Текст книги "Голубя тебе на грудь (СИ) "
Автор книги: Оксана Стадник
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 31 страниц)
– Светло будет, море успокоится. Куда больше шансов его отыскать, – увещевал музыкант, мелко стуча зубами от холода и серьезно опасаясь подхватить воспаление легких. – Если твой хомяк дожил до этого момента, то до утра уж точно протянет – он же не дурак. Спрячется где-нибудь и пересидит опасность.
Вообще, бард считал Огурчика скотиной на редкость тупой, абсолютно лишенной инстинкта самосохранения. С него бы сталось, чудом пережив шторм, свалиться в воду и утонуть уже после его окончания.
– А вот лошадям точно конец... – с тоской подумал Айрел.
Кеане, поразмыслив, согласно кивнул. Музыкант незаметно перевел дух.
– Пошли узнаем, что там за огни, – предложил он, неуверенно поднимаясь на ноги.
– Это лампы, – отозвался салум, не двигаясь с места. – Я слышал о таком. Имитируешь с их помощью город, заманиваешь корабль на рифы, ну и так далее.
Мужчина убрал со лба налипшие волосы, внимательно посмотрел на окоченевшего спутника.
– Что ты мучаешься? – спокойно проговорил он. – Переоденься в сухое.
– Где я его тебе возьму?! – рыкнул бард, ненавидя в этот момент собеседника всем сердцем.
Нет, надо было срочно расширять словарь ненормативной лексики: слать к салуму его самого было как-то нелепо.
Кеане кивком головы указал на трупы мародеров. Айрел, сообразив, что тот ему предлагает, не поверил своим ушам и чуть не лишился дара речи от возмущения. Впрочем, принципы и брезгливость очень быстро сдались и отступили: порой становится безразлично, откуда взялась теплая сухая одежда.
9.
На краю утеса стоял ряд ламп. Некоторые из них потухли, парочка разбилась, сорвавшись под порывами ветра вниз. Размытые желтые сферы света выхватывали из темноты камни и жесткую сухую траву. Почти догоревший костер вяло чадил, потрескивая черными обугленными поленьями. Слабые язычки пламени лениво обсасывали подернутые пеплом красные мерцающие уголья. И ни души рядом.
Кеане, убедившись в последнем, рискнул выйти на освещенную площадку. Остановился и огляделся. Айрел, предоставив решение вопросов безопасности своему спутнику, кинулся к затухавшему костру и, торопливо бросив в огонь пару лежавших рядом дровин, вытянул над ним озябшие руки. Сырая древесина занимались неохотно.
Позаимствованная у покойного мародера одежда была барду великовата и пахла потом, но того это уже не волновало. Сумка с вещами и деньгами осталась на корабле. Поразмыслив, певец решил поутру наведаться туда вместе с союзником: вряд ли тот стал бы ее искать, даже если его об этом попросить.
Салум, который, похоже, вообще не мерз, подсел к костру лишь после того, как обошел весь утес, проверив, не притаился ли кто-нибудь в темноте.
– Ну, что? – Айрел уже почти не клацал зубами. – Не понял, где мы?
Кеане ответил ему долгим тяжелым взглядом. Бард понял, что его только что без слов назвали идиотом.
– Ты мог увидеть знакомую тебе гору, – раздраженно процедил он. – Или узнать еще какой-нибудь ориентир, по которому нам бы удалось хоть приблизительно сообразить, где мы находимся. Такое возможно, поэтому я и спросил!
– Боюсь, я не настолько силен в географии, чтоб определить наше местоположение по прибрежной линии, – мужчина тоже протянул руки к пламени. – Пятнадцать лет почти безвылазно просидел в замке. Карты нам, конечно, показывали, и я их даже внимательно изучал, однако вряд ли это особо поможет в данной ситуации.
– Пятнадцать лет? – Айрел был впечатлен. – Тебя не выпускали, что ли?
– Выпускали, – равнодушно пожал плечами салум. – В детстве несколько раз водили на тренировки в ближайший город, – заметив растерянный взгляд собеседника, решил пояснить. – Обычно они заключались в том, чтобы найти и спровоцировать какую-нибудь подростковую банду: когда дерешься один против целой толпы, обучаешься быстро. И побегать успеваешь, и руками помахать, и опыта набираешься. Опять же учишься действовать в условиях города: узкие улицы, крыши, чердаки, тупики и проходные дворы. Это было познавательно. Потом, когда я стал постарше, такие тренировки потеряли смысл. Также учитель брал меня с собой на охоту – мы тогда полстраны пересекли, а еще как-то он просто повозил меня по Кендрии, показал Обхарнайт.
Кеане замолчал. Бард некоторое время ждал продолжение рассказа, потом понял, что собеседник сообщил всё, что хотел, а не сделал паузу, чтоб собраться с мыслями.
– Ммм... – протянул он. – И это за пятнадцать лет?
– У нас большой замок. С парком, библиотекой, тренировочными залами и полигоном. Необходимости выходить за его пределы обычно не возникает.
Айрел, полжизни проведший в дороге, даже не знал, что на это сказать.
– Как тебя угораздило стать салумом? – спросил, наконец, он.
– Семья у меня была бедная, зато многодетная. Поэтому, когда родителям предложили продать одного из сыновей, они не долго колебались – от семилетнего пацана пользы в хозяйстве мало, а кормить приходится регулярно. К тому же, учитель заверил их, что со мной всё будет хорошо.
– О, – судя по тону собеседника, того услышанное не удивило и не шокировало.
– Дэйси его наставник подобрал на улице, – продолжал Кеане. – Если не ошибаюсь, он попрошайничал в Найлахе.
– О, – прошлое этого человека барда не интересовало вовсе.
– Потом следовали годы тренировок и обучения, а три месяца назад мы оба были признаны готовыми и выпущены на охоту. Примерно так меня и угораздило стать салумом.
– О, – в третий раз проговорил Айрел. – И ты считаешь себя более подготовленным, чем он.
– Скажу так. Если б за тобой охотился я, ты бы здесь сейчас не сидел.
– Спасибо Давиане, что она свела меня с Дэйси, да терзается его душа на раскаленных кольях, – с легкой издевкой пропел бард, подражая интонации жрецов на службах. – Кстати, если ты такой сильный и умный, как утверждаешь, почему тогда мой табидский концерт состоялся? – продолжил он уже нормальным тоном. – Как ты говорил? Лей хотела залить водой ларцевещатель? Да чтоб его сломать...
– Достаточно пнуть ногой или ударить палкой, – закончил за него Кеане. – Я знаю. И, если б мне нужно было сорвать твое выступление, я бы так и поступил. Риелей же любила размах и драму. Впрочем, вариант с палкой вполне мог не прийти ей в голову. Мне же было безразлично, чем закончится ее эпопея с местью тебе, поэтому я не стал ей ничего говорить.
– Весьма признателен, – буркнул Айрел.
Разговоры о том, как спутник мог загубить его жизнь, настроения не поднимали.
– А нас с братом отец выставил из дома, когда мне было тринадцать лет, – бард сам не знал, зачем это рассказывает. – Сказал, что мужчина должен всего в жизни добиться сам. Что тот, кто ни в чем не преуспеет, может и не надеяться увидеть свое имя в его завещании. Чтоб мы не показывались ему на глаза, пока не станем "кем-то". Дал немного денег, чтоб с голоду в первую же неделю не сдохли, и пожелал удачи. Ивар проводил меня до ближайшего отделения гильдии, а сам на военную службу пошел – ему тогда лет семнадцать было. Сейчас где-то на одном из южных гарнизонов прозябает. Я же, когда дела у меня пошли на лад, послал отцу письмо, где подробно расписал, сколько я зарабатывал на тот момент и сколько буду в скором времени. Сказал, что он может подавиться своими грошами. Что если он, подсчитав мой доход, вдруг вспомнит о том, что у него помимо его обожаемого Вайте есть еще сын, и примется заверять меня в отцовской любви, в надежде, что я отвалю ему денег, то пусть особо не удивляется, получив отказ в грубой форме.
– Сурово.
– Справедливо. Нам с Иваром сразу было понятно, что он собрался всё оставить Вайте. Просто придумал дурацкий предлог, как избавиться от нас двоих.
– И большое наследство? – Кеане подбросил в костер последнюю из оставшихся дровин.
– Мелкая ткацкая мануфактура. Четыре станка. Почти не приносила дохода. Я бы на месте отца постеснялся поднимать тему преуспевания.
– А вдруг он потом так же выставил из дома и этого Вайте?
Айрел усмехнулся.
– Ему в ту пору было двадцать семь лет, он помогал отцу вести дела. Был его правой рукой. В общем, идеальный преемник.
– Как ни посмотри, ситуация выглядит очень глупо, – салуму, похоже, тоже было наплевать на детские душевные травмы спутника. – Белыми нитками шита.
Бард, погруженный в пучины былой обиды, не стал ничего говорить.
***
Доски угрожающе скрипели. Айрел ухватился за перила: ноги скользили по наклонной палубе.
Добраться до корабля удалось сравнительно легко – за ночь пережившую шторм шлюпку прибило к берегу. Изрядно побитую, треснувшую и без весел, зато как-то державшуюся на плаву. Грести приходилось руками, долго и утомительно, однако рифы с застрявшим на них судном были не настолько далеко, чтоб это составляло такую уж проблему. Лодка медленно, но верно заполнялась просачивавшейся сквозь трещину в днище водой, так что следовало раздобыть на корабле какую-нибудь миску вычерпывать ее на обратном пути.
Нижняя палуба была затоплена. Сквозь открытый люк виднелся спускавшийся вниз трап, на треть скрытый водой. Что ж, теперь можно было даже не сомневаться, что находившиеся в трюме лошади погибли. Бард, в свое время решивший сэкономить, сильно пожалел, что не раскошелился на каюты, располагавшиеся под кормовой надстройкой – они-то в крушении вообще не пострадали. Досадливо поморщившись, начал спускаться следом за Кеане – глупо было столько маяться, добираясь сюда на разбитой лодке, чтоб отказаться от поисков сумки из нежелания намочить ноги и общей брезгливости.
Царил разгром. Спутники, бредя по середину бедра в воде, видели сквозь приоткрытые двери творившийся в комнатах кавардак. Личные вещи пассажиров мокрыми тряпками дрейфовали среди перевернутых стульев и опрокинутых столов. Плавала разбухшая крупа, принесенная волной из хозяйственных отсеков. Пахло солью. Тихо поскрипывали доски, слышался негромкий плеск. Свет, поступавший сквозь открытый люк да щели обшивки, расчерчивал пространство размытыми желтыми лучами, разгоняя полумрак. Айрел почувствовал, как его ноги коснулось что-то живое. Вздрогнул, дернулся, оступился. Кое-как удержал равновесие, успев схватиться за стену. "Рыба, наверное", – решил бард, выпрямляясь и осторожно бредя дальше. Уровень воды всё поднимался: кормовая часть корабля располагалась ниже его вздернутого на риф носа.
Возле двери их каюты на поднятых людьми волнах обложкой вверх покачивалась раскрытая книга. Набухшие страницы вяло шевелились в неспешном потоке. Оттолкнув ее в сторону, мужчины вошли внутрь. И без того настроенный пессимистически музыкант, приуныл еще больше: найти вещи в затопленной комнатенке обещало быть непросто. Вода доходила ему до груди, была мутной и успешно скрывала почти всё, что прежде находилось в каюте. Сиротливо плавал легкий деревянный стул, прибитый течением к стене.
Айрел осторожно шагнул вперед, шаря ногой по полу: во-первых, опасался обо что-нибудь споткнуться, во-вторых, рассчитывал найти свои затонувшие вещи на ощупь – не хотелось лишний раз нырять. Кеане, убедившись, что хомяка внутри не наблюдалось, вышел из комнаты и отправился обыскивать прочие помещения судна. Бард, побродив по каюте, наступил на подушку, чуть не запутался в намотавшемся на ногу одеяле, ушиб палец о край кровати. Через какое-то время поиски принесли плоды – какая-то из сумок была обнаружена. Айрел завозился, пытаясь подцепить ее за ремень носком сапога – желание нырять у него так и не возникло.
Огурчик был обнаружен чуть дальше по коридору спокойно дрейфующим, сидя в деревянной миске. Салум, увидев его, остановился и замер. Хомяк и его хозяин воззрились друг на друга в полумраке прохода.
– Я тут подумал, – прервал момент единения певец, появляясь из каюты, небрежно волоча за собой обе сумки даже не пытаясь держать их над водой. – Глупо уходить, ничего не прихватив. Во всяком случае, разжиться продуктами бы не помешало. Понимаю, что в затопленные трюмы ни ты, ни я не полезем, однако на этой палубе тоже была парочка хозяйственных отсеков. Возможно, что-то уцелело. К тому же... – бард сфокусировался на грызуне. Удивленно вскинул бровь: не сомневался, что тот сгинул безвозвратно. – К тому же, было бы неплохо проверить носовой отсек, водный трюм могло и не затопить, – договорил он, теряя к хомяку интерес. – Надеюсь, хоть какой-нибудь бочонок пресной воды уцелел. Кстати, захвати эту миску, она нам пригодится.
Вдруг послышался стук. Негромкий, отчаянный, настойчивый. Бард вздрогнул от неожиданности. Испуганно огляделся.
– Эй! – послышался приглушенный голос. – Здесь кто-то есть?!
Певец обернулся к Кеане и убедился, что тот стоял молча, полностью отрешившись от мира, наблюдая за тем, как хомяк умывался, сидя на его ладони.
– Помогите мне! – умолял голос, судя по интонации, без особой надежды на успех. – Именем Владычицы заклинаю! Пожалуйста, выпустите меня отсюда!
Бард кинул на спутника настороженный взгляд. Пришел к выводу, что того после воссоединения с питомцем уже мало что волновало. Чуть посомневавшись, медленно и осторожно, стараясь не шуметь, побрел на звук. Остановился возле закрытой, сотрясавшейся под дробью ударов двери.
– Не бросайте меня здесь, – услышал он едва различимый шепот, безнадежный и обреченный.
Стук прекратился. Айрел, выждав несколько секунд, отодвинул засов и, не вполне уверенный, что поступает правильно, надавил на дверь. Та нехотя поддалась и, преодолевая сопротивление воды, раскрылась.
На барда смотрели глаза, расширенные от удивления, недоверия и растерянности. Их обладательницу он несколько раз видел во время путешествия, когда, устав сидеть в каюте, поднимался на верхнюю палубу подышать свежим воздухом, наплевав на опасения быть кем-то узнанным. Обычно девушка степенно прогуливалась по шканцам в компании капитана, производя впечатление дамы богатой, изысканной и холеной. Платье по последней моде, кружевные перчатки и веер. Она милостиво дозволяла пожилому офицеру целовать себе ручку, высокомерно игнорировала матросов и всем своим видом показывала, что судно удостоилось огромной чести везти ее на своем борту. Музыкант не ожидал увидеть ее растрепанной, заплаканной и перепуганной, запертой в чулане разбитого и покинутого корабля. Немного растерялся.
Девушка снова всхлипнула, губы ее задрожали. Уже через секунду она повисла у барда на шее, надрывно рыдая. Того же волновали вопросы, что с ней теперь делать и куда ее девать – от спасенной он ожидал скорее проблем, чем какой-либо ощутимой пользы.
Незнакомка сидела на верхней палубе, прислонившись спиной к мачте, сохла и приходила в себя. Подол дорогого бархатного платья, безбожно испорченного морской водой, половой тряпкой лип к ее ногам и доскам. Айрел обшаривал камбуз, Кеане таки спустился в носовую часть трюма и даже нашел уцелевший бочонок питьевой воды, который, впрочем, был таким тяжелым, что его не удалось бы вытащить наверх даже вдвоем. Оба мужчины на девушку внимания практически не обращали.
– Эй, ты готовить умеешь? – окликнул ее бард.
В одном из хозяйственных отсеков кубрика удалось разжиться гороховой крупой, а из трюма салум приволок солонины.
Девушка вздрогнула, отвлекаясь от своих мыслей, и обернулась на голос.
– Я? – переспросила спасенная, словно задумываясь над этим вопросом. – Разумеется, нет – я же не кухарка! – сбивчиво пробормотала она, неуверенно поводя плечиком.
Айрел, снова потеряв к ней интерес, пошел задавать тот же вопрос своему спутнику.
– Будьте так любезны принести мне попить, – услышал он вслед.
Остановился и обернулся. Собеседница неторопливо собирала распущенные русые волосы, сжимая в зубах шпильку. Смотрела на не шибко рвавшегося исполнять ее просьбу мужчину с трогательной беспомощностью и ободряющей улыбкой.
– Эээ... ладно, – нехотя выдавил бард.
Лезть в водный трюм ради одной кружки не было ни малейшего желания. Пришлось напомнить себе, что человек, всю ночь проведший в затопленной каюте, вряд ли был в состоянии сделать это самостоятельно, должно быть, умирал от жажды и пережил жуткий стресс. Обдумал, а не снарядить ли в эту экспедицию своего спутника, но пришел к выводу, что проще будет самому сходить, чем его уговорить.
– Благодарю, – кивнула девушка, принимая из рук Айрела миску воды.
Торопливо ему улыбнулась и принялась жадно пить. Мужчина наблюдал за собеседницей, так и не придя к решению, что с ней делать. По-всякому выходило, что ее нужно было довести хотя бы до ближайшего населенного пункта: не бросать же в одиночестве на затонувшем корабле. Однако уверенность, что ничего хорошего ее общество в их путешествие не привнесет, его тоже не оставляло.
– Можно узнать, почему вы были заперты в каюте? – поинтересовался бард.
Вспомнив про "не кухарку", решил вести себя с дамой галантней.
Девушка медленно допила, оторвала миску от губ, и не глядя на мужчину, проговорила:
– Капитан, не дождавшись от меня взаимности, решил добиться своего силой. Пообещал не выпускать меня до тех пор, пока я не отвечу на его чувства согласием. Тяжело быть привлекательной женщиной, – вздохнула она с видом страдалицы. Стрельнула глазами на музыканта. – Какое счастье, что рядом оказались вы.
– О, – скептически протянул Айрел.
Слова собеседницы вызывали у него серьезные сомнения в их истинности.
– Кстати, я так и не представилась. Арсия Лиммер, – девушка протянула руку для поцелуя.
Та так и осталась висеть в воздухе. Новая знакомая, выждав пару секунд и убедившись, что галантных лобызаний не последует, недоуменно взглянула на мужчину.
– Чушь! – жестко проговорил тот.
Девушка на мгновенье смешалась.
– Понимаю, – немного неуверенно начала она, опуская руку. – Сложно поверить, что столь известная и утонченная дама, как я, путешествовала на одном с вами корабле, тем не менее...
– Я знаком с Арсией Лиммер, – прервал ее бард, отстраняясь. – Ты совершенно на нее не похожа.
Всю его любезность как ветром сдуло.
Не много было грехов, сравнимых в тяжести с отказом от своего имени или присвоением чужого. Жрецы так и не смогли убедительно объяснить, почему Давиана была столь категорична в данном вопросе. Как гласили Заветы, если за убийство, воровство или еще какое преступление душа была обречена на ужасные муки, то человек, назвавшийся чужым именем, после смерти просто исчезал. Он не мог рассчитывать на искупление и перерождение даже в теле ничтожнейшего из людей, потому что душа его распадалась, умирала. Некоторые шутили мол, еще не известно, что предпочтительнее: тысяча лет агонии, или безболезненное, но окончательное исчезновение. Жрецы уверяли, что второе куда страшнее. Им верили. Поэтому к тем, кто шел на такой поступок, обычно относились со смесью страха, удивления и брезгливости. Впрочем, существовала масса лазеек для тех, кто по какой-то причине не желал пользоваться своим именем: в запрете не было ни слова о том, что его нельзя было сокращать, иначе комбинировать составные части или изощряться прочими способами.
Девушка растерялась и побледнела. Быстро взяла себя в руки и перешла в оборону.
– Да неужели? – огрызнулась она, пренебрежительно рассматривая собеседника. Вид у того был довольно жалкий. – Знакомы с Арсией Лиммер? Вы? Со светской львицей, водящей дружбу лишь с влиятельными и богатыми людьми? Кто же вы, позвольте узнать в таком случае? Путешествующий инкогнито министр чего-нибудь?
Айрел нахмурился. Не рассказывать же о том, что прославленная куртизанка, как-то присутствовавшая на одном из концертов, после его окончания захотела лично похвалить молодого исполнителя. Самозванке совершенно незачем было знать личность своего спасителя: тот ей абсолютно не доверял.
Бард, не желая продолжать разговор, молча развернулся и ушел. Кеане стоял, расслабленно опираясь на перила, и флегматично созерцал пейзаж. Ощутимый крен палубы не помешал ему удобно устроиться. Подошедший Айрел хотел было поныть о нежелании возиться с "госпожой Лиммер", терпеть ее общество и уж тем более куда бы то ни было вести, однако сообразив, что единственное, что спутник мог ему в данной ситуации предложить, это затолкать самозванку обратно в каюту, утопить или еще как-нибудь ее изничтожить, решил воздержаться. В конце концов, у них были не настолько близкие отношения, чтоб просто жаловаться друг другу на несправедливость судьбы и плакаться в жилетки. Чувствуя себя несколько глупо, постоял рядом. Потом вспомнил, что хотел выяснить у салума.
– Слушай, ты готовить умеешь? – обернулся он к нему.
Кеане промолчал, прищурившись, разглядывая заваленный трупами пляж. Хомяк егозил у него в кармане, то и дело высовывая наружу морду с подрагивающим розовым носом и черными бусинками глаз.
– Должны же тебя были хоть немного и этому обучить, – предположил музыкант, не дождавшись ответа. – Наверняка ведь вы много в одиночестве по полям да лесам бродите... Что там? – Айрел заметил, что собеседник, нахмурившись, не сводил взгляд с одной точки.
Посмотрел в том же направлении, но ничего особенного не увидел.
– Я солгала. Я умею готовить, – услышал он из-за спины.
Обернулся. Убедившись, что привлекла к себе внимание, девушка порывисто сняла с шеи медальон, открыла его и решительно продемонстрировала мужчине. "Триша Хайгели" различил тот скрытую внутри него гравировку.
– То же самое незаметно вышито в нескольких местах моей одежды, – с нажимом проговорила самозванка. – Так меня зовут. Я не отказывалась от своего имени, оно всегда со мной, понял, да?
Триша захлопнула медальон и повесила его обратно на шею.
– Капитан застал меня, когда я пыталась вскрыть сейф в его каюте. Понял, что я не та, за кого себя выдаю, разозлился. Однако тут началась эта свистопляска с грозой, разобраться он со мной не успевал, потому запер в том чулане. А когда корабль стал тонуть, не то про меня забыл, не то решил, что меня спасать не обязательно.
Девушка замолчала, плотно сжав губы. Бард сообразил, что от него ждали какой-то реакции. Растерялся – поток откровений застал его врасплох.
– Ясно, – выдавил он, не придумав ничего лучше.
Постояли молча.
– И чего вдруг ты это всё рассказала? – спросил музыкант.
– Мне нужна помощь, – Триша твердо глядела собеседнику в глаза. – О многом я не прошу – помогите добраться до любого ближайшего города. Пожалуйста. Не бросайте меня здесь.
– Кто ты вообще такая? – Айрел прислонился спиной к борту и скрестил на груди руки. – Зачем полезла в сейф?
Девушка нахмурилась и недовольно засопела.
– Я же не спрашиваю, кто вы, – буркнула она.
Бард, подумав, решил, что собеседница права.
– У нас нет ничего ценного, – предупредил он на всякий случай.
– Не беспокойся, я не полезу в ваши вещи, – фыркнула Триша. – Обещаю.
Мужчина глубоко вздохнул, принимая решение. В принципе он понимал, что и без просьбы девушки не смог бы ее тут оставить, однако до последнего не хотел в этом признаваться ни ей, ни себе. Посмотрел на Кеане, чтоб узнать его мнение. Тот стоял, не меняя позы, всё так же наблюдая за берегом. Музыкант пришел к выводу, что тому было совершенно безразлично, чем закончится этот разговор, и что участвовать в нем он был не намерен.
– До ближайшего города, – обреченно вздохнул Айрел, смиряясь.
Поскольку готовить на накренившейся палубе не было никакой возможности, пришлось просто закусить солониной с обнаруженными на камбузе сухарями. Триша задумчиво бродила вокруг люка на кубрик, но спускаться вниз не рисковала – возможно, опасалась, что ее снова запрут или бросят.
– Что? Прикидываешь, как до сейфа добраться? – окликнул ее бард, незаметно подходя ближе.
Девушка резко обернулась. Окинула его настороженным взглядом.
– Боюсь, каюта капитана полностью затоплена, – ответила она с беспечностью, призванной скрыть нервозность. – Мне туда не попасть, – картинно вздохнула и томно повела плечом. – Я дама хрупкая, слабая, плаваю плохо, долго под водой не выдержу. Вот если б нашелся сильный и отважный юноша, согласный взвалить на себя эту задачу, благодарность моя была безграничной, – Триша многозначительно подмигнула.
Айрел усмехнулся.
– Ничем не могу помочь. Соболезную.
Самозванка, похоже, ничего другого и не ждавшая, тоже фыркнула.
– Вот они, нынешние рыцари, – посетовала она, сокрушенно качая головой. – Не способны на крошечный подвиг во имя прекрасной дамы.
– Да, обмельчали, не говори, – поддержал ее музыкант, копирую интонацию.
– У тебя должны быть серьезные проблемы с женщинами. Не удивлюсь, если за всю жизнь тебе так и не удалось ни одной завоевать.
Бард рассмеялся.
– А мне никогда и не приходилось никого завоевывать, – с плохо скрываемой гордостью сообщил он новой знакомой. – Это меня добивались. Я же всегда выбирал.
Триша, вскинув бровь, окинула собеседника скептическим взглядом.
– А по виду не скажешь, – сообщила она, выдержав паузу. – Кто же ты такой?
Мужчина напрягся, не зная, как ответить.
– Рел, – произнес он, чуть посомневавшись. – Рел Наррек, – и еще добавил. – Сын владельца небольшой ткацкой мануфактуры. Возможно, когда-нибудь ее унаследую.
– "Знакомый Арсии Лиммер"! – снова фыркнула Триша, оторачиваясь.
– Я видел ее лишь раз в жизни, – огрызнулся Айрел. – Никогда не утверждал, что мы с ней друзья не разлей вода или состоим в хоть сколько-то близких отношениях.
У барда испортилось настроение. Он разозлился на самозванку, вынудившую его прикрыться отцом и его мануфактурой, на Кеане, без ночного разговора с которым, музыкант бы даже и не вспомнил о существовании этого человека, на себя, ляпнувшего первое, что пришло в голову, вместо того, чтоб придумать себе легенду, не вызывавшую личного отторжения. Собеседница этого, похоже, не заметила.
– А твой друг, что, немой? – тихо поинтересовалась она, кивком головы указывая на салума, чуть в отдалении размышлявшего, как спустить вещи в лодку.
– Нет, – отозвался Айрел. – Просто он не видит необходимости с тобой разговаривать. Ему в принципе безразлично, есть ты или нет, жива или утонула. Ты в этом даже не виновата, – великодушно добавил он, заметив, как по лицу девушки пробежала тень. – Просто не входишь в круг его общения.
– Что за круг? – насторожилась та.
– Очень узкий и специфический.
Триша смотрела на собеседника с нескрываемым скепсисом и недоверием. Тот пояснять свои слова, похоже, не собирался. Постояв еще пару секунд, он развернулся и пошел помогать спутнику – прекрасный повод прекратить разговор. Новая знакомая глянула на Кеане с интересом, что-то обдумала и направилась к расположенным под шканцами каютам.
Спустя несколько минут она вернулась с объемным кожаным саквояжем. Кое-как дотащив его до борта, плюхнула рядом с прочими сумками и кулями, которые мужчины планировали вывезти с корабля.
– Без этого никак? – мрачно поинтересовался Айрел, созерцая багаж самозванки.
– Нет, – Триша потерла нывшую кожу ладони, смятую ручкой тяжелой ноши. – Я и так очень многое бросаю тут. Беру лишь самое необходимое.
– Я не потащу за тебя этот баул, – мужчина решил заранее прояснить ситуацию.
– А я и не предлагаю, – кисло улыбнулась девушка.
Спутники не стали особо обшаривать корабль, так что, помимо их собственных вещей, они забирали с него лишь все продукты, что удалось упаковать, да пресную воду, сколько влезло во фляги. Триша, окинув взглядом кули с горохом и солониной, сходила на камбуз. Притащила оттуда котелок, миски, ложки, ножи.
– Ты не против, я надеюсь? – с легкой издевкой обратилась она к Айрелу.
Тот счел лучшим промолчать.
Мужчины так и не рассказали девушке, из-за чего корабль налетел на рифы, поэтому усеянный трупами пляж стал для нее новостью. Прежде, занятая вычерпыванием набиравшейся в лодку воды, она берег особо не разглядывала. Груды на песке вполне могли быть камнями, наносами плавника или чем-то еще. Когда она поняла, что именно они собой представляли, ей сделалось дурно. Стараясь не смотреть по сторонам, она слезла с уткнувшейся носом в песок шлюпки, и по щиколотку в воде побрела к суше, самостоятельно таща свой саквояж.
– Платье мочишь, – заметил бард.
– Ему уже всё равно, – сквозь зубы буркнула бледная девушка, спешно отводя взгляд от покачивавшегося в прибрежных волнах утопленника.
Музыкант, тоже не испытывавший восторга от соседства с покойниками, подхватил несколько кульков и заторопился следом за Ташей, стремившейся поскорее отойти подальше.
– Что здесь произошло? – слабо спросила она, бросая свою сумку на землю и плюхаясь рядом.
Айрел вкратце обрисовал.
– Ясно, – девушка явно чувствовала себя неважно. – Выходит, добрый капитан спас мне жизнь.
Невесело усмехнулась, подпирая голову дрожащей рукой.
– Ничего, если я не буду помогать разгружать лодку? – спросила она.
– Кеане наверняка уже всё забрал, – предположил музыкант, оборачиваясь.
Он оказался прав – рядом с принесенными им вещами громоздилась куча и всех остальных.
– "Кеане", значит, – отозвалась Триша, впервые услышавшая имя второго своего спутника.
– Куда он, кстати, делся? – нахмурился Айрел, оглядываясь.
Местность была довольно пустынной. Пологое побережье упиралось в каменистый, поросший колючей травой склон. Справа над морем вздымался давешний утес. Тяжелое мрачное небо нависало над буро-зелеными холмами, расстилавшимися впереди. На редкость унылый и безрадостный пейзаж. И спутника в нем явно не наблюдалось.
Подул ветер, и до барда вдруг дошло, что он снова промок, и что у него снова не было сухой одежды. Повторно прибарахляться за счет мертвецов он категорически не хотел, оставалось лишь надеяться, что за ночь его собственные вещи, брошенные у костра, успели просохнуть. Ладно хоть в этот раз было куда теплее, чем ночью – можно потерпеть.
Девушка, стянув туфли, меланхолично вытряхивала кашу набившегося в них мелкого песка. Решив взять с нее пример, Айрел скинул сапоги, высыпал из своей сумки всё содержимое, тут же пряча кошелек, пока спутница его не увидела. Принялся выжимать одежду. За салума он не волновался – тот знал, что делал, и более чем успешно мог за себя постоять в случае опасности. Чуть позже до него дошло, что побеспокоиться таки стоило за них с Тришей – в отсутствие Кеане они были практически беспомощны. Примени он, если что, окимму, и девушке конец. Как-то обидно было бы ее нечаянно убить.
Скоро мужчина вернулся.
– Он пытался сопротивляться и убегать, – пояснил он певцу, уставившемуся на висевшего на его плече мальчишку. – Пришлось вырубить.
