Текст книги "Король звезды (СИ)"

Автор книги: nora keller

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 45 страниц)

nora keller
КОРОЛЬ ЗВЕЗДЫ

Глава 1. И не будет над тобой другого неба

Озеро было большим и, наверное, очень глубоким, а черная вода напоминала Карлу нефть. Все вокруг с радостным гомоном погружались в небольшие лодки. Они, наверное, верили, что эти лодки привезут их в чудесный, сказочный мир. Но он не верил. За одиннадцать лет, проведенных в приюте, он выучил одну истину: сказки бывают только в книгах. Это не было книгой, поэтому не могло быть и сказкой.

Забившись в одну из лодок, Карл наблюдал, как они пересекли озеро и причалили к берегу. Дети бросились на берег. Его толкнули, и мальчик, путаясь в собственной мантии, упал на дно лодки. Вдруг кто-то схватил его за воротник и поднял в воздух. «Наверное, тот, огромный», – подумал Карл и еще больше сжался, почувствовав себя совсем крошечным. Великан опустил мальчика на землю и легонько подтолкнул в спину:

– Давай, парень, двигай вперед!..

Но, очевидно, не рассчитал силу, потому что мальчик не только не пошел, но пошатнулся и упал на землю, ударившись о лежащий на берегу камень.

– Ты как, не убился? – испуганно спросил великан.

– Не… – помотал головой Карл, кусая губы, чтобы не закричать от боли.

– Ну, вставай, нога цела? – великан хотел пощупать его ногу, но боялся еще больше покалечить мальчика.

– Угу… – пробормотал Карл.

– Уф, слава Мерлину!.. А то я уж перепугался. Ну, ты прям как цыпленок: дотронешься – и все!

В толпе ребят послышались смешки: «Цыпленок!.. Посмотри, какой он маленький, правда, на цыпленка похож!»

Карл еще сильнее съежился и прошептал:

– Я в порядке. Не беспокойтесь…

Последнее можно было не говорить. Конечно, великан не беспокоился о нем. Каждый в мире по ту сторону озера волнуется только о себе, вряд ли на этом берегу все по-другому. Просто его уволят, если из-за него пострадает ученик. Он беспокоится о своей работе, а не о нем.

– Ну, все! Все пошли! – скомандовал великан.

И Карл поплелся к замку, чернеющему впереди. Его мантия, которую, казалось, до него успела поносить вся школа, теперь еще грязная и мокрая (наверное, в лодку набралась вода), была слишком длинной и тяжелой. Ему хотелось поскорее снять этот маскарадный костюм и спрятаться куда-нибудь, где его никто бы не смог найти. Потому что все бесполезно. Он это знает. Он никому не сказал, никто даже не понял, что произошло, но он знает. Тогда зимой он не потерялся. Он всю ночь лежал на снегу, потому что хотел умереть. В то время несколько детей в приюте заболели и умерли, он слышал, как воспитательницы говорили: «Пневмония». Что такое пневмония, Карл не знал, но она убивала людей. Он тоже хотел, чтобы его убили. Но все болели, а он – самый маленький и слабый – никак не мог заболеть. Та ночь на снегу должна была убить его, он должен был замерзнуть или смертельно заболеть… Но не заболел, не замерз и не умер. Грех не был совершен, но Богу, конечно, это не важно. Воспитательницы часто повторяли, что Богу известны все мысли людей, и что самоубийство – тяжкий грех. Какое же после этого может быть счастье? «Но мне просто было тяжело!.. Так тяжело…» – прокричал Карл в глубину себя.

– Эй, смотри, куда идешь!

Задумавшись, Карл натолкнулся на какого-то мальчика. Тот показал ему кулак и стал пробираться через толпу вперед. Карл понял, что они пришли. Огромные ворота замка распахнулись, и он услышал голос, который принадлежал, очевидно, пожилой леди. Саму женщину он не видел, вернее, видел только кончик ее шляпы. Строгий голос говорил что-то о праздничной церемонии и четырех факультетах, Карл не очень понял. Потом женщина начала говорить совсем странные вещи: что по факультетам их будет распределять шляпа. «Может, это все-таки сон?» – в очередной раз подумал Карл. Но тут пожилая леди приказала всем следовать за ней, и толпа ребятишек послушно затопала по коридорам замка. «Если и сон, то очень реальный», – вздохнул про себя Карл: «Друзья в приюте, наверное, уже спят… Не ври себе!.. У тебя там нет друзей, ни там, ни в каком другом месте, нигде… И здесь, наверное, не будет. Они еще не знают меня, а уже толкаются и дразнят… Ты и там был чужим, а тут вообще будешь… Вон они все какие радостные. А может, там правда будет что-то хорошее, ведь они знают больше меня. Им, наверное, родители рассказали, поэтому они знают…»

– Итак, церемония начинается! – торжественно произнес кончик шляпы.

«Интересно, какая она, эта леди?» – успел подумать Карл, как вдруг оказался в огромном зале. Вокруг слышались радостные и восхищенные возгласы, но Карл, зажатый в толпе учеников, мог видеть только спины в черных мантиях. Потом он посмотрел наверх и увидел… Сначала он решил, что в зале нет потолка… Нет, тогда бы здесь был ветер, а ветра нет… Может, какой-нибудь художник нарисовал на потолке небо… Но по этому небу плыли облака, и звезды мерцали, вдруг одна вспыхнула и упала… Нет, художники не умеют так рисовать. Наверное, это спецэффекты, как в фильмах. Он видел несколько таких, в приюте их разрешали смотреть в выходные или по праздникам. Точно, тут будут снимать какой-нибудь фильм…

– Потолок?.. Вы не знаете?… – девочка впереди начала что-то объяснять, но Карл не расслышал ее слов в общем восторженном гомоне. Потом все внезапно стихло, и в воцарившейся тишине Карл услышал, как чей-то странный голос читает стихотворение. «Как в приюте. Наверное, это самый хороший ребенок, поэтому его заставляют читать стихи перед всеми». Но прислушавшись, он понял, что голос был не похож на детский, скорее на старческий… «Может, какой-то воспитатель… Но зачем он тогда рассказывает стихотворение?..» Мальчику захотелось разглядеть происходящее поближе, но он был таким маленьким, что мог видеть только спины стоящих впереди ребят, в лучшем случае – их затылки. Сделав несколько безуспешных попыток разглядеть говорившего человека, Карл, вздохнув, опустил голову и больше уже не слушал стихотворение.

Человек кончил читать, и пожилая леди стала называть имена (Карл догадался, что это были имена учеников), а человек выкрикивал какие-то странные слова. Толпа ребят быстро редела, и Карл наконец получил возможность разглядеть любителя стихотворений. Он увидел сидящих за столом людей в мантиях (наверное, учителя), великан тоже был там. А пожилая леди оказалась высокой, в изумрудной мантии и очках – прямо как заведующая приютом! Но человека, который читал стихи, не было. Вместо этого в руке высокой женщины была старая-престарая шляпа, которая громко выкрикивала непонятные слова, когда ее одевали на голову очередному ученику. Карл не знал, что означают эти слова, и вообще не очень понимал смысл происходящего.

Леди назвала следующее имя:

– Гарри Поттер!

И все начали повторять: «Гарри Поттер?! Неужели тот самый Гарри Поттер?..» Это было имя мальчика с большими зелеными глазами и странным шрамом в виде молнии на лбу. Одетая на него, шляпа долго молчала, а потом крикнула:

– Гриффиндор.

Похоже, Гарри Поттер остался доволен выбором шляпы, он прошел за один из столов и опустился на длинную скамью рядом с другими учениками.

Карл почувствовал, что у него начинает кружиться голова. Конечно, в письме, которое отдала ему воспитательница, было написано, что он волшебник и будет учиться в школе чародейства и магии Хогвартс, но он решил, что все это шутка. Сначала даже испугался, что его хотят продать в какую-нибудь далекую страну, и пошел просить заведующую, чтобы не отправляла его ни в какой Хогвартс. Он снова и снова извинялся за нечаянно разбитую посуду и другие неприятности, которые вечно с ним происходили, вернее, происходили в его присутствии, потому что на самом деле он был не виноват, он, правда, ничего не трогал. Все билось само… Но убедить заведующую ему не удалось, вот она и отправила его сюда… Школа чародейства и магии… Волшебства не бывает! Если оно есть, то почему так долго ждало, чтобы найти его, мальчика, прожившего всю свою короткую жизнь в приюте для детей, которых ни одни родители никогда не возьмут к себе?..

– Карл Штерн! – произнесла леди в изумрудной мантии. – Карл Штерн!

И мальчик понял, что она назвала его имя. Карл сделал несколько неуверенных шагов и кое-как вскарабкался на табурет. Ноги не доставали до пола, он поболтал ими в воздухе, словно надеясь, что они чудесным образом вырастут.

– Не вертитесь! – прикрикнула женщина и нахлобучила на него шляпу.

В зале раздались смешки: головка мальчика была такой маленькой, что из-под шляпы виднелся только острый подбородок, дрожащий от попыток сдержать подступающие слёзы.

Леди схватила шляпу и приподняла так, что стал виден тонкий нос и большие серые глаза мальчика, цвет которых помутнел от выступивших слез.

Шло время, а шляпа все молчала. «У бедной женщины, наверное, рука устала», – подумал Карл, и ему еще сильнее захотелось плакать.

– Слизерин! – тихо произнесла шляпа.

Декан Слизерина профессор Снейп поморщился: и это недоразумение будет учиться на его факультете?

Так, непонятное слово сказали, теперь нужно слезать с табурета и идти к одному из столов. Но длинные скамьи были заняты учениками, вернее, если бы кто-нибудь подвинулся, ему бы хватило места, но никто не двигался. А он все шел и шел. Снейп даже подумал, что сейчас мальчик подойдет к дверям и выйдет из зала. Карл действительно дошел почти до конца, но у края стола остановился и сказал сидящему там ученику:

– Можно мне сесть рядом с тобой?

Ученик смерил его взглядом:

– А ты точно из Слизерина?

– Кажется, она так сказала…

– Кто она?

– Шляпа.

– Вот дожили! – мальчик удивленно пожал плечами, но немного подвинулся.

Карл устроился на краешке скамьи и стал смотреть на стол. А на столе ничего, кроме посуды, не было. И вдруг все тарелки наполнились вкуснейшей едой, которую он видел только по телевизору в рекламных перерывах между фильмами. Ребята с радостью накинулись на еду, а Карл смотрел на все эти блюда и чувствовал, что его сейчас стошнит… Он и те, кто жил вместе с ним в приюте, никогда не видели столько еды! А ее могут есть обычные люди, из мира по другую сторону озера, или оно существует только здесь?.. Что за ерунда? Курица – она и есть курица, и не важно, на каком берегу она находится. Ведь таким количеством еды можно кормить весь приют целый год!..

– Ты почему ничего не берешь? – спросил его сосед. – Ждешь, что тебе положат? Это дома тебе мама все давала, а здесь каждый сам за себя…

– Спасибо, мне что-то не хочется… – пробормотал Карл.

Мальчик посмотрел на него как на полного идиота и принялся за очередное пирожное.

А Карл продолжал вспоминать приют. Конечно, дети, живущие там, не были его друзьями, но они были похожи на него: им не готовили пироги и торты, не покупали мороженое, все они были теми, кого бросили. И это сходство нельзя оставить по ту сторону озера, оно всегда с ним, где бы он ни находился…

Карл протянул руку и взял большое красное яблоко. «Потом съем», – решил он.

Тут старец, сидящий в середине стола для преподавателей поднялся и стал что-то рассказывать про Запретный Лес и про коридор, в который нельзя входить. Правила, ну, конечно, везде должны быть правила, и не важно, соблюдают их или нет, они просто должны быть.

Тем временем праздничный ужин подошел к концу. Ученики повскакивали со своих скамей и бросились к дверям зала, потом старосты повели их по длинным коридорам. Первокурсники продолжали восхищаться чудесами: летающие привидения, двигающиеся фигуры на портретах. Но Карл так устал, что смотрел только под ноги. К тому же он давно решил, что все это компьютерные фокусы, просто очень искусно выполненные. Он старался не отставать от «своих», спускаясь по лестницам в подвал. Карл не удивлялся: если в этом замке и было его место, то находилось оно именно в подвале. В приюте тоже была такая комната. В ней запирали провинившихся учеников. Он провёл там много ночей. Много ночей в тёмной сырой комнате. Так много, что даже его сны стали тёмными и сырыми…

В общежитии оказалось не очень сыро и не очень темно. Гостиную освещали бледные зелёные лампы. На уроках рисования им рассказывали, что зелёный – цвет жизни, но здесь он напоминал скорее о смерти. Словно жизнь медленно сгорала в этих лампах…

Его снова толкнули.

– Смотри, куда идёшь!

Если бы он знал, куда идёт…

– Эй ты, коротышка! – окликнул его какой-то старшекурсник со значком. – Двигай сюда.

Карл подошёл и устало посмотрел на него: что ещё он сделал не так?

– Твоя комната!

Юноша открыл дверь и втолкнул туда Карла. Потом дверь захлопнулась, и из коридора донёсся смех.

В комнате было темно и пахло пылью. Карл на ощупь добрался до того, что должно было быть кроватью. Кровать была завалена коробками, книгами, стопками бумаги. Он освободил себе краешек, кое-как пристроился на нём, завернулся в мантию и закрыл глаза.

Глава 2. Ворон ворону глаз не выклюет

Ему снилось озеро, глубокое озеро с водой, похожей на нефть. У берега лежала птица. Он встал на колени и дотронулся до неё. Птица забила крыльями, она была ещё жива. Послышались голоса… Карл посмотрел на свои руки: пальцы испачкались в чем-то чёрном – то ли кровь, то ли нефть… Если они увидят его, то подумают, что это он… он убил озеро и птицу!.. Голоса приближались, он уже слышал звук шагов…

Карл проснулся. В коридоре раздавались весёлые голоса. Дети бежали куда-то.

Он медленно поднялся, разминая затёкшее тело… Красный поезд, замок, трюки, шляпа… Мальчик встал, споткнулся обо что-то, потёр ушибленную коленку, толкнул дверь, но та была заперта.

Из коридора доносились весёлые голоса. Дети бежали куда-то. Карл сел на пол около двери и обнял худые колени.

Его забыли. Нет, хуже, чем забыли, потому что о забытых вещах рано или поздно вспоминают. Старая воспитательница в приюте часто забывала свои вещи: очки, платок, газету – а потом долго искала их. Его искать не будут. Он ненужная вещь.

В коридоре кто-то произнёс странное слово, дверь открылась.

– Ты чего тут делаешь? – вскричал высокий мальчик так, словно увидел привидение.

– Кажется, я тут живу… – пробормотал Карл, продолжая сидеть.

– Дурак что ли? Это же кладовка!

Мальчик снова произнёс непонятное слово, и на кончике палочки, которую он держал в руке, зажёгся слабый шарик света. Пройдя между коробками, мальчик достал связку старых газет.

– Профессор попросил принести, – он потряс связкой. – Ну, ты долго собираешься здесь сидеть?

Воспитательница в приюте часто забывала вещи: очки, платок, газету… Хорошо быть газетой, рано или поздно они становятся кому-то нужны…

– Занятия между прочим уже начались, – напомнил мальчик.

Карл поднялся.

– А где они… эти занятия?..

– Я откуда знаю, я с третьего курса! – мальчик произнёс это с такой гордостью, словно никогда не был первокурсником.

Карл осторожно выглянул в коридор. Теперь там было пусто. Он прошёл через зал с зелёными лампами, в которых догорала жизнь, поднялся по скользким тёмным лестницам, созданным, казалось, для того, чтобы человек оступился и упал. Карл упал. Несколько раз.

Когда он добрался до зала, где вчера показывали фокусы со шляпой, прошла, наверное, половина урока. Хотя, кто знает, сколько здесь длятся уроки?.. Вдруг впереди Карл увидел женщину в зелёной мантии.

– Извините…

Женщина обернулась.

– Что вы тут делаете, молодой человек? Вы должны быть на занятии!

Взрослые всегда отлично знают, где должны быть дети.

– Очень плохо начинать первый день в школе с опоздания! Так и быть, я не стану снимать с вас баллы, но надеюсь, такое больше не повторится!

Карл смотрел на неё как на сумасшедшую. Какие баллы? Что с него можно снять? У него вообще ничего нет! И почему он должен играть в их игры? Надели шляпы, мантии, построили себе замок, придумали правила! Хотят убедить себя, что находятся в сказке? Пожалуйста! Но к нему-то это всё какое имеет отношение?!

– Ступайте на урок! – с величественной строгостью произнесла женщина.

Карл пошёл, разглядывая казавшиеся такими одинаковыми двери. И никаких указателей, никаких табличек. Из полуприкрытой двери доносился тихий, монотонный голос. Карл осторожно заглянул в класс и увидел рыжего мальчика. Его сосед повернулся, и Карл узнал мальчика в очках. Эти двое вчера тоже примеряли шляпу, наверное, ему сюда. Карл бесшумно вошёл, сел за свободную парту в конце класса и огляделся.

Школьники со скучающими лицами водили перьями. Смешно, во всём мире пишут ручками, а они… Карл посмотрел на свою парту, но на ней ничего не было. Откуда они взяли бумагу и перья? Может, у них есть запасные?.. Но они бы вряд ли согласились поделиться, да и писать не очень хотелось, поэтому Карл решил просто послушать учителя. Тот невнятно произносил странные слова, обозначавшие то ли чьи-то имена, то ли географические названия.

– Ты чего тут делаешь? – сидевший впереди мальчик обернулся и недовольно посмотрел на Карла.

– То же, что и ты.

Карл не хотел грубить, но получилось почти зло. Почему все задают ему этот вопрос?

– Ты же из Слизерина!

Кажется, вчера он слышал похожее слово. И что это означает?

Мальчику Карл не ответил, продолжая сверлить взглядом парту.

– Я говорю, ты из Слизерина! – повторил мальчик.

– И что?! – разозлившись, он не заметил, как закричал.

Профессор сбился и посмотрел на класс. Все изобразили на лицах внимательное усердие.

– Тише, пожалуйста! – голос у профессора был почти такой же бледный, как и он сам. Карлу даже показалось, что профессор прозрачный, но этого, конечно, не могло быть.

– Слизеринцы в другом классе занимаются, иди к своим! – зашептал мальчик.

«А тебе какое дело?» – хотелось крикнуть в это круглое лицо, но Карл не крикнул. Он встал и медленно побрёл к двери.

В приюте было проще. Там никому нет до тебя дела. Здесь тоже нет, но каждый хочет что-то сказать, показать, что у него здесь есть место, а у тебя нет. В приюте… В приюте ни у кого не было места…

В конце коридора показалась женщина в зелёной мантии, Карл спрятался за колонну. Женщина прошла, не заметив его…

Слизерин… Где ему искать этот Слизерин?..

Дверь открылась, и из класса гурьбой побежали дети. Стоящий на стопке книг преподаватель что-то кричал им вслед. Наверное, не успел дать домашнее задание. Карл улыбнулся про себя.

– Ты прогулял первый урок, кретин! – крикнул ему какой-то мальчишка.

«Сам кретин!» – подумал Карл.

– Смотрите, наш цыплёнок вылупился из яйца! Пойдём с нами, цып-цып-цып!

Ребята дружно рассмеялись. Карл сжал кулаки.

– Ой, он сейчас драться будет! Вот умора! Я уже в штаны наложил от страха!..

Карл размахнулся и ударил. Мясистая щека, слишком толстая, чтобы что-то чувствовать… Слишком толстые… Слишком большие, слишком довольные, чтобы… чувствовать…

Руки опустились.

Подбежавшая женщина в зелёной мантии снова кричала про баллы. Он не слушал.

– …скажите спасибо, что я не отвела вас к вашему декану!

И ещё взрослым нужно говорить спасибо. Что бы они ни сделали, нужно говорить спасибо…

Его втолкнули в класс, мальчик с красным пятном на щеке сказал угрожающе:

– Ещё раз ко мне сунешься, убью!

Нашёл, чем пугать…

Карл сел за последнюю парту и исподлобья посмотрел на класс.

«Ты из Слизерина!.. Иди к своим!»

Детское лицо исказила кривая улыбка. Когда он так улыбался, воспитательнице в приюте становилось не по себе.

Откуда-то появился преподаватель, выглядевший не менее странно, чем остальные. Одет он был в мантию, но голову замотал тюрбаном. Всё равно что в джинсах прийти на бал. Несколько раз их водили на благотворительные вечера. Там были женщины в дорогих длинных платьях и мужчины в смокингах. Они смотрели на детей, и в их красивых глазах появлялась жалость. Они качали головами, сочувственно улыбались, а некоторые даже гладили детей по волосам. Сначала Карл поверил их улыбающимся лицам, а потом увидел, как женщина вытирает руки салфеткой. Странное сочетание мантии и тюрбана почему-то напомнило Карлу тот вечер.

Из слов профессора Карл понял, что он преподаёт защиту от Тёмных искусств. Что такое Тёмные искусства, он плохо представлял, но, наверное, что-то страшное. Профессор тоже их боялся. Он произносил слова тихо, немного заикаясь, будто боялся, что Тёмные искусства его услышат. Он выглядел жалким. Казалось, он и сам понимал это, потому предпочитал выглядеть смешным.

Таких детей в приюте было много. Особенно малышей. Они боялись старших, поэтому подлизывались, пресмыкались. Некоторые оставались такими навсегда. Некоторые, взрослея, били тех, кто теперь был слабее.

Карлу никогда не нравилось выглядеть смешным, но, видно, Бог решил, что роль шута для него самая подходящая, поэтому сделал таким маленьким. «Тебе бы в цирке выступать!» – говорили ему в приюте. Карл оглядел полки, заставленные книгами, чучелами и совсем странными предметами. Из всех мест, которые он видел, это больше всего напоминало ему цирк…

Урок закончился, и профессор отпустил их, забыв дать домашнее задание. А может, он просто боялся, что эти маленькие, жестокие существа набросятся на него.

– Следующий урок – трансфигурация! – крикнул кто-то.

Транс… что?..

Стараясь держаться подальше от остальных, Карл прошёл несколько коридоров и увидел женщину в зелёной мантии. Вот она – трансфигурация. Женщина его тоже заметила, и взгляд строгих глаз стал ещё более строгим.

На уроке она долго рассказывала о том, каким сложным предметом является трансфигурация, как сложно превращать один предмет в другой. Потом зачем-то превратила свой стол в свинью и обратно в стол. Карл понимал, что это хорошо отрепетированный фокус, но все пришли в буйный восторг от манипуляций профессора.

– Теперь запишите… – она начала что-то диктовать.

Карл оглядел парту: там тоже не оказалось письменных принадлежностей.

– А вы почему не пишите? – раздался строгий голос у него над ухом.

– Я… у меня рука болит… – он почти не лгал, после удара рука немного болела.

– Это ведь левая.

– А я… я пишу левой…

– Ой, он ещё и левша! – раздался смешок с первой парты.

Карл резко вскинул голову. Да, он левша! Да, он и в этом не такой, как они! Хотя писать он может и правой. В приюте научили. Странно, его ведь выбросили! Какая разница, какой рукой он пишет? Но у них даже мусор должен быть упакован в одинаковые пакеты.

– Ну, хорошо, – вздохнула женщина, – но потом перепишите всё у товарищей.

Она медленно пошла к своему столу, а Карл провожал её злобным взглядом. Конечно, нет ничего проще! Он подойдёт к ним и скажет: «Дайте мне, пожалуйста, переписать сегодняшний урок!» А они улыбнутся и ответят: «Пожалуйста! Если не разберёшь почерк, спрашивай, мы объясним!»

Товарищ – хорошее, обтекаемое слово. Это не друг и не враг, что-то между… Главное – не называть вещи своими именами, тогда мир будет таким, каким они хотят его видеть… Гладкий, причёсанный мир…

– Запишите эти предложения и внимательно прочитайте. А вы, молодой человек, читайте с доски, раз не можете писать!

Карл вытянул шею и несколько раз прочитал про себя непонятные слова.

– А теперь, – она раздала каждому по спичке, – попробуйте превратить эти спички в иголки.

Второй раз за день женщина показалась Карлу сумасшедшей. Зачем превращать спички в иголки? Что им потом делать с иголками? В мире и так много всяких кнопок, отвёрток, ножей. И иголок тоже много. А вот спичек… Зимой в приюте холодно, но спичек детям не дают… «Спички детям не игрушки», – говорят воспитатели. Конечно, спички – игрушки для взрослых. Как и ножи…

Оказалось, вопрос, что потом делать с иголками, был риторическим, потому что никто так и не смог превратить спички в иголки. Это окончательно убедило Карла в том, что всё происходящее вокруг – фарс.

Вернув профессору спичку, он отправился за своим классом. Видимо, следующим уроком была физкультура, потому что все пошли на улицу. Сейчас заставят бегать, отжиматься или подтягиваться. Подтягиваться – самое страшное. Добежать он как-нибудь сможет – пусть и последним, но добежит. А вот турник – повиснешь на нём, как мокрый пододеяльник, и будешь висеть…

Но урок оказался не физкультурой. Низкая полноватая женщина рассказывала о травах. Карл хотел подойти послушать. Растения казались ему интереснее Тёмных искусств и иголок – во всяком случае, они были чем-то живым. Но женщину со всех сторон обступили дети. Она была низкого роста, и Карл даже не видел кончика её шляпы. Потолкавшись немного, он махнул рукой и пошёл бродить по холмам.

Только что наступившая осень ещё не успела окрасить всё в золотой цвет, и редкие деревья тянули к небу свои зелёные головы. Странно, эти люди так любят золото, почему же они не любят осень?.. Наверное, она напоминает им о приближении зимы. Осень напоминает им о смерти…

Карл взобрался на холм и посмотрел на озеро. В лучах солнца оно не казалось чёрным, но Карл не верил ему. Днём всё выглядит иначе. Надевает маску, чтобы казаться добрее, красивее, умнее, счастливее. Ночью всё становится таким, как есть…

Вдруг в траве Карл заметил шевелящийся чёрный комочек. Он оглянулся, проверяя, не выскочит ли откуда-нибудь профессор трансфигурации, чтобы прочитать ему лекцию о том, что можно трогать, а что нельзя. Потом наклонился и раздвинул высокие стебли травы.

Воронёнок был маленьким и грязным. В перьях застряли пылинки, увядшие лепестки цветов и листья. Одно крыло сломано. Он был жалким и уродливым даже днём. И Карл поверил ему.

Он взял воронёнка на руки. Тот запищал, стал бить правым крылом, левое только беспомощно подрагивало. Воронёнок вдруг напомнил Карлу птицу из сна. Он даже посмотрел на свои пальцы, но чёрной крови на них не было.

– Хочешь пойти со мной? – спросил Карл.

Воронёнок наклонил голову, потом пропищал что-то. Наверное, он спросил: «Куда?»

– Я не знаю, – ответил мальчик.

Воронёнок несколько минут смотрел на него, потом лёг на руки и, казалось, заснул.

– Это означает «да»? – тихо спросил мальчик.

Воронёнок не ответил, продолжая делать вид, что спит. А может, он, и правда, спал.

Карл спустился с холма, пряча воронёнка в полах мантии. Урок уже кончился, и ребята возвращались в замок. Карл старался держаться от них на безопасном расстоянии, но мальчик с белыми волосами всё равно заметил.

– Что это у тебя там? – спросил он, подходя к Карлу.

– Ничего.

– Ты что-то прячешь? Ты украл это?

– Я ничего не крал! – крикнул Карл, в голосе послышалось отчаяние.

– Ладно, ладно, не ори так, я тебе верю, – он говорил, почти улыбаясь.

Тут кто-то дёрнул Карла за мантию. Воронёнок проснулся и открыл глаза.

– А говорил, что не крал, – широко улыбнулся мальчик.

– Я нашёл его! – Карл прижал воронёнка к себе.

– Да ну? – улыбка стала ещё шире. – То есть хочешь сказать, он теперь твой?

– Он не мой… – пробормотал Карл. – Но он согласился пойти со мной…

– Так он ещё и говорящий?

– Нет… просто…

– Смотрите, ещё один говорящий птенец! – закричал друг светловолосого мальчика. – Ну-ка, скажи нам что-нибудь! Скажи! – он потянул к птице толстые руки. – Как тебя зовут, цыплёнок?

– Его зовут Рабэ! – Карл хотел отскочить в сторону, но другой здоровяк всё ещё держал его за мантию.

– Рабэ? – светловолосый мальчик рассмеялся тихим медленным смехом, похожим на тягучую карамель.

– Это ворон, по-немецки! – зло выкрикнул Карл.

Нашлись тоже умники! Изучают какие-то Тёмные искусства, превращают спички в иголки, а иностранных языков не знают. Карл немецкого тоже не знал, но в приюте пару лет работал сторож-немец. Он научил Карла нескольким словам.

– А ты, я смотрю, образованный, – мальчик перестал смеяться и серьёзно посмотрел на Карла. – Может, тебе и в Хогвартсе учиться не надо?

Может, и не надо! Только его никто не спрашивал!

– Ладно, Драко, дался тебе этот урод! – остановил мальчика друг. – Пошли, а то опоздаем к Снейпу.

Драко снисходительно кивнул и пошёл к замку.

Карл посмотрел на воронёнка. Интересно, кого тот мальчик назвал уродом – его или Рабэ? Наверное, их обоих.

– Да, мы с тобой два урода, – сказал он воронёнку.

Тот ответил спокойным взглядом: «Я знаю».

Вздохнув, Карл побрёл на урок Снейпа, к которому нельзя опаздывать.

Кабинет Снейпа находился в подземелье. Заглянув туда, Карл заметил детей, которых видел на занятии у прозрачного профессора. Вон рыжий и его друг в очках, и на предпоследней парте сидел тот же мальчик. Карл с трудом подавил в себе желание подойти и спросить: «Ты чего тут делаешь? Ты же не-из-Слизерина!» Но с ним Рабэ, поэтому лучше не привлекать внимания. Может, это и хорошо, что много народу. В такой толпе его вряд ли заметят. Прошмыгнув на последнюю парту в углу класса, Карл шёпотом попросил воронёнка вести себя тихо.

Вошёл профессор. Он оказался моложе прозрачного преподавателя истории, преподавательницы трансфигурации и женщины-травницы. Профессор раскрыл журнал и начал знакомиться с классом. Дойдя до мальчика по фамилии Поттер, он назвал его знаменитостью. В классе раздались смешки. Карл не знал, чем знаменит этот мальчик и что в этом смешного. Его волновало другое. После буквы «P», будет «R», а потом «S»… Его буква, его имя.

– Карл Штерн, – произнёс профессор без всякого выражения и нашёл взглядом мальчика, забившегося в угол класса. Что там говорила сегодня МакГонагалл? «…Прогуливает уроки, дерётся… Надо обратить внимание…» На что тут можно обратить внимание?

Он собирался перейти к следующей фамилии, когда светловолосый мальчик произнёс спокойным вежливым голосом:

– Профессор, а он принёс в класс мёртвую птицу.

Профессор беззвучно вздохнул. Неужели ни одно занятие не может пройти без этой ерунды!..

– Зачем вы принесли в класс мёртвую птицу? – спросил он, повернувшись к Карлу.

– Она… не мёртвая… – ответил из угла Карл.

– Зачем вы принесли в класс не мёртвую птицу? – так же спокойно спросил профессор.

– Я нашёл её… Когда у нас был урок про траву…

– Урок про траву?

– Да… Можно, она со мной останется?.. Я видел… В поезде видел… У них у всех есть… – голодный, затравленный взгляд.

Этот взгляд почему-то раздражал профессора.

– Оставляйте, только не надо приносить её сюда! Не превращайте мой класс в совятню!

Карл хотел объяснить, что Рабэ не сова, но решил промолчать.

Оставшиеся фамилии профессор назвал быстро, почти не глядя на учеников. Потом стал рассказывать о своём предмете. Карла порадовало то, что здесь не нужно использовать палочку. У него и пера-то не было, какая уж палочка!..

Вдруг профессор начал задавать мальчику по фамилии Поттер странные вопросы. Карл ничего не понимал. Поттер, видимо, тоже. Девочка за первой партой отчаянно тянула руку, но профессор её не замечал. Потом, рассердившись, он стал сам диктовать ответы. Ученики заскрипели перьями.

– А вас мои слова, похоже, не заинтересовали? – прервал своё объяснение профессор, и Карл с ужасом понял, что он обращается к нему. – Где ваша бумага, перо? Или вы надеетесь на свою гениальную память?

Карл посмотрел на руку, но этому преподавателю врать почему-то не хотелось.