадовался Тавис. – Как же я рад, что мы с тобой наконец-то познакомились лично! Давиана Владычица, храни того, кто сделал наш мир чуть лучше, свернув шею этому негодяю, из-за которого я столько дней был лишен комфорта и душевного покоя! Спасибо тебе, добрый человек!
Уполномоченный Давиот, разом повеселев в предвкушении скорого возращения в столицу, тоже поднялся, решив, что дальнейший осмотр покойного не имеет смысла. Обернувшись, заметил, что его коллега в паре шагов от него склонился над землей и ощупывает ее с самым серьезным видом. Заинтересовавшись, Тавис подошел ближе и присмотрелся.
– Похоже на кровь, – поделился он наблюдением.
Бурое пятно, расползшееся по почве, почти не бросалось в глаза. Его можно было заметить либо случайно, либо же целенаправленно выискивая. Короткая редкая трава неплохо скрывала окрашенный темной жидкостью пятачок земли, и лишь небольшая часть растительности носила на себе багровые следы.
Служащий "Мирлы", понаблюдав за действиями молчаливого напарника, поинтересовался:
– Что, кто-то из ваших здесь был?
Коллега коротко кивнул. Тавис предпочел больше ничего не спрашивать: лезть в дела оружейников дальше необходимого он побаивался. Демонстративно отвернулся и сладко потянулся.
– Ладно, вернемся к нашему трупу, – легкомысленно возвестил он, стягивая перчатки и небрежно засовывая их обратно в карман. – Думаю, стоит известить о нем городские власти. Как же я люблю скидывать грязную работу на других!
***
Глава табидской городской стражи был несколько растерян и удручен: в его личном кабинете устроились две весьма бесцеремонных личности, однако выставить их вон было нельзя. Грамота, подписанная аж самим королем, в которой всем официальным лицам Кендрии настоятельно советовалось, даже предписывалось, оказывать ее предъявителям всяческую помощь и поддержку, была весомым поводом проявить терпение и гостеприимство. О службе "Мирла" глава стражи прежде слышал лишь краем уха, однако теперь чуть ли не попал в подчинение к паре ее представителей. Оставалось надеяться, что ненадолго.
– Эх, любезнейший, вы просто не знаете своего счастья, – Тавис Давиот чувствовал себя, как дома, расположившись в комнате так, словно она всегда принадлежала ему.
Мужчина вальяжно восседал за письменным столом, и, расчистив себе место от бумаг, с аппетитом ел суп с фасолью. На второе была котлета и перловая каша – деликатесов в столовой правоохранительного учреждения не подавали. Его грязная походная сумка валялась на самом видном месте, терзая взор помешанного на порядке хозяина кабинета. Барре Камрон вел себя куда тише и скромнее, сидел на стуле и довольствовался чашкой мутного дешевого чая и пресной булочкой. Мелкая собачонка дремала, свернувшись у его ног. Главе стражи же сидячего места не хватило, так что он был вынужден стоять в центре комнаты, чувствуя себя весьма жалко.
– Вам не нужно бродить по бездорожью, преследуя убийцу-психопата, ночевать в грязи и питаться жалкими сухариками, когда запас еды в очередной раз подходит к концу, а по приезде в город первым делом волочиться на почту, чтоб отослать в штаб очередной отчет о проделанной работе и всю ненужную ношу. А эти собаки! Вы хоть представляете, сколько они жрут?! Хорошо хоть способны прокормить себя сами, потому что если б мне пришлось помимо всего прочего тащить на себе еще и запас мяса для них, я б протянул ноги уже через несколько шагов! – Тавис вздохнул и сокрушенно покачал головой.
– Кстати о собаках... – глава стражи мельком глянул на питомца Барри Камрона. – Нельзя ли с ними чего-нибудь сделать? Одна из них уже чуть не загрызла моего человека.
– Я же велел к ним не подходить, – недовольно буркнул уполномоченный Давиот, набивая рот хлебом. – Специально несколько раз громко объявил, к чему может привести нарушение этого указания. Вот ведь люди, а! Чем слушают?!
С хмурым видом прожевал и проглотил.
– Я уже послал весточку в имение графа Обриана, чтоб сюда пригнали наш экипаж и фургон с клеткой для их перевозки, – проговорил он, отстраняя от себя пустую тарелку. – Через пару недель их должны доставить. До тех пор собак можно запереть в какой-нибудь свободной камере – они к такому привычные. Затраты на их прокорм вам возместят. Выгуливать их, так уж и быть, буду сам. Кстати, распорядитесь, пожалуйста, чтоб нам с коллегой обеспечили номера в какой-нибудь гостинице поприличнее.
– Мои люди доставили ваш труп, – флегматично доложил глава стражи, мысленно ставя галочку рядом с одним из пунктов в списке проблем, которые нужно решить, и перешел к следующему.
– О, молодцы, – отозвался Тавис.
– Мы должны найти убийцу? – хозяин кабинета, судя по тону, был не особо рад подобной перспективе.
– Разве что, если хотите пожать ему руку или вручить какую-нибудь похвальную грамоту за заслуги перед обществом. Нет, проводить расследование не нужно. Просто избавьтесь от тела: сожгите, похороните, да что угодно, – уполномоченный Давиот потерял к Подлюге Шайну всякий интерес и жаждал закрыть это дело, как можно скорее.
Ни Барре Камрон, ни тем более, глава стражи Табида против этого не возражали. Последний, решив, что с основными вопросами разобрался, прошел к двери и, приоткрыв ее, обратился к своему секретарю, сидящему в приемной.
– Фэрди, та девица всё еще у нас?
– Да, капитан, – последовал ответ подчиненного.
– Тогда выставить ее на улицу, а в камеру кинуть половиков, каких не жалко. Поселим там собак. И принеси мне какой-нибудь стул!
Закрыл дверь.
– Всё-таки, это очень прискорбно, когда юные девушки встают на путь преступности, – Тавис с блаженным видом откинулся на спинку кресла и лениво расстегнул пуговицы дорожного кителя. – Что же совершила ваша узница?
– Да, ничего особенного, – капитан раздраженно поморщился. – Истеричная особа с явным помешательством психики. Ворвалась к нам вчера утром, несла какой-то бред, требовала спасти своего жениха и всё такое прочее. Мои люди попробовали выпроводить ее по-хорошему – одного она покусала, второму расцарапала лицо, кричала и грозилась поджечь здание стражи, если ее не выслушают. Вот и решили ее подержать немного под замком, чтоб успокоилась.
– Ну так выслушали бы ее, – уполномоченный Давиот покосился на главу стражи с неодобрением. – Вдруг и впрямь дело серьезное.
– Как же, – фыркнул хозяин кабинета. – Там было что-то про салума, который уже кого-то убил, а теперь заманивает ее жениха в свои сети. И вот, доверчивый и наивный, тот рискует потерять душу, поддавшись на искусительные речи. И знак-то уж какой-то ему на плече вырезали, и кровь-то уж пустили... А мы просто обязаны немедленно все бросить и пойти его спасать. Ага, спасибо, Фэрди, – секретарь принес стул. – Если не ошибаюсь, смысл ее воплей сводился к чему-то такому.
Служащие "Мирлы" к его удивлению отнеслись к его словам довольно странно: насторожились, серьезно переглянулись, о чем-то задумались.
– Нам бы очень хотелось побеседовать с этой вашей девушкой, – проговорил Тавис Давиот. – И, если это вас не обидит, желательно наедине.
***
Айрел Керран сидел на подоконнике своей комнаты и рассеянно перебирал струны лютни. После концерта и последовавшей за ним "веселой" ночи прошло два дня. Ее итоги же были известны уже на следующее утро.
Один ларцевещатель не пострадал, второму повезло меньше, но восстановлению он поддавался. Из десяти человек, их охранявших, трое погибли, еще четверо оказались в лазарете, остальные же, можно сказать, отделались легким испугом. Кто совершил нападение, выяснить так и не удалось, однако руководство табидского отделения гильдии было твердо намерено найти злоумышленников или злоумышленника. Выжившие охранники сообщили, что их атаковал один человек, но всё же не могли утверждать этого с уверенностью: всё произошло слишком быстро и они не успели сориентироваться. Глава службы безопасности же полагал, что его люди и бард столкнулись с двумя, а то и тремя разными членами вражеской группы, поскольку не верил, что хлипкий музыкант смог бы спастись от того, кто с легкостью разделался с лучшими его подчиненными. Делом активно занималась городская стража: гильдия бардов – учреждение достаточно влиятельное, она способна принудить окружающих проникнуться ее проблемами, как своими собственными.
Айрел при последующих допросах придерживался своей версии, ничего существенного к показаниям больше не добавлял, об истинных событиях той ночи ни с кем говорить не собирался. Плечо его полностью зажило и не причиняло ни малейших неудобств. Рука работала не хуже, чем прежде. Однако певцу было неспокойно. Салум исчез и больше не появлялся, так и не объяснив, как пользоваться обретенным оружием. Его коллега тоже пока таился, однако певец не сомневался, что он где-то поблизости. С полной поддержки Риона, Айрел отказывался покидать пределы территории гильдии, совершенно искренне утверждая, что опасается за свою безопасность, и мрачно предвкушал тот день, когда ему придется это сделать, чтоб вернуться в Обхарнайт – придворному барду положено быть при дворе. Мысль, что для него эта история уже закончилась, он даже не рассматривал.
В дверь постучали.
– Вас желают видеть двое каких-то людей. Говорят, что из какой-то королевской службы. Господин Эллентиз выдал им допуск. Они уже ожидают в малой гостиной.
Барду посетители не понравились: они смотрели на него так, будто пытались что-то увидеть.
– Добрый вечер, – поздоровался он, присаживаясь на диван.
Вперил в незнакомцев чистый и наивный, не обремененный излишним интеллектом взор – это иногда помогало при неприятных разговорах. Некоторых трогательные дурачки умиляют. Относились ли к их числу эти люди, еще предстояло выяснить. Кроме Айрела, гостей, сидящих на диванчике напротив него, и мелкой дворняги, обнюхивающей угол ковра, в комнате никого не было: посетители попросили об аудиенции с глазу на глаз.
– Добрый вечер. Королевская служба "Мирла", уполномоченные Тавис Давиот и Барре Камрон, – младший из собеседников, мужчина приятной внешности, темноволосый и немного смуглый, подался вперед и облокотился на колени. – Как звать собаку уполномоченного Камрона, не знаю даже я, – дружелюбно улыбнулся.
Айрел вежливо сделал то же самое. Попытка разрядить обстановку на него не подействовала, однако он посчитал, что демонстрировать это не обязательно.
– Мы слышали, что два дня назад вы подверглись нападению. Какое счастье, что всё обошлось: если б с вами что-нибудь произошло, это было бы горем для всей страны.
Бард сокрушенно покивал, всем своим видом показывая, что тоже считает, будто потеря для Кендрии и впрямь была бы невосполнимой.
– Приносим свои извинения, что отвлекаем вас от каких-нибудь, несомненно, очень важных дел, и уверяем, что не займем много вашего времени, – певец обратил внимание, что тот, кто назвался Тависом Давиотом, говорил за обоих представителей службы.
Барре Камрон же сидел почти неподвижно, принимать участия в беседе не стремился и лишь пристально глядел на музыканта. Того этого немного раздражало.
– Возможно, моя просьба покажется вам странной, но... покажите, пожалуйста, правое плечо.
Айрел вздрогнул и внутренне похолодел. Откуда они знают?! Понадеялся, что его смятение осталось незамеченным, и снова включил дурачка. Пару раз моргнул, изображая недоумение, и, полуобернувшись к посетителям правым боком, чуть выпятил руку, демонстрируя плечо.
– Закатайте рукав, пожалуйста, – попросил Тавис Давиот, внимательно наблюдая за действиями музыканта.
Бард мысленно заскрежетал зубами от досады. Наградил посетителей очередным наивным взглядом существа, обитающего лишь в мире искусства и не способного внятно мыслить понятиями, с ним не связанными. Обычно это отбивало у собеседников желание пытаться от него чего-нибудь добиться или в чем-нибудь убедить. Эх, будь служащие "Мирлы" женщинами, наверняка бы сработало...
– Скажите, а что случилось? – поинтересовался Айрел, вяло сражаясь с якобы не поддающейся пуговкой на манжете.
– Ничего, – дружелюбнее прежнего улыбнулся уполномоченный Давиот. – Просто проверяем некие сведенья.
Бард, с некоторых пор относящийся к радушным улыбкам с определенной неприязнью, внутренне скривился. Решил, что, если тянуть и дальше, это вызовет подозрения. Ладно, была не была! Может быть, посетители что-то другое ищут. Расстегнул пуговицу и сдвинул рукав вверх, демонстрируя черный рисунок. Хмуро глянул на собеседников, наблюдая за их реакцией. Тавис Давиот раздосадовано цокнул языком и откинулся на спинку дивана, Барре Камрон же оживился, подался вперед и, прищурившись, принялся рассматривать узор.
