Текст книги "Голубя тебе на грудь (СИ) "
Автор книги: Оксана Стадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 31 страниц)
Барду стало нехорошо.
– Зачем? – глухо прошептал он, бросая на трактирщика тревожный взгляд.
Тот, заметив это, испугано засуетился, занервничал. К столику троицы тут же побежала официантка со столовыми приборами для "благородной дамы".
– Не люблю быть в долгу, – сообщила девушка, когда немного взволнованная разносчица, сервировав для нее стол, поспешно удалилась. – Вы оказали услугу мне, я -отплачиваю, как умею. Обеспечиваю вам в этом городе первоклассное обслуживание и дармовую кормежку. Так что мы квиты.
– Ты хоть представляешь, что будет, если кто-то поймает нас на этой лжи?! – прошипел Айрел, теряя аппетит.
– Так вы ж ничего не говорили, – пожала плечами Триша, проворно накладывая себе на тарелку грибочков. – Никогда не утверждали, что работаете в Комитете, вели себя, как обычные люди. Кто ж виноват, что впечатлительная барышня обозналась?
Бард задумчиво постучал пальцем по столу. Что ж, они и так уже такого наворотили, что одним грешком больше, одним меньше – разницы никакой. К тому же, не бежать же теперь к трактирщику с покаянием и возвращать полусъеденную птицу и прочие яства. Вряд ли тот будет счастлив узнать правду.
Некто с лютней, кого музыкант отказывался даже рассматривать в качестве своего коллеги, закончил песню, выждал, когда смолкнут жиденькие и непродолжительные овации, и затянул следующую.
– Да ладно, никто не станет вас проверять, если вы сами не полезете на рожон, – легкомысленно добавила девушка. – Побоятся связываться – вдруг слухи правдивы? Главное – особо не высовывайтесь, в чужие дела не лезьте, делайте вид, что заняты своими. Кстати, вы, сударь, могли бы налить мне вина. Взялись ухаживать, так не отлынивайте.
– Слушай, разберись сама, а? У меня что-то нет настроения тебе подыгрывать, – несколько резковато буркнул Айрел, изо всех сил стараясь не думать о том, насколько же паршиво играл и пел местный бард.
Триша с легким недоумением глянула на его мрачное лицо, вздохнула и потянулась к бутылке.
– Ладно, – с негромким хлопком выдернула пробку. – К салумам благородство и хорошие манеры. Наверстаю в каком-нибудь другом городе.
Щедро плеснула себе вина в первую попавшуюся чашку, села удобней. Отставив бутылку в сторону, нацелилась вилкой на омара.
– Слушайте, как его есть? – спросила она спустя несколько секунд безуспешных попыток проколоть панцирь.
Айрел молча толкнул ей щипцы.
Какое-то время ели молча. Потом Триша, воюя с клешней, поинтересовалась:
– И? Что вы собираетесь делать?
– Посмотрим, какие корабли есть на пристани. Возможно, сядем на один из них, если повезет, – бард нехотя жевал индюшачью грудку, стараясь абстрагироваться от доносившихся музыкальных звуков.
– Нет, я имею в виду в глобальном смысле. Какие планы на будущее? – девушка с неодобрением глянула на бегавшего среди продуктов хомяка, но его хозяину решила ничего не говорить.
– Ммм... – мужчина задумался. – Поступлю в университет, – что ж, этот ответ был ничем не хуже других.
– Да, и какой? – девушка изобразила живой интерес.
– Ратбурнский, – ответил Кеане, заметив, что его спутник немного растерялся.
– О-о-о, – понимающе протянула самозванка, наконец, справляясь с твердым панцирем и добираясь до мякоти. – Ребят, боюсь, вы не туда едете. Не хочу огорчать, но Ратбурн в другой стороне.
– А мы никогда и не говорили, что направляемся туда прямо сейчас. Он еще даже тему для проекта не выбрал, – салум налил себе вина.
– О, – Триша была немного удивлена проснувшейся у того разговорчивости.
– Он не дворянин, поэтому, чтоб поступить, должен либо заплатить большие деньги, либо же предоставить учебному совету научную работу. Выбрать хорошую тему – очень важно.
Кеане замолчал. Айрелу показалось, что тот был собой доволен.
– Ага. И для этого вы ехали в Ламар? – девушка потянулась вилкой к печеному яблоку.
Напоролась на враждебный взгляд. Растерялась.
– Не советую тебе этого делать, – вздохнул бард. – Считай, что все яблоки, находящиеся в его поле зрения, неприкосновенны.
– Тут же на всех хватит, – Триша снова посмотрела на блюдо.
– Всё равно.
Салум незамедлительно подтащил к себе тарелку с недоеденной индейкой и сладким гарниром. Посмотрел на собеседницу с легким превосходством.
– Ну а ты что собралась делать дальше? – спросил Айрел, возвращая немного ошарашенную девушку к реальности.
– Как сказать... – Триша с видом "не больно-то и хотелось" перевела внимание на маленькие бутербродики с паштетом. – Мои еще вчерашние планы разбились о скалы вместе с кораблем. Сегодня, конечно, мне пришла в голову одна занятная идейка, однако ее еще надо обдумывать и обдумывать.
Местный бард всё не затыкался.
– Ты не любишь музыку? – девушка заметила выражение лица сотрапезника.
– Я не люблю, когда над ней издеваются, – буркнул Айрел, в раздражении насаживая на вилку кусок помидорины.
Огурчик забрался в тарелку с нарезанными овощами и безнаказанно грыз своих тезок.
– Пойдем выйдем? – Триша вытерла руки полотняной салфеткой и, небрежно бросив ее на стол, с ожиданием воззрилась на мужчину.
– Зачем?
– Поговорить хочу, – самозванка поднялась.
– Говори, – певец лениво оглядел овощ и сунул его в рот.
Девушка утомленно вздохнула. Села обратно.
– Я всё думала, кого ты мне напоминаешь, – проговорила она, подпирая подбородок ладонью и пытливо разглядывая лицо собеседника. – Потом поняла.
Айрел чуть не подавился помидориной.
– Хорошо, давай выйдем, – тут же согласился он, соображая, что не готов обсуждать эту тему в присутствии стольких людей.
***
– Ты когда-нибудь бывал в Кирше? – Триша неспешно прогуливалась по городу. Читала вывески, заглядывалась на витрины, поигрывала свисавшей с запястья сумочкой на атласной ленте.
– Нет, – отозвался бард, не расположенный к праздным беседам.
Он немного нервничал: не знал, как поступить, если девушка его и впрямь опознала. Маловероятно, что она побежит сдавать его властям – вряд ли известия о его розыске успели распространиться по стране и достигли ее ушей. Однако верить, будто она по доброте душевной согласится забыть и никогда не вспоминать о том, что его встретила, он тоже не торопился.
– А я провела там детство.
– Какое отношение это имеет ко мне? – раздраженно поинтересовался Айрел, начиная терять терпение.
Кеане спокойно шел рядом. Блюдо с печеными измазанными индюшачьим жиром яблоками он прихватил с собой, бессовестно пользуясь тем, что трактирщик не смел ему возразить, и теперь неспешно пилил один из плодов вилочкой.
– Семнадцать лет назад скоропостижно скончался Великий Князь Тамрин, – продолжала Триша. – Престол должен был перейти к его малолетнему сыну Кадару, вот только тот внезапно исчез. По официальной версии, во время прогулки выпал из окна проезжавшей по мосту кареты и утонул в реке. Тело якобы искали, искали, да так и не нашли.
Трое вышли на открытое пространство. Дорога здесь поворачивала и уходила вниз к пристани. Отсюда же открывался знаменитый Эстольский вид на бухту. Живописные скалы побережья с обеих от города сторон врезались в спокойное, густо-синее море, образуя узкий пролив. По воде игриво скользили солнечные блики. Мелкие волны застенчиво набегали на пологий песчаный берег, легонько покачивая хлипкие рыбацкие лодочки. В небе среди редких кучевых облаков лениво парили упитанные чайки. Внизу у причала стояло несколько кораблей, муравьями копошились люди, перетаскивая тюки и бочки. Пахло солью и росшими вдоль дороги цветочками, невзрачными, но вонючими.
Триша облокотилась о высокий каменный бордюр, предназначенный удерживать особо впечатлительных ценителей сногсшибательного вида от падения вниз.
– Брат покойного князя, скорбя о потере любимого племянника, жестоко казнил недоглядевших за ребенком слуг и якобы с крайней неохотой согласился взойти на престол под именем Гайдора Второго, где и пребывает по сей день, несмотря на незамолкающие слухи о том, что смерть мальчика – целиком и полностью его заслуга.
– Эта история мне известна, однако я так и не понял, какое она имеет отношение ко мне, – Айрел встал рядом, скрестив на груди руки.
– Ты похож на Кадара, – отозвалась девушка, не глядя на собеседника.
– Что?! – бард иронично изогнул бровь. Фыркнул, разом расслабляясь. – Уверяю тебя, я – не он.
– Знаю.
– Тогда какой смысл был мне всё это рассказывать? Зачем было уходить из таверны? "Мне нужно с тобой поговорить", – передразнил музыкант.
– У меня появилась идея, которая мне ужасно нравится. Не передать насколько. Но для ее осуществления мне нужна твоя помощь, – Триша твердо посмотрела Айрелу в глаза. – Разумеется, не бесплатно.
– Говорю сразу, я не буду изображать чудом выжившего князенка, – предупредил музыкант.
Девушка глянула на барда с нескрываемым разочарованием. В повисшей тишине явственно звучал скрежет металла о фарфор. Заметив, что к нему обернулись, Кеане стрельнул глазами на спутников, махнул рукой, призывая не обращать на него внимания, и продолжил разделывать очередное яблоко.
– Ты можешь хотя бы выслушать?! – Триша решила последовать его совету и снова сконцентрировалась на певце.
– Это – всегда пожалуйста, – милостиво позволил тот, усаживаясь на парапет. – Мне самому интересно, что ты там надумала. Просто не жди, что я отвечу согласием.
Мошенница вздохнула.
– Ты угадал, я действительно хочу выдать тебя за Кадара, – проговорила она.
– Неужели, я настолько на него похож? – Айрел закинул ногу на ногу и, облокотившись о колено, подпер подбородок ладонью.
– Ну... – девушка задумчиво склонила голову набок. – Тот тоже был белобрысенький, голубоглазый, тонкокостный. Лицо овальное, нос прямой. Кто ж знает, как бы он выглядел в твоем возрасте? Княжичу было пять лет, когда он погиб. За годы его внешность вполне могла измениться.
– Ты что, его лично видела?
– Да. Мать работала посудомойкой в одном из княжеских имений. Так что Кадар был перед моими глазами чуть ли не с рождения и до дня его якобы случайной гибели, – Триша снова пристально воззрилась на собеседника. – Расположение комнат, интерьеры, парк, слуги, члены семьи и дальние родственники, какие-то события, любимая одежда и еда – я всё это могу тебе сообщить, так что любой поверит, что ты как минимум неоднократно бывал в доме. Если же тебя спросят о чем-то, что тебе не известно, всегда можно сказать, что за давностью лет какие-то детали уже просто забылись.
– Ну ладно. Предположим. Кадар выжил и даже может это как-то доказать, – нога у Айрела затекла и он снова спрыгнул на землю. – Что дальше? Борьба за власть с действующим князем?
– Гайдор не постеснялся родного племянника устранить, чтоб занять престол – грохнуть постороннего человека ему тем более ничего не стоит. Я бы даже близко к нему подходить не стала.
– Радует, что ты отдаешь себе в этом отчет, – бард лениво привалился спиной к нагретому камню.
– Совсем другое дело – лорды наших приграничных провинций, – Триша отошла от парапета и неторопливо принялась спускать по дороге к пристани. – Гармангахис, Квадро, Ифайн... Между Кендрией и Киршем есть кусок спорных территорий, узкая болотистая полоса. Уже много лет не получается решить данный вопрос – ни та, ни другая сторона не согласна отказаться от этого клочка земли. Если бы он достался нам, то автоматически бы присоединился к восточным провинциям. Думаю, если "Кадар" пообещает...
– Я не верю, что ими правят идиоты, неспособные определить самозванца, – зевнул Айрел, направляясь следом.
– Я исхожу из того, что они сразу поймут, что никакой ты не Кадар, – невозмутимо отозвалась девушка. – Но это и не важно. Мне кажется, их устроила бы любая смута в соседнем княжестве. Какая разница, кто ее начал: законный наследник или кто-то другой? Главное подать тебя так, чтоб они поверили, будто ты серьезно настроен бороться за власть, готовишься схлестнуться с "дядей" и пойти до конца, каким бы он ни был. Я хочу внушить им, что, даже если у тебя ничего не выйдет, Кирш в результате твоей деятельности существенно ослабнет. Что у тебя уже собрана маленькая армия, согласная пойти на штурм столицы, что у тебя есть план – и мы его тебе придумаем, вот увидишь. А всё, чего тебе не хватает, это немного денег на закупку оружия или, ну я там не знаю, обеспечение людей провизией и прочие нужды.
Ниже по дороге располагались основные зоны торговли "произведениями искусства". Акварельные, масляные и карандашные картинки в дешевых рамочках лежали на разостланных тряпках или стояли, прислоненные к парапету. Триша остановилась, чтоб полюбоваться весьма удачным пейзажиком. Вопреки надеждам разом оживившегося художника пошла дальше.
– Мы же, получив деньги, естественно, ни в какой Кирш не едем, никакую войну не развязываем, – продолжила она, когда тот остался позади и не мог слышать разговор.
– Ага. Только при данном раскладе нас грохает не князь, а наши лорды, – равнодушно проговорил Айрел. – Вряд ли они придут в восторг, когда разберутся, что к чему. Какая хорошая альтернатива!
– Да, риск есть, – спокойно подтвердила девушка. – Однако, на мой взгляд, он сполна окупается той суммой, что мы могли бы выручить. В любом случае, это только наметки плана. Его еще продумывать и продумывать, оттачивать каждую деталь.
– Я тебе свою позицию уже обозначил, – бард на ходу потянулся и размял шею. – Спасибо за предложение, но я не участвую. Всё это, не спорю, весьма забавно, однако только преследования со стороны лордов мне для полного счастья не хватало. Ищи другого белобрысенького, голубоглазого и тонкокостного сообщника.
Дорога вниз становилась круче. Плавный скат перешел в ступеньки, сглаженные за десятилетия подошвами тысяч сапог, туфель и ботинок. Образовывавшие их каменные плиты некрепко сидели на своих местах и слегка покачивались под ногами.
– Это не так просто, как ты себе думаешь, – Триша приподняла юбку, чтоб подол не волочился по земле, пока она спускалась по лестнице. – И дело здесь не во внешности. Не могу же я позвать постороннего человека! Мало ли, кто он? Вдруг сдаст меня властям или кому-нибудь, кого я дурачила, а сам скроется со всеми деньгами? Или струсит и завалит всё дело? Или окажется бесполезной тряпкой, которая будет только действовать мне на нервы и ныть?
– Почему ты уверена, что я не подпадаю под какую-нибудь из этих категорий? – Айрел лениво перешагивал со ступеньки на ступеньку.
– Ты спас мне жизнь, что меня здорово к тебе располагает. К тому же, идея пришла ко мне лишь после встречи с тобой, поэтому я пока не могу представить никого, кроме тебя, в роли Кадара.
– И всё равно, извини, – бард был немного польщен, но сдаваться не собирался. – Мы – простые законопослушные парни, чуждые всяких сомнительных предприятий. Жаждем спокойной скучной жизни, поэтому подобные дела не для нас.
– Рел Наррек, – Триша утомленно вздохнула, остановилась и развернулась к собеседнику. – Вешай лапшу на уши кому-нибудь другому. Простые законопослушные парни не смогли бы перебить целую банду. К тому же, у значительной части покойных я не видела каких-либо серьезных наружных повреждений, и не понимаю, откуда у них могло взяться обильное кровотечение из носа, рта, ушей и глаз. Ума не приложу, что именно вы с ними сделали – мне хватило чувства такта этот вопрос не выяснять, однако простотой и законопослушностью здесь и не пахнет.
Айрел растерялся, спешно придумывая, что на это ответить. Заметил, что девушка на что-то уставилась поверх его головы. Проследив за ее взглядом, бард увидел оставшегося далеко позади Кеане, кормившего своими печеными яблоками слетевшихся к нему голубей.
– Мне, значит, нельзя, а птичкам – так пожалуйста! – громко возвестила Триша, с показной сердитостью упирая руки в бока и по-детски обижено выпячивая нижнюю губу.
Салум, услышав, мельком глянул на девушку, насадил один из поклеванных фруктов на вилку, протянул в ее сторону.
– Спасибо, не надо, – фыркнула самозванка, отворачиваясь.
– Однако тебе не хватило такта предложить мне взять чужое имя, – Айрел придумал, как увести разговор в сторону. – Наглость неслыханная. За свою душу не боишься, так еще и мою за компанию погубить решила?
– Уверяю тебя, есть куча способов, как этот запрет обойти, – Триша спустилась еще на пару ступенек. – Я по этому поводу разговаривала со знакомым жрецом. Он, конечно, развратная пьянь, но Заветы знает вдоль и поперек. С любой строчки процитировать может. По его словам, мы живем не столько по ним, сколько по их толкованию, принятому церковью. Причем в этом толкования некоторые моменты существенно расширены и даже искажены. Грубо говоря, Давиана бы удивилась, если б узнала, что она, оказывается, имела в виду. К примеру, тот же тезис про имена в оригинале звучит куда мягче. А Владычица для меня, признаюсь, куда больший авторитет, чем все ее жрецы вместе взятые.
– Ты меня не убедила.
– Я пока не сдаюсь.
***
Музыкант решил, что, раз уж они всё равно спустились к пристани, не помешало бы заодно и узнать, что за корабли тут имелись. К его разочарованию, ни один из них не шел в нужном ему направлении. Следующее судно до Ламара должно было причалить лишь через несколько дней.
– Как бы своим ходом не пришлось ехать, – буркнул бард на обратном пути.
– Настолько торопитесь? – Триша небрежно помахивала сумочкой.
На город спустились сумерки – этот необычайно долгий день подходил к концу. Троица неторопливо брела по полупустой улице. Большая часть магазинов уже была закрыта, на дверях висели массивные амбарные замки. Ощутимо похолодало.
– Просто после того, как ты представила нас особистами, я не хочу здесь задерживаться ни на день, – отозвался мужчина, вспугивая сидевшего на его пути голубя, самозабвенно перебиравшего перышки под крылом. – Боюсь, недолго продержится вера трактирщика в твои слова. Хотелось бы отсюда свалить до того, как он всерьез начнет в них сомневаться.
– А если не начнет?
– Всё равно. Не хочу трепать себе нервы неизвестностью и опасениями.
– Скажи, а тебе совершенно не интересно поучаствовать в беседе? – девушка обернулась к Кеане. – Высказать свою точку зрения? У тебя же она есть? А то у меня складывается такое впечатление, что Рел всегда всё решает за вас двоих, а ты просто безвольно за ним следуешь!
Салум задумался. Спустя несколько секунд, до краев наполненных глубокомысленным молчанием, он взял со своей опустевшей тарелки вилку с всё еще насаженным яблоком и великодушно ей протянул.
– Спасибо, но я не хочу объедать бедных птичек, – Триша косо глянула на уже успевший поваляться на земле, облепленный песком и перьями, обклеванный фрукт. – Благодарю покорно.
Мужчина невозмутимо пожал плечами и положил "угощение" обратно на тарелку – не выбрасывал его в надежде повстречать по пути какую-нибудь голодную свинью или лошадку. Убедившись, что тот не собирался ей ничего говорить, девушка вздохнула и махнула на него рукой.
– Ладно, мальчики. С вами интересно, однако вынуждена вас оставить: дела, – Триша сделала немного издевательский книксен и поспешила вперед одна.
Спутники проводили ее взглядами. Кеане, подумав, стряхнул яблоко с вилки на мостовую. Прикинул, а не выкинуть ли еще и посуду, но от этой мысли в итоге отказался.
– Она тебе нравится? – поинтересовался Айрел, когда они неспешно брели в сторону постоялого двора.
– Мне никто не может нравиться, – отозвался союзник. – Это моя плата за возможность быть салумом.
Бард обдумал слова собеседника.
– Мне казалось, ты тепло относился к Лей, – заметил он.
– Это другое – она мне была почти другом, – мужчина перехватил чуть не выпавшего из кармана хомяка. – А вот влечения я не испытываю.
Музыкант жалостливо посмотрел на спутника.
– Соболезную, – сказал он со скорбью в голосе.
– Всегда считал, что мне очень повезло. Это куда лучше, чем слепота или глухота. Никаких неудобств в повседневной жизни, никаких лишних трудностей, – Кеане начал подумывать о том, чтоб добыть своему питомцу клетку.
Судя по лицу Айрела, он мнение салума не разделял.
– У одного из нас непереносимость продуктов животного происхождения – ему нельзя мясо, рыбу, молоко, яйца и всё остальное. Малейшая доза – и он прикован к постели на несколько дней, отекший, задыхающийся, бредящий. Ему привязывают руки к кровати, чтоб он не расчесывал зудящую кожу. Второй – мгновенно пьянеет, даже просто вдохнув алкогольные пары. Его жертве достаточно быть немного подшофе и разок на него как следует дунуть, чтоб вывести из строя. У меня же слабых мест просто нет. По сути, мой недостаток наоборот делает меня лишь сильнее: меня невозможно соблазнить и тем самым отвлечь, увести в сторону, заманить в ловушку, мной нельзя манипулировать через постель...
– А о чем-нибудь, кроме своей "работы", ты вообще думаешь? – с легким раздражением поинтересовался бард.
– Вокруг нее вертелась вся моя жизнь. Пятнадцать лет посвящены исключительно тому, чтоб стать хорошим салумом. Даже не хорошим – лучшим. Ни друзей, ни близких – только конкуренты, мои и наставника. Никаких особых увлечений – лишь постоянные тренировки и учеба. Всё, что их не касалось, не имело значения.
– Ужасно, – вынес свой вердикт музыкант.
Кеане неопределенно пожал плечами, заталкивая хомяка обратно в карман.
– Назвать единственную причину, почему я согласился с тобой пойти? – спросил он.
– Ну назови, – музыкант немного насторожился.
Они свернули за угол. В сгустившихся сумерках зажигались окна домов. Впереди маячило здание "Сушите весла" с горевшим над дверью фонарем.
– У нас с тобой в принципе похожие обстоятельства: твоя жизнь тоже много лет была посвящена работе. Ты упорно шел к званию придворного барда, наверняка много тренировался, или как это у вас называется, стремился стать лучшим, боролся, все силы в это дело вкладывал. Когда же мы столкнулись с этой... проблемой, ты без колебаний решил начать жизнь с чистого листа. Я же мог лишь думать о том, сколько мне осталось жить и как лучше провести это время. Мне даже и в голову не приходило, что не обязательно быть салумом, что можно всё бросить, переехать куда-нибудь подальше и заняться совершенно другим делом. Я был удивлен: у меня не возникло и мысли о том, что в данной ситуации можно бороться, у тебя же – о том, что можно сдаться. Меня это задело. Скажу честно, прежде я не воспринимал тебя всерьез, думал – музыкантик, капризный, избалованный, бесполезный. Было неприятно сознавать, что ты в чем-то оказался сильнее меня. И я согласился с тобой пойти, потому что мне стало интересно, что у тебя получится. Хочу увидеть, как далеко ты способен зайти.
– А я при знакомстве подумал, что ты псих, – огрызнулся Айрел, поднимаясь по ступенькам крыльца постоялого двора. – Правда, долго сомневался, мирный или буйный.
Особо не раздумывая, грязную посуду Кеане водрузил на стойку перед взметнувшимся при их появлении хозяином гостиницы. Бард на всякий случай посмотрел на него так, словно выискивал на лице мужчины свидетельства государственной измены или подрывной деятельности. С видом "на этот раз тебе повезло" прошествовал мимо. Лишь добравшись до своей комнаты, понял, насколько сильно устал за день.
– "Посмотрим, как далеко ты зайдешь", – с глухим раздражением передразнил он, запахиваясь одеялом. Сердито перевернулся на бок.
Айрел неплохо себя знал. В том числе, прекрасно отдавал себе отчет в одной из своих слабостей – неумении отказываться от брошенных ему вызовов. Бард решительно закрыл глаза и попытался заснуть. Нет, в этот раз он на провокацию не поддастся, никому и ничего не станет доказывать.
***
Пробуждение наступило куда скорее, чем музыкант рассчитывал, и было не особенно приятным – кто-то бесцеремонно и весьма настойчиво тряс его за плечо. С крайней неохотой выныривая из мира грез, мужчина таки заставил себя приподнять веко.
– Мне казалось, я запер дверь, – буркнул он, кое-как концентрируя взгляд на стоявшем у его постели салуме.
– Вскрыть этот замок – дело пары секунд, – отозвался тот. Убедившись, что успешно заставил спутника бодрствовать, убрал руку с его плеча. – Решил, что это будет проще, чем стучаться, рискуя перебудить полгостиницы.
– Который час? – глухо буркнул бард, одергивая одеяло и всем своим видом демонстрируя непреклонное желание продолжить прерванное занятие.
– Полшестого утра.
– Ты головой ударился?! – рыкнул певец. – Какого салума тебе надо в такую рань?!
– Прибыл срочный курьер, – сообщил Кеане. – Привез целую стопку листовок "Разыскивается" с твоим описанием и портретом. Уже сегодня они будут висеть по всему городу. Боюсь, нам лучше уехать отсюда прежде, чем это произойдет.
С Айрела разом слетел сон.
– С чего ты взял? – музыкант сел в кровати.
– Видел, как он прискакал. Форму срочного курьера я способен опознать, – салум отошел от постели и сел на подоконник
– Вот ведь не спиться человеку, – раздраженно подумал музыкант. – А почему ты думаешь, что он привез именно известия о моем розыске, а не что-то другое? – добавил он вслух.
Кеане молча продемонстрировал слегка помятую листовку. Портрет сложно было назвать удачным, однако певец в нем всё равно узнавался без труда.
– Он что, их уже развешивать взялся? – растерянно пробормотал бард, спешно натягивая сапоги. – Работящий, голубя ему на грудь.
– Нет, – равнодушно отозвался салум, выглядывая в окно и созерцая вид пустынной улицы. – Вряд ли он сможет это сделать раньше, чем часа через два-три. Просто я на всякий случай проверил его сумку.
Айрел мрачно покосился на собеседника.
– Он сейчас валяется где-то на улице без сознания? – уточнил он.
– Я спрятал его в кустах, чтоб никто раньше времени не нашел тело и не поднял панику.
– Бумажки эти, я надеюсь, уничтожил? – бард подхватил свисавший со спинки кровати кафтан.
– Думал об этом, но решил, что такой поступок сразу же наведет на мысль о том, что ты скрываешься в Эстоле и пытаешься обезопасить себя от обнаружения. Поэтому листовки я оставил на месте, зато забрал все деньги и ценные предметы. Пусть думают, что это было простое ограбление, – Кеане, убедившись, что Айрел полностью готов, встал с подоконника и неспешно направился к двери.
– Как ты вообще этого курьера увидел? – шептал музыкант, выбегая следом за ним в коридор, на ходу поправляя сползавшую с плеча сумку. – Ты спать-то ложился?
– Ну, я вздремнул немного, – задумчиво проговорил салум, толкая дверь своей комнаты – забрать вещи. – Потом пошел подыскивать Огурчику клетку, а то ему неудобно всё время в кармане сидеть.
– Ночью?! – бард в очередной раз убедился, что образ мыслей спутника ему никогда целиком не постичь.
Хотел саркастически осведомиться, удалось ли тому найти круглосуточную лавку, торгующую искомым товаром, однако вовремя сдержался – на полу рядом с прочим багажом Кеане стояла клетка. Маленький хомяк терялся в перепавших ему хоромах, и явно не понимал, зачем ему жердочка. Внутри лежала пара зеленых перьев.
– Вытряхнул чьего-то попугая, – пояснил салум в ответ на вопросительный взгляд спутника.
***
Гостиница только начинала просыпаться. Сонный повар, позевывая, гремел на кухне поварешками, парень-разнорабочий нехотя плелся в чулан за метлой, официантки и горничные еще не вышли из своих комнат – старательно одевались и причесывались перед новым рабочим днем. Хозяин постоялого двора дремал за стойкой у входа.
– Мы съезжаем! – объявил ему Айрел.
Мужчина разом проснулся, дернулся и побледнел.
– Так скоро? – нервно облизнул губы.
Предположение, что причиной столь быстрого отъезда могло послужить недовольство качеством обслуживания, приводило его в ужас.
– Срочные дела, – сурово отчеканил бард, напуская на себя важный вид. – Так сколько мы вам должны? – демонстративно достал из кармана кошель и пристально вгляделся трактирщику в глаза.
– Э-э-э, – тот беспомощно уставился на деньги. – Ну, где-то около...
– Подумайте хорошенько, – проникновенно посоветовал музыкант, продолжая гипнотизировать собеседника взглядом. – Всё посчитайте. Ничего не упустите.
– Примерно... – хозяин гостиницы тут же решил урезать сумму вдвое.
– Мы же не хотим поставить вас в неудобное положение, – Айрел растянул губы в улыбке.
Веселости и искренности в ней было немного.
Мужчина сник и сдался, поняв, к чему вел весь этот разговор. В предполагаемой дилемме "кошелек или жизнь" он скрепя сердце всё же выбирал второе.
– Нисколько, – пробормотал он тоскливо. – Всё за счет заведения.
– Вы в этом уверены? – бард изобразил вежливое участие.
– Да, – трактирщик едва не пустил слезу.
– Что ж, – подвел итог Айрел, убирая кошель обратно в карман. – Благодарим. Вы очень щедры. Хочу лично отметить, что ваша гостиница произвела на нас исключительно благоприятное впечатление, – снова улыбнулся. В этот раз – с теплотой.
Хозяин "Сушите весла" поборол вздох облегчения и расслабился.
– Будьте добры распорядиться подготовить наших лошадей, – велел бард.
Когда мужчина убежал в конюшню, бард обернулся к в течение всего разговора буравившему его взглядом Кеане.
– Да, я злой, когда не высыпаюсь, – с легким раздражением буркнул он.
Тот равнодушно отвернулся и зевнул.
– Ладно, нет смысла стоять здесь и ждать, – вздохнул Айрел, направляясь к выходу. – Чем быстрее свалим, тем лучше.
Спутники вышли на улицу, неторопливо обогнули здание, подошли к приоткрытым воротам конюшни. У самых дверей притормозили – внутри творилось что-то странное: слышались крики, топот. Бард нахмурился и тревожно оглянулся на салума. Тот пожал плечами.
– Ах ты паскуда! Да ты знаешь, салумий выродок, на чьих коней позарился?! – узнали они голос трактирщика.
Бренькнуло ведро. Последовала какая-то возня.
– Не уйдешь, гаденыш!
Бард осторожно заглянул в щель между створками. По проходу между стойлами металась на полусогнутых ногах, разведя в стороны руки, широкая мясистая спина хозяина постоялого двора, пытаясь схватить кого-то маленького и юркого. Серый с Листопадом были уже оседланы, стояли почти у самого выхода, тревожно прядя ушами, недовольно тряся головами и раздраженно фыркая на вцепившегося в их уздечки конюха. Того времени, что прошло между уходом трактирщика и прибытием спутников в конюшню, никак бы не хватило на то, чтоб успеть их подготовить. Без особого удивления в мальчишке, пытавшемся увести лошадей, Айрел узнал Рафферти. Утомленно закатил глаза и покачал головой – у него не было цензурных слов для данной ситуации.
